Кот Бегемот и неделя забот (джен)

В квартирах номер три, четыре, пять и шесть никого не было. Или те, кто там были, никому не открывали «после вчерашнего». Остап делал двадцатиминутные перерывы, прежде чем стучаться в следующую квартиру, «чтобы не примелькаться». Бегемот стал совсем грустным и уныло таскался за Остапом, ничем не помогая.

— Слушай, ну я же не могу один работать! — возмутился Остап, когда они вернулись в квартиру товарища Зорькина, чтобы сделать очередной перерыв. — Дай хоть какую-нибудь информацию об этих людях! Кто они, где они, когда вернутся?! Ты же всё-таки потусторонний кот!

— Это не так рабо-о-о-та-ет, — ответил Бегемот. — Я не всевидящее око, не справочное бюро и не государственный архив. Какие-то сведения мне доступны, какие-то — нет. Одни люди как открытая книга, по ним даже я всё могу прочитать, другие — совсем тёмные и мне недоступные. Он знает всё обо всех, я — только некоторые отголоски. И в этом доме эти отголоски ещё и что-то искажает, так сказать, создаёт им помехи. Я только могу наблюдать и подслушивать. Как обычный кот, наверное.

— Ладно, — смягчился Остап. — Разберёмся как-нибудь. Пошли дальше.

Вдруг зазвенел дверной звонок.

Остап и Бегемот переглянулись.

— Я видела, что вы зашли домой! — услышали они звонкий женский голос. — Открывайте!

— Надо открыть, — прошептал Бегемот, — а то она ещё милицию приведёт!

Остап открыл дверь и увидел прекрасную женщину. Её волосы были чёрными, как ночь, и блестящими, как полированный обсидиан. Они спадали мягкими волнами на её плечи, обрамляя лицо, которое было одновременно нежным и решительным. Её глаза были темно-карими, почти чёрными, и в них светился острый ум. Её красные полные губы были словно созданы для мягких улыбок и страстных поцелуев. На женщине было элегантное бордовое шерстяное платье с накинутым поверх белым пуховым платком.

— Вы друг инженера Щукина, да? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала женщина. — Он очень положительный мужчина! И хороший сосед!

— Да. А ещё я племянник Александра Петровича, — сглотнув, добавил Остап. — Двоюродный.

— Надо же, как интересно! — воскликнула женщина, протискиваясь мимо Остапа в прихожую и как бы нечаянно задев его упругой грудью. — А двоюродный племянник — это как?

— Это как родной племянник, представьте себе. Только двоюродный, — Остап на ходу ничего сочинять не стал, потому что всегда путался во всех этих странных терминах, например, не мог отличить «золовку» от «невестки», а «шурина» от «деверя».

Как ни удивительно, это объяснение удовлетворило женщину.

— Бедный Александр Петрович! Такой сложный перелом в такое тяжёлое для нас всех время!

— И не говорите! — поддакнул Остап. — Лежит в больнице, мучится от болей и пресной больничной еды. А я вот тут обживаюсь. Кстати, сударыня, а вас как зовут?

— Клавдия Николаевна. Я из одиннадцатой квартиры. Неофициальная старшая по дому.

— Неофициальная?

— Выборы мне, к сожалению, выиграть не удалось, но я всё про всех знаю, за всеми слежу, и без меня тут ничего не происходит. Это я вчера милицию в ту квартиру вызвала. Сначала там был громкий ужасный скандал, потом — какие-то хлопки, потом — неясный страшный шорох, представьте себе! И я была права! Там произошло тройное убийство посредством огнестрельного оружия!

Остап чуть не поправил женщину, сказав, что убийство было двойным, а не тройным, но вовремя прикусил язык.

— Думаю, под таким надзором и с такою заботой мы все, законопослушные граждане, здесь в безопасности! — воскликнул он.

— А вот не нужно издеваться, — сказала Клавдия Николаевна, так близко подходя к Остапу, что он и почувствовал запах её сладких духов с восточной ноткой, и увидел на её виске нежную пульсирующую жилку.

— Я даже и не думал над вами… издеваться, дорогая Клавдия Николаевна… — мысли Остапа начали путаться.

— Это… хорошо, — еле слышно проговорила Клавдия Николаевна, взглянув Остапу в глаза и оттого немного смутившись. — А это ваш кот? — намного громче спросила она, показывая на Бегемота.

— Мой кот? А, этот… Да, это мой кот.

— А какой он породы?

— Чёрный потусторонний.

— Как интересно, — выдохнула Клавдия Николаевна. — А Александр Петрович не любит домашних животных.

— Он передумал. Так на днях и сказал: «Йося, забирай своего кота и приезжай ко мне! У меня хорошо и просторно!»

— Йося?

— Остап, — он слегка поклонился, — Ибрагимович. Приехал к вам из Дербента.

— Ого!

— Работаю в музее, собираю разные утерянные в песках истории артефакты по всему СССР.

— И успешно?

— Периодически.

— Всё понятно, — вдруг чётко сказала Клавдия Николаевна и вышла на лестничную клетку. — Жду вас сегодня у себя, в пять часов. Расскажете мне про эти свои утерянные в песках артефакты более подробно!

— Так точно! — воскликнул Остап. — Я буду вовремя, не сомневайтесь!

Он закрыл за гостьей дверь и посмотрел на Бегемота, который в свою очередь посмотрел на Остапа с упрёком:

— Что?

— Времени мало.

— Я всю нужную информацию от неё узнаю, и это облегчит наши поиски.

— Всё для нашего дела, угу, — Бегемот ушёл в гостиную, иронически махнув Остапу пушистым хвостом.

Остап вернулся в четыре утра.

— Всё узнал? — встретил его Бегемот вопросом.

— Вообще всё! Целиком и полностью, — широко улыбаясь, ответил Остап. — И у нас всё хорошо. Очень-очень хорошо, — Остап потрепал Бегемота по голове, а Бегемот сморщился от такой фамильярности, — утром расскажу.