Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

Не отступило назад сердце наше,

И стопы наши не уклонились от пути Твоего,

Когда Ты сокрушил нас в земле драконов

И покрыл нас тенью смертною.

(Псалтирь Давида. Псалом 43)

— Я никогда не смогу понять эту школу! Драконы! В прошлом году дементоры, теперь драконы! Что дальше? Нунду?! О, прости, дорогая, тебе больно?

Гермиона зашипела от боли, и это прервало разглагольствования мадам Помфри, которая в данный момент занималась еë ранами. Как раз сейчас медсестра пыталась извлечь фрагменты спасительной для жизни Гермионы шкуры василиска. Дыхание хвостороги не только практически уничтожило маггловскую одежду, которую Гермиона надела поверх защитного костюма, но и довольно прилично подпалило кожу василиска. Несмотря на магическую защиту, некоторые чешуйки частично расплавились от сильного жара и прилипли к телу, вызвав незначительные ожоги. Их удаление оказалось делом весьма трудным и болезненным.

— Как она, Поппи? — МакГонагалл стояла у входа в палатку, внимательно наблюдая через щель в занавеске, как школьная целительница выполняет свои обязанности.

— Ну, кроме этих волдырей, мисс Грейнджер получила ожоги третьей степени на руках, шее и лице, а также многочисленные ушибы и ссадины, — начала отчëт мадам Помфри, после чего вышла из-за спины Гермионы и попала в поле еë слегка затуманенного зрения. — Нос сломан, — продолжила медиковедьма в своей отстранённой, профессиональной манере. — И она потеряла пару зубов.

— Де дадо говорить обо мде так, будто медя ждеш дед, — резко вмешалась Гермиона, но шепелявость, вызванная зияющей дырой на месте передних зубов, вкупе с гундосостью из-за разбитого носа, сделали еë протест весьма комичным — не тот эффект, на который она надеялась в данных обстоятельствах.

Мадам Помфри устремила на свою пациентку взгляд, исполненный долготерпения.

— Никаких следов внутренних повреждений, — невозмутимо добавила она, после чего осторожно ткнула Гермиону палочкой в живот. — Но не помешало бы подкормить, по моему профессиональному мнению, разумеется.

Гермиона поняла намёк. Сейчас ей было лучше помолчать и позволить медсестре продолжать своë занятие, иначе любой комментарий вернется сторицей.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала МакГонагалл.

Гермиона была уверена, что на заднем плане слышит другие голоса, приглушённые полотном. Должно быть, Седрика Диггори ещë не отпустили, подумала она. Ей стало любопытно, какие травмы мог получить хаффлпаффец.

— Ауч!

Гермиона вздрогнула, когда довольно упрямый кусок шкуры василиска наконец сдался и покинул поверхность еë тела, забрав с собой кусочек кожи. Это не осталось незамеченным ни одной из присутствующих женщин постарше.

— Нет смысла поднимать шум, юная леди, — заметила мадам Помфри. — Было бы гораздо хуже, если бы ты этого не надела.

— В самом деле, — тихо сказала МакГонагалл. — Полагаю, мисс Грейнджер, вам следует поблагодарить свою счастливую звезду и того, кто снабдил вас этой одеждой. Это, несомненно, спасло вам жизнь.

Гермиона сдержала саркастический комментарий о том, что лишь крайняя безалаберность организаторов состязания породила необходимость в такой защите. Как-то не хотелось, чтобы следующий кусок был вырван ещë болезненнее, чем предыдущий.

МакГонагалл, конечно, была права. В конце концов, подумала Гермиона, разве не в этом была цель? И всë же, поскольку костюм из кожи василиска полностью оправдал возложенные на него надежды, она оказалась в поистине неоплатном долгу перед Добби. Она рассеянно размышляла о том, что ещë может сделать для достижения целей своей организации по освобождению эльфов. Может быть, стоит рассказать МакГонагалл о роли домовика?

И, конечно же, Гарри. У нее был ещë один долг, который она сомневалась, что сможет когда-нибудь вернуть.

Однако еë своенравные мысли быстро вернулись к нынешней ситуации. Гарри и Добби придётся подождать, пока эта боль не закончится…

— О чём думал директор, Минерва? Позволить ученикам выйти против драконов? — возмутилась мадам Помфри, на что получила от МакГонагалл взгляд, который Гермиона истолковала, как «только не перед студентами».

— Альбус знает, что делает, Поппи. Он сам организовал меры предосторожности после того, как Министерство объявило о сути задания. В конце концов, никто из учеников серьëзно не пострадал, — ответила МакГонагалл, но в еë голосе явно недоставало убеждëнности.

— Несусветная глупость, если хотите знать моё мнение, — заметила медиковедьма, но не стала настаивать. — Я ещë немного задержусь, Минерва.

— Идиотижм, ешли кому-то идтерешдо моë, — прошамкала Гермиона, больше не опасаясь чрезмерного энтузиазма в лечении.

МакГонагалл побледнела, но потом, похоже, приняла решение.

— Тогда я вернусь в школу. Подозреваю, многое ещë предстоит сделать.

Она приблизилась к Гермионе, которая вздрогнула, когда с еë спины содрали ещë один фрагмент шкуры василиска, и сунула руку под профессорскую мантию. Гермиона сразу узнала знакомый свиток. МакГонагалл осторожно положила его на сумку Гермионы.

— Я верила, что это не понадобится, — тихо сказала профессор, — и чрезвычайно рада и горда, что могу вернуть его. — Холодная улыбка нарушила еë обычно суровые черты. — Поздравляю, мисс Грейнджер. Вы показали весьма впечатляющий уровень магии. И применение заклинаний к окружающей среде вместо прямого воздействия на зверя — чудесная демонстрация косвенного подхода. Вы ещë раз доказали, что являетесь достойной представительницей факультета Гриффиндор.

Повернувшись, чтобы уйти, она на секунду остановилась и обернулась.

— Я подозреваю, что сегодня вечером будет настоящий праздник в твою честь. Ты это заслужила, Гермиона. — Гермиона покраснела, хотя под фиолетово-чёрными синяками и багровыми кровоподтёками это было трудно заметить. — Я думаю, кое-кто ждёт снаружи, чтобы проводить вас обратно, когда мадам Помфри закончит.

И Гермиона знала, кто это.

Прошло ещë полчаса, прежде чем медиковедьму удовлетворил результат еë трудов над телом Гермионы. Серия заклинаний и несколько нежных прикосновений волшебной палочки избавили пострадавшую от лёгкой боли, похожей на солнечный ожог. Жжение сменилось приятным ощущением прохладной свежести, которое распространилось с еë спины вперëд, к животу и груди, а затем вверх, к шее.

Области, испытавшие на себе непосредственное воздействие огненного выдыха хвостороги, требовали особого внимания.

Незащищëнное левое ухо Гермионы пришлось восстанавливать с помощью магии. Еë шея, левая щека и обе руки были сильно обожжены. Огонь уничтожил и большую часть еë волос. К счастью, немедленное вмешательство Хагрида предотвратило появление более серьёзных ожогов. МакГонагалл, прибывшая на место происшествия второй, наложила обезболивающие заклинания на особо обожжëнные участки, прежде чем Хагрид унёс едва стоявшую на ногах Гермиону с поля обратно в шатëр чемпионов.

Вскоре появился Людо Бэгмен. Он рассыпался в комплиментах и участливых расспросах, прежде чем забрать с таким трудом завоëванный приз на хранение. Гермиона была слишком потрясена, чтобы задавать вопросы или интересоваться, как судьи оценили еë выступление. Честно говоря, в тот момент ей было глубоко наплевать на блеяние этого халтурщика от Министерства.

Мадам Помфри нанесла густую оранжевую мазь на ожоги третьей степени.

— Это исцелит ожоги, хотя от драконьего пламени почти наверняка останутся шрамы, — заметила она.

Мазь оказала мгновенный охлаждающий эффект, но Гермиона всë равно поднесла руку к щеке. Она и без того не считала себя красавицей и надеялась, что целительница ошибается.

— Мазь должна оставаться на месте до завтрашнего вечера. Я уберу еë после ужина, — продолжила мадам Помфри. — Не считая внешнего вида, особых хлопот она не доставит. Она водонепроницаема, так что вы можете принять ванну или душ, и не пачкается, так что не испортит вашу одежду. А теперь давайте посмотрим на этот нос.

После десяти минут кропотливой работы палочкой мадам Помфри была наконец удовлетворена. Нос немного побаливал, но медиковедьма заверила Гермиону, что никто никогда не сможет сказать, что он был сломан. Уродливая рана на верхней губе тоже зажила, как и кровоподтек на подбородке. Бирюзовое зелье с привкусом Сдувающего Отвара немного уменьшило припухлость вокруг носа. Оставшееся воспаление и синяки вокруг носа и глаз, по заверениям мадам Помфри, должны были пройти через несколько часов.

— Отлишно, — прошепелявила Гермиона. — Щегодня вечером я буду пандой!

— Вряд ли, мисс Грейнджер, — ответила мадам Помфри, не поднимая глаз. — Я не знаю никаких оранжевых и бирюзовых панд.

Гермиона мысленно прокляла острый язык школьной медсестры.

Поэтому дальше она страдала молча, пока мадам Помфри восстанавливала еë сожженные волосы и разбиралась с незначительными порезами, ссадинами и синяками, полученными от нескольких довольно жëстких падений на каменистую поверхность арены. Последним пунктом повестки дня оставались зубы. Выращивание новых зубов не составляло трудности для практикующего целителя, но был один невысказанный вопрос.

Захочет ли Гермиона, чтобы еë зубы были восстановлены до их прежнего выдающегося размера или предпочтëт улучшенную версию?

Прежде Гермиона сомневалась, стоит ли ей исправлять зубы с помощью магии. Ей это казалось немного нечестным — она сильно сомневалась, что еë родители смогут добиться таких же результатов, используя обычные, то есть маггловские, методы лечения зубов. Нет, конечно, она не хотела возвращаться к брекетам или думать о ещë более жутком средстве — подпиливании, чтобы вылечить свой неправильный прикус и связанный с ним бруксизм. Так почему бы нет? В конце концов, еë зубы были сломаны волшебным существом; почему бы не починить их волшебным способом?

Мадам Помфри ничего не сказала, когда Гермиона попросила еë остановиться в тот момент, когда еë заново отросшие передние зубы совпали с остальными. Теперь они больше не торчали, как у бобра. Медиковедьма поддержала этот маленький заговор, похвалив улыбку Гермионы, а затем ушла, чтобы позволить своей пациентке одеться.

Гермиона скользнула в нижнее белье, затем вытащила сумку с книгами и, порывшись в ней, достала компактное зеркальце. Она самокритично осмотрела работу Помфри.

Зубы определенно улучшились. Нос, казалось, был таким же, как и утром, хотя припухлость и синяки на переносице и вокруг глаз, теперь отчётливо бирюзовые, портили картину. Оранжевая мазь неуместным пятном завершала образ. И правда, разноцветная панда!

Гермиона устала, эмоционально и физически. Несмотря на все болеутоляющие зелья, она чувствовала себя так, словно проболталась несколько циклов в сушильной машине. Болел каждый сустав.

Отбросив тщеславие в сторону, Гермиона как раз подобрала блузку, когда услышала движение и кашель позади себя.

— Ох! Прости, Грейнджер!

Гермиона взвизгнула от неожиданности и, прижав блузку к груди, быстро повернулась к нежданному гостю спиной. Скосив глаза через правое плечо, она попыталась разглядеть, кто это.

— Диггори?

Седрик Диггори неловко стоял у входа в палатку. Он наполовину отвернулся, но его взгляд, казалось, инстинктивно возвращался к полуодетой девушке. Он выглядел смущённым, но, к неудовольствию Гермионы, понимающие усмехнулся.

— Мне выйти и зайти снова? — спросил он, не в силах подавить улыбку.

— Н-нет… п-просто отвернись… — пробормотала Гермиона. — Если не хочешь неприятностей.

— Ладно.

Верный своему слову, Седрик повернулся к Гермионе спиной и уставился на внутреннюю сторону крыши шатра, немелодично насвистывая. Гермиона быстро натянула свою школьную блузку и юбку, затем завернулась в мантию и повернулась лицом к чемпиону Хаффлпаффа.

— Хорошо, — сказала Гермиона Седрику немного дрожащим голосом. — Теперь ты можешь повернуться. Что ты хотел?

Всë ещë ухмыляясь, Седрик медленно повернулся.

— Как ты? — искренне поинтересовался он.

— Бывало и лучше, — пробормотала Гермиона. — В конце концов, это не гриффиндорские цвета.

— Хм… похоже, твой дракон подобрался немного ближе, чем мой, — заметил Седрик с несколько отстранëнным видом. — Но я тебя понимаю.

Теперь она увидела, что правая сторона его лица была покрыта той же ярко-оранжевой мазью.

— Мне повезло, — тихо сказала Гермиона, понимая, насколько близко подошла к черте. — Невероятно повезло.

Седрик немного беспокойно переминался с ноги на ногу, что показалось Гермионе странным, учитывая его статус старосты.

— Послушай, Грейнджер, до сегодняшнего дня у меня не было возможности поблагодарить тебя как следует. За подсказку. — Теперь он явно чувствовал себя неловко из-за того, что ему приходилось выказывать смирение перед молоденькой девчонкой. — Я твой должник.

— Всë в порядке, — пробормотала Гермиона. — Я уверена, что ты поступил бы так же.

Седрик вытянул вперёд правую руку с раскрытой ладонью.

— Друзья зовут меня Седрик, — тепло отозвался он. — И мне хотелось бы думать, что ты права.

Гермиона взяла протянутую руку и пожала её.

— Гермиона, — добавила она в ответ на невысказанный, но явный вопрос. — И я не люблю, когда моë имя пытаются сократить.

— Должен признаться, я не думал, что в тебе это есть, — заметил Седрик, пожимая ей руку, но улыбка лишила его слова какого-либо пренебрежительного подтекста. — Неплохо, Гр… Гермиона.

— Бывали времена, когда и я так не думала, — ответила она с улыбкой, которая на еë измученном лице едва ли могла считаться таковой.

Седрик Диггори обладал весьма привлекательной внешностью и приятным характером, но хоть Гермиона и не была полностью невосприимчива к его обаянию, она никогда не страдала от школьных влюбленностей… за исключением того злосчастного эпизода со старым мошенником Гилдероем Локхартом! Она позволила своей руке выскользнуть из его хватки.

— В любом случае удачи тебе, Гермиона, — сказал Седрик немного неуверенно при виде отстраненного выражения на еë лице. Он повернулся, но, как и МакГонагалл, остановился на выходе, удерживая откидной полог шатра. — Может быть, ты оставишь для меня танец на Святочном балу? — сказал он ровным тоном и исчез прежде, чем Гермиона успела придумать ответ.

Интересно, догадывается ли Седрик о том, какое впечатление он производит на девушек? Гермиона не питала иллюзий, что даже не будь они оба чемпионами, он мог бы пригласить еë на бал. Учитывая ту химию, которую она наблюдала между ним и Джоу Чанг… Эта Чанг — счастливая девушка. Но сама она по-прежнему предпочитала своего Гарри! Это заставило Гермиону задуматься о том, почему она вообще обратила внимание на пару Диггори-Чанг. «Чертовски везучая девчонка», — с сожалением подумала она.

С очередной невесëлой улыбкой она выругала себя за беспокойство по таким пустякам, в то время как она имела все шансы не дожить до конца учебного года.

Несколько минут спустя угрюмая Гермиона последовала за Седриком на улицу, но не раньше, чем убрала в сумку то немногое, что осталось от еë костюма из шкуры василиска — на память.

Было уже совсем темно. Там, где ещë час назад были сотни, если не тысячи зрителей, было пусто. Драконы исчезли, и в загоне было тихо, как в могиле.

К вечеру похолодало, и Гермиона поплотнее закутала в мантию своë ноющее тело. Она едва успела сделать шаг, как кто-то появился из темноты.

Это был Гарри.

— Чёрт возьми, Гермиона! Ты была великолепна!

Восхищение, светящееся в его глазах, наполнило Гермиону тем теплом, которое она ощущала только в его присутствии.

— Мне повезло, — самокритично ответила она.

— Неправда! — Гарри положил руку ей на плечо, его уверенный голос немного утешил её. — План сработал идеально… ну, почти. Ты сделала самую сложную часть, а случайная удача только помогла. — Потом его голос затих. — Но вначале ты заставила меня поволноваться. Ты стояла и не двигалась!

— Ммм… — Гермиона не могла объяснить тот ужас, который испытала, когда впервые увидела хвосторогу. Она просто оцепенела. Гарри этого не поймет. Он не знает, что это такое, когда страх сковывает все мысли и движения. Напротив, страх скорее подстëгивал его к действию.

— Давай, я возьму это. Ты выглядишь… усталой.

Слишком тактичный, чтобы привлечь внимание к еë избитому и обожжённому лицу, Гарри протянул руку и взял сумку Гермионы, прежде чем повести еë по тропинке обратно к замку. По дороге он рассказал ей, как справились с заданием другие чемпионы.

Седрик Диггори тоже пытался отвлечь своего дракона, превратив камень в маленькую собачку, но дракон не клюнул на приманку. Так что хаффлпаффцу пришлось использовать Конъюнктивитус. Заклятие ненадолго ослепило шведского тупорылого, но в агонии дракон испустил своё огненное дыхание. Один случайный выдох прошëл слишком близко, и Седрик получил незначительные ожоги, когда добывал своё золотое яйцо.

Следующей была Флёр Делакур, которая попыталась использовать свои вейловы чары и погрузить валлийского зелёного в сон. Но для этого ей пришлось приблизиться к дракону, и тот поджёг еë юбку. К счастью, Флёр преуспела в своем заклинании. Как только дракон задремал, она окатила свою пылающую одежду водой и, не обращая внимания на нескромный вид, выполнила задание. Гермиона даже немного позавидовала тому, что француженка смогла придумать и осуществить такой простой план.

Судя по чуть сбившемуся голосу Гарри, у Гермионы сложилось впечатление, что все представители мужского пола, в особенности Людо Бэгмен, были более очарованы последним достижением, чем успешным захватом золотого яйца чемпионкой Шармбатона. Ревность неприятно кольнула сердце. Только то, что у Флёр были предки-вейлы, немного примиряло Гермиону с ситуацией.

О Викторе Краме она уже знала, хотя китайский огненный шар почти оправдал своë название. Гарри явно остался под впечатлением от того мастерства, что Виктор показал на метле. По крайней мере, он как раз с очевидным удовольствием описывал технические тонкости движений Виктора, когда из тени появилась ещë одна фигура.

Это была Рита Скитер, одетая в мантию кричащей зелëной расцветки. Еë Прытко Пишущее Перо уже было наготове.

— Хорошая работа, Гермиона, — с ходу пропела Рита в своей жеманно-фальшивой манере. — Ты выглядишь… справившейся. Какое достижение, учитывая твой возраст и… воспитание.

Гермиона застыла на месте, приоткрыв рот от такой наглости. Гарри вышел вперёд и встал между журналисткой и еë жертвой.

— Я уверен, что Гермионе нечего вам сказать, — заявил он ледяным тоном.

— Что за вздор, дорогой мальчик, — отмахнулась от него Рита. — Мир жаждет услышать первые мысли чемпиона сразу после успешного прохождения первого испытания Турнира. Хотя, возможно, точка зрения Мальчика-который-выжил будет интересна… позже.

Гермиона смотрела на журналистку с ещë меньшей симпатией, чем Гарри.

— После того, что вы написали, неужели вы думаете, что я дам вам ещë один шанс?

Рита не обратила ни малейшего внимания на возмущение Гермионы.

— Проклятые редакторы, — махнула она рукой. — Пару коротких слов нашим читателям?

Гермиона посмотрела на Риту желчным взглядом.

— Хорошо, — медленно произнесла она. Гарри уставился на неë в крайнем удивлении.

— О, замечательно!

При других обстоятельствах рвение Риты было бы даже забавным.

Из-за спины журналистки Гарри энергично замотал головой. Гермиона подмигнула ему.

— Пару слов? — уточнила Гермиона. — И вы оставите меня в покое?

Рита жадно кивнула, еë перо застыло над свитком пергамента.

Гермиона внутренне собралась.

— Окей, — сказала она, а затем выплюнула: — До свидания!

С этими словами самая молодая чемпионка оттолкнула сбитую с толку Риту Скитер и зашагала прочь, решительно не оглядываясь.

К тому времени, как Гарри догнал Гермиону, он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.

Гермиона тоже улыбнулась. Накопившееся нервное напряжение требовало выхода, и Рита Скитер вовремя подвернулась под руку.

— Ты неподражаема, Гермиона. Абсолютно неподражаема!

— А ещë я немного замёрзла, — ответила она, отметая последнюю похвалу Гарри. — Мы можем поспешить внутрь?

— О, конечно, — согласился Гарри. На его лице отразилась неуверенность, но он быстро нашëл решение. — Вот, возьми.

Он снял с плеч свою тяжёлую зимнюю мантию и накинул еë на подругу.

Гермиона чувствовала себя слишком уставшей, разбитой и замëрзшей, чтобы волноваться о том, что Гарри остался в одной рубашке, так что она с благодарностью приняла дополнительное тепло.

Когда они наконец приблизились к стенам замка, Гарри сообщил Гермионе оценки судей. Крам, получивший от Каркарова максимальные баллы, был на первом месте. По мнению Гарри, это было совершенно правильно, так как, за исключением слегка подпалённой метлы, чемпион Дурмстранга выполнил первую задачу в кратчайшие сроки и с минимальными повреждениями. Флёр Делакур была второй, немного опередив по очкам Седрика Диггори.

Таким образом, Гермиона Грейнджер замыкала четверку чемпионов. Для самой Гермионы этот факт не имел ни малейшего значения. В конце концов, победа еë не интересовала.

Они добрались до одного из внутренних двориков. Вокруг не было ни души.

— Каркаров явно настроен против тебя, — гневно сказал Гарри. — Он дал тебе паршивые три балла. Нет, конечно, в самом конце ты сильно рисковала, на один ужасный миг я даже подумал… — Гарри замолчал, не решившись произнести вслух последние слова. — Чёрт! Я так… испугался за тебя.

Да, это было близко, признала Гермиона. Трижды за один день она находилась на волосок от смерти. И это было только первое задание…

— И зачем только ты заставила меня дать это дурацкое обещание не вмешиваться, — пожаловался Гарри. — Я не мог просто сидеть и смотреть… Гермиона, что случилось?

Гермиона дрожала с головы до ног, но не от холода. Адреналин больше не поддерживал еë организм, и шок от пережитого за день наконец догнал еë.

— О, Мерлин! — застонала она, чувствуя, как подкашиваются ноги. Гарри подхватил Гермиону под руки и буквально дотащил до ближайшей каменной скамьи.

Гермиона обнаружила, что ей трудно говорить. Она дрожала, несмотря на два комплекта одежды и поддержку Гарри. Она правда думала, что может сразиться с драконом и уйти невредимой? Ей всего пятнадцать! Какая самонадеянность, какое высокомерие с еë стороны! Мысль о том, как легко она могла погибнуть под огнём хвостороги, физически сотрясла еë тело. Сколько же везения она сегодня израсходовала? Может быть, у Живоглота и девять жизней, но у неë-то одна!

Гарри явно растерялся.

— Гермиона? — осторожно позвал он, обнимая еë чуть крепче.

— Эт… это б-было только п-первое задание, Гарри, — наконец смогла выговорить она между судорожными глотками воздуха.

— И ты прошла его.

— Но дракон… Я почти… — Она не могла озвучить свои страхи.

— Я знаю. — Гарри неловко сжал еë плечо.

— Легче не будет, — простонала Гермиона. — Задачи будут только усложняться. — Она повернула к Гарри своё избитое лицо, пестрящее смесью белого, красного, черного, фиолетового, бирюзового и оранжевого. — Посмотри на меня. Я в полном раздрае.

— Ну, ты определённо выглядишь лучше, чем я после некоторых своих квиддичных матчей, — попытался пошутить Гарри.

Но под грузом нахлынувших на неë страхов Гермиона его не услышала.

— Я не думаю, что смогу продолжать, — сказала она дрожащим голосом.

Выражение лица Гарри стало серьёзным. Некоторое время он молчал, глядя в темноту, потом повернулся полубоком на скамейке и развернул Гермиону лицом к себе. Положив руки ей на плечи, он посмотрел ей прямо в глаза.

— Послушай, сегодня был тяжёлый день. Большинство людей здесь ни на кнат не верили, что ты справишься. Но ты сделала это. Ты снова доказала, что ты выдающаяся ведьма.

Гермиона попыталась помотать головой, но Гарри не обратил внимания на еë жест.

— Я просто хочу, чтобы ты знала. Что бы ты ни решила, я тебя поддержу. Во всëм.

Повисло неловкое молчание. Гермионе показалось, что он как-то странно на неё смотрит.

— Что? — прохрипела она. Мерлин, как же она устала.

Гарри бросил на неë ещë один пытливый взгляд, потом медленно покачал головой, словно сомневаясь.

— Нет, ничего… просто… ты выглядишь как-то по-другому.

Гермиона улыбнулась, несмотря на слёзы, подталкивая его заметить результаты усилий мадам Помфри.

Гарри прищурился, потом снова покачал головой.

— Должно быть, это из-за странных цветов, — пробормотал он. — Извини.

«Честное слово!» Гермиона уже собиралась ответить, когда послышался звук дерева, тяжело скребущего по камню. Они оба вскочили, обнаружив на себе пристальный взгляд Грозного Глаза Грюма. Гермиона резко вдохнула от испуга. Гарри отпустил еë и вышел вперёд, заслоняя еë собой.

— Поттер, Грейнджер, — произнёс Грюм безэмоционально. — Не слишком жалкий ответ. Поттер, тебе бы не помешала мантия. Я вижу твою палочку.

— Профессор, — настороженно ответил Гарри. Гермиона заметила, что он действительно крепко сжимал свою волшебную палочку, и на нём не было мантии, чтобы это скрыть.

Ярко-голубой волшебный глаз повернулся в своей глазнице и уставился на Гермиону.

— Ты хорошо поработала сегодня, Грейнджер.

Даже в своём эмоционально нестабильном состоянии Гермиона была потрясена. Это была первая похвала от профессора Грюма со времён той памятной дуэли.

— Ты многих удивишь, — продолжил Грюм. — Может быть, у кого-то откроются глаза, — хмыкнул он. — Но некоторые настолько слепы, что не способны ничего разглядеть даже у себя под носом.

— Спасибо, п-профессор, — не без смущения пробормотала Гермиона.

— Но ты отпустила палочку! Дважды! — Настроение у Грюма переключились в одно мгновение. Теперь он разозлился. — Это чуть не стоило тебе жизни, особенно в конце. Тебе крупно повезло. — Он покачал изуродованной головой. — Всегда держи в руках свою палочку!

Пока Грюм ходил туда-сюда, Гарри стоял на страже, оберегая Гермиону. Это не осталось незамеченным.

— Думаешь, ты сможешь защитить еë, парень? Тут потребуется больше, чем мантия… намного больше…

— Просто проявляю осторожность, — ответил Гарри с лёгкой дрожью в голосе. — Гермиона сегодня уже достаточно натерпелась.

— Тебе нужен защитник, девочка? — спросил Грюм у Гермионы. — Если да, то ты не выйдешь из состязания живой! Удача улыбается не так часто.

Гермиона невольно вздрогнула, когда Грюм озвучил еë последние мысли.

— Это относится и к тебе, Поттер, — добавил Грюм.

Гарри было явно не по себе, но тем не менее он крепко обнял Гермиону рукой за плечи в защитном жесте, поворачиваясь вслед за движением Грюма, который кружил вокруг них своей колченогой походкой.

— Нам пора, — чëтко произнес Гарри.

Когда они отвернулись, чтобы уйти, Гарри тихонько убрал руку. Гермиона была уверена, что всë ещë чувствует на себе буравящий взгляд волшебного глаза.

Текст переведëн JulsDo