Пациент Х (гет)

Весь прошлый вечер Гермиона просидела в своей комнате, снова и снова перечитывая отчет. На душе скребли кошки, а нечистая совесть никак не давала забыть о себе.

К тому же девушку не отпускало чувство, что она еще может исправить свой «прокол». Во всяком случае, она не могла просто так забыть сказанные в гневе слова. Это казалось попросту… неправильным.

Так Грейнджер приняла решение дать Темному Лорду еще один шанс. И если действительно ничего не получится, если ей будет слишком тягостно находиться в его обществе, то она всегда успеет уволиться. Но даже тогда Гермиона решила сделать все правильно и уйти лишь после того, как она убедится, что ей нашли замену.

Но больше она не будет терпеть к себе хамское отношение. Кем она являлась? Его прислужницей? — Однозначно нет. Грейнджер не была трусливой и раболепной, как Хвост. Петтигрю приходилось ухаживать за хозяином, ведь ему некуда было больше пойти. Сама Гермиона, однако, могла просто уволиться. Волдеморт должен это понять. Должен уяснить, что именно он нуждается в ней, а не наоборот. Только потому, что Пожиратели смерти относились к своему господину как к богу, он им не стал. Сейчас пришло время проявить свою гриффиндорскую храбрость и показать Темному Лорду, что времена изменились.

Да, Гермиона уже продумала стратегию поведения, которая вернет Волдеморта с небес на землю. Теперь она создаст свою иерархию в палате. Иерархию, ее место в которой будет в самом верху, а его — в самом низу.

Когда Гермиона переступила порог камеры, ее глаза защипало от открывшегося перед ней вида. Волдеморт лежал так же неподвижно, как и при первой их встрече здесь. Полностью раздетый, худой, как скелет, мужчина в слишком холодной комнате. Его мраморная кожа имела легкий голубоватый оттенок. На остром плече лежала съехавшая губка, которую она кинула ему в лицо, а вся подушка была в грязных разводах от использованной воды, вылитой Гермионой на него в порыве гнева.

И к тому же Темный Лорд был абсолютно нагим. Волдеморт не имел возможности прикрыть самые интимные места, ведь она даже не озаботилась снова надеть на него гигиеническое белье. Последствием этого была грязная, вонючая и мокрая кровать.

Волдеморт выглядел поистине жалко. Но девушка не могла позволить себе такие мысли. Она сама решила вступить в войну и не могла просто отступить.

Медленно выдохнув, Гермиона гордо подняла голову и выпрямилась. Затем она натянула на лицо суровое выражение и встала рядом с кроватью. Дома Гермиона тренировалась перед зеркалом. Сначала ее голос звучал тихо, но с каждым произнесенным словом речь Грейнджер становилась все увереннее и решительнее.

— Я знаю, что вы меня слышите. Пожалуйста, смотрите мне в глаза, когда я с вами разговариваю. — Ноль реакции, но потом на какую-ту секунду красные глаза метнулись в ее сторону. Гермиона подступила еще немного ближе и стала так близко к кровати, что ее живот практически прислонялся к изножью. Глубоко вздохнув, девушка плотно сжала губы и прикрыла глаза. В ее душе бушевали противоречивые эмоции. Взяв себя наконец в руки, Грейнджер решительно кивнула, отметая последние сомнения, и произнесла:

— Я хотела извиниться.

Этих слов Волдеморт явно не ожидал, и его голова непроизвольно дернулась к ней. Он выглядел удивленным, правда, уже в следующую секунду снова безразлично отвернулся к окну.

— Я не должна была оставить вас вот так. Просто не прийти вчера — это было нехорошо с моей стороны. Я ведь знала, что никто другой к вам не зайдет. Я больше так не поступлю. — Гермиона задержала дыхание и внутренне сжалась перед следующими словами. — Мне действительно жаль, что вы узнали о казни именно так. Я поступила ужасно. Я не подумала, что вам никто об этом еще не говорил.

Гермиона ждала какой-то реакции на свое извинение. Она ждала и ждала. В нетерпении девушка начала перекатываться с носков на пятки.

Тук-тук.

На носочки и снова назад. Подошвы ее туфлей при соприкосновении с полом издали неприятный звук, чем-то напоминающий тиканье часов.

Тук-тук.

Ничего не происходило. Нет, он, конечно, дышал и моргал, но помимо этого…

Тук-тук.

Спустя долгие десятки секунд, ему, наверное, просто надоел стук и красные глаза Темного Лорда нашли карие девушки. Надменно, без каких-либо признаков смущения или раскаяния, он коротко кивнул: «Хорошо» — все, что соизволило ответить это олицетворение высокомерия.

Близкая к тому, чтобы снова потерять терпение, Гермиона сжала изножье кровати до побелевших костяшек. Она должна обуздать ярость. «Хорошо» и… дальше? Это все? Ему даже в голову не придет тоже извиниться за свое отвратительное отношение к ней или хотя бы показать облегчение от того, что она вернулась?

Однако он выглядел таким жалким и беспомощным, что Гермиона просто не могла подавить в своей душе ростки сострадания. Без сомнения, он это заслужил. И все же этот человек был полностью сломан. Из жесткого правителя магической Британии, возможно, самого сильного волшебника всех времен, он за несколько секунд превратился в ничто.

И теперь он должен изо дня в день мириться с тем, что находится в полной власти какой-то грязнокровки. Преданные последователи мертвы, менее верные — счастливы, что наконец освободились от власти тирана. Интересно, остался ли во всем мире хотя бы один человек, который захотел бы иметь с ним дело? Исключая палачей, естественно, которые наверняка уже ждали того момента, когда под громкое ликование толпы наконец смогут окончательно уничтожить бывшего Лорда.

Гермиона задумчиво рассматривала своего пациента, который со своей стороны демонстративно не замечал ее.

Без сомнения, он осознавал, насколько ненавидим всеми и какую радость вызвала его предполагаемая смерть. Все, во что он верил, кем был и к чему стремился, было разрушено. Возможно, он также полагал, что Гермиона после своей работы идет к друзьям и рассказывает им об унижении общего врага?

Это было тем, чего девушка никогда бы не сделала. Бить лежачего было не в ее правилах. А также она не относилась к тем людям, которые намеренно причинили бы другому боль. И не имело значения, заслуживали они того или нет. И Гермиона тайно гордилась собой, потому что именно это и отличало ее от Волдеморта.

Она не была монстром. Впрочем, совершенно безнаказанным он не должен был остаться. Не зря же она вчера столько времени провела перед зеркалом, репетируя строгий взгляд, который так часто использовал в свое время Снейп.

— Но сейчас вам следует кое-что понять, — решительно произнесла девушка. — Я больше не позволю себя унижать. Если вам будет нужна моя помощь, то вы должны говорить мне «пожалуйста» и «спасибо». Вам необходимо также понять, что вы нуждаетесь во мне. Я — не медсестра по профессии, я здесь, потому что меня об этом попросили. И, знаете, это совершенно не приносит мне удовольствия. Если у меня что-то не будет получаться или я чего-то не буду знать, я прошу вас проявлять терпение. Я буду говорить, когда мне этого захочется и о чем мне захочется. И еще… — Гермиона набрала в легкие побольше воздуха и продолжила: — Я никогда, ни при каких обстоятельствах не стану называть вас Милордом, Хозяином или Господином. Вы меня поняли?

Волдеморт, лицо которого во время ее речи было таким, будто он только что надкусил особенно кислый лимон, начал тихо смеяться и качать, явно развеселенный ее выступлением, головой. Кажется, ей еще придется научить его хорошим манерам.

— И когда я захочу к вам обратиться, то с этого момента буду называть вас Томом, — раздраженно добавила Грейнджер.

Убийственный, красный огонь полыхнул в его глазах. Узкие щели ноздрей яростно раздулись.

— Ты не посмеешь называть меня этим поганым магловским именем, — прошипел Темный Лорд.

— Посмею, и еще как, — улыбнулась ему девушка. — Или я могу называть вас «мистер Риддл», если это вам больше понравится. Но никогда я не буду называть вас Темным Лордом. Лорда Волдеморта больше не существует. Он побежден по всем фронтам. Просто чтобы мы друг друга поняли. Те времена, когда вы могли отдавать приказы, навсегда остались позади. И я хочу, чтобы вы старались, хотя бы совсем чуть-чуть, быть со мной вежливым. Нам еще предстоит провести вместе долгие месяцы. И вы должны прикладывать хоть немного усилий со своей стороны, чтобы сделать это время терпимым для нас обоих. А если вы меня еще раз оскорбите, как вчера… — Гермиона сделала многозначительную паузу, — я уйду и оставлю вас просто лежать. Вам понятно?

Издевательское выражение исчезло с его лица, уступая место ненависти и ожесточению. А если выражаться совсем точно, то Грейнджер практически могла видеть, как в безволосой голове роятся планы ее убийства.

Скрестив руки на груди, девушка посмотрела на Волдеморта сверху вниз.

— А раз вы меня поняли и будете вести себя как хороший мальчик, — Гермиона напоролась на такой наполненный ненавистью взгляд, что невольно поежилась, но решила проигнорировать его и спокойно продолжила: — У меня есть кое-что для вас.

Решительно тряхнув волосами, девушка с победной улыбкой на губах прошествовала с поля боя, чтобы забрать оставленную возле двери тележку. Возможно, ей следовало еще забраться на кровать и поставить ногу на грудь поверженного врага?

Несколько десятков секунд в камере стояла гробовая тишина. Возможно, ее пациент решил всю свою оставшуюся жизнь только молчать и смотреть на нее? «Пожалуйста, пусть попробует, — думала Гермиона, все еще упиваясь своей победой, — он увидит, что ему принесет такая стратегия в будущем».

Но уже в следующее мгновение прозвучал холодный надменный голос Лорда Волдеморта:

— Вымой меня, я не хочу лежать в грязи. И мне нужно что-то выпить, я испытываю сильную жажду.

Гермиона развернулась и выжидательно приподняла бровь. Как будто это приносило ему физическую боль, Темный Лорд скривил губы и выплюнул: «Пожалуйста!»

Гермиона едва смогла подавить триумфальную улыбку. Довольная тем, чего ей уже удалось достигнуть, девушка стала готовить все для мытья. Развернувшись к Темному Лорду с тазиком и губкой в руках, Гермиона натолкнулась на тяжелый взгляд.

— Я испытываю действительно сильную жажду.

Сейчас это прозвучало скорее как приказ, чем просьба, но девушка заметила, что голос Волдеморта потерял холодные высокие нотки и сейчас звучал более хрипло и грубо. Как у курильщика или у человека, который умирает от жажды. До того притихшая совесть снова подала голос.

Темный Лорд и правда вот уже двое суток не получал воды. И более того, он уже, вероятно, вполне серьезно думал о том, что Гермиона не вернется и он будет обречен на медленную, мучительную смерть. В который раз за этот день девушку захлестнула жалость. Отставив тазик, Грейнджер взяла бутылочку с водой. И снова она должна была вливать в приоткрытый рот живительную влагу, которую Волдеморт жадно глотал.

Слишком поторопившись, он подавился и закашлялся. Наверное, это было ужасно для него: вот так лежать перед ней совершенно голым и в грязи, но на данный момент его это совершенно не заботило.

Ему, казалось, было абсолютно безразлично, как он выглядел и что представлял собой, сейчас он был просто человеком, несчастным, который пережил ужас перед смертью от жажды. Бутылочка быстро опустела, и с той же жадностью он стал осушать и вторую, наполненную Гермионой. И вскоре снова подавился, заходясь кашлем.

Придерживая худое сотрясающееся тело, Гермиона подняла его в сидячее положение и начала легонько постукивать по спине.

— Все хорошо, я здесь, — утешающе шептала девушка. Вся красная от стыда, Грейнджер даже самой себе казалась смешной. — Как я уже говорила, я позабочусь о вас. Но я больше не хочу, чтобы вы называли меня грязнокровкой. Я вообще никогда не хочу слышать от вас злых слов. А также не хочу, чтобы вы говорили плохо о маглах вообще и о моих родителях в частности.

Так как Волдеморт ничего не возразил, Гермиона предпочла растолковать молчание как знак согласия и, в последний раз почти по-дружески хлопнув Темного Лорда по спине, поднялась.

— Хорошо, тогда я сейчас все уберу. — Стыдясь своего поведения, Грейнджер отвернулась. Как она вообще могла вести себя с ним так?

Насколько проще все было раньше: в течение многих лет Волдеморт был опасностью без плоти и лица. Он был Темным Лордом, который угрожал им и от которого они должны были защищаться. Все было кристально ясным. Но то, что являлось истиной раньше, противоречило ее заданию. В душе Гермионы бушевала война, в которой схлестывались даже не две, а целых четыре армии.

Первая из них боролась против Темного Лорда, который хотел поработить грязнокровок и маглов. Эта армия сражалась за обеспечение справедливости, она защищала добро и поражала зло.

Вторая боролась за жалкое, нуждающееся в опеке существо, которое не выжило бы без ее помощи. Существо, которое никому не было дорого и вызывало лишь ненависть и страх.

Третья же армия защищала саму Грейнждер от нападок этого существа, ее целью было обуздать и победить его. Эта армия боролась за благополучие Гермионы Грейнджер.

Четвертая и последняя армия имела наихудшую позицию ведения боя. Потому что эта армия должна была через несколько месяцев передать существо, которое со временем прочно войдет в каждодневную жизнь Гермионы и даже, возможно, будет обуздано, в руки палачей. Инквизиторов, которые в один миг уничтожат все то, за что сражались все четыре армии. Конечно, последняя армия могла бы объединиться с первой. Но тот кошмар во плоти, который научилась бояться Гермиона, не был тем самым жалким существом.

Могло ли человеческое сердце выдержать все эти противоречивые чувства и задачи? Гермиона задумчиво разглядывала заключенного, в то же время ломая голову над противостоянием, разворачивающимся в ее душе.

Это был конфликт, который она пока не могла разрешить, а потому решила уделить внимание более приземленным вопросам.

Ей предстояло вымыть Темного Лорда, но как? И сам Волдеморт, и его кровать были ужасно грязными. Идея о том, что ей придется прикасаться к нему, да еще и во всех самых интимных местах, казалась отвратительной. Уже не говоря о кровати, которая больше напоминала зловонное болото, чем человеческое ложе. Глаза девушки обежали комнату, которая оказалась практически абсолютно пустой. Естественно, на стенах не висело ни картин, ни колдографий, ни какого-либо другого декора. Единственным украшением, если его можно было так назвать, служил проржавевший подсвечник.

Со стороны двери же не было и вовсе ничего. Только в самом углу комнаты расположилась сложенная испанская стенка, которая могла бы стоять перед находящимся там же туалетным уголком. Во всяком случае, это было бы возможным, если бы Волдеморт когда-нибудь получил возможность или, лучше сказать, право воспользоваться им самостоятельно.

Возле другой стены находилась когда-то бывшая белой, а теперь засаленная чугунная ванная. Она действительно бы очень облегчила купание пациента, если бы девушке удалось посадить его в воду. Она могла бы усадить его в ванную и просто повернуть кран. А дальше он бы сам отмокал.

Теперь оставалось решить, как она доставит Волдеморта до ванны. «Обязательным условием для успешного применения левитирующего заклинания, — вспомнила Гермиона слова профессора Флитвика, — является физическая способность волшебника поднять тот же предмет». А, несмотря на худобу Темного Лорда, перенести его на такое дальнее расстояние на руках она бы точно не смогла, значит, и чары тоже не сработают. Следовательно, оставалось придумать, как транспортировать туда Волдеморта без помощи палочки.

Гермиона снова огляделась. Немного дальше на стене со стороны противоположной двери на высоте приблизительно двух метров располагались три небольших зарешеченных и магически укрепленных окошка. Под ними стоял маленький столик и два выглядящих довольно неустойчивыми табурета. Кресла-каталки или даже обычного стула с колесиками не наблюдалось. Да и почему они должны здесь быть? В планы целителей явно не входило, чтобы заключенный хотя бы на время покидал свою кровать.

Нет, конечно, он должен был подняться с нее для похода в суд и приведения в исполнение смертельного приговора, но до того…

Возвращаясь же к главному вопросу, ванная стала бы идеальным решением проблемы, оставалось лишь найти способ транспортировать туда Темного Лорда. Вот если бы Волдеморт мог дойти туда самостоятельно…

Могла ли она, то есть была ли она вообще способна снять с ног Волдеморта сковывающие заклинания? Предположительно, да. Терзаемая сомнениями, Гермиона подняла голову вверх, туда, где находился кабинет главного целителя. Шло ли это вразрез с правилами? Наверняка. С другой стороны, если бы Лорд получил возможность дойти до ванной на своих двоих, это действительно помогло бы им обоим. А руки и туловище Волдеморта все равно остались бы скованными заклинаниями. Вряд ли он сможет напасть на нее, используя только ноги, так что риск был минимален.

На самом деле это вообще стало бы своего рода самозащитой, просто посадить его под душ, а не вынуждать себя отмывать его руками.

Взгляд Гермионы снова опустился вниз и скользнул по Лорду Волдеморту. На его худом, дрожащем от холода теле не осталось ни грамма жира или мускулатуры. Пожалуй, после всего времени, которое он провел в лежачем положении, он даже не сможет нормально идти. Вряд ли будет опасным только на этот раз позволить ему самому дойти до ванной. Напасть или убежать он точно не мог.

— Сейчас я попытаюсь снять сдерживающие чары с ваших ног. А потом я проведу вас к ванной, — проговорила Грейнджер, заканчивая мысленный конфликт. Что-то на мгновение вспыхнуло в глазах Темного Лорда, нечто темное, опасное. Без сомнения, в голове заключенного пронеслись те же мысли, что несколько минут назад терзали и Гермиону. Усмешка скривила практически отсутствующие губы, которые, впрочем, спустя уже пару секунд после того, как он опустил взгляд на свои лишенные мышц ноги, снова сжались в тонкую линию.

Теперь Гермиона знала, что собирается делать, но вот вопрос «как?» еще не был разрешен. Она должна была для начала понять, каким заклинание его вообще сковали. Только спустя несколько минут напряженной работы мысли девушке пришло в голову спросить того, кто знал больше заклинаний, чем любой другой волшебник на свете. Самого Лорда Волдеморта.

Наверняка темный маг знал все без исключения заклинания, с помощью которых можно было пытать, сковывать и унижать людей. Являлись ли некоторые из членов персонала больницы его бывшими жертвами или их родственниками, которые сейчас мстили Темному Лорду? Вполне возможно, что сейчас роли поменялись и Волдеморта разили его же оружием. Какая ирония судьбы!

Естественно, догадка оказалась верной, и Темный Лорд действительно знал эти чары. Опустившись перед Волдемортом на колени, девушка приступила к работе. И все же это оказалось поразительным и непередаваемым ощущением, вдыхать жизнь в омертвелые ноги и чувствовать, как едва заметные спазмы пробегают под тонкой кожей. Угадывать легкую дрожь мышц, проводя над его коленями палочкой и шепча нужные заклинания.

Возможно, это было даже хорошо, что Гермиона так сосредоточилась на снятии оков и правильном выполнении пассов палочкой, потому что если бы она подняла голову, то наверняка заметила бы дьявольский блеск в красных глазах и ужасную довольную ухмылку на змееподобном лице. Ухмылку, которая совершенно не украшала его.

Но Гермиона ничего такого не видела, а потому поднялась и обхватила слишком высокого мужчину за плечи, стараясь помочь ему подняться. В какой-то момент Гермионе даже показалось, что у нее все получится, но потом ноги Темного Лорда подкосились, и он рухнул на пол. Слишком слабый, чтобы даже самостоятельно стоять. Поддерживая и практически неся его на руках, девушке все же удалось довести его до ванны и усадить внутрь.

Этим утром он говорил очень мало и в основном даже избегал зрительного контакта. Сломленный и побежденный? Возможно. Впрочем, это действительно было намного лучше, чем постоянные нападки и издевательства.

Пока Темный Лорд отмокал, Гермиона занялась очисткой кровати, простыни и матрасов. Если бы он хотя бы попытался быть чуть-чуть дружелюбнее, она старалась бы ради него. Все же это было ее работой, а Гермиона Грейнджер не признавала халтуры.

После того, как все было выполнено и Волдеморт снова оказался надежно скован, Гермиона взяла стул и пододвинула его к кровати. Взяв свежую газету, девушка сделала вид, что собирается начать ему читать, а затем, внутренне напрягшись, одарила великого Темного Лорда заговорщической улыбкой.

— Как я уже говорила, у меня есть кое-что для вас. Посмотрите сюда, — проговорила Гермиона и вытащила маленькую расшитую бисером сумочку.

— И что же это? — оборвал затянувшееся молчание недовольный холодный голос. Но Гермиона лишь рассмеялась.

— О, я имею в виду не сумочку, а то, что внутри.

Расстегнув ее, девушка запустила в сумочку руку, ища внутри среди магически уменьшенных предметов нужный, а затем, словно магловский фокусник, вытащила оттуда два сэндвича.

Никогда даже Старшая палочка или вещи Основателей не могли разжечь подобную алчность в Лорде Волдеморте. Он уже целую вечность не получал твердой пищи и был обессилен после вынужденного поста (позавчера она не захотела дать ему ничего из еды, а вчера Гермиона не пришла вовсе) и, несмотря на получение до этого маленькой бутылочки питательной смеси, чувствовал безумный голод. Практически звериное выражение исказило черты бледного лица при виде еды.

«Спасибо» Темный Лорд не сказал, но благодарность он испытывал однозначно, когда девушка кормила его маленькими кусочками сэндвича.

Великий, ужасный Лорд Волдеморт.

Идя домой, Грейнджер была более чем довольна собой. Ее триумф не знал границ, когда уже на выходе девушку догнало тихое скучающее «спасибо».

Правда, полностью насладиться своей победой девушке не удалось, ибо выяснилось, что ко всем проблемам добавилась еще одна: Волдеморт заболел. Сам Темный Лорд обозначил свою болезнь как лихорадку, но Гермиона назвала бы ее скорее панической реакцией на угрозу для жизни. Его предстоящая казнь, уничтожение хоркруксов, разрушение всех планов и неизбежная смерть в конце, судя по всему, поставили величайшего темного мага на колени.

За весь следующий день Волдеморт только однажды обратился к Грейнджер:

— Когда и как они собираются это сделать?

Гермиона как раз была занята обрезанием ногтей Волдеморта. Удивленно подняв голову и не выдержав выражения красных глаз, девушка снова опустила взгляд.

— Я точно не знаю когда. Из того, что я слышала, где-то в середине или конце октября, — тихо проговорила Гермиона, чувствуя, как жар заливает щеки. — Вообще-то, я солгала. Нет никакого гроба. С вас действительно сняли мерки, но… — девушка нервно кашлянула и переключилась на вторую ногу, — Министерство не хочет, чтобы на месте вашего захоронения образовалось место паломничества. Они хотят, чтобы от вас ничего не осталось. Поэтому они выбрали комнату смерти с аркой, и тогда…

— Достаточно, — резко оборвал ее Волдеморт. А потом тихо пробормотал себе под нос: — Из-за завесы никто не возвращался. Это вечная ловушка. Значит, все закончится именно так…

После этого ногтям Темного Лорда было уделено действительно чрезвычайное внимание. Все же работа была более терпимой, чем продолжение беседы. Не то чтобы она считала наказание незаслуженным. Тут сомнений быть не могло. И все же эта тема казалась девушке неприятной, она заставляла ее вспоминать об истинах и вопросах, о которых со дня Битвы за Хогвартс Гермиона старалась забыть.

Впрочем, Волдеморт больше и не пытался продолжить разговор. Очень скоро он снова болезненно поморщился. Бледный лоб блестел от выступившего пота. Не имело значения, сколько воды Гермиона давала ему за эти два-три часа своего присутствия, при таких обстоятельствах ее явно не могло хватить на целый день.

* * *

Наконец, наступила суббота, и на весь завтрашний день она могла оставить своего пациента одного и пойти в Нору. Воскресенье означало свободу от Волдеморта и тревоги, которую она не хотела чувствовать, но от которой так и не смогла избавиться. Ей оставалось только убрать комнату, и можно будет идти.

По-видимому, не нарочно Темный Лорд уже в третий раз обратился к девушке «Белла», и все три раза он хотел, чтобы она прочла одну и ту же заметку.

— Я уже читала ее, и к тому же меня зовут не Беллатриса, а Гермиона, — попыталась достучаться до Лорда на четвертый раз девушка.

На какое-то мгновение он казался озадаченным, но потом ответил привычным высокомерным тоном:

— Я чувствую себя не очень хорошо. Но так как ты крайне невнимательная, то, естественно, этого не заметила. Иди и приведи Северуса. Он должен приготовить мне зелье.

Замерев на месте, Гермиона медленно обернулась к Лорду и, осторожно подбирая слова, снова попыталась вразумить его:

— Но Снейп мертв. Вы же сами его убили.

Волдеморт прикрыл глаза, как будто усиленно вдумываясь в ее слова, а потом зло огрызнулся:

— Ах, да. Сейчас я вспомнил. Какое расточительство. Тогда иди и найди Нагайну. Думаю, с помощью змеиного яда у нас получится создать подходящее лекарство самостоятельно, — это прозвучало все так же враждебно, но намного тише, чем обычно.

Что же делать? Волдеморт назвал ее Беллой и приказал привести Снейпа, который должен был нацедить яд Нагайны.

— Хорошо, я пойду поищу Нагайну. Я скоро вернусь, — покорно проговорила Грейнджер.

Авроры были крайне удивлены отсутствием тележки у вышедшей из камеры Гермионы, но еще больше их поразил тот факт, что убегающая девушка крикнула им, что чуть позже вернется.

К сожалению, первым человеком, с которым Гермиона столкнулась наверху, оказался главный целитель. И, судя по всему, он пребывал на данный момент не в самом лучшем настроении.

— Куда вы так бежите, мисс Грейнджер?

— Простите, профессор Симпсон, но мой пациент вызывает у меня беспокойство.

— Он у всех вызывает беспокойство. Возьмите себя в руки и спускайтесь вниз. У вас наверняка все получится. Извините, я тороплюсь, — проговорил целитель и уже развернулся, чтобы обойти Гермиону.

— Нет, нет, вы не понимаете. У него уже два дня что-то похожее на лихорадку, и сегодня он постоянно зовет меня не тем именем и спрашивает о людях, которые уже мертвы.

— Подождите, он что, говорит? — кажется, из всей ее тирады главный целитель вычленил только это.

— Ах, да, с… — Грейнджер никак не могла сказать правду, — да, со вчерашнего дня. Но на самом деле он только несет какой-то бред. Я считаю, что кто-то из целителей должен осмотреть его.

— Мисс Грейнджер, неужели вы считаете, что у нас здесь недостаточно работы? Всего два часа назад рухнуло здание, предположительно, из-за заклинания замедленного действия, оставленного Пожирателями. Сейчас у нас хватает больных, которым срочно необходима помощь. А ваш пациент и так уже убил столько людей, что наверняка даже не помнит, кого успел сжить со света, а кого нет. Да, и не забудьте написать подробный отчет обо всем. А теперь дайте мне, наконец, пройти!

Приниженная и растерянная девушка вернулась, как ей и было велено, назад в подземелье. Правда, ее немного успокоило то, что Волдеморт больше не спрашивал ее о Беллатрисе, Снейпе или Нагайне. Да и вообще он казался несколько бодрее. Возможно, длительное лежание и заточение все же не смогли подкосить его здоровье. Не желая переживать, Гермиона решила остановиться на этой версии.

Прошедшая неделя выпила все силы девушки. Она действительно нуждалась в отдыхе. Как же она теперь понимала Гарри, который днями напролет выносил присутствие Волдеморта в своей голове. Какое облегчение он должен был почувствовать, когда наконец смог избавиться от него.

Впрочем, у Гермионы так до конца это и не получилось. В Норе царило напряжение. Флер носила ребенка под сердцем и казалась особенно раздраженной. Рон пытался донести до Джорджа, почему он хотел окончить школу перед тем, как идти работать в магазин «Всевозможных волшебных вредилок». Джинни старалась убедить мисс Уизли позволить ей хотя бы ненадолго переехать пожить к Гарри, а Перси и Артур спорили о том, насколько целесообразным является оправдание таких людей, как Малфои, то есть «раскаявшихся Пожирателей смерти».

Гермиона чувствовала себя жутко неуютно, вынужденная присутствовать при разборках рыжего семейства, а потому с ногами забралась в большое кресло возле камина и погрузилась в чтение купленного сегодня в обед экземпляра «Сильнодействующих лечебные зелий». Она искала что-нибудь, что помогало организму и при этом содержало яд змей. Но, кажется, это укрепляющее зелье являлось изобретением самого Темного Лорда, потому что в книге она ничего подобного не находила.

Рецептов других зелий там было много, но при этом практически через каждые пару предложений звучало предостережение, что малейшее отступление в изготовлении может стоить выпившему жизни. Не уверенная, готова ли она так рисковать, Гермиона решила поискать иной путь.

Судя по всему, Грейнджер была не единственной, кому было не особо комфортно в накаленной атмосфере Норы. Протиснувшись мимо спорящих и ругающихся людей, Гарри занял второе кресло рядом с Гермионой.

— Опять учишься? По школе или работе? — спросил черноволосый юноша и, не дожидаясь ответа, выхватил у Гермионы книгу.

— Змеиное зелье? — удивленно приподнял бровь Поттер.

Грейнджер покраснела и начала судорожно придумывая отговорку.

— Да. Это для больных… змей.

— Гермиона, ты не ветеринар. — По его взгляду Грейнджер поняла, что такой ответ не показался парню убедительным.

— Конечно же, нет. Но в больнице выращивают змей, потому что нуждаются в их яде для магических зелий. И когда… В общем, я ищу рецепт для инъекций, содержащих яд змей.

— Я знаю только одного человека, который использовал яд змей в зельях. Может, ты пролистаешь книгу немного дальше? А вдруг там есть и указания по применению крови единорога? — Конечно, Гермиона понимала, на что намекал Гарри. Если бы он только знал, как близко к правде его предположение, если бы все они только знали…

— Нет, Гарри. Это всего лишь моя… — кажется, ей все же удалось добиться того, что сам Поттер захотел сменить тему.

— Да, да. Твоя книга. Действительно, Гермиона. Но я не стану давать тебе интервью. Даже не думай об этом. — И с кислой миной парень отдал Грейнджер книгу.

Гермиона кивнула и попыталась придать своему лицу разочарованное выражение.

— Жаль. Может, ты еще раз подумаешь…

— Нет, спасибо. Мне хватает того, что меня заставят выступить на нескольких процессах против Пожирателей смерти. Когда-то в октябре. А еще и это…

Книга выпала из ослабевших пальцев юной волшебницы. Что скажут ее друзья, когда узнают в суде, против кого они будут держать речь? Она не могла вечно прятать правду, впрочем, еще некоторую отсрочку она могла себе позволить.

* * *

Понедельник не принес облегчения. Как и предполагалось, никто из персонала больницы не потрудился спуститься к пациенту, чтобы оказать ему хотя бы минимальную помощь. Зашедшая утром девушка обнаружила Волдеморта всего горящего и совершенно не реагирующего на окружающий мир.

Когда Гермиона попыталась напоить его и внезапно встретила сопротивление, Грейнджер не выдержала.

Если она срочно не предпримет решительных действий, Темный Лорд скоро умрет. А раз уж она за что-то взялась, то всегда выполняла это хорошо. Мертвый же пациент явно означал полный провал.

Грейнджер подобно урагану промчалась вокруг своего находящегося в бессознательном состоянии подопечного и, остановившись возле изголовья кровати, твердо произнесла:

— А теперь выслушайте меня! Умирать запрещено. Я это вам не разрешаю, понятно? — с решительным выражением на раскрасневшемся лице, девушка развернулась и вылетела из камеры.

Ситуация была предельно ясной. Если она честно скажет, что и для кого ей было нужно, то ни один человек в этой больнице ей ничего не даст. Они не воспринимали ее всерьез, не видели состояние пациента и вообще не хотели пошевелить ради Темного Лорда и пальцем. Как ей уже не раз объясняли, в Мунго лежало множество пациентов, которые действительно заслуживали помощи и сострадания персонала.

Но, возможно, она могла зайти с другой стороны. Гермиона взлетела на пятый этаж в отделение магических проклятий. Хелен нигде не было видно. Она должна была ждать, но вот сколько и могла ли она это себе позволить? Наконец, через тридцать минут, дверь распахнулась, и Смит вышла из отделения, толкая перед собой пустую кровать.

— О, привет, Гермиона. У меня сейчас не получится сделать перерыв. Но, может, мы встретимся и погуляем после работы? Как насчет четырех часов пополудни? — Гермиона жалко кивнула. — Ты сегодня плохо выглядишь, что случилось? — обеспокоенно спросила старшая волшебница.

— Мне кажется, у меня лихорадка. Уже несколько дней. Мне совсем плохо, — слабо проговорила смертельно больная девушка. Сейчас Хелен выглядела действительно озабоченной.

— О, бедняжка. И это все в больнице. Идем со мной. Я тебе кое-что дам. Ты можешь взять весь фиал. Один глоток точно поставит тебя на ноги. Но лучше возьми полный. Ведь нельзя знать заранее…

Гермиона мысленно радостно потерла руки. Да, никогда нельзя знать заранее, кому тоже может понадобиться лекарство. Зелье, которое было легко дать пациенту, сильное и быстродействующее. Правда, если бы Гермиона открыла Хелен истину, то ей было бы не видать этого снадобья как своих ушей.

Зелье, действительно, как оказалось, творило чудеса. Всего несколько десятков минут назад Гермиона опустилась перед заключенным на колени и одной рукой осторожно подносила ложку с лекарством, которое необходимо было влить в Лорда, успокаивающе положив другую ему на лоб. Не много, нужно было четко соблюсти дозировку.

А сейчас судороги уже прекратились, температура начала постепенно понижаться. Через полчаса он настолько восстановился, что девушке даже удалось напоить его водой. Еще один час спустя Волдеморт снова пришел в сознание. Впрочем, те слова, которые он произнес, свидетельствовали скорее о продолжающемся бреде.

— Я жив? — пробормотал он. — Глупая девчонка. — Волдеморт прикрыл красные глаза и несколько минут молчал, кажется, собирался с силами, чтобы продолжить: — А Северус и Белла тоже здесь, в больнице?

— Нет, они же умерли во время Битвы.

— Конечно, я осознаю, что они считаются мертвыми, — раздался привычный холодный раздраженный голос. — Я своими глазами видел, как они умирали. Но я ведь здесь. Я думал, вдруг другим тоже удалось…

Гермиона тяжело сглотнула всегда образовывающийся при произнесении слова «смерть» комок в горле и прикусила губу.

— Нет, все мертвы. Остальные действительно мертвы. Только в отношении вас была допущена эта… ошибка.

— Действительно. Глупо было спрашивать, — и Лорд Волдеморт снова прикрыл глаза.

Могло ли ему быть жаль своих сторонников? Было ли не все равно, что случилось с людьми, которые шли за ним? Мог ли Темный Лорд надеяться, что не потерял своих людей?

Невероятно, или все же? Способен ли он был испытывать что-то вроде сожаления? Впрочем, при трезвом размышлении Гермиона пришла к выводу, что Волдеморт лишь просчитывал свои шансы на спасение.