Из России с Малфоем (джен)

— Это что? — начальник Российского Департамента по выдаче международных порталов Иван Дормидонтович Неумывай-Корыто посмотрел на переданную британцами заявку, — портал до Москвы из Лондона? Для господ Лестрейнджей, Малфоя, Мальсибера, МакНейра, Эйвери и Долохова? Они там охренели вконец? Это же беглые террористы, все до единого, их МагПол с 1996 года в международный розыск поставил, а Долохов в этом розыске числится аж с 1961! Вы что, нам тут экспорт контрреволюции решили устроить?

И он размашисто написал на заявке: «Отказать без объяснения причин!»

* * *

— И что делать? — растерянно спросил Мальсибер, едва узнав об отказе.

— И вообще, нас оправдали! — возмутился Рабастан.

Они сидели в комнате, служившей Нарциссе то ли будуаром, то ли кабинетом. Было уже совсем темно, и комнату освещали лишь шесть свечей в роскошном канделябре да камин.

— К вашему сведению, — подал голос Снейп, которого под недовольные взгляды остальных притащил сюда Мальсибер, — магглы уже лет так пятьдесят как придумали самолёты. Три часа — и мы в Москве. Ну, может быть, четыре.

— Всего четыре? — с любопытством спросил Эйвери. — А как они работают?

— Вот воспользуемся — и увидишь, — сказал Снейп. — И давайте поторопимся: у меня вот-вот учебный год начнётся. Документы надо. Маггловские.

— Вот и подключи своего «соратничка», — посоветовал ему Долохов, — я про Флетчера, если что. Пусть этот пройдоха нам маггловские документы сделает.

Маггловские документы от Флетчера были прекрасны: на самолет заказали билеты мистер Злодеус Злей, мистер Люциан Таврический, мистер Дункан МакЛауд, синьор Вито Корлеоне, братья Гай и Тиберий Гракхи и Антон Иванович Деникин.

Такого дружного хохота Малфой-мэнор в этом веке ещё не слышал. Нет, про Гракхов знали все — а вот про Деникина и Грициана (не Люциана!) Таврического соратникам поведал Долохов — и он же перевёл имя Злодеуса Злея. В отместку Снейп рассказал о МакЛауде и Корлеоне. Отсмеявшись, Нарцисса обрела способность говорить первой:

— Во что будем превращать меня?

— Я не думаю, что тебе следует... — начал было Родольфус, но осёкся под её взглядом и умолк: кто-кто, а он лучше всех знал, когда стоит спорить с Блэками, а когда не надо.

— Так во что? — повторила она весело.

— Вот в букет цветов и превратим, — сказал Мальсибер. — И аутентично — и всё-таки живое. Туда можно цветы брать? В самолёт? — уточнил он у Снейпа.

— Можно. Но не нужно, — ответил тот. — В сумку превратим — не стоит лишний раз привлекать к себе внимание.

— Я не против, — неожиданно покладисто согласилась та. — Пусть будет сумка.

— А в неё положим Крэбба с Гойлом, — рассмеялся Рабастан. — На всякий случай!

Все опять расхохотались.

— А мы никого не забыли? — отсмеявшись, спросил Мальсибер.

— Эйвери, — сообщил ему Снейп, — или вы планировали оставить его в качестве прикрытия от Беллатрикс?

Несчастный Эйвери побелел и жалобно обвёл глазами товарищей.

— На него документов нет, — сказал Долохов.

— Как и на меня, — вступилась за него Нарцисса. — Ничего: сделаем из меня сумку, из него — ещё что-нибудь, и в неё положим. Веселее будет.

— Кстати, это ведь действительно проблема, — помрачнел Родольфус.

— В чем проблема? — удивился Долохов. — Вроде всё предусмотрели.

— Если забыть сделать документы на двоих означает предусмотреть всё, — ехидно отозвался Снейп, — то я даже представлять боюсь, что значит что-нибудь забыть.

— Я про Беллу, — сказал Родольфус. — Мы забыли про неё — а она заметит, что мы все куда-то делись. Остальным, я думаю, и дела нет — а что делать с ней?

— В табуретку преврати, — буркнул Рабастан, — и запри в подвале. Пусть стоит и отдыхает.

— А потом, как выйдет, заавадит нас обоих, — усмехнулся Родольфус.

— А пусть она тогда к Лорду отправится, — предложил Долохов, — проверит, как он там, не надо ли чего... А то никому до Повелителя и дела нет.

— А хорошая идея, — загорелся Рабастан.

— Вот ты ей её и подай, — поддержал его Родольфус. — Я боюсь, что от меня она воспримет её хуже. А тебя она почти что уважает.

— Ладно, — легко согласился Долохов, — предложу. Пусть будет всем сестрам по серьгам.

* * *

Мистер Злодеус Злей, в чёрном пальто, чёрном шелковом кашне, чёрных брюках и чёрных туфлях шёл по аэропорту. На плече он нес чёрную же кожаную сумку, даже на вид запредельно дорогую, из которой выглядывала мордочка плюшевой игрушки — абрикосового пуделька. Контраст игрушки и всего облика мистера Злея был разительным — люди останавливались и смотрели ему вслед, а одна из впечатлительных итальянских туристок воскликнула:

— О Мадонна!

А её маленькая дочь, увидевшая, как плюшевая собачка вдруг моргнула глазами, дёрнула мать за юбку и заканючила:

— Я тоже хочу такую собачку! С глазками!

Следом за ним шли старший из братьев Гракхов — и под его взглядом носящиеся по залу и вопящие дети затихали и испуганно жались к ногам матерей — и мистер МакЛауд, крепко с двух сторон держащие под руки бормочущего что-то по-русски мистера Таврического. Кавалькаду замыкали младший Гракх, коего придерживал за локоть мистер Деникин, за которыми шёл сеньор Корлеоне, с любопытством озирающийся по сторонам.

— Глупостей не делай, — велел Серёге Родольфус, ткнув его под рёбра, когда они, зарегистрировавшись на рейс Лондон-Москва, подошли к паспортному контролю. — Даже не пытайся.

— Да ни в жисть! — клятвенно пообещал Серёга, с тоской глядя на весёлых соотечественников, закупающихся в Дьюти-фри.

Сразу же за паспортным контролем его снова взяли под руки — так же, как и после досмотра ручной клади. И уже не отпускали, усадив в кресло и усевшись по краям.

— А пойдём, посмотрим! — позвал Мальсибер Снейпа, с огромным интересом разглядывая те же магазины Дьюти-Фри.

— Иди, — буркнул тот.

— Мне одному скучно! А у тебя Эйв, — Мальсибер потянул его за рукав. — Ну, идём! Пожалуйста!

— А Эйву там тем более нечего делать, — проворчал Снейп, но всё же пошёл за Мальсибером — с видом христианского великомученика.

Но Мальсибера это ни капли не смущало. Деньги он на маггловские поменял заранее, и теперь хватался то за одно, то за другое — и, в конце концов, остановил свой выбор на двух бутылках белого вина, шоколаде, сыре и двух ярких детских куртках.

— Ну, нехорошо же к детям без подарков, — пояснил он, хотя Снейп его ни о чём не спрашивал.

— А ты хоть приблизительно возраст этих детей знаешь? — кисло спросил он, — а то получится, что им эти куртки либо не налезут, либо они в них утонут.

— Конечно, знаю, — удивился Мальсибер. — Я же видел их. Ну, ты совсем дураком меня считаешь! Девочка и мальчик... ой — и надо что-нибудь жене, — он заозирался. — Только я не знаю — что дарят магглам? Как ты думаешь?

— Духи, — буркнул Снейп, — поаляповатее и с самым убойным запахом. В той социальной группе оценят.

— Пойдём, поможешь выбрать! — немедленно потребовал Мальсибер и потащил его в отдел косметики.

Выбирали они долго, и в конце концов Мальсибер, доведя Снейпа почти до белого каления, остановился на большом флаконе «Опиума» от Ив Сен-Лоран и одном из вариантов «Гермеса» в светло-жёлтой упаковке.

— Пусть сама решает — они слишком разные! — сказал он решительно. — Я её, конечно, видел, но не представляю, что бы ей понравилось.

— Она в обморок от счастья упадёт, — ядовито сказал Снейп, — особенно когда узнает, сколько эта жуть стоит.

— А откуда ей узнать? — пожал Мальсибер плечами. — Я же не отдам ей чек. И не скажу. О, смотри! — он обернулся и опять его куда-то потащил. На сей раз это оказался магазин шёлковых платков, шарфов и галстуков с вывеской «Гермес». — Ты сказал «поярче», — сказал он, оглядываясь. — Давай выберем что-нибудь? Смотри, какие разноцветные!

— А потом вы с ней на пару спляшете «цыганочку», — покивал Снейп, — и она уйдёт от своего пьянчуги к тебе.

— Не уйдёт! — весело сказал Мальсибер — и начал перебирать яркие упаковки. В итоге он опять не сумел выбрать что-нибудь одно и купил на сей раз три платка: тот, в котором было больше голубого, больше красного и больше ярко-жёлтого. — В конце концов, отдаст один дочке, — решил он.

— Вот ещё, — Снейп показал ему на платок, больше похожий на какую-то лубочную картинку, — как раз с национальным колоритом.

— А давай! — мгновенно повёлся Мальсибер, хватая и его тоже. А потом, подумав, выбрал и ремень, пояснив: — Ну как-то некрасиво получается: всем подарки есть — а этому герою совсем ничего. Выпивки ещё его лишили — вот хоть память будет.

— Благодетель, — проворчал Снейп, — Санта-Клаус и все его эльфы с оленями.

— Но ведь правда неприлично, — возразил Мальсибер — а затем поглядел на него тем самым взглядом, от которого в мозгу у Снейпа всегда вспыхивал сигнал опасности. — А давай тебе тут галстук купим? — предложил он. — Они здесь спокойные — и даже однотонные бывают.

— Упаси Мерлин! — отшатнулся от него Снейп и торопливо пошёл прочь. На плюшевой мордочке пуделька явно выразилось облегчение, смешанное с разочарованием.

Мальсибер подмигнул игрушке и, всё же выбрав галстук, быстро заплатил, сунул его за пазуху — и оправился догонять Снейпа.

Вернувшись к остальным, он поставил пакеты с куртками, частью шоколада, духами, платками и ремнём перед Серёгой и сказал:

— Вы же не можете вернуться без подарков. Да и мы вам, всё же, причинили некоторые неудобства. Я надеюсь, вы согласитесь считать это некоторой компенсацией?

— А? — обалдело посмотрел на него Серёга.

— Подарки детям возьми, угрёбище! — перевёл ему Долохов.

— И жене, — добавил Мальсибер.

Снейп хмыкнул.

— Дак как же... — начал было Серёга, но Долохов ткнул его кулаком в бок, и тот торопливо сказал: — Дак это... благодарствуем...

— Не за что, — весело сказал Мальсибер — и снова подмигнул с явным интересом наблюдавшей за ними плюшевой собачке.

— Мама, мама, она смотрит! — раздался совсем рядом звонкий детский голос, и маленькая, лет от силы четырёх девочка с тоненькими белыми хвостиками потянула невероятно похожую на неё женщину к сумке Снейпа, из которой выглядывала игрушка. — Я видела, видела, у неё глазки движутся!

— Не выдумывай, — отмахнулась от неё мать, — это просто игра света.

— Но я правда видела! — возразила девочка, но мать не стала её слушать и увела куда-то, виновато улыбнувшись Снейпу.

В этот момент объявили, наконец, посадку. Родольфус с МакНейром подняли Серёгу под руки и, всучив ему пакеты, повели к стойке.

Летели первым классом — и на сей раз рядом с засунутым к окну Серёгой уселся Долохов.

— Не дёргайся, — посоветовал он подопечному и тотчас же заснул — спать где угодно и когда угодно его давно научила нелёгкая жизнь наемника-профи.

А куда несчастному Серёге было дёргаться-то? С одной стороны у него был иллюминатор, с другой — этот жуткий человек, на рядах и спереди, и сзади — другие такие же, а то и ещё более жуткие... этот вот хотя бы понимал его...

Едва самолёт набрал высоту, к ним подошла красивая стюардесса и с сияющей улыбкой поинтересовалась:

— Какие напитки предпочитаете? Минеральная вода? Сок? Красное и белое вино?

— Мне вино, — Долохов мгновенно открыл глаза, — а товарищу моему воду. Он трезвенник и язвенник.

— Белое или красное? — уточнила стюардесса.

— Красное, — подумав, сказал Долохов.

— Одну минуту. А для вас? — спросила она сидящих за ними Лестрейнджей.

Оба выбрали красное вино, и стюардесса пошла дальше — а вскоре принесла каждому по небольшой стеклянной бутылочке и стаканчику.

Немного позже последовал обед — и все, словно сговорились, выбрали почему-то мясо. А затем время потащилось медленно — оно всё тянулось и тянулось, и когда, наконец, объявили посадку, это вызвало у всех довольное оживление.

Снейп закрыл англо-русский словарь, который внимательно читал всю дорогу, посадив на колени плюшевую собачку, и толкнул в бок сидящего рядом Мальсибера.

— Хватит спать! Прилетели.

— Знаешь, — сказал тот, открывая глаза и потягиваясь, — если я выживу, я непременно куплю себе такой самолёт. И научусь им управлять. А куда мы теперь дальше? — он заоглядывался. — Нам же надо ехать... поездом, по-моему?

— Поездом долго, — ответил Снейп. — Нам опять лететь придётся — а уже потом и поездом.