Терминатор. Технофобия (джен)

Бойцы Сопротивления сражались с роботами, но никак не могли пробиться к двум девушкам. Бойцы увязли в этом сражении, тратили свои нервы, кровь, жизни и патроны, а роботы, казалось, не иссякали. Сопротивление взрывало базы Скайнет и заводы по производству терминаторов, но победу людей это не приближало. Война обещала быть долгой и напряженной. Единый лидер Сопротивления пока не был определен.

— Хватит закатывать истерики, — сердито сказала Линда, поворачивая голову к Синтии. — Что ты заладила одно и то же?

— Я хочу тебя образумить, — сказала Синтия, смело смотря Линде в глаза. — Я хочу, чтобы ты вспомнила, что значит быть человеком.

— Если быть человеком означает быть рабом своих эмоций, то мне такая человечность не нужна, — отозвалась Линда.

— Эмоции показатель того, что ты живое существо, а не машина, — произнесла Синтия нежнее. — Эмоций не надо стыдиться, они нормальны для человека. Не слушай этого, — Синтия с ненавистью и страхом покосилась на жидкометаллическую модель, — экспериментатора. Он похищает невинных людей и превращает их в чудовищ. Он тебе не союзник и тем более не друг. Он не знает, что такое дружба. Если с тобой у него не выйдет, он найдет себе новую жертву и уже ее будет топить в своем металле.

— Меня не так-то просто заменить, — сказала Линда, улыбаясь краем губ. — Я сто тридцать девятая подопытная.

— Он тебе это сам рассказал? — опешила Синтия. — Что между вами происходит вообще?!

— Сотрудничество, — сказала Линда после секундного размышления.

Где-то кричали раненые и погибающие люди, взрывались роботы, но все это было фоном для Синтии. Она и сама не знала, почему так упорно пытается переубедить Линду. Линда не желала спасения, добровольно убивала в себе человечность. Как истинный терминатор, она убивала в себе последние остатки живой девушки, которой была когда-то, до конца света.

— Он готовит из тебя идеальную машину для убийств людей, — сказала Синтия собеседнице. — Тебя устраивает такая роль и судьба? На большее ты не претендуешь? Тебе не нужны ни вера, ни надежда, ни природа, ни настоящие деревья с птицами? Тебе достаточно его металлических имитаций?

Робот молча наблюдал за общением девушек и в конце последней фразы внимательно посмотрел на Линду. Он явно изучал их поведение и предпочитал не вмешиваться в эмоциональную перепалку. Синтию раздражала невозмутимость робота, его пустой взгляд на искаженном расплывшемся лице. Синтия не понимала, как Линда может терпеть такое существо рядом с собой и, Синтия передернулась, сотрудничать с ним. На Синтию надвигался ночной кошмар, от которого она не могла проснуться. Она искала настоящую жизнь и чувства, а получала фальшивые металлические подделки. Сердце Синтии болело и опустошалось.

— Друг является единомышленником, — спокойно сказала Линда, тоже посмотрев на него. — Если нет взаимопонимания, дружбы не существует. Не слушайте эту проповедницу технофобии, она отказывает вам в личности и праве на кибернетическую жизнь.

— Ее мнение не нужно учитывать, — монотонно сказала жидкометаллическая модель.

Синтию такое отношение к ней очень обидело. Это было глупо, но Синтия не могла совладать с нахлынувшими на нее естественными человеческими эмоциями.

— Я давно поняла, что для тебя я пустое место, — возмутилась Синтия. — Я для тебя кусок плоти, которую можно изменять. Тебе плевать на мою волю и мое мнение.

— Ну тебе же тоже на его волю и мнение плевать, — усмехнулась Линда Грейс. — Почему же он должен относиться к тебе как-то иначе?

— Потому что я человек! — закричала Синтия в отчаянии. — Меня нельзя игнорировать, хватать, преобразовывать без моего разрешения! Я живая! У меня есть душа! Я человек!

— Ты его не слушала? — покачала головой Линда. — Это бойцы Сопротивления берут его фрагменты на опыты без спроса.

Синтия своим упрямством раздражала Линду. Синтия не воспринимала никого, кроме самой себя. Синтия была лишней в этом мире постапокалипсиса, грезила о каких-то деревьях и птичках, убегала от реальности в свои нелепые мечты и воспоминания.

— Это защитная реакция людей на угрозу истребления роботами! — закричала Синтия. — Люди защищаются! Люди хотят жить! Почему ты такая глупая?! Почему ты так ненавидишь человечество?!

— Не нервничай, а то у тебя давление поднимется, — посоветовала Синтии Линда Грейс.

Синтия застонала и задергалась как в припадке, ничего не понимая и непрерывно чувствуя только отчаяние. Линда вызывала у нее такое сильное отторжение, что Синтии физически стало дурно.

— По моим данным, у Синтии есть 43% шанс умереть от инфаркта в ближайшие шесть недель, — монотонно сообщила жидкометаллическая модель. — Ее сердце такое слабое и поврежденное. Ей не повезло с генетикой.

— А ты мою генетику не трожь! — взревела Синтия в исступлении. — Не лезь в мое тело и мою душу! Оставь меня в покое!

Модель приняла облик Синтии и повторила ее последние слова как в записи. Линда прыснула от смеха, переводя взгляд с копии Синтии из металла на живую девушку со слабым сердцем и неуемной жаждой мифической справедливости.

— Ах так... — задохнулась Синтия от обиды.

Синтия забыла о своей раненой ноге, у нее кровь стучала в висках и темнело в глазах. На мгновение Синтия все же задумалась над перспективой умереть от инфаркта, но эти мысли сбились эмоциями. Эмоции управляли Синтией, не давали ей отдыха. На мгновение Синтия подумала, что слишком зависит от эмоций, что ее поведение импульсивное, но и эти мысли сбились. Синтия посмотрела на себя со стороны и увидела раненую кричащую девушку без друзей и целей в жизни. У Линды была ужасная, но все же цель. А у Синтии не было ничего.

— Я жалкая? — прямо спросила Синтия у собеседницы.

— Похоже на то, — подтвердила Линда.

— Ну почему все так происходит? — нервно вздохнула Синтия. — Почему наш мир разрушен? Почему люди разобщены? Почему жизнь так несправедлива?

— Так случилось, — сказала Линда. — Сожалениями ты ничего не изменишь. Зачем тратить время на эти бесполезные сожаления?

— Неужели ты не скучаешь по свежему воздуху и птицам? — с придыханием спросила Синтия у Линды. — Не верю! У тебя была жизнь до конца света, ты с кем-то общалась и взаимодействовала. Ты жила не в изоляции от людей.

— Можно быть в толпе народа, но быть одинокой и непонятой ими, — сказала Линда.

— Не верю, что ты была одинока! — воскликнула Синтия. — Ты странная, но не грубая. У тебя искажены эмоции, но ты не агрессивна, ты не кидаешься на людей с кулаками или оружием. Ты не такая плохая, какой хочешь себя преподнести. Ты могла бы... — Синтия осеклась и замолчала.

— Могла бы что? — переспросила Линда. — Договаривай, если начала. Могла бы не быть такой результативной? Могла бы играть в поддавки? Но зачем мне поддаваться, если я побеждаю?

— Кого ты побеждаешь? — простонала Синтия. — Своих сородичей! Твои родители дали тебе человеческую жизнь. Они не воспитывали тебя чудовищем и социопатом.

— Я стала такой благодаря родителям в том числе, — ответила Линда Грейс. — Моя отстраненность есть защитная реакция. Я не хочу чувствовать разочарование и боль, я устала страдать и сомневаться. Я устала болеть и быть слабой. Я хочу стать совершенством.

— Роботы не совершенство, — упрямо возразила Синтия, — они истребляют человечество.

— Это человечество истребляет их, — возразила Линда собеседнице.

Синтия гневно сверлила Линду осуждающим тяжелым взглядом. Воздух был почти наэлектризован. Мораль и нравственность сражались с равнодушием и цинизмом. Добро сражалось со злом.

— Ты же не думаешь, что я просто сдамся и пойду на самоубийство? — вдруг рассмеялась Линда.

— Не пойдешь, к сожалению, — устало вздохнула Синтия и отвернулась от Линды, не желая видеть ее самоуверенное лицо.

— Сдайся первая, — посоветовала Линда Синтии. — Подай мне правильный пример. Нет, ты хочешь выжить и победить. Я тоже этого хочу. Не сбивай меня с толку разговорами про погоду и природу. Прекрати быть такой невыносимо наивной. Мир изменился, я могу приспособиться к нему, а ты не можешь. Вот то, что нужно понять. Все остальное не имеет значения.

— А как же дети? — спросила Синтия Линду, снова поворачиваясь к ней. — Почему ты не жалеешь невинных детей?

— Родители этих детей учат их разрушать роботов, — сказала Линда. — Детишки вырастут и станут новым поколением бойцов Сопротивления.

— Люди сражаются за свое будущее и право на жизнь! — воскликнула Синтия, раздражаясь от лица собеседницы.

— Ты повторяешься, — ответила Линда. — Мне скучно разговаривать с тобой. Ты твердишь мне заученные фразы.

— Это прописные моральные нормы, — сказала Синтия. — Ты не понимаешь ценности невинных детских жизней! Тебя нужно обучить азам этики и морали! Это же абсолютно неприемлемо!

— Кто ты такая, чтобы обучать меня этим азам? — спросила Линда у Синтии. — Ты возомнила себя какой-то мессией? Сначала Джон Коннор бормотал что-то про собственную избранность и исключительность, а теперь еще и ты читаешь мне проповеди. Что с вами? Вы не избранные.

— Ты тоже не избранная, — процедила Синтия, уставившись в лицо Линды. — Ты очередная подопытная, не более того. Ты не станешь совершенством, тебя уничтожат бойцы Сопротивления. Вот твоя судьба. Ты все еще хочешь преобразоваться в машину для убийств?

— Это не я сижу тут со сломанной ногой и потерей крови, — сказала Линда собеседнице. — Ты не в том положении, чтобы угрожать мне.

Синтия не нашлась, что ответить. Бойцы Сопротивления приближались к девушкам, теряя своих товарищей. Синтия смотрела на этих храбрых людей и переживала за них. В ней самой не было такого уровня храбрости, она не была бойцом. Сможет ли она воспитать храбрость в своем сердце и нужно ли ей это? Ее мысли перескакивали с природы на детей, с детей на собак и птиц. Мысли Синтии превратились в бессвязный поток сознания.