Вопреки судьбе (гет)

Больница Святого Мунго

Ноябрь подходил к концу. Морозы в этом году выдались на редкость крепкие, но несмотря на бушующую за стенами непогоду, в больнице Святого Мунго было необычайно жарко.

В комнате ожидания перед родовым отделением играла расслабляющая музыка. Вдоль стен стояли расшатанные скрипучие стулья, которые сейчас почти все пустовали, только у окна развалился немолодой мужчина, сильно потрепанный, с уставшим лицом, да в противоположной от него стороне сидели трое волшебников, двое из которых старательно делали вид, что не замечают друг друга, а на плече третьего сидел крупный ворон.

Дамблдор, поглаживая серебряную бороду, тихо переговаривался с Грэмом, кажется, они обсуждали утреннюю статью в журнале «Трансфигурация сегодня» — Северус слушал их вполуха. Каждый раз, когда открывалась дверь и в поле зрения появлялся кто-нибудь в желтом халате, он вздрагивал и весь подавался вперед, ожидая новостей. Точно так же вздрагивал и Ремус Люпин, который сидел по другую сторону от Дамблдора.

— Столько времени прошло, — сказал Ремус, ни к кому не обращаясь, — и никаких новостей.

Северус мысленно согласился. Они сидели уже несколько часов, и за это время к ним только один раз вышла пожилая волшебница в желтом халате с вышитыми на груди скрещенными волшебной палочкой и костью. Она сурово посмотрела на поднявшихся Ремуса и Северуса и строго сказала:

— Запаситесь терпением.

Однако легче от её слов не стало. И хотя благодаря Дамблдору для Руби и Тонкс выделили отдельную палату и приставили очень опытного врача, волнение тяжело давило на будущих отцов.

Северусу невыносимо было ждать, и он решил немного пройтись. На третьем этаже, кажется, было небольшое кафе для посетителей и персонала больницы. Туда он и направился.

Идя длинными коридорами, увешанными портретами известных целителей всех времен, Северус думал о том, как круто повернулась его жизнь после победы над Тёмным Лордом.

С поля боя Северус перенес их с Руби к себе в Паучий тупик. Много часов они провели за разговорами и обсуждениями, много спорили, ругались и мирились. Одна из стен в гостиной до сих пор стояла обугленная от заклятия Руби — хотя это Северусу впору было злиться, ведь она скрывала своё положение и рисковала сразу двумя жизнями.

Свадьбу сыграли спустя пару дней. Никакого торжества не было, просто чиновник из министерства провел обряд, а Ремус и Тонкс выступили свидетелями. Из гостей присутствовали только Грэм и Гарри Поттер. Дамблдор тоже хотел прийти, но Руби была против, проявив непонятное для Северуса упрямство. Она никак не желала мириться с ним.

Вторым решением Северуса в новой жизни было подать в отставку. Никогда он не питал склонности к преподаванию и держался в Хогвартсе частью по необходимости быть при Дамблдоре, частью за неимением других вариантов. Все-таки с клеймом Пожирателя Смерти не было шансов получить хорошую должность.

Денег, скопленных за время работы в школе, хватило бы надолго.

Учебный год в Хогвартсе закончили раньше из-за того, что школа сильно пострадала, и Руби предложила Гарри перебраться к ним, но мальчишка выбрал Сириуса. На самом деле, Северус втайне был рад этому решению — он не готов был еще на такой шаг, Поттер, по-видимому, тоже. К тому же Северусу и так приходилось мириться с постоянным присутствием Матильды и Генриха в его доме. Даже странно, почему их не было сейчас в больнице.

Наконец Северус добрался до кафе. В чистеньком зале, обставленном в жёлто-зелёной гамме, половина столиков была занята волшебниками и волшебницами. Они болтали, читали газеты, некоторые с серьезным видом изучали записи в больших блокнотах. При появлении Северуса все разговоры ненадолго смолкли, а потом грянули с новой силой, и короткий путь до прилавка он прошёл под пристальными взглядами.

— Чай с мятой, — сказал Северус молоденькой ведьмочке, которая здесь работала.

У нее были светлые волосы, серые глаза и милые ямочки на пухлых щечках. На фирменной рабочей мантии такого же жёлто-зеленого, как и все вокруг, цвета было вышито имя — Элизабет Олсонс. При появлении Северуса она тихо ойкнула и залилась румянцем.

— Сейчас все сделаю, — поспешно сказала тоненьким голоском.

Пока Элизабет готовила чай, она то и дело бросала на Северуса полные восхищения взгляды. Наконец, когда кружка с ароматным напитком появилась на прилавке, она решилась спросить:

— Это ведь вы, да? Вы победили Того-Кого-Нельзя-Называть? Я вас сразу узнала. Меня, кстати, зовут Элизабет, но друзья зовут меня Либби.

— Сколько с меня? — холодно спросил Северус, игнорируя вопрос.

— Два кната, сэр, — пролепетала Элизабет.

Северус молча положил перед ней две медные монеты и отошел к свободному столику, подальше от неё. После того сражения газеты сделали из него настоящего героя. Не проходило и дня, чтобы совы не забрасывали его дом письмами от благодарных волшебников и не менее благодарных поклонниц. Никогда ещё в своей жизни Северус Снейп не пользовался такой популярностью у противоположного пола.

От взглядов посетителей кафе было не по себе, поэтому, быстро допив чай, Северус двинулся на выход.

— Мистер Снейп, сэр, — послышался сзади тоненький голосок.

Он остановился и, на секунду прикрыв глаза, обернулся, одарил подбежавшую Элизабет суровым взглядом.

— Что вам?

Смутившаяся пуще прежнего мисс Олсонс замялась, а затем решительно сунула в руки Северусу аккуратно сложенный листок и, улыбнувшись ямочками на щеках, заспешила обратно за прилавок.

Мысленно выругавшись, Северус пулей вылетел из кафе. Листок смятым комком полетел в первую попавшуюся мусорную корзину.

Люпин беспокойно мерил шагами комнату. Мужчина с уставшим лицом, что сидел у окна, куда-то ушел.

— Ничего не известно? — первым делом спросил Северус, зайдя в комнату.

— Нет.

Северус хотел уже пройти к своему месту, когда дверь с табличкой «Родильное отделение» открылась и оттуда высунулась взволнованная девушка в желтом халате целителя. Увидев подбежавших к ней Ремуса и Северуса, девушка радостно сверкнула глазами.

— Мальчик!

— У кого? — хором спросили Северус и Ремус.

Девушка наморщила лоб, достала из кармана большой белый блокнот, заглянула в него и радостно сообщила:

— У обоих.

Люпин, вне себя от радости, обнял стоящего рядом Северуса так, что последнему показалось, что затрещали рёбра.

— Держи себя в руках, — глухо проворчал Северус, однако его самого распирало от счастья, и глупая улыбка упорно не желала сходить с лица.

Не слушая возражения целительницы, они проскользнули мимо и пройдя небольшим коридором, оказались в палате.

Между кроватями Тонкс и Руби стояла ширма, отгораживающая их друг от друга.

Северус сразу же направился к Руби. Выглядела она очень измученной, бледной, но в изумрудно-зелёных глаза отражалось тихое торжество. Увидев Северуса, она слабо улыбнулась и приподняла сверток, который прижимала к себе.

— Сын, — сказала она. — Хочешь подержать?

Волнуясь, Северус взял крохотного человечка и заглянул в лицо. Никогда ещё ему не доводилось держать такое хрупкое создание.

— Нужно дать ему имя, — сказала Руби, наблюдая за Северусом.

Имя. За все время они ни разу не обсуждали этот вопрос, не выбирали вместе, как назовут ребёнка, но сейчас, глядя на Руби, Северус точно знал ответ.

— Ричард, — сказал он тихо, снова вглядываясь в крохотное личико. — Его зовут Ричард Снейп.

Руби благодарно улыбнулась. Северус присел рядом, продолжая бережно держать на руках сына, а она положила руку ему на плечо. На какое-то мгновение Руби показалось, что Ричард стоит рядом, склонился посмотреть на племянника и озорно ей подмигнул.

Сириус Блэк долго стоял перед старым кирпичным универмагом «Чист и Лозоход лимитед», не решаясь войти. Дом был запущенный, невзрачный, в витринах — несколько облупленных манекенов в съехавших париках и нарядах, лет десять как вышедших из моды. На пыльных дверях большая вывеска: «Закрыто на ремонт».

Пару часов назад закончилось слушание по его делу. Матильда и Генрих сумели выследить и поймать Питера Петтигрю и притащить его на заседание суда. Визенгамот единогласно признал Сириуса невиновным, а принимая во внимание его участие в победе над Тем-Кого-Нельзя-Называть, даже удостоили Ордена Мерлина Третьей Степени. Теперь, когда все официальные признания были сделаны, Сириус Блэк наконец-то был полностью свободен.

Однако вместо того, чтобы пойти праздновать, он направился прямиком в больницу Святого Мунго и теперь как дурак стоял в нескольких шагах от входа, пытаясь убедить себя, что пришел только из-за Ремуса и Тонкс.

«А, к черту все!» — мысленно он махнул рукой и подошел вплотную к пыльной витрине, за которой стоял манекен с одной рукой и отклеившимися ресницами. Шепнув пароль и цель визита, Сириус шагнул в помутневшее стекло и очутился в приемной.

Большая табличка на стойке регистрации гласила, что родильное отделение находится на первом этаже в восточном крыле. Туда он и направился.

Первым и единственным, кого увидел Сириус, толкнув дверь и оказавшись в комнате ожидания, был Дамблдор. Седовласый волшебник пребывал в необычайно радостном настроении и о чем-то перешучивался с вороном Руби по-немецки.

— Сириус, не ожидал тебя увидеть. Как прошло заседание?

— Оправдан. Даже Орден всучили, но я его выкинул, — запуская пятерню в волосы, пояснил Блэк и, кивнув на дверь родильного отделения, спросил: — Родила? Я имею в виду Тонкс.

— Да. Мальчик, — сказал Дамблдор и сочувственно посмотрел на него поверх очков-половинок. — И у Тонкс тоже.

Сириус кивнул и засунул руки в карманы джинсов. Усмехнулся, чувствуя себя полным идиотом. Зачем он пришел? На что рассчитывал?

— Ну, передайте мои поздравления Ремусу, — сказал он наигранно весело.

Дамблдор понимающе похлопал его по плечу, собираясь, видимо, сказать что-то ободряющее, но в этот момент дверь открылась и в комнату шагнул Северус. Увидев Сириуса, он остановился и удивленно изогнул левую бровь.

— А ты что тут делаешь, Блэк?

Сириус давно не видел Снейпа, и его неприятно поразила перемена, произошедшая с давним врагом: ушла болезненная худоба, взгляд стал более открытым и насмешливым, даже вечные мантии и наглухо застёгнутые на миллион пуговиц сюртуки и рубашки, без которых нельзя было его представить, сменились на мягкий свитер и брюки, правда, цвет их был по-прежнему чёрный. Неизменным осталась только взаимная неприязнь, которую Блэк и Снейп питали друг к другу. И сейчас, видя спокойное торжество и отблески счастья в лице Северуса, Сириус почувствовал укол, похожий на зависть.

— Пришёл Ремуса поздравить, — он постарался, чтобы слова его прозвучали беспечно. — Но, вижу, что сейчас он занят, а у меня ещё дела. Всего доброго, Дамблдор.

Сириус махнул рукой и поспешил уйти. В нескольких кварталах от больницы он видел приличный бар, в который теперь решительно собрался наведаться.

— Альбус, — обратился Северус к Дамблдору. — Руби хочет вас видеть.

— Я же говорил, — сказал довольный Грэм, — что вечно дуться она не станет.

Руби подложила подушки так, чтобы можно было сидеть на кровати, и держала маленького Ричарда на руках. Дамблдор переступил порог палаты, она кивнула ему и, дождавшись, когда он подойдет, наложила заглушающие чары. Предстоящий разговор касался только их.

Дамблдор присел на кровать и Руби немного повернула завернутого в белые пелёнки сына, чтобы Альбус смог на него взглянуть.

— Чудесный малыш, — голос старого волшебника прозвучал взволнованно. — Северус сказал мне, вы назвали его в честь Ричарда.

— Послушайте, Альбус, — сказала Руби решительно. — Я не могу так сразу вас полностью простить, слишком многое мне предстоит забыть и отпустить. Это не так легко…

— Я понимаю, дорогая.

— Но я хочу дать вам шанс искупить ошибки. Дать возможность присутствовать в жизни моего сына и… в моей тоже. Черт, — Руби как-то нервно усмехнулась и шмыгнула носом, — даже говорить об этом трудно. В общем, я не буду возражать, если вы захотите навещать нас с Северусом.

— Спасибо, милая, — Дамблдор просиял и ласково погладил её по руке.

Когда-то давно на вопрос Гарри Поттера о том, что он видит в зеркале Еиналеж, Альбус ответил: «Я вижу себя, держащего пару шерстяных носков». И он сказал правду, но не всю. Тогда он действительно видел, как держит пару шерстяных носков, которые ему подарили на Рождество, а вокруг собралась вся семья — и ныне живущие, и давно умершие. Какой праздник, как не Рождество, является самым семейным? И разве может быть что-то лучше для старого человека, чем пара тёплых шерстяных носков, подаренных любимыми людьми? Хотя и нельзя вернуть мертвых, Руби сейчас подарила Дамблдору надежду на исполнение заветного желания, и он был безмерно благодарен ей за это.

— И еще, — Руби как-то испытующе на него глянула. — Мне понадобится ваша помощь.

— Все что угодно.

— Поскольку кроме меня у Волдхарда не осталось наследников, то все состояние перешло ко мне, включая поместье Баттенбергов. Но я не хочу там жить; по правде говоря, меня уже тошнит от фамильных особняков. Поэтому мы с Матильдой и Генрихом сожгли его, вместе с библиотекой и всеми наработками Волдхарда. Не хочу, чтобы эти документы попали не в те руки.

— Очень мудрое решение, — серьёзно сказал Дамблдор.

— Что до состояния, я разделила его между нами троими. Матильда и Генрих, с того момента, когда Адское пламя уничтожило во мне дракона, больше не связаны магией его крови со мной, и я посчитала, что так будет правильно. Правда, они всё равно остались мне верны и не покинули.

— Признаться, другого решения от них я и не ожидал, — снова улыбнулся Дамблдор. — Мисс Матильда очень к тебе привязана. Но я пока что не понимаю, какая помощь от меня требуется.

Руби вздохнула.

— Тех денег, что остались у меня, достаточно, чтобы купить квартиру в Лондоне. Обычную, магловскую квартиру. Её можно зачаровать, Министерство пойдет нам навстречу. Северус как-никак теперь герой. Но вот уговорить этого героя принять от меня деньги — задача потруднее. Вы же знаете, какой он щепетильный в финансовых вопросах.

— Не волнуйся, дорогая, — улыбнулся Дамблдор, вставая с кровати. — Я что-нибудь придумаю.

Рождество

Падал декабрьский снег.

Гарри Поттер с интересом осматривался по сторонам. Впервые в жизни он был в Лондоне в разгар Рождества, и принарядившийся город произвел на него не меньшее впечатления, чем убранный к празднику Большой зал Хогвартса. Витрины магазинов украшали уютно мерцающие разноцветные гирлянды, везде были развешаны шары и ветки, напоминающие лапы живых елей. Да и сновавшие везде люди и машины создавали веселую праздничную суету.

Это Рождество было первым, которое Гарри с тех пор, как уехал учиться в школу чародейства и волшебства, решил провести не в замке, а с родственниками.

Рон и Гермиона уехали праздновать со своими родителями, но обещали писать. Гарри на вокзале Кингс-Кросс встречал Генрих. И, хоть он и был одет по-магловски в джинсы и темно-синюю куртку, шрам пересекающий все лицо и два меча, что неизменно висели на поясе, привлекали всеобщее внимание. К ним много раз подходили полицейские, но Генрих решал вопросы простым взмахом палочки.

Проехав несколько остановок на метро, они оказались в центре оживленной улицы. Гарри знал, что Руби и Снейп перебрались жить в обычный магловский дом, но все равно не ожидал, что тот будет находиться в таком проходимом районе.

Наконец они свернули в один из проулков и оказались в тихом внутреннем дворике.

— Подожди, — остановил Генрих, доставая волшебную палочку. — Видо!

Он взмахнул палочкой, но ничего не произошло. Однако Генриха это нисколько не смутило, и он двинулся к входной двери.

— Что ты сделал? — спросил Гарри.

— Без заклинания этой квартиры не существует. Так что обычные люди не смогут туда попасть.

— Как в дом Сириуса?

— Не совсем. Дом Блэков скрыт сложнее, хотя суть схожа.

Они поднялись по лестнице на последний этаж и очутились перед единственной дверью. Генрих уверенно толкнул её, и Гарри оказался в квартире.

Гарри довелось увидеть немного домов волшебников — только Нору семейства Уизли да дом Сириуса, но то, что предстало перед его глазами сейчас, сильно его удивило. Просторные комнаты, обставленные светлой мебелью из дерева и кожи. Большие окна, в которые теперь почти не проникало солнце из-за разыгравшейся метели, выходили на оживленную улицу. Все было чисто, светло и просторно; мало что указывало на то, что квартира принадлежит волшебникам.

Пройдя в гостиную вслед за Генрихом, Гарри увидел Дамблдора. Старый волшебник сидел в глубоком кресле у разожжённого камина и играл в шахматы с Грэмом.

— А, Гарри, — поприветствовал его Дамблдор, отвлекаясь от доски, на которой белая ладья Грэма небрежно разрубала черного коня. — Замечательно, что ты решил праздновать Рождество с нами. Этот пернатый разбойник все время жульничает, может, ты составишь мне компанию? Помнится, на первом курсе вы с мистером Уизли неплохо справились.

Он подмигнул смущённо улыбнувшемуся Поттеру.

— Я играю не так хорошо, как Рон, сэр, но кое-чему научился. Кстати, директор Макгонагалл просила передать вам привет и вот это.

Гарри достал из кармана сверток, надписанный стремительным, острым почерком бывшего декана Гриффиндора, и передал старому волшебнику. Альбус развернул его и, довольно улыбнувшись, отправил в рот лимонную дольку.

— М-м, Минерва не забыла, что я их обожаю.

— Ты про них все уши прожужжал, как тут забудешь, — сказал Грэм и протянул лапу, чтобы получить свою порцию сладости. — Кстати, в твоем возрасте пора бы сладкого есть поменьше.

— Запомни, Гарри, никогда не переноси память своих друзей в их питомцев. Это портит характер и отношения.

Гарри пришлось наклонить голову, чтобы спрятать улыбку.

— Кстати, как там Перси Уизли? Уверен, Рон был очень рад, что его брат стал деканом Гриффиндора!

— Да, сэр, — едва сдерживая смех, ответил Гарри. — Он был потрясен.

Рон на самом деле был потрясен и даже хотел бросить школу, когда узнал, кто будет деканом вместо Макгонагалл. Зато Гермиона была довольна — они с Перси придерживались одних взглядов касательно порядка и дисциплины.

— А как твои успехи? Минерва говорила мне, ты хочешь стать мракоборцем.

— Да, сэр. Вполне неплохо. Я набрал достаточно баллов, чтобы продолжать обучение по нужным предметам. У профессора Слизнорта не такие высокие требования.

— Не сомневаюсь, Поттер, — послышался вкрадчивый голос за его спиной. — Гораций всегда делал ставку не на познания.

Гарри обернулся и столкнулся со взглядом черных глаз Северуса Снейпа. Вместо ожидаемой неприязни взгляд бывшего профессора выражал только насмешливую снисходительность, и Гарри внутренне расслабился. Именно от этой встречи он ожидал неприятностей, но его опасения, к счастью, не подтвердились.

— Пройдемте в мой кабинет, — сказал Северус небрежно, — нам нужно поговорить.

Гарри последовал за ним.

Кабинет Северуса отличался от остальных комнат. Высокие стеллажи из черного дерева, битком набитые книгами. Тяжелые тёмно-зеленые шторы, через которые вряд ли проникнет солнечный свет. Лампы под абажурами, картины, изображающие каких-то жутких существ. На массивном столе красного дерева идеальный порядок: аккуратная стопка книг с выглядывающими закладками, коробка с письмами, чернильница в виде бронзового черепа и несколько черных перьев. Вкусы бывшего профессора зельеварения оставались прежними.

— Садитесь, Поттер, — вкрадчиво сказал Северус и указал на свободный стул.

Пока Гарри садился, Северус обошел стол и опустился в свое кресло с высокой мягкой спинкой. Сложив пальцы домиком, он посмотрел поверх них на мальчика.

— О чем вы хотели поговорить? — спросил Гарри.

— Почему вы не хотите жить с нами, Поттер? — вдруг спросил он.

— Это не ваше дело, — нахмурился Гарри и добавил: — Сэр.

— Ошибаетесь, — прищурился Северус и подался вперед. — С недавних пор Руби и я являемся вашими опекунами. Мы отвечаем за вас.

— Если это все, то разговор окончен.

Гарри поднялся с кресла и направился к двери.

— Гарри, подожди.

От неожиданности он замер, так и не дотянувшись до ручки. Впервые Северус Снейп обращался к нему по имени.

— Вернись, пожалуйста.

Гарри послушался и снова сел на стул, во все глаза глядя на Снейпа. Таких перемен он не ожидал, чтобы грозный профессор говорил ему «пожалуйста»? Не иначе сегодня пойдет дождь из мертвых лягушек.

Северус, видимо, подумал примерно о том же. Он нахмурил брови и, тяжело вздохнув, решил идти до конца.

— Я понимаю, что у нас были непростые отношения, — заговорил он мягко. — И могу предположить, что из-за меня ты отклонил предложение Руби. Не буду обещать, что мы с тобой подружимся или станем семьей, — на этих словах уголок рта Северуса дернулся, — но мы могли бы… попробовать. Ради Руби. Подумай об этом.

Гарри ненадолго задумался. Да, Снейп был прав во всем.

— Хорошо, мы можем попробовать, — сказал он медленно и добавил, не веря своей дерзости: — Дядя.

— Ради Мерлина, Гарри! — скривился Снейп от такого обращения. — Обращайся ко мне просто по имени.

— Хорошо, Северус.

Пару мгновений они смотрели друг на друга с несколько обескураженными выражениями на лицах, затем Северус поднялся.

— Ну что ж, думаю, нас уже заждались.

Праздничный ужин был выше всяких похвал. Домовой эльф Катц, которого Руби забрала из поместья Баттенбергов, расстарался на славу, наготовив целые горы еды: жареные куриные ножки, ароматные колбаски, пирамиды вареного золотистого картофеля, пироги с патокой и шпинатом. Все настолько объелись, что для праздничного сладкого пудинга не осталось места.

Дамблдор, весь вечер прикладывавшийся к настойке медовухи, которую подарил ему Слизнорт, так расчувствовался, что спел с Грэмом несколько рождественских песен. А когда они затянули «Stille Nacht» на немецком, к ним присоединились, ко всеобщему удивлению и восторгу, Матильда и Генрих.

В самый разгар веселья пришел Сириус. Он был не один, а в компании симпатичной белокурой ведьмочки. Он поздравил всех с Рождеством, вручил Гарри подарок — набор по уходу за метлой — и объявил, что отправляется в путешествие по Европе.

— Слишком я засиделся взаперти, — сказал Сириус, потрепав Гарри по голове. — Но ты не переживай, мой дом полностью в твоем распоряжении и Кикимеру даны четкие указания тебя слушаться.

— Спасибо, крестный, но я всё равно решил пожить с Руби. Только я не понимаю, зачем так поспешно уезжаешь?

Сириус кинул быстрый взгляд на Руби, которая в этот момент, улыбаясь, вручила подарок Северусу и поцеловала его.

— Мне нужно о многом подумать, — сказал он. — Многое забыть… если получится.

— Милый, — протянула белокурая ведьмочка, прижимаясь к Сириусу. Тот слегка поморщился. — Мы так опоздаем.

— Уже идем, Селин, минуту, — сказал он и снова обратился к Гарри: — Еще раз с Рождеством, поздравь за меня Рона и Гермиону. И обещай мне, что будешь писать. О чем угодно.

— Обещаю.

Они обнялись, и Сириус, кинув прощальный взгляд на Руби, удалился.

В эту Рождественскую ночь Гарри Поттер засыпал в своей комнате, обставленной в красно-золотой гамме его факультета, под довольное уханье Букли, и ощущал себя самым счастливым человеком на свете. С Волдемортом было покончено, будущее виделось радужным и многообещающим, шрам больше не болел и все было хорошо.

Но не всем спалось в эту ночь.

Руби долго лежала в кровати, слушая размеренное дыхание Северуса. Подождав немного, тихонько встала и, убедившись, что маленький Ричард спокойно посапывает в кроватке, накинула черную рубашку мужа и выскользнула из комнаты.

Она прошла сквозь пустые комнаты, прислушиваясь к звукам дома. Все спали, в гостиной до сих пор празднично перемигивались волшебные фонари, создавая веселую пляску красных и зеленых цветов. Руби пошла дальше и толкнула дверь самой дальней комнаты.

Большое помещение без мебели и украшений, если не считать развешенного на стене оружия. Комната была угловой, и вместо двух стен мерцали уличными огнями большие, в пол, окна. Эти окна были зачарованы так, что с улицы в них ничего нельзя было разглядеть.

Руби подошла к стене и ласково провела пальцами по рукояти меча. Да, она много тренировалась с Матильдой и Генрихом в этой комнате, чтобы не терять форму, но этого было недостаточно. Маленькое, но неотступное чувство не покидало её ни на минуту, не давало уснуть.

— Тебя что-то беспокоит?

Руби вздрогнула от неожиданности. Северус двигался бесшумно, чем мог дать фору Матильде.

— Просто не могла уснуть, — сказала она, поворачиваясь.

— Меня не так легко провести, знаешь ли, — прищурился Северус, вглядываясь в её лицо. Выглядел он очень серьезным. — Говори, что не так. Я думал, ты переживаешь из-за Гарри, но он согласился жить с нами. Так в чем же дело?

— Это тебя надо благодарить за это? — Руби погладила Северуса по щеке и сказала со вздохом: — Не знаю, Сев. Раньше у меня была цель, я знала, что делать, за что бороться, а теперь…

Она махнула рукой и подошла к окну. Обхватив себя за плечи, Руби вглядывалась в освещенную луной улицу с редкими прохожими и мерцающими витринами.

— Не думай, что я не рада быть женой и матерью, — сказала она. — Мне очень повезло с тобой, Сев, но…

— Но превращаться в домашнюю наседку, как Молли Уизли, ты не станешь? — подсказал Северус, подходя к ней и притягивая к себе. — Именно это мне сегодня сказала Матильда.

Руби вздохнула.

— Я поговорю с ней, — пообещала она.

— Не стоит. Хоть сказано и грубо, но Матильда права. Знаешь ли, я догадывался, что моя жена дракон, а не домашняя клуша.

Руби улыбнулась, поворачиваясь в его объятьях, и поцеловала довольного Северуса.

— Но я больше не превращаюсь. Забыл?

— Это ничего не меняет, — Северус лукаво улыбнулся. — Последнее время я много думал о том, чем бы хотел заниматься. Работать на кого-то больше не хочу.

— И что же ты придумал?

— В детстве, еще до того, как попасть в Хогвартс, я ходил в обычную магловскую школу. И в этой школе была библиотека, где я проводил много времени, когда не хотел идти домой… Так вот, в числе прочего мне попалась серия книг о каком-то магле, не помню его имени, он был частным детективом и расследовал преступления.

— Разве у маглов нет полиции, которая этим занимается? — удивленно подняла брови Руби.

— Есть. Но этот магл брался за сложные дела, с которыми не справлялась полиция. Так вот, я подумал, мы с тобой могли бы заниматься такими случаями.

— Быть кем-то вроде авроров, только работать сами по себе? — уточнила Руби, загораясь этой идеей.

— Да. Мы могли бы браться не только за дела магов, но и помогать маглам. За вознаграждение, разумеется. Что ты скажешь на это?

— Я думаю, — Руби склонила голову набок, — что мой муж гений. Матильда и Генрих будут в восторге, они давно скучают без дела. Кстати, мы можем взять к себе и Люпина. Он хороший специалист.

— Я подумаю над этим.

— А еще я думаю, — Руби обвила руками шею Северуса и жарко прошептала остаток фразы ему на ухо: — Что все спят, а на эту комнату наложены заглушающие чары.

Северус отвел её волосы в сторону, обнажая тонкую шею, поцеловал, нежно провел пальцами по ключице.

— Кажется, это моя рубашка, — сказал немного хрипло.

Стал медленно расстегивать пуговицу за пуговицей, пока наконец черная ткань не упала к ногам. Любуясь стройной фигурой, провел рукой по спине, спускаясь к нежному изгибу бедра. Глаза Руби горели ведьмовским изумрудным огнем, от которого становилось очень горячо и сладко в груди. Она снова поцеловала его, и время словно остановилось и куда-то пропала комната. Северус погружался в Руби, наслаждаясь каждым мгновением близости, слыша только биение одного на двоих сердца и громкое горячее дыхание.

До самого утра они наслаждались друг другом, пребывая в своем, отдельном мире. И за завтраком, хоть и валились с ног от усталости, они обменивались многозначительными, только им понятными взглядами.