Дамы семьи Блэк (гет)

Примечания:

Жесткая, но на мой взгляд, очень классная глава :) Абраксас вообще ван лав ❤️

Открыв глаза рождественским утром, Гарри, пожалуй, впервые в жизни понял, что совсем не хочет вставать. Даже в худшие дни, когда за провинности его оставляли в чулане «подумать над своим поведением», он только и ждал удачного момента, чтобы целеустремленно продолжить начатое. И вот, пожалуйста, теперь он лежит в большой и светлой собственной комнате, на роскошной кровати, под чертовым зеленым балдахином с кисточками, и отчаянно не желает вставать и начинать новый день. Просто не хочет — что он в том новом дне не видел? Драко снова станет расточать Панси приторные улыбки, Лаванда будет шутить и трепетать ресницами, а сама Панси опять спросит Гарри одними глазами, совсем как вчера: «так что же изменилось?»…

Гарри застонал и перевернулся лицом в подушку. Сразу стало нечем дышать, но он упорно зарылся еще глубже и натянул сверху одеяло — чтобы даже свет не напоминал о том, что утро уже наступило. Он всегда был упрямым, и обычно этой его твердолобости хватало, чтобы рано или поздно мир прогнулся под его волю, но на этот раз Гарри с какой-то глухой звериной тоской чувствовал, что одного только энтузиазма может быть недостаточно.

Вчерашний тост Драко не застал его врасплох только потому, что чего-то такого он и ожидал, причем с каким-то злобным предвкушением: ну наконец-то карты будут раскрыты! Однако услышать новости еще раз, официально, да еще и таким уверенным и радостным тоном, все равно оказалось очень неприятно. И Панси… по ней невозможно было что-либо понять, но даже дураку было видно, что в этот раз она не шарахалась от Драко, как летом. Они даже танцевали — причем очень хорошо, пока сам Гарри скрипел зубами и перетаптывался с ноги на ногу, как медведь в малиннике. Приглашать Панси после того, как уверенно вел ее Драко, было неловко, и Гарри гордо решил, что на один день позора ему хватит с головой. Но когда после короткого разговора с Малфоем подруга подошла к нему сама, Гарри понял, что отказать ей в танце он все-таки не сможет.

«Это договор между семьями, — сказала Панси сразу же, как только он отвел ее в сторонку, оставив Драко невозмутимо кружить по танцполу веселую Лаванду. — Главы заключили его вскоре после нашего рождения, но когда моей мамы не стало, отец забрал свое слово».

«И что же изменилось?» — спросил Гарри, осторожно кладя руки ей на талию. Он хотел высокомерно процедить этот вопрос сквозь зубы, всем своим видом показывая, что ему совершенно все равно, но голос предательски дрогнул, и Панси коротко и пристально взглянула ему в глаза — впервые за этот вечер не прячась за длинными ресницами.

«Отец женился повторно, — просто сказала она, позволив раскрутить себя вокруг оси. Пышная темно-красная юбка, похожая на лепестки пиона, взметнулась у колен. — Если у Розабеллы будет ребенок, именно он станет наследником, а я…»

«Значит, все решилось именно летом, я так и думал! — Гарри сжал челюсти и нашел прищуренным взглядом Драко, а затем вздрогнул от внезапной боли — пользуясь тем, что он отвлекся, Панси коварно ущипнула его за предплечье. — Ай!»

«Держи себя в руках! Это я попросила Малфоя молчать, — отрезала подруга, снова кладя ладони ему на плечи. — Он просто держал данное мне слово, и я ему за это благодарна».

«Но зачем было хранить это в тайне?» — неприятно удивился Гарри.

«Затем, что я хотела отложить объяснение с тобой на потом, — пояснила Панси, и у него внутри что-то дрогнуло. — Я хотела просто дружить, как раньше, и очень боялась, что из-за этого ты от нас отдалишься. И была права — я ведь вижу, как ты на нас смотришь. Вернее, как ты смотришь на Драко, — на меня ты за весь вечер вообще ни разу не взглянул».

«Я… — начал было Гарри, но нужные слова все никак не находились. — Я просто не ожидал».

«Но что же изменилось? — передразнила его Панси, пытливо заглядывая даже не в глаза, а куда-то глубже, в самую душу. — Мы по-прежнему друзья, не так ли? И от того, что когда-нибудь я выйду замуж за Драко, твоей подругой я быть не перестану. Так что изменилось, Гарри?»

Хороший вопрос. Панси вообще умела задавать такие вопросы, о которых он сам предпочитал лишний раз не думать. Что изменилось, Гарри? Твои друзья теперь пара, а у тебя отныне тоже есть девушка — так что же, черт возьми, изменилось, что случилось такого непоправимого? Вы же просто друзья, разве нет? Так почему ты отводишь взгляд от своей лучшей подруги? Почему смотришь на лучшего друга так, будто хочешь вызвать его на дуэль прямо здесь и сейчас? Что с тобой не так, Гарри Поттер, какая муха тебя опять укусила?

Тогда песня очень удачно закончилась, и он трусливо сбежал от ответа, но вопрос Панси по-прежнему настойчиво звучал у него в ушах. Что для тебя изменилось, Гарри? И, даже хуже того — изменилось ли вообще хоть что-нибудь?

В дверь уверенно постучали, и Гарри нехотя перевернулся на спину, кое-как выкарабкался из своего одеяльного плена и сел в кровати.

— Войдите!

— Доброе утро, — деловито сказала Поликсена, заходя. Она была одета как для тренировки, и Гарри удивленно заморгал. — Собирайся, пойдешь со мной.

— Куда?

— Размяться. Дуэльного зала на Гриммо нет, но есть просторные подвалы, туда-то мы и направимся. Давай, время не ждет! Жду тебя через пятнадцать минут в прихожей.

Гарри машинально кивнул и, дождавшись, пока Поликсена выйдет, спустил ноги с кровати, путаясь в пышном, как омлет, одеяле. Возражать почему-то не хотелось — наоборот, внутри что-то робко запело, словно это было именно то, чего ему отчаянно не хватало.

В подвале было сыро и темно, пахло плесенью, влажным камнем и почему-то мелом, а Поликсена еще и развесила по стенам несколько зловещего вида люмосов — мертвенно-зеленых, как грибы-гнилушки.

— Для антуража, — поиграла бровями она, заметив его удивление, и небрежно трансфигурировала пустую пузатую бочку в манекен — невысокую фигуру в черном костюме и белой маске на все лицо. У манекена были легко узнаваемые светлые волосы и двигался он в точности как Драко — легко и стремительно. Гарри недоуменно оглянулся на Поликсену, и она кивнула. — Это — твоя цель на сегодня. Манекен может уворачиваться от атак и выбивать оружие беспалочковым Экспеллиармусом, так что рекомендую не забывать о щитах.

Поликсена отошла в сторону, села на другую бочку, стоящую донышком вверх, и принялась сосредоточенно рассматривать свои ногти. Гарри отвернулся, хищно примериваясь к манекену. А что, сходство есть — «портретное», как любит говорить Малфой… Он плавным шагом двинулся вперед и на ходу сделал резкий росчерк палочкой вниз — манекен отпрянул и сложился пополам, будто от боли, а по его боку протянулась широкая кровавая полоса. Гарри слегка затошнило, он остановился и неуверенно оглянулся на Поликсену, молчаливо спрашивая, стоит ли продолжать, — но та снова с нажимом кивнула.

— Вперед.

Гарри медленно вдохнул и выдохнул сквозь зубы, успокаивая взбунтовавшийся желудок, а затем снова двинулся в атаку, на этот раз заходя слева. Манекен ловко провернулся вокруг своей оси и медленно попятился в сторону стены. Гарри наколдовал Конфундус, заставив противника ожесточенно трясти головой, а потом снова располосовал Секо — и на этот раз его рука не дрогнула. Еще одна атака — быстрее, резче, перебросить палочку в другую руку… Помолвка, ну надо же! Почему именно Панси? Из всех девочек — почему именно она?..

У Драко есть все: любящие родители, великолепный мэнор, кони и гиппогрифы, домовики и сейфы в Гринготтсе… он красивее Гарри, он обаятельнее Гарри, и вполне возможно, он куда умнее. Драко родился с золотой ложкой во рту, но Гарри никогда ему не завидовал, он прощал ему все… до вчерашнего дня. Зачем великолепному Драко Малфою, у которого и так есть все, что можно только пожелать, нужна еще и Панси — в полное и безраздельное владение?

— Конфринго! Секо! Секо!

А у него, Гарри, ничего нет, все заемное, — чужой дом, чужая комната, чужая тетя в опекунах… Он спит в кровати, принадлежавшей одному из Блэков, ест и одевается на деньги семей Блэк и Паркинсон, и делит заботу Поликсены поровну с ее кровной семьей. Так неужели он не заслуживает хотя бы чего-то — или кого-то — однозначно своего?

Он довел до конца жест недавно выученного Депульсо, и манекен отлетел, врезался в стену, внутри него что-то хрустнуло, и он кулем обмяк на полу. Гарри остановился, по-прежнему держа палочку наготове, — так, на всякий случай, вдруг это уловка.

— Полегчало? — мягко спросила Поликсена за его спиной, и Гарри, не оборачиваясь, резко кивнул. Он весь взмок, сердце вырывалось из груди, а дыхание сбилось, но прислушавшись к себе, он отметил, что морально ему куда лучше, чем было утром и накануне. — А теперь вторая, не менее важная, часть тренировки.

Поликсена подошла к манекену и наклонилась над ним, частично закрыв Гарри обзор. Затем отступила в сторону и указала на лежащего на полу Драко — уже без маски, с пузырящейся на губах кровью и наливающимся синяком в пол-лица. Черный костюм, в котором он был вчера, был изрезан в лохмотья, левая рука неестественно вывернута… Гарри попробовал вдохнуть — и понял, что не выходит. Это манекен, — напомнил он себе. — Это всего лишь манекен.

— Теперь лечи, — велела Поликсена, и Гарри подошел на деревянных ногах и тяжело опустился на колени рядом с… Это не Драко, это манекен, — строго повторил он про себя, дрожащими пальцами убирая с лица друга намокшие от пота и крови светлые волосы. — Поликсена просто очень хороший трансфигуратор, а Малфой никогда в жизни не согласился бы на такое… Это просто манекен…

Эпискеи, Вулнера Санентур… Поликсена уделяла особое внимание лечебным заклинаниям — она считала, что боец не может слепо полагаться на колдомедиков и должен уметь привести себя и боевых товарищей в порядок самостоятельно. Гарри пытался поменьше смотреть на своего «пациента», но все равно жадно, неотрывно смотрел — и видеть Драко, пускай и ненастоящего, в таком ужасном состоянии было совершенно невыносимо. От мысли о том, что это сам Гарри, своими руками, сотворил с ним такое, хотелось завыть, и холодный голос логики, твердивший, что это всего лишь манекен, чертова трансфигурированная бочка, никак не помогал.

— Готово, — прошептал он, наконец закончив перевязку Ферулой, — та получилась не с первого раза. Поликсена подошла и села рядом, прямо на холодный пол, с силой притянула его голову к своему плечу, и он к собственному стыду разрыдался, сам не понимая, почему так горько плачет.

— Мне было восемь, — заговорила Поликсена каким-то очень странным голосом, и если бы он сам не пытался так отчаянно справиться с собственными слезами, то подумал бы, что у нее тоже глаза на мокром месте. — А Пандоре почти семь, но я уже тогда очень сильно к ней ревновала. Понимаешь… ей всегда доставалось все самое лучшее: куклы, игрушки, платья и книги… я даже не помню, что такого она получила в тот раз, что не досталось мне, но я ужасно, просто ужасно разозлилась. Я столкнула сестру с балкона в холле, Гарри. Я пожалела об этом еще в тот миг, когда толкала ее, но она уже перевалилась через перила. Я успела схватить ее за руку и заплакала от отчаяния, потому что на самом деле я вовсе не хотела, чтобы она упала, я ужаснулась сама себе. Я держала ее из последних сил и звала на помощь, а Пандора все смеялась — она так и не поняла, что я специально ее толкнула, для нее это все было просто игрой…

— И она упала? — через силу спросил Гарри, чуть отстранившись. Лицо Поликсены было неживым, восковым, по нему скользили зеленоватые блики от Люмосов, и смотрела она куда-то сквозь него, словно полностью погрузилась в свое давнее воспоминание.

— Она упала, — глухо подтвердила Поликсена. — И сломала при падении руку и ногу, потеряла сознание от боли. Мне повезло — первым на мой крик отозвался Патрокл, он тогда был примерно твоего возраста. Он понял все с первого взгляда, уж не знаю как, и ничего не сказал родителям — но взамен велел мне вылечить сестру самостоятельно. Брат показал мне нужные заклинания, втихую стащил у отца костерост и принес Пандору на руках в гостевую спальню. И сидел с нами там все время, наблюдая, как я вытаскиваю обломки кости, накладываю повязки и пою ее зельем. Потом я спросила у него, зачем он это сделал — он ведь мог вылечить ее и сам, — а Патрокл сказал, что это было нужно не для нее, а для меня. Что я должна была снова увидеть в ней сестру, а не врага…

— И помогло? — спросил Гарри, отчаянно надеясь, что она скажет «да».

— На время, — к его облегчению кивнула Поликсена. — Достаточное, чтобы я поняла, что если снова причиню ей боль, то мне в итоге будет еще больнее. Пандора была моей сестрой, Гарри. Она была ужасной зазнайкой, принимающей жертвы других за должное, и я по-прежнему жутко ей завидовала, — но в первую очередь она была моей сестрой.

— Я понял, — тихо сказал Гарри, и Поликсена отстранилась и внимательно заглянула ему в глаза — совсем как Панси вчера.

— Я очень рада это слышать, — серьезно промолвила она. — Теперь о помолвке.

— А что о ней говорить? — с бравадой спросил Гарри, упрямо вскидывая подбородок, и Поликсена покачала головой, а потом необидно стукнула его по затылку открытой ладонью.

— Я прозевала все на свете, герой, — грустно сказала она, подтягивая колени к груди и обнимая их руками. — Но даже знай я заранее, то вряд ли смогла бы что-то изменить. Чего бы лично я ни хотела для вас с Панси, Малфои по-прежнему прокляты, а она подходит Драко почти идеально — само собой, Люциус ухватился за этот шанс с бульдожьей хваткой.

Гарри почувствовал себя дураком — ну конечно, проклятье! Драко ведь говорил, что ему нельзя жениться наобум, а Гарри внимательно выслушал его, покивал — и тут же с легкостью забыл. Просто не связал воедино эту жуткую не то сказку, не то быль, и своего друга — живого и веселого, из плоти и крови. И потом, когда всерьез полагал, что Драко нравится Лаванда, мысли о фамильном проклятье приятеля ни на миг его не посетили.

— Я все понимаю, — упавшим голосом сказал он, глядя в пол. — Понимаю Малфоев, понимаю Паркинсонов, даже Драко и Панси понимаю… но мне все равно обидно и больно. Почему, если я все понимаю, мне так отвратительно на душе?

— Это нормально, — убежденным тоном заверила его Поликсена и похлопала по руке. — Ты пришел из мира, в котором все происходит наоборот: сперва девочки и мальчики попадаются друг другу на глаза и начинают встречаться, а потом, если у них все идет гладко, женятся. У нас все иначе, совсем как пару веков назад у магглов, — сначала есть договоренность, четкое понимание того, что и кому нужно, а затем уже намеченные пары пытаются притереться друг к другу. Получается не всегда.

— Это как-то… извращенно, — честно признался Гарри. — Все наизнанку, как у Кэрролла.

Поликсена пожала плечами: и правда, что тут добавить? Гарри и не ожидал, что она внезапно скажет, что из сложившейся ситуации есть выход, какая-то хитроумная лазейка… хотя нет, в глубине души, он, пожалуй, действительно на это надеялся.

— На самом деле, магглы ушли не так уж и далеко от нашего совместного прошлого. Скажешь, нынче никто за Барьером не женится по расчету? Даже если не учитывать деньги и связи — просто чтобы похвастаться выгодной партией или не остаться в одиночестве?

Гарри нехотя кивнул.

— У нас тоже полно случаев, когда любовь превозмогает любые трудности, — хмыкнула Поликсена и бездумно потерла щеку. — В семьях попроще такое случается сплошь и рядом, но там и ставки ниже. Впрочем, это не редкость и в нашем кругу… Например, Мелинда Прюэтт — ты знаешь ее как Молли Уизли… или Андромеда Блэк, ныне Тонкс… да тот же Патрокл, считай, тоже женился по любви — у Каролины почти не осталось приданого. Ну и Пандора, конечно, — с тоскливым вздохом добавила Поликсена. — Куда же без нее… Она ведь выскочила за своего Ксено, как и хотела.

— А ты? — спросил Гарри осторожно, и Поликсена криво усмехнулась и потрепала его по голове.

— А я не в счет. Но вообще, то, что у меня все пошло через пень-колоду, еще ничего не значит. Например, мой приятель Иппи Сметвик счастливо женат и вполне себе по расчету — они с супругой с детства знакомы и прекрасно ладят.

— Точно, Панси же говорила, что раньше ее тоже возили к Драко — играть вместе, — припомнил Гарри и с досадой стукнул себя кулаком по колену — сколько еще таких деталей, тонких, полузаметных намеков он пропустил мимо ушей?

— Возили, — подтвердила Поликсена. — Я и возила, так что можешь меня тоже стукнуть, если тебе полегчает. Гарри… я считала тогда и продолжаю считать сейчас, что Драко и Панси могут составить прекрасную пару.

Гарри почему-то стало очень обидно, и он отвернулся. Поликсена вздохнула и положила руку ему на плечо, осторожно развернула к себе.

— То, что Драко отлично подходит Панси, совершенно не означает, что ей не подходишь ты, — спокойно и размеренно пояснила она. — Но советую хорошо подумать, прежде чем предпринимать какие-либо шаги. Мы с тобой почти не говорили о твоем будущем, но оно у тебя очень светлое — когда-нибудь ты сможешь сделать карьеру в политике, может, даже стать очередным Министром магии. Мы всеми силами стремимся вернуть себе былое положение, но кто знает, сколько лет или даже десятилетий у нас это займет? А твоя будущая супруга должна быть безупречна; дочь и внучка Пожирателей не больно-то подходит на эту роль. Ты настолько уверен в своих чувствах к Панси, что готов поставить на кон свое будущее уже сейчас?

Гарри сгорбился и уперся лбом в подтянутые к груди колени: он ни в чем не был уверен. Как вообще чистокровные могут ожидать от себя и от других настолько хорошего понимания собственных мотивов и чувств? Откуда эти неимоверно завышенные стандарты, обещания на много лет вперед?

…И вообще, Министр? Он? Впрочем, думать о будущем совершенно не хотелось — Гарри до сих пор немного мутило после «тренировки». Целителем он точно не станет — и Малфою тоже отсоветует, это просто кошмар какой-то, а не профессия…

— Давай представим, что ради тебя Панси разорвет помолвку с Драко, — рассудительно предложила Поликсена, и он вскинулся. — Не смотри так удивленно — ты ведь не думал, что ее потащат под венец под Петрификусом? Забудем пока о проблеме Малфоев — наверняка Панси не единственная девочка в мире, которая подходит Драко, их род, скорее всего, не угаснет, хотя о процветании придется на время забыть. Но что будет дальше с вами двумя, если твои чувства окажутся не настолько прочными, как тебе нынче кажется? Гарри, ты разобьешь Панси сердце, а еще — испортишь ей репутацию. Вертихвостка, — скажут о ней. Сейчас это кажется ужасно далекой перспективой, но не забывай: у нас все всегда на виду. К тому же… ты ведь не знаешь, нравишься ли ты Панси, правда? А что если нет?

— А ты не знаешь? — рискнул спросить Гарри, с интересом покосившись на нее, и Поликсена усмехнулась и покачала головой.

— Даже если бы и знала, то не сказала бы, — с некоторых пор я стараюсь не лезть в чужие сердечные дела. Я и с тобой-то говорю только потому, что тебе больше не с кем это обсудить… Послушай меня: дай себе время — и ей тоже, — посоветовала Поликсена. — Сначала повзрослейте толком, ничего такого страшного не случилось, помолвка когда еще будет… Пускай пока ходит под ручку с Драко — а ты ходи себе с Лавандой! И попытайся сохранить вашу дружбу — если сейчас ты потеряешь Панси и Драко, то злость и ревность рано или поздно уйдут, а тоска останется с тобой надолго… И еще кое-что: в вашем возрасте симпатии, которые кажутся той самой великой и единственной любовью, часто оказываются миражами в зеркале, туманом над рекой, — раз и нету.

— А когда именно будет помолвка? — уточнил Гарри. Одно дело если завтра, тогда тянуть точно нельзя, и совсем другое — если ближе к выпуску…

— Когда нерожденному еще ребенку Розабеллы и Патрокла исполнится год, — улыбнулась Поликсена. — До этого чудесного дня еще уйма времени, так что все может поменяться не раз и не два. И твои чувства, Гарри, тоже могут разительно измениться. Лаванда кажется неплохой девочкой — не Панси, конечно, но…

Он хмыкнул, и Поликсена рассмеялась, признавая свой откровенный фаворитизм.

Лаванда… Гарри был ей благодарен. Хорошая подруга Венди Браун, подставившая ему плечо в тяжелый момент… ему отчаянно не хотелось наломать с ней дров, попасть в тот же порочный круг, в который попал до него Драко. Зря, наверное, он предложил ей встречаться — она заслуживала кого-то, кому действительно нравилась бы, и не как верный друг, а как красивая девочка. Но слово не воробей, и Гарри внезапно понял то, что, наверное, понимали его друзья: за слова в этом мире действительно приходится отвечать.

— Но почему мне нельзя жениться на дочери Пожирателя, если меня уже воспитывает его сестра? — внезапно задумался Гарри, и Поликсена напряглась, а потом тяжело вздохнула, словно смиряясь.

— Потому что для общественности я в первую очередь жена невинно пострадавшего «хорошего парня», — загадочно сказала она. — Кстати, о нем — я собиралась предупредить вас за завтраком, но раз ты поднял эту тему… Дело Сириуса пересматривают, и со дня на день он, вероятно, выйдет из Азкабана.

Воцарилась тишина, и в ней особенно громко послышался гулкий и мерный стук капель о грубый каменный пол.

— Ты понимаешь, что это значит, Гарри? — мягко спросила Поликсена, и он с силой потер лоб, собираясь с мыслями. На ум приходило три главных вопроса.

— Он невиновен? — пожатие плечами.

— Он будет жить здесь? — короткий кивок.

— Он в себе?

— Скорее всего, нет, — печально покачала головой Поликсена. — Поэтому сегодня ты попрощаешься с остальными: Драко и Лаванда на остаток каникул отправятся по домам, а Панси — к Патроклу. Заодно познакомлюсь с семейством Браун — хотелось бы понимать, с кем мы имеем дело.

— А я? — внезапно испугался Гарри (уж не отправят ли его к Дурслям под шумок?), и она улыбнулась.

— А тебе придется остаться со мной — так было бы лучше всего, журналисты наверняка захотят сделать колдофото счастливого воссоединения семьи. Потом, если захочешь, можешь отправиться к приятелям в гости… а ведь, пожалуй, и отправишься, — нахмурилась Поликсена. — Не стоит тебе видеть Сириуса в таком состоянии.

— Я не брошу тебя одну, — твердо сказал Гарри и взял ее за руку. — Сама ведь говоришь — он не в себе.

— И ты встанешь на мою защиту грудью? — шутливо восхитилась Поликсена и снова взъерошила ему волосы, но ее взгляд потеплел. — Никогда не думала, что стану прятаться кому-то за спину, но вот и настал этот чудный час. Оказывается, иметь сына крайне полезно, — добавила она с лукавой усмешкой, и Гарри окончательно растаял.

— Есть еще кое-что, — вдруг подобралась Поликсена, словно что-то припомнив. — И очень важное. Гарри… помнишь, как Сметвик после осмотра сказал, что к тебе во младенчестве прицепился осколок чужой души? Так вот… я подозреваю — только подозреваю, — что его владельцем мог быть Лорд, — добавила Поликсена, внимательно глядя на него. Гарри кивнул, и она подозрительно прищурилась.

— Ты знал?

— Догадался в конце первого курса, — повинился Гарри. — Мы с Драко и Панси провели расследование, сопоставили данные…

— Иногда я не знаю, восхищаться вами или хорошенько вас выпороть, — со вздохом призналась Поликсена, потирая бровь. — Что же из вас в итоге вырастет?

— Новая политическая партия? — предположил Гарри, и в этой шутке была доля правды. Министр магии Гарри Поттер — а что, звучит гордо. — Центристская — для разнообразия.

— Ну разве что партия, — фыркнула Поликсена. — Так вот, мне нужно, чтобы ты постарался вспомнить что-нибудь еще, что-то из того, что знал Лорд. У него было несколько очень ценных вещей, и мы уже несколько месяцев их ищем. Это очень важно, Гарри, и нам поможет любая информация: места, люди, время — что угодно.

— Что за вещи? — насторожился он. — Сокровища?

Поликсена поколебалась, а потом тяжело и веско промолвила:

— Якоря для души. Крестражи. Попробуй подумать о них и скажи мне, если вспомнишь хоть что-нибудь.

— Это еще что за штуки? — нахмурился Гарри, и она отвела глаза.

— Детям в это лезть не следует, но Патрокл считает, что ты умный парень…

А дочь все равно выдает за другого, — мстительно подумал Гарри и тут же одернул себя. Вообще, в отрыве от всего, похвала от отца Панси была неожиданно приятной.

— Есть вероятность, что Лорда можно воскресить, — наконец сказала Поликсена после минутного колебания. — Эта информация не для чужих ушей, Гарри. Я бы взяла с тебя клятву молчания, но не стану — я доверяю тебе и твоему умению держать рот на замке. С приятелями тоже можешь поделиться — родители Драко в курсе. Но вот Лаванда… она появилась в вашем кругу только недавно, потому мой тебе совет: не спеши с откровениями, сперва хорошенько присмотрись к ней.

Гарри деревянно кивнул, ошеломленный новостями. Лорд может вернуться? Да нет, бред какой-то. Нет, нет и нет! Как вообще работает этот сумасшедший мир, если человек может просто взять и воскреснуть? И что Гарри делать, если Том внезапно заявится к нему под дверь, — шарахнуть его Конфундусом? Выбить палочку Экспеллиармусом? На что вообще он сам по себе может рассчитывать против одного из величайших магов столетия?

— Гриммо, — вдруг понял Гарри и перевел неверящий взгляд на потупившуюся Поликсену. — Драко говорил, что безопаснее места нет, но ты получила полный доступ только после свадьбы…

Ну конечно! Лорд может вернуться, и Поликсена спешно выходит замуж за последнего Блэка — чтобы что? Он как-то не задумывался над тем, зачем ей это было нужно, просто принял как данность, но теперь все становилось на свои места. Гарри, как это за ним водилось, снова перепутал причину и следствие: Поликсена стала его опекуном не потому, что вышла замуж, — все совсем наоборот, она вышла замуж, чтобы стать опекуном Гарри и спрятать его на Гриммо 12, если Лорд все-таки вернется. Он все-таки будет против Тома не один.

Гарри порывисто потянулся к Поликсене и крепко обнял ее, до хруста, чувствуя, как его обнимают в ответ, — так, словно Лорд уже стучится в дверь и буквально через секунду сорвет ее с петель Бомбардой. Никто и никогда не делал для него ничего сравнимого — кроме, конечно, мамы и ее окончательной жертвы… Он поймал себя на горячем желании обратиться к Поликсене именно так и даже открыл рот, но в последний момент застеснялся и просто прижался к ее плечу еще крепче.

* * *

Абраксас прибыл к обеду — выступил из камина, довольный и цветущий, с широко расправленными плечами и безупречной осанкой. Кивнул сыну и Патроклу, любезно облобызал ручки Нарциссе. И затем, пока Люциус вел его по коридорам в столовую, придирчиво осматривал интерьеры — хорошо ли сын следит за порядком в фамильном имении?

— Праздник в кругу семьи, — с иронией протянул Абраксас, садясь во главе стола, как особо почетный гость. Патрокл невольно позавидовал этому апломбу: со стороны отец друга выглядел как римский император, только-только завоевавший очередную страну и теперь осматривающий новые владения. — Малфои и Паркинсоны, союз двух великих домов. Где же наследник и его невеста? Я желаю их видеть.

— Драко спустится к ужину, — сказала невозмутимая Нарцисса, расправляя на коленях салфетку. — А Панси проводит время со сводным братом.

— Что еще за брат? — нахмурился Абраксас, а потом его лицо просветлело. — Ах да, брат! Сынок Маттео Забини, не так ли? Патрокл, почему же ты сегодня без своей очаровательной супруги?

— Розабелла присматривает за детьми, — пояснил Патрокл, подавая знак домовому эльфу. — Как там ваш домик в Провансе, Абраксас? Уютное, должно быть, местечко.

— Не жалуюсь, — благодушно ответил тот и принялся за жаркое. Патрокл перевел взгляд на Люциуса и приподнял бровь — вступительная часть была завершена, пора было переходить к решительным действиям. Друг едва заметно скривился, но все же прочистил горло и храбро ринулся в бой.

— Papa, ты ведь был дружен с Лордом, не так ли?

Абраксас остановился, подумал пару секунд и отложил вилку и нож.

— Итак, праздник в кругу семьи стремительно превращается в вечер воспоминаний. Люциус, ты ведь прекрасно знаешь, что я работаю над мемуарами. Ты сможешь ознакомиться с черновиком, когда я закончу.

— И когда это случится? — светски осведомилась Нарцисса, и ее свекор прищурился.

— Когда я допишу главу «Коварство детей не знает границ». Что происходит? Почему вас внезапно заинтересовал Лорд?

Патрокл и Люциус переглянулись, и младший Малфой вздохнул и подался вперед.

— Papa, ты ведь разочаровался в нем, не так ли? Ты ведь не хотел бы, чтобы он… ну скажем, вернулся?

Абраксас откинулся на стуле и обвел их компанию тяжелым, давящим взглядом. А ведь силен, — подумал Патрокл, чувствуя, как тянет вжать голову в плечи и проблеять, как в сопливом детстве: «Простите, лорд Малфой, сэр, это больше не повторится!». Абраксас тяжело вздохнул и потер двумя пальцами переносицу, словно у него внезапно разболелась голова.

— Лорд не может вернуться, — наконец медленно и размеренно, как слабоумным, ответил он, снова беря в руки нож и вилку. — Потому что он мертв, окончательно и бесповоротно. Вы ведь пытаетесь сдружить своих детей с Гарри Поттером — так значит, тоже были уверены в том, что Лорд погиб.

— Это так, — нехотя вступил в разговор Патрокл, поддаваясь умоляющему взгляду Люциуса. — Но недавно нам открылись новые обстоятельства — возможно, перед смертью он экспериментировал со способами… воскрешения.

Абраксас удивленно поднял брови и взглянул на него остро и пристально, отчего Патрокл почувствовал себя так, будто ему между глаз с размаху вогнали стальную спицу. Он отвел взгляд первым, и за столом повисло неловное, тяжелое молчание.

— Вы хотите мне сказать, — обманчиво ласковым тоном начал Абраксас, — что Том готовился к возвращению и вы каким-то образом об этом проведали?

— Это не исключено, — тонко улыбнулась Нарцисса. Она единственная из всех троих сохраняла спокойствие. — Абраксас, что вам известно о крестражах?

— Что это? — невозмутимо спросил тот, откладывая приборы. — Впервые слышу.

Нарцисса тяжко вздохнула, покачала головой и хлопнула в ладоши, а Абраксас внезапно дернулся и замер соляным столбом — только глаза и сверкали. Патрокл перевел взгляд на пустое место за спинкой его стула, и через секунду там ожидаемо обнаружилась Поликсена, снявшая дезиллюминационное. Она небрежно оперлась о плечо старшего Малфоя и спросила:

— Петрификус готов, что дальше? Обливиейт? Напоминаю, что эту часть плана мне доверять нельзя — слишком тонкие манипуляции.

— Я смогу, — вызвалась Нарцисса, откровенно любуясь неподвижным свекром. — Какая ирония! Люциус, твоему папеньке очень идет молчание.

— Соппоро, — милосердно взмахнула палочкой Поликсена, и обмякший Абраксас медленно закрыл глаза. — Инкарцеро. Ну что, стратеги, может, сначала все-таки веритасерум, а потом уже Обливиейт? Ну чтобы дважды память не стирать.

— Хорошая идея, — согласился Патрокл, пристально следя за Люцием, — на побледневшего друга было жалко смотреть. — Люци, мы честно дали ему возможность сотрудничать, и он ею не воспользовался.

— Ну почему отец такой упрямый? — простонал тот, сгибаясь, словно от боли. — Всегда, всегда таким был… Что ему стоило просто ответить на наши вопросы прямо? Ладно, раньше начнем — раньше закончим. Нарси, где сыворотка?

Нарцисса улыбнулась и жестом фокусника достала из широкого рукава небольшой флакон.

— Только чур я! Всегда хотела опоить Абраксаса чем-нибудь эдаким, чтобы ему жизнь медом не казалась.

Она встала, бочком подкралась к свекру, наколдовала Агуаменти и вылила в бокал с водой веритасерум.

— Приведи его в чувство, — велела Нарцисса Поликсене, и та кивнула и ударила жалящим. Абраксас взвился на стуле, пару раз на пробу дернул руками, а потом замер, глядя на Нарциссу с улыбкой, от которой у Патрокла похолодело в затылке.

— Мордредовы Блэки, — ласково, едва ли не с умилением, сказал он. — Каждый раз удивляюсь вашему нахальству. Твоя идея, дочка?

— Конечно, — гордо кивнула Нарцисса. — Но еще не поздно начать сотрудничать по-хорошему.

— Я все равно ничего не знаю, — неловко пожал плечами Абраксас — веревки мешали. Впрочем, даже в них он смотрелся львом в сетях, которого обступили трусливые пигмеи с копьями. — Если вы думаете, что Том делился со мной своими секретами, то сильно заблуждаетесь — он никому не доверял. И про крестражи я слышу впервые — хотя меня это не больно-то удивляет, Том панически боялся смерти. Он не говорил об этом вслух, но я видел это в его глазах.

Абраксас сжал губы в нитку и процедил, глядя в сторону:

— Он не простил мне этого знания.

— И за все годы Лорд ни разу не упоминал крестражи? Что-то не верится, — усомнилась Поликсена, выходя из-за его спины, и Абраксас резко повернулся к ней настолько, насколько хватало места в его путах.

— Ах, Поликсена, и ты тут, ну конечно! Рад тебя видеть. Надо было задуматься, почему твой брат явился без тебя, но я решил, что ты занята — все-таки пресс-конференция Фаджа назначена на вечер, так что супруга тебе вернут не сегодня-завтра. Просчитался, не ожидал от сына такого удара в спину, — нарочито сокрушенно добавил он.

— Ну что тебе стоило сказать все сразу и прямо, papa? — взмолился Люциус со своего места. — Давай мы сейчас уберем веревки и поговорим как взрослые люди.

— Но вы же мне не доверяете, — с усмешкой напомнил Абраксас. — Я же скользкий Малфой, вдруг еще обведу вас вокруг пальца? Нет уж, давайте играть по вашим правилам. Поите меня своим зловредным декоктом — если Том все-таки возродится, я смело смогу сказать, что его тайны вырвали у меня силой.

— Какие именно тайны? — немедленно сделала стойку Нарцисса, и Абраксас покачал головой и широко улыбнулся.

— А никакие. Ну, где веритасерум? Помоги-ка мне напиться, дочка, у меня во рту пересохло от избытка впечатлений.

— Всегда вами восхищалась, — внезапно с чувством сказала Поликсена, садясь по его левую руку и подпирая подбородок кулаком. Услышав это заявление, Патрокл нахмурился и побарабанил пальцами по столу. — Ну вот как вам это удается? Вы один против четверых, связанный, и все равно вывернули все так, будто именно вы тут хозяин положения. Абраксас, не будь вы отцом Люциуса, я призналась бы вам в любви прямо здесь и сейчас.

Друг немедленно насупился, а старший Малфой приосанился.

— Увы, Поликсена, ты замужем, а я человек старой формации. К тому же для меня вы все — по-прежнему дети… Ну заигрались, с кем не бывает? Давайте, поите меня скорее, а то зелье выдохнется и придется идти за новым.

— Опять вы все испортили, — возмутилась Нарцисса, отставляя бокал на стол и скрещивая руки на груди. — Ну что вам стоило подыграть? Я, может, мечтала увидеть, как вы трепещете.

— Я трепещу, — тут же покорно согласился Абраксас. — Я просто в ужасе.

Нарцисса снова взяла бокал в руки и осторожно поднесла его к губам свекра. Тот выпил до дна и довольно прищурился.

— Ну что, какие у вас вопросы? Я надеюсь, вы обсудили их заранее? Или мне подождать, пока вы посовещаетесь?

Поликсена закатила глаза и откинулась на стуле, а Патрокл встал со своего места и подошел к ней, на ходу доставая список. Увидев мелко исписанную бумагу в его руках, Абраксас довольно улыбнулся и кивнул.

— Молодцы, действительно хорошо подготовились. Всегда радовался, что у моего наследника такой обстоятельный и практичный друг.

— Не льстите мне, Абраксас, — невольно вернул ему улыбку Патрокл. — Скажите-ка нам вслух, что на вас надет красный жилет.

— На мне кр… — прохрипел Малфой, но потом покачал головой: — Жилет на мне серый.

— Отлично. Вам знакомо слово «крестражи»? — продолжил Патрокл, становясь за спинкой стула сестры.

— Сегодня я впервые его услышал.

— Вы знали, что Лорд собирался возродиться?

— Я… подозревал, — кивнул Абраксас. На его лице было обычное для опоенных сывороткой правды мечтательное и просветленное выражение, старшему Малфою совершенно не свойственное. С ним он казался моложе и как-то даже невиннее.

— Вы знали, каким способом он собирался это сделать? — уточнил Патрокл.

— Нет.

— Откуда тогда взялись ваши подозрения? — подала голос Поликсена, и Патрокл благодарно положил руку ей на плечо — идея была очень удачная. И Абраксас не подвел:

— Братья Лестрейнджи, Вальбурга и я собирались убить Тома, но Рудольфус отменил покушение в последний момент — сказал, что у него появилась новая информация, и Том так просто не умрет, — ошеломил их старший Малфой и перевел безмятежный взгляд куда-то в окно. Патрокл переглянулся с Нарциссой и Люциусом: Нарси недоверчиво качала головой, а Люций сидел с закушенной губой и сжатыми кулаками.

Новости были действительно ошеломляющие: семья Лестрейнджей считалась безоговорочно преданной Лорду. Натаниэль был неотъемлемой частью «старой гвардии» Тома Риддла и, как до этого момента думал Патрокл, воспитал из наследников достойных продолжателей своего дела: Рабастан блистал среди боевиков, а Рудольфус входил в ближний круг. Невестка Натаниэля тоже не подвела — Беллатрикс считалась чуть ли не правой рукой Лорда наравне с Долоховым и Руквудом. Патрокл невольно скривился, вспоминая Беллу и ее соперников за звание самого преданного сторонника Риддла — каждый из них попортил им с Люцием кучу нервов. Было сложно сказать, кто из этой троицы был самым опасным: хитроумный невыразимец, исключительно талантливая ведьма, склонная впадать в знаменитое боевое безумие, или загадочный русский. Поликсена, сама отличный боевик, ставила именно на Долохова — колдовал тот почти исключительно невербально, а изобретаемые им проклятья отличались особой пакостностью.

Лестрейнджи и покушение на жизнь Лорда — это звучало примерно так же нелепо, как поборник чистокровных традиций Альбус Дамблдор или доверчивый простофиля Аластор Грюм. Надо всем этим следовало хорошенько поразмыслить…

— Где вырос Том Риддл? — продолжил Патрокл после долгой неуютной паузы.

— В маггловском приюте Вула, — чуть скривился Абраксас. — В Лондоне.

Наследник Слизерина в убогом сиротском приюте, ну надо же… Патрокл растерянно потер лоб и оттянул тугой воротник рубашки — от всех этих откровений его бросило в жар.

— Где он работал после выпуска? Чем занимался? — задумчиво спросила Нарцисса, и Абраксас усмехнулся как-то особенно светло:

— Сперва Том трудился у «Горбина и Берка»⁽¹⁾, а затем отправился в кругосветное путешествие. Вернувшись, пошел в политику — мы с Натаном представили его своим отцам, и те им заинтересовались.

— Ну и напрасно, — проворчала Поликсена. — Можно было сразу догадаться, что сколько хвосторогу ни корми — все равно попробует тебя сожрать.

Абраксас серьезно кивнул, и Патрокл подумал, что они с Лестрейнджем наверняка пожалели о своем скоропалительном решении не раз и не два. Представляли ли они, устраивая Тому Риддлу протекцию, каким бескомпромиссным и автократичным лидером в итоге станет их обаятельный школьный друг? Или тогда они еще искренне гордились им, верили в его счастливую звезду? Учитывая новости о покушении, в какой-то момент Малфой все-таки взглянул правде в глаза…

— Доверял ли Лорд вам на хранение какую-либо вещь или поручал ли он вам провести после его смерти какой-либо ритуал? — спросила Нарцисса.

— Нет и нет, — отрезал Абраксас.

— Были ли у Лорда какие-то вещи, с которыми он никогда не расставался? — подхватил Патрокл, сверяясь со списком вопросов.

— Медальон — якобы самого Салазара Слизерина, он носил его на груди до… не помню точно, когда эта побрякушка исчезла, но до того момента попадалась мне на глаза почти постоянно. И кольцо — простенькое такое, с гладким черным камнем и какими-то бороздками — Том уверял, что оно тоже передавалось в роду из поколения в поколение.

— Знаете ли вы, где они сейчас?

— Нет, — устало вздохнул Абраксас, и между его бровей пролегла едва заметная морщинка — сыворотка выдыхалась.

— У меня все, — пожал плечами Патрокл и обернулся к Люциусу с женой. — У кого-нибудь есть другие наболевшие вопросы к отцу семейства?

— Да нет, пожалуй, — задумалась Нарцисса. — Люций?

— Оставьте меня в покое, я в печали, — сквозь зубы сказал друг, отворачиваясь к окну, — допрос отца с веритасерумом дался ему едва ли не тяжелее, чем самому Абраксасу.

— С кем вы были на маскараде? — внезапно подала голос Поликсена, и Патрокл предупреждающе сжал ее плечо. — Что? Мне интересно! И вообще, ты сам сказал: наболевшие вопросы.

Челюсти Абраксаса судорожно сжались, на виске вздулась синяя венка, а закрытые глаза заметались под веками. Патрокл собирался было задать другой вопрос, сбивая его фокус, но тут сыворотка все-таки взяла верх над силой воли старшего Малфоя.

— С Кассиопеей Паркинсон, — нехотя, едва ли не по слогам, произнес он, открыл глаза и криво усмехнулся. — А теперь давайте сюда свой Обливиейт.

Примечания:

Методы у Поликсены спорные. Не повторять в домашней обстановке ))

PayPal, чтобы "Дамы" росли большими и кушали много каши: ossaya.art@gmail.com

Буду очень благодарна, если вы порекомендуете "Дам" кому-нибудь, кому они могут понравиться ❤️

1) Я предпочитаю этот вариант перевода

Вернуться к тексту