Гарри Поттер и наследие предков (гет)

Гарри сидел напротив Люциуса Малфоя в Трех Метлах.

— Кстати, Поттер, поведай мне напоследок, как ты решился убить человека, чтобы поймать меня тогда?

— Я не убивал его, Люциус.

— Но…я видел зеленую вспышку, и он упал…

— Специальная модификация оглушающего заклятья, с зеленым лучом. Сам придумал. Не хватало еще марать руки об эту мразь… — Гарри пожал плечами и отхлебнул из кружки. Лучшая медовуха мадам Розмерты скользнула по горлу приятным теплом и упала в желудок. На дворе стоял декабрь, и на улице было холодно. Вот Гарри и решил, что сливочного пива будет не достаточно для согревания.

— Ну ты и хитроумен, — Малфой встал и расплатился. — Не будешь ли ты так любезен заглянуть к нам на каникулах? Цисси желает с тобой познакомиться…

— С удовольствием, Люциус. Мое почтение.

— До встречи, — Мужчина на прощание хлопнул парня по плечу и покинул бар. А напротив Гарри обнаружилась Гермиона Грейнджер.

— Что, мест свободных нет? — холодно спросил Гарри. — Что ты уселась рядом с убийцей? Впрочем, он уже уходит… — Гарри поднялся и бросил Розмерте золотой.

— Гарри, я уже три месяца пытаюсь извиниться, но ты каждый раз убегаешь, стоит мне оказаться рядом! — со слезами воскликнула девушка. — Прости меня, пожалуйста, я не должна была так говорить…

— Перестань распускать сопли на людях, Гермиона, — Гарри зашагал по направлению к двери. Девушка бросилась за ним.

— Гарри!

Но он словно не слышал. Гермиона расплакалась и прислонилась к стене паба.

— Гермиона, что случилось? — откуда-то появился Рон и обнял подругу. — Тебя кто-то обидел?

— Гарри. Я попыталась извиниться, а он опять убежал…он, наверное, никогда меня не простит, — всхлипывала девушка.

— Гермиона, я не знаю, что сказать. Но ведь он защищал тебя тем Обетом, помнишь?

— Почему он тогда постоянно уходит прочь, стоит мне к нему подойти, не разговаривает со мной? Вот, только я к нему подсела, он спросил: «Что мест нет, раз ты села рядом с убийцей?»

— Он и со мной не слишком-то много теперь общается. Он вообще только с Джинни говорит подолгу. А с остальными…так, скажет пару фраз, и уйдет. Или просто молчит и ухмыляется. Ты просто пойми — того Гарри, которого мы знали четыре года, больше нет. Он давно уже пропал.

— Да, но почему он все еще дружески относится к тебе, да и ко всем остальным? А меня игнорирует и говорит как с неприятной незнакомкой!

— Потому что так и есть, Грейнджер. Ты для него — не более чем незнакомка, к тому же не слишком приятная. Он думал, что ты была ему другом, а ты попросту потеряла его уважение, когда уперлась и назвала его убийцей.

— А ты откуда вылез, Малфой? Убирайся, без тебя разберемся!

— Неа, Уизли, не разберетесь. Поттер — Наследник Слизерина, и понять его может только слизеринец. Нужно воспитание и определенные взгляды на жизнь, а ум и логика не помогут. Вот, хотя бы Грейнджер — умная, прилежная, с логикой все в порядке, а Поттера не понимает.

— А ты, значит, понимаешь?

— Ты чем слушала, Грейнджер? Естественно, понимаю!

— Ну, просвети нас тогда.

— Урок первый: слизеринец никогда не будет делать людям добро, если ему это не выгодно. А мне нет никакой выгоды стоять на морозе и рассказывать вам про тонкости восприятия Поттера.

— Ладно, приглашаем тебя выпить с нами.

— Схватываешь на лету, зубрилка, — Драко ухмыльнулся и зашел в двери паба.

— Ну, мы ждем.

— Для слизеринца люди делятся на три категории: полезные, вредные, все остальные. С полезными он общается и поддерживает дружеские отношения; вредных топит и устраняет со своего пути; на остальных не обращает внимания.

— Так. И какому же типу относимся мы? Мы были его друзьями, но со мной он продолжает общаться, а с Гермионой — нет.

— Ты можешь сделать вывод, что ты для него полезен, а Грейнджер — нет.

— Почему?

— Ох, Уизли, какой же ты тупой, — Драко скорчил трагичную рожу и пригорюнился. — Во-первых, ты — вратарь его команды; когда подчиненные любят начальника, они лучше действуют. Во-вторых, твоя сестра — его невеста, а портить отношения с семьей невесты — последнее дело. А что касается Грейнджер — она для него абсолютно бесполезна. Грязнокровка, в обществе влияния не имеет; небогата; даже списывать у нее нельзя, потому что Поттер — лучший.

— То есть, чтобы Гарри с ней стал разговаривать, она должна чем-то его заинтересовать?

— Ну вот, и до тебя теперь дошло, Уизли, — Драко насмешливо улыбнулся.

— А чем полезны тебе мы, Малфой?

— Ну, в данный момент вы угощаете меня.

— Но ты ведь сам остановился и вмешался в наш разговор…

— Ну ладно, ладно. Резоны, в целом, те же: Уизли — друг Поттера и в скором будущем его зять, так что он полезен. К тому же, его брат работает в Гринготсе, отец и другой брат — в Министерстве; еще два скоро станут одними из самых преуспевающих бизнесменов. А ты, Грейнджер, мне симпатична.

— Я же грязнокровка?

— По большому счету, это не важно, — Драко задумчиво изучал стол. — Ты сильная ведьма. А, согласно Кодексу, брак между ведьмой и магом считается чистокровным вне зависимости от происхождения обоих. В род Малфоев давно пора влить свежую кровь…будешь моей женой, Гермиона?

Рон изумленно таращился на наглеца.

— Не буду, Малфой.

— Что, обломался?

— Неа. Вижу, я ошибался, проверка подтвердила, что Грейнджер не так умна, как кажется.

— В смысле?

— Ни одна умная девушка не откажется выйти замуж за Малфоя.

— Я тебя не люблю!

— Мерлин, кому какое дело, Грейнджер? Ну и не любила бы. Мне нужна умная, сильная и здоровая ведьма в качестве жены, а любовь — это не обязательно. Но нет — так нет, — Драко поднялся и коротко поклонился.

— Мое почтение, Уизли. Грейнджер, передумаешь — обращайся.

Рон и Гермиона проводили его несколько ошарашенными взглядами.

* * *

Гарри сидел на перилах Астрономической Башни и наблюдал очередной восход. Жизнь потеряла яркость и значение после смерти Волан-Де-Морта. Он откровенно скучал на занятиях, а квиддич не мог наполнить жизнь смыслом. Только с Джинни он переставал ощущать тоску, которая грызла его последний месяц. Его могущество многократно выросло, и теперь любое заклятье удавалось ему без труда; новые знания давались так же легко — фактически, он запоминал что угодно с первого же раза. Он понимал, что, если не найдет себе подходящего занятия, долго не протянет.

Время тянулось неимоверно медленно. Приближался март, а с ним — возобновление матчей. Обычно школа в это время погружалась в квиддичную лихорадку, но не в этом году. Гриффиндор после двух игр лидировал с опережением в двести пятьдесят очков, и ни у кого не возникало сомнений, что с третьим матчем разрыв только увеличится.

Гарри умело скрывал свою тоску ото всех. Даже Джинни ничего не подозревала, главным образом потому, что в ее присутствии Гарри был по-настоящему весел и доволен жизнью. В мозгу его зрело решение — безумное и гениальное одновременно.

На предпоследний матч для гриффиндорской команды, против когтеврана, Гарри выставил полностью новый состав команды, кроме Кети Белл. Джинни играла за ловца; сам Гарри сидел на трибуне рядом с Алисией, Анжелиной, Фредом и Джорджем. Они устроились неподалеку от МакГонагалл и Ли Джордана. Джинни поймала снитч на двадцать второй минуте игры, и счет стал двести двадцать — пятьдесят. Уже потом, на празднике, Фред признался, что это было очень необычное ощущение — наблюдать матч своей команды с трибун.

— Но, что ни скажи, гораздо приятнее играть самой, — ответила ему Анжелина.

— Ну да. Но все равно, стоило рискнуть и испытать новый опыт — просидеть весь матч целиком. Выпьем за достойную смену! — воскликнул Джордж, заклятьем открывая два ящика сливочного пива.

— Кстати, а где наши ловцы? — оглянулась Алисия. — Что-то я их нигде не вижу.

— О, эта тайна объясняется, — усмехнулась Гермиона. — Просто Гарри увел Джинни, чтобы в интимной обстановке Тайной Комнаты обсудить подробности матча…

В целом, Гермиона угадала почти верно. Гарри и Джинни действительно отправились в Тайную Комнату, вот только обсуждение матча закончилось после двух фраз.

— Знаешь, я понял, что заставляло меня делать из тебя ловца.

— И что же?

— Предчувствие, что в следующем году нашей команде понадобиться новый ловец.

— Что ты имеешь в виду? Умирать собрался?

— Нет, — Гарри горько улыбнулся. — Я не вернусь в Хогвартс в следующем году.

— О чем ты говоришь, Гарри? — Джинни не на шутку встревожилась. Ей не нравилось выражение лица парня.

— Я ухожу из Хогвартса. И вообще из волшебного мира. По крайней мере, на какое-то время. Поживу в мире маглов…

— Но…почему, Гарри?

— Джинни…мне нет места среди волшебников. Вернее, место-то найдется, но…Я превосхожу могуществом любого известного мне мага, я даже могу колдовать без палочки, хотя и скрываю это; я богат; учеба дается мне неестественно просто. У меня есть ты. Я должен быть счастлив, верно? И я счастлив — с тобой. В остальное время меня грызет тоска и скука. Я не могу жить так. К власти я никогда не стремился…а политика — единственное занятие, где мне придется прикладывать какие-то усилия.

Гарри опустил голову.

— Я люблю тебя, и хочу быть рядом, но…в Хогвартсе я свихнусь. Знаешь, сегодня я сидел на трибуне, и просто смотрел на тебя. Я не слышал Джордана, я не видел остальной команды. Просто любовался тобой, и вздрагивал, когда мимо тебя свистел бладжер. Игра меня не волновала совершенно, я попросту не обращал на нее внимания. Мы, люди — странные существа. Раньше меня бесило, что я не могу жить как все, что мне предначертано бороться против Волан-Де-Морта. А сейчас я уже с тоской вспоминаю время, когда в моей жизни был еще какой-то смысл, кроме тебя. Я тоскую о сильном, умном, хитром и опасном враге или просто сопернике. Идиотское предсказание… «И не будет им покоя, пока один не убьет другого»! — Гарри горько рассмеялся. Потом взял себя в руки и продолжил: — Вот он, покой…и что в нем хорошего?

Джинни молчала. Она не знала, что тут можно ответить. Так что просто обняла Гарри и прижалась к нему.

— Знаешь, месяц назад я был уверен, что нашел себе занятие, на какое-то время. Я решил стать анимагом, как Мародеры. И на какое-то время это действительно помогло — я жил, я напрягал свой ум…

— Это когда ты целую неделю торчал в библиотеке и исписывал горы пергамента вычислениями?

— Ага.

— А почему бросил? Надоело?

— Я не бросил, Джинни. Я добился результата. За неделю. Это меня подкосило, если честно… — мрачно сказал Гарри. Он высвободился из ее объятий и направился в центр Комнаты. — Не подходи ближе, я просто здоровенный…

Джинни присела на ступни Салазара Слизерина. И выжидательно уставилась на парня. Вот он как-то изогнулся…а через мгновение на нее глядел здоровенный черный дракон, только голова была белоснежной.

— Ну как? — спросил он немного погодя. Голос был низким и рычащим, но слова звучали достаточно четко.

— Ты можешь говорить? Но как? У тебя же язык раздвоенный…

— Так же, как ты можешь говорить на паслелтанге, хотя язык у тебя не раздвоенный, — дракон оскалился, изображая улыбку. — Мы живем в волшебном мире, помнишь?

Джинни обошла его кругом. Тело дракона было мускулистым и изящным, хвост был увенчан чем-то вроде остро заточенной лопаты, загнутые когти, похоже, способны были легко вспороть танковую броню. Живое воплощение силы. «Как и в человеческом облике» — подумала девушка.

— Хагрид был бы счастлив, если бы ты согласился поработать у него экспонатом, — заметила она, удобно устраиваясь на расправленном крыле.

— Пожалуй. Только я же не зарегистрированный анимаг…слушай, постарайся хорошенько выспаться завтра, ладно?

— Зачем?

— Послезавтра полнолуние. Хочу порадовать Бродягу и Лунатика прогулкой в ночи…

— А я-то тут при чем?

— Было бы здорово, если бы ты составила нам компанию…ты же знаешь, Ремус пьет Волчье Противоядие, так что он абсолютно безопасен.

Уже позже, когда они возвращались в гриффиндорскую башню, Джинни тихо усмехнулась какой-то своей мысли.

— Придумала что-то забавное?

— Да нет. Просо поняла, почему у меня такой патронус…

— О чем ты?

— Экспекто Патронум! — Джинни взмахнула палочкой. — Это ты, разве не видно?

Гарри вгляделся в молочно-серебристого дракона. Да, несомненно, это была копия его анимагической формы. Только уменьшенная. Он улыбнулся и поцеловал девушку. Патронус засиял и растаял в воздухе.

Люпин, по-прежнему живший в штаб-квартире Ордена (Сириус настоял), отложил книгу и собрался было отправляться спать, когда перед ним появился серебряный олень.

— Бродяга как-то упоминал, что скучает по ежемесячным прогулкам, помнишь? Я бы тоже с удовольствием пошлялся по Запретному Лесу завтра ночью, Лунатик. Но не забудь про зелье…

Мужчина протянул руку и коснулся Сохатого. Голос Гарри так напоминал голос отца…хотя внешне они уже и не были похожи. Патронус растаял, выполнив свою миссию.

В полдень Люпин уже был в Хогвартсе.

— Ремус! Ты тоже получил приглашение Гарри?

— Да. Сохатый доставил его.

— Зелье у тебя есть?

Люпин продемонстрировал вместительную бутыль, покоящуюся в его потертом саквояже.

— Слушай, у меня сейчас урок…помнишь дорогу до моего кабинета?

— Это был и мой кабинет, если ты забыл.

— Точно! — рассмеялся Блек, как всегда, его смех больше напоминал лай. Он хлопнул друга по плечу и отправился на урок. Ремус поглядел ему в след и направился к кабинету. Его грызло нетерпение и любопытство…вспомнить молодость, прогуляться под полной луной в компании Бродяги…но на этот раз он будет не опасен, и Гарри сможет принять участие. Мужчина улыбнулся. То были лучшие годы его жизни…и он тоже скучал по этим прогулкам. Даже принимая Волчье Противоядие, которое сохраняло разум после трансформации, он чувствовал невыносимое желание покинуть дом, выйти на воздух…

Люпин недолго пробыл в кабинете — он решил прогуляться по территории, и в конце концов застрял у Хагрида. Ближе к закату туда же пришли Сириус, Гарри и Джинни.

— Я мог бы догадаться, что ты непременно возьмешь мисс Уизли с нами, — Люпин улыбнулся подросткам.

— Вы того…главное, сильно влево не ходите… — проворчал Хагрид. — Не заблудитесь хоть?

— Не волнуйся, Хагрид, Арагога и его детишек мы не потревожим, — усмехнулся Гарри. — И не заблудимся.

Едва солнце скрылось за горизонтом, Ремус почувствовал рвущегося наружу Волка.

— Отойдите…в первую минуту я неадекватен, несмотря на зелье.

— Гарри, Джинни, вам правда лучше отойти. Я сдержу его, но лучше не рисковать понапрасну, — с беспокойством сказал Сириус, прежде чем трансформироваться. Джинни сделала несколько шагов назад. Гарри же с любопытством наблюдал за превращением оборотня.

— Гарри! Отойди! — рявкнул Хагрид.

— Да не беспокойся ты так… — хмыкнул Гарри и в свою очередь трансформировался. — Мне он не причинит вреда ни при каком раскладе, — добавил он уже другим голосом.

Джинни расхохоталась, глядя на потерянные выражения морды Бродяги и лица полувеликана. Люпин, уже закончивший превращаться, выглядел не лучше. Особенно когда недоверчиво подошел к дракону и обнюхал его, вместе с Клыком и Сириусом.

— Эй…я вам не столбик! — угрожающе рыкнул Гарри. — Вы еще пометить меня попробуйте.

Блек как-то странно гавкнул и превратился в человека. Его распирало от хохота.

— Ох, не могу…Ладно, когда по Хогвартсу шлялись мы — оборотень, пес, олень и крыса!

Джинни тем временем удобно устроилась на загривке дракона.

— Но…Джинни, сидящая на шее говорящего дракона! В компании с псом и волком…это уже слишком, — продолжал жизнерадостно ржать Сириус. — Не дай бог, кто увидит…его точно кондрашка схватит.

К счастью, им никто не встретился. Только Дамблдор, среди ночи решивший подышать свежим воздухом и подошедший с этой целью к открытому по случаю весенней оттепели окну, заметил на лугу ведомую драконьей всадницей процессию из трех крупных не то собак, не то волков, и одного кота, такого же рыжего, как и волосы восседавшей на драконе девушки. Директор моргнул и отвернулся от окна. Перевел дух, повернулся снова. Никого не увидел. «Померещилось. Бывает. Старею» — подумал он. «Ну, куда они могли деться? Разве что под Гремучую Иву. Ну, допустим, что это были Клык, Сириус и Ремус. Что совершенно не объясняет присутствие дракона». В голову ему не пришло, что дракон тоже может быть анимагом — считалось, что это попросту невозможно. Анимаг может быть каким угодно животным, магическим или обычным…кроме дракона, феникса, василиска. Но, учитывая, что последний случай анимага, превращавшегося в мало-мальски магическое существо, был лет двести назад…нет ничего удивительного в том, что старый директор с ходу отмел такую возможность и предпочел думать, что он просто задремал на ходу.

Утром ночные путешественники, накачавшись тонизирующим напитком из запасов Гарри (кроме Ремуса, который попросту отправился спать на площадь Гриммо), были бодры и веселы. Так что директор окончательно оказался от своих смутных предположений и даже не стал спрашивать Сириуса.

Гарри стал замечать, что с того момента, как он поделился с Джинни, ему стало легче. На него по-прежнему иногда накатывала тоска и депрессия, но эти приступы становились реже и менее продолжительными. Но от своего решения исчезнуть он не отказывался…просто теперь он понял, что не хочет уходить их волшебного мира. Это значило бы бросить все, что было ему дорого, оставить в прошлом много хороших людей. Он просто решил заменить Гарри Поттера другим человеком. Взрослым, могущественным и богатым. Для осуществления этого требовалось напрячь мозги — если бы Гарри Поттер, беловолосый и кошачьеглазый, исчез, а потом появился бы взрослый мужчина, с такими же глазами, богатый и могущественный…только последний идиот бы не догадался. Поэтому Гарри часами просиживал в библиотеке, просматривая талмуды по истории волшебного мира; он читал о населяющих Землю народах, их легендах и верованиях.

Финал турнира по квиддичу прошел незаметно — гриффиндор и так лидировал на триста очков, так что проиграть было просто невозможно. Когтевранцы это прекрасно понимали, хотя боролись упорно, хотя бы ради своих болельщиков и собственного достоинства. Но битва была проиграна заранее — Гарри вывел на последнюю игру старый состав, чтобы дать им возможность в последний раз подержать в руках кубок Школы. Команда была сыграна так давно, что это уже казалось неправдой…так что счет триста десять — тридцать не стал особой неожиданностью.