Сказка Будет Впереди (гет)

В предыдущую ночь я занял одну из гостевых комнат Реджины, но в эту — я совершенно точно собирался играть в компьютер и разлагаться в компании пиццы, которую я навострился делать сам ещё будучи в теле Эммы Свон. В смысле, Эмма навострилась, а я так, просто наблюдал. И я снова солгал Королеве. На самом деле, я вполне сносно читал по-английски, но раз уж взялся отыгрывать роль иностранца, то надо её отыгрывать полностью. Мне просто хотелось поиграть. Я странным образом любил именно игры на компьютер, потому как у Эммы никогда не было консоли, а я попробовал играть именно будучи в её компании и только во взрослом возрасте. Игры были неплохим провождением времени именно тогда, когда было такое состояние ожидания непонятно чего непонятно когда, и спасибо хоть известно, с какой стороны.

— Конечно, хорошо, что в этот раз ты спросил, — проговорила Реджина, стоя в дверях комнаты своего сына. — И всё же я бы не хотела, чтобы ты оставался в доме пока я тут не нахожусь.

— Тебе просто не слишком комфортно идти одной, — кивнул я и откинулся на спинку стула. — Лазанья пахнет так, будто её делала моя жена.

— Это мило... Я думаю? Твоя жена хорошо готовила?

— Нет, что ты, хорошо это не то слово, — я ностальгически хмыкнул и встал из-за стола Генри, чтобы затем выйти из комнаты и проследовать вниз, на кухню, туда, откуда доносился столь одуряющий запах. — Она готовила невероятно.

— Лазанью не дам, если не пойдешь, — выстрелила Реджина сразу, как только моя рука потянулась к лопаточке. — И ты везде теперь будешь с собой таскать мой хлыст?

— Ага.

— Ага что? — она упёрла руки в бока и вдруг показалась мне самым что ни на есть восхитительным воплощением королевского недовольства.

— Ага — я иду с тобой. И ага — я буду таскать хлыст всегда, потому как это моё оружие.

— Ты владеешь магией, — буркнула Реджина и прикрыла противень ладонью с той стороны, где я примеривался отрезать хороший такой кусочек. — И ты идешь со мной, если хочешь съесть хотя бы кусочек.

— Хорошо, Королева, — улыбнулся я и отвесил поклон. — Было бы неплохо всё же изучить обстановку изнутри. Рекогносцировка, все такое.

— Рекогносцировка? — Реджина не смогла задавить усмешку на стадии формирования и посмотрела мне в глаза, не скрывая приятного удивления и какого-то небанального наслаждения от моего согласия, наверное.

— Она самая, Королева. Ведь теперь у тебя, хоть и временно, есть свой собственный наследный принц на побегушках. Причем принц, который был, по вашему говоря, королем какое-то время.

— Королем? — её выражение лица неуловимо изменилось. — Ты был королем?

— Меня избрали большинством голосов, — я пожал плечами. — Белогорское Вече во всей красе. Воевать пришлось всего-ничего. Пара сожженных деревень там, один разрушенный городок тут...

— Всего-ничего, — серьёзно согласилась Королева и посмотрела на меня взглядом, чуть изменившим свою интенсивность.

Эта женщина наконец поняла, что я не буду притворяться с ней ни в чем. Кроме, разве что, наличия у меня кучи собственных смертей за спиной, но это детали, которые просто слишком долго объяснять, так ведь?

* * *

Я маячил за спиной Королевы, придерживая ей дверь, пока она заходила в шумную закусочную.

— Прошу прощения за опоздание, — не забыла о вежливости Реджина, а я молча помахал из-за спины Эммы бутылкой с сидром.

На что уж Свон и до этого была воодушевлена, когда смотрела на Реджину и её лазанью, так сейчас, при взгляде на литр отборного алкоголя, который мы с ней наверняка усидим этим вечером, была просто невозможно радостна. И ей, как и той моей Эмме, было внезапно наплевать на реакцию других людей. Ну что поделать, родственные души всегда на одной волне, даже если есть какие-то непреодолимые разногласия. Это всегда заметно любому, кто подобное испытывал, и я отчего-то думаю, что мне это не кажется.

— Что она здесь делает? — донеслось до меня со стороны пикси-Снежки, а гномы единым фронтом схватились кто за что горазд, ещё ничего не вякая, ведь я перевёл на них свой взгляд, ни хрена не добрый, но уже шумно вдыхая-выдыхая на адреналине.

— Мы тут отпраздновать пришли, — поделился я с ними таким тоном, будто это было откровение какое-то, а не констатация факта. — И ещё я так и не услышал о ваших похождениях полностью. И о встрече с матерью Королевы. Эмма, ты мне будешь нужна!

Я покачал сидром из стороны в сторону, приковав её взгляд к бутылке, а улыбка Свон стала ещё более открытой, чем до этого была — видимо, Эмме тоже понравился сидр Реджины.

Получасом позже, когда я уже упустил момент тактического отступления Королевы, слишком увлекшись рекогносцировкой и вливанием в компанию вместе с вливанием в себя алкоголя, Эмма нашла меня и потянула за собой, подхватив под локоть. Бутылку с сидром мы откупорили чуть позднее, когда Эмма уже изливала душу единственному человеку, который не относился к её матери вообще никак и к тому же мог послушать её без осуждения, принять и понять её смешанные чувства в отношении матери её сына и вероятной родственной души, о чём я уже зарёкся говорить, дабы не спугнуть развлечение смотреть на них и их попытки не заботиться друг о друге.

— И я чувствую себя очень виноватой, потому как я могла бы промолчать о Генри, но не промолчала, и из-за меня Кора вообще знает о его существовании! — уткнувшись в моё плечо лбом и тяжко вздыхая, Эмма продолжила. — Одно только радует, она не смогла забрать моё сердце. Не смогла и, надеюсь, не сможет.

Как я мог вообще когда-то давным давно думать, что реакция сердца Эммы на попытку его вытащить как-то связана с тем, что я могу быть её родственной душой? А ведь я так думал, чувствовал себя виноватым и, кажется, в самом деле принял в какой-то момент привязанность к своей Эмме за любовь, что и было одной из причин нашего мирного, даже я бы сказал симбиотического, сосуществования столь долгое время. Это было самым глупым предположением в моей жизни, если не считать то самое, неизмеримо более важное, сделанное мной в хрупком возрасте начала пубертатного периода, когда я скрытно покинул свою мать и её убежище, скрывавшее меня от уплаты отцовского долга, чтобы занять подобающее мне место при дворе, как я тогда думал... Искренне идеализируя отца, потому как у матери не хватило духу сказать мне всё так, как есть. Именно тогда я узнал, что ожидания — это лишь иллюзии, которыми ты кормишь своё эго для того, чтобы извинить себя и обвинить близких людей.

И именно тогда я понял всю важность предварительной рекогносцировки.