Супружество и монстры: эсхатологический роман (джен)

— Я просто говорю, что мы не обязаны, — пробормотал я, собирая рюкзак. — Знаю, ты хочешь спасти мир, но скольким мы поможем, если сейчас выйдем наружу? Дюжине, сотне? И у нас почти нет информации. Возможно, мы ошибаемся и там кишат чудовища из миллиона разных миров!

С удивительной ловкостью Хейли просунула одно крыло через лямку рюкзака, пристраивая его поудобнее на спине.

— Ну, во-первых, мужья, которые нападают на жён с битой, автоматически проигрывают все споры в течение следующих двадцати четырёх часов. Это всем известно. Во-вторых, вспомни то клише: мы спасём мир для каждого существа, которому поможем. В-третьих, мы не просто поговорим с некоторыми из них, мы дадим им возможность организоваться! Ты что, не слушал? — она негодующе вздохнула.

Конечно, я слушал, но мне совершенно не хотелось признавать разумность нашего плана и подвергать жену опасности. Мы написали два сообщения, одно на английском, другое на языке инфоморфов, который, не имея лучших вариантов, просто называли «морфийским» (увы, правильное название в моей голове автоматически переводилось на английский). Послание Шерифа писалось от руки, и он очень старался, чтобы получилось разборчиво — довольно забавно выводить буквы инопланетного алфавита, которые ты знаешь, но никогда раньше не писал.

Оба сообщения обрисовывали ситуацию, насколько мы смогли в ней разобраться, и отправляли наших «гостей» на точку сбора — для этой цели мы выбрали городской футбольный стадион. Мы планировали направить туда представителей власти и организовать центр антикризисного контроля. Идея заключалась в том, чтобы каждый инфоморф, которого мы встретим, получил, во-первых, разъяснение на своём языке, во-вторых, послание на английском, чтобы он мог успокоить людей. По крайней мере тех из них, кто был в состоянии читать. Планировалось, что инфоморфы соберутся в группы и направятся к стадиону, который находился примерно в двадцати милях.

С помощью нашего принтера и соседского генератора мы распечатали несколько сотен таких посланий. Хейли и Эми вызвались раздать их по окрестностям, я же оставался с ребёнком и Делмут дома и должен был сделать больше копий и попытаться дозвониться до службы спасения. Пока не очень получалось: либо связь оборвалась, либо станция была очень перегружена из-за звонков со всего города.

Попрощавшись, Хейли и Эми вышли во тьму и дождь. Уже перевалило за одиннадцать, тревожные звуки с улицы поутихли, но когда они ушли, к моему горлу подступил комок. Что происходит? Полнейший хаос, какая-то бессмыслица. Ещё вчера у меня была стабильная карьера и прекрасный брак с самой лучшей женщиной на свете. Сегодня жена превратилась в супергеройского зверя, а я просто... остался собой. В мире, который, возможно, встречает конец света?

Я ощутил мысленный эквивалент руки на плече.

< Не могу сказать, что бывал в передрягах похуже, но знаешь... твоя нерешительность — это естественно. Когда приходит время, никто не чувствует, что готов. Ни в этом мире, ни в любом другом. Мы просто не созданы для этого. Но пока ты молодец. Продолжай в том же духе и не отстраняйся от неё. Вы двое справитесь со всем. >

Молчание.

< Кстати, я хорошо стреляю. >

Я не владел оружием, всегда был против самой концепции. Но, может, Том... Мы не особо знали Тома и Эми. Каждый из нас работал свои пять на два, порой мы обменивались приветствиями, но я ни разу не был у них дома.

Делмут поразительно хорошо справлялась с ребёнком. Первое возбуждение от большой-пребольшой леди-богомола прошло, и теперь девочка постепенно засыпала. Я решил нарушить ещё одно табу и ограбить соседей.

По правде говоря, это не совсем являлось ограблением. Выбегая из дома, Эми широко распахнула входную дверь, и хотя было темно из-за перебоев с электричеством, планировка очень походила на нашу, так что мне нетрудно было найти главную спальню. Я забрал вещи, которые могли пригодиться: кожаную куртку Тома и мотошлем, ключи от «Харлея» и девятимиллиметровый пистолет, который он держал в кобуре рядом с кроватью. Славься, халатное отношение американцев к оружию. Шериф, ты сможешь его использовать? < О, да. Немного необычно, но я стрелял и из более странного оружия более странными руками. >

На всякий случай я вывел мотоцикл из гаража и подогнал к нашему дому. Эми и Хейли как раз возвращались, промокшие до нитки. То есть Эми промокла. Вода испарилась с тела Хейли, стоило ей переступить порог. Температура её тела... а, неважно. Увидев, что я делаю, Эми подняла бровь, но я махнул рукой и сказал:

— Для второй фазы. Как прошла первая?

Хейли ответила:

— Проблема очень распространена. Половина из всех, кого мы встретили, инфоморфы. Но больше никто не разделил свой разум с одним из них и никто не получил волшебных сил, так что никто не может перейти языковой барьер. Люди поумнее разобрались, что угрозы друг от друга нет, и нам удалось передать им часть флаеров. Те, кто сильнее, поддались панике... — она удручённо замолчала.

Эми продолжила:

— Они убивают друг друга. Мы видели. Я видела. Много крови, много тел. Мы сделали, что смогли, вмешались, где могли. Но это повсюду.

Хейли сказала:

— Шон, если это происходит по всему миру, возможно, цивилизации пришёл конец. Мы отдали столько флаеров, сколько смогли... Но их согласились распространять меньше дюжины инфоморфов и человек на всю округу. В первый день люди реагируют жестокостью, но на второй должно стать получше. Я думаю, мы просто не в состоянии остановить их, — она подавленно замолчала.

Я опустился на колени и крепко её обнял. От её кожи шёл жар, словно от самой настоящей печки. Или правильнее сказать, не от кожи, а от чешуи? Неважно. Она была моим героем, и я не разжимал объятий, пока она не почувствовала это.

— Ты сама говорила, что мы поможем всем, кого встретим. Просто нужно расширить зону влияния. На флаерах говорится, что нужно включить местную радиостанцию. Пора запустить этот человеко-инфоморфный сигнал. Действуем шаг за шагом, как и планировали. Я узнал расположение вышки и подготовил мотоцикл. Так что седлай коня, нас ждёт дорога, а ты единственная видишь в темноте.

Мы попрощались с Эми и Делмут, которые чувствовали себя неловко в компании друг друга, но уже не боялись. Я надел кожаную куртку и вышел под дождь. Том был крупнее, но в целом одежда села неплохо, почему-то она добавляла нереальности к восприятию происходящего.

Хейли забралась на заднее сидение, обхватила меня лапами и положила голову на плечо, больше напоминая рюкзак, чем пассажира. Она крикнула мне в ухо сквозь шум дождя и шлем:

— Дорогой, я не успела спросить, зачем ты взял байк?

— Сценарий «Страшный суд», половина людей на планете, а может, и больше, исчезли. В округе после девяти обычно спокойно, так что мы не видели много аварий, но на шоссе будет хаос. Если мы хотим, чтобы нас услышало как можно больше народу, нам крайне важно добраться до радиостанции, и, скорее всего, это получится только на мотоцикле. Я поеду медленно.

Включив зажигание, я почувствовал себя непередаваемо крутым во всём этом байкерском наряде, с пистолетом на бедре и ревущим двигателем подо мной. Теперь понятно, зачем Тому всё это... Мне казалось, что я готов спасать мир. Ну или, по крайней мере, местный муниципалитет.

— Не раскрывай крылья. Ещё не хватало, чтобы из моей спины развернулся парашют, когда мы будем на шоссе.

С рёвом мы рванули с места.

На дорогах за нашим маленьким городком был кошмар. Инфоморфы умели управлять максимум упряжкой. У Шерифа случалась паническая атака, стоило мне чуть-чуть увеличить скорость. На подъездной дороге половина машин улетела в кювет, а другая половина была припаркована, пассажиры, видимо, выскочили и бросились друг от друга в стороны. В лучшем случае. Без маневренности мотоцикла и идеального ночного зрения дракончика за моей спиной проехать было бы попросту невозможно.

Через пять минут езды Хейли снялась с места и закружила над моей головой — я совершенно забыл, что она так умеет. Заметив внушительного вида грузовик, который пробил бетонное ограждение моста и теперь наполовину свисал над речкой, Хейли замахала. От ужасающего вида аварии у меня появилось предчувствие, что ничего хорошего внутри мы не найдём.

Вблизи всё было ещё хуже. Похоже, грузовик шёл на большой скорости, когда случилось... то, что случилось, и водитель мгновенно потерял управление. Кабина превратилась в груду стали и стекла и давно бы упала в речку в двадцати футах внизу, если бы не прицеп. Сначала я не верил, что кто-то мог выжить, но когда Хейли села на искорёженную дверь кабины и начала буквально разрывать её на части, на части! — я решил, что внутри, видимо, есть выжившие. Я слез с мотоцикла.

— Можешь их вытащить?

Она всё ещё крушила дверь, алюминий, казалось, не представлял сложности для её когтей (или из чего там делают двери для фур).

— Думаю, да! Здесь инфоморф, похоже, он ранен! < Шериф, как вы переносите травмы позвоночника? >

- <Видимо, не так, как вы, ведь у нас экзоскелеты. Но боль всё равно чувствуем. В основном телесные повреждения вроде паралича, это временное состояние и у нас нет каких-то специальных процедур. Мы просто меняем тела. Но вряд ли в ближайшее время будут свободные. И всё же, если выбирать между смертью и спасением, я однозначно предпочитаю спасение. >

Она решительно кивнула и нырнула внутрь кабины. С моего места я особо не мог помочь, но на всякий случай приготовился ловить Хейли или оболочку. Однако волноваться не стоило: какой бы маленькой жена ни была, тело, что она достала, было ещё меньше — оно напоминало оболочку разведчика. < Это курьер. Они доставляют почту между поселениями. Бедняга, его оболочка совсем хрупкая. Скорее всего, мы зря тратим время. >

Держа в пасти насекомоподобное тельце, Хейли спорхнула на землю и осторожно уложила его, а потом отчаянно пробормотала:

— Чёрт, мы не можем взять его с собой, и я не подумала о том, что понадобится полевой госпиталь. Твою мать! Мы не можем его бросить!

Но у меня не было другого решения.

— Нам придётся, родная. Нужно ехать, иначе жертв будет ещё больше. Вот... — Я снял кожаную куртку, мгновенно промокая. — Устроим его поудобнее, оставим флаеры и аварийные маячки. Другие пойдут этим же путём, следуя нашим инструкциям, и найдут его. — Я прикрыл существо курткой, чтобы спрятать от дождя, и включил два аварийных маячка. Некоторое время мы молча стояли, а затем поехали дальше. Самый тяжёлый момент за всю ночь.

Мы продвигались очень медленно. Останавливаться и говорить с каждым встречным человеком или инфоморфом совершенно не было времени. Мы разработали систему: приближаясь к выжившим, я сбавлял скорость до пятнадцати миль в час, Хейли хватала пачку флаеров из сумки, подлетала поближе и просто сбрасывала их, а затем возвращалась обратно. Поразительное число людей почти не реагировало на маленькую крылатую рептилию, появляющуюся в ночи с пачкой флаеров: думаю, они пережили достаточно, чтобы не придавать значения этому незначительному безумию. Инфоморфы же в основном были более восприимчивы и благодарны любой информации о том, что происходит. Те из них, что были в сознании.

Мы ехали по шоссе уже полчаса, когда наконец наткнулись на ещё одну группу, которая сохранила достаточно самообладания в этом хаосе, чтобы действовать. К сожалению, это был местный дорожный патруль, и они находились в полной военизированной панике.

Мы услышали стрельбу прежде, чем увидели их. Шесть офицеров в бронежилетах целились дробовиками и винтовками в продырявленные останки фургона UHaul. С противоположной стороны от полицейских машин укрывались ещё двое. Мерцали красно-синие огни, придавая картине дезориентирующие краски. Я попытался спрятать Хейли за спиной и включил дальний свет, чтобы они не могли нас видеть — учитывая, что здесь происходит, у меня было неприятное предчувствие.

Увы, жена не поняла моих намерений или на неё повлияла срочность ситуации. Она отпустила мою спину и рванула вперёд к офицерам, пытаясь перекричать ливень.

— Стойте! Кто бы там ни был, они не хотят вам зла! Они... — Офицер с дробовиком повернулся на звук, успел увидеть лишь несущееся к нему нечто с крыльями, когтями и зубами, и выстрелил. Грохот заглушил собой все прочие звуки. Всё, что я мог видеть, это как Хейли, не издав ни звука, падает на землю, словно комок постиранного белья. Остальные офицеры тоже повернулись к ней, поднимая оружие.

Пистолет Тома сам оказался у меня в руке.

Я чувствовал, как Шериф направляет мои движения. Покажи им Роланда Дискейна, Шериф, или она умрёт. И он начал палить. Первый выстрел, и дробовик, направленный на Хейли, вырвало из рук офицера. Второй, и мужчина рядом с ним уронил винтовку, отступая назад и прижимая руку к телу. Третий выстрел, и... я не успел заметить, что произошло, поскольку упал на землю за мотоциклом, прячась от выстрелов двух других офицеров.

Упав, я пробормотал Шерифу:

- Охренеть, где ты научился стрелять?

— < Заняло больше времени, чем ты живёшь на этом свете, сынок. Прости, не смог достать всех. >

Однако быстрое приближение конца моей жизни удалось отложить. Стоя на четвереньках за мотоциклом, я увидел, как Хейли зашевелилась. Живая... хорошо. Пользуясь моментом, она оценивала наше положение. Я не очень представлял, как она могла бы его изменить, но у неё лучше получилось разобраться в ситуации. Запрокинув голову, она с рёвом доменной печи выпустила столп бело-голубого пламени высотой в двадцать футов.

В повисшей тишине я услышал, как кто-то пробормотал: «Твою мать». Я сам или один из офицеров? Неважно. Мы все это подумали. Воспользовавшись заминкой, Хейли заорала, словно сирена:

— А ну не двигаться! Никто не хочет вам навредить, ясно? Опустите оружие.

Не знаю, было ли дело в тоне её голоса или в том, как опасно выглядел пистолет в твёрдой руке Шерифа, но они остановились. Лично мне было очевидно, что мы могли убить их, если бы хотели. К счастью, они сделали тот же вывод.

Я выскочил из-за мотоцикла и бросился к Хейли, не сводя глаз с полицейских.

— Дорогая! Где тебя ранили?

Она застонала и посмотрела на меня, сплёвывая кровь.

— Ох. Везде. Теперь я по-новому воспринимаю уток и через что они проходят во время сезона охоты.

Если она могла отшучиваться, значит, всё нормально. Я прикоснулся к ней ногой, не отрывая взгляд от полицейских и не опуская оружие:

— Пули пробили чешую?

Она поднялась с земли и осмотрела себя.

— ...Вообще-то нет. Я почувствовала удар, гораздо сильнее, чем битой, но его, видимо, отразило? Хотя грудь очень болит. Не знаю, насколько эти чешуйки прочные.

Я облегчённо вздохнул.

— Твоя защита сейчас на уровне человека в полном доспехе. Ты не пуленепробиваема и скорее всего получила внутренние травмы, поэтому постарайся не двигаться, ладно? Позволь мне поговорить с этими людьми. Убедись, что рёбра целые.

Я подошёл к офицерам, часть которых теперь помогала двум своим забинтовать травмированные руки. Я не опустил пистолет. К тому моменту я не знал наверняка, кто из нас, я или Шериф, управлял рукой с оружием, но решение было единогласным. Эти уроды отстреливали невинных запутавшихся людей, им не видать от меня поблажек. Один из них, высокий, накачанный и усатый, сказал:

— Ты и та тварь, вы можете разговаривать друг с другом?

Я остановился.

— Это моя жена. Сколько вы сегодня стреляли? По кому вы стреляли? Возможно, вы тоже их знали.

Не совсем правда, но мне нужно было, чтобы они как можно скорее начали видеть в инфоморфах людей.

Мои слова их ошеломили. Усатый снова заговорил:

— Но мы... Я... в одну минуту я стою с женщиной на обочине и выписываю штраф, а в следующую из машины выходит одна из этих тварей. Мы думали, это вторжение! Вы говорите, они трансформировались? Почему же никто из них ничего не сказал?

Я сделал шаг назад и оказался рядом с фургоном UHaul. Внутри лежало мёртвое тело инфоморфа.

— Вы их вообще видели? Как бы они, по-вашему, могли издавать человеческие звуки? Послушайте, офицер, происходит что-то странное. Очень много людей поменялось телами с этими существами, а один из них в моей голове. — Они напряглись на этих словах, однако к оружию не потянулись. — Я разговаривал с ним, и насколько могу судить, это такие же люди. Сбитые с толку и напуганные люди в мире, который реагирует на их присутствие насилием. Наша задача — им помочь. Возможно, час назад я бы сказал иначе. Но теперь я был снаружи, видел их... мы должны попытаться. Нам нужно идти. Я оставлю вам послания, написанные на их языке, покажете их тем, кого встретите, хорошо? Постарайтесь им помочь, сделайте надпись на земле, если придётся.

Второй офицер, бинтовавший руку товарищу, вмешался:

— Ты только что стрелял в полицейских, никуда ты не пойдёшь.

Я перебил его, стараясь не терять инициативу.

— Я почти уверен, что наступил конец света. Я Шон Маккарти, живу в Блэквуде. Если завтра всё ещё будет существовать судебная система, приезжайте и арестуйте меня. А пока извините за травму рук, но постарайтесь никого больше не убивать, ладно? Вот, покажете им эти флаеры, в английском варианте говорится то же самое. Мы уходим.

Я подошёл к мотоциклу, Хейли уже была там.

— Можешь ехать? — спросил я, усаживаясь.

Она вскарабкалась на сиденье и прошептала мне на ухо:

— Мне больно, но кажется, рёбра не сломаны. Поехали.

И мы поехали.