Фальшивка (гет)

— Итак, мисс Грейнджер, вот мы и вернулись к самому началу того публичного шоу, которое вы так мастерски разыгрывали перед нами в течение последних месяцев.

— Да, сэр, — абсолютно спокойно ответила Гермиона, не обращая ни малейшего внимания на осуждающий тон, явственно прозвучавший в голосе аврора, — да, сэр. В пятницу, последовавшую за днем рождения Люциуса, я уже выступила в роли новой пассии мистера Малфоя. Это был званый вечер в фешенебельном ресторане на Косой Аллее. Он принадлежит мистеру Элиасу Барнуму, бывшему бизнес-партнеру моего мужа.

— Как все прошло? Гладко?

Миссис Малфой на мгновение задумалась, и ее губы тронула едва заметная улыбка:

— Более или менее.

----------------

Когда в пятницу после окончания занятий она вошла в Выручай-комнату, то поняла, что силы уже на пределе. Сказать, что Гермиона была измотана, означало не сказать ничего: домашние задания, выполняемые, как всегда, безукоризненно, теперь стали только одной частью привычных ежедневных обязанностей. Вечера были заняты уроками этикета с мадам Пинс, поэтому вставать приходилось ни свет ни заря, задолго до пробуждения школы: отработать полученные накануне знания в другое время не получилось бы.

Размышляя над многочисленными правилами, что она почерпнула в течение последней недели, девушка пришла к выводу: принцип столь древней и патриархальной системы заключался в вопиющем угнетении женщины как таковой. Мадам Пинс постоянно напоминала ей о том, что женское мнение не играет никакой роли в светском обществе и уж тем более не представляет для мужчин ни малейшего интереса. И этот факт больно уязвлял самолюбие нашей гриффиндорки. Если до этого она, свято соблюдающая условия сделки, была полна решимости доказать всему миру на что способны магглорожденные, то теперь твердо вознамерилась показать общественности, что женщины сами по себе также заслуживают самого глубокого уважения, потому что, не в пример мужчинам, тоже на многое способны.

Для этого Гермионе нужно было стать сильной. Сильнее, чем она есть. А для этого манеры должны быть безупречными (даже если в глубине души ей глубоко плевать на них). Нет, это не было упрямством, просто она считала, что так было бы справедливо. Хотя, если бы она не чувствовала себя такой бесконечно уставшей и разбитой, все могло быть проще.

Вынув из тайника платье, предназначенное для сегодняшнего вечера, она кропотливо его изучила, чтобы не попасть впросак со всеми этими приспособлениями, крючками и застежками, и только потом начала сложный процесс облачения. Однако уже через полчаса утомительных и бессмысленных, по ее мнению, телодвижений, готова была взвыть от собственного бессилия и бесславно сдаться, послав весь бомонд вместе с его условностями и с самим Люциусом куда-нибудь подальше. Ей было больно, она устала, и, ко всем прелестям, прочно застряла в этом драккловом наряде: ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни развернуться. Ни дать ни взять — Алиса в кроличьей норе. Гермиона беспомощно барахталась в плотном бархате абсолютно ничего не видя перед собой, и именно в такой пикантной позе ее и обнаружил вошедший Драко. При других обстоятельствах он бы изрядно повеселился, глядя на то, как грязнокровка не справилась с одеждой чистокровных волшебников, но сейчас его занимало совсем другое. Поэтому, вместо того, чтобы рассмеяться от души, он довольно сердито воскликнул:

— Ты не готова?! До сих пор! Вы с отцом встречаетесь через полчаса, а ты!..

— Знаю! Знаю! Но это платье!.. Оно не отпускает меня! — придушенно отозвалась из-под тяжелой материи девушка.

Отложив принесенный с собой порт-ключ, Драко шагнул к ней, двумя четкими движениями опустил закрученный подол вниз, и из проймы ворота показалась растрепанная голова Гермионы. Она бросила взгляд на свое отражение и чуть не ахнула: удивительно, но платье тут же перестало походить на роскошно украшенную хозяйственную сумку и выглядело так, как и должно было — на элегантный вечерний туалет.

— Но... как?!

— Мать не слишком доверяла домашним эльфам свои драгоценные одеяния, — пояснил Драко, сосредоточенно расправляя на ее талии незримые складки.

— Вот теперь хорошо, — одобрительно хмыкнул он и только тут заметил изумленное лицо сокурсницы, пораженной его тайными талантами.

— Какой была твоя мать? — спросила она и тут же пожалела об этом, потому что ответ потряс не меньше.

— Стервой, — лаконично бросил Драко, окидывая ее одежду изучающим взглядом.

Гермиона от такого откровения распахнула глаза, но, не зная, как реагировать на подобное, сочла за лучшее просто промолчать.

— Ну, может, не совсем стервой, — через мгновение невозмутимо продолжил он, застегивая бесконечный ряд пуговиц на ее спине, в то время как та рассеянно теребила пуговки на запястьях, — особенно если учесть, какой она была до войны. Когда отец вернулся из Азкабана совершенно другим, не таким, как прежде, она отказалась принять наступившие в нем перемены. Стой спокойно, не вертись... Плюс их вечные разногласия по поводу денег и управления поместьем... А тут еще Темный Лорд поселился у нас, и ему срочно потребовалась финансовая поддержка. Мама никак не могла приспособиться к тому, что все вокруг нее изменяется слишком быстро, да и не хотела... Поэтому, если уж и осуждать ее, то только самую малость — кое в чем я могу ее понять.

— Ох... — сочувственно выдохнула Гермиона, но и тут не угадала.

— Перестань. Я спокоен за мать. Последнее письмо и посылка, что я получил от нее на прошлой неделе, сказали куда больше, чем все слова: она прекрасно проводит время на новой вилле в магической части Тосканы, и у нее все хорошо. К тому же у нее нет причин для возвращения, поэтому можешь быть спокойна — на вечере вы с ней точно не встретитесь.

— И на том спасибо, — справившись наконец с манжетами, пробормотала Гермиона.

Закончив одевать, Драко развернул ее к себе лицом и, превращая в Хелен, начал заклинаниями изменять облик. Но когда чары были наведены, осталось кое-что совершенно его не устраивающее:

— Ты выглядишь усталой.

— Я много занималась.

— Но ты не можешь идти с таким лицом. Ты сейчас похожа на сомнамбулу, и боюсь, отец будет разочарован.

— Знаю. Но в ресторане я постараюсь придти в себя, — попыталась пошутить мнимая Хелен.

Драко окинул ее недоверчивым взглядом и, вытащив из кармана мантии маленький флакон, насмешливо помахал им перед носом девушки. Зеленая жидкость даже сквозь стекло прямо-таки искрилась энергией.

— Животворящее зелье?! — ахнула та и облегченно вздохнула.

— Животворящее улучшенное!

— Улучшенное? Как это?

— К нему приложил руку некий мастер зелий, и теперь в нем гораздо меньше побочных эффектов, чем в традиционном.

— Это Снейп тебе дал?

— Конечно, — горделиво вскинул голову Драко и тут же не преминул хвастливо добавить: — я же его любимый ученик.

Гермиона закатила глаза.

Флакон призывно блестел, и, недовольная тем, что "любимый ученик Снейпа" не спешит его отдать, она придирчиво рассматривала сверкающее содержимое.

— Полагаю, я мог бы уступить тебе это зелье... за кое-какую плату, — протянул Малфой.

— Сколько? — нахмурилась Гермиона. Было неприятно сознавать, что оно действительно необходимо, а искушение и впрямь было велико.

— О, нет, не деньги — просто информация.

— Что ты хочешь узнать?

— Танец, что ты исполняла для отца, на бис. Скажи, Грейнджер, как получилось, что гриффиндорская заучка умеет танцевать такие... откровенные танцы?

Гермиона покраснела и попыталась выхватить у него флакон, но тот ловко увернулся и ехидно ухмыльнулся, ожидая ответа.

— Моя мать, — смущенно пробормотала девушка.

— Твоя мать?! —поразился Драко.

— Ну да. Этим летом я осознала, что выгляжу не так, как настоящие девушки. С ребятами вроде моих друзей все понятно, но бывают моменты, когда даже я хочу выглядеть женственной. Мама как раз читала какой-то дамский роман, действие которого разворачивается на востоке, и, для того, чтобы соблазнить правителя, героиня книги научилась танцу живота. Мне же было очень скучно, потому что к тому моменту я уже прочла все учебники, купленные для предстоящего года, и не оставалось ничего подходящего для чтения, кроме подобной беллетристики. Так вот, прочитав описание, я поняла, что танец совсем непрост, следовательно, я должна его освоить. Не знаю, в курсе ли ты, но трудности меня только подстегивают.

— Да кто бы сомневался! — рассмеялся Драко.

Не обращая ни малейшего внимания на смех, Гермиона невозмутимо продолжила:

— После войны я и мама захотели провести мои каникулы вместе, пока у нас была такая возможность, ведь в последний год мы были практически оторваны друг от друга. Я сказала ей, что займусь восточными танцами, и, если бы ты знал, сколько шуток было нами отпущено по этому поводу. Потом я вернулась в Хогвартс, и пару раз в неделю все равно продолжала занятия, когда же мне исполнилось восемнадцать, мама подарила полный комплект для танца, тот самый, в котором я танцевала на бис.

— Твоя... твоя... мать купила тебе этот наряд?! — казалось, изумлению Драко не будет конца.

— Да, а чему ты так удивляешься?

— Святой Мерлин! Магглы и вправду настоящие дикари!

— Послушай, ты, высокомерный сноб, это был всего лишь подарок на день рождения! — в лучших традициях их прежних отношений вскипела Грейнджер.

— Ну да, конечно, — недоверчиво протянул тот, — рассказывай.

Гермиона сердито сдвинула брови и решительно выхватила флакон из его ослабевшей руки. Прежде чем Малфой успел возразить, она деловито вынула пробку и вылила содержимое себе в рот. В ту же секунду усталость от последней недели словно рукой сняло, а энергии появилось столько, что она могла бы сказать подобно Архимеду: "Дайте мне точку опоры, и я переверну землю".

— Готова ты, наконец?

Нетерпение Драко, как и его недовольство, пришлись ей по сердцу и она победно улыбнулась.

— Готова, мистер Малфой.

С этими словами Гермиона схватила приготовленный порт-ключ, произнесла пароль (разумеется "куртизанка", как иначе?), озорно подмигнула и исчезла...

------------------

...чтобы за много миль от Хогвартса самым непостижимым образом упасть прямехонько в объятия своего работодателя. Хорошо, что реакция опытного бойца не подвела: если б он не поддержал, она неминуемо свалилась бы на пол, а так как держал он крепко, то Гермиона очутилась в довольно курьезном положении — не касаясь ногами пола, она намертво вцепилась в расшитую серебром мантию Малфоя и едва дышала, стиснутая его сильными руками. А тот, мало того, что нисколько не возмутился такому нахальству, так еще и решил воспользоваться во всех смыслах свалившейся на него возможностью получить у девушки то, в чем она накануне ему отказала. И, кроме того, он действительно соскучился. По разного рода авантюрам, интригам и... интрижкам. Неудивительно, что все происходящее не просто забавляло его, оно было вроде бальзама для его беспокойной души. Поэтому, вместо того, чтобы отпустить эту странную особу и привести в порядок слегка пострадавшую от такого тесного контакта одежду, он сжал ее еще крепче и, нимало не раздумывая, заявил:

— Вы опоздали, мисс Хелен. И, полагаю, вам следует компенсировать мое ожидание.

Лицо Гермионы вспыхнуло от возмущения. Едкий ответ уже вертелся на языке, но если бы она высказала Люциусу прямо в глаза все, что думала о его двусмысленных намеках, то вряд ли это помогло достичь поставленных целей. В конце концов, следовало действовать так, как планировала, а не поддаваться на гнусные провокации. Поэтому, сменив гнев на милость и устремляя на Малфоя совершенно невинный взгляд, она мягко проговорила:

— Примите мои самые глубочайшие извинения за причиненные неудобства, сэр. Что я могу для вас сделать, чтобы вы простили меня?

Люциус, сам будучи непревзойденным интриганом, прекрасно понимал, что она вынуждена была играть по его правилам, и потому этот ясный взор ни на единый миг не ввел его в заблуждение.

— Цена настолько невелика, что, думаю, нисколько не затруднит тебя, дорогая. Все, что мне нужно, чтобы позабыть о твоей минутной невоспитанности, так это всего лишь один поцелуй.

От подобной наглости у Гермионы даже дыхание перехватило. После всех изматывающих дней и ночей, когда она постигала тонкости этикета, изнуряла себя бесконечными реверансами и прочими премудростями, доводя их до совершенства, этот самодовольный вельможа магического мира одним словом перечеркнул все ее представления о том, как чистокровные волшебники обращаются с дамами. Уж от кого, но от Люциуса она такого не ожидала. Поначалу растерялась, а потом разозлилась. "Да что он себе позволяет? И кем возомнил?" — подумалось ей. Но в то же время прекрасно понимала, что он ни за что не выпустит ее из кольца крепких объятий, пока она не уступит его просьбе. Что могло быть ужасней, если, сопротивляясь, она потеряет равновесие и грохнется на пол? Почему-то эта нелепая мысль горела в мозгу ярче фейерверков братьев Уизли, и Гермиона решилась.

— Хорошо, — раздраженно сказала она и стремительно потянулась к бледному худому лицу. Но, к ее удивлению, Малфой тут же отстранился:

— Погоди, погоди, крошка. Не так. А то у тебя такой вид, словно ты собираешься укусить, а не поцеловать. Давай, попробуй еще раз.

Гермиона на миг закрыла глаза и, чтобы успокоиться, сделала пару глубоких вздохов. А потом мысленно принялась искать хотя бы одну причину, по которой могла бы поцеловать Люциуса Малфоя, не причинив ему при этом никаких увечий. И она нашла. И даже не одну, а целых две: во-первых, вспомнила все хорошее, что должно было произойти в результате их сделки, во-вторых, ее ноги по-прежнему не касались пола, а спорить с мужчиной, который не дает тебе упасть, она посчитала по меньшей мере нелогичным.

Разумеется, наша прилежная ученица была знакома с поцелуями не понаслышке. Но никогда еще ей не приходилось проявлять инициативу, первый шаг всегда делали мужчины, не она, поэтому на ум не пришло ничего лучше, кроме как...

Люциус ожидал, что маленькая дикарка одарит его скромным мимолетным поцелуем и инцидент будет на этом исчерпан, поэтому оказался никак не готов к тому, что вполне себе невинный и целомудренный вначале поцелуй вдруг превратится в чувственный и возбуждающий. Особенно когда Гермиона приоткрыла рот и провела языком по его губам. Малфоя бросило в жар, и он активно продолжил его, углубляя настолько, что долгое воздержание незамедлительно дало о себе знать: в паху потяжелело, и кровь по венам побежала в два раза быстрее, отдаваясь в ушах гулким набатом. И это восхитительное, почти утерянное, ощущение заставило его на какое-то время позабыть обо всем на свете, кроме влажности и сладости губ, снова воскресивших в нем мужчину.

Когда же она начала отдаляться, он нехотя разомкнул объятия, в которых все так же крепко держал ее, и напоследок быстро поцеловал еще раз, плохо сдерживая рвущийся наружу вздох сожаления, что это волшебство так скоро прекратилось. Гермиона же истолковала его как вздох возбужденного мужчины, желающего естественного продолжения, и, к слову, была недалека от истины. Это открытие сразу улучшило ее настроение и, что греха таить, значительно подняло самооценку: отрадно сознавать, что ты не оставила равнодушным такого, в общем-то незаурядного, несмотря на все его жизненные неприятности, человека, как Люциус Малфой. И было еще кое-что, чему она тоже удивилась — поцелуй оказался очень приятным, и сколько бы она не перебирала в памяти, ни один из предыдущих опытов не имел ничего общего с тем удовольствием, которое она испытала сегодня.

Все еще пребывая в легкой прострации от произошедшего, она оправила порядком измятое платье, исподтишка наблюдая, как Малфой элегантно сбивает с рукава воображаемые пылинки. Дело оставалось за малым: взяться за руки и трансгрессировать, но не успел Люциус сказать хотя бы слово, как внезапно взгляд его привлекло нечто странное, что все время ускользало от внимания — глаза Хелен.

Ее красивые голубые глаза вдруг стали чудесного шоколадного цвета.

Видимо перемена в лице сиятельного лорда оказалась настолько резкой, что Гермиона не на шутку встревожилась:

— Что? — взволнованно спросила она, чувствуя себя не очень уютно под его пристальным взором.

— Твои глаза... разве они не голубые?

Пол под ногами поплыл. Она быстро обернулась к висящему на стене прихожей зеркалу и в ужасе замерла — внешность осталась прежней, чего нельзя было сказать о цвете глаз: вместо зачарованных голубых они снова стали привычно карими.

"Конечно! Как же я могла позабыть? Животворящее зелье, едва попало в организм, как принялось "лечить" меня не только от усталости, но и от заклинания "Не признай". Мне еще крупно повезло, что "улучшенная версия" не уничтожила полностью все плоды наших совместных с Драко стараний. Проклятье, видно, я и вправду чертовски устала, раз не подумала о такой вероятности. И что я теперь скажу? Как буду выкручиваться?"

С замиранием сердца Гермиона повернулась к Малфою и, пожав плечами, непринужденно поинтересовалась:

— Вам не нравится? Хотите, чтобы я снова сделала их голубыми?

— Так это твой природный цвет? — улыбнулся Люциус, — Хотя это довольно... неожиданно, все же оставь как есть: он идет тебе. А мне и в самом деле так больше нравится.

То ли оттого, что сказал это такой честолюбивый и самовлюбленный человек, как он, то ли оттого, что сам комплимент, странный и внезапно непритворный, словно согрел ее изнутри, но факт оставался фактом: ей оказалось приятно это услышать. Однако, несмотря на сумбурные мысли и предательский румянец, она не забыла мысленно поблагодарить мадам Пинс за то, что суровые уроки не пропали даром, и она смогла воспользоваться ими, ни на миг не потеряв лицо в столь щекотливой ситуации. Гермиона довольно улыбнулась и лишь крепче ухватила Малфоя за руку.

— Спасибо, — совершенно искренне поблагодарила она, — спасибо, но нам действительно пора.

— Да, конечно, — мягко пробормотал в ответ Люциус, удивленно спрашивая себя, почему сейчас, именно в эту минуту, ему вдруг вспомнилась Гермиона Грейнджер на Кубке мира по квиддичу несколько лет назад. Да-да, знаменитая мисс Грейнджер. С ее розовыми щечками и темными выразительными глазами. Отбросив от себя подобные мысли, как совершенно неуместные, он притянул эту удивительную и таинственную девушку к себе, и в тот же миг их обоих закрутило вихрем трансгрессии.

------------------

— Насколько я понимаю, это был первый из трех признаков заклятия "Не признай", который фактически мог рассекретить облик Хелен Райт уже тогда?

— Да, — коротко отозвался Малфой, со скучающим видом изучая лепнину потолка в зале заседаний.

— Но вы не обратили на него никакого внимания?

— Конечно нет. Как можно думать о другой женщине, когда в твоих руках совершенство?

Аврор вопросительно поднял бровь. Глядя на эту смену мимики, Люциус лишь ухмыльнулся и подумал о том, что человек, сидящий напротив него, зря только потревожил мускулы лица, потому что далеко не все умеют делать это правильно.

— Ужин в ресторане "Магнифик", что находится на Косой Аллее, был устроен в честь мистера Элиаса Барнума?

— Да.

— И как мисс Грейнджер в облике мисс Райт выглядела на фоне высшего общества магического мира?

— Выше всяких похвал... пока какой-то идиот не упомянул о наказаниях для домовых эльфов.

— И это был второй признак?

Люциус отвлекся от изучения внутренней архитектуры здания Суда и в упор взглянул на вопрошающего:

— Это был больше, чем признак. Произошло то, что могло навсегда нас рассорить.