Узнавая тебя (гет)

— Ещё чуть-чуть... ещё... ну же, тупая хреновина, — бурчала про себя Гермиона, склонившись над верстаком и немигающе глядя на увеличительное стекло, чтобы отковырять несколько зубчиков на оправе кольца.

Гермиона возилась уже больше часа, но это была её любимая часть работы; она доставляла ей наибольшее удовольствие. Ощущение опасности и верной гибели — вот чего она ждала с нетерпением, и это чувство, казалось, укоренилось в её костях, хотя она и не хотела этого признавать. Это было куда лучше, чем возня с бумажками.

На этой неделе Гермиона должна была сосредоточиться на новых украшениях, пока магия еще сохранилась. Ведьма была озадачена, почему никто даже не взглянул на них, пока ее не было на месте, но это было даже к лучшему. Как она и предполагала перед отъездом, вероятность того, что кому-то удастся добиться больших результатов, чем ей, была ничтожно мала. По крайней мере, так ей не придется отвлекаться на чужие выводы, если их методики окажутся отличными от ее собственных.

В данный момент, поскольку они всё ещё были потенциально опасны, в отличие от браслета, с которым она возилась Мерлин знает сколько времени, осмотр украшений проводился в специально оборудованной комнате в задней части её департамента. Гермиона обезопасила комнату изнутри и снаружи, на случай если в результате транспортировки проклятых предметов и их неправильного хранения командой Авроров вдруг произойдёт что-то ужасное, оно не распространится за пределы комнаты. Это, конечно, означало, что Гермиона, по сути, находилась в эпицентре любых катаклизмов. С другой стороны, по крайней мере, это означало, что сотрудники Министерства, по большей части её коллеги и друзья, будут в безопасности от возможной угрозы.

В какой-то момент Гермиона стала думать об этом слишком часто и почти месяц не могла переступить порог комнаты без того, чтобы не поддаться приступу паники из-за возможности стать жертвой ужасного взрыва, плавящего лицо проклятия или чего-то столь же зверского. После этого она ходатайствовала о введении процедуры приемки проклятых объектов. Агенты докладывали о наличии проклятых объектов на месте преступления, на которое они были вызваны, и специальный отряд Авроров прибывал как можно скорее, чтобы заблокировать и изолировать его для транспортировки. Только после этой процедуры предмет передавался в её безопасное хранилище.

Ведьмино хранилище проклятых предметов было, пожалуй, самым опасным, а также самым финансово ценным помещением во всем здании. Стены, потолок и пол были сделаны из измельченных в порошок драгоценных камней, сформированных в облицовочную плитку и пропитано заклинаниями и чарами, о которых она узнала во время войны, в период их охоты на крестражи. Они предназначались для обнаружения и отвода магии в определенную область или объект. Изначально их использовали с такими предметами, как мачты, в качестве громоотвода, только для темной магии. Каждый раз, когда приносили новые объекты, Гермиона помещала к ним гроздь крупных драгоценных камней, зачарованных подобными заклинаниями. Это позволяло более эффективно поглотить большую часть магии и отделить нестабильное проклятие от самого предмета, чтобы их можно было изучать независимо друг от друга в более контролируемой среде.

Идея была просто гениальной... и главной причиной, по которой Гермиона до сих пор не с смогла получить прибавку к зарплате. Комната, сама по себе, обошлась Министерству в большее количество галлеонов, чем ей хотелось бы думать. Поскольку ей специально поручили работу с Аврорами, по сути, она была в составе их отдела, поэтому, когда вышестоящее руководство согласилось обеспечить ей эту комнату, все деньги были взяты из общего фонда. Если бы она понимала, насколько превысит установленный бюджет, то, возможно, не стала бы настаивать на подобном решении, но раз уж так вышло... значит, так тому и быть.

Учитывая, что департамент оказался в безвыходном положении, меньшее, что она могла сделать, — это продолжать играть свою роль и приносить пользу. Она чувствовала себя в обязанной всем, кого каждый год оставляли без прибавки, поэтому продолжила работать, используя комнату по максимуму. Это была вторая причина, о которой она не стала рассказывать Драко, когда они обсуждали с ним ситуацию в Исландии: чувство вины. Неплохой мотиватор.

После долгой возни Гермионе наконец удалось освободить из зубцов оправы изящный драгоценный камень. Длинным пинцетом и в перчатках на руках она очень осторожно извлекла камень — рубин. Рубин был не самым стабильным драгоценным камнем, чтобы использовать его в качестве опоры для магии, но все остальное, что она обнаружила на кольце, было весьма простым, непримечательным и явно немагическим. Она смотрела на сверкающий красный камень из-за стекла, вертя его в руках, пока что-то не привлекло ее внимание с обратной стороны. В самом низу, в том месте, где рубин крепился к оправе, находился полупрозрачный и сверкающий участок. При ближайшем рассмотрении она поняла, что это кусочек бриллианта.

Гермиона нахмурилась, испытывая облегчение и возмущение одновременно, но, по крайней мере, она нашла точку опоры. Все изделия, которые она исследовала до сих пор, украшались либо только бриллиантами, либо где-то имели магическую вставку. Этот экземпляр оказался самым изощренным из всех, настолько, что она едва не пропустила его, если бы не слабый блеск на свету. Кем бы ни был этот человек, его работа становилась все более продуманной.

Уставившись на крохотный кусочек бриллианта, Гермиона вспомнила тот день, когда Драко подарил ей помолвочное кольцо. О стоимости Александрита она даже не хотела задумываться и помнила, что была шокирована его подарком, хотя не меньше ее удивил его подкол в адрес Рона и то, насколько обоснованным он был. Возможно, ей не стоило так удивляться, но в то время они были в гораздо менее дружеских отношениях, и ее мысли о нем были не самыми приятными.

Драко был прав в своем утверждении: бриллианты практически созданы для проклятий, и самые изысканные из них могли вмещать в себя огромное количество магии. Гермиона уже проводила исследование и пришла к выводу, что это связано с особенностью кристаллической структуры драгоценного камня. Гермиона считала, что магия легче связывается с ним благодаря свойствам, присущим драгоценному камню, которые больше известны маггловским геммологам, нежели представителям волшебного мира. Обладая идеальной огранкой и исключительным блеском и сиянием, благодаря которым они ценились больше всего среди магглов, бриллианты, несомненно, были столь же привлекательны и для темных сил. Возможно, магия была такой же вычурной, как и те, кто ее использовал, поэтому им хотелось, чтобы предметы отражали ее суть. Хотя ее собственное кольцо обладало многими схожими свойствами, все же оно не было идеальным для насыщения магией, как бриллиант.

Гермиона поймала себя на том, что улыбается, думая о Драко. Раньше она была уверена, что он хочет похвастаться перед друзьями и приукрасить ее за счет своих богатств, но, узнав о нем побольше и поразмыслив в тишине своей безопасной комнаты, она задумалась о том, насколько хорошо он разбирался в проклятых предметах и геммологии. У него хватило ума найти самую дорогую вещицу, которую он мог бы ей подарить, но так, чтобы она могла носить ее во время работы, и ей никогда не приходилось бы ее снимать — ради безопасности, конечно, она все равно его снимала, но технически это было не обязательно.

Все еще продолжая думать о блондине, она вздохнула и резко выпрямилась, ее спина затрещала от внезапной смены позы. Гермиона подавила стон и взглянула на настенные часы над дверью: они показывали, что обед уже давно начался. Выругавшись про себя, она поспешила собрать инструменты и убрать кольцо обратно в хранилище, чтобы успеть встретиться с Драко, с которым они договорились еще утром.

Казалось, чем быстрее она пыталась навести порядок, тем больший бардак получался, пока она не зарычала на всю окружающую обстановку. Приняв строгую позу и упершись руками в бока, она окинула взглядом свое рабочее место и устало вздохнула. Снова взглянув на часы — опаздывает на пол часа, — женщина помрачнела. Решив, что на этот раз она может оставить все как есть. Все равно она собиралась продолжить работу сразу после обеда... и это было ее "безопасное место". Даже если случится что-то плохое, ничто и никогда не покинет этих стен. Еще раз глянув на время, она приняла решение, слегка подправила внешний вид помещения, собрала личные вещи и поспешно вышла, предварительно запирая и зачаровывая дверь, чтобы никто не смог войти, пока ее не будет.

Департамент был совершенно необитаем к обеду, особенно к тому моменту, как она наконец спохватилась, и ей было совершенно не стыдно промчаться через весь кабинет, чтобы успеть к лифту на пятый этаж для встречи с мужем.

Ведьма так быстро скрылась из виду, что была уже далеко за пределами слышимости, когда из-за дверей комнаты раздался громкий треск.

* * *

’Блять, блять, блять.’

Драко запихнул пачки бумаг в портфель и снял пиджак с крючка возле двери. Через десять минут у него должна состояться встреча с бухгалтерией, но он слишком увлёкся пересчётом заявок, чтобы позже изложить их на звонках по каминной сети, и теперь отставал от графика. Он торопливо собрал свои вещи и влетел в дверь своего кабинета, намереваясь как можно более достойно добежать до переговорных комнат. Драко едва успел сделать шаг в дверной проем, как врезался в маленькую фигурку, которая как раз собиралась постучать.

— ААА! — Испуганный возглас эхом разнесся по холлу.

Крепкая стена миниатюрного тела Гермионы застала его врасплох, и она завалилась назад, раскинув руки в стороны, в попытке удержать равновесие. Драко понял, что происходит, примерно на две секунды позже, и ее упругая попка уже грохнулась на каменный пол.

— Блять! — Блондин бросил свои вещи и опустился рядом с ней на колени, осматривая повреждения. По большей части она выглядела очень удивленной. Драко протянул руку, поддерживая ее за плечи, и окинул ее взглядом, прежде чем спросить: — Ты в порядке? Грейнджер, какого дьявола ты делала за дверью моего кабинета?

— Я... — Гермиона поморщилась, пытаясь встать. — ...собиралась встретиться с тобой и пойти на обед. — Она нахмурилась, увидев его непонимающий взгляд. — Как мы и договаривались сегодня утром? — Это не должно было быть вопросом, но ожидание, прозвучавшее в конце ее фразы, сделало его таковым.

Драко сначала выглядел озадаченным, но потом их короткий разговор за завтраком снова всплыл в его голове, и он побледнел.

— Ох… — ‘Твою ж мать‘. Он заколебался: — ...вообще-то у меня запланирована важная встреча, на которую я обязан прийти.

— Ох, — повторила она, когда он помог ей подняться на ноги, — Ну... все в порядке. Как насчет после встречи? — По тому, как дернулись мышцы его челюсти и шеи, а глаза устремились в сторону, она поняла, что это тоже не вариант.

— Я... не могу. У меня весь день расписан этими гребаными делами.

Гермиона была искренне удивлена тем, насколько была разочарована. Ей не были чужды деловые встречи, назначенные в последнюю минуту и личные договоренности, отходившие на второй план перед столь важными делами... Просто в этот раз она оказалась на стороне получателя, а это было совершенно другое чувство. Драко провел ладонями по ее рукам, стирая пыль после падения на пол, затем провел пальцами по ее лбу, убирая с лица выбившиеся прядки; по крайней мере, он выглядел виноватым.

— Ох... ладно, — снова тихо сказала она, но смогла улыбнуться ему в знак поддержки. Ведьма подняла руку, чтобы затянуть узел и прогладила шелк, поправляя галстук. — Тогда поужинаем дома?

Драко кивнул.

— Звучит идеально. — Она убрала руку с его груди, когда он поймал ее и притянул к своим губам, чтобы слегка поцеловать ее ладонь, не прерывая зрительного контакта. Его черты не были холодными, когда он держал ее взгляд, в лучшем случае мягкими и "теплыми", но, похоже, существовало некое негласное соглашение об открытых публичных проявлениях привязанности — ничего лишнего, по крайней мере, до тех пор, пока не утихнет шум в прессе. — Я заглажу свою вину.

Она улыбнулась ему еще раз, чуть более искренне, чем в прошлый раз, и покачала головой.

— Все в порядке.

— Нет, не в порядке, но спасибо, что сказала. У меня сегодня голова идет кругом... во всяком случае, только из-за этой бумажной волокиты. Хотя, полагаю, если кто и сможет меня понять, так это знаменитый книжный червь, которая в первую очередь замужем за своей работой, а во вторую — за этим "прекрасным представителем волшебного сообщества". — Он ухмыльнулся ей с присущим ему обаянием, которое ни раз помогало ему выпутаться из многих сомнительных ситуаций, еще до того, как он научился ходить.

Гермиона фыркнула и наклонилась, чтобы поднять с пола его пиджак и портфель, на этот раз даже не вздрогнув от боли.

— Да, ты однозначно тот еще экземпляр, но я оставляю за собой право прокомментировать это позже. Топай, зараза, — ласково сказала она, возвращая ему его вещи, — Ты опаздываешь.

Драко снова ругнулся себе под нос, понимая, что она права. Он вскочил на ноги и как можно более уверенным шагом устремился по коридору. Даже не задумываясь, он поцеловал ее в макушку, а затем развернулся на пятках и побежал.

Ведьма проводила его взглядом, наблюдая за тем, как его высокая фигура проносится мимо пустых кабинетов и огибает угол в дальнем конце коридора. Она улыбнулась ему вслед, потирая место на голове, куда он чмокнул её слишком сильно, и усмехнулась про себя, прежде чем закрыть и запереть за ним его кабинет с помощью простого заклинания. Если бы кто-нибудь сказал ей, что Драко Малфой от природы очень нежный человек, она бы дала ему пощечину за то, что он так нагло лжет ей в лицо. Иногда она задавалась вопросом, осознает ли это он сам. Гермиона покачала головой. Может быть, дело в том, что она просто не привыкла к таким проявлениям чувств после войны, а может быть, просто из-за Рона.

Вздохнув, она переступила с ноги на ногу, проследив взглядом за начертанием фамилии Драко на двери его кабинета — фамилии, которой Министерство так приятно удивило ее, заменив ее девичью фамилию на ее собственной двери, пока они были за границей. Если бы не "Пророк", люди бы с легкостью узнали об этом из-за подобной ерунды.

Это были забавные деньки.

Теперь, оставшись без планов на обед, Гермиона еще раз вздохнула и в итоге направилась в кафетерий. Это было странное чувство, будто тебя продинамили из-за работы; она была уверена, что с ней это случилось впервые в жизни.

* * *

Первоначально план состоял в том, чтобы отправиться вместе с Драко домой и пообедать, подальше от возможных преследований и суеты рабочего дня. Гермиона, конечно, могла бы пойти домой, но она быстро поняла, что ей совсем не хочется оставаться в течение длительного времени в доме совсем одной.

Конечно, в этом не было ничего плохого. Ей нравилась планировка, уютное пространство и все остальное... просто дом имеет свои “особенности“, когда в нем находишься только ты один и больше некому тебя отвлечь. В ее квартире не было тех странных и тревожных звуков, которые можно услышать в доме.

Гермиона могла логически объяснить себе каждое странное явление, все, кроме того, что на её шее и руках волосы вставали дыбом, а между лопатками проступал холодный пот при слишком частом повторении этих звуков подряд.

Нет, это неправда.

Женщина, несомненно, могла найти логическое объяснение своей реакции на них, учитывая, что это были похожие шумы, на которых она пыталась сосредоточиться в разгар пыток в фамильном особняке своего нынешнего мужа. Обычные, повседневные звуки, к которым она любила прислушиваться по ночам лежа в своей постели, когда росла в родительском доме, и в которых она искала утешения, пока ее тело корчилось и извивалось на холодном граните несколько лет назад. Шепот ветра за стеклом заглушал безумные вопли женщины, впивающейся в ее плоть в стремлении добраться до кости с каждым движением клинка. Самые обыкновенные звуки оседания фундамента, к которым она прислушивалась помимо своих собственных истошных воплей, когда ей казалось, что ее заживо сжигают магией.

Обыденность. Эти звуки олицетворяли обыденность, а не те извращенные вещи, которым она подвергалась в те времена. Они помогли ей спастись, успокоиться, укрыться от ужасных переживаний.

Теперь, к сожалению, именно эти звуки обычных вещей были связаны с травмирующей сценой, которую они так старательно пытались отогнать. Теперь же она искала убежища от них и тех воспоминаний, с которыми они были связаны, в объятиях человека, в чьем особняке все это произошло, чья тетка была ответственна за случившееся — ирония судьбы оказалась удивительной штукой.

Да, предполагалось, что она отправится домой, но так как в ближайшее время этого не случится, она сидела в кафетерии и смотрела на очередной отвратительный сэндвич, который здесь так любят выдавать за съестное.

Гермиона откусила пару кусочков, неохотно жуя, скорее из чувства долга и необходимости подкрепиться, нежели из каких-то других соображений. Ведьма наклонилась и откусила еще немного, после чего недовольно поморщилась и обессиленно откинулась на спинку стула. Методично пережевывая, она упорно не желала признаваться себе в том, что дуется. Она уже взрослая женщина, ей не пристало обижаться. Она просто была разочарована тем, что ее планы не осуществились так... как задумывалось, вот и все.

Пытаясь отвлечься, Гермиона начала ковыряться в своем многослойном бутерброде. Сначала это было похоже на пустое желание убить время, но потом переросло в любопытство, с которым она пыталась бороться. Вскинув бровь и посмотрев на оскорбительный объект, она разобрала его, чтобы более тщательно изучить содержимое ингредиентов и обнаружила что в нем совершенно не соблюдены пропорции между сухими и влажными компонентами в соответствии с "Бутербродной математикой" Драко.

Разглядывая отдельные компоненты, Гермиона начала перебирать в голове варианты того, что можно было бы добавить, чтобы привести злосчастное изделие в соответствие с его стандартами сэндвичей, пока не осознала, чем именно она занимается, и с недовольным выражением лица отбросила кусок хлеба, который держала в руках, обратно в тарелку.

— Это кислая мина прилипнет к тебе надолго, если ты не проявишь осторожность, Грейнджер.

Гермиона резко выпрямилась на своем стуле, услышав голос, раздавшийся поблизости. Сердцебиение мгновенно участилось, но после того, как она увидела знакомое лицо Блейза Забини, немного успокоилось. Она уже собиралась высказаться — в привычной манере, дабы внести коррективы в его обращение к ней, — как вдруг рядом с ним появилась Полумна. Ее растерянность была очевидной, и даже вид стоящей перед ней пары, держащей в руках маленькие подносы с неаппетитными яствами, не смягчил ситуации.

— Полумна... Забини... что вы двое здесь делаете? — Возможно, это прозвучало немного грубо, но вход в кафетерий был закрыт для широкой общественности.

Итальянец вопросительно вскинул бровь и кивком указал на места напротив нее.

— Мы можем присоединиться?

Гермиона посмотрела на него, потом на стулья. Прошло несколько секунд, пока она не вышла из оцепенения и не раскраснелась от отсутствия манер.

— Да, конечно! Прошу прощения... мне очень жаль. Я просто... ну... не ожидала увидеть вас здесь. — Она смутилась, это явно звучало не слишком красиво.

Если Блейза и беспокоила ее неловкость в общении, он этого никак не показал. Он просто отодвинул стул для блондинки и предложил ей сесть, после чего уселся сам.

— Не парься, Грейнджер. Если бы в этом не было необходимости, мы бы тут не сидели.

— Меня попросили прийти, чтобы поговорить с несколькими Аврорами, — прямо ответила Луна, помешивая ложкой в маленькой чашке с супом.

Гермиона нахмурилась, глядя на подругу.

— Почему они хотели с тобой встретиться?

Блондинка дула на ложку с жидкостью оранжевого цвета неизвестного происхождения, но между вдохами ответила:

— Убийство.

Блейз наблюдал за тем, как глаза другой ведьмы сделались большими и круглыми от слов его жены — по правде говоря, он и сам почувствовал, что его собственные глаза стали не меньше. Блейзу было запрещено колдовать, поскольку он находился в стенах Министерства в качестве посетителя, и он не мог наложить на них никакое заглушающее заклинание, так что ему оставалось только судорожно размахивать руками, пытаясь усмирить ее реакцию.

— Что она имеет в виду, что ее вызвали на допрос по поводу... убийства ее отца. — Его темные глаза переместились в сторону, ожидая какой-либо реакции со стороны причудливой ведьмы. На последнем слове плечи Полумны незаметно напряглись, и он слегка сжал ее колено под столом.

Объяснение лишь заставило Гермиону ещё больше оживиться, но, уловив атмосферу, она достала свою палочку и наложила муффлиато, чтобы приглушить их разговор.

— Простите, но, — она замешкалась, рассеянно моргая, прежде чем продолжить, — у меня сложилось впечатление, что он умер... э-э... естественной смертью. Я понятия не имела, что его убили.

— Как и у нас, — не дождавшись ответа Полумны, ответил Блейз. Блондинка, сидящая рядом с ним, выглядела такой же легкомысленной и беззаботной, как и всегда, но он заметил, как напряглись уголки ее глаз и поджались губы, когда она пристально уставилась в свою тарелку с супом. То, что она обычно открыто и свободно говорила о такой вещи, как смерть, не означало, что это ее не волнует.

Гермиона нахмурила брови.

— Я не понимаю. Что изменилось?

— Разве ты не видела статьи о проклятой шкатулке с драгоценностями, опубликованные в газетах на прошлой неделе? — Блейз перевел взгляд на Гермиону и моргнул, вспомнив о еще одних газетных событиях. — Погоди-ка... разве не ты работаешь над подобными делами? — Брюнетка густо покраснела. — И ты не читала об этой новости? — Заметив, как дрогнул ее взгляд, Блейз откинулся на спинку стула и рассмеялся, положив руку на спинку стула Полумны. — Забавно, Грейнджер.

За прошедшую неделю Гермиона не обратила ни малейшего внимания ни на какие другие вышедшие статьи за неделю своего отсутствия, кроме драмы в отношениях между ней и Драко; вскользь она задалась вопросом, перестанет ли ее когда-нибудь удивлять тот факт, что между ней и Драко Малфоем вообще существуют отношения, из-за которых стоит устраивать драму. В любом случае, она не могла не заметить, что пропустила нечто столь очевидное, как появление материалов в прессе о результатах расследования этого дела.

Отчаянно пытаясь поддержать разговор и свести свое смущение к минимуму, Гермиона прочистила горло и продолжила:

— О чем они говорили?

Полумна отложила ложку в сторону и с легкой улыбкой посмотрела через стол на свою подругу.

— В одной из статей, которые читала Джинни, было описание событий, которые напомнили мне о том, что случилось с моим отцом.

Гермиона выглядела еще более озадаченной.

— Джинни была там?

— Да. Мы обедали. Я заметила, что некоторые ранения одного из пострадавших показались мне знакомыми, и Гарри решил, что я должна явиться, чтобы сделать официальное заявление.

— Гарри тоже был там?

— Конечно, мы же были у них дома.

— А-а.

Блейз ухмылялся, глядя на все более обескураженное лицо Гермионы.

— Не тормози, Грейнджер.

Гермиона бросила на волшебника не совсем дружелюбный взгляд, одновременно пересказывая историю для справки:

— Итак... вы обедали с Гарри и Джинни на прошлой неделе, и она читала газету... и ты говоришь, что там было описание одной из жертв?

Прежде чем приступить к разборке украшений, ей в общих чертах рассказали о том, что произошло, прежде чем Авроры смогли их заполучить. Она вспомнила, что одно из украшений было связано с достаточно тяжёлой травмой, которую в то время ей описали как нечто, слегка напоминающее проклятие, поразившее руку Дамблдора, когда он занимался уничтожением кольца Волдеморта.

Полумна кивнула Гермионе.

— Сначала я подумала о Дамблдоре по тому, что она читала, но это показалось мне странным. В рассказе говорилось о том, что жертва поступила в больницу, ее осмотрели и выписали, а затем повторно госпитализировали из-за обострения симптомов.

— Обострение симптомов? — Никто ничего не говорил об обострениях. Она мысленно ругнулась: это была бы очень важная информация, которую следовало бы сообщить РАЗРУШИТЕЛЮ ПРОКЛЯТИЙ, прежде чем позволить ей приложить к ним свои руки. Конечно, она была очень осторожна во всех делах, но если есть возможность узнать чуть больше подробностей, о которых все, кроме нее, уже прочитали в газетах, то она, как никто другой, надеялась, что ей расскажут об этом заранее. — Луна... извини, если... если это слишком грубо, но не могла бы ты рассказать мне, как твой отец... как он... — заикаясь, проговорила она, в конце концов, не сумев придумать, как деликатнее сказать об этом.

— Умер? — с легкостью ответила Полумна.

Гермиона моргнула и облегченно выдохнула.

— Да... — Она наблюдала, как взгляд блондинки переместился куда-то вверх и вправо, как будто та что-то вспоминала. Когда она взглянула на Блейза, тот хмуро наблюдал за женой и, заметив, что Гермиона уставилась на него, вернул ей в ответ её недружелюбный взгляд.

После нескольких долгих мгновений молчания Луна наконец снова заговорила:

— Он купил браслет на рынке, когда мы были в поездке и изучали лепреконов — у папы всегда был нюх на странные безделушки. Мы вернулись в отель, и он надел его в тот же вечер, но после этого ему стало очень плохо. Я подумал, что он просто подхватил какой-то вирус, но спустя два часа он умер.

Гермиона наблюдала как осунулось лицо её подруги, глаза были опущены и растеряны. Поведение Полумны напомнило ей ту редко встречающуюся сознательную сторону, в существование которой многие даже не верили, и которую она увидела в своей спальне перед свадьбой. Брюнетка нахмурилась и потянулась через стол, чтобы сжать руку другой ведьмы.

— Мне очень жаль, больше ничего не нужно говорить.

Полумна слегка сжала ее руку в ответ и помотала головой, тепло улыбнувшись, чтобы прогнать грусть, которая недавно была на ее лице.

— Нет, я думаю, что это поможет тебе, Гермиона. Папочка умер быстро. У него что-то заболело, и он прилег, но стало только хуже. Мы даже не успели добраться до местной больницы, потому что состояние было тяжелым практически... практически сразу. Когда мы поняли, что все плохо, у него уже не было сил аппарировать. Целители сказали, что в любом случае было бы уже слишком поздно.

— Прости, Луна. Мне не стоило спрашивать... Ужасно неудобно, что тебе приходится рассказывать эту историю более подробно, в этом нет необходимости, — тихо сказала Гермиона, все еще держа блондинку за руку. Когда она посмотрела на нее, ее голубые глаза были полны решимости, и Полумна была совершенно спокойна — совсем не такой, какой она была бы, если бы обсуждала смерть близкого ей человека, тем более отца.

Ведьма потянула Гермиону за руку и одарила ее ободряющей улыбкой, настолько безмятежной, что она граничила между храбростью и безумием — такую улыбку могла с легкостью носить только Полумна.

— Гарри отправился на разведку в город, где папа нашёл браслет, на случай если это как-то связано с тем, что происходит в Лондоне. Я здесь, потому что думаю, что это поможет вам всем в вашем деле, пожалуйста, не расстраивайся.

Гермиона кивнула и поняла, что ей труднее всего смотреть на лицо подруги. Глаза защипало от слёз, и она почувствовала себя глупо из-за того, что именно она поддалась эмоциям. Она никогда не питала особых чувств к мистеру Лавгуду с тех пор, как он воспользовался запретной темой, и попытался заманить их в ловушку, несмотря на то, какие мотивы за этим стояли, но она не могла не сочувствовать утрате.

Гермиона подумала о том, что она даже не может заговорить о своих родителях, которые по-прежнему живы и здоровы — пускай и не помнят о ней, — в то время как Полумна рассказывает о своем покойном отце, не проронив ни единой слезинки и видя во всем только светлую сторону. Она чувствовала себя подлой и эгоистичной, поскольку ее настолько поглотила проблема, которую еще можно было попытаться исправить, в то время как у людей вроде Полумны такой возможности уже никогда не будет. Она чувствовала себя еще хуже, даже неуважительной из-за того, что сразу же связала свои собственные проблемы с проблемами ведьмы, сидящей перед ней.

Полумна снова потянула Гермиону за руку, привлекая к себе ее остекленевший взгляд. Она снова улыбнулась и обхватила руку брюнетки обеими руками, нежными и бледными пальцами поглаживая тыльную сторону её ладони.

— Не грусти, Гермиона, — сказала она, и они обе поняли, что она больше не говорит ни об отце, ни о расследовании. Ведьма подавила тихий стон, сделала глубокий, прерывистый вдох для успокоения и стерла с лица все признаки того, что вот-вот собиралась заплакать. Гермиона кивнула, и они с Полумной молча сидели, по-прежнему держась за руки через стол, а Блейз в недоумении наблюдал за происходящим, не понимая, что именно только что произошло.

Итальянец тихо хмурился, с любопытством переводя взгляд с одной женщины на другую. Как бы сильно ему ни хотелось спросить о их безмолвном разговоре, который он, похоже, пропустил, но решил воздержаться. Вместо этого Блейз прочистил горло и кивнул на едва тронутые тарелки с едой.

— Нам пора заканчивать трапезу, скоро должен вернуться Уизли, и он наверняка захочет задать свои вопросы.

Полумна кивнула, наконец-то отпустив руки Гермионы. Темноволосая ведьма удивленно склонила голову набок и спросила:

— Рон?

— Ага, сегодня он выступает в роли нашего сопровождающего, но ему пришлось встретиться со своей женой во время обеда.

Гермиона побледнела от замечания Блейза, осознав, что даже не догадалась спросить их о сопровождающем. Неожиданная смена планов на обед выбила ее из колеи гораздо сильнее, чем она предполагала. Обычно посетителей сопровождал сотрудник Министерства, но, размышляя о расследовании дела, о Драко и удивившись появлению Луны, она даже не вспомнила о том, что с ними никого не было. Когда она поняла, что Рон фактически пренебрег этими четкими правилами пусть даже на час, она нахмурилась. С чистой совестью она решила взять на себя ответственность за их визит и быть их эскортом до тех пор, пока не вернётся тот, кто им назначен. По правде говоря, ничего страшного в этом не было, но все равно это было безответственно. В голове пронеслась скандальная мысль: ’А вот Драко бы так не поступил’, — и она тряхнула головой, чтобы отогнать навязчивые идеи.

— Грейнджер... — Брюнетка посмотрела на него, и Блейз указал ей на лицо. — Лицо. Прилипалы. Не забыла?

Гермиона растерялась и посмотрела на Блейза, оторванная от своих мыслей его комментарием. Он слегка ухмыльнулся, чем-то напомнив ей ее мужа. Итальянец внимательно посмотрел на нее в ответ, и, присмотревшись, она увидела в его глазах то, что показалось ей усталостью. Она понятия не имела, как воспринимать этого человека, к которому Драко относился как к своему лучшему другу, и, судя по всему, он чувствовал то же самое по отношению к ней. Они смотрели друг на друга, казалось, слишком долго, но, в действительности, это были секунды, но их взгляд прервался, когда она переключила свое внимание на малейшее движение, которое она уловила краем глаза. Гермиона заметила, как Блейз задумчиво поглаживает длинные волосы Полумны, а та весело потягивает суп, совершенно не обращая внимания на их разговор. Когда она снова перевела на него взгляд, он все еще пристально смотрел на нее, но на этот раз он вздернул бровь, словно подзадоривая ее что-то сказать. Его поведение так напомнило ей все тончайшие намеки Драко и его язык тела, о которых, как она была уверена, он даже не догадывался, и момент некоторой напряженности был разрушен ее легким смешком.

— Малфой, — сказала она наконец.

Настал черед Блейза удивленно наклонить голову.

— Чё?

— Моя фамилия Малфой, не забыл? Ты же был на этой чертовой свадьбе, — решительно заявила Гермиона, но на уголках ее губ заиграла улыбка. Правда, она исчезла так же быстро, как и появилась, когда женщина поняла, что пропустила очень важный комментарий, прозвучавший ранее. — Погоди... ты сказал, что Рон встречается со своей женой?

Второй раз за этот обеденный перерыв Гермиона чувствовала себя ужасно. Сначала она заставила подругу заново переживать и рассказывать в подробностях о смерти отца, а теперь поняла, что даже не удосужилась встретиться с Роном и узнать, с кем он в итоге сошелся. Мерлина ради, где была ее голова весь этот месяц?

Блейза это сразу очень позабавило.

— О да. Думаю, Уизли неплохо устроился. Подцепил себе владелицу ресторана. Халявной жратвы хватит даже на то, чтобы заполнить наконец пустоту в его желудке.

Гермиона озабоченно нахмурилась, чувствуя себя ужасно из-за того, что ей приходится узнавать у кого-то, с кем она едва знакома, информацию об одном из своих лучших друзей.

— Забини... на ком он женат?

Ухмылка мужчины расцвела, превращаясь в ослепительную улыбку.

— Ты же помнишь Пэнси, так ведь, миссис Малфой?

— ПАРКИНСОН?! — Имя прозвучало как возглас удивления и, возможно, некоторого возмущения — в глубине души она задалась вопросом, не это ли почувствовал Рон, когда узнал, что Драко станет ее будущим мужем.

— Ну... теперь будет "Уизли", не так ли?

Шок.

Смятение.

Ряд невнятных звуков и слов, которые хоть и были не совсем связными, но в тоже время не были совсем любезными.

Блейз ответил ей лишь искренним смехом и пониманием того, что позже эта миниатюрная ведьмочка будет бесконечно благодарна за муффлиато.

* * *

Гермиона быстро шла по почти безлюдным коридорам пятого этажа, прицельно направляясь к кабинету Драко. Весь день начиная с обеда прошел в опозданиях: опоздала на обед, поздно занялась расследованием, так еще и Рон поздно вернулся — хоть он выглядел основательно наевшимся, и она заставила его пообещать, что позже они побеседуют о его новой жене, — ей повезло, что она успела выбраться из своей защитной комнаты в нужное время.

В какой-то момент как раз во время обеденного перерыва бриллиантовый якорь в кольце, которое она оставила без внимания, раскололся. Как это произошло, она понятия не имела, но вторую половину дня она провела за уборкой и пыталась убедиться, что остатки магии надежно локализованы — она знала, что не должна была оставлять эту чертову штуковину без присмотра даже на час. Для нее этот день был крайне нетипичным и беспорядочным, и она была готова отправиться домой и оставить все позади. Она пыталась отрицать, что ей на самом деле не терпится поужинать с мужем, но это была внутренняя битва, которую она проигрывала, особенно когда наткнулась на закрытую дверь его кабинета.

В предвкушении она постучала в дверь и улыбнулась. Не дождавшись ответа и не услышав шума из-за смотрового окошка на двери, Гермиона снова постучала. Ответа не последовало. Нахмурившись, ведьма посмотрела на часы, отмечая, что в кои-то веки пришла вовремя, и попробовала дернуть за ручку.

Заперто.

Замешательство отразилось на ее лице, и она огляделась по сторонам коридора. Эта часть департамента была совершенно пустынной. Свет в соседних кабинетах был либо очень тусклым, либо вообще отсутствовал, и она решила бы, что Драко тоже уже ушел, если бы свет в его кабинете не горел. И она была уверена, что он не уйдет без нее.

‘Очередная встреча?‘ — размышляла Гермиона, пытаясь понять, где он может быть, стоя перед закрытой дверью. Спустя еще несколько минут, когда ведьма не смогла справиться со своим беспокойством, она издала нечто среднее между вздохом и раздраженным всхлипом и слегка нахмурившись, уставилась на дверную ручку. Достав из кармана пиджака палочку, она прошептала над замком простейшее алохамора, ничуть не удивившись, когда дверь не сдвинулась с места благодаря дополнительно наложенным на нее чарам. Она назвала бы этого мужчину параноиком, если бы не тот факт, что совсем недавно все его счета были подпорчены кем-то, кто точил на него зуб.

Гермиона нахмурилась и пошарила по карманам, пытаясь найти хоть что-то, на чем можно было бы оставить ему записку. Немного поискав, она нашла носовой платок и шпильку для волос и трансфигурировала их в лист бумаги и карандаш соответственно. Она как раз дописывала послание, чтобы сообщить ему о своем возвращении домой, когда услышала торопливые шаги, направляющиеся в ее сторону. Не желая обнадеживать себя, она осторожно повернулась и почувствовала облегчение, когда в поле ее зрения появилась знакомая светловолосая голова Драко.

Опустив голову, Драко просматривал небольшую стопку бумаг, быстро шагая к своему кабинету. Если бы не знакомое звучание его имени, он, наверняка, врезался бы в свою жену уже второй раз за день.

— Грейнджер, — удивлённо произнёс он, — что ты здесь делаешь?

Ведьма боролась с собой, чтобы не выдать вновь обретенную улыбку.

— Я думала, что мы отправимся с тобой домой. — Выражение лица блондина тотчас приобрело извиняющийся вид — снова.

— Блять... Он вытащил карманные часы с их места и усмехнулся, глядя на крошечные стрелки, подтверждающие то, что должно было быть очевидным. — Чёрт, Грейнджер, у меня сейчас звонок по каминной сети с моим Американским партнером. Я возвращался за кое-какими бумагами, которые забыл, и, похоже, ещё не скоро закончу.

— Ох, — сказала она, кажется, в сотый раз за сегодняшний день. На этот раз Гермиона не смогла скрыть своего разочарования.

С момента возвращения из Исландии они виделись катастрофически мало, и после второго отказа в один и тот же день она боролась с ощущением, что ее слегка избегают. Гермиона свободно проявляла заботу о других, но когда дело доходило до того, чтобы впустить кого-то в свою жизнь, это было гораздо более скользкой темой. Драко, как она ни старалась, прокрался к ней незаметно со своими "классическими" манерами и начал пускать корни благодаря своим невинным проявлениям симпатии, которых она никак не ожидала, что кто-то вроде него способен на подобное; но потом они вернулись домой, и все стало немного... не так.

Сердце Драко сжалось, когда она отвела взгляд. Он оглянулся через плечо в том направлении, откуда пришел, нахмурился и быстро прошептал слова, рассеивающие защитные чары с дверей своего кабинета, затащил ее внутрь и закрыл за ними дверь. Гермиона едва успела моргнуть, как он бросил бумаги, которые нес, на ближайший стул и приподнял ее так, что ей пришлось обхватить его ногами для опоры. Драко быстро преодолел расстояние между дверью и своим столом, усаживая ее идеальную задницу на край мебели, и наклонил голову, чтобы запечатлеть ее губы в глубоком и обжигающем поцелуе.

Ему весь день не терпелось это сделать.

Гермиона пискнула ему в рот, но это быстро перешло в тихий стон. Он слегка притянул ее спину, обхватив теплыми руками за талию, его письменный стол был крепким и прочным под ее бедрами, а его стройное тело — так же расположилось между ними. Ощущения от этого поцелуя были совершенно иными, нежели от более плотских и настойчивых ласк, которым они предавались во время отпуска и в те редкие моменты после возвращения.

Драко и раньше не стеснялся демонстрировать ей свои таланты и страсть, но сейчас все было по-другому. Его рука тепло скользила по ее ноге, гладя внешнюю сторону бедра. Это была не пьянящая страсть, а медленное, бережное прикосновение, его пальцы перебирали ее изгибы, словно слепой, читающий свой любимый роман шрифтом Брайля. Это сравнение было бы смешным, если бы не плавное движение по ткани ее юбки, когда он вбирал в себя каждую частичку ее тела через скромный офисный наряд. Его губы касались ее, лаская их в такт поглаживаниям большого пальца по участку в центре ее спины, которые она могла бы назвать только "сладкими". Это не то слово, которое она обычно использовала бы для описания блондина, но когда он без усилий срывал с ее губ тихие вздохи, впитывая ее и прижимая к себе ее тело так собственнически, казалось, что другие слова не подходят. Его сдержанная сила и нежность прикосновений заставляли ее чувствовать себя нужной и желанной.

Гермиона услышала, как он тихонько застонал, когда она оправилась от удивления, и запустила пальцы в его волосы, притягивая его к себе. Гермиона почувствовала, как он сильнее подался ей навстречу, тогда она ощутила его между своих ног, и рефлекторно ответила на это плавным движением бедер. Его хватка на ее руках усилилась, становясь более привычной для нее, и он ответил на это крепким толчком в ее лоно, проглотив более громкий стон, вырвавшийся из ее горла. Он издал еще один придушенный звук в безопасном укрытии ее губ и неохотно отстранился от поцелуя, оставляя ее с затуманенной головой, задыхающейся и растерянно хлопающей глазами.

Волшебник судорожно выдохнул, и напряжение в его плечах немного ослабло от осторожного движения женщины в его объятиях. Он прижался щекой к ее щеке, глаза по-прежнему были закрыты, но по ее позе он понял, что она смотрит на него с удивлением.

— Встреча, — напомнил он ей, задыхаясь.

Ой.

— Точно, — тихо согласилась Гермиона, немного приходя в себя. Она снова закрыла глаза и обхватила его руками, пока он прижимался к ней щекой, пытаясь успокоить дыхание и... кое-что ещё.

— Я бы хотел отложить встречу на потом, — пробормотал он, прижимаясь к ее коже. Драко провёл руками по её бокам, пытаясь сосредоточиться на том, как они подчеркивают её изящную фигуру, вместо того чтобы думать о том, насколько она горяча и приятна, как мягко скользят её маленькие ладошки по его плечам, как маняще она пахнет благодаря цветочному мылу, на использовании которого она настаивала во время принятия горячего душа, когда вода струится по её округлым формам...

Драко ненадолго задумался о том, чтобы пропустить встречу по "семейным обстоятельствам", сбежать с ней домой, поужинать, как он и обещал, и, скорее всего, оттрахать ее по полной программе впечатывая в матрас — не обязательно в таком порядке — но он знал, что у него больше не будет шансов в этом проклятом месте, если он все испортит. Снова зарычав, он отстранился и открыл глаза, чтобы посмотреть на нее, проводя большим пальцем по ее губам и щеке.

Гермиона смотрела, как он наблюдает за ней. Его серые глаза всё ещё темнели, зрачки занимали большую часть радужки, хотя в целом уже приходили в норму по мере того, как кровоток возвращался к голове. Уголок его рта дернулся в крошечной улыбке, когда он провел пальцем по ее скуле, а затем перевел взгляд на ее лицо. Улыбка померкла, когда он понял, что она изучает его и то, что он делает, и быстро исчезла, сменившись очаровательной самодовольной ухмылкой, которая больше напоминала Малфоя, которого все прочие видели в здешних коридорах.

— Дождешься меня?

Ведьма скользнула глазами между его уверенной полуулыбкой и его едва заметным взволнованным взглядом, который, как она знала, могла заметить только она, да и то не всегда, и, возможно, еще один или пара человек.

Она была бы дурой, если бы согласилась на подобное.

Сегодня он фактически бросал ее при каждом удобном случае, и у нее не было никаких оснований полагать, что в этот раз все будет иначе. Хотя он делал это не намеренно — по крайней мере, так не казалось, — но ей не нравилось ноющее чувство разочарования, которое преследовало ее весь сегодняшний день.

Она была бы глупой, мечтательной дурой, если бы снова согласилась.

Гермиона слегка отклонилась назад, ее руки оказались зажаты между ними, так как он все еще держал ее за талию. Она разгладила его отвороты пиджака и поразилась тому, как комфортно ей было в его объятиях. Она постепенно привыкала к этому, и, хотя более юная Гермиона высмеяла бы этот факт, он был ей отнюдь не неприятен... особенно когда он был рядом. Ей не нравилось играть в игры с чувствами, особенно со своими собственными, и хотя каждая её разумная клеточка кричала, что она должна оттолкнуть его от себя и без лишних слов отправиться домой, дабы спасти свою гордость, она призналась себе — пускай самую малость, — что на самом деле ей чертовски хочется побыть наедине с мужем, даже если это будет всего лишь треклятый ужин.

Наклонившись, Гермиона целомудренно поцеловала его в щеку, прикоснувшись губами к его отрастающей щетине.

— Не заставляй меня ждать всю ночь.

Это казалось простой просьбой с намеком на предупреждение, и Драко кивнул с явным признаком облегчения в глазах.

— Я буду дома сразу как закончу. Можешь воспользоваться каминной сетью здесь, — сказал он, кивая головой в сторону расположенного рядом портала камина, — я сегодня как раз закончил настройку доступа. — Он снова нагнулся, чтобы чмокнуть ее в щеку, и потянулся к пачке бумаг, за которыми изначально пришел. — Мне пора возвращаться, закроешь за мной?

Гермиона смотрела, как он собирает свои бумаги и торопливо направляется к двери, оглядываясь на нее через плечо в ожидании ответа. Она чуть качнула головой в сторону и поджала губы.

— Какими чарами?

Блондин замер и уставился на неё.

— Грейнджер, — недоверчиво начал он, — я знаю, что ты подслушивала, когда я снимал их, и видел, как ты смотрела на мою палочку. Ты не очень-то умеешь хитрить, знаешь ли?

Она покраснела и протестующе воскликнула:

— Ничего подобного я не делала, и вообще-то я могу быть очень хитрой! — Гермиона не знала, зачем ей понадобилось добавлять последнюю фразу, но ее румянец усилился от того, как по-детски это прозвучало со стороны.

Драко усмехнулся.

— Ты все еще плохая врушка. — Его взгляд метнулся в направлении коридора, прерывая момент, и он покачал головой. — Мне действительно пора. Увидимся дома.

Гермиона смотрела, как он исчезает в дверях, его парадные туфли гулко стучат по плитке, так же, как и во время обеда в этот день. Она тяжело вздохнула, ее плечи опустились; что ж, теперь ее можно считать глупой, мечтательной дурочкой.

Ведьма позволила себе несколько мгновений побыть одной, осматривая окружающую обстановку.

По сравнению с его кабинетом, кабинет Гермионы был крошечным, словно чулан, но в нем было расставлено немало личных вещей, с которыми он всегда возился, пока ждал, когда она наконец уделит ему свое внимание. Кабинет Драко наоборот выглядел очень стильно и официально, но в нём не было никаких деталей, которые могли бы быть его отличительными чертами. Не было никаких намеков на его интересы, друзей, семью... ее. Даже она поставила одну из их свадебных фотографий на маленькую книжную полку — казалось бы, что тут такого! Единственное, что она видела, — это его рабочие принадлежности: портфель, дорогие перьевые ручки и просто перья, папки, скоросшиватели, фолианты на разные темы, связанные с зельями и ингредиентами, но ничего, что указывало бы на то, что здесь работает именно Драко Малфой; единственное, что могло бы навести на мысль, — это его имя на входной двери.

Гермиона нахмурилась, но была слишком уставшей, чтобы сегодня думать об этом. Она оттолкнулась от его стола и принялась накладывать защиту на его дверь, потому что да, она наблюдала и все слышала и теперь точно знала, какие заклинания он использовал, чтобы запирать дверь, с тех пор как у него появилась обоснованная паранойя по поводу вмешательства в его работу. Как только дверь была снова закрыта, она проследовала к камину, любуясь причудливой резьбой по дереву, обрамляющей его. Крошечный голосок в глубине ее сознания щебетал о том, что это хорошее место для фотографий и безделушек.

Исчерпав все отговорки, которые могли бы позволить ей задержаться подольше, она зачерпнула немного серебристого порошка и бросила его в камин, называя адрес их дома, где она будет сидеть в одиночестве — снова — дожидаясь его возвращения.