Ложь за ложь (гет)

— Зачем ты пришёл? — спрашивает Маринетт, обхватывая себя руками в попытке согреться, содрогаясь от ледяного ветра. — На улице морозильник.

Кот Нуар улыбается, убирая сложенный шест в держатель на поясе.

— Хотел проверить, как ты. Удостовериться, что всё в порядке.

— Мог бы написать.

Он наклоняется, подстраиваясь под её рост.

— Да, но тогда мы бы не увиделись.

Её щёки горят, но она закатывает глаза и толкает его в сторону лестницы.

— Ладно, но только тебе придётся зайти внутрь. Здесь слишком холодно.

На полу в её комнате валяются скомканные бумажки — участь, постигшая отвергнутые эскизы. Она спешит подобрать их, извиняясь за беспорядок. Он наклоняется помочь и заглядывает в один из них.

— Красивое платье, — замечает он.

Она вырывает эскиз у него из рук.

— Нет. Оно ужасное.

— Не удаётся создать идеальный силуэт? — интересуется он участливо.

— Да. Я… — Она моргает. Погодите-ка, откуда Кот Нуар знает, что она проектирует одежду? Они никогда об этом не говорили.

— Я уверен, что, что бы ты ни сшила, получится великолепно, — продолжает он, не обращая внимания на её всё растущее смятение. — Ты очень талантлива.

— Откуда?

Теперь его черёд недоумевающе моргать.

— Откуда ты знаешь, что я шью одежду?

— О. — Он потирает шею и отводит взгляд. — Ну, эм, ты же придумала обложку для альбома Джаггеда Стоуна, и, эм, Адриан тоже мне кое-что рассказывал.

— Адриан?

— Да.

Её сердце трепещет.

— Адриан говорит обо мне?

— Разумеется. — Кот Нуар подмигивает ей. — Он один из твоих главных фанатов. Хочу сказать, что шляпа, которую ты сделала для шоу Габриэля, была просто класс.

Она готова растечься в бесформенную лужицу. Адриан говорит о ней. Более того — отзывается с восхищением.

— Эм, Маринетт? — Когтистая рука машет у неё перед лицом.

Она трясёт головой. Точно. Надо взять себя в руки. Им ещё нужно обсудить куда более важные вещи.

— Могу я тебя кое о чём спросить? — уточняет она, выбрасывая скомканные эскизы в мусорную корзину.

— Конечно.

— Знает ли… Адриан, кто ты на самом деле?

Широко улыбаясь, он наклоняется к ней, так что их носы почти соприкасаются.

— А что? Любопытно, кто я под маской?

Она отталкивает его пальцем в лоб.

— Нет.

— Мяуч. — Он хватается за сердце. — Принцесса жестока сегодня, и это после того, как я проделал весь этот путь по такому холоду…

Её губы подёргиваются.

— Серьёзно, Кот Нуар. Адриан знает или нет?

Он перестаёт паясничать и слегка хмурится.

— А что?

— Просто… я волнуюсь, наверное. Он мой друг, и разве не был бы он в опасности, если бы знал твою настоящую личность? Бражник мог бы напасть на него.

Он вновь искренне улыбается, положив руку ей на плечо.

— Знаешь, ему очень повезло, что у него есть такой друг, как ты, Маринетт. Но тебе не стоит беспокоиться. Я не настолько глуп, чтобы проболтаться. — Убрав руку с её плеча, он тоскливо продолжает: — Я бы не хотел подвести Ледибаг.

— Ледибаг?

— Она не хочет, чтобы мы раскрывали, кто мы на самом деле. Ни друг другу, ни кому бы то ни было. Я знаю, почему это необходимо, но…

— Но что?

Он качает головой, и улыбка на его лице странная, почти что самоуничижительная.

— Ничего. И вообще, я пришёл сюда не для того, чтобы говорить о Ледибаг. Как у тебя дела?

Она усаживается рядом с ним на тахте, и они болтают: о повышенном внимании (как положительном, так и отрицательном), направленном на неё после выхода интервью; о простых, повседневных вещах вроде её дизайнерских проектов и учёбы. Разговаривать с ним — просто. Более того, оказывается, что он отлично разбирается в физике и готов помочь ей с домашкой.

Они перемещаются на пол, обложившись учебниками. Он вращает ручку, пока она просматривает задание в поисках вопросов, которые ей особенно непонятны.

— Ты правда не обязан оставаться и заниматься этим, — из вежливости замечает она. (Физика — не самая сильная её сторона, и она знает, что в одиночку будет разбираться с этим заданием не один час).

— Всё нормально. — Он улыбается, толкая её плечом. — К тому же, мне нравится проводить время с тобой.

— Но как же твоя семья? Разве они не станут беспокоиться, если тебя не будет слишком долго?

Его лицо становится непроницаемым. Словно упала завеса, погасившая свет в его глазах.

— Кот?

Его губы изгибаются в подобии улыбки.

— Всё будет в порядке, Маринетт. Поверь мне.