Острие лезвия, ветер и любовь (гет)

Сули сидела под раскидистым деревом, рядом с пристанищем Братства — погода на улице была столь прекрасна, что сидеть теперь в шатре было по меньшей мере преступлением. Вместе с ней сидел Сэм, в кои-то веки оставивший Фродо одного. С Бэггинсом у оборотня отношения, несомненно, налаживались и хоббит нынче часто заводил с девушкой беседы, как например, вчера он начал разговор о книгах:

— Бильбо говорил, что книги обязаны хорошо кончаться, а если же книга кончается плохо, значит это ещё не конец, - поделился Хранитель и об этих словах оборотень думала весь прошлый день и половину сегодняшнего.

— Сэм, — позвала она хоббита. Тот поспешил поднять голову и незамедлительно нахмуриться, ожидая последующего за его именем вопроса. — Как бы ты хотел, чтобы закончилась твоя книга? — Гэмджи моргнул пару раз подряд, но молчал. — Та книга, что была бы о тебе.

Хоббит почти безразлично пожал плечами и вернулся к своему занятию — чинил свой старый плащ. Эльфы обещали дать ему новый, но упрямый Сэм не отступился от своего, аккуратно приладив друг к другу края, разорванные стрелой.

— Вот и я не знаю, — продолжала Сули, лени откинувшись на землю и заложив руки за голову. — А Фродо, то есть Бильбо, говорит, что книга обязана хорошо кончаться. Вот я и задумалась, что для меня может быть счастливым концом.

— Было бы не плохо, — вдруг заговорил Гэмджи, стоило тишине вновь вступить в свои владения, и девушка нетерпеливо навострила уши, — если бы моя история закончилась там, где и началась. В Шире, — он мечтательно улыбнулся. — Я, моя жена и детки наши кругом. Тишь да благодать, — оборотень хмыкнула, то ли задумчиво, а то ли просто так. Бездумно. Хоббит глянул на неё. — А ты что же не знаешь что для тебя счастье? Неужели не хочешь, чтобы с тобой был твой сын, да муж, то есть пара твоя? Не это ли счастливый конец? — Сули хмыкнула ещё раз. На этот раз куда громче и сосредоточенней.

— Не знаю я, — призналась, наконец.

— Не знаешь, что любишь? — удивился хоббит. Да так удивился, что даже отложил в сторону своё занятие, перед этим аккуратно прикрепив к ткани иголку, чтобы не потерять.

— А что такое любовь, Сэм? — она приподнялась на локтях. Ветерок пробежал меж ясеней, потревожив и сбросив два жёлтых (золотых) листика на землю, в мягкую траву.

— Уж чего не знаю того не знаю, — развёл руками полурослик. — Спроси об этом лучше кого из эльфов, вот они разложат тебе всё по полочкам. Это им впору рассуждать о таких вещах.

— Не хочу у эльфов, — заупрямилась оборотень. Она резко подскочила и уселась на землю лицом к лицу с Сэмом, в ожидании сложив руки на коленях. — Расскажи ты. Как понять, что любишь что-то? Или кого-то.

— Наверное, любить значит дорожить, — чуть подумав, начал хоббит. — Вот я люблю свой Шир и буду бороться за него со всякими лиходеями. Теми вот кто деревья наши рубить вздумает, — пригрозил он кулаком, — ух я им задам, — и горестно вздохнул, да так что весь его боевой запал как рукой сняло. — Будь моя воля, книга моя закончилась бы скоро. Вернулся бы я домой, да только вот путь мой лежит через Мордор. Да и свернуть мне с него не дано. Так что, стало быть — любить, как по-моему, так это хотеть защищать и бороться.

Сули задумалась вновь, на этот раз даже крепче чем в прошлый. Что бы она хотела защитить? Сына, наверное. Он ведь её ребенок, её дитя, и как всякая мать оборотень обязана защищать его. Да.Верно, — рассудила темноволосая. - Стало быть я люблю Кайи. И вдруг вспомнилось девушке как её маленький сын бегал по Ривенделлу, как звенел его смех, когда играли с ним его дядюшки-близнецы. Мальчик любил играть в прятки, а особенно когда искал его Элронд. Рыжеволосый малыш перебирался из одного своего «убежища» к другому, пока, наконец, не находил мать. Сули каждый раз укрывала сына своим плащом, а следом приходил владыка и с неизменной трепетной улыбкой, поглядывая на хихикающий плащ воспитанницы, начинал, с присущей всякому взрослому играющему с ребенком серьезностью,расспрашивать не видела ли та Кайи.

- Так наловчился прятаться, что и не найдешь его, — прибавлял эльф каждый раз. -Скоро и сам Арагорн будет просить его поделиться своими секретами.

Сули решила что и Ривенделл она тоже любит.

Весь город, каждого его жителя, а в особенности свою семью: Элронда, Элладана, Элрохира и Арвен. Она любит тот день когда её братья впервые усадили Кайи на коня, и когда мальчик галопом — сходу — пустил того по площади. Любит тот вечер, когда владыка убаюкал Кайи (ещё малыша) у которого резались первые зубки. Сули плакала, не зная что делать и как успокоить вечно плачущего сына, пока не пришел отец и не помог. Она любит то, как Элронд держал на руках малютку, шепча что-то, едва понятное, на эльфийском, приглаживая уже заметный рыжий чуб на лбу мальчика.

Если книги и должны заканчиваться когда всё герои счастливы, — думала Сули, — то моя книга закончилась давным-давно.

— И верно всё же сказал старина Бильбо, — услышала она слова Сэма. — Всякая книга должна иметь хороший конец. Иначе и быть не может.

Оборотень почувствовала трёх подходящих к шатру хоббитов, прежде чем увидела — члены Братства Кольца шли по неширокой тропе ведущей прямо к ним, ещё не заметив Сули и Сэма и говоря о чём-то своём; девушка не вслушивалась. Она расстегнула застежку, скинула с плеч лёгких эльфийский плащ и побежала, заставляя мышцы и кости в её теле расти и меняться. Воспитанница эльфов снова стала волком, а вокруг теперь валялись лоскуты серого платья, и это её вовсе не расстроило — охотница принялась играючи бегать по поляне вокруг хоббитов. Пин засмеялся и побежал за ней следом, ну а волчица знай себе бежит, куда полурослику догнать её.

Не тут-то было! Тук смог удивить всех и, срезав путь, выпрыгнул прямо перед носом хищницы.

— Ага! — закричал он, схватил с земли лежащий тёмно-синий плащ и помахал им перед белым оборотнем. — Нагнал я тебя!

Но Сули не побежала вопреки ожиданиям хоббита, не бросилась в сторону и не отступила — она встала столбом, неотрывно смотря на болтающеюся перед мордой ткань.

— Пин, прекрати! — крикнул Фродо. Он и остальные хоббиты подбежали к волчице, а Тук опустил плащ. Охотница тряхнула головой, фыркнула и непонимающе уставилась на Бэггинса. — Сули?

Оборотень обернулась человеком, закутавшись в поданный Пином плащ и, молча, направилась к шатру. Идти за ней никто не стал — все остались снаружи — ожидая, когда девушка выйдет да сама всё расскажет.

— Было бы что рассказывать, — произнесла она, оказавшись снаружи облаченная в простое голубое платье с длинными рукавами. В руках у неё лежал тёмно-синий плащ, тот самый. — Я и сама не понимаю, что это было. Как-то я вдруг испугалась, а потом и пошевелиться не смогла, — Пин пристыжено опустил голову, а девушка задумчиво провела рукой по плащу. — Такого прежде не случалось.

— Прости, — протянул Тук. — Я не думал, что может быть так. Ты не рассказывала.

— Да я и сама не знала, — Сули хмыкнула задумавшись. — Надо будет у Ралиса спросить. Знала б я о подобном прежде.

Понять, что случилось никто так и не смог; все вернулись в шатер и расселись по своим местам, очень скоро завязалась беседа, лишь девушка молчала. Она тихо сидела в стороне и перебирала руками плащ. Ничего в нём особенного нет, плащ как плащ — у неё таких уже много было, но оборотень не оставляла его в покое, будто тот мог запросто дать ей ответ, но вместо этого упрямо молчал.

Такая глупость. Стоило Пину помахать им перед ней — волчицей — и Сули будто стала не властна над своим же телом. Мышцы заледенели, а кости обратились в камень. Странный дикий страх сковал в ту же секунду; голос пропал, а сердце забилось так быстро. Разумом она понимала, что это просто плащ, но двинуться была не в силах.

Девушка подняла тёмно-синюю ткань на вытянутой руке и медленно помахала перед собой. Помахала быстрее. И ничего. Совсем ничего не произошло. Быть может дело в самом Пине? Поймав себя на этой догадке, девушка задумчиво уставилась в спину друга. Быть может, Гэндальф действительно был прав и хоббиты не такой уж простой народец. Фродо вон умудряется противостоять действию Кольца, сила которого многих храбрых и сильных мужей сводила с ума, а сам Бэггинс вроде бы и ничего. Быть может и вправду у хоббитов есть какой-то секрет, который маленький народец бережёт от чужаков.

Сули хмыкнула и ещё раз потрясла перед носом плащом. Ничего.

— Всё это очень странно, — пробурчала она, и громче прибавила, обратившись к хоббитам. — Пойду пройдусь немного, — это был первый раз когда она не взяла с собой попутчика и отправилась бродить по лесу сама (если прежде она и выходила из шатра в одиночку, то неизменно держала вблизи временного пристанища Братства).

Сули впервые побывала в Лориэне когда ей, кажется было около 15 лет. Быть может даже меньше. Ребёнком она грезила увидеть этот лес, пройтись по его бесконечным тропинкам, коснуться коры старого ясеня, быть может, даже забраться на делонь.

Келебриан привезла её сюда, вместе с Арвен — близнецы тогда остались в Ривенделле с отцом, и как бы Сули не стыдно было это признавать, она была ничуть не опечалена их отсутствием. Днями напролёт темноволосая девочка веселилась, бегая по лесу и смеясь. И на делонь она, кстати, тоже взобралась, так и познакомилась с Халдиром. Светловолосый страж сопроводил воспитанницу Келебриан к Галадриэли.

Маленькая Сули тогда боялась, что владычица поругает или, чего хуже, заставит, такую непослушную и шумную, покинуть Лориэн, но ни того, ни другого не случилось — Галадриэль лишь улыбнулась, когда Халдир оставил их одних. А вот Келебриан напротив:

— Илуватар! — воскликнула супруга Элронда. — О чём же ты думала, когда взбиралась на ясень да ещё и по веткам? Ты ведь могла упасть, Сули.

— Я думала только о том, что эльфы не очень-то внимательны, — пожала плечами девочка и опустила голову. — Только Халдир меня да и заметил.

Галадриэль улыбалась.

— Что же, быть может стоит подумать над тем, чтобы назначить его капитаном? — сказала она и Сули подняла на эльфийку взгляд полный детской надежды.

— Он был этому очень обрадовался, — а потом тише прибавила: — И может быть пустил бы меня на делонь.

— Сули, — улыбнулась Келебриан и обняла воспитанницу. — Я попрошу Халдира, и он проведёт тебя туда, но только, пожалуйста, не делай так больше.

— Хорошо, мама, — девочка провела рукой по светлым волосам эльфийки. — Только ты не расстраивайся.

А после они целый день гуляли вместе: обошли каждый закуток леса — Келебриан показала даже пару её секретных мест где она в юности часто бывала, одна или с друзьями — поднялись на делонь и даже не на один, а на четыре, где Сули, довольная собой, объявила, что Халдир станет новым капитаном. Девушка улыбнулась, вспомнив с каким лицом эльф после прозвучавших слов глянул на тогдашнего капитана лориэнских стражей.

Как бы там ни было, она оказалась права, ведь и полвека не прошло, как её новый друг стал командовать стражами Лотлориэна. Только вот Келебриан об этом никогда не узнает.

— Ох! — Сули врезалась в рыжеволосую эльфийку, выскочившую из-за поворота. — Элениэль! Прости, я задумалась.

Лориэнка неловко и растерянно улыбнулась.

— Ничего. Это всё я. Бегу и не смотрю куда, — она беззаботно развела руками, а оборотень нахмурилась, уж очень это было не похоже на обычно спокойную и собранную Элениэль. — Прогуляемся?

— Пожалуй, — Сули натянуто улыбнулась и взяла старую знакомую под руку. Дальше они пошли вместе.

— Как там Арвен? — спросила рыжеволосая, погодя. — Мы не виделись с ней с самой моей свадьбы. Она ведь ещё не ушла за Море?

На эльфийке было легкое синее платье, да настолько длинное, что полы его тянулись следом за Элениэль по траве. Узорная серебряная вышивка тонкой лентой тянулась по её рукавам, прикрывающим руку до локтя. Несколько прядей были собраны в тонкие косички, бегущие к затылку и там же сплетающиеся в единую тяжелую косу; свободные медные локоны легли на плечи и спину огненной рекой. Сули окинула взглядом свой незатейливый наряд: голубое платье без изысков, да тёмные волосы собранные в небрежную косу. Что ж, не в первой ей оказываться в тени эльфийкой красоты — пора бы уже и привыкнуть.

— Нет, — оборотень хмыкнула, — куда там. Моя сестрица самая упрямая из всех эльфов.

Лориэнка звонко рассмеялась, будто бы услышала самую забавную шутку в своей жизни. Темноволосая, остановившись, дернула её за руку, ощутив под рукой приятный холод ткани.

— Элениэль! Ты ведешь себя странно. Что-то случилось? — спросила она, а эльфийка замолчала, отводя взгляд. — К чему всё это? Рассказывай что произошло.

— Нет, ты ошиблась, — рыжая пожала плечами, поправляя медные локоны. — С чего ты взяла, что что-то не так?

— Обычно ты не ведешь себя, — девушка задумалась, подбирая правильное слово. Не подобрала и потому указала на знакомую кивком головы, — вот так.

И это было правдой. Элениэль, младшая из сестер, всегда была сдержанна и даже слишком холодна, как казалось оборотню. Зато Анариэль обладала вздорным нравом. Вот она могла и громко смеяться и врезаться в Сули на полном ходу, но никак не Элениэль.

— За годы твоего отсутствия многое изменилось, — рыжеволосая нервно поправила и без того идеальный рукав идеального платья. — Так что к чему удивляться?

Воспитанница владыки Раздола не поверила этим словам, но спорить дальше не стала. Девушки пошли дальше по петляющей меж деревьев тропе.

— Я подумывала отправиться в Ривенделл, — призналась лориэнка, — вернее Румил этого хотел — отправить туда меня и сестру, то есть — но потом началось это всё, — она поджала губы. — А ещё лучше так и вовсе уйти нам за Море. Если бы не Румил, мы бы давно так и сделали, — покачала головой, будто и не с Сули разговаривая, а скорее рассказывая это самой себе. Оборотень шла рядом молча. — За Морем куда безопаснее, чем в Средиземье. Там нет зла. Нет орков и гоблинов, — и тише прибавила: — нет людей.

— А люди-то тебе чем не угодили?! — воскликнула оборотень. Элениэль вздрогнула, но тут же твердым голосом возразила:

— Люди не думают о других! Они самовлюбленные и эгоистичные. Ничем не лучше тех же орков.

— Да как ты можешь такое говорить? — Сули вскипела. Она обошла эльфийку и встала перед её лицом, пусть та и была чуть выше. — Люди сейчас самоотверженно сражаются со злом в одиночку, в то время как такие эльфы как ты сидят в своих городах и мечтают, как бы уплыть скорее за Море! Как бы бросить Средиземье в огне войны!

Губы Элениэль заметно задрожали, она быстрыми короткими шагами подбежала к девушке и крепко схватила её руку трясущимися холодными ладонями.

— Прости меня, за такие слова, Сули. Прости, — повторяла рыжеволосая. — Всё из-за сестры. Сулмендис! Мне нужно поговорить с тобой. Мне нужна твоя помощь.

— Хорошо. Расскажи мне всё, — оборотень освободила ладонь из плена цепких пальцев старой знакомой и уселась на землю, похлопав по траве рядом с собой. Она знала, что эльфийка не станет пачкать платье, но предложить всё равно решила. — Я слушаю.

— Это касается Анариэль. Она в последнее время… — Элениэль смутилась. — Она странно себя ведёт.

Сули удивленно уставилась на севшую рядом с ней лориэнку. Сколько оборотень помнила её (а это немного немало с самого рождения рыжей эльфийки), та всегда боялась замараться. Темноволосая (и вместе с ней Анариэль) в своё время не пропускала ни одной кучи листьев, ни одной лужи, облазила все деревья и все крыши. А в это время ещё совсем маленькая Элениэль названное за версту обходила, боясь, как бы какая-нибудь капля не коснулась драгоценного платья. Теперь же эта самая Элениэль сидела на траве рядом с Сули.

— Анариэль сдружилась с одним из людей, пришедших в Лориэн с тобой. И думается мне, что это не простая дружба, — эльфийка взволнованно дернула головой и вновь уставилась на воспитанницу Элронда, — она всё твердит, что уедет в Гондор и будет ждать его там. То ли король он, то ли сын короля. Будто бы он зовет её с собой, или она сама это придумала, я уж и не знаю, — на одном дыхании выпалила рыжая. — Я ничего не понимаю.

— Стой. Стой! — Сули прикрикнула на Элениэль, обхватив её трясущиеся руки своими. — Замолчи и успокойся, а потом расскажи по порядку.

Успокоится ей и самой не помешало бы. Что за ерунду сейчас сказала эта эльфийка? Один из людей… Арагорн? Боромир? Никто бы из них не стал звать Ани с собой в Гондор. Наверное, та напутала что-то. Ну, или сестра её — Элениэль — краем уха услышала и додумала остальное сама. Зачем Арагорну какая-то Анариэль, когда в Ривенделле его ждёт Арвен? Да и Боромиру бы такое в голову не пришло. Ерунда какая.

— Успокоилась? — оборотень, пересела, оказавшись напротив супруги Румила. — Рассказывай. Ну же!

Та ещё раз глубоко вздохнула, пригладила и без того идеально лежащие волосы и начала рассказ:

— Анариэль не так давно начала целыми сутками пропадать где-то. Как-то раз её с утра и до самой ночи не было. Я молчала, но вчера, наконец, решилась спросить. Сначала сестра пыталась уйти от разговора, но потом рассказала обо всём. Сказала, что влюбилась. В человека влюбилась. Мол, это с ним она всё время поводит и теперь, когда он с Братством покинет город, хочет отправиться в Гондор и дожидаться его там. Про Берена и Лютиэн что-то повторяла. Поговори с ним, прошу тебя, — взмолилась рыжеволосая, а в глазах её плескалось отчаяние и страх, — ты его друг, он тебя послушает. Людские жизни быстротечны и если он хоть немного любит мою сестру, то пусть вразумит её. Я не позволю Ани остаться здесь и провести целую вечность в одиночестве.

— Да с кем поговорить-то? Кто он? Кто? — Сули, не сдержавшись, потрясла не замолкающую эльфийку за плечи, надеясь добиться ответа, но та будто и не слышала оборотня, продолжая говорить своё. — Это Боромир? Или Арагорн? Элениэль, да приди же ты в себя!

Лориэнка замолчала, не отрывая глаз от Сули.

— Ну?

— Я не знаю имени, — призналась она. — Анариэль так и не сказала. Единственное что я знаю, так это то, что он человек и пришёл сюда с Братством, — оборотень, задумавшись, отвернулась от эльфийки. — Знаю, ты не любишь меня, — она невесело усмехнулась. — Я никогда не разделяла твоих с сестрой увлечений, а ты ревновала Ани ко мне, ведь она была твоей лучшей подругой, пока не стала уделять больше времени мне. Я не виню тебя, это лишь детские обиды, но всё же, прошу, поговори с этим человеком, — Элениэль грустно улыбнулась. — Убеди его оставить мою сестру. Пусть скажет Ани, что у него есть невеста или даже жена. Всё равно, лишь бы Анариэль его забыла. Лишь бы осталась здесь. Дома!

— Как по мне так ты раздула из мухи слона, — Сули почти непринужденно усмехнулась, небрежно махнув рукой. — Ты ведь знаешь Ани. Она всегда была мечтательной. Вот и сейчас, возомнила себя Тивуниэль. Мы уйдём, и всё это пройдёт, — оборотень перекинула косу через плечо и в этот самый момент её осенила другая мысль. — А как же мечта о принце? Леголас красив, умен и храбр. Им бы только познакомиться получше, и наша Ани мигом влюбится, но уже в него.

Элениэль усмехнулась и поднялась на ноги; к удивлению Сули, она не стала поправлять платье или волосы.

— Пожалуйста, Сулмендис.

— Поговорила бы с ним сама, — пробурчала девушка. — Поговорила бы с обоими для верности.

— Ты друг для каждого из них. Тебя послушают.

— Друг, — отозвалась Сули эхом. Элениэль сочувственно улыбнулась.

— Потому я и пришла к тебе, зная, что ты хочешь быть чем-то большим для одного из них, — оборотень в тот же миг подскочила на ноги. — Я никогда не была слепой, Сулмендис. Наступаешь на те же грабли что и твоя сестра. Но Анариэль я не позволю сделать, то же самое.

Эльфийка оставила оборотня одну.

* * *

Ночь спустилась на лес поразительно быстро. Вроде бы только что радостно светило солнце, но теперь лунный свет пробивался сквозь кроны деревьев к земле и бегал по светлым стенам шатра.

Сули до сих пор здесь не было, что казалось странным. Братство уже не первую неделю гостит в Лориэне и за всё это время оборотень покидала шатер редко и всегда в компании кого-нибудь из Хранителей или Халдира (но тот ещё пару дней назад вернулся на границы Лотлориэна). Сейчас же все Хранители были в шатре, даже Леголас, предпочитавший прежде даже на ночь оставаться где-то там с собратьями. Где тогда Сули?

Принц боролся со странным чувством тоски и тревоги. Его терзал один вопрос — почему вдруг девушка, которая с самого первого дня их знакомства казалась ему такой странной и грубой, теперь стала так важна. С чего это вдруг, узнав о метке, которой у него и быть то не должно, он так изменился?

Оборотень говорила, что соулмейты могут быть друзьями и они ими стали, проводя день ото дня всё больше времени вместе. Леголасу странно сильно нравилась эта мысль — Сули его друг. Даже после той перепалки на стрельбище, девушка не оборвала с ним неспешно зарождавшуюся дружбу. Нынче для них стало почти что традицией приходить на стрельбище, где Леголас учил темноволосую стрелять. С каждым разом у Сули получалось лучше, а принцу было всё сложнее… сложнее что? Быть рядом с ней или же без неё?

Эльф распахнул глаза, не в силах уснуть и резко сел, часто дыша, будто не лежал сейчас, а пробежал пару лиг без остановки. Да что же это происходит? Сердце снова забилось чаще, а перед глазами образ. Глаза. Улыбка. И эти губы. Леголас закрыл лицо руками, с неподдельным ужасом понимая, что случилось. До него донеслись слова Боромира, но лихолесец их не разобрал.

— О чём ты? — переспросил он через время, слыша, как дрогнул бесстрастный голос.

— Я о Сули, — Боромир уже собирался ложиться спать, но тут заметил как эльф подскочил. Ему уже приходилось видеть подобное выражение лица. Когда-то и у него оно таким было. — Я ведь не слепой.

Гондорец улёгся, отвернувшись от Леголаса, и не стал укрываться одеялом (ночь выдалась на удивление тёплой), а принц сидел, опустив руки. Боромир, искушенный в подобных делах, уже давно приметил, как эльфийский царевич стал смотреть на его подругу.

— Волчонок для меня как сестра и я хочу ей только добра. А ты вроде парень не плохой, — усмехнулся человек, — пусть и эльф.

Леголас помолчал немного, прежде чем спросить:

— Ты хорошо знаешь её. Как мне следует поступить? — принц не видел, как улыбнулся мужчина.

— Расскажи ей о своих чувствах.

Подобный совет Леголас не хотел услышать, наперёд зная, какой ответ получит от девушки. Эльф поднялся на ноги и решил пройтись, понимая, что уснуть уже не получится.

* * *

Ночь вступила в свои законные права, охватив старый лес плотным тёмный одеялом. Сули предстала перед эльфийкой в самом светлом из своих платьев — почти белоснежном, украшенном жемчужной вышивкой на груди и тонкими серебряными нитями на рукавах. Как никогда прежде она выделялась на фоне окружившей её ночи. Заложив руки за спину и нервно перебирая пальцы, оборотень выпрямила спину, подобно тому, как это всегда делала Арвен и смотрела прямо в глаза владычицы.

— Сулмендис, воспитанница Элронда, — произнесла Галадриэль, подойдя к девушке и остановившись в паре шагов. Владычица Лориэна едва заметно прищурилась. — Или же Йорун, дочь Бодиль. Дочь Хелтая?

Сули поджала губы. Она отвела взгляд в сторону, но не опустила его вниз, упрямо разглядывая крону ясеня за спиной эльфийки. Как же ей не хотелось здесь быть. Отвратна была лишь одна мысль, но вот оборотень тут. Стоит. Молчит и смотрит в сторону.

— Я позвала тебя, — продолжала Галадриэль и сделала небольшой шаг навстречу, — чтобы задать вопрос.

— А я буду, рада ответить, — ничем не скрываемая желчь сочилась из голоса оборотня. Она мельком взглянула на эльфийку и тут же повернулась обратно к ясеню. — Спрашивай.

Галадриэль встала рядом.

— Ты считаешь, что твой отец не прав, но ты действительно похожа на свою мать, — произнесла она и Сули вздрогнула.

— Ты не знала Бодиль и не знаешь Хелтая, — и пусть слова прозвучали не так резко как того хотела оборотень, она всё же осталась довольна тем как Галадриэль тяжело вздохнула. Эльфийка не стала спорить.

— Всё меняется, — продолжала владычица, обходя воспитанницу дочери стороной, — не только эльфы, не только люди и гномы. Оборотни тоже, — и с каждым сделанным шагом голос становился громче. Могущественнее. — Стая покинула свои земли. Но ты уже знаешь об этом. Но знаешь ли ты, куда именно они отправились?

Сули качнула головой из стороны в сторону.

— Быть может в Рохан, — предположила девушка. — Иногда они уходят туда.

Темноволосая невольно решила, что стая ушла на Восток, но потом поняла, что всё ещё чувствует связь с ними. Ту самую которая когда-то привела её к берегу Андуина. Нет. Оборотни ещё есть в Средиземье.

— В землях коневодов их тоже нет, — протяжно покачала головой Галадриэль.

— Мне нечего ответить на этот вопрос, — призналась девушка. — И если это всё, то я, пожалуй, пойду, — она коротко поклонилась и собралась покинуть эльфийку.

— Найди их, — донеслись до Хранительницы слова. — Среди оборотней ты найдешь то, что так долго искала.

— Я послушаю Ваш мудрый совет, моя госпожа, — Сули ещё раз поклонилась эльфийке, но теперь церемонней, широко взмахнув рукой. — Ведь вы всегда всё знаете наперёд. Разве могу я не верить этим мудрым речам?

Договорив, темноволосая развернулась, взметнув юбкой лежащие кругом листья и пошла своей дорогой, когда её догнал голос Галадриэли:

— Моя печаль ничуть не меньше твоей, Сулмендис. — голос этот был непривычно тих и сломлен. — Всё предвидеть мне не по силам.

Сули остановилась, чтобы развернуться и презрительно бросить.

— А я ожидала, как и в прошлые разы, услышать о неотвратимости судьбы и о том, что если это произошло, то значит не в наших силах было это предотвратить.

Оборотень развернулась на пятках и убежала, не желая больше и слова слышать из уст эльфийки, а Галадриэль медленно отвернулась.

— Если бы ты только знала, внучка, как сильно я корю себя за то, что не увидела судьбу Келебриан прежде.

______

*Волки теряются от вида тряпки, которая развивается перед их мордой — потому охотники часто используют привязанные к натянутым между деревьям веревкам флажки, чтобы дезориентировать животное.