Гарри Поттер и Платяной шкаф  (джен)

Жил-был в Англии мальчик-который-выжил по имени Гарри Джеймс, а по фамилии Поттер. Жил он у своих дяди с тётей, которые его не любили, и учился в волшебной школе. Эта история не о школе, так что я расскажу о ней немного.

У Гарри Поттера были друзья и враги, учился он средне. Он часто встречался с Волдемортом, побеждал и оставался в живых. Сейчас Волдеморт возродился благодаря крови Гарри Поттера, и Гарри просто сбежал от Волдеморта.

Стала преподавать Защиту от Тёмных Искусств в волшебной школе Долорес Амбридж, и всем остальным не было от неё покоя. Она не давала практики на своих уроках, издавала многочисленные декреты об образовании, которые ограничивали свободу учеников. Гарри она запретила играть в Квиддич, что ему очень не нравилось. Гарри и Гермиона открыли в Хогвартсе кружок по Защите от Темных Искусств.

— «Справочник по уходу за домашними цветами», — прочитал название увесистой книги Поттер. — Понятно, почему он валяется среди всякого хлама, ведь теперь домом командует Кричер.

Гарри бросил книжку обратно в коробку, вызвав тем самым завихрения пыли, заставившие Поттера разразиться в приступе кашля. Искать нужно явно не здесь.

Вот уже с неделю Гарри гостит на Гриммо. Эти зимние каникулы он запомнит надолго, ведь когда ещё удастся провести их вместе с Сириусом? Конечно, причины, по которым он здесь, не самые лучшие: мистер Уизли все-таки подвергся нападению. Однако Артур не хотел разрушать праздник детям, да и тем более ему не особо нравилось, что с ним все возятся, как со смертельно больным, и потому вскоре в доме появился настоящий дух Рождества, что радовало всех гостей.

Гарри встал на ноги и, подняв повыше масляную лампу, осмотрел помещение, гадая, где находится то, что он ищет уже битый час. Лежащий на столе чемодан привлек его внимание, так как он, в отличие от других вещей в этой комнате, не был покрыт многолетним слоем пыли. Перешагивая через всякие коробки, метлы, разбросанные по полу, и попросту всякое барахло, Поттер двинулся к чемоданчику.

Сегодняшним утром Сириус обмолвился, что у него остались кое-какие фотографии Джеймса и Лили Поттер, чему сам Гарри был несказанно рад. Однако, когда Бродяга решил их ему показать, выяснилось, что старик Кричер, посчитав альбом с фотографиями ненужным мусором, забросил его на чердак. На приказ принести его назад, тот ответил, что совершенно не помнит, куда его положил, давно ведь дело было. Именно поэтому Гарри почти все утро чихает от пыли, перебирая коробки одну за другой.

Поттер поднял чемодан и чуть не упал вместе с ним, ибо тот оказался просто тяжеленным. Что там лежит-то? Он опустил его на пол, а сам рядом сел на колени. Гарри уже хотел открыть его, как тишину, царящую на чердаке, прервали очередные завывания ветра, исходящие с противоположной стороны комнаты. Звуки доносились из видавшего виды шкафа, чуть ранее накрытого серой тканью. Однако сейчас к шуму ветра прибавился ещё и... Гарри прислушался.

— Шелест листвы?

Поначалу Поттер решил, что в старом шкафу поселился боггарт. Он было хотел прогнать его сам, уже достал палочку, но вовремя вспомнил о запрете колдовства несовершеннолетними. Дурацкие правила! Пришлось звать Сириуса. Тот с опаской открыл дверцы, припоминая заклятие «Ридикулус», но, к их общему удивлению, никого внутри не оказалось. Не выпрыгнул никакой гигантский паук, не выплыл несущий с собой стужу дементор. Никаких кошмаров. Конечно, если вы не боитесь дюжины зимних шуб. Гарри уже успел убедить себя, что ему тогда просто померещились все эти странности, пребывающие в платяном шкафу, однако вот: все повторяется.

Поттер решил игнорировать эти непонятные звуки, и вскоре они затихли, и на чердаке снова повисла тишина.

— Ну и славно, — выдохнул Гарри и потянулся к защёлкам чемодана.

Левая поддалась легко, а вот правая заела, и потому Поттеру пришлось стучать по ней старым канделябром, стоящим неподалеку, пока та не отломилась. Вспомнив, что чемоданчик довольно-таки нелегко поднять, Гарри ожидал увидеть в нём если уж не камни, то определенно какой-нибудь стройматериал. Он сильно удивился, найдя внутри лишь кучу каких-то записей, старых пергаментов да пару книжек. «Неужели я такой хиленький?» — проскочила в голове у Гарри мысль, больно уколовшая его самолюбие.

Порывшись в бумагах, Гарри-таки нашел большой коричневый альбом, листы которого были скреплены потертыми серебристыми кольцами. Поттер окончательно осознал, что поиски наконец закончились, когда открыл первую страницу, на которой располагались фотографии его отца, летающего на метле вокруг квиддичного поля.

Уже прошло порядком двадцати минут, а Гарри все продолжал листать альбом. Ноги слегка затекли, а из-за необычной жары, стоящей на чердаке (видимо, согревающие чары), Поттер всё чаще оттягивал воротник рубашки. Гарри расплылся в уже привычной ему улыбке, когда увидел следующий снимок. Джеймс стоял в парке, приобняв Лили за талию, на руках у которой лежал закутанный в теплый комбинезон и обмотанный шарфом маленький ребенок.

Гарри не хотел ничего брать из этого альбома, все-таки он ему не принадлежит, но не смог устоять. Он аккуратно вытащил из крепления снимок и поднес его к глазам, тщательно рассматривая каждую деталь.

Внезапно хлопнула дверца шкафа, заставив Гарри подпрыгнуть на месте и интуитивно выхватить палочку. Раздались знакомые звуки ветра, играющего с листвой, только на этот раз куда громче. Поттер подобрал с пола лампу, при этом засовывая фотографию родителей в карман джинсов, и медленно двинулся к источнику шума, планируя выяснить, что за чертовщина там творится.

Гарри повыше поднял лампу, освещая дверцы шкафа желтоватым светом огня. Их украшали различные изображения деревьев, листья которых, казалось, вот-вот начнут колыхаться под дуновение этого необычного ветерка; рисунок падающего за горизонт солнца, утопающего в волнах океана; благородный лев, вид которого одновременно и устрашал, и говорил, что рядом с ним бояться нечего.

Дверца шкафа снова качнулась, отрывая Гарри от созерцания художеств, коими была расписана. Казалось, будто что-то зовет его, просит заглянуть внутрь. Любопытство Поттера пересилило его здравый смыл, который чуть ли не кричал позвать взрослых, и Гарри отворил дверцу.

Какое-то время он просто стоял, стараясь разглядеть что-нибудь неординарное среди висящих внутри шуб. Следующий порыв ветра принес с собой свежий прохладный воздух и несколько снежинок, опустившихся на плечи Гарри. Решившись, Поттер сделал шаг, гонимый небывалым интересом, что за секреты таит в себе платяной шкаф.

Гарри двигался вперед, раздвигая зимнюю одежду и стараясь не выронить лампу, постоянно путающуюся в очередном рукаве или воротнике. Он протиснулся сквозь следующую шубу, и ему по носу тотчас ударило что-то холодное и колючее, заставив резко мотнуть головой.

— Это ещё что? Ёлка?!

Обогнув непонятно откуда взявшееся дерево, Гарри за что-то зацепился ногой, теряя равновесие. Руки, хаотично пытающиеся найти какую-нибудь опору, ухватились за первое попавшееся, чем оказалось большое зимнее пальто. Вместе с ним Поттер и рухнул наземь, однако упал он во что-то мягкое.

По телу табунами пробежали мурашки, вызванные резким похолоданием. Гарри вылез из сугроба, неистово стуча зубами. Пальцы начало сводить от холода, лицо после встречи с грудой снега тут же онемело. Поттер так и стоял, охватив себя руками, пока не додумался надеть так удачно прихваченное пальто.

Он завертелся на месте, освещая окружение светом лампы, стараясь понять, где очутился. Кругом были лишь снег да ели, лес находился под покровом ночи, а на небе ярко блестела такая россыпь звёзд, которую он прежде не видел даже на уроках Астрономии. В лесу была поляна с фонарным столбом и четырьмя детьми у него.

— Обалдеть можно, — прошептал Гарри, выдохнув небольшое облачко пара. — Кому расскажешь — не поверят. Кстати об этом...

Гарри Поттер подошёл к ребятам.

— Ты кто такой? — спросила старшая девочка, довольно симпатичная брюнетка. Гарри Поттеру нравились брюнетки.

— Я Гарри Поттер, — ответил Гарри Поттер — а вы кто?

— Я Сьюзен Певенси, — ответила брюнетка.

— Я Питер, старший брат Сьюзен. — ответил светловолосый юноша. Потом он показал на черноголового мальчика.— Это Эдмунд, младший брат.

— Я Люсия, младшая сестра. — представилась рыжая девочка.

— Куда же всё-таки мы идём? — спросила Сьюзен , главным образом для того, чтобы перевести разговор на другую тему.

— Я думаю, — ответил Питер, — Люси должна быть у нас главной. Она это заслужила. Куда ты поведешь нас, Лу?

— Давайте навестим мистера Тамнуса, — сказала Люси. — Это тот симпатичный фавн, о котором я вам рассказывала.

— А кто такие фавны? — спросил Гарри Поттер. В книге «Фантастические звери и как их найти» их не было.

— Это такие люди с козлиными ногами и длинными хвостами, — ответила Люси Певенси.

Остальные не имели ничего против, и все быстро зашагали вперёд, громко топая ногами. Люси оказалась хорошим проводником. Сперва она боялась, что не найдёт дороги, но вот в одном месте узнала странно изогнутое дерево, в другом — пень, и так мало-помалу они добрались до того места, где среди холмов в маленькой лощинке была пещера мистера Тамнуса, и подошли к самой его двери. Но там их ждал пренеприятный сюрприз.

Дверь была сорвана с петель и разломана на куски. Внутри пещеры было темно, холодно и сыро и пахло так, как пахнет в доме, где уже несколько дней никто не живёт. Повсюду лежал снег вперемешку с чем-то чёрным, что оказалось головешками и золой из камина. Видно, кто-то разбросал горящие дрова по всей пещере, а потом затоптал огонь. На полу валялись черепки посуды, портрет старого фавна был располосован ножом.

— Ой! — воскликнула Люсия, и портрет снова стал целым.

— Ты колдунья, Люси, как моя мама. — сказал Гарри Поттер. — я волшебник из Англии.

— Да, не повезло нам, — сказал Эдмунд, — что толку было приходить сюда.

— Это что такое? — сказал Питер, наклоняясь. Он только сейчас заметил листок бумаги, прибитый прямо сквозь ковер к полу.

— Там что-нибудь написано? — спросила Сьюзен.

— Да, как будто, — ответил Питер. — Но я не могу ничего разобрать, здесь слишком темно. Давайте выйдем на свет.

Они вышли из пещеры и окружили Питера. Вот что он им прочитал:

«Прежний владелец этого жилища, фавн Тамнус, находится под арестом и ожидает суда по обвинению в государственной измене и нарушении верности Её Императорскому Величеству Джедис, Королеве Нарнии, Владычице Замка Кэр-Паравел, Императрице Одиноких Островов и прочих владений, а также по обвинению в том, что он давал приют шпионам, привечал врагов Её Величества и братался с Людьми.

Подписано: Могрим, Капитан Секретной полиции. Да здравствует Королева!»

Ребята уставились друг на друга.

— Не думаю, чтобы мне так уж понравилось здесь, — сказала Сьюзен.

— Кто эта королева, Лу? — спросил Питер. — Ты знаешь что-нибудь о ней?

— Она вовсе не королева, — ответила Люси. — Она страшная Колдунья, Белая Ведьма. Все лесные жители ненавидят её. Она заколдовала страну, и теперь у них здесь всегда зима; зима, а Рождества и весны нету.

— Не знаю, стоит ли… стоит ли нам идти дальше, — сказала Сьюзен. — Здесь не так уж безопасно, и не похоже, что нам тут будет очень весело. С каждой минутой становится холодней, и мы не захватили ничего поесть. Давайте лучше вернёмся.

— Но мы теперь не можем вернуться, — сказала Люси, — разве ты не понимаешь? Не можем просто так убежать. Бедненький фавн попал в беду из-за меня. Он спрятал меня от Колдуньи и показал мне дорогу домой. Вот что значат слова:

«…давал приют шпионам и братался с Людьми». Мы должны попытаться спасти его.

— Много мы тут сделаем, — проворчал Эдмунд, — когда нам даже нечего есть.

— Придержи язык… ты!.. — сказал Питер. Он всё ещё был очень сердит на Эдмунда. — Ты что думаешь, Сью?

— Как это ни ужасно, я чувствую, что Лу права, — сказала Сьюзен. — Мне не хочется ступать ни шага вперёд, и я отдала бы всё на свете, чтобы мы никогда сюда не попадали. Но я думаю, мы должны помочь мистеру… как его там зовут? Я хочу сказать, фавну.

— И у меня такое же чувство, — сказал Питер. — Меня беспокоит, что у нас нет с собой еды, и я бы предложил вернуться и взять что-нибудь из кладовки, да только боюсь, мы не попадём опять в эту страну, если выберемся из неё. Так что придется нам идти дальше.

— Я тоже так считаю. — сказал Гарри Поттер.

— Мы тоже так считаем, — сказали девочки.

— Если бы мы только знали, куда засадили беднягу! — сказал Питер.

Несколько минут все стояли молча, раздумывая, что делать дальше. Вдруг Люси шепнула:

— Поглядите! Видите малиновку с красной грудкой? Это первая птица, которую я здесь встречаю. Интересно: умеют птицы здесь, в Нарнии, говорить? У неё такой вид, словно она хочет сказать нам что-то.

Люси повернулась к малиновке и спросила:

— Простите, вы не могли бы нам сообщить, куда забрали мистера Тамнуса, фавна?

С этими словами она сделала шаг к птичке. Малиновка тотчас отлетела, но не далеко, а лишь на соседнее дерево. Там она села на ветку и пристально на них поглядела, словно понимая всё, что они говорят. Сами того не замечая, ребята приблизились к ней на несколько шагов. Тогда малиновка снова перелетела на соседнее дерево и снова пристально посмотрела. Они никогда не видели малиновок с такой красной грудкой и с такими блестящими глазками.

— Знаете, — сказала Люси, — мне кажется, она хочет, чтобы мы шли за ней.

— И мне тоже, — сказала Сьюзен. — Как ты думаешь, Питер?

— Что ж, можно попробовать, — ответил Питер. Похоже было, что малиновка всё поняла. Она перелетала с дерева на дерево в нескольких шагах впереди, однако, достаточно близко, чтобы ребята могли следовать за ней. Так она вела их всё дальше и дальше. Когда малиновка садилась на ветку, с ветки сыпались на землю снежинки. Вскоре тучи у них над головой расступились, и показалось зимнее солнце; снег стал таким белым, что резал глаза. Так они шли около получаса, впереди девочки, за ними братья и Гарри Поттер. И тут Эдмунд обернулся к Питеру:

— Если ты можешь снизойти до того, чтобы выслушать меня, я тебе кое-что скажу.

— Говори, — откликнулся Питер.

Гарри Поттер отошёл к девочкам.

— Ш-ш, не так громко, — прошептал Эдмунд, — незачем пугать девчонок. Ты понимаешь, что мы делаем?

— Что? — тоже шёпотом сказал Питер.

— Идем за поводырем, о котором нам ничего не известно. Откуда мы знаем, на чьей стороне эта птица? Может быть она ведет нас в западню.

— Скверное дело, если так. Но все же… малиновка… Во всех книжках, которые я читал, они — добрые птицы. Я уверен, что малиновка на нашей стороне.

— Ну, уж если об этом зашла речь, которая — наша сторона? Почему ты думаешь, что фавн на той стороне, что надо, а королева — нет? Да-да, нам сказали, что королева — Колдунья. Но ведь могли и соврать, мы ничего ни о ком не знаем.

— Но фавн спас Лу.

— Он сказал, что спас. Но нам это откуда известно? Ты представляешь себе, как отсюда добраться домой?

— Фу ты! — воскликнул Питер. — Об этом я не подумал.

— А обедом даже не пахнет, — вздохнул Эдмунд.

Внезапно идущие впереди девочки вскрикнули в один голос: «Ой!» — и остановились. Мальчики перестали шептаться.

— Малиновка! — воскликнула Люси. — Малиновка улетела. Так оно и было: малиновка исчезла из виду.

— Теперь что делать? — спросил Эдмунд и кинул на Питера взгляд, в котором можно было ясно прочитать: «Что я тебе говорил?»

— Ш-ш… Смотрите, — шепнула Сьюзен.

— Что такое? — спросил Питер.

— Там, за деревьями, что-то шевелится… вон там, слева… Ребята во все глаза глядели на деревья. Им было не по себе.

—Гоменум Ревелио! — произнёс Гарри Поттер, взмахнув волшебной палочкой. Заклинание не дало результаты: указало на ребят и никого больше. — Это не человек.

— Снова зашевелилось, — сказала через минуту Сьюзен.

— Теперь и я видел, — подтвердил Питер. — Оно и сейчас там. Оно зашло вон за то большое дерево.

— Что это? — спросила Люси, изо всех сил стараясь говорить спокойно.

— Что бы оно ни было, — прошептал Питер, — оно от нас прячется. Оно не хочет, чтобы мы заметили его.

— Давайте вернёмся домой, — сказала Сьюзен. И тут, хотя никто не высказал этого вслух, девочки и Гарри Поттер вдруг осознали то, о чем Эдмунд прошептал Питеру в конце предыдущей главы. Они заблудились.

— На что оно похоже? — спросила Люси.

— Это… это какой-то зверь, — сказала Сьюзен. — Глядите! Глядите! Скорее! Вот оно.

И тут все увидели покрытую густым коротким мехом усатую мордочку, выглядывающую из-за дерева. На этот раз она спряталась не сразу. Напротив, зверёк приложил лапу ко рту, в точности как человек, когда тот хочет сказать: тише. Затем снова скрылся. Ребята затаили дыхание.

Через минуту незнакомец вышел из-за дерева, огляделся вокруг, как будто боялся, что за ними могут следить, шепнул:

«Ш-ш…» — и поманил их в чащобу, где он стоял, затем опять исчез.

— Я знаю, кто это, — шепнул Питер. — Я видел его хвост. Это бобр.

— Он хочет, чтобы мы к нему подошли, — сказала Сьюзен, — и предупреждает, чтобы мы не шумели.

— Да, верно, — сказал Питер. — Вопрос в том, идти нам или нет. Ты как думаешь. Лу?

— Мне кажется, это симпатичный бобр.

— Возможно, да, а возможно, нет. Мы этого не знаем, — усомнился Эдмунд.

— Давайте всё-таки рискнём? — сказала Сьюзен. — Что толку стоять здесь… и очень есть хочется.

— Давайте всё-таки рискнём! — решительно сказал Гарри Поттер.

В этот момент бобр снова выглянул из-за дерева и настойчиво поманил их к себе.

— Пошли, — сказал Питер. — Посмотрим, что из этого выйдет. Не отходите друг от друга. Неужели мы не справимся с одним бобром, если окажется, что это враг.

И вот ребята двинулись тесной кучкой к дереву и зашли за него, и там, как они и предполагали, ждал бобр; увидев их, он тут же пошел в глубь чащи, сказав хриплым голосом:

— Дальше, дальше. Вот сюда. Нам опасно оставаться на открытом месте.

И только когда он завел ребят в самую чащобу, туда, где четыре сосны росли так близко, что ветви их переплетались, а у подножия земля была усыпана хвоей, так как туда не мог проникнуть даже снег, бобр наконец заговорил.

— Вы — сыновья Адама и дочери Евы? — спросил он.

— Да, пятеро из них, — сказал Питер.

— Ш-ш-ш, — прошептал бобр, — не так громко, пожалуйста. Даже здесь нам грозит опасность.

— Опасность? Чего вы боитесь? — спросил Питер. — Здесь нет никого кроме нас.

— Здесь есть деревья, — сказал бобр. — Они всегда все слушают. Большинство из них на нашей стороне, но есть и такие деревья, которые способны предать нас ей, вы знаете, кого я имею в виду. — И он несколько раз покачал головой.

— Если уж разговор зашёл о том, кто на какой стороне, — сказал Эдмунд, — откуда мы знаем, что вы — друг?

— Не сочтите это за грубость, мистер Бобр, — добавил Питер, — но вы сами понимаете, мы здесь люди новые.

— Вполне справедливо, вполне справедливо, — сказал бобр. — Вот мой опознавательный знак.

С этими словами он протянул им небольшой белый лоскут. Ребята взглянули на него с изумлением, но тут Люси воскликнула:

— Ах, ну конечно же! Это мой носовой платок. Тот, который я оставила бедненькому мистеру Тамнусу.

— Совершенно верно, — подтвердил бобр. — Бедняга! До него дошли слухи о том, что ему грозит арест, и он передал этот платок мне. Он сказал, что, если с ним случится беда, я должен встретить вас… и отвести… — Здесь бобр замолк и только несколько раз кивнул с самым таинственным видом. Затем, поманив ребят ещё ближе, так, что его усы буквально касались их лиц, он добавил еле слышным шепотом: — Говорят, Аслан на пути к нам. Возможно, он уже высадился на берег.

И тут случилась странная вещь. Ребята столько же знали об Аслане, сколько вы, но как только бобр произнес эту фразу, каждого из них охватило особенное чувство. Быть может, с вами бывало такое во сне: кто-то произносит слова, которые вам непонятны, но вы чувствуете, что в словах заключен огромный смысл; иной раз они кажутся страшными, и сон превращается в кошмар, иной — невыразимо прекрасными, настолько прекрасными, что вы помните этот сон всю жизнь и мечтаете вновь когда-нибудь увидеть его. Вот так произошло и сейчас. При имени Аслана каждый из ребят почувствовал, что у него что-то дрогнуло внутри. Эдмунда охватил необъяснимый страх. Питер и Гарри Поттер ощутили в себе необычайную смелость и готовность встретить любую опасность. Сьюзен почудилось, что в воздухе разлилось благоухание и раздалась чудесная музыка. А у Люси возникло такое чувство, какое бывает, когда просыпаешься утром и вспоминаешь, что сегодня — первый день каникул.

— Но что с мистером Тамнусом? — спросила Люси. — Где он?

— Ш-ш-ш, — сказал бобр. — Погодите. Я должен отвести вас туда, где мы сможем спокойно поговорить и… пообедать.

Теперь уже все, исключая Эдмунда Певенси, испытывали к бобру полное доверие, и все, включая Эдмунда Певенси, были рады услышать слово «обед». Поэтому ребята поспешили за новым другом, который вёл их по самым густым зарослям, да так быстро, что они едва поспевали за ним. Они шли около часа, очень устали и проголодались, но вдруг деревья перед ними стали расступаться, а дорога пошла круто вниз. Через минуту они оказались под открытым небом — солнце всё ещё светило — и перед ними раскинулось великолепное зрелище.

Они стояли на краю узкой, круто уходящей вниз лощины, по дну которой протекала — вернее протекала бы, если бы ее не сковал лёд, — довольно широкая река. А прямо под ногами реку перерезала плотина. Взглянув на неё, ребята сразу вспомнили, что бобры всегда строят плотины, и подумали, что эта плотина наверняка построена мистером Бобром. Они заметили также, что на его физиономии появилось подчеркнуто скромное выражение: такое выражение бывает на лицах, людей, когда они показывают выращенный собственными руками сад или читают вам написанную ими книгу. Простая вежливость требовала, чтобы Сьюзен Певенси произнесла: «Какая прекрасная плотина!» На этот раз мистер Бобр не сказал: «Ш-ш-ш». Он сказал: «Ну что вы, что вы, это такой пустяк. К тому же работа ещё не закончена».

Выше плотины была глубокая заводь, вернее, была когда-то, — сейчас, естественно, они видели ровную поверхность темно-зеленого льда. Ниже плотины, далеко внизу, тоже был лёд, но не ровный, а самых причудливых очертаний — пенный каскад воды, схваченный морозом в одно мгновение. Там, где раньше вода переливалась струйками через плотину или просачивалась сквозь неё, сейчас сверкала стена сосулек, словно цветы, венки и гирлянды из белоснежного сахара. Прямо посреди плотины стояла смешная хатка, похожая на шалаш, из отверстия в её крыше поднимался дымок. Он сразу наводил, особенно если вы были голодны, на мысль об обеде, и вам ещё сильнее хотелось есть.

Вот что увидели ребята. А Эдмунд Певенси углядел ещё кое-что. Немного дальше вниз по реке в неё впадал приток, текущий по другой небольшой лощине. Взглянув туда, Эдмунд приметил два холма и был почти уверен в том, что это те самые холмы, которые ему показала Белая Колдунья, когда он прощался с ней у фонарного столба. Значит, между этими холмами, всего в полумиле отсюда, подумал он, стоит её замок. Он вспомнил о рахат-лукуме и о том, что он станет королём. «Интересно, как это понравится Питеру?» — подумал он. И тут в голову ему пришли ужасные мысли.

— Ну, вот и добрались, — сказал мистер Бобр. — Похоже, что миссис Бобриха уже поджидает нас. Идите за мной. Будьте осторожны, не поскользнитесь.

Верх плотины был достаточно широк, чтобы по нему идти, но удовольствие это было маленькое, ведь дорога вела по льду, и хотя замерзшая заводь с одной стороны была на одном уровне с плотиной, с другой был крутой обрыв. Так вот они и шли гуськом за мистером Бобром, пока не добрались до середины плотины, откуда можно было посмотреть далеко-далеко вверх и далеко-далеко вниз по реке. И когда они добрались до середины, они оказались у дверей бобровой хатки.

— Вот мы и дома, миссис Бобриха, — сказал мистер Бобр. — Я нашёл их. Вот они — сыновья и дочери Адама и Евы. — И ребята вошли в дверь.

Первое, что услышала Люси Певенси, — негромкое стрекотание, а первое, что она увидела, — добродушную бобриху, которая сидела, прикусив зубами нитку, и шила что-то на швейной машине. От этой-то машины и шёл стрекот. Как только ребята вошли в комнату, бобриха перестала шить и поднялась с места.

— Наконец-то вы появились! — воскликнула она, протягивая им морщинистые старые лапы. — Наконец-то! Подумать только, что я дожила до этого дня! Картошка кипит, чайник уже запел свою песню и… мистер Бобр, будьте так добры, достаньте-ка нам рыбки.

— С удовольствием, — сказал мистер Бобр и, взяв ведро, вышел из хатки, Питер и Гарри Поттер — за ним. Они направились по ледяному покрову заводи к небольшой полынье, которую мистер Бобр каждый день заново разбивал топориком. Мистер Бобр уселся у края полыньи — холод был ему, видно, нипочем — и уставился на воду. Внезапно он опустил лапу, и Питер Певенси ахнуть не успел, как тот вытащил превосходную форель. Затем ещё и ещё, Гарри Поттер ловил рыбу манящими чарами, пока у них не набралось полное ведро рыбы.

Тем временем девочки помогали миссис Бобрихе: они накрыли на стол, нарезали хлеб, поставили тарелки в духовку, чтобы они согрелись, нацедили огромную кружку пива для мистера Бобра из бочки, стоявшей у стены, поставили на огонь сковородку и растопили сало. Люси Певенси подумала, что у бобров очень уютный домик, хотя он совсем не похож на пещерку мистера Тамнуса. Гарри Поттер подумал, что домик немного похож на Нору Уизли. В комнате не было ни книг, ни картин. Вместо кроватей — встроенные в стенку койки, как на корабле. С потолка свисали окорока и вязки лука, вдоль стен выстроились резиновые сапоги, висели на крючках клеенчатые плащи, лежали топоры, лопаты, мастерок, стояли удочки и корыто для раствора извести, валялись сети и мешки. И скатерть на столе, хотя и безукоризненно чистая, была из грубого полотна.

И в тот самый момент, как сало на сковородке начало весело скворчать, в комнату вошли Питер, Гарри Поттер и мистер Бобр с уже выпотрошенной и почищенной рыбой. Можете представить, как вкусно пахла, жарясь, только что выловленная форель и как текли слюнки у голодных ребят, которые от всех этих приготовлений почувствовали себя ещё голоднее. Но вот наконец мистер Бобр сказал: «Сейчас будет готово». Сьюзен слила картошку и поставила кастрюлю на край плиты, чтобы её подсушить, а Люси помогла миссис Бобрихе подать рыбу на стол. Через минуту все придвинули табуретки к столу — в комнате кроме личной качалки миссис Бобрихи были только трёхногие табуретки — и приготовились наслаждаться едой. Посредине стола стоял кувшин с густым молоком для ребят — мистер Бобр остался верен пиву — и лежал огромный кусок жёлтого сливочного масла — бери его к картофелю сколько угодно. А что на свете может быть вкуснее, думали ребята, — и я вполне с ними согласен, — речной рыбы, если всего полчаса назад она была выловлена и только минуту назад сошла со сковороды. Когда они покончили с рыбой, миссис Бобриха — вот сюрприз так сюрприз! — вынула из духовки огромный, пышущий жаром рулет с повидлом и тут же пододвинула к огню чайник, так что, когда они покончили с рулетом, можно было разливать чай. Получив свою чашку, каждый отодвинул от стола табурет, чтобы прислониться спиной к стене, и испустил глубокий вздох удовлетворения. Гарри Поттер вспомнил о сливочном пиве, которое было похоже скорее на молочный коктейль, чем на пиво. Но он не знал, как его готовить. Певенси удивились этому.

— А теперь, — сказал мистер Бобр, поставив на стол пустую кружку из-под пива и придвигая к себе чашку с чаем, — если вы подождете, пока я зажгу трубку и дам ей как следует разгореться, что ж, теперь можно приступить к делам. Опять пошел снег, — сказал он, скосив глаза на окно. — Тем лучше, не будет нежданных гостей, а если кто-нибудь хотел нас поймать, он не найдет теперь наших следов.

— А теперь, Гарри Поттер, — сказал Питер Певенси, — пожалуйста, расскажите нам о магии. Что за волшебники живут в Англии и почему мы о них не знаем?

— В Англии живут несколько тысяч волшебников, — ответил Гарри Поттер, — а не знаете вы о них из-за Статута о Секретности. Но через три года вы бы всё равно узнали, потому что Люсия маглорожденная колдунья, как и была моя мама Лили. Они очень похожи внешне. И вы не из моего времени, потому как в моё время колдунья Люсия Певенси в Хогвартс не поступала. Я из девяностых.

— Мы из сорокового года, — ответил Питер Певенси.

— Тогда к вам придёт профессор Дамблдор, — сказал Гарри Поттер, — и принесёт письмо из Хогвартса. Но это будет через три года после того, как вы вернётесь из Нарнии в Англию.

— А как ты попал в Нарнию? — спросила Сьюзен. — Мы через платяной шкаф в поместье профессора Керка.

— А я через платяной шкаф в доме Блэка в Лондоне.

— А теперь, — повторила за ним Люси Певенси, — пожалуйста, будьте так добры, расскажите нам всем, что случилось с мистером Тамнусом. Я очень сильно хочу узнать это.

— Ах, — вздохнул мистер Бобр и покачал головой. — Очень печальная история. Его забрала полиция, тут нет никаких сомнений. Мне сообщила об этом птица, при которой это произошло.

— Забрали? Куда? — спросила Люси Певенси.

— Они направлялись на север, когда их видели в последний раз, а мы все знаем, что это значит.

— Вы — знаете, но мы — нет, — возразила Сьюзен Певенси. Мистер Бобр снова мрачно покачал головой.

— Боюсь, это значит, что его увели в Её Замок, — сказал он.

— А что с ним там сделают? — взволнованно спросила Люси Певенси.

— Ну, — сказал мистер Бобр, — нельзя сказать наверняка… Но из тех, кого туда увели, мало кого видели снова. Статуи. Говорят, там полно статуй — во дворе, на парадной лестнице, в зале. Живые существа, которых она обратила… (он приостановился и вздрогнул)… обратила в камень.

— Ах, мистер Бобр! — воскликнула Люси Певенси. — Не можем ли мы… я хочу сказать; мы обязательно должны спасти мистера Тамнуса. Это так ужасно… и всё из-за меня.

— Не сомневаюсь, что ты спасла бы его, милочка, если бы могла, — сказала миссис Бобриха, — но попасть в Замок вопреки её воле и выйти оттуда целым и невредимым! На это нечего и надеяться. И колдовать ты пока не умеешь.

— Следующий выброс магии будет не скоро, — сказал Гарри Поттер, — они происходят очень редко.

— А если придумать какую-нибудь хитрость? — спросил Питер Певенси. — Я хочу сказать: переодеться в кого-нибудь, притвориться, что мы, ну… бродячие торговцы или ещё кто-нибудь… или спрятаться и подождать, пока она куда-нибудь уйдет… или… или Поттер заколдует нас, чтобы она нас не заметила, ну должен же быть какой-то выход! Этот фавн спас нашу сестру с риском для собственной жизни, мистер Бобр. Мы просто не можем покинуть его, чтобы он… чтобы она сделала это с ним.

— Бесполезно, сын Адама, — сказал мистер Бобр, — даже и пытаться не стоит, особенно вам пятерым. Но теперь, когда Аслан уже в пути…

— О, да! Расскажите нам об Аслане! — раздалось сразу несколько голосов, и снова ребят охватило то же странное чувство — словно в воздухе запахло весной, словно их ждала нечаянная радость.

— Кто такой Аслан? — спросила Сьюзен Певенси.

— Аслан? — повторил мистер Бобр. — Разве вы не знаете? Властитель Леса. Но он нечасто бывает в Нарнии. Не появлялся ни при мне, ни при моем отце. К нам пришла весточка, что он вернулся. Сейчас он здесь. Он разделается с Белой Колдуньей. Он, и никто другой, спасет мистера Тамнуса.

— А его она не обратит в камень? — спросил Эдмунд Певенси.

— Наивный вопрос! — воскликнул мистер Бобр и громко расхохотался. — Его обратить в камень! Хорошо, если она не свалится от страха и сможет выдержать его взгляд. Большего от неё и ждать нельзя. Я, во всяком случае, не жду. Аслан здесь наведёт порядок; как говорится в старинном предсказании:

Справедливость возродится, стоит Аслану явиться.

Он издаст рычанье — победит отчаянье.

Он оскалит зубы — зима пойдет на убыль.

Гривой он тряхнёт — нам весну вернёт. ⁽¹⁾

Вы сами все поймете, когда его увидите.

— А мы увидим его? — спросила Сьюзен Певенси.

— А для чего же я вас всех сюда привёл? Мне велено отвести вас туда, где вы должны с ним встретиться, — сказал мистер Бобр.

— А он… он — человек? — спросила Люси Певенси.

— Аслан — человек?! — сердито вскричал мистер Бобр. — Конечно, нет. Я же говорю вам: он — Лесной Царь. Разве вы не знаете, кто царь зверей? Аслан — Лев… Лев с большой буквы; Великий Лев.

— Лев — символ моего факультета Гриффиндор. — сказал Гарри Поттер.

— О-о-о, — протянула Сьюзен Певенси. — Я думала, он — человек. А он… не опасен? Мне… мне страшно встретиться со львом.

— А мне — нет, — возразил Гарри Поттер, — лев не страшнее василиска.

— Конечно, страшно, милочка, как же иначе, — сказала миссис Бобриха, — тот, у кого при виде Аслана не дрожат поджилки, или храбрее всех на свете, или просто глуп.

— Значитсс, он опасен? — сказала Люси Певенси.

— Опасен? — повторил мистер Бобр. — Разве ты не слышала, что сказала миссис Бобриха? Кто говорит о безопасности? Конечно же, он опасен. Но он добрый, он — царь зверей, я же тебе сказал.

— Я очень, очень хочу его увидеть! — воскликнул Питер Певенси. — Даже если у меня при этом душа уйдёт в пятки.

— Я тоже! — повторил за ним Гарри Поттер.

— Правильно, сыновья Адама и Евы, — сказал мистер Бобр и так сильно стукнул лапой по столу, что зазвенели все блюдца и чашки. — И вы его увидите. Мне прислали весточку, что вам пятерым назначено встретить его завтра у Каменного Стола.

— Где это? — спросила Люси Певенси.

— Я вам покажу, — сказал мистер Бобр. — Вниз по реке, довольно далеко отсюда. Я вас туда отведу.

— А как же будет с бедненьким мистером Тамнусом? — сказала Люси Певенси.

— Самый верный способ ему помочь — встретиться поскорее с Асланом, — сказал мистер Бобр. — Как только он будет с нами, мы начнём действовать. Но и без вас тоже не обойтись. Потому что существует ещё одно предсказание:

Когда начнёт людское племя

В Кэр-Паравеле править всеми,

Счастливое наступит время.

Так что теперь, когда вы здесь и Аслан здесь, дело, видно, подходит к концу. Рассказывают, что Аслан и раньше бывал в наших краях… давно-давно, в незапамятные времена. Но дети Адама и Евы никогда ещё не бывали здесь.

— Вот этого я и не понимаю, мистер Бобр, — сказал Питер.

— Разве сама Белая Колдунья не человек?

— Она хотела бы, чтобы мы в это верили, — сказал мистер Бобр, — и именно поэтому она претендует на королевский престол. Но она не дочь Адама и Евы. Она произошла от вашего праотца Адама (здесь мистер Бобр поклонился) и его первой жены Лилит. А Лилит была джиншей. Вот какие у неё предки с одной стороны. А с другой — она происходит от великанов. Нет, в Колдунье мало настоящей человеческой крови.

— Потому-то она такая злая, мистер Бобр, — сказала миссис Бобриха, — от кончиков волос до кончиков ногтей.

— Но мадам Максим не злая, — возразил Гарри Поттер, — хотя и она происходит от великанов.

— Истинная правда, миссис Бобриха, — отвечал он. — Насчёт людей может быть два мнения — не в обиду будь сказано всем присутствующим, — но насчет тех, кто по виду человек, а на самом деле нет, двух мнений быть не может…

— Я знавала хороших гномов, — сказала миссис Бобриха.

— Я тоже, если уж о том зашла речь, — отозвался её муж, — но только немногих, и как раз из тех, кто был меньше всего похож на людей. А вообще, послушайтесь моего совета: если вы встретили кого-нибудь, кто собирается стать человеком, но ещё им не стал, или был человеком раньше, но перестал им быть, или должен был бы быть человеком, но не человек, — не спускайте с него глаз и держите под рукой боевой топорик. Вот потому-то, что Колдунья получеловек, она всё время настороже: как бы в Нарнии не появились настоящие люди. Она поджидала вас все эти годы. А если бы ей стало известно, что вас четверо, вы оказались бы ещё в большей опасности. Но вас не четверо, а пять человек.

— А при чём тут — сколько нас? — спросил Питер Певенси.

— Об этом говорится в третьем предсказании, — сказал мистер Бобр. — Там, в Кэр-Паравеле — это замок на берегу моря у самого устья реки, который был бы столицей Нарнии, если бы всё шло так, как надо, — там, в Кэр-Паравеле, стоят четыре трона, а у нас с незапамятных времен существует поверье, что, когда на эти троны сядут две дочери и два сына Адама и Евы, наступит конец не только царствованию Белой Колдуньи, но и самой её жизни. Потому-то нам пришлось с такой оглядкой пробираться сюда; если бы она узнала, что вас четверо, я бы не отдал за вашу жизнь одного волоска моих усов.

Ребята были так поглощены рассказом мистера Бобра, что не замечали ничего вокруг. Когда он кончил, все погрузились в молчание. Вдруг Люси воскликнула:

— Послушайте… где Эдмунд?

Они с ужасом поглядели друг на друга, и тут же посыпались вопросы:

— Кто видел его последним?

— Когда он исчез?

— Он, наверно, вышел?

Ребята кинулись к дверям и выглянули наружу. Всё это время не переставая валил густой снег, и ледяная запруда покрылась толстым белым одеялом. С того места посредине плотины, где стояла хатка бобров, не было видно ни правого, ни левого берега. Все четверо выскочили в дверь, ноги их по щиколотку погрузились в мягкий, нетронутый снег. Ребята бегали вокруг хатки, крича: «Эдмунд! Гоменум Ревелио! Эдмунд!» — пока не охрипли. Заклинание не дало результата. Бесшумно падающий снег приглушал их голоса, и даже эхо не звучало в ответ.

— Как всё это ужасно! — сказала Сьюзен Певенси, когда наконец, отчаявшись найти брата, они вернулись в хатку бобров. — Ах, лучше бы мы никогда не попадали в эту страну!

— Но мы здесь, — сказал Гарри Поттер, — и мы нужны Нарнии.

— Не представляю, что нам теперь делать, мистер Бобр, — сказал Питер Певенси.

— Делать? — отозвался мистер Бобр, успевший к этому времени надеть валенки. — Делать? Немедленно уходить отсюда. У нас нет ни секунды времени!

— Может быть, лучше разделиться на партии, — сказал Питер Певенси, — и пойти в разные стороны? Кто первым его найдёт, сразу вернётся сюда и…

— На партии, сын Адама и Евы? — спросил мистер Бобр. — Зачем?

— Чтобы искать Эдмунда, зачем же ещё?

— Нет смысла его искать, — сказал мистер Бобр.

— Как — нет смысла?! — воскликнула Сьюзен Певенси. — Он ещё где-то недалеко. Мы должны найти его. Почему вы говорите, что нет смысла его искать?

— По той простой причине, — сказал мистер Бобр, — что мы уже знаем, куда он ушёл!

— Видит Лев, — сказал Гарри Поттер, — это так. Так говорит Гермиона. Она кое что говорила о Нарнии.

Все с удивлением взглянули на Гарри Поттера и бобра.

— Неужели вы не понимаете? — сказал мистер Бобр. — Он ушёл к ней, к Белой Колдунье. Он предал нас.

— О, что вы!.. Что вы… Он не мог этого сделать! — вскричала Сьюзен Певенси. Она, как и Люси, умела видеть лучшее в людях.

— Вы так думаете? — сказал мистер Бобр и пристально поглядел на ребят. Слова замерли у них на губах, потому что в глубине души каждый из них вдруг почувствовал, что так именно Эдмунд и поступил.

— Но как он найдет дорогу к ней? — сказал Питер Певенси.

— А он был уже в Нарнии? — спросил мистер Бобр. — Был он тут когда-нибудь один?

— Да, — чуть слышно ответила Люси Певенси. — Кажется, да.

— А вам он рассказывал, что он тут делал?

— Н-нет…

— Тогда попомните мои слова, — сказал мистер Бобр, — он уже встречался с Белой Колдуньей и встал на её сторону, и она показала ему, где её замок. Я не хотел упоминать об этом раньше, ведь он вам брат и всё такое, но как только я увидел этого вашего братца, я сказал себе: «На него нельзя положиться». Сразу было видно, что он встречался с Колдуньей и отведал её угощения. Если долго поживешь в Нарнии, это нетрудно определить. По глазам…

— Всё равно, — с трудом проговорил Питер Певенси, — всё равно мы должны пойти искать его. В конце концов он — наш брат, хотя и порядочная свинья. Он ещё совсем ребенок.

— Пойти в замок к Белой Колдунье? — сказала миссис Бобриха. — Неужели ты не видишь, что ваш единственный шанс спасти его и спастись самим — держаться от него подальше?

— Я не понимаю, — сказала Люси Певенси.

— Ну как же? Ведь она ни на минуту не забывает о четырёх тронах в Кэр-Паравеле. Стоит вам оказаться у неё в замке — ваша песенка спета. Не успеете вы и глазом моргнуть, как в её коллекции появятся четыре новые статуи. Но она не тронет вашего брата, пока в её власти только он один; она попробует использовать его как приманку, чтобы поймать остальных.

— О, неужели нам никто не поможет? — расплакалась Люси Певенси.

— Только Аслан, — сказал мистер Бобр. — Мы должны повидаться с ним. Вся наша надежда на него.

— Мне кажется, мои хорошие, — сказала миссис Бобриха, — очень важно выяснить, когда именно ваш братец выскользнул из дому. От того, сколько он здесь услышал, зависит, что он ей расскажет. Например, был ли он здесь, когда мы заговорили об Аслане? Если нет — всё ещё может обойтись благополучно, она не узнает, что Аслан вернулся в Нарнию и мы собираемся с ним встретиться. Если да — она ещё больше будет настороже.

— Мне кажется, его не было здесь, когда мы говорили об Аслане… — начал Питер Певенси, но Люси Певенси горестно прервала его:

— Нет был, был… Разве ты не помнишь, он ещё спросил, не может ли Колдунья и Аслана обратить в камень?

— Верно, клянусь честью, — промолвил Питер Певенси, — и это так похоже на него.

— Худо дело, — вздохнул мистер Бобр. — И ещё один вопрос: был ли он здесь, когда я сказал, что встреча с Асланом назначена у Каменного Стола?

На это никто из них не мог дать ответа.

— Если был, — продолжал мистер Бобр, — она просто отправится туда на санях, чтобы перехватить нас по дороге, и мы окажемся отрезанными от Аслана.

— Нет, сперва она сделает другое, — сказала миссис Бобриха. — Я знаю её повадки. В ту самую минуту, когда Эдмунд ей о нас расскажет, она кинется сюда, чтобы поймать нас на месте, и, если он ушёл больше чем полчаса назад, минут через двадцать она будет здесь.

— Ты совершенно права, миссис Бобриха, — сказал её муж, — нам нужно отсюда выбираться, не теряя ни одной секунды.

1) Здесь и далее перевод стихов Майи Борисовой

Вернуться к тексту

Как только мистер Бобр сказал: «Нам надо выбираться отсюда, не теряя ни одной секунды», — все стали надевать шубы, все, кроме миссис Бобрихи. Она быстро подняла с пола несколько мешков, положила их на стол и сказала:

— А ну-ка, мистер Бобр, достань-ка с потолка тот окорок. А вот пакет чая, вот сахар, вот спички. И хорошо бы, если бы кто-нибудь передал мне несколько караваев хлеба. Они там в углу.

— Акцио хлеб! — сказал Гарри Поттер, взмахнув волшебной палочкой. Хлеб прилетел к нему, и Гарри передал его миссис Бобрихе.

— Что вы такое делаете, миссис Бобриха? — воскликнула Сьюзен.

— Собираю каждому из нас по мешку, милочка, — преспокойно сказала миссис Бобриха. — Неужели ты думаешь, что можно отправляться в далёкий путь, не захватив с собой еды?

— Но нам надо спешить, — сказала Сьюзен, застегивая шубу. — Она может появиться здесь с минуты на минуту.

— Вот и я это говорю, — поддержал Сьюзен мистер Бобр.

— Не болтайте вздора! — сказала его жена. — Ну подумайте хорошенько, мистер Бобр. Ей не добраться сюда раньше, чем через пятнадцать минут.

— Но разве нам не важно как можно больше её опередить? — спросил Питер. — Раз мы хотим быть раньше её у Каменного Стола.

— Об этом-то вы забыли, миссис Бобриха, — сказала Сьюзен. — Как только она заглянет сюда и увидит, что нас тут нет, она что есть мочи помчится вслед за нами.

— Не спорю, сказала миссис Бобриха. — Но нам не попасть к Каменному Столу до неё, как бы мы ни старались, ведь она едет на санях, а мы пойдем пешком.

— Значит… всё пропало? — сказала Сьюзен.

— Успокойся. Зачем раньше времени так волноваться?.. Успокоилась? Ну вот и молодец! — сказала миссис Бобриха.

— Достань лучше из ящика комода несколько чистых носовых платков… Конечно же, не всё пропало. Мы не можем попасть туда до неё, но мы можем спрятаться в укромном месте и пробираться туда такими путями, каких она не знает. Я надеюсь, что нам это удастся.

— Всё так, миссис Бобриха, — сказал её муж, — но нам пора выходить.

— А ты тоже не бей тревогу, мистер Бобр, — сказала его жена. — Полно тебе… Ну вот, теперь всё в порядке. Пять мешков для каждого из нас и мешочек для самой маленькой — для тебя, милочка, — добавила она, взглянув на Люси.

— Ах, пожалуйста, пожалуйста, давайте скорее пойдём, — сказала Люси.

— Что ж, я почти готова, — ответила миссис Бобриха, в то время как мистер Бобр помогал ей, с её разрешения, надеть валеночки. — Пожалуй, швейную машинку будет тяжело нести?

— Ещё бы, — сказал мистер Бобр, — Очень и очень тяжело. И неужели ты собираешься шить на ней по дороге?

— Мне худо от одной мысли, что Колдунья будет её вертеть, — сказала миссис Бобриха, — и сломает, а чего доброго, и украдёт.

— Ах, пожалуйста, пожалуйста, поторопитесь, — хором сказали ребята.

И вот наконец они вышли из дому, и мистер Бобр запер дверь. «Это её немного задержит», — сказал он; и беглецы отправились в путь, перекинув за спины мешочки с едой. К этому времени снегопад прекратился и на небе появилась луна. Они шли гуськом — сперва мистер Бобр, затем Люси Певенси и Гарри Поттер, Питер и Сьюзен Певенси; замыкала шествие миссис Бобриха. Они перешли по плотине на правый берег реки, а затем мистер Бобр повёл их по еле заметной тропинке среди деревьев, растущих у самой воды. С двух сторон, сверкая в лунной свете, вздымались высокие берега.

— Лучше идти понизу, пока это будет возможно, — сказал мистер Бобр. — Ей придется ехать поверху, сюда не спустишься на санях.

Перед ними открывался прекрасный вид… если бы любоваться им, сидя у окна в удобном кресле. Даже сейчас Люси Певенси им наслаждалась. Но недолго. Они шли, шли и шли; мешочек, который несла Люси Певенси, становился всё тяжелее и тяжелее, и понемногу девочке стало казаться, что ещё шаг — и она просто не выдержит. Потому Гарри Поттер взял её на руки, и она смогла глядеть на слепящую блеском реку, на ледяные водопады, на огромные снежные шапки на макушках деревьев, на сияющую луну и на бесчисленные звёзды. А затем луна скрылась, и снова повалил снег. Вдруг мистер Бобр свернул от реки направо, и они стали карабкаться по очень крутому склону прямо в густой кустарник. Гарри Поттер опустил Люси Певенси на землю, и как раз вовремя: она успела заметить, как их проводник исчез в небольшой дыре, так хорошо замаскированной кустами, что увидеть её можно было, только подойдя к ней вплотную. Но если говорить откровенно, Люси Певенси по-настоящему поняла, что происходит, когда увидела, что из норы торчит лишь короткий плоский хвост.

Люси Певенси тут же нагнулась и заползла внутрь, вслед за бобром. Вскоре она услышала позади приглушённый шум, и через минуту все шестеро были опять вместе.

— Что это? Где мы? — спросил Питер Певенси усталым, тусклым голосом. (Я надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать, называя голос «тусклым»?)

— Это наше старое убежище. Бобры всегда прятались здесь в тяжёлые времена, — ответил мистер Бобр. — О нём никто не знает. Не скажу, чтобы здесь было очень удобно, но нам всем необходимо немного поспать.

— Если бы все так не суетились и не волновались, когда мы уходили из дому, я бы захватила несколько подушек, — сказала миссис Бобриха.

Пещера была совсем небольшая, и так как беглецы легли на землю прямо в шубах, образовав один сплошной клубок, да к тому же все разогрелись во время пути, им показалось там тепло и уютно. «Если бы только, — вздохнула Люсия, — здесь не было так жёстко». Миссис Бобриха достала фляжку, и каждый из них выпил по глотку какой-то жидкости, которая обожгла им горло. Ребята не смогли удержаться от кашля, но зато им стало ещё теплей и приятней, и они тут же уснули все, как один.

Когда Люси открыла глаза, ей показалось, что она спала не больше минуты, хотя с тех пор, как они уснули, прошло много часов. Ей было холодно, по телу пошли мурашки, и больше всего на свете ей хотелось принять сейчас горячую ванну. Затем она почувствовала, что лицо ей щекочут длинные усы, увидела слабый дневной свет, проникающий в пещерку сверху. И тут она окончательно проснулась, впрочем, все остальные тоже. Раскрыв рты и вытаращив глаза, они сидели и слушали тот самый перезвон, которого ожидали — а порой им чудилось, что они его и слышат, — во время вчерашнего пути. Перезвон бубенцов.

Мистер Бобр мигом выскочил из пещеры. Возможно, вы полагаете, как решила вначале Люсия, что он поступил глупо. Напротив, это было очень разумно. Он знал, что может взобраться на самый верх откоса так, что его никто не заметит среди кустов и деревьев, а ему важно было выяснить, в какую сторону направляются сани Белой Колдуньи. Миссис Бобриха и ребята остались в пещере — ждать и строить догадки. Они ждали целых пять минут. А затем чуть не умерли от страха — они услышали голоса. «Ой, — подумала Люси, — его увидели. Колдунья поймала мистера Бобра!» Каково же было их удивление, когда вскоре у самого входа в пещеру раздался его голос.

— Всё в порядке! — кричал он. — Выходи, миссис Бобриха! Выходите, сын и дочери Адама и Евы! Всё в порядке! Это не она! Это не ейные бубенцы! — Он выражался не очень грамотно, но именно так говорят бобры, когда их что-нибудь очень взволнует; я имею в виду, в Нарнии — в нашем мире они вообще не говорят.

И вот миссис Бобриха, Гарри Поттер, Питер, Сьюзен и Люси Певенси кучей вывалились из пещеры, щурясь от яркого солнца, все в земле, заспанные, непричесанные и неумытые.

— Скорее идите сюда! — кричал мистер Бобр, чуть не приплясывая от радости. — Идите, взгляните своими глазами! Неплохой сюрприз для Колдуньи! Похоже, её власти приходит конец.

— Что вы этим хотите сказать, мистер Бобр? — спросил Питер, еле переводя дыхание, — ведь они карабкались вверх.

— Разве я вам не говорил, что из-за неё у нас всегда зима, а Рождество так и не наступает? Говорил. А теперь смотрите!

И тут они наконец очутились на верху откоса и увидели… Что же они увидели? Сани?

Да, сани и оленью упряжку. Но олени эти были куда крупнее, чем олени Колдуньи, и не белой, а гнедой масти. А на санях сидел… они догадались, кто это, с первого взгляда. Высокий старик в ярко-красной шубе с меховым капюшоном; длинная седая борода пенистым водопадом спадала ему на грудь. Они сразу узнали его. Хотя увидеть подобные ему существа можно лишь в Нарнии, рассказывают о них и рисуют их на картинках даже в нашем мире — мире по эту сторону дверцы платяного шкафа. Однако, когда вы видите его в Нарнии своими глазами, — это совсем другое дело. На многих картинках Отец Рождество выглядит просто весёлым и даже смешным. Но, глядя на него сейчас, ребята почувствовали, что это не совсем так. Он был такой большой, такой радостный, такой настоящий, что они невольно притихли. У них тоже стало радостно и торжественно на душе.

Первое, что подумал Гарри было: «Дамблдор?!». Он тут же протёр очки, уже обрадовавшись, что за ним приехали, и вновь глянул на пришедшего.

— Не, это не Дамблдор, — потрясенно проговорил Поттер, не веря своим глазам.

Перед ним, улыбаясь в пышную, но спутанную белую бороду, стоял старик, одетый в длинную красную шубу, а за ним находились его сани с запряженными в них шестью оленями. Заметив реакцию детей, он громко рассмеялся низким мелодичным голосом.

— С праздником, сэр! — с неподдельным обожанием в глазах, улыбнулась Люси Певенси.

— Да, у нас праздник, Люси, — ответил он, уперев руки в бока, но не так, как это делала миссис Уизли (строго и рассерженно, что означало — надо бить тревогу), а по-своему — приветливо что ли.

— Я тут многого насмотрелась, — выйдя из ступора, мотнула головой Сьюзен, — но это уже не в какие ворота...

— Сэр, я... я, — начал говорить Питер, не зная куда деть свои руки, — я... да, сэр...

Глубокомысленные речи Питера лишь еще больше рассмешили добродушного старика.

— Красная шуба, борода, олени, — вполголоса стал перечислять Поттер, запустив пальцы в волосы. — Дементора мне в тапки, я говорю с Санта Клаусом!

— Именно, потому прошу не выражаться, а то я, может, и передумаю дарить тебе подарок, — пригрозил ему старик.

— Подарок?

— А как же, я ведь приехал не просто поприветствовать вас! И да, здесь, в Нарнии меня называют Отец Рождество.

— Как скажете, — согласился Поттер, подметив пафос сего имени. Хотя всё лучше, чем Мальчик-Который-Выжил.

— Я думала, в Нарнии не бывает Рождества, — выйдя вперёд, поинтересовалась Сьюзен.

— Давно не было, — опечалено вздохнул Отец Рождество, а затем тепло улыбнулся, окинув Певенси руками. — Но надежда, которую принесли ваши величества, наконец ослабила мощь Белой Колдуньи. И все же, вам, думаю, это не помешает.

Он шагнул в сторону саней и поднял с сиденья огромный красный мешок; а Люси, у которой тут же загорелись глаза, подскочила к нему, радостно воскликнув:

— Подарки!

— Вам, миссис Бобриха, хорошая новая швейная машина. Я по пути завезу её к вам.

— Простите, сэр, — сказала, приседая, миссис Бобриха. — У нас заперта дверь.

— Замки и задвижки для меня не помеха, — успокоил её Отец Рождество.

— А вы, мистер Бобр, когда вернетесь домой, увидите, что плотина ваша закончена и починена, все течи заделаны и поставлены новые шлюзные ворота.

Мистер Бобр был в таком восторге, что широко-прешироко раскрыл рот, и тут обнаружил, что язык не повинуется ему.

— Гарри Поттер, сын Адама и Евы! — сказал Отец Рождество .

— Ну ладно, — неуверенно отозвался Гарри Поттер, гадая, что припасено в мешке для него. Чтобы кто-то дарил ему подарки и не носил при этом фамилию Уизли или же Грейнджер — явление далеко не частое, чего уж таить. А чтобы этот кто-то был ещё и Санта Клаусом, в существование которого Гарри поверил минуту назад…

Тем временем Отец Рождество подошёл к нему, держа в руках длинный посох, который был почти наголову выше Поттера. Он был сделан из тёмного дерева, словно сплетенный из множества ветвей, на верхушке которого они разделялись. Гарри с непониманием смотрел на сие творение искусства, не понимая, зачем он нужен ему, ведь есть палочка; она к тому же гораздо удобней, да и Поттер к ней привык как-никак.

— Сэр, спасибо, но ведь у меня есть палочка, — Гарри достал её из-за пояса, показав старику. — Тем более волшебники сейчас посохами не пользуются, я и не знаю, как с ним быть.

— Палочка сильно отличается от посоха, Гарри. Волшебство, которое ты сможешь творить с ним, несколько иное, нежели к которому ты привык. Ты знаешь что-нибудь о магии стихий?

— Да, мы изучали некоторые заклинания в Хогвартсе, но их немного, по пальцам пересчитать.

— Этот посох был создан как раз для такого волшебства, — он вручил его Гарри в руки. — Приглядись.

Поттер повертел в руках древко, подметив про себя, что не может понять своих чувств от прикосновения. Одновременно и жарко, и холодно; дерево и мягкое, и твёрдое. Присмотревшись получше, Гарри заметил какие-то руны, вырезанные на дереве. Он нашел четыре таких, расположенные на разных местах посоха. Четыре руны, четыре стихии — не сложно догадаться.

Все-таки Поттер не горел особым желанием брать его с собой, но отказываться от подарка Санты Клауса до неприличия неудобно; да и к тому же Гермиона его ни за что не простит за то, что упустил такую занятную вещицу. «Ну хорошо, не обязательно же мне его всегда использовать, палочку ведь я не заброшу»

— Питер Певенси, сын Адама и Евы! — сказал Отец Рождество.

— Я, сэр, — откликнулся Питер Певенси.

— Вот твои подарки, — но это не игрушки. Возможно, не за горами то время, когда тебе придется пустить их в ход. Будь достоин их. — С этими словами Отец Рождество протянул Питеру Певенси щит и меч. Щит отливал серебром, на нем был изображен стоящий на задних лапах лев, красный, как спелая лесная земляника. Рукоятка меча была из золота, вкладывался он в ножны на перевязи и был как раз подходящего для Питера размера и веса. Питер принял подарок Отца Рождество в торжественном молчании: он чувствовал, что это очень серьёзные дары.

— Сьюзен Певенси, дочь Адама и Евы! — сказал Отец Рождество. — А это для тебя.

И он протянул ей лук, колчан со стрелами и рожок из слоновой кости.

— Ты можешь стрелять из этого лука, — сказал он, — только при крайней надобности. Я не хочу, чтобы ты участвовала в битве. Тот, кто стреляет из этого лука, всегда попадает в цель. А если ты поднесешь рожок к губам и затрубишь в него, где бы ты ни была, к тебе прядут на помощь.

Наконец очередь дошла и до Люси.

— Люси Певенси, дочь Адама и Евы! — сказал Отец Рождество, и Люси Певенси выступила вперёд. Отец Рождество дал ей бутылочку — на вид она была из стекла, но люди потом говорили, что она из настоящего алмаза, — и небольшой кинжал. «Зелье какое-то что ли?», — мелькнуло у Гарри в голове.

— В бутылочке, — сказал он, — напиток из сока огненных цветов, растущих в горах на Солнце. Если ты или кто-нибудь из твоих друзей будет ранен, нескольких капель достаточно, чтобы выздороветь. А кинжал ты можешь пустить в ход, только чтобы защитить себя, в случае крайней нужды. Ты тоже не должна участвовать в битве.

— Почему, сэр? — спросила Люси Певенси. — Я думаю… я не знаю, но мне кажется, что я не струшу.

— Не в этом дело, — сказал Отец Рождество. — Страшны те битвы, в которых принимают участие женщины. А теперь, — и лицо его повеселело, — я хочу кое-что преподнести вам всем, — и он протянул большой поднос, на котором стояли пять чашек с блюдцами, вазочка с сахаром, сливочник со сливками и большущий чайник с крутым кипятком: чайник шипел и плевался во все стороны. Отец Рождество вынул всё это из мешка за спиной, хотя никто не заметил, когда это произошло.

— Счастливого Рождества! Да здравствуют настоящие короли! — вскричал он и взмахнул кнутом. И прежде чем они успели опомниться — и олени, и сани, и Отец Рождество исчезли из виду.

Питер Певенси только вытащил меч из ножен, чтобы показать его Гарри Поттеру, как миссис Бобриха сказала:

— Хватит, хватит… Будете стоять там и болтать, пока простынет чай. Ох уж эти мужчины! Помогите отнести поднос вниз, и будем завтракать. Как хорошо, что я захватила большой нож.

И вот они снова спустились в пещеру, и мистер Бобр нарезал хлеба и ветчины, и миссис Бобриха сделала бутерброды и разлила чай по чашкам, и все с удовольствием принялись за еду. Но удовольствие их было недолгим, так как очень скоро мистер Бобр сказал:

— А теперь пора идти дальше.

Бобры шли впереди всех, практически не оставляя следов, а вот Певенси и Гарри Поттер по колено проваливались в снег. Бобрам пришлось остаться, ведь без них будущие король и королевы не найдут дороги к месту встречи с Асланом. Шли они как на иголках, ведь всемогущий колдун был всё время у них за спиной; бобры то и дело оглядывались. Волнение животных не прошло незамеченным мимо Сьюзен, а та в свою очередь оповестила и братьев. Однако на все вопросы бобры просто отвечали, что никогда не видели волшебников, не считая Белой Колдуньи, потому и настороже. В подобные оправдания никто не поверил, но от дальнейших расспросов те попросту отмахивались.

Гарри Поттер с самого утра всеми силами старался не отчаиваться. Приехал на каникулы к Сириусу называется! Теперь приходится бродить по лесу под ручку с бобрами. Однако, несмотря на подобные мысли, Гарри не мог не отметить, что чудеснее леса он ещё не видал. Это не «старый добрый» Запретный лес у Хогвартса, где царят тьма и замогильная тишина, а акромантул сожрет тебя, не успеешь ты и пяти шагов пройти. В Нарнии лес был другим. Ярким, просторным, в нём было приятно находиться. Может, Гарри бы и погулял здесь ещё, только если будет точно уверен, что дверь домой останется открытой.

Бобры постоянно твердили Певенси, что им необходима помощь детей Адама и Евы, ведь иначе мир в Нарнию никогда не вернётся. Однако те говорили, что хотят лишь найти брата и отправиться домой. Они просто не представляли, каким образом могут помочь нарнийцам в войне с Белой Колдуньей, да и к тому же Певенси не особенно нравилось, что жизнь им диктует какое-то древнее пророчество. Вот здесь Гарри понимал их, как никто другой, ведь с самого детства все смотрели на него как на спасителя, так же как сейчас смотрят на Певенси эти бобры.

Однако, конечно, бросать нарнийцев в беде хотелось меньше всего.

Так как Певенси и Поттеру придется какое-то время провести вместе, а еще потому что последний оказался волшебником из Лондона (хотя, как потом выяснилось, из некоего городка Литтл Уингинга), они и Гарри решили получше узнать друг друга. Но повелось так, что рассказывал в основном Поттер. Питер Певенси то и дело, удивляясь очередному гиппогрифу или дракону, хватался за голову; Люси Певенси всё время охала и ахала, носясь вокруг рассказчика; и даже Сьюзен Певенси с завидной частотой задавала ему вопросы, связанные с Хогвартсом и обучением в нём. Открывать маглам и маглорождённой колдунье секреты волшебного мира оказалось довольно весёлым занятием, да и к тому же Поттер убедился, что они явно где-то в другом мире, ибо от министерства не пришло ни слова. Но все-таки Гарри скрыл свою роль в магической Британии, этого им знать ни к чему.

Люси Певенси больше других прониклась теплотой к Гарри Поттеру и чаще брата и сестры болтала с ним, рассказывая о разных случаях из детства. Да, да, именно из детства, ведь как утверждала Лу, она уже не ребёнок, и не важно, что там говорит Сьюзен. Неунывающая малютка тоже очень понравилась Поттеру, он даже научил её гимну Хогвартса, школы магии, в которую она будет поступать. Гарри Поттер и Люси Певенси периодически запевали гимн Хогвартса в дороге.

Что касается Питера Певенси, то к нему у Гарри Поттера сложилось двоякое отношение. Он был образцовый старший брат, заботящийся о своих сестрах, но частенько перегибал палку. Довольно импульсивный, слегка нервный парень, который относился к Гарри с опаской. Будь он волшебником, обязательно бы попал в Гриффиндор. Поттер его сразу невзлюбил, и это было взаимно, однако вскоре в головах у обоих затесалась мысль, что это скорее из-за того, что слишком уж они были друг на друга похожи. Оба пытались командовать «отрядом» в различных мелочах: когда устраивать привал, когда есть и далее по списку. Вскоре Гарри и Питер увидели в друг друге конкурентов, и им обоим это пришлось по духу.

А вот со Сьюзен у Поттера все было проблемно. И ладно ещё если бы она просто относилась к нему с холодом, так нет же! Скорее наоборот — с излишним жаром. Все ей не так, все ей не эдак. По характеру Сюзанна Певенси была похожа на Гермиону Грейнджер. Да и вообще постоянная веселость этого лохматого неугомонного чуда выводила её из себя. Он ещё и песни поет! Да и вместе с Люси. Эдмунд сейчас сидит в плену не пойми где, а он тут про Хогвартсы воспевает. Хотя Люси теперь терзают переживания за брата куда реже, да и Питер приободрился… «Но на меня это не подействует!» — пнула Сьюзен Певенси попавшийся под ноги камень. — «Ну вот, опять!».

— Хогвартс, Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, наш волшебный дом! — в унисон друг другу начали Люси Певенси и Гарри Поттер.

Бобры в очередной раз непонимающе оглянулись. Этот Гарри Поттер совсем не похож на того ужасного волшебника, коим родители пугают юных нарнийцев, когда детки в чём-то провинились. «Вот заберёт тебя ужасный злой колдун и скормит своей армии чудовищ!». Ни монстров он за собой не ведёт, да и никакой он не злой, похоже. Если он не тот волшебник из сказки, то кто же тогда? Или это дружелюбие лишь до поры до времени?

Они вышли на более-менее свободное место и решили устроить привал здесь. Бобры скинули на землю мешочки с едой, Люси уселась на ветку дерева, предварительно скинув с неё снег, а Сьюзен потянулась к фляжке с водой, которую ещё утром создал Гарри Поттер.

— Я найду хворост, — одновременно сказали Гарри Поттер и Питер Певенси, а затем одарили друг друга воинствующими взглядами.

В итоге обязанности поделили так: Питер Певенси ищет дровишки для костра, а Гарри Поттер тем временем устанавливает согревающие чары.

Сьюзен Певенси внимательно следила за Гарри Поттером, стараясь перевести с латыни произнесенные им слова.

Спустя минут двадцать, так как Гарри Поттер эти чары осваивал чуть ли не на самом процессе наложения, все заметили, что заметно потеплело. Снег, лежащий на земле и ветках, начал таять. В конечном итоге, где-то в радиусе десяти метров мороз начал отступать.

В поле зрения Гарри Поттера попал Питер Певенси, пытающийся с помощью двух палочек развести огонь, однако успех его определенно не ждал.

— Позволь мне, — окликнул его Гарри и присел рядом, направив палочку на скопление веток. — Инсендио!

Языки пламени вырвались из палочки Гарри, поджигая хворост, а обрадованная Люси Певенси наконец увидела то самое волшебство. Сьюзен и Питер Певенси, ещё не привыкшие к подобному, с удивлением в глазах переводили взгляды с костра на Гарри Поттера и обратно.

— Магия, — усмехнулся тот, пожав плечами, и поднялся на ноги. — Теперь займёмся одеялами.

Спустя какое-то время все сидели вокруг костра на расстеленных на земле пледах. Над огнём, на своеобразных ножках, висела кастрюля, которую трансфигурировал Гарри, а в ней варилась картошка, прихваченная с собой бобрами. Все с нетерпением ждали обеда.

Вскоре картошка была готова, и все пообедали.

— Привал закончен, снова в путь! — бодро проговорил Гарри Поттер.

— Твой гипертрофированный позитив здесь не уместен, — проворчала Сьюзен Певенси, но пошла вместе со всеми.

— Ну, приплыли, — поникшим голосом проворчал Гарри Поттер. — Как бы теперь буквально не поплавать.

Ребята стояли возле оврага, внизу которого протекала быстрая река. Она, кстати, так и называется — Река Быстрая. Ну, в данной ситуации это качество ей плюсов не добавляет. Ведь ребятам нужно на другую сторону, а лед лишь сковывал водопад и небольшую кромку воды внизу, рядом с ним.

— Обойти как-нибудь можно? — спросил Питер Певенси.

— Река длинная, это ещё день пути, — замотал головой мистер Бобр.

— И что делать? — не унимался Питер Певенси.

— Бобры строят плотины? — озвучила Люси Певенси пришедшую в голову идею.

— Не так уж это быстро, девочка, — огорчила её миссис Бобриха.

— Ты сможешь что-нибудь с этим сделать? — обратилась к Поттеру Сьюзен Певенси, намекая на волшебство.

— Лужицу-то заморожу, а тут целая река! — воскликнул Гарри, поправив посох, висящий за спиной, который он прикрепил с помощью созданной повязки. До чего же неудобная штуковина! И как с ней только раньше таскались?

— Великий, блин, волшебник, — проворчала Сьюзен Певенси.

— Эй! Это сложная магия, из раздела...

И тут у Гарри созрел план действий. Ну что ж, испытаем нашу ветку! Поттер достал из-за спины посох, поглядывая, как можно безопасно спуститься вниз.

— Понял ход мыслей, — кивнул ему Питер Певенси, заметив горящий взгляд Гарри Поттера.

— Пошлите по той тропинке.

— Эй, подождите, — уперлась Сьюзен Певенси. — Ты его даже ни разу не использовал, с чего решил, что сработает?

— Я везучий.

— Ты недотепа, а я не хочу рисковать.

— А есть выбор? — обернулся к ней Питер Певенси, уже ступая вслед за Гарри Поттером.

Подойдя к кромке воды, Гарри Поттер остановился. Местами лёд ещё остался, но явно очень тонкий: ступишь — провалишься. Не зная, как ему обращаться с посохом, Гарри опустил его конец в воду и произнес заклинание заморозки:

— Гласием!

Не то чтобы Поттер сильно удивился отсутствию результата, но всё-таки расстроился.

— Прекрасно! — вскинула руки Сьюзен Певенси.

— Мистер Рождество сказал, что магия посоха отличается от магии палочки, — вспомнила его слова Люси Певенси. — Может, колдовать тоже нужно по-другому?

— И как же, позволь узнать? — спросил Гарри Поттер.

— Может, просто захотеть? — сказала Люси Певенси.

Гарри устало выдохнул, придется учиться на ходу. «Хех, а на парах будто иначе, когда домашка не готова», — усмехнулся Поттер и принялся за дело.

Уже прошло около пяти минут. Попытки повторить заклинание ничего не дали. Гарри пробовал использовать палочку, но с ней не хватало сил. В какой-то момент Питер решил рискнуть и пойти так, но мистер Бобр, который провалился под лёд, лишь сделав шаг, быстро его отговорил, отряхиваясь от холодной воды. Гарри также пытался заморозить воду, просто скомандовав «замерзни» или «лёд», но лишь вызвал смешки у Сьюзен, не более.

Поттеру одновременно и импонировало, и не нравилось держать в руках посох. Трудно объяснить... Энергия, заключенная в нём, перемешивалась, вызывая неприязнь у Гарри. Неразбериха. Однако он никогда не испытывал ничего подобного, словно внутри посоха в одно время горел огонь и текла вода, завывал ветер и росла трава.

Болтая концом древка в воде, Поттер думал только о зиме и морозе, желая чтобы она сковала реку, покрыв всё вокруг льдом. Внезапно он почувствовал, что холод, пребывавший в посохе, отсоединился от других стихий, будто встал перед ними. «Вот оно!» — подумал Гарри Поттер, резко выпрямившись.

— Что такое? — нахмурилась Сьюзен Певенси.

— Цыц!

Сосредоточившись на своих ощущениях, Гарри почувствовал стужу, словно часть своего тела. Он шевелил ей, как люди двигают рукой или ногой, гоняя вверх-вниз по древку. Наконец он пустил энергию в воду, и она начала стремительно покрываться толстым слоем льда, соединяющимся с уже имеющимся, образуя своеобразную дорогу.

— Ух ты! Вот это класс! — не сдержался Гарри Поттер. — А я ещё его брать не хотел!

— Пойдёмте! — оживился Питер Певенси, поднимаясь на ноги.

— Только аккуратно, — пролепетала Сьюзен Певенси и, взяв брата за воротник шубы, ступила на лёд, старясь игнорировать раздавшийся треск. Мистер Бобр, так как самый легкий из ребят, шёл впереди, периодически ударяя хвостом, дабы удостовериться в прочности льда.

— Ну вот, — ухмыльнулся Гарри Поттер, — никаких проблем.

Путники перешли на другой берег. Снег таял у них на глазах, в нём появились зелёные островки.

С каждой минутой зелёные островки делались больше, а белые — меньше. С каждой минутой ещё одно дерево скидывало с себя снежный покров. Вскоре, куда бы вы не поглядели, вместо белых силуэтов вы видели темно-зеленые лапы елей или чёрные колючие лапы дубов, буков и вязов. А затем туман стал из белого золотым и вскоре совсем исчез. Лучи солнца насквозь пронизывали лес, между верхушками деревьев засверкало голубое небо.

А вскоре начались ещё более удивительные вещи. Завернув на прогалину, где росла серебристая береза, Гарри Поттер увидел, что вся земля усыпана жёлтыми цветочками — чистотелом. Журчание воды стало громче. Ещё несколько шагов — и им пришлось перебираться через ручей. На его дальнем берегу росли подснежники.

От тумана не осталось и следа. Небо становилось всё голубее и голубее, время от времени по нему проносились белые облачка. На широких полянах желтел первоцвет. Поднялся легкий ветерок, он покачивал ветви деревьев, и с них скатывались капли воды; до путников донесся дивный аромат. Лиственницы и берёзы покрылись зелёным пухом, жёлтая акация — золотым. Вот уже на берёзах распустились нежные, прозрачные листочки. Когда путники шли под деревьями, даже солнечный свет казался зелёным. Перед ними пролетела пчела.

— Это Весна! —воскликнула Сьюзен Певенси. — Это работа Аслана!

Теперь бобры и ребята уже много часов подряд шли, словно в сказке. Они давно сбросили шубы и теперь даже перестали говорить друг другу: «Взгляни! Зимородок!» — или: «Ой, колокольчики!» — или: «Что это так чудесно пахнет?» — или: «Только послушайте, как поёт дрозд!» Они шли теперь молча, упиваясь этой благодатью, то по тёплым солнечным полянам, то в прохладной тени зеленых зарослей, то вновь по широким мшистым прогалинам, где высоко над головой раскидывали кроны могучие вязы, то в сплошной чаще цветущей смородины и боярышника, где крепкий аромат чуть не сбивал их с ног.

Они поразились, увидев, что зима отступает у них на глазах и за несколько часов время промчалось от января до мая. Они не знали, что так и должно было произойти, когда в Нарнию вернется Аслан. Но всем им было известно: бесконечная зима в Нарнии — дело рук Белой Колдуньи, её злых чар, и раз началась весна, значит, у неё что-то разладилось. Они сообразили также, что без снега Колдунья не сможет ехать на санях. Поэтому перестали спешить, чаще останавливались и дольше отдыхали. Конечно, к этому времени они сильно устали, сильно, но не до смерти, просто они двигались медленнее, как во сне, и на душе у них были тишина и покой, как бывает на исходе долгого дня, проведенного на воздухе. Сьюзен Певенси слегка натерла пятку.

Большая река осталась слева от них. Чтобы добраться до Каменного Стола, следовало свернуть к югу, то есть направо. Даже если бы им не надо было сворачивать, они не могли бы идти прежним путём: река разлилась, и там, где проходила их тропинка, теперь с шумом и рёвом несся бурный жёлтый поток.

Но вот солнце стало заходить, свет его порозовел, тени удлинились, и цветы задумались, не пора ли им закрываться.

— Теперь уже недалеко, — сказал мистер Бобр и стал подниматься по холму, поросшему отдельными высокими деревьями и покрытому толстым пружинящим мхом — по нему было так приятно ступать босыми ногами. Идти в гору после целого дня пути тяжело, и все они запыхались. Люси уже начала сомневаться, сможет ли дойти до верха, если как следует не передохнет, как вдруг они очутились на вершине холма. И вот что открылось их глазам.

Путники стояли на зелёной поляне. Под ногами у них темнел лес; он был повсюду, куда достигал глаз, и только далеко на востоке, прямо перед ними, что-то сверкало и переливалось.

— Вот это да! — выдохнул Гарри Поттер, обернувшись к Сьюзен Певенси. — Море!

А посреди поляны возвышался Каменный Стол — большая мрачная плита серого камня, положенная на четыре камня поменьше. Стол выглядел очень старым. На нем были высечены таинственные знаки, возможно, буквы неизвестного нам языка. Тот, кто глядел на них, испытывал какое-то странное, необъяснимое чувство. А затем ребята заметили шатёр, раскинутый в стороне. Ах, какое это было удивительное зрелище, особенно сейчас, когда на него падали косые лучи заходящего солнца: полотнища из жёлтого шёлка, пурпурные шнуры, колышки из слоновой кости, а над шатром, на шесте, колеблемый легким ветерком, который дул им в лицо с далекого моря, реял стяг с красным львом, вставшим на задние лапы.

Внезапно справа от них раздались звуки музыки, и, обернувшись, они увидели то, ради чего пришли сюда.

Аслан стоял в центре целой группы престранных созданий, окружавших его полукольцом. Там были духи деревьев и духи источников — дриады и наяды, как их зовут в нашем мире, — с лирами в руках. Вот откуда слышалась музыка. Там было четыре больших кентавра. Сверху они были похожи на суровых, но красивых великанов, снизу — на могучих лошадей, таких, какие работают в Англии на фермах. Был там и единорог, и бык с человечьей головой, и пеликан, и орёл, и огромный пес. А рядом с Асланом стояли два леопарда. Один держал его корону, другой — его знамя.

А как вам описать самого Аслана? Этого не могли бы ни ребята, ни бобры. Не знали они и как вести себя с ним, и что сказать. Те, кто не был в Нарнии, думают, что нельзя быть добрым и грозным одновременно. Если Гарри Поттер, Питер, Сьюзен и Люси Певенси когда-нибудь так думали, то теперь они поняли свою ошибку. Потому что, когда они попробовали прямо взглянуть на него, они почувствовали, что не осмеливаются это сделать, и лишь на миг увидели золотую гриву и большие, серьёзные, проникающие в самое сердце глаза.

— Подойди к нему, — шепнул мистер Бобр.

— Нет, — шепнул Питер Певенси. — Вы первый.

— Сначала дети Адама и Евы, потом животные, — ответил ему шепотом мистер Бобр.

— Сьюзен, — шепнул Питер Певенси. — Может быть, ты? Дам всегда пропускают вперёд.

— Ты же старший, — шепнула Сьюзен Певенси.

И конечно, чем дольше они так перешептывались, тем более неловко им было. Наконец Питер Певенси понял, что первым действовать придётся ему. Он вытащил из ножен меч и отдал честь Аслану. Торопливо шепнув остальным: «Идите за мной. Возьмите себя в руки», — он приблизился ко Льву и сказал:

— Мы пришли… Аслан.

— Добро пожаловать, Питер Певенси, сын Адама и Евы, — сказал Аслан. — Добро пожаловать, Гарри Поттер, сын Адама и Евы. Давно Нарния не встречала волшебников. Добро пожаловать, Сьюзен и Люси Певенси, дочери Адама и Евы. Добро пожаловать, Бобр и Бобриха.

Голос у Льва был низкий и звучный, и почему-то ребята сразу перестали волноваться. Теперь на сердце у них было радостно и спокойно, и им вовсе не казалось неловким стоять перед Асланом молча.

— А где же пятый? — спросил Аслан.

— Он хотел их предать, он перешёл на сторону Белой Колдуньи, о Аслан, — ответил мистер Бобр. И тут что-то заставило Питера Певенси сказать:

— Тут есть и моя вина, Аслан. Я рассердился на него, и, мне кажется, это толкнуло его на ложный путь.

Аслан ничего не ответил на эти слова, просто стоял и пристально смотрел на мальчика. И все поняли, что тут, действительно, не поможешь словами.

Ребята поднялись с колен, как и толпа позади них, а кентавр, стоявший рядом с Асланом, наконец озвучил мысли всех присутствующих воинов.

— Ничего хорошего это не сулит!

— Помолчи, Орэй! — оборвал его Аслан, явно недовольный подобными словами.

— Мы все можем поручиться за Гарри, Аслан, — сообщил ему Питер.

— Я не сомневаюсь, Питер, но нарнийцам нужно время, чтобы убедиться в добрых намерениях твоего друга.

— В Нарнии отродясь не было людей, а ныне мы наблюдаем, как сбывается пророчество о детях Адама и Евы, — возмутился Орэй, — Теперь появился ещё один человек — волшебник.

— Пожалуйста, Аслан, — попросила Люси Певенси, — нельзя ли как-нибудь спасти Эдмунда?

— Аслан, я думаю, что могу помочь с этим, — подал голос Гарри, — и в войне, собственно, тоже. В моем мире я не единственный волшебник, нас много. Я уверен, что они бы пришли на помощь, если бы я позвал их, но проход, через который я попал в Нарнию, слишком далеко от меня! И да, это ещё одна проблема, — склонил голову Гарри, криво улыбнувшись, — я понятия не имею, как мне вернуться домой!

— Успокойся, — хоть Аслан произнес это мягко, Гарри тут же стих. — Я уверен, Нарния откроет тебе путь назад, а может уже открыла.

— Тогда мог бы ты показать мне, где он? Мне нельзя долго отсутствовать, пойми, — взмолился Гарри, представляя, что может натворить Волдеморт за время его отсутствия; Поттер помнил, что лишь он сможет победить Темного Лорда, — мне просто... нельзя...

— К сожалению и к счастью, Гарри, время в наших мирах течет с разной скоростью, — выдохнул Аслан, нахмурив брови. — Проведи в Нарнии годы, а в твоем мире пройдут минуты. Проведи минуты в твоем мире — в Нарнии пройдут годы.

— То есть, когда я вернусь с подмогой, возможно, уже некого будет спасать, — поникшим голосом озвучил свои мысли Гарри.

Тогда уйти из Нарнии — значит бросить её на произвол судьбы... Однако с другой стороны, пока он пребывает здесь, дома ничего не случится. Но в любом случае, чем он может помочь нарнийцам в войне? Да, Гарри — волшебник, в бою пригодится, конечно, но он ведь всего лишь один; да и к тому же воинов деморализует своим «волшебным» присутствием! Необычный воин для Нарнии, но куда ему против целого войска? Они могут справиться и без него. Видимо, такие же мысли посетили Певенси, ибо Питер с сожалением произнес:

— Аслан... Мы просто хотим выручить брата и вернуться домой. Чем мы сможем вам помочь? Я даже не смог защитить своих близких.

— Но ты ведь привёл их сюда, — отозвался Аслан.

— Но не всех...

— Питер, я сделаю для твоего брата, что смогу, но прошу, подумай и ты о моей просьбе. Я тоже хочу защитить своих близких... Надежда, которую вы даете, — он окинул взглядом всех присутствующих, включая Гарри, чему тот сильно удивился, — объединила нас. Вы ведь не случайно оказались в Нарнии в такое время, когда она нуждалась в вас более всего, случайности никогда не бывают случайными. Вы способны положить конец этой войне, иначе бы вас здесь не было.

Воцарилось непродолжительное молчание. Слова Аслана имели смысл, это поняли все. Питер уже не знал, что ему делать — оставаться или уходить. В поисках ответа на этот вопрос он взглянул на Гарри, но тот лишь с серьезным выражением лица пожал плечами.

Аслан тряхнул гривой и хлопнул одной лапой о другую.

— Ну, а пока пусть готовят пир, — сказал он. — Отведите Гарри Поттера и дочерей Адама и Евы в шатёр и позаботьтесь о них.

Когда девочки ушли, Аслан положил лапу Питеру на плечо — ох и тяжелая же она была! — и сказал:

— Пойдём, сын Адама и Евы, я покажу тебе замок, где ты будешь королём.

И Питер, всё ещё держа в руке меч, последовал за Львом к восточному краю поляны. Их глазам открылся великолепный вид. За спиной у них садилось солнце, и вся долина, лежащая внизу — лес, холмы, луга, извивающаяся серебряной змейкой река, — была залита вечерним светом. А далеко-далеко впереди синело море и плыли по небу розовые от закатного солнца облака. Там, где земля встречалась с морем, у самого устья реки, поднималась невысокая гора, на которой что-то сверкало. Это был замок. Во всех его окнах, обращенных на запад, отражался закат — вот откуда исходило сверкание, но Питеру казалось, что он видит огромную звезду, покоящуюся на морском берегу.

— Это, о Человек, — сказал Аслан, — Кэр-Паравел Четырехтронный, и на одном из тронов будешь сидеть ты. Я показываю его тебе, потому что ты самый старший из вас и будешь Верховным Королём.

И вновь Питер ничего не сказал — в эту самую секунду тишину нарушил странный звук. Он был похож на пение охотничьего рожка, только более низкий.

— Это рог твоей сестры, — сказал Аслан Питеру тихо, так тихо, что казалось, будто он мурлычет, если позволительно говорить так про льва.

Питер не сразу понял его. Но когда он увидел, что все остальные устремились вперёд, и услышал, как Аслан, махнув лапой, крикнул: «Назад! Пусть принц сам завоюет себе рыцарские шпоры», — он догадался, в чем дело, и со всех ног бросился к шатру. Его ждало там ужасное зрелище.

Наяды и дриады улепетывали во все стороны. Навстречу ему бежала Люси так быстро, как только могли двигаться её маленькие ножки. Лицо её было белее бумаги. Только тут он заметил Сьюзен. Стрелой подлетев к дереву, она уцепилась за ветку; за ней по пятам несся большой серый зверь. Сперва Питер принял его за медведя, но потом увидел, что он скорее похож на собаку, хотя был куда крупней. Внезапно его осенило: это же волк. Став на задние лапы, волк уперся передними в ствол. Он рычал и лязгал зубами, шерсть у него на спине стояла дыбом. Сюзанне удалось забраться только на вторую ветку от земли. Одна её нога свисала вниз и была всего в нескольких дюймах от звериной пасти. Питер удивился, почему она не заберется повыше или хотя бы не уцепится покрепче, и вдруг понял, что сестра вот-вот потеряет сознание и упадёт.

Питер вовсе не был таким уж смельчаком, напротив, ему казалось, что ему сейчас станет худо от страха. Но это ничего не меняло: он знал, что ему повелевает долг. Одним броском он кинулся к чудовищу, подняв меч, чтобы ударить его сплеча. Волк избежал этого удара. С быстротой молнии он обернулся к Питеру. Глаза его сверкали от ярости, из пасти вырывался злобный рык. Зверь был полон злобы и просто не мог удержаться от рычанья; это спасло Питера — иначе волк тут же схватил бы его за горло. Все дальнейшее произошло так быстро, что Питер не успел ничего осознать: он увернулся от волчьей пасти и изо всех сил вонзил меч между передними лапами волка прямо тому в сердце. Несколько секунд пронеслись как в страшном сне. Волк боролся со смертью, его оскаленные зубы коснулись лба Питера. Мальчику казалось, что всё кругом — лишь кровь и волчья шерсть. А ещё через мгновение чудовище лежало мёртвым у его ног. Питер с трудом вытащил у него из груди меч, выпрямился и вытер пот, заливавший ему глаза. Все тело Питера ломило от усталости.

Через минуту Сьюзен слезла с дерева. От пережитого волнения оба они еле стояли на ногах и — не стану скрывать — оба не могли удержаться от слез и поцелуев. Но в Нарнии это никому не ставят в упрёк.

— Скорей! Скорей! — раздался голос Аслана. — Кентавры! Орлы! Я вижу в чаще ещё одного волка. Вон там, за вами. Он только что бросился прочь. В погоню! Он побежит к своей хозяйке. Это поможет нам найти Колдунью и освободить пятого из детей Адама и Евы!

И тут же с топотом копыт и хлопаньем крыльев самые быстрые из фантастических созданий скрылись в сгущающейся тьме.

Питер, все ещё не в силах отдышаться, обернулся на голос Аслана и увидел, что тот стоит рядом с ним.

— Ты забыл вытереть меч, — сказал Аслан.

Так оно и было. Питер покраснел, взглянув на блестящее лезвие и увидев на нём волчью кровь. Он наклонился, насухо вытер меч о траву, а затем — о полу своей куртки.

— Дай мне меч и стань на колени, сын Адама и Евы, — сказал Аслан.

Питер выполнил его приказ.

Коснувшись повернутым плашмя лезвием его плеча, Аслан произнёс:

— Встаньте, сэр Питер, Гроза Волков. И что бы с вами ни случилось, не забывайте вытирать свой меч Риндон.

А теперь пора вернуться к Эдмунду. Они всё шли и шли. Раньше он ни за что не поверил бы, что вообще можно так долго идти пешком. И вот наконец, когда они очутились в мрачной лощине под тенью огромных тисов и елей, Колдунья объявила привал. Эдмунд тут же бросился ничком на землю. Ему было всё равно, что с ним потом случится, лишь бы сейчас ему дали спокойно полежать. Он так устал, что не чувствовал ни голода, ни жажды. Колдунья и гном негромко переговаривались где-то рядом.

— Нет, — сказал гном, — теперь это бесполезно, о королева! Они уже, наверно, дошли до Каменного Стола.

— Будем надеяться, Могрим найдёт нас и сообщит все новости, — сказала Колдунья.

— Если и найдёт, вряд ли это будут хорошие новости, — сказал гном.

— В Кэр-Паравеле четыре трона, — сказала Колдунья. — А если только три из них окажутся заняты? Гарри Поттер не собирается становиться королём. Ведь тогда предсказание не исполнится.

— Какая разница? Главное, что он здесь, — сказал гном. Он все ещё не осмеливался назвать Аслана по имени, говоря со своей повелительницей.

— Он не обязательно останется здесь надолго. А когда он уйдёт, мы нападем на тех четырёх в Кэре, хотя один из них волшебник.

— И всё же лучше придержать этого, — здесь он пнул ногой Эдмунда, — чтобы вступить с ними в сделку.

— Ну да! И дождаться, что его освободят! — насмешливо сказала Колдунья.

— Тогда, — сказал гном, — лучше сразу же исполнить то, что следует.

— Я бы предпочла сделать это на Каменном Столе, — сказала Колдунья. — Там, где положено. Где делали это испокон веку.

— Ну, теперь нескоро наступит то время, когда Каменным Столом станут пользоваться так, как положено, — возразил гном.

— Верно, — сказала Колдунья. — Что ж, я начну.

В эту минуту из леса с воем выбежал волк и кинулся к ним.

— Я их видел. Все четверо у Каменного Стола вместе с ним. Они убили Могрима, моего капитана. Один из сыновей Адама и Евы его убил. Я спрятался в чаще и всё видел. Спасайтесь! Спасайтесь!

— Зачем? — сказала Колдунья. — В этом нет никакой нужды. Отправляйся и собери всех наших. Пусть они как можно скорее прибудут сюда. Позови великанов, оборотней и духов тех деревьев, которые на моей стороне. Позови упырей, людоедов и минотавров. Позови леших, позови вурдалаков и ведьм. Мы будем сражаться. Разве нет у меня волшебной палочки?! Разве я не могу превратить их всех в камень, когда они станут на нас наступать?! Отправляйся быстрей. Мне надо покончить тут с одним небольшим дельцем. Огромный зверь наклонил голову, повернулся и поскакал прочь.

— Так, — сказала Колдунья, — стола у нас здесь нет… Дай подумать… Лучше поставим его спиной к дереву.

Эдмунда пинком подняли с земли. Гном подвел его к дубу и крепко-накрепко привязал. Эдмунд увидел, что Колдунья сбрасывает плащ, увидел её голые, белые как снег, руки. Только потому он их и увидел, что они были белые, — в темной лощине под тёмными деревьями было так темно, что ничего другого он разглядеть не мог.

— Приготовь жертву, — сказала Колдунья.

Гном расстегнул у Эдмунда воротник рубашки и откинул его. Потом схватил его за волосы и потянул голову назад, так что подбородок задрался вверх. Эдмунд услышал странный звук: вжик-вжик-вжик… Что бы это могло быть? И вдруг он понял. Это точили нож.

В ту же минуту послышались другие звуки — громкие крики, топот копыт, хлопанье крыльев и яростный вопль Колдуньи. Поднялись шум и суматоха. А затем мальчик почувствовал, что его развязывают и поднимают чьи-то сильные руки, услышал добрые басистые голоса:

— Пусть полежит… дайте ему вина… ну-ка выпей немного… сейчас тебе станет лучше.

А затем они стали переговариваться между собой:

— Кто поймал Колдунью?

— Я думал, ты.

— Я не видел её после того, как выбил у неё из рук нож.

— Я гнался за гномом… Неужели она сбежала?

— Не мог же я помнить обо всём сразу… А это что?

— Да ничего, просто старый пень.

Тут Эдмунд окончательно потерял сознание.

Вскоре кентавры, единороги, олени и птицы (те самые, которых Аслан отправил спасать Эдмунда в предыдущей главе) двинулись обратно к Каменному Столу, неся с собой Эдмунда. Узнай они, что произошло в лощине после того, как они ушли, они бы немало удивились.

Было совершенно тихо. Вскоре на небе взошла луна, свет её становился все ярче и ярче. Если бы вы там оказались, вы заметили бы в ярком лунном свете старый пень и довольно крупный валун. Но присмотрись вы к ним поближе, вам почудилось бы в них что-то странное — вы подумали бы, например, что валун удивительно похож на маленького толстячка, скорчившегося на земле. А если бы вы запаслись терпением, вы увидели бы, как валун подходит к пеньку, а пенек поднимается и начинает что-то ему говорить. Ведь на самом деле пень и валун были гном и Колдунья. Одной из её колдовских штучек было так заколдовать кого угодно, да и себя тоже, чтобы их нельзя было узнать. И вот, когда у неё вышибли нож из рук, она не растерялась и превратила себя и гнома в валун и пень. Волшебная палочка осталась у неё и тоже была спасена.

Когда Гарри Поттер, Питер, Сьюзен и Люси Певенси проснулись на следующее утро — они проспали всю ночь в шатре на груде подушек, — миссис Бобриха рассказала им первым делом, что накануне вечером Эдмунда спасли из рук Колдуньи и теперь он здесь, в лагере, беседует с Асланом.

Они вышли из шатра и увидели, что Аслан и Эдмунд прогуливаются рядышком по росистой траве в стороне от всех остальных. Вовсе не обязательно пересказывать вам — да никто этого и не слышал, — что именно говорил Аслан, но Эдмунд помнил его слова всю жизнь. Когда ребята приблизились, Аслан повернулся к ним навстречу.

— Вот ваш брат. И… совсем ни к чему говорить с ним о том, что уже позади.

Эдмунд всем по очереди пожал руки и сказал каждому: «Прости меня», — и каждый из них ответил: «Ладно, о чём толковать». А затем им захотелось произнести что-нибудь самое обыденное и простое, показать, что они снова друзья, и, конечно, никто из них — хоть режь! — ничего не смог придумать.

Сьюзен Певенси была рада, что Гарри Поттер наконец избавился от этой своей странной одежды — синих джинсов, кроссовок (которые ещё и порваны были) и толстовки с капюшоном. Так как одежда ребят была не в лучшем состоянии, им дали новую: льняные рубашки и штаны для Питера, Эдмунда и Гарри Поттера, просторные платья для Сьюзен и Люси.

Поттер устало вздохнул, уселся на траву, опустив ноги в прохладную речку, и отложил посох в сторону. Река на деле небольшая, но и ручейком её не назовешь. Гарри большую часть своего времени проводил здесь, тренируясь орудовать посохом, ибо не очень приятно, когда на тебя все пялятся, как на врага народа. Он, конечно, давно привык к излишнему вниманию, но обстановка в лагере напоминала ему ситуацию на втором курсе, когда все считали его наследником Слизерина. В конечном счете, Гарри решил держаться от нарнийцев подальше.

Он уже битый час пытается научиться управляться с этой палкой, что, в общем-то, дало какие-никакие результаты, пусть и небольшие.

Хуже всего Гарри давалась стихия огня. Её проще всего было отделить от других — она словно сама горела желанием показать себя, — но вот контролировать её... В итоге все закончилось тем, что загоревшийся Поттер в панике сиганул в речку.

Что касается стихии воздуха, то Гарри её практически не чувствовал. Вроде бы выделить её было не сложно, да и управлять тоже, но она была настолько слабой, что Поттеру удавалось разве что вызвать легкий ветерок и всё. Наверное, ураганы придут с опытом.

А вот с водной стихией у Гарри дела обстояли хорошо. Ну как хорошо — он снова заморозил воду, даже трава рядом с рекой покрылась инеем. Но это, собственно, всё, что он сумел сделать. И Гарри даже не понимал: это всё, что умеет посох или нет? Черт, была бы здесь Гермиона, чтобы показать ему, как все делается, или дал бы Отец Рождество вместе с посохом какое-нибудь руководство по его использованию что ли, а то это самообучение Гарри уже осточертело.

Поттер был доволен только стихией земли. По воле Гарри почва двигалась, словно песок, а камни (пусть пока и небольшие) вырывались в воздух, разрывая землю. Как выяснилось, с её помощью можно также воздействовать и на растения. Однажды засидевшись у реки, Гарри поймал себя на мысли, что с утра ничего не ел, и, само собой, тут же почувствовал голод. В следующую минуту он ощутил, что магия утекает в яблоню, возле которой он всё время сидел, и большое красное яблочко в мгновение выросло на ветке.

— Ну как, есть прогресс? — раздался у Гарри Поттера за спиной голос Питера Певенси.

— Теперь мне смерть от голода больше не страшна, — усмехнулся Гарри Поттер и стукнул концом посоха по земле, где сразу же вырос небольшой куст земляники.

— Не думаю, что это поможет в войне с Колдуньей, — прыснул Питер и уселся рядом с Гарри, сорвав себе пару ягод.

— В войне с Колдуньей? Ты все-таки решил остаться?

— Скорее всего... Я не знаю. Они верят в меня, я не могу их бросить, — нахмурившись, он покачал головой.

— Ты остаёшься, — с уверенностью в голосе подтвердил Гарри. — Я понял это, когда ты пошел махать мечом с Орэем. У тебя неплохо получается, я видел.

— Мы с Эдом частенько дрались на палках, — усмехнулся Питер, пожав плечами. — Разница, конечно, есть, но принцип тот же, только вот меч потяжелее будет. Теперь мы с Эдмундом дерёмся на мечах. Орэй говорит, хоть и держу я меч неверно, талант у меня все же есть.

— Хвастун, — рассмеявшись, ткнул его в плечо Гарри.

— А ты? — повернул к нему голову Питер. — Ты собираешься уходить?

Веселость Гарри мигом испарилась после этих слов. Он старался не думать об этом, хоть и понимал, что это глупо. Будто если не замечать проблему, то она испарится.

— Если бы ты решил уйти, ты бы уже ушёл, — ответил за него Питер. — Мы будем королями и королевами, а ты волен идти сейчас.

Гарри взлохматил волосы. А ведь Питер прав, Гарри ничего здесь не держит, он может идти. Только вот правильно ли это? Поттер взглянул на друга, сидевшего рядом. Питер Пэвэнси, магл, который раньше сражался лишь во дворе с малышней, решил остаться и воевать за народ, который чужой ему, но который верит в него. А Гарри, волшебник, что сражался в своей жизни множества раз, не знает, как поступить в той же ситуации. Эта страна в беде, и Аслан говорит, что все они — и Поттер, и Певенси — появились здесь не просто так. Гарри ведь никогда не оставлял никого в беде, если мог помочь, так что же сейчас? Он поймал мысль, что Питер, возможно, больший гриффиндорец, чем он сам. Ну уж нет, так дело не пойдёт.

— Я не уйду, пока не покажу Белой Тётке, что такое настоящая магия, — хмыкнул Гарри, хлопнув друга по плечу.

Тут появился один из леопардов и, обратившись к Аслану, проговорил:

— Ваше величество, посланец врага испрашивает у вас аудиенцию.

— Пусть приблизится, — сказал Аслан. Леопард ушёл и вскоре вернулся с гномом.

— Что ты желаешь мне сообщить, сын Земных Недр? — спросил Аслан.

— Королева Нарнии, Императрица Одиноких Островов просит ручательства в том, что она может без опасности для жизни прийти сюда и поговорить с вами о деле, в котором вы заинтересованы не меньше, чем она.

— «Королева Нарнии», как бы не так… — проворчал мистер Бобр. — Такого нахальства я ещё…

— Спокойно, Бобр, — сказал Аслан. — Скоро все титулы будут возвращены законным правителям. А пока не будем спорить. Скажи своей повелительнице, сын Земных Недр, что я ручаюсь за её безопасность, если она оставит свою волшебную палочку под тем большим дубом, прежде чем подойти сюда.

Гном согласился на это, и леопарды пошли вместе с ним, чтобы проследить, будет ли выполнено это условие.

— А вдруг она обратит леопардов в камень? — шепнула Люси Питеру.

Я думаю, эта же мысль пришла в голову самим леопардам; во всяком случае, шерсть у них на спине встала дыбом и хвост поднялся трубой, как у котов при виде чужой собаки.

— Всё будет в порядке, — шепнул Питер ей в ответ. — Аслан не послал бы их, если бы не был уверен в их безопасности.

Через несколько минут Колдунья собственной персоной появилась на вершине холма, пересекла поляну и стала перед Асланом. При взгляде на неё у Питера, Люси и Сьюзен — ведь они не видели её раньше — побежали по спине мурашки; среди зверей раздалось тихое рычание. Хотя на небе ярко сияло солнце, всем внезапно стало холодно. Спокойно себя чувствовали, по-видимому, только Аслан и сама Колдунья. Странно было видеть эти два лика — золотистый и бледный как смерть — так близко друг от друга. Правда, прямо в глаза Аслану Колдунья всё же посмотреть не смогла; миссис Бобриха нарочно следила за ней.

— Среди вас есть предатель, Аслан, — сказала Колдунья.

Конечно, все, кто там были, поняли, что она имеет в виду Эдмунда. Но после всего того, что с ним произошло, и утренней беседы с Асланом сам Эдмунд меньше всего думал о себе. Он по-прежнему не отрывал взора от Аслана; казалось, для него не имеет значения, что говорит Колдунья.

— Ну и что, — ответил Аслан. — Его предательство было совершено по отношению к другим, а не к вам.

— Вы забыли Тайную Магию? — спросила Колдунья.

— Предположим, забыл, — печально ответил Аслан. — Расскажите нам о Тайной Магии.

— Рассказать вам? — повторила Колдунья, и голос её вдруг стал ещё пронзительнее. — Рассказать, что написано на том самом Каменном Столе, возле которого мы стоим? Рассказать, что высечено, словно ударами копья, на жертвенном камне Заповедного Холма? Вы не хуже меня знаете Магию, которой подвластна Нарния с давних времён. Вы знаете, что, согласно ей, каждый предатель принадлежит мне. Он — моя законная добыча, за каждое предательство я имею право убить.

— А-а, — протянул мистер Бобр, — вот почему, оказывается, вы вообразили себя королевой: потому что вас назначили палачом!

— Спокойно, Бобр, — промолвил Аслан и тихо зарычал.

— Поэтому, — продолжала Колдунья, — это человеческое отродье — моё. Его жизнь принадлежит мне, его кровь — моё достояние.

— Что ж, тогда возьми его! — проревел бык с головой человека.

— Дурак, — сказала Колдунья, и жестокая улыбка скривила ей губы. — Неужели ты думаешь, твой повелитель может силой лишить меня моих законных прав? Он слишком хорошо знает, что такое Тайная Магия. Он знает, что, если я не получу крови, как о том сказано в Древнем Законе, Нарния погибнет от огня и воды.

— Истинная правда, — сказал Аслан. — Я этого не отрицаю.

— О Аслан, — зашептала Сьюзен ему на ухо. Мы не можем… я хочу сказать: ты не отдашь его, да? Неужели ничего нельзя сделать против Тайной Магии? Может быть, можно как-нибудь подействовать на неё?

— Подействовать на Тайную Магию? — переспросил Аслан, обернувшись к девочке, и нахмурился. И никто больше не осмелился с ним заговорить.

Всё это время Эдмунд стоял по другую сторону от Аслана и неотступно смотрел на него. У Эдмунда перехватило горло, он подумал, не следует ли ему что-нибудь сказать, но тут же почувствовал, что от него ждут одного: делать то, что ему скажут.

— Отойдите назад, — сказал Аслан. — Я хочу поговорить с Колдуньей с глазу на глаз.

Все повиновались. Ах, как ужасно было ждать, ломая голову над тем, о чём так серьёзно беседуют вполголоса Лев и Колдунья!

— Ах, Эдмунд! — сказала Люси Певенси и расплакалась.

— Всё будет хорошо, Люси! — сказал Гарри Поттер.

Питер стоял спиной ко всем остальным и глядел на далёкое море. Бобр и Бобриха взяли друг друга за лапы и свесили головы. Кентавры беспокойно переступали копытами. Но под конец все перестали шевелиться. Стали слышны даже самые тихие звуки: гудение шмеля, пение птиц далеко в лесу и шелест листьев на ветру. А беседе Аслана и Колдуньи всё не было видно конца.

Наконец раздался голос Аслана.

— Можете подойти, — сказал он. — Я всё уладил. Она отказывается от притязаний на жизнь вашего Эдмунда.

И над поляной пронесся вздох, словно всё это время они сдерживали дыхание и только теперь вздохнули полной грудью. Затем все разом заговорили.

Лицо Колдуньи светилось злобным торжеством. Она пошла было прочь, но вновь остановилась и сказала:

— Откуда мне знать, что обещание не будет нарушено?

— Гр-р-р! — взревел Аслан, приподнимаясь на задние лапы. Пасть его раскрывалась всё шире и шире, рычанье становилось всё громче и громче, и Колдунья, вытаращив глаза и разинув рот, подобрала юбки и пустилась наутек.

Как только Колдунья скрылась из виду, Аслан сказал:

— Нам надо перебираться отсюда, это место понадобится для других целей. Сегодня вечером мы разобьем лагерь у брода через Беруну.

Конечно, все умирали от желания узнать, как ему удалось договориться с Колдуньей, но вид у Льва был по-прежнему суровый, в ушах у всех ещё звучал его грозный рык, и никто не отважился ни о чем его спрашивать.

Солнце уже высушило траву, и они позавтракали прямо на лужайке под открытым небом. Затем все занялись делом: одни сворачивали шатер, другие собирали вещи. Вскоре после полудня они снялись с лагеря и пошли к северо-востоку; шли не спеша, ведь идти было недалеко.

По пути Аслан объяснял Питеру свой план военной кампании.

— Как только Колдунья покончит с делами в этих краях, — сказал он, — она вместе со всей своей сворой наверняка отступит к замку и приготовится к обороне. Возможно, тебе удастся перехватить её на пути туда, но поручиться за это нельзя.

Затем Аслан нарисовал в общих чертах два плана битвы, один — если сражаться с Колдуньей и её сторонниками придётся в лесу, другой — если надо будет нападать на её замок. Он дал Питеру множество советов, как вести военные действия, например: «Ты должен поместить кентавров туда-то и туда-то», — или: «Ты должен выслать разведчиков, чтобы убедиться, что она не делает того-то и того-то». Наконец Питер сказал:

— Но ведь ты будешь с нами, Аслан.

— Этого я тебе обещать не могу, — ответил Аслан и продолжал давать Питеру указания.

Вторую половину пути Аслан не покидал Сьюзен и Люси. Но он почти не говорил с ними и показался им очень печальным.

Покусывая яблоко, что вырастил он сам, Гарри Поттер шёл со всеми в новый лагерь Аслана.

Ещё не наступил вечер, когда они вышли к широкому плесу там, где долина расступилась в стороны, а река стала мелкой. Это были броды Беруны. Аслан отдал приказ остановиться на ближнем берегу, но Питер сказал:

— А не лучше ли разбить лагерь на том берегу? Вдруг Колдунья нападет на нас ночью?

Аслан, задумавшийся о чём-то, встрепенулся, встряхнул гривой и спросил:

— Что ты сказал?

Питер повторил свои слова.

— Нет, — ответил Аслан глухо и безучастно. — Нет, этой ночью она не станет на нас нападать. — И он глубоко вздохнул. Но тут же добавил: — Всё равно хорошо, что ты об этом подумал. Воину так и положено. Только сегодня это не имеет значения.

И они принялись разбивать лагерь там, где он указал.

Гарри Поттер неспешно шёл в сторону стрельбища. Перед тем, как идти на своё новое местечко у брода Беруны, он решил заглянуть к ребятам, посмотреть, что у них да как.

Бой на мечах Питера Певенси с фавном оказался довольно увлекательным. Когда Пит говорил, что у него вполне прилично удается сражаться, Гарри Поттер подумал, что тот преувеличивает, но вскоре понял, что ошибался. Питер Певенси отражал большинство атак, ловко парируя выпады противника, а сам он был все время в движении, никогда не стоял на месте. Гарри даже стало завидно — ему ведь тоже доводилось держать в руках меч Гриффиндора, он даже сразил им Ужас Слизерина, но до Питера ему было далеко. Он во всей красе это осознал, когда решил устроить с ним небольшой бой. Меч Гарри улетел в сторону после третьего выпада Питера, а сам он следом распластался на земле брюхом кверху.

Люси Певенси нравилось в лагере больше, чем всем остальным. Большую часть своего времени она знакомилась с проживающими в нем существами. Она быстро очаровала их своим обаянием, явно магического происхождения, благодаря чему отношение нарнийцев к людям заметно улучшилось, да ещё и уменьшилось количество косых взглядов в сторону Гарри, а сегодня его даже угостили дополнительной порцией во время завтрака. Лишь Орэй так и не признал в Поттере лояльного члена армии, а все остальные относились к нему уже вполне себе сносно.

Наконец, Гарри увидел Сюзанну Певенси. Она стояла с радостным выражением лица и натягивала стрелу на тетиву, причем явно не первую, мишень была утыкана стрелами. Сюзанна отпустила стрелу, и та со свистом устремилась к мишени и воткнулась в неё.

— Лук и правда волшебный! — воскликнула Сюзанна Певенси.

Настроение Аслана передалось всем остальным. Питеру к тому же было не по себе от мысли, что ему придётся на свой страх и риск сражаться с Колдуньей. Он не ожидал, что Аслан покинет их, и известие об этом сильно его потрясло. Ужин прошел в молчании. Все чувствовали, что этот вечер сильно отличается от вчерашнего вечера и даже от сегодняшнего утра. Словно хорошие времена, не успев начаться, уже подходят к концу.

Чувство это настолько овладело Сьюзен, что, улегшись спать, она никак не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, считала белых слонов: «Один белый слон, два белых слона, три белых слона…» — но сон всё к ней не шел. Тут она услышала, как Люси протяжно вздохнула и заворочалась рядом с ней в темноте.

— Тоже не можешь уснуть? — спросила Сьюзен Певенси.

— Да, — ответила Люси Певенси. — Я думала, ты спишь. Послушай, Сью!

— Что?

— У меня такое ужасное чувство… словно над нами нависла беда.

— Правда? Честно говоря, у меня тоже.

— Это связано с Асланом, — сказала Люси Певенси. — То ли с ним случится что-нибудь ужасное, то ли он сам сделает что-нибудь ужасное.

— Да, он был сам на себя не похож весь день, — согласилась Сьюзен Певенси. — Люси, что это он говорил, будто его не будет с нами во время битвы? Как ты думаешь, он не хочет потихоньку уйти сегодня ночью и оставить нас одних?

— А где он сейчас? — спросила Люси Певенси. — Здесь, в шатре?

— По-моему, нет.

— Давай выйдем и посмотрим. Может быть, мы его увидим.

— Давай, — согласилась Сьюзен Певенси, — всё равно нам не уснуть.

Девочки тихонько пробрались между спящих и выскользнули из шатра. Гарри Поттер тоже встал и вышел за ними.

Светила яркая луна, не было слышно ни звука, кроме журчанья реки, бегущей по камням. Вдруг Сьюзен Певенси схватила Люси Певенси за руку и шепнула:

— Гляди!

На самом краю поляны, там, где уже начинались деревья, они увидели Льва — он медленно уходил в лес. Девочки, не обменявшись ни словом, пошли следом за ним. Гарри Поттер пошёл за ними.

Аслан поднялся по крутому склону холма и свернул вправо. Судя по всему, он шёл тем самым путем, каким привёл их сюда сегодня днём. Он шёл всё дальше и дальше, то скрываясь в густой тени, то показываясь в бледном лунном свете. Ноги девочек скоро промокли от росы, а Гарри Поттер их высушил заклинанием и наложил водоотталкивающие чары. Но что сделалось с Асланом? Таким они его ещё не видели. Голова его опустилась, хвост обвис, и шёл он медленно-медленно, словно очень-очень устал. И вот в тот момент, когда они пересекали открытое место, где не было тени и невозможно было укрыться, Лев вдруг остановился и посмотрел назад. Убегать было бессмысленно, и девочки с Гарри Поттером подошли к нему. Когда они приблизились, он сказал:

— Ах, дети, дети, зачем вы идёте за мной?

— Мы не могли уснуть, — промолвила Люси Певенси и тут почувствовала, что не нужно больше ничего говорить, что Аслан и так знает их мысли.

— Можно нам пойти с тобой вместе… пожалуйста… куда бы ты ни шёл? — попросила Сьюзен Певенси.

— Вместе… — сказал Аслан и задумался. Затем сказал: — Да, вы можете пойти со мной, я буду рад побыть с друзьями сегодня ночью. Но обещайте, что остановитесь там, где я скажу, и не станете мешать мне идти дальше.

— О, спасибо! Спасибо! Мы сделаем всё, как ты велишь! — воскликнули девочки.

И вот они снова пустились в путь. Лев — посредине, девочки — по бокам, а Гарри Поттер сзади. Но как медленно Аслан шёл! Его большая царственная голова опустилась так низко, что нос чуть не касался травы. Вот он споткнулся и издал тихий стон.

— Аслан! Милый Аслан! — прошептала Люси Певенси. — Что с тобой? Ну, скажи нам.

— Ты не болен, милый Аслан? — спросила Сьюзен.

— Нет, — ответил Аслан. — Мне грустно и одиноко. Положите руки мне на гриву, чтобы я чувствовал, что вы рядом.

И вот сёстры сделали то, что им так хотелось сделать с первой минуты, как они увидели Льва, но на что они никогда не отважились бы без его разрешения, — они погрузили озябшие руки в его прекрасную гриву и принялись гладить её. И так они шли всю остальную дорогу. Вскоре девочки поняли, что поднимаются по склону холма, на котором стоял Каменный Стол. Их путь лежал по той стороне склона, где деревья доходили почти до самой вершины; и когда они поравнялись с последним деревом, Аслан остановился и сказал:

— Дети, здесь вы должны остаться. И чтобы ни случилось, постарайтесь, чтобы вас никто не заметил. Прощайте.

Девочки горько расплакались, хотя сами не могли бы объяснить, почему, прильнули ко льву и стали целовать его гриву, нос, лапы и большие печальные глаза. Наконец он повернулся и пошёл от них прочь, прямо на вершину холма. Люсия и Сюзанна, спрятавшись в кустах, смотрели ему вслед. Вот что они увидели.

Вокруг Каменного Стола собралась большая толпа. Хотя луна светила по-прежнему ярко, многие держали факелы, горящие зловещим красным пламенем и окутавшие всё чёрным дымом. Кого там только не было! Людоеды с огромными зубами, громадные волки, существа с туловищем человека и головой быка, уродливые ведьмы, духи злых деревьев и ядовитых растений и другие страшилища, которых я не стану описывать, — джинны, кикиморы, домовые, лешие и прочая нечисть. Одним словом, все те, кто были на стороне Колдуньи и кого волк собрал здесь по её приказу. А прямо посредине холма у Каменного Стола стояла сама Белая Колдунья.

Увидев приближающегося к ним Льва, чудища взвыли от ужаса, какой-то миг сама Колдунья казалась объятой страхом. Но она тут же оправилась и разразилась неистовым и яростным хохотом.

— Глупец! — вскричала она. — Глупец пришел! Скорее вяжите его!

Гарри Поттер, Люси и Сьюзен Певенси затаив дыхание ждали, что Аслан с ревом кинется на врагов. Но этого не произошло. С ухмылками и насмешками, однако не решаясь поначалу близко к нему подойти и сделать то, что им велено, к Аслану стали приближаться четыре ведьмы.

— Вяжите его, кому сказано! — повторила Белая Колдунья. Ведьмы кинулись на Аслана и торжествующе завизжали, увидев, что тот не думает сопротивляться. Тогда все остальные бросились им на помощь. Обрушившись на него всем скопом, они свалили огромного Льва на спину и принялись связывать его. Они издавали победные клики, словно совершили невесть какой подвиг. Однако он не шевельнулся, не испустил ни звука, даже когда его враги так затянули верёвки, что они врезались ему в тело. Связав Льва, они потащили его к Каменному Столу.

— Стойте! — сказала Колдунья. — Сперва надо его остричь. Под взрывы злобного гогота из толпы вышел людоед с ножницами в руках и присел на корточки возле Аслана. «Чик-чик-чик» — щелкали ножницы, и на землю дождем сыпались золотые завитки. Когда людоед поднялся, девочки и Гарри Поттер увидели из своего убежища совсем другого Аслана — голова его казалась такой маленькой без гривы! Враги Аслана тоже увидели, как он изменился.

— Гляньте, да это просто большая кошка! — закричал один.

— И его-то мы боялись! — воскликнул другой. Столпившись вокруг Аслана, они принялись насмехаться над ним. «Кис-кис-кис!» — кричали они. «Сколько мышей ты поймал сегодня?» — «Не хочешь ли молочка, киска?»

— Ах, как они могут… — всхлипнула Люси Певенси. Слезы ручьями катились у неё по щекам. — Скоты! Мерзкие скоты!

Когда прошло первое потрясение, Аслан, лишенный гривы, стал казаться ей ещё более смелым, более прекрасным, чем раньше.

— Наденьте на него намордник! — приказала Колдунья. Даже сейчас, когда на него натягивали намордник, одно движение его огромной пасти — и двое-трое из них остались бы без рук и лап. Но Лев по-прежнему не шевелился. Казалось, это привело врагов в ещё большую ярость. Все, как один, они набросились на него. Даже те, кто боялся подойти к нему, уже связанному, теперь осмелели. Несколько минут Аслана совсем не было видно — так плотно обступил его весь этот сброд. Чудища пинали его, били, плевали на него, насмехались над ним.

Наконец это им надоело, и они поволокли связанного Льва к Каменному Столу. Аслан был такой огромный, что, когда они притащили его туда, им всем вместе еле-еле удалось взгромоздить его на Стол. А затем они ещё туже затянули верёвки.

— Трусы! Трусы! — рыдала Сьюзен. — Они все ещё боятся его! Даже сейчас.

Гарри Поттер обнял её и поцеловал. Они полюбили друг друга, когда пришли в лагерь Аслана.

Но вот Аслана привязали к плоскому камню. Теперь он казался сплошной массой верёвок. Все примолкли. Четыре ведьмы с факелами в руках стали у четырёх углов Стола. Колдунья сбросила плащ, как и в прошлую ночь, только сейчас перед ней был Аслан, а не Эдмунд. Затем принялась точить нож. Когда на него упал свет от факелов, девочки увидели, что нож этот — причудливой и зловещей формы — каменный, а не стальной.

Наконец Колдунья подошла ближе и встала у головы Аслана. Лицо её исказилось от злобы, но Аслан по-прежнему глядел на небо, и в его глазах не было ни гнева, ни боязни — лишь печаль. Колдунья наклонилась и перед тем, как нанести удар, проговорила торжествующе:

— Ну, кто из нас выиграл? Глупец, неужели ты думал, что своей смертью спасешь человеческое отродье? Этого предателя-мальчишку? Я убью тебя вместо него, как мы договорились; согласно Тайной Магии жертва будет принесена. Но когда ты будешь мёртв, что помешает мне убить и его тоже? Кто тогда вырвет его из моих рук? Четвёртый трон в Кэр-Паравеле останется пустым. Ты навеки отдал мне Нарнию, потерял свою жизнь и не избавил от смерти предателя. А теперь, зная это, умри!

Люси и Сьюзен Певенси не видели, как она вонзила нож. Им было слишком тяжко на это смотреть, и они зажмурили глаза. Поэтому они не видели и другого — как в ответ на слова Колдуньи Аслан улыбнулся и в его глазах сверкнула радость. А Гарри это увидел.

Девочки всё ещё сидели в кустах, закрыв лицо руками, когда они услышали голос Колдуньи:

— Все за мной, и мы покончим с врагами. Теперь Большой Глупец, Большой Кот умер. Мы быстро справимся с предателями и с человеческим отродьем.

Следующие несколько минут могли окончиться для сестёр печально. Под дикие крики, плач волынок и пронзительное завывание рогов вся орда злобных чудищ помчалась вниз по склону мимо того места, где притаились Сьюзен и Люси. Девочки чувствовали, как холодным ветром несутся мимо духи, как трясётся земля под тяжёлыми копытами минотавров, как хлопают над головой чёрные крылья грифов и летучих мышей. В другое время они дрожали бы от страха, но сейчас сердца их были полны скорби и они думали лишь о позорной и ужасной смерти Аслана.

Как только стихли последние звуки, Сьюзен и Люси Певенси прокрались на вершину холма. Гарри Поттер пошёл за ними.

Луна уже почтя зашла, лёгкие облачка то и дело застилали её, но опутанный верёвками мёртвый лев всё ещё был виден на фоне неба. Люсия и Сюзанна Певенси опустились на колени в сырой траве и стали целовать его и гладить прекрасную гриву, вернее, то, что от неё осталось. Они плакали, пока у них не заболели глаза. Тогда Гарри Поттер приободрил их и согрел с помощью магии воздуха и огня. Наконец Люси Певенси сказала:

— Не могу глядеть на этот ужасный намордник. Может быть, нам удастся его снять?

Они попробовали стащить его. Это было не так-то просто, потому что стало очень темно, но Гарри Поттер посветил волшебной палочкой и им удалось это сделать. И тут они снова принялись плакать, и гладить львиную морду, и стирать с неё кровь и пену. Я не могу описать, как им было одиноко, как страшно, как тоскливо.

— Как ты думаешь, нам удастся развязать его? — сказала Сьюзен Певенси.

Но злобные чудища так затянули верёвки, что девочки не смогли распутать узлы.

Я надеюсь, что никто из ребят, читающих этот фанфик, никогда в жизни не бывал таким несчастным, какими были Сьюзен и Люси. Но если вы плакали когда-нибудь всю ночь, пока у вас не осталось ни единой слезинки, вы знаете, что под конец вас охватывает какое-то оцепенение, чувство, что никогда больше ничего хорошего не случится. Во всяком случае, так казалось Люси и Сьюзен. Час проходил за часом, становилось всё холодней и холодней, а они ничего не замечали. Но вот Люси увидела, что небо на востоке стало чуть-чуть светлее. Увидела она и ещё кое-что: в траве у её ног шмыгали какие-то существа. Сперва она не обратила на них внимания. Не всё ли равно? Ей теперь все было безразлично. Но вскоре ей показалось, что эти существа — кто бы они ни были — начали подниматься по ножкам Стола. И теперь бегают по телу Аслана. Она наклонилась поближе и разглядела каких-то серых зверушек.

— Фу! — воскликнула Сьюзен, сидевшая по другую сторону Стола. — Какая гадость! Противные мыши! Убирайтесь отсюда! — И она подняла руку, чтобы их согнать.

— Погоди, — сказала Люси, всё это время не сводившая с мышей глаз. — Ты видишь?

Девочки наклонились и стали всматриваться.

— Мне кажется… — сказала Сьюзен. — Как странно! Они грызут верёвки!

— Так я и думала, — сказала Люси. — Эти мыши — друзья. Бедняжки, они не понимают, что он мёртвый. Они хотят помочь ему, освободить от пут.

Тем временем почти рассвело. Гарри Поттер погасил волшебную палочку. Девочки уже различали лица друг друга — ну и бледные они были! Увидели и мышей, перегрызавших верёвки: сотни маленьких полевых мышек. Наконец одна за другой все верёвки были разгрызены.

Небо на востоке совсем побелело, звёзды стали тусклей, все, кроме одной большой звезды над горизонтом. Стало ещё холодней.

Мыши разбежались, и девочки вместе с волшебником сбросили с Аслана обрывки верёвок. Без них Аслан был больше похож на себя. С каждой минутой становилось светлее, и им всё легче было его разглядеть. В лесу, за спиной, чирикнула птица. Гарри Поттер, Сьюзен и Люси Певенси даже вздрогнули — ведь много часов подряд тишину не нарушал ни один звук. Другая птица просвистела что-то в ответ. Скоро весь лес звенел от птичьих голосов.

Ночь кончилась, в этом не было никакого сомнения. Началось утро.

— Я так озябла, — сказала Люси.

— И я, — сказала Сьюзен. — Гарри, согрей нас.

Они подошли к восточному склону холма и поглядели вниз. Большая звезда исчезла. Лес внизу казался чёрным, но вдали, у самого горизонта, светилась полоска моря. Небо розовело. Гарри Поттер согрел девочек магией, и они взглянули на море и Кэр-Паравел. Только сейчас они смогли его различить. На их глазах красная полоска между небом и морем стала золотой и медленно-медленно из воды показался краешек солнца. В этот миг они услышали за спиной громкий треск, словно великан разбил свою великанскую чашку.

— Что это?! — вскричала Люси, хватая Сьюзен за руку.

— Я… я боюсь взглянуть, — сказала Сьюзен. — Что там происходит? Мне страшно.

— Опять делают что-то с Асланом. Что-то нехорошее, — сказала Люси Певенси. — Пойдём скорей.

Она обернулась и потянула за собой Сьюзен. А Сьюзен Певенси потянула за собой Гарри Поттера.

Под лучами солнца всё выглядело совсем иначе, все цвета и оттенки изменились, и в первое мгновение они не поняли, что произошло. Но тут же увидели, что Каменный Стол рассечен глубокой трещиной на две половины, а Аслан исчез.

Какой ужас… — расплакалась Люси. — Даже мёртвого они не могут оставить его в покое!

— Кто это сделал?! — воскликнула Сьюзен. — Что это значит? Снова Магия?

— Да, — раздался громкий голос у них за спиной. — Снова Магия.

Они обернулись. Перед ними, сверкая на солнце, потряхивая гривой — видно, она успела уже отрасти, — став ещё больше, чем раньше, стоял… Аслан.

— Ах, Аслан! — воскликнули обе девочки, глядя на него со смешанным чувством радости и страха.

— Ты живой, милый Аслан? — сказала Люси.

— Теперь — да, — сказал Аслан.

— Ты не… не?.. — дрожащим голосом спросила Сьюзен.

— Привидение? — спросил Гарри Поттер.

Аслан наклонил золотистую голову и лизнул Сьюзен в лоб. В лицо ей ударило тёплое дыхание и пряный запах шерсти.

— Разве я на него похож? — сказал он.

— Ах, нет-нет, ты живой, ты настоящий! Ах, Аслан! — вскричала Люси Певенси, и обе девочки принялись обнимать и целовать его.

— Но что всё это значит? — спросила Сюзанна Певенси, когда они немного успокоились.

— А вот что, — сказал Аслан. — Колдунья знает Тайную Магию, уходящую в глубь времён. Но если бы она могла заглянуть ещё глубже, в тишину и мрак, которые были до того, как началась история Нарнии, она прочитала бы другие Магические Знаки. Она бы узнала, что, когда вместо предателя на жертвенный Стол по доброй воле взойдёт тот, кто ни в чем не виноват, кто не совершал никакого предательства, Стол сломается и сама Смерть отступит перед ним. С первым лучом солнца. А теперь…

— Да-да, что теперь? — сказала Люси, хлопая в ладоши.

— Ах, дети, — сказал Лев. — Я чувствую, ко мне возвращаются силы. Ловите меня!

Секунду он стоял на месте. Глаза его сверкали, лапы подрагивали, хвост бил по бокам. Затем он подпрыгнул высоко в воздух, перелетел через девочек и опустился на землю по другую сторону Стола. Сама не зная почему, хохоча во всё горло, Люси Певенси вскарабкалась на Стол, чтобы схватить Аслана. Лев снова прыгнул. Началась погоня. Аслан описывал круг за кругом, то оставляя девочек далеко позади, то чуть не даваясь им в руки, то проскальзывая между ними, то подкидывая их высоко в воздух и снова ловя своими огромными бархатными лапами, то неожиданно останавливаясь как вкопанный, так что все трое кубарем катились на траву и нельзя было разобрать, где лапы, где руки, где ноги. Гарри Поттер смотрел на них. Да, так возиться можно только в Нарнии. Люси Певенси не могла решить, на что это было больше похоже — на игру с грозой или с котёнком. И что самое забавное: когда, запыхавшись, они свалились наконец в траву, девочки не чувствовали больше ни усталости, ни голода, ни жажды.

— А теперь, — сказал Аслан, — за дело. Я чувствую, что сейчас зарычу. Заткните уши!

Так они и поступили. Когда Аслан встал и открыл пасть, готовясь зарычать, он показался детям таким грозным, что они не осмелились глядеть на него. Они увидели, как от его рыка склонились деревья — так клонится трава под порывами ветра. Затем он сказал:

— Перед нами далёкий путь. Садитесь на меня верхом, девочки.

Лев пригнулся, и девочки вскарабкались на его тёплую золотистую спину: сперва села Сюзанна Певенси и крепко ухватилась за гриву, за ней — Люсия Певенси и крепко ухватилась за Сюзанну. Вот он поднялся на ноги и помчался вперед быстрее самого резвого скакуна, сначала вниз по склону, затем в чащу леса. Ах, как это было замечательно! Пожалуй, лучшее из всего того, что произошло с ними в Нарнии. Вы скакали когда-нибудь галопом на лошади? Представьте себе эту скачку, только без громкого стука копыт и звяканья сбруи, ведь огромные лапы Льва касались земли почти бесшумно. А вместо вороной, серой или гнедой лошадиной спины представьте себе мягкую шершавость золотистого меха и гриву, струящуюся по ветру. А затем представьте, что вы летите вперёд в два раза быстрее, чем самая быстрая скаковая лошадь. И ваш скакун не нуждается в поводьях и никогда не устает. Он мчится всё дальше и дальше, не оступаясь, не сворачивая в стороны, ловко лавируя между стволами деревьев, перескакивая через кусты, заросли вереска и ручейки, переходя вброд речушки, переплывая глубокие реки. И вы несетесь на нём не по дороге, не в парке, даже не по вересковым пустошам, а через всю Нарнию, весной, по тенистым буковым аллеям, по солнечным дубовым прогалинам, через белоснежные сады дикой вишни, мимо ревущих водопадов, покрытых мхом скал и гулких пещер, вверх по обвеваемым ветром склонам, покрытым огненным дроком, через поросшие вереском горные уступы, вдоль головокружительных горных кряжей, а затем — вниз, вниз, вниз, вновь в лесистые долины и усыпанные голубыми цветами необозримые луга.

А теперь мы вернёмся к Гарри Поттеру. Как только Аслан умчался, Гарри Поттер пошёл обратно в лагерь. Утром дорога была видна не так, как ночью. Гарри Поттер шёл быстрее. В лагере Питер Певенси поднял войско на битву с Белой Колдуньей. Воины надевал доспехи и вооружались. Гарри Поттеру дали коня. Питер Певенси восседал в сияющих доспехах на белом единороге. Рядом с ним были Эдмунд Певенси и Гарри Поттер на конях.

Вскоре показалось войско Белой Колдуньи. Оно было больше примерно в два раза, там были Чёрные гномы, страшные чудовища и злые духи. Белая Колдунья восседала в колеснице, запряженной белыми медведями. Питер Певенси вынул меч Риндон из ножен и вскричал:

— За Нарнию!.. За Аслана!

Гарри Поттер отсоединил огонь от посоха и направил его в сторону войска Белой Колдуньи. Чудовища, визжа, покатились по земле. Воины армии Аслана достали мечи и кинулись на врага. Они добивали чудовищ, поджаренных Гарри Поттером. Но воины были ранены чёрными гномами. Белая Колдунья, используя волшебную палочку, превращала воинов армии Аслана в каменные статуи. Армия Аслана сильно поредела. Поле боя покрывалось статуями.

— Ступефай!.. Ступефай! — кричал Гарри Поттер, взмахивая волшебной палочкой. Чудовища Белой Колдуньи падали, и Эдмунд Певенси затаптывал их конём.

Стало понятно, что пока у Белой Колдуньи есть волшебная палочка, так чудовищ не победить. Тогда Гарри Поттер вскричал, взмахнув волшебной палочкой:

— Экспелллиармус!

Волшебная палочка Белой Колдуньи вырвалась из её рук и полетела к Гарри Поттеру. Но Белая Колдунья не превратилась в статую. Эдмунд Певенси разрубил мечом летящую волшебную палочку. Тогда Белая Колдунья достала каменный нож. Она стала драться с Питером Певенси.

Аслан вместе с девочками на спине привёл подкрепление. Если вы читали книгу "Лев, Колдунья и платяной шкаф", то вы поймёте, как он это сделал.

Питер, Эдмунд, Гарри Поттер и армия Аслана отчаянно сражались с ордой страшных чудищ, которых она видела прошлой ночью, только сейчас, при свете дня, они выглядели ещё страшнее, уродливее и злобнее. И стало их значительно больше. Армия Питера — они подошли к ней с тыла — сильно поредела. Всё поле битвы было усеяно статуями — видимо, Колдунья пускала в ход волшебную палочку. Но теперь, судя по всему, она ею больше не пользовалась — она сражалась своим каменным ножом. И сражалась она против самого Питера Певенси. Они так ожесточенно бились, что Люси Певенси едва могла разобрать, что происходит. Нож и меч мелькали с такой быстротой, будто там было сразу три ножа и три меча. Эта пара была в центре поля. Со всех сторон, куда бы Люсия Певенси ни взглянула, шёл ожесточенный бой.

— Прыгайте, дети! — закричал Аслан, и обе девочки соскользнули с его спины.

С ревом, от которого содрогнулась вся Нарния от фонарного столба на западе до побережья моря на востоке, огромный зверь бросился на Белую Колдунью. На мгновение перед Люси Певенси мелькнуло её поднятое к Аслану лицо, полное ужаса и удивления. А затем Колдунья и Лев покатились клубком по земле. Тут все те, кого Аслан привёл из замка Колдуньи, с воинственными кликами кинулись на неприятеля. Сьюзен Певенси пустила в ход лук. Гномы пустили в ход боевые топорики, великан — дубинку (да и ногами он передавил не один десяток врагов), кентавры — мечи и копыта, волки — зубы, единороги — рога. Усталая армия Питера кричала «ура!», враги верещали, пришельцы орали, рычали, ревели — по всему лесу от края до края разносился страшный грохот сражения.

Через несколько минут битва была закончена. Большинство врагов погибло во время первой атаки армии Аслана, а те, кто остался в живых, увидев, что Колдунья мертва, спаслись бегством, или сдались в плен. И вот уже Аслан и Питер приветствуют друг друга крепким рукопожатием. Люси никогда ещё не видела Питера таким, как сейчас: лицо его было бледно и сурово, и он казался гораздо старше своих лет.

— Мы давно были бы разбиты, если бы не Гарри Поттер. — сказал Питер Певенси. — Это он обезоружил Белую Колдунью.

Следующие полчаса они были заняты делом: она возвращала жизнь раненым, он — тем, кто был обращен в камень. Люси давно — пожалуй, целую вечность — не видела, чтобы Эдмунд выглядел так чудесно. По правде сказать, с того самого дня, как он пошел в школу. Там-то, в этой ужасной школе, в компании дурных мальчишек, он и сбился с правильного пути. А теперь Эдмунд Певенси снова стал прежним и мог прямо смотреть людям в глаза.

И тут же, на поле боя, Аслан посвятил Эдмунда Певенси в рыцари.

— Интересно, — шепнула сестре Люси Певенси, — знает ли он, что сделал ради него Аслан? О чём на самом деле договорился Аслан с Колдуньей?

— Ш-ш-ш… Нет. Конечно, нет, — сказала Сьюзен.

— Как ты думаешь, рассказать ему? — спросила Люси.

— Разумеется, нет, — ответила Сьюзен. — Это будет для него ужасно. Подумай, как бы ты себя чувствовала на его месте.

— И все-таки ему следовало бы знать, — сказала Люси. Но тут их разговор прервали.

В ту ночь они спали там, где их застали события. Как Аслан добыл еду для всех, я не знаю, но так или иначе около восьми часов вечера все они сидели на траве и пили чай. На следующий день они двинулись на запад вдоль берега большой реки. И ещё через день, под вечер, пришли к её устью. Над ними возвышались башни замка Кэр-Паравел, стоящего на небольшом холме, перед ними были дюны, кое-где среди песков виднелись скалы, лужицы соленой воды и водоросли. Пахло морем, на берег накатывали одна за другой бесконечные сине-зелёные волны. А как кричали чайки! Вы когда-нибудь слышали их? Помните, как они кричат?

Гарри Поттер подумал, что Кэр-Паравел куда меньше, чем Хогвартс. В Хогвартсе было восемь этажей, а в Кэр-Паравеле их всего три. Да и башен в Хогвартсе немного больше: в Хогвартсе Астрономическая, Гриффиндора, Рейвенкло, Директорская, Прорицаний, Часовая и Совятня. В Кэр-Паравеле башни: Люси, или Восточная; Эдмунда, или Западная; Сьюзен, или Южная и Питера, или Главная. И ещё в Хогвартсе было очень много лестниц, а в Кэр-Паравеле всего лишь пять: по одной винтовой лестнице в каждой башне и пятая лестница в сокровищнице.

Вечером, после ужина, четверо ребят снова спустились к морю, скинули туфли и чулки и побегали по песку босиком. Но следующий день был куда более торжественным. В этот день в Большом Зале Кэр-Паравела — этом удивительном зале с потолком из слоновой кости, с дверью в восточной стене, выходящей прямо на море, и украшенной перьями западной стеной — в присутствии всех их друзей Аслан венчал ребят на царство. Он подвёл их к четырём тронам. На тронах были выгравированы подарки ребят: щит и меч, лук со стрелами и лук, бутылочка и кинжал; и меч, разрубающий волшебную палочку. Бобры несли подушки, на которых лежали короны.

— Именем сияющего Восточного моря, — сказал он, — да славится королева Люсия Отважная!

Мистер Тамнус надел серебряную корону на голову Люси Певенси. Корона была похожа на венок из цветов.

— Именем великого Западного леса, — сказал Аслан, — да славится король Эдмунд Справедливый!

Мистер Тамнус надел серебряную корону на голову Эдмунда Певенси. Корона являлась тонким обручем с зубчиками.

— Именем лучезарного Южного солнца, — сказал Аслан, — да славится королева Сюзанна Великодушная.

Мистер Тамнус надел золотую корону на голову Сьюзен Певенси. Корона была похожа на венок из цветов.

— Именем ясного Северного неба, — сказал Аслан, — да славится король Питер Великолепный.

Мистер Тамнус надел золотую корону на голову Питера Певенси. Корона являлась тонким обручем с зубчиками.

— Кто был хоть один день королём или королевой в Нарнии, навсегда останется здесь королевой или королём. Несите достойно возложенное на вас бремя, сыновья и дочери Адама и Евы, — сказал Аслан.

Через широко распахнутые двери в восточной стене послышались голоса сирен и тритонов, подплывших к берегу, чтобы пропеть хвалу новым правителям Нарнии.

И вот ребята сели на троны, и в руки им вложили скипетры, и они стали раздавать награды и ордена своим боевым друзьям: волшебнику Гарри Поттеру, фавну Тамнусу и чете бобров, великану Рамблбаффину и леопардам, добрым кентаврам и добрым гномам, и льву — тому, который был обращен в камень. В ту ночь в Кэр-Паравеле был большой праздник: пировали и плясали до утра. На большом столе в большом зале стояли разнообразные блюда нарнийской кухни. Сверкали золотые кубки, рекой лилось вино из Орландии, и в ответ на музыку, звучавшую в замке, к ним доносилась удивительная, сладостная и грустная музыка обитателей моря. Запускали хлопушки.

— Сьюзен, передай, пожалуйста, салат — сказала Люси Певенси.

— Бери, сестра. — ответила Сьюзен Певенси, передавая салат.

— Акцио картошка! — воскликнул Гарри Поттер, взмахнув волшебной палочкой. Картошка полетела по воздуху к нему.

Но пока шло это веселье, Аслан потихоньку выскользнул из замка. И когда ребята это заметили, они ничего не сказали, потому что мистер Бобр их предупредил:

— Аслан будет приходить и уходить, когда ему вздумается; сегодня вы увидите его, а завтра нет. Он не любит быть привязанным к одному месту… и, понятное дело, есть немало других стран, где ему надо навести порядок. Не беспокойтесь. Он будет к вам заглядывать. Только не нужно его принуждать. Ведь он же не ручной лев. Он всё-таки дикий.

Потом Короли и королевы Нарнии, и Гарри Поттер пошли спать в отведенных им прислугой спальнях.

Кэр-Паравел стал Гарри Поттеру домом, каким был Хогвартс до того, как там стала работать Амбридж. Гарри Поттер жил в башне Питера.

Бобры вернулись в свою плотину, потому что там были их подарки от Отца Рождество.

— Интернет — это, ну, э-э-э, такая штука, которая соединяет все компьютеры между собой... Люди так могут информацией меняться на расстоянии и... еще кучу вещей делать, — запустив руку в волосы, кое-как пытался объяснить Сьюзен Певенси Гарри Поттер.

Она решила поспрашивать Гарри о том, что интересного есть в далеком будущем, о технологиях, изобретениях и прочих новшествах. Только вот все знания Поттера о магловском мире были на уровне одиннадцатилетнего ребёнка, и толком объяснить он ничего не мог. Гарри приписывал себя к миру волшебников, потому немагический не особенно его интересовал.

— И как он работает? — поинтересовалась Сьюзен.

— Работает? — переспросил Гарри Поттер. — Ну он... В общем... Ох, да Мерлина ради, Сью, я понятия не имею, как работает эта штука! Я этим интернетом вообще не пользуюсь! Мой кузен Дадли не даёт. Да он и появился совсем недавно. Спроси лучше что-нибудь о квиддиче.

— Ну почему-у, — застонала Сюзанна Певенси, закатив глаза. — Почему из всех людей из будущего нам достался именно тот, который и понятия о нём не имеет?

— Я волшебник, а не магл, — фыркнул Гарри Поттер. — Каюсь, не шибко много я знаю об их мире, но мне и этого вполне достаточно.

— Интернет, конечно, — это очень увлекательно, — посмеиваясь, произнёс Питер Певенси, — но я бы лучше о квиддиче послушал, он поинтересней будет.

— Вот, молодец! Это запросто! — обрадовался Гарри и, игнорируя ворчавшую что-то о «глупых неандертальцах» Сью, принялся рассказывать другу, как побывал на Кубке Мира по квиддичу, а потом на лагерь напали Пожиратели смерти и просто пьяные волшебники.

Гарри Поттер учил королей и королев писать пером. Пока у них не получалось написать даже свои инициалы, они сажали на пергамент клясы, но вскоре у королей и королев началось получаться. Они смогли подписывать документы.

Гарри Поттер вынул из кармана фотографию своих родителей. Фотография была волшебная. Люди на ней двигались. Королева Сьюзен Великодушная это заметила.

— Скучаешь по родителям? — спросила она.

Если бы. — ответил Гарри. — Я их почти не помню, только как их убил Волдеморт, и то из-за дементоров. Я ведь совсем маленький был.

— А что такое дементоры? — спросила Сьюзен.

— Это такие тёмные твари. — ответил Гарри Поттер. Хорошо, что их в Нарнии нет. Они похожи на мертвецов, летают и вызывают страх и депрессии.

Сьюзен Певенси умела и любила готовить. Она вместе с сестрой и Гарри Поттером часто готовила на кухне замка. Гарри Поттер выращивал овощи и фрукты с помощью посоха.

Короли и королева Сьюзен издавали справедливые законы. Им в этом помогал мистер Тамнус. Королева Сьюзен шила мягкие игрушки для Люси и Эдмунда, ведь они были ещё детьми. Короли и королевы играли с Гарри Поттером и мистером Тамнусом в шахматы. Шахматы были сделаны из серебра и золота.

Гарри Поттер вместе с королями и королевами строили Парк тысячелетия Нарнии возле замка. Гарри Поттер выращивал в парке растения при помощи своего посоха. Король Питер вместе с гнома и проводил земляные работы. Королева Сьюзен Великодушная, король Эдмунд Справедливый и королева Люси Отважная сооружали скамейки, детали которых были сделаны гномами. Парк постепенно приобретал благоустренный вид.

— Сьюзен, ты мне молотком по пальцу попала! — закричал король Эдмунд, тряся рукой.

— Ну извини, — сказала королева Сьюзен, — я не хотела.

Три гнома несли фонарный столб, который они сами сделали.

— Ваше Величество король Питер Великолепный, пожалуйста помогите поставить фонарный столб.

— Как скажете, — сказал король Питер и поднял фонарный столб.

Гномы прикопали фонарный столб. Вскоре парк был готов.

Дни шли. Вскоре наступила осень. Мистер Тамнус стал учить королей и королев истории Нарнии.

— Первым королём Нарнии был король Франциск, бывший кэбмен. — сказал мистер Тамнус. — Он попал в Нарнию вместе с Лордом Диггори, который посадил волшебную яблоню, с помощью волшебных колец. Его жену Елену вызвал Аслан, и она стала первой королевой Нарнии. Лорд Диггори забрал волшебные кольца с собой и закопал, как велел ему Аслан. Когда волшебная яблоня сломалась, Нарнию захватила и заморозила Джедис, Белая Колдунья.

Королева Сьюзен стала учить свою сестру Люси английскому языку и математике.

Листья на деревьях стали желтеть и опадать. Королева Люси Отважная любила собирать опавшие листья и разбрасывать их. Приближалась зима, на этот раз настоящая, а не наколдованная. Стал падать мокрый снег.

Для Нарнии это был обычный ноябрьский день: несмотря на голые деревья и прошедший ночью дождь, на небе сияло яркое солнце, и вокруг царила атмосфера тепла и бесконечного уюта. Та, кто всю свою недолгую жизнь прожила в дождливой и серой Англии, просто не могла теперь остаться в замке в такую погоду, и, к счастью, королевский титул позволял не только управлять страной, но и отправляться в любой её уголок, когда только захочется.

Именно поэтому Люсия Отважная сейчас шагала по лесу вместе со своим лучшим другом мистером Тамнусом, восхищённо разглядывая всё вокруг. Листья под ногами напоминали мягкий цветастый ковёр, а дорожка из-за дождя была почти полностью покрыта лужами; Люси порой хотелось прыгнуть в одну из них, разбрызгивая воду, как когда-то в Лондоне (за что ей здорово доставалось от матери из-за неизменно испачканных пальто и ботинок), но она справедливо решила, что если для Люси Певенси это занятие не то чтобы разрешённое, но приемлемое, то для королевы, пусть и младшей — решительно недопустимое, поэтому ограничивалась неспешной прогулкой и такой же плавной беседой.

— Скоро зима, — заметила Люси между делом, хотя её наступление пока что предвещал только холод, заставляющий королеву Отважную плотнее кутаться в расшитую накидку.

— Верно, ваше величество, — согласился Тамнус, выдыхая в воздух облачко пара. — Стало быть, вы правите Нарнией уже почти год.

— А ещё это значит, что скоро Рождество, — Люси широко улыбнулась. — Обещаю тебе, мы отметим его по лучшим нарнийским традициям! Ты же расскажешь, как его раньше праздновали в Нарнии? — она посмотрела на Тамнуса и вдруг увидела печаль в его глазах. — Мистер Тамнус, что-то произошло? Что с тобой?

— Не знаю, как и сказать, моя королева, — вздохнул Тамнус, чуть ли не зарываясь лицом в шарф. — Не хотел бы вас огорчать.

— Вот ещё: если тебя что-то тревожит, я должна об этом знать, — Люси остановилась и со всей требовательностью посмотрела на Тамнуса. — Что не так?

— Дело в том, что большинство нарнийцев совсем не помнят Рождества: вы же знаете, зима здесь царила сто лет, — печально ответил Тамнус. — Не все волшебные существа могут столько прожить.

— Не помнят Рождества? О, — Люси поникла, борясь со смесью сочувствия и удивления. — Как же так, мистер Тамнус?

— Я ведь говорил, что это вас огорчит, — совсем грустно продолжил Тамнус. — Но это ещё не всё. У многих зима ассоциируется с самым жутким для Нарнии столетием, они не понимают и не знают, что зимой можно веселиться, а не жить в страхе перед Белой Колдуньей…

— Ты хочешь сказать, что никто не будет праздновать Рождество? — Люси округлила глаза и недоверчиво посмотрела на Тамнуса. — Это невозможно!

— К сожалению, это так, моя королева. Большинство даже не верят в Отца Рождество! Однако я не думаю, что ситуация безнадёжна, — Тамнус вдруг слегка оживился. — Если за это возьмётесь вы, ваши братья с сестрой и Гарри Поттер… Может быть, вам удастся изменить всё к лучшему.

— Конечно, мистер Тамнус! После всего, что ты сказал, мы просто обязаны это исправить, — Люси чуть ли не горела от переполнявших её эмоций. Не праздновать Рождество — да где это видано? Как короли и королевы, они всенепременно должны вернуть в Нарнию веселье и смех зимой. — Я тотчас же поговорю с остальными.

— Я верю в то, что вы справитесь, ваше величество, — улыбнулся Тамнус, склонив голову. — И в случае чего буду рад вам помочь всем, чем только смогу.

— Твоя помощь пригодится нам очень скоро, — кивнула Люси. — А пока мы возвращаемся в замок.

* * *

Королева Сьюзен Великодушная занималась вполне прозаичным делом — расчёсыванием своих длинных тёмных локонов, — когда в её комнату ворвался маленький ураган. От неожиданности Сьюзен выронила из рук позолоченный гребень из переплетённой лозы, подаренный дриадами, но быстро успокоилась, стоило ей осознать, что её гостями стали вовсе не враги, а всего-навсего Люсия.

— Лу, ты меня напугала, — вздохнула она, поднимая гребень и проверяя, не откололись ли от него драгоценные камни. — Что-то стряслось?

— Вообще-то да. — Только теперь Сьюзен заметила, что Люси выглядит не совсем подобающе: волосы, которые Сьюзен лично укладывала ей утром, растрепались, накидка волочилась по земле, а лицо покраснело, будто бы Люси до этого бежала кросс. — Тамнус мне такое рассказал… Ты не поверишь, Сью…

— Для начала тебе следует успокоиться, — перебила Сьюзен, похлопав рукой по кровати; Люси села рядом, и, дождавшись, пока она выровняет дыхание, Сьюзен продолжила: — Так что такого произошло? Что же сказал тебе мистер Тамнус?

— Нарнийцы не хотят праздновать Рождество, — выдохнула Люси. — Представляешь? Они не любят зиму из-за Колдуньи, не хотят покидать свои дома, не то что там что-то ещё отмечать…

— Их можно понять, — резонно заметила Сьюзен. — Они жили в страхе целое столетие, как же им ещё относиться к зиме?

— Но мы должны что-то сделать, — Люси умоляюще посмотрела на Сьюзен. — Сью, это же Рождество! Наш любимый праздник, помнишь? Они все тоже должны узнать, что это такое. Мы не можем просто так это оставить!

Сьюзен задумчиво посмотрела в окно; слова Люси имели смысл. Она вспомнила о Рождестве в Англии: казалось, это было так давно… Тогда, до войны, когда небо не рассекали бомбардировщики, а отец не уходил на фронт, каждое Рождество напоминало Сьюзен маленькую сказку, созданную любящими руками родителей. Она всегда и неизменно помогала маме на кухне и незаметно позволяла Люси слизывать оставшееся тесто для пудинга с ложки, а потом они все вместе наряжали ёлку и украшали комнату, развешивая ленты и венки. В доме играла праздничная музыка, не смолкали смех и весёлые голоса, и даже Эдмунд, который, как известно, был тем ещё противным ворчуном, поддавался этой атмосфере. В Нарнии, где каждый день напоминал праздник жизни и добра, игнорировать такое важное событие было бы кощунством, и Сюзанна прекрасно это понимала.

— Это действительно очень важная проблема, Лу, — наконец сказала она. — Нам нужно немедленно поговорить с Питером и Эдмундом и созвать совет.

— Спасибо, — Люси вдруг порывисто обняла Сьюзен, и Сьюзен прижалась к ней в ответ, чувствуя тепло внутри. — Ты ведь поможешь мне их убедить, да?

— А ты уверена, что их нужно убеждать? — лукаво спросила Сьюзен. — Они ведь тоже короли Нарнии!

Люси тихо рассмеялась ей в плечо⁽¹⁾

* * *

Наступила зима. Теперь снег стал ложиться на землю, но в море по прежнему таял. Вскоре на Великой реке и в море стали появляться льдинки. Король Эдмунд начал хандрить. Вскоре Великая река была скована льдом.

— Не грусти, Эдмунд! — сказал Гарри Поттер. — Будем праздновать Рождество и Новый Год!

Королевы стали делать украшения из бумаги и золотой фольги, сделанной гномами.

1) https://ficbook.net/readfic/11484432 Xmas in Narnia

Вернуться к тексту

В Кэр-Паравел прилетел орёл и сообщил, что людоед и ведьма убивают мирных нарнийцев.

Вот твои подарки, — но это не игрушки. Возможно, не за горами то время, когда тебе придется пустить их в ход. Будь достоин их. — Вспомнил Эдмунд слова Отца Рождество. Теперь у него есть такие же щит и меч, как и у Питера.

Королева Сьюзен Великодушная и король Эдмунд Справедливый разправились с людоедом и ведьмой. Король Эдмунд начал собирать свой Отряд. В следующий раз было больше приспешников. Дело принимал серьёзный оборот.

В Кэр-Паравел прибежала белка, вестница жителей Западных лесов, и сообщила, что приспешники Джедис вновь разоряют деревни и убивают мирных нарнийцев, как будто предыдущие рейды Эдмунда и его отряда не были им хорошим уроком. В этот раз они были хорошо организованы, а в бой их вёл безжалостный Отмин-минотавр, ведьмин генерал, которого едва живого унесли с поля боя при Беруне.

Отряд немедленно выдвинулся на запад. Командовать пришлось королю Эдмунду: Верховный Король Питер сражался с великанами на далёком севере. Гарри Поттер отправился вместе с ним. Королева Сьюзен Великодушная обняла и поцеловала его на прощание.

Король Эдмунд Справедливый отправлял Отмину ультиматум, призывая его сдаться взамен на жизнь и минотавр, ухмыляясь, разорвал свиток пергамента на мелкие клочки.

Король Эдмунд Справедливый приказывал штурм развалин замка Колдуньи, где засели мятежники.

Отмин и его банда были фанатично преданы Колдунье. И, разумеется, они предпочли умереть, но не сдаться.

Отряд короля Эдмунда отчаянно сражался с бандой Отмина. Гарри Поттер поливали врага льдом и огнём из своего посоха. Банда минотавра редела с каждой минутой.

Такова была обратная сторона справедливости, и Эдмунд понимал: от того, что по законам Нарнии таково было наказание, он сегодня отнял десятки жизней.

Гигантский минотавр тяжело сполз на землю, огонь ненависти в его глазах погас теперь навсегда.

Король Эдмунд молча вытер свой меч, который ему подарил Отец Рождество в Кэр-Паравеле, об траву, пробивавшуюся сквозь каменные плиты в развалинах замка Колдуньи. Запястье левой руки сильно болело — щит был выбит из руки во время боя, а удар секиры минотавра легко сломал хрупкие кости. Гарри Поттер вылечил Эдмунда заклинанием.

Раздались еле слышные шаги, и к молодому королю подошёл огромный волк. Фаркас, ставший за последний год одним из его доверенных командиров, осторожно понюхал поверженного врага.

― Мёртв, Ваше Величество, ― доложил он, ― мы победили. Лаврус, этот несносный сатир, повел остальных обыскивать развалины, но, кажется, никого не осталось в живых.

― Спасибо, Фаркас. Можешь отправиться в лагерь и сообщить об этом целителям. Раненым будет нужна помощь.

Волк молча склонил голову и убежал. Эдмунд прислонился к стене. От вида крови на камнях и тел погибших короля-воина не должно мутить, но мальчик ничего не мог с собой поделать.

Он знал, что всё так и будет.

Неожиданно молодой король услышал, как кто-то перепрыгнул через стену и мягко подошёл к нему. Даже сквозь закрытые глаза он мог ощутить свет, исходящий от вновь прибывшего, и Эдмунд мгновенно опустился на колено.

― Аслан!

― Здравствуй, сын Адама и Евы, ― Лев благосклонно кивнул головой, ― можешь подняться с колен.

― Почему ты здесь? ― спросил молодой король.

― Я обещал навещать вас, ― просто ответил Аслан. Если бы он был человеком, Эдмунд поклялся бы, что заметил тень лукавой улыбки. ― Что тебя тревожит, король Нарнии?

И Вопрос Великого Льва застал Эдмунда врасплох, и он даже растерялся. Ответить «ничего» он не мог ― лгать Аслану ему не позволяла совесть, так что Эдмунд ответил:

― Это, ― он обвёл рукой остатки внутреннего двора, ― всё из-за меня. Я мог бы продолжить переговоры, постараться убедить их… Сделать что-то ещё, чтобы помочь им.

― Смысл вести переговоры с чудовищами? ― сказал Гарри Поттер.

Король Эдмунд поднял взгляд от земли. Лев смотрел на него понимающе и печально.

― Не нужно отбирать у врага свободу выбора, сын Адама. Они отвергли твоё предложение и сами выбрали свою судьбу. Или, ― взгляд Льва стал словно жёстче и острее, ― ты желаешь для себя безграничной власти над разумом и поступками прочих?

― Нет! ― возмущенно воскликнул Эдмунд. В таком ключе вся ситуация выглядела по-другому. ― Прости, Аслан. Мне ещё многому предстоит научиться.

Великий Лев ласково тронул его за плечо и позволил обнять, зарывшись лицом в роскошную гриву. Именно так их нашёл Лаврус. Обычно неугомонный сатир, увидев Аслана, перестал размахивать руками на бегу и, резко остановившись, глубоко поклонился.

― Аслан! Ваше Величество! Мы нашли ещё одно подземелье Колдуньи. И мы… Я подумал, что вы захотите взглянуть.

Эдмунд повернулся к Аслану:

― Аслан, ты пойдёшь с нами? Пожалуйста.

Лев молча кивнул, и они проследовали за сатиром.

Спускаться в подземелье Джедис рядом с Асланом оказалось совсем не страшно. Великий Лев словно светился в темноте, разгонял пахнущий плесенью воздух, и даже воспоминания о собственном кратковременном пребывании в ледяном плену казались Эдмунду не такими страшными.

Они достигли конца узкой лестницы. Впереди открывался короткий коридор, по обе стороны располагалось по две зарешёченных клетушки, а одна, запертая на крепкий замок, находилась в самом конце. Четыре первых оказались пусты: там не было ничего, кроме обрывков тряпья и высеченных на стенах палочек. После их подсчета дыхание молодого короля перехватило — ни один бедняга не задерживался здесь более чем на десять дней.

― Мне кажется, это особые камеры тайной полиции ведьмы, ― сказал Лаврус, ― здесь она держала тех, для кого обращение в камень было слишком мягкой участью.

Вот мне ещё один урок, ― мрачно подумал Эдмунд, ― каким не должно быть правосудие. Никогда.

Тем временем Аслан подошел к последней из дверей. При его приближении замок, казалось, открылся сам собой. Эдмунд тут же проследовал за ним. Лаврус отстал, копаясь в обрывках старых бумаг в углу.

Комнатушка на первый взгляд тоже была совершенно пуста, однако молодой король заметил, что Великий Лев без колебаний двинулся в самый дальний угол. Там обнаружилась статуя. За годы одинокого стояния здесь она покрылась пылью, а от вытянутой руки к стене протянулись нити паутины.

Это оказался кудрявый юноша чуть старше Верховного короля Питера. Он был одет в до боли знакомые доспехи и тунику с изображением льва. Оружия он не держал, а его руки были широко раскинуты в сторону, словно до последней секунды он старался защитить кого-то от удара.

― Кто это? ― спросил король Эдмунд.

Лев не ответил, а лишь дохнул на статую. Камень тут же пошёл трещинами, стал пылью осыпаться на пол. Юноша медленно оживал. Вот осыпалась серая крошка с рыжих волос, затрепетали ресницы, плечи судорожно дернулись в попытке сделать первый вдох за много лет… Эдмунд Певенси уже видел, как Аслан возвращал жертв Колдуньи к жизни, но каждый раз он ощущал благоговение, видя подобное чудо.

Как я мог хоть миг ненавидеть Аслана?

Глаза бывшей статуи открылись. Он моргнул несколько раз, а потом увидел перед собой золотую фигуру Льва и упал на колени.

― Аслан… Прости меня, ― тихо прошептал он.

― Встаньте, лорд Перидан, ― ответил Лев.

Эдмунд тихо вышел в коридор, прикрыв дверь. Ему было очень любопытно, но он никогда бы не посмел прервать или подслушать исповедь неизвестного рыцаря.

Едва король Эдмунд выбрался из затхлого подземелья на свежий осенний воздух, его поймал Фаркас. Брат печально известного Могрима, он был вожаком стаи волков, отказавшихся сражаться за Колдунью, но не пришедших на зов Аслана к Каменному Столу, так что теперь он изо всех сил старался доказать свою преданность. Молодому королю даже нравился его мрачный, неуступчивый, но очень заботливый характер, проявления которого порой принимали странные формы.

Король Эдмунд спросил, приходилось ли им слышать о лорде Перидане. Фаркас лишь покачал головой:

― Нет, Ваше Величество. Я был рожден уже во время правления Колдуньи, и среди моих сородичей было слишком много верных ей.

Сатир же наморщил лоб, пытаясь припомнить что-то, и после нескольких минут раздумий сказал:

― Да, кажется, мне он известен.

После этого он спел заинтересованно внимающим слушателям печальную балладу о последнем сражении под сенью ветвей Древа Защиты и о битве Перидана с самой Джедис. Ещё Лаврус спел песню, названную «Плач Лебеди о названном брате».

Слушая эту историю, произошедшую так давно и одновременно недавно, Эдмунд твёрдо решил поговорить с расколдованным рыцарем.

Рыжую макушку лорда Перидана среди снующих по своим делам воинов мальчику удалось найти только вечером, когда оранжевый закат расцветил снежные шапки на пиках далёких Западных гор. Сгорбившаяся на траве фигура под потёртым плащом мало чем напоминала блестящего рыцаря из песен. Король Эдмунд медленно опустился рядом, стараясь не расплескать горячий травяной настой из заготовленной кружки.

― Мне всегда казалось, что любое время суток в Нарнии прекрасно, ― неловко попытался начать разговор молодой король, протягивая Перидану кружку.

― Спасибо, Ваше Величество, ― тихо произнёс он. Оба замолчали. Лицо нарнийского лорда было пугающе пустым. Свободной рукой рыцарь крепко вцепился в траву, не замечая, что зелёный липкий сок пачкает ладонь. ― Я ведь впервые увидел Его сегодня. Аслана. И я никогда бы не подумал, что сначала мне будет так… страшно.

― Он на многих производит подобное впечатление, ― задумчиво согласился Эдмунд, вспоминая свою первую встречу с Великим Львом, когда он еще не был королём, а был всего лишь испуганным мальчишкой, предавшим брата и сестёр, ― но если в твоей душе есть хотя бы капля света, то ты перестаёшь чувствовать этот испуг. Восхищение, благоговение, любовь… но ни в коем случае не ужас.

― Наверное, ― улыбаться, похоже, лорд Перидан не умел. Или разучился за долгое время пребывания статуей? ― Расскажите мне всё, Ваше Величество. Всё, что случилось за время моего отсутствия. Пожалуйста.

Эдмунд вряд ли был лучшей кандидатурой для того, чтобы поведать эту историю: до сих пор история Нарнии до наступления зимы была слишком сложной для четверых монархов. Особенно последние годы правления королевы Лилиан, когда множество свитков и книг канули в неизвестность. Однако он мог рассказать всё, без утайки (Эдмунд всегда честно признавался в своём предательстве, иначе жертва Аслана казалась ему напрасной), о Гарри Поттере, приходе весны и победе над Колдуньей, и мальчику казалось, что услышать это лорду Перидану будет несравнимо приятнее.

Когда он закончил свой рассказ, Перидан молча опустил голову, рассматривая кружение чаинок в кружке.

― А ведь в том, что это случилось, велика доля моей вины. Это я посоветовал Лилиан вести войска на север. Моя… ― он замялся, словно подбирая нужное слово, ― сестра обдала даром предсказания, но и она не видела выхода. Мы ― я ― оставили Нарнию почти без защиты и расчистили Колдунье лёгкий путь к власти.

― Откуда вы могли знать, что Джедис вступила в союз с гигантами? ― спросил король Эдмунд.

― Мы должны были подумать об этом. Должны были помнить, что Зло появилось в Нарнии в миг её рождения. Должны были понимать, что все старинные сказания ― это правда, и не зря дети учат песнь о создании Нарнии на уроках.

Король Эдмунд почувствовал быстрый всплеск недоверия. Как он может так говорить?

― Вы ни в чем не виноваты перед Нарнией, ― мальчик уверенно и крепко сжал плечо рыцаря, ― не будь я, милостью Великого Льва, Справедливый король. Вам не за что просить прощения.

Выражение лица лорда Перидана не изменилось, а его взгляд по-прежнему черен от тоски:

― Если бы я мог простить себя. Аслан… Он сказал мне оставить прошлое в прошлом.

― Мне Он тоже так сказал.

― Но я не могу. Пока я не могу простить себе то, что произошло. Волей или неволей, но я нарушил клятву, данную каждому нарнийцу, и намерен искупить это, ― он прервался, словно пытаясь найти слова, которые помогут ему лучше выразить свою мысль, ― Аслан сказал мне жить. Но я не умею жить по-другому, не умею жить без Нарнии и преданной службы ей!

Рыцарь, выдохшись, резко замолчал, плечи бессильно опустились. Эдмунд ободряюще улыбнулся:

― В таком случае я предлагаю отправиться с нами в Кэр-Паравел. Я уверен, что брат мой, Верховный Король Питер, найдёт вам дело по душе. И ещё, ― выражение лица мальчика стало печальным, ― не нужно мучиться чувством вины. Если Аслан прощает нас, то и мы должны простить себя.

― Это… странно, ― ответил Перидан, и его губы впервые за всё время наблюдений Эдмунда сложились в некую тень улыбки, ― я лет на сто с дюжиной старше вас, Ваше Величество, но сейчас мне кажется, что всё наоборот.

― Не бойтесь, это лишь первое впечатление, мой лорд! ― молодой король щегольнул своей коронной ухмылкой, ― ещё несколько дней, проведённых в моём обществе, исправят его.

― Вряд ли. Если Лилиан, ― его лицо на мгновение скривилось, как от резкой боли, ― была так уверена в вас и вашем предназначении, то и я не отстану от неё. И просто Перидан, Ваше Величество.

― Тогда я ― просто Эдмунд Певенси. И возвращайся к костру. Я не удивлюсь, если мой отряд готовит неожиданно вернувшемуся герою радушную встречу.

Лорд Перидан просто кивнул, но не двинулся с места. Оглядываясь назад по пути к лагерю, Эдмунд заметил, как под последними лучами заходящего солнца рыцарь словно оттаивает, медленно оживает. Его лицо всё еще было серьёзно и неулыбчиво, но оно уже потеряло пугающую каменную неподвижность, и на нём медленно зажигалось желание жить.

Мы ещё развеселим его, ― решил про себя Эдмунд.

Для начала, пожалуй, стоит познакомить Перидана с маглорожденной колдуньей Люси Певенси…

Примечания:

Глава написана по фанфику Ad aeternum https://ficbook.net/readfic/7474450

Следующие Рождество и Новый Год были обычными, а подарки не заслуживали упоминания.

В тысяча втором году Аслан вызвал профессоров Хогвартса Минерву МакГонагалл, Филиуса Флитвика, Помону Спраут и Северуса Снейпа. Они будут учить королеву Люси Отважную колдовству. Для профессора Спраут и профессора Снейпа Аслан создал волшебные растения, части которых используются в качестве ингредиентов для зелий.

― Северус Снейп, сын Адама и Евы, ― сказал Аслан, ― я надеюсь, что ты не будешь обижать королеву Люси, младшую из королев. И не обзови её тем самым словом, которым ты обозвал Лили Эванс в конце пятого курса.

― Королева Люси та девочка, похожая на Лили? ― спросил Северус Снейп.

― Да, ― ответил Аслан и дунул на профессора Снейпа. ― Теперь ты добрый.

― Я не буду её обижать, ― сказал Снейп.

Также Аслан вызвал мастера волшебных палочек Гаррика Олливандера, чтобы он сделал волшебные палочки, первая из которых будет выбрана королевой Люси, а последующие в будущем принцами и принцесами, которых родит королева Сьюзен Великодушная и последующие королевы Нарнии. Для изготовления волшебных палочек нужны древесина разных пород, волосы единорога, сердечные жилы дракона и перья феникса.

Королева Люси Отважная попросила деревья поделиться своими ветками. Деревья это сделали.

Гномы выковали инструменты для зельеварения и деревообработки. Аслан создал волшебные учебники.

Профессора Хогвартса поселились в замке, а для Олливандера построили дом с мастерской и лавкой. В мастерской он делает волшебные палочки, а в лавке они будут храниться и их будут выбирать волшебники.

Верховный Король Питер видел на севере дракона и сказал об этом Олливандеру. Он попросил его завалить дракона. Питер отдал Олливандеру волосы единорога и ссобрался на битву с драконом. Верховный Король Питер взял с собой Гарри Поттера, королеву Сьюзен и королеву Люси.

― Стрелы дракона не берут, ― сказал лорд Перидан.

― Но не стрелы королевы Сьюзен, ― возразил Аслан.

― Я пойду с вами, ― сказал лорд Перидан.

Королева Сьюзен Великодушная собрала еду в дорогу и отряд отправился на север. Гарри Поттер во время привалов наколдовывал одеяла. Через два дня отряд достиг реки. Это был неглубокий, шумный поток.

― Эта река называется Шрибл, ― сказал лорд Перидан.

Пять путников переходили реку по камням и мелководью. Река Шрибл была настолько мелкая, что даже королева Люси Отважная промочила ноги только до колен, когда они выбрались на северный берег. Ярдов через сто дорога стала круче, и путники вышли на поросший вереском склон, довольно пологий, но всё же со скалистыми уступами.

― Наверное, надо идти туда, ― сказал Гарри Поттер, указывая на запад, куда по неглубокому ущелью спускался поток. Но Верховный Король Питер покачал головой.

― Почти все великаны живут вдоль этого ущелья, ―объяснил он. ― Можно сказать, ущелье у них ― главная улица. Пойдёмте прямо, хотя тут и круто.

Они нашли место, где можно было залезть на самый верх, и вскоре стояли там, тяжело дыша. Бросив прощальный взгляд на равнину, где лежала Нарния, они повернули на север. Поросшая вереском пустошь рассталась перед ними насколько хватает глаз. Слева виделись камни.

Земля под ногами приятно пружинила, светило солнце. Когда они зашли дальше, стало ещё пустынней, над головой кричали птицы, иногда пролетал ястреб. Через два часа они увидели дракона, королева Сьюзен Великодушная достала свой лук и прицелилась. Потом она выстрелила в крыло дракона. И ещё один раз выстрелила. Когда дракон упал, Верховный Король Питер и лорд Перидан стали рубить его своими мечами. Гарри Поттер с помощью магии удерживая дракона. Вскоре дракон был изрублен на куски, и королева Люси Отважная собрала его кровь, разделала сердце и печень, сняла шкуру. Они поделили добытое между собой и вернулись в Кэр-Паравел.

― Я не думаю, что из этого получится волшебная палочка для тебя, Люси, ― сказал Олливандер.

― Почему? ― спросила королева Люси Отважная.

― Потому, ― ответил Олливандер, ― что волшебные палочки с сердечной Жилой дракона больше, чем волшебные палочки с остальными сердцевинами склонны к тёмной магии.

Также с запада в Нарнию прилетел феникс и сбросил немного своих перьев. Олливандер стал делать волшебные палочки. Это было довольно долго. Древесину надо было выдержать. Профессор Снейп сварил для этого специальное зелье. Наступила зима, а волшебные палочки ещё не были готовы. И только весной тысяча третьего года Олливандер склеил волшебные палочки.

А теперь намечается свадьба Гарри Поттера и Сьюзен Певенси. Дриады шили для королевы Сьюзен свадебное платье. Королева Сьюзен Великодушная каждый день приходила на примерки. Вскоре платье было готово.

― Короли и королевы, ― сказал Аслан, ― я решил позвать ваших родителей на свадьбу.

― Интересно, ― спросил король Эдмунд Справедливый, ― как они отреагируют на то, что я совершил?

― Они будут в шоке, ― ответил Аслан, ― а потом успокоятся.

Аслан издал протяжный звук, и из ниоткуда появились родители Певенси. Я не буду их описывать.

― Гарри Поттер, это наш отец Джордж, ― сказала Сьюзен Певенси, ― а это моя мама Хелен. Папа, мама, это мой жених Гарри Поттер.

― Гарри волшебник, ― сказала королева Люси, ― а я колдунья.

Следующие два часа короли и королевы рассказывали своим родителям о приключениях, которые они пережили. То, чего в этом фанфике не описано, есть в первых пяти главах книги «Лев, Колдунья и платяной шкаф». Родители охали.

― Эдмунд, ну что за несносный мальчишка! ― причитали они. ― Как ты мог обидеть свою сестру?

― Я давно уже перед ней извинился! ― ответил Эдмунд Певенси.

С самого утра шла подготовка к свадьбе. Прибыл мистер Тамнус и Бобры. В большом зале мистер Тамнус и короли сооружали алтарь и развешивали украшения. Гарри Поттер и королевы возились на кухне, готовя многочисленные кушанья. Потом все пошли в свои комнаты переодеваться.

Королева Сьюзен стояла перед зеркалом. Платье было шикарно. Над причёской постарались служанки. Волосы были заколоты розами и жемчужными нитями, а какая то их часть просто спадала на плечи. Голову венчала корона. Девушка нанесла лёгкий макияж (краски использовались в Нарнии, но в небольших количествах).

Вдруг в комнату ввалилась королева Люси Отважная. Она была в нежно-розовом платье без рукавов. Её рыжие локоны просто спадали на плечи. На голове сверкала корона. На лице не было не грамма косметики.

― Сьюзен! Ах! Ты красавица! — восторженно завопила королева Люси Отважная.

― Правда? — взволнованно спросила королева Великодушная.

― А у тебя есть сомнения? ― удивлённо вскинула бровь королева Люси Отважная.

― Просто я… Очень волнуюсь… И…

― Не переживай! Всё будет отлично!

Королева Сьюзен Великодушная решительно двинулась вниз по винтовой лестнице. Королева Люси Отважная еле поспевала за ней. Потом они вошли в западный коридор первого этажа.

В коридоре появились короли Эдмунд и Питер, а также родители.

― Вау! Отлично выглядишь, сестрёнка! — воскликнул король Эдмунд Справедливый.

― Мда… Красотка! ― подтвердил Верховный Король Питер.

И всё шестеро пошли к залу, где должно было происходить торжество.

Двери распахнулись. Грянула музыка.

У алтаря невесту ждал Гарри Поттер.

Питер взял Сьюзен под руку и они пошли по ковровой дорожке.

Люси и Эдмунд отошли.

Верховный Король Питер довёл сестру до алтаря и отпустил её руку. К ней подошёл Гарри Поттер.

«Прекрасно вышлядишь!» ― шепнул он на ушко невесте и занял своё место подле неё.

Впереди стоял Аслан. Он решил самолично сочетать браком влюблённых.

Великий лев заговорил:

― Сегодня все мы здесь собрались, что бы совершить бракосочетание Гарри Поттера и Сьюзен Певенси. Не у кого в зале нет возражений?

Никто не подал голоса.

― Возражений нет. Значит, можно приступать к церемонии. Итак, Гарри Поттер, согласен ли ты взять в жёны Сьюзен Певенси?

― Да.

― Не обещался ли ты другой?

― Нет.

― Сьюзен Певенси, согласна ли ты взять в мужья Гарри Поттера?

― Да! ― выпалила девушка на одном дыхании.

― Не обещалась ли ты другому?

― Нет.

― Клянётесь ли вы, в болезни и в здравии, в богатстве и бедности, в славе и в опале, быть опорой друг для друга? Клянётесь ли вы в вечной любви и неружимости сего союза?

― Да! ― улыбнулся Гарри Поттер.

― Да… ― улыбнулась в ответ Сьюзен Певенси.

― Тогда, обменяйтесь кольцами.

Королева Люси Отважная поднесла им подушечку с кольцами. Гарри Поттер взял одно из них и надел на пальчик возлюбленной. Она сделала тоже самое.

― Теперь, обьявляю вас мужем и женой! Да будет ваш союз счастливым и нерушимым! ― торжественно произнёс Аслан.

Гарри Поттер притянул к себе жену и нежно поцеловал.

В зал внесли стол и быстро расставили на нём различный кушанья. Здесь было всё. Стол просто ломился от угощений. Молодожёны уселись во главу. Остальные расположились, где хотели. Джордж Певенси сел возле Хелены. В тот вечер в Кэр-Паравеле был большой праздник: пировали и плясали до ночи. На большом столе в большом зале стояли разнообразные блюда нарнийской кухни. Сверкали золотые кубки, рекой лилось вино из Орландии, и в ответ на музыку, звучавшую в замке, к ним доносилась удивительная, сладостная и грустная музыка обитателей моря. Запускали хлопушки.

Потом была первая брачная ночь. Королева Сьюзен с Гарри Поттером вместе пошли в башню Питера. Теперь они будут спать вместе в спальне на шестом этаже, под спальней Питера. А под ними в спальне на пятом этаже будут спать родители Певенси.

На следующий день была намечена коронация Гарри Поттера. Всё собрались в Большом зале. Верховный Король Питер надел свою золотую корону и взял в руки скипетр.

― Гарри Поттер, ― произнёс Аслан, ― сын Адама и Евы. Чувствуешь ли ты себя достойным взять королевство Нарнию?

― Я… я не думаю, что достоин, сэр, ― ответил Гарри Поттер. ― Я ведь просто Гарри.

― Отлично, ― сказал Аслан. ― Если бы ты чувствовал себя достойным, это было бы доказательством того, что ты не подходишь. Итак, подо мной ты будешь Верховным Королём Нарнии и Императором Одиноких Островов вместо Питера Певенси, который останется Лордом Кэр-Паравела. Ты и твои наследники, первого из которых родит королева Сьюзен Великодушная, пока твой род будет продолжаться. И твоя коронация сейчас будет.

― Я, Питер Певенси, отрекаюсь от престола в пользу Гарри Поттера, потому что я ветреный и не могу найти себе жену, ― Питер Певенси снял со своей головы корону. Потом он подписал указ об отречении от престола. Мистер Тамнус положил корону на подушечку, которую нёс мистер Бобр. Также Питер Певенси отдал мистеру Тамнус свой скипетр.

― Именем ясного Северного неба, ― сказал Аслан, ― да славится король Гарри Великолепный.

Мистер Тамнус надел золотую корону на голову Гарри Поттера. Потом Верховный Король Гарри сел на трон и взял в руки скипетр. Аслан дал ему меч Гриффиндора.

Вчерашний великий праздник в Кэр-Паравеле продолжался. На большом столе в большом зале стояли разнообразные блюда нарнийской кухни. Сверкали золотые кубки, рекой лилось вино из Орландии, и в ответ на музыку, звучавшую в замке, к ним доносилась удивительная, сладостная и грустная музыка обитателей моря. Запускали хлопушки.

― Корона была для меня тяжела, ― сказал Питер Певенси Гарри Поттеру.

― Я понимаю, ― ответил ему Гарри Поттер. ― А теперь мне придётся её носить. Будучи мужем королевы, нельзя не быть королём. Я справлюсь с этой ношей.

Верховный Король Гарри пригласил королеву Сьюзен на танец.

― Дорогая моя жена, ― сказал он ей, ― позвольте мне пригласить вас танцевать со мной.

― Я согласна, ― ответила девушка, вставая с трона.

Король с королевой танцевали до ночи. Потом все пошли спать в разные башни. Верховный Король Гарри и королева Сьюзен Великодушная пошли спать в Главную башню.

Верховный Король Гарри Поттер и королевы пошли к Олливандеру выбирать Люси волшебную палочку.

Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного длинного тонконогого стула, на который уселась королева Сьюзен Великодушная в ожидании хозяина. Королева Люси Отважная чувствовала себя очень странно — словно она попала в библиотеку, в которой были очень строгие правила. У неё возникла куча новых вопросов, которые она собиралась задать Гарри Поттеру, но здесь не решалась. Вместо этого она рассматривала сотни узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка. Королева Люси Отважная почувствовала, как по коже побежали мурашки. Здешние пыль и тишина были полны волшебных секретов и казалось, издавали почти неслышный звон. И этот магазин был построен только год назад, а уже был похож на лондонский.

— Добрый день, — послышался тихий голос.

Перед ними стоял пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак.

— Здравствуйте, — сказала королева Люси.

— Гарри Поттер, как ваша палочка? — спросил мистер Олливандер.

— Она странно повела себя при встрече с палочкой Волдеморта, — ответил Верховный Король Гарри. — Из палочки Волдеморта вырвался зелёный луч, а из моей палочки — красный. Они встретились в воздухе, на полпути, и Гарри почувствовал, как палочка в его руках завибрировала, будто через нее пропускали электрический ток. Руки его приросли к палочке, и он не смог бы выпустить ее, даже если бы захотел. Сейчас соединяющий обе палочки узкий луч, был не красным и не зелёным, но пронзительно-золотым. Я, изумленно проследив взглядом за этим лучом, увидел, что палочка Волдеморта тоже вибрирует и трясётся в его длинных бледных пальцах.

А потом случилось то, чего я совершенно не ожидал — мои ноги оторвались от земли. Мы с Волдемортом оба поднялись в воздух, а концы наших палочек по-прежнему соединяла сверкающая золотая нить. Они улетели в сторону от могилы отца Волдеморта и приземлились на поляне, где могил не было. Пожиратели смерти бежали за ними и кричали, спрашивая у своего хозяина, что им делать. Затем Пожиратели снова окружили их, некоторые потянулись за палочками, змея скользила у них под ногами.

Луч золотого света, соединяющий меня и Волдеморта неожиданно расщепился на множество тонких сияющих лучиков. Палочки их оставались соединены, а золотые нити сплетали вокруг меня и Волдеморта сверкающий купол паутины. Вскоре дуэлянты оказались как бы в клетке из света, а за стенками клетки рыскали, как шакалы, Пожиратели смерти, и крики их, казалось, доносились откуда-то издалека…

— Очень любопытно! — сказал мистер Олливандер.

— Ладно, а теперь вы, мисс Певенси. Дайте мне подумать. — Он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями. — Какой рукой вы берёте палочку?

— Я?.. — замялась королева Люси Отважная, наконец спохватившись. — А, я правша!

— Вытяните руку. Вот так.

Старичок начал измерять правую руку королевы Люси Певенси. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, колена до подмышки, и ещё зачем-то измерил окружность головы.

— Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мисс Певенси, — пояснял старичок, проводя свои измерения. — Это может быть волос единорога, перо из хвоста феникса или сердечная жила дракона. Каждая палочка фирмы «Олливандер» индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будет пользоваться чужой палочкой, Ваше Величество.

Королева Люси Отважная внезапно осознала, что линейка сама её измеряет, а мистер Олливандер давно отошёл к полкам и снимает с них одну коробочку за другой.

— Достаточно, — сказал он, и линейка упала на пол. — Что ж, мисс Певенси, для начала попробуем эту. Бук и волос единорога. Девять дюймов. Очень красивая и удобная для тех, кто мудр не по годам. Возьмите её и взмахните.

Королева Люси Отважная взяла палочку в правую руку и, чувствуя предвкушение, немного помахала ей перед своим носом, но мистер Олливандер практически тут же вырвал её из руки королевы.

— Эта не подходит, возьмём следующую. Клён и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Отличная палочка для амбициозного путешественника и исследователя. Пробуйте.

Королева Люси Отважная попробовала, хотя едва она успела поднять палочку, как она оказалась в руках мистера Олливандера.

— Нет, нет, берите эту — эбеновое дерево и волос единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Хорошо подходит для всякой боевой магии и трансфигурации. Давайте, давайте, попробуйте её.

Королева Люси Отважная попробовала и почувствовала небольшое тепло.

— Нет, я думаю, что вам подойдёт эта — груша и волос единорога, десять дюймов, очень упругая. Из этой золотистой древесины получаются палочки великолепной магической силы, которые проявляют себя с наилучшей стороны в руках людей сердечных, великодушных и мудрых.

Королева Люси Отважная взяла палочку, которую протягивал ей мистер Олливандер. И внезапно пальцы её потеплели. Она подняла палочку над головой, со свистом опустила её вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах.

— О, браво! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно.

Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и упаковывал её в коричневую бумагу. Королева Люси взяла свёрток. Потом Верховный Король Гарри и королевы вернулись обратно в замок Кэр-Паравел.

Наступило первое сентября. Незадолго до этого дня Мистер Тамнус привёл мальчика с чёрными вьющиемися волосами и синими глазами. Звали его Сириус Блэк, и он попал в Нарнию через платяной шкаф в своём доме из 1970 года. Также Аслан вызвал Гермиону Грейнджер из 1990 года, чтобы они учились вместе.

По поводу начала обучения в Кэр-Паравеле был большой праздник. На большом столе в большом зале стояли разнообразные блюда нарнийской кухни. Королева Люси Отважная, Сириус Блэк и Гермиона Грейнджер были в мантиях, которые сшили для них Гарри Поттер и Миссис Бобриха. Также на детях были красно-золотые галстуки.

— Вот и наступил момент, — сказала Минерва МакГонагалл, — когда начинается ваше обучение колдовству, Ваше Величество королева Люси Отважная, Сириус Блэк и Гермиона Грейнджер. Мы будем обучать вас семь лет. Конечно же, нет смысла строить школу для одного, двух учеников, поэтому мы будем обучать вас в этом замке. А теперь скажу: да начнётся пир! Ешьте!

Сверкали золотые кубки, рекой лилось вино из Орландии, и в ответ на музыку, звучавшую в замке, к ним доносилась удивительная, сладостная и грустная музыка обитателей моря. Запускали хлопушки.

— Профессор Снейп был другом твоей маме, Гарри? —спросила королева Люси Отважная. — Он меня избегает.

— Ну да, — ответил Верховный Король Гарри.

— Я так понимаю, — спросила королева Сьюзен Великодушная, — Северуса Снейпа спрашивать о технологиях будущего ещё бессмысленнее?

— Ну да, — ответил Верховный Король Гарри. — Детство у него было ещё хуже, чем у меня. Семья была бедная.

Потом все пошли спать в разные башни.

Утром Минерва МакГонагалл дала королеве Люси, Сириусу Блэку и Гермионе Грейнджер расписание уроков по волшебным предметам. В расписании были гербология, заклинания, трансфигурация и зельеварение. Также для королевы Люси продолжились занятия по английскому языку, истории Нарнии и математике. А для Сириуса Блэка и Гермионы Грейнджер они только начались.

Трижды в неделю королева Люси Отважная, Сириус Блэк и Гермиона Грейнджер ходили в расположенные за замком оранжереи, где низкорослая полная дама — профессор Спраут — преподавала им гербологию, науку о растениях, и рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами и для чего они используются. ⁽¹⁾

Профессор Флитвик, преподававший заклинания, был такого крошечного роста, что вставал на стопку книг, чтобы видеть учеников из-за своего стола. На самом первом уроке он, знакомясь с курсом, взял журнал и начал по порядку зачитывать фамилии. Когда он дошёл до королевы Люси, то возбужденно пискнул и исчез из вида, свалившись со своей подставки.

А вот профессор МакГонагалл была совсем другой. Гарри был прав, когда сказал Люси, что с ней лучше не связываться. Умная, но строгая, она произнесла очень суровую речь, как только королева Люси и Сириус Блэк в первый раз пришли на её урок и расселись по местам.

— Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — начала она. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернётся. Я вас предупредила.

После такой речи королеве Люсии стало немного не по себе.

— В Хогвартсе на первом уроке я демонстрирую превращение стола в свинью, —сказала Минерва МакГонагалл, — но тут я этого делать не буду.

Потом профессор МакГонагалл продиктовала им несколько очень непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. К концу урока только у Гермионы Грейнджер спичка немного изменила форму — профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Гермионы и улыбнулась ей. Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью, — ведь казалось, что профессор МакГонагалл вовсе не умеет улыбаться.

Защита от тёмных искусств в Нарнии не преподавалась, потому что в Нарнии никто не знал тёмных искусств. Были тёмные существа, входившие в армию Белой Колдуньи. Но их всех поубивали, когда они нанесли ответный удар. Ну или короли и королевы думали, что поубивали всех тёмных существ.

Историю Нарнии преподавал мистер Тамнус. Ученики на его уроках записывали имена королей и королев. Также специально для Сириуса Блэка и Гермионы Грейнджер мистер Тамнус повторно рассказал о создании Нарнии.

Минерва МакГонагалл сказала, что сегодня будет занятие по зельеварению, которое будет вести профессор Снейп.

Кабинет Снейпа находился на цокольном этаже Кэр-Паравела. Тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и довольно страшно, хотя и менее страшно, чем в Хогвартсе. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Снейп сам заготовил из за год, пока жил в Кэр-Паравеле. Сам кабинет был меньше, чем в Хогвартсе.

Профессор Снейп, как и профессор Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и профессор Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Певенси.

— О, да, — негромко произнёс он. — Люси Певенси. Наша новая знаменитость.

Закончив знакомство с классом, профессор Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были чёрные. Глаза профессора Снейпа были холодными и пустыми и почему-то напоминали тёмные туннели. Гарри Поттер говорил, что в них нельзя смотреть. Королева Люси поёжилась.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.

Профессор Снейп говорил почти шёпотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, профессор Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами, хотя Сириус и хотел бы это сделать.

— Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Королева Люси Отважная и Сириус Блэк, подняв брови, обменялись недоуменными взглядами. Гермиона Грейнджер нетерпеливо заерзала на стуле — судя по её виду, ей не терпелось доказать, что уж её никак нельзя отнести к стаду болванов.

Уроки Снейпа в Нарнии были не такими неприятными, как в нашем мире. По крайней мере, Снейп не задал королеве Люси три вопроса на первом уроке, которые он задал Гарри Поттеру. Вместо этого он объяснил ученикам свойства ингредиентов, и они это записали, шурша перьями. И в Нарнии не было слизеринцев, которым покровительствовал профессор Снейп.

Профессор Снейп дал ученикам задание сварить простейшее зелье для излечения от фурункулов. Они взяли ингредиенты в шкафу и стали варить зелье. Профессор Снейп следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы, толкут в ступках змеиные зубы и варят рогатых слизняков. У Гермионы Грейнджер зелье получилось лучше, чем у остальных.

— Превосходно, мисс Грейнджер, — сказал профессор Снейп.

С тех пор ученики стали ходить на занятия по зельеварению два раза в неделю. Гермиона Грейнджер училась лучше всех.

Королева Люси Отважная, Сириус Блэк и Гермиона Грейнджер ходили на уроки разных преподавателей. Проходили недели, разноцветные листья на деревьях облетели и наступила зима. Теперь снег стал ложиться на землю и не только. У королевы Сьюзен стал заметен живот. Наступило Рождество. По этому поводу в Кэр-Паравеле был небольшой праздник. На столе подавались блюда нарнийской кухни. Сверкали золотые кубки. Запускали хлопушки. А потом между Рождеством и Новым Годом был небольшой перерыв.

1) Здесь и далее в главе — Гарри Поттер и философский камень

Вернуться к тексту

Наступил тысяча четвёртый год. По этому поводу в Кэр-Паравеле был небольшой праздник. На столе были подавались блюда нарнийской кухни. Сверкали золотые кубки и запускали хлопушки. А потом снова началась учёба.

Живот королевы Сьюзен становился всё больше. По этому поводу Аслан вызвал врача. Он следил за ходом беременности королевы.

Наступила весна. Снег начал таять и в проталинах зазеленела трава. Через неделю стали расти первые цветы и журчать ручейки. На деревьях стали распускаться листья и цветы.

В один прекрасный день в Большом зале королева Сьюзен схватила себя за живот и закричала. Верховный Король Гарри взял её на руки и отнёс в медпункт, который был на втором этаже восточной части замка.

— Королева Сьюзен родила сына, — сказал через два часа врач, который помог ей стать мамой.

— Я называю сына Джеймс, — сказал Верховный Король Гарри, — в честь своего отца.

Королева Сьюзен быстро отошла от родов и сразу же повеселела. Кажется, в замок вернулась прежняя Сью. Всё таки, семнадцать лет — ещё такой юный возраст, и так хочется жить полной жизнью. По этому поводу в Кэр-Паравеле был большой праздник. Вся Нарния радовалась рождению принца. На столе были подавались блюда нарнийской кухни. Сверкали золотые кубки. Запускали хлопушки.

— Я буду учить его Трансфигурации, — сказала Гермиона Грейнджер, — когда ему будет одиннадцать лет.

— Я думаю, — сказал Верховный Король Гарри Поттер, — что Аслан позовёт семью Уизли, может не всю. Джеймс и Рон будут учиться вместе. И Джинни будет принцессой.

— Я и их буду учить, — сказала Гермиона Грейнджер. — Ваше Величество король Гарри Поттер, у Джинни есть подруга?

— Луна Лавгуд, — ответил Верховный Король Гарри.

Потом оказалось, что принц Джеймс похож на Гарри Поттера. У него были чёрные волосы и зелёные глаза. Принц рос, питаясь молоком матери. Король Эдмунд любил часами проводить время у колыбели племянника, читая ему стихи. А королева Люсия Отважная играла ему нарнийские колыбельные на дудочке.

Когда началась зима, принц Джеймс научился сидеть. Королева Сьюзен Великодушная стала делать для принца пюре из яблок, которые прислала нимфа Помона. А из моркови, которая расла в оранжереях, пюре делала королева Люсия Отважная для племянника.

Было лето тысяча пятого года. Из Орландии прибыла принцесса Анна. Она была очень самостоятельная в свои тринадцать лет, как и королева Люси Отважная. Как и королева Люси Отважная, принцесса Анна была рыжая, только волосы были не прямые, а волнистые. Характером она походила на королеву Сьюзен. А глаза у принцессы были голубыми.

Принцесса Анна приехала на велосипеде, который сама сделала. Все в замке были удивлены. Попаданцы видели велосипеды в нашем мире, а в Нарнии их не было. Велосипед был железный, а шины, седло и накладки на руль кожаные. Принцесса Анна оставила велосипед в прихожей замка.

— Это как? — спросил король Эдмунд Справедливый.

— Это моё собственное изобретение, — ответила принцесса Анна. — Я люблю механизмы. Мне один гном помог. Я принцесса Анна.

— Я король Эдмунд Справедливый. Моя старшая сестра королева Сьюзен Великодушная год назад родила сына, — сказал король Эдмунд Справедливый. — Он уже умеет ходить.

— Я обожаю детей, — сказала принцесса Анна, — у меня есть младший брат принц Корин.

Они вместе вошли в Большой зал. Там были Верховный Король Гарри, королева Сьюзен Великодушная, королева Люси Отважная, Сириус Блэк и Гермиона Грейнджер.

— Эта дверь ведёт к берегу моря, — сказал король Эдмунд Справедливый, показывая на дверь в восточной стене.

— Я Верховный Король Гарри, — сказал Гарри Поттер и показал волшебной палочкой на королеву Сьюзен, — а это моя жена Сьюзен. Я волшебник.

— Я рада приветствовать вас, принцесса Анна, — сказала королева Сьюзен Великодушная. — Это мой старший брат Питер Певенси и наши родители. Питер был Верховным Королём до того, как я вышла замуж за Гарри Поттера.

— У вас есть родители?

— Это моя сестра королева Люси Отважная и её одноклассники Сириус Блэк и Гермиона Грейнджер. Они вместе учатся колдовству.

Принцесса Анна рассматривала их. У троих подростков в руках были волшебные палочки, а одеты они были в мантии и красно-золотые галстуки. Сириус Блэк корчил рожи.

— Я выучила довольно много заклинаний, — сказала Гермиона Грейнджер.

— Например, экспеллиармус! — сказала она, взмахнув волшебной палочкой в сторону Гарри Поттера. Волшебная палочка вырвалась у него из руки и полетела в сторону Гермионы Грейнджер. Она поймала волшебную палочку Верховного Короля и вернула ему.

К королеве Люси подошло странное для принцессы Анны существо. Верхняя часть его тела была человеческой, а нижняя — козлиной. На голове у него были маленькие рожки. Через его руку был перекинут длинный хвост.

— А это мой друг мистер Тамнус, —сказала королева Люси, показывая волшебной палочкой на существо, — он фавн.

— А теперь все за стол! — сказал Верховный Король Гарри Поттер. Все уселись за большой стол, на котором были различные блюда нарнийской кухни. Сверкали золотые кубки, наполненные вином.

После обеда королева Люси Отважная рассказала о злой Колдунье, Льве и платяном шкафе. Потом она показала принцессе Анне свою комнату на втором этаже восточной башни.

— На первом этаже башни живёт Гермиона Грейнджер, — сказала королева Люси Отважная.

— А в западной башне кто живёт? — спросила принцесса Анна.

— На первом этаже башни живёт Сириус Блэк, — ответила королева Люсия Отважная, — а на втором этаже король Эдмунд Справедливый.

В комнате валялись игрушки. На письменном столе были разбросаны листы бумаги и перья. На стуле лежал красно-золотой шарф.

— А теперь идём ужинать! — сказала королева Люси Отважная и девочки спустились в Большой зал.

Все уселись за большой стол, на котором были различные блюда нарнийской кухни. Сверкали золотые кубки, наполненные вином.

После ужина четверо подростков спустились к морю, разулись и побегали по берегу босиком. Принцесса Анна была удивлена.

— Наш замок Анвард находится далеко от моря, — сказала она.

Потом пришла королева Сьюзен Великодушная и отвела принцессу Анну в отведённую ей комнату. Комната была в Южной башне и раньше там жила королева Сьюзен Великодушная. Принцесса Анна легла спать.

Наступило утро следующего дня. Принцесса Анна спустилась в Большой зал. Она позавтракала вместе со всеми. После завтрака она попрощалась со всеми, села на велосипед и уехала домой в Орландию. Король Эдмунд Справедливый понял, что влюбился в неё.

— Пройдёмте в канцелярию, — ответил король Лун.

Король Лун, Верховный Король Гарри Поттер, король Эдмунд и королева Люси прошли в канцелярию. Там их уже ждал канцлер, который уже подготовил документы. Потом они занялись подписыванием документов.

Вечером в Большом зале Анварда был торжественный ужин. Пировали и плясали до ночи. На столе стояли салаты, дичь, пироги и сыр. Сверкали золотые кубки, вино лилось рекой с тостами.

— Выпьем за Нарнию! — воскликнул король Лун, поднимая кубок с вином. — Эта страна не так давно освободилась от злой Колдуньи.

Король Эдмунд целовался с принцессой Анной. Потом все отправились спать. Гостям выделили комнаты.

На следующий день после завтрака нарнийская делегация отправилась обратно. Они сели в карету и отправились той же дорогой в сторону Нарнии. Они так же останавливались в гостинице у гномов.

Закатное солнце уже окрасило комнату в золотистые тона, когда докладчик закончил и склонился в поклоне, ожидая дальнейших указаний. Верховный Король Гарри взмахом руки отпустил его, и он, бормоча положенные этикетом слова, удалился.

— Что будем делать? — поинтересовалась королева Люсия, ставя локти на стол в вопиющем жесте непокорства и мельком взглянув на лежащие на столе бумаги.

— М-да, волнения на западе, да ещё и эти слухи о ведьме, появившейся в Великих лесах. Не самые спокойные времена настали, — заметил один из советников. Лорд Перидан с умным видом кивнул, ожидая, что скажет королева Сьюзен. Та молчала, всё ещё проглядывая свитки пергамента.

— Разберёмся, — спокойно сказал король Гарри Поттер, опустив взор на крупномасштабную карту, расстеленную на столе, с множеством различных пометок. — Эдмунд, государь, ты отправишься на запад.

— Да, конечно, — спокойно согласился тот, — думаю, пары отрядов мне хватит.

— Мне придётся отправиться с королевой Сьюзен бороться с ведьмой, — продолжил Верховный Король Гарри. Я тоже возьму с собой пару отрядов. Принц останется с королевой Люси.

Сьюзен степенно кивнула и склонилась над картой, обсуждая предстающий маршрут, а у Верховного Короля перехватило дыхание. Он поедет с со своей женой, королевой Сьюзен бороться с неведомой ведьмой! Первое его очень радовало, а вот второе — абсолютно нет. Знает он этих ведьм, знает их нравы — одна такая правила Нарнией в снегах долгие года, и немало от неё натерпелись бедные жители. Это может быть жутко опасно… Но Гарри Поттеру было наплевать, он поедет с королевой Сьюзен.

— Ладно, пойдем, Гарри, — сказала Сьюзен, поднимаясь и оправляя подол простецкой, но невероятно идущей ей юбки, — надо обсудить, начать готовиться, выедем завтра на рассвете.

И у зардевшегося Верховного Короля быстрее забилось сердце.

* * *

Они прибыли на место вечером следующего дня. Эта была маленькая деревенька прямо на опушке леса; солнце уже село, и она была вся окутана тьмой. Нависшие над хиленькими хатками деревья, казалось, стояли тут с сотворения мира, а откуда-то расползался туман, захватывая все вокруг.

— Не нравится мне это, — сказала королева Сьюзен, и Верховный Король Гарри Поттер с ней согласился. Нехорошие слухи бродили там, где они проезжали. Редкий путник решался на десяток миль приблизиться к лесу, а в селах коло него пропадали дети и умирали растения. Кажется, снова пробудилось зло, живущие в гнилых топях, а байки, которые рассказывали местные крестьяне, были одна страшнее другой. Подъезжая к последней деревне, Верховный Король Гарри уже неотрывно держал рукоятку меча Гриффиндора одной рукой и рукоятку волшебной палочки другой рукой, а королева Сюзанна сняла с плеча лук, держа его наготове.

«Великодушная!» — разносился гомон по деревеньке. Навстречу им выбежали дети, а когда они подъехали совсем близко к домишкам и пугающей опушке леса, все, от мала до велика, вышли из своих домов. Оказалось, что жителей было совсем немного — пара десятков самых храбрых, которым, похоже, просто некуда было деваться со страшного места. Где-то вдалеке заплакал ребенок, и королева Сьюзен остановила коня. Разом с ней остановился и Верховный Король со всем его отрядом. Пару минут они молча смотрели в горящие надеждой глаза совсем было отчаявшихся местных жителей, а потом королева начала говорить.

— Я достаточно знаю о бедах, происходящих у вас, — начала она, — и я прошу, чтобы один из вас, самый храбрый, решительный и мужественный, провёл нас до опушки. Дальше не прошу, это и страшно и опасно, но нам надо знать хотя бы направление поиска.

Вперед вышел широкоплечий мужчина с ребёнком на руках. Он отдал ребёнка худощавой девчонке рядом и сказал:

— Спасибо тебе, королева Сьюзен Великодушная. Я проведу вас туда, где видели ведьму наши дети.

Все вокруг загомонили, и он пошел вперёд, неуверенно ведя весь отряд к лесу. Около первого дерева мужчина остановился, преклонив колени.

— Прощай, — сказала ему королева Сьюзен, подарив улыбку. И тот почти мгновенно исчез, даже не оглянувшись. Несколько минут они всматривались в сумрак леса, прислушиваясь к отдалённым завываниям, а потом королева подняла лук и её конь пошел вперёд. Верховный Король последовал за ней, он один заметил, что рука государыни легко, еле заметно дрожала.

Они шли недолго, не более пары дюжин минут, когда набрели на небольшую поляну. Ведьма была там. Её катрага[1] была окружена туманом, который стелился по земле. Звёзд не было видно за тучами, как и отдаленных деревьев на другом конце поляны. Королева Сьюзен остановилась, и только сейчас Верховный Король Гарри заметил, как ей невыразимо страшно.

Ведьма была вся сгорбленная, скрученная, в старых, дрянных лохмотьях, напоминающих саван. Её седые волосы спускались до пят, морщинистое лицо было покрыто бородавками, а в глаза её страшные Гарри Поттер не мог смотреть — там клубилась тьма. Королева Сьюзен спешилась, но король с ужасом почувствовал, что и вовсе не может шевелиться — так действовал на него и его товарищей туман.

— Что ж ты медлишь — убей меня, — просипела старуха, с усмешкой глядя на королеву, которая уже натянула лук и приготовилась отпустить тетиву. Верховного Короля Гарри обуял жуткий страх, и он чуть ли не физически ощущал опасность, исходящую от ведьмы, но все, что он мог сделать, это одними губами прошептать:

— Сьюзен...

Та не расслышала, продолжая медленно двигаться вперёд. Она вот-вот готова была выстрелить, но почему-то не делала этого.

— Что, Сью, не хочется уже стрелять? — продолжала ведьма, и каким-то уголком сознания Гарри Поттер очень удивился этому имени, — ибо знаешь, что незачем, знаешь, что часть себя убьёшь, знаешь, что только я могу тебя спасти…

Верховный король совершенно не понимал, о чем карга говорит напевным речитативом, и отчего королева Сьюзен замерла, глядя вперед. Он сосредоточился на счастливых воспоминаниях и схватился за рукоятку волшебной палочки.

— Экспекто Патронум! — воскликнул Гарри Поттер, взмахивая волшебной палочкой. Из неё вырвался сияющий олень и полетел на ведьму.

Страх пропал. Королева Сьюзан выстрелила из лука и убила ведьму.