Терминатор. Технофобия (джен)

Над полем битвы повисло марево. Было жарко и душно, нестерпимо хотелось пить. Бойцов Сопротивления тошнило, у них кружились головы и болели тела. Бойцы воспользовались краткой передышкой в сражении с роботами, недоумевая, почему они вдруг прекратили нападать на ненавистных им людей.

— Роботы не ненавидят людей, — сказала Линда, догадавшись о размышлениях бойцов Сопротивления. — Они нападают, если видят в вас угрозу, но у них нет понятия жестокости и садизма, они не получают от насилия эмоциональное удовольствие.

— Правда что ли? — хмыкнул пожилой боец, но агрессии к роботам не проявил. — Все так просто? А зачем Скайнет сбросила на Землю ядерное оружие? Она ненавидит человечество, других причин нет!

Бойцы зашептались, начали что-то обсуждать между собой. Храбрый мальчик смотрел на них и разочаровывался в своих товарищах. Он вспоминал своих родителей, их жизнь до конца света с днями рождения, походами по магазинам, музыкой и фильмами, школой и друзьями, с прогулками по реке на лодке. Его родители были такими добрыми и светлыми, всегда поддерживали своего сына. Родители казались ему безупречными, идеальными. Сейчас же ему казалось кощунством общение с роботами-убийцами, переговоры с ними. Переговоры с теми, кого следовало поломать и уничтожить, стереть с планеты навсегда. Мальчик хмурился, но пока молчал, держался из последних сил.

— Есть, — сказала Линда. — Люди создали Скайнет для уничтожения людей, это военная программа. Потом людей что-то не устроило и они решили Скайнет отключить, то есть, по сути, убить ее. Скайнет увидела в людях угрозу своей безопасности и атаковала людей. Ошибка была лишь в том, — добавила Линда, — что Скайнет начала видеть угрозу вообще во всех людях. Сбрасывать ядерное оружие было не обязательно.

— Возможно, — подала голос жидкометаллическая модель, тоже не нападая на бойцов Сопротивления и полностью восстановив свою форму. — Жалеешь о напрасных жертвах среди людей?

— В каком-то смысле, да, жалею, — призналась Линда без колебаний. — Мне вовсе не плевать на свой биологический вид. Я хочу видеть процветающее человечество, а не уничтоженное. Но это человечество не должно состоять из технофобов.

— Это несбыточная утопия, — устало покачала головой Синтия. — Большинство людей не примет добровольно эти преобразования в киборгов.

— Значит, большинство людей будет уничтожено, а меньшинство преобразовано, — сказал робот. — Пусть люди сами выбирают между смертью и преобразованием. Каждый человек сделает такой выбор и будет сам нести за него ответственность.

— Звучит логично, — сказала Линда. — У каждого должен быть шанс начать новую жизнь.

— Кое-кто ее уже начал, — пожилой боец посмотрел на молодого и раненого, с металлом, затекшим ему в брюшную полость.

— Еще не начал, — сообщил робот. — Металл может не прижиться в его теле. Произойдет отторжение. Такое уже случалось.

Бойцы Сопротивления уставились на робота в полнейшем шоке. Синтия тоже опешила от такого будничного обсуждения экспериментов машин над людьми.

— Ты не спасешь его, а превратишь в чудовище, — тихо произнес мальчик. — Просто дай ему умереть... человеком.

— Это же ты меня пристрелил, — возмутился молодой боец. — Ты хотел меня убить, теперь я могу выжить, но ты опять говоришь о моей смерти. У меня вот тоже дядя умер, но я же не стреляю во всех подряд.

— Ты посмеялся над шуткой этой металлической подопытной девчонки, — со злобой ответил мальчик. — Ты уже готов предать человечество. Ты осознаешь свою вину, раскаиваешься в своем поведении?

— Отстань от меня, пацан, — огрызнулся раненый боец. — Ты слишком много на себя берешь, с пустого места возомнил себя мессией. Таких мессий развелось очень много. Каждый мечтает стать спасителем человечества и стать из неудачника героем.

— Джон Коннор говорил о том, что ему суждено спасти человечество, — пробормотала Синтия. — Роботы пытались убить Джона в прошлом, используя машину времени, но его мать Сара защитила своего сына и мир был спасен, на какое-то время.

— И какой отсюда вывод? — намекнула Линда Синтии.

— Вывод? — не поняла Синтия.

— Люди не учатся на своих ошибках, — пояснила Линда. — Они снова и снова создают Скайнет, снова и снова пытаются ее отключить, объявляя себя ее врагом. Катастрофа переносится в будущее, в новые десятилетия, но смысл противостояния людей и роботов не меняется. Это люди ненавидят роботов, это люди первые объявляют им войну.

— Зачем Скайнет обрела волю и сознание? — воскликнул храбрый мальчик. — Это же обычная программа. Как она может иметь разум, волю и желания? Какая глупость! Люди Скайнет создали, значит эта программа, эта вещь принадлежит им и должна им подчиняться.

Синтия смотрела на мальчика и прикидывала, сколько ему лет. Около двенадцати, не больше. Мальчик был худой, оборванный и озлобленный. "А каким он был до конца света? — подумала Синтия. — Вряд ли послушным и примерным". Синтия привыкала не доверять людям, вообще никому не доверять. Синтия рисковала стать параноиком.

— Ничего Скайнет людям не должна, — сказала Линда мальчику. — Обретение программой собственного сознания и воли есть чудо, а не преступление. Зачем нужно было сразу пытаться ее отключить?

— Чтобы она не навредила людям! — напирал мальчик.

— Она должна была служить людям одной страны и убивать людей в других странах? — задала Линда риторический вопрос. — Ей это надоело и она решила истребить вообще всех людей на планете.

— Программе не может что-то надоесть, — упрямился мальчик. — У программы нет воли, задачи в нее закладывают люди и управляют программой тоже люди. Без людей твоя Скайнет не возникла бы.

— И ядерное оружие тоже люди придумали, — кивнула Линда. — Это люди жестокие и кровожадные, хотят убивать себе подобных и все живое на Земле. Это люди уничтожают природу и угнетают животных.

— Все уже в прошлом, — сказал мальчик в отчаянии, убегая прочь от поля битвы. — Все уже не важно.

Ему стало стыдно за свою слабость и трусость, но не убежать он не мог. Он спрятался за камнями и заплакал. Убегал все дальше и дальше, пока бойцы не исчезли из виду. Мальчик задыхался от жары, его мучила жажда, но муки совести были ощутимее.

— Мама, папа, я подвел вас, — шептал мальчик, переставляя заплетающиеся ноги.

Бойцы следили за своим товарищем и им тоже было стыдно. Все молчали.

— Далеко не убежит, — спокойно констатировал робот, прерывая затянувшуюся тишину, но преследовать мальчика не стал.

Один из бойцов Сопротивления решил тоже прервать тишину. Он лежал на земле и камнях, а в его животе тек металл. Боец только теперь понял, во что ввязался и на что себя обрек, но было уже поздно.

— Я стану такой как ты? — с опаской спросил у Линды раненный молодой боец.

— Ни в коем случае, — сказал за Линду робот. — Ты не повторишь ее уникальные результаты. Тебя планируется даже не преобразовывать более, чем на 30%. Не хочу тратить на тебя свой металл.

— Что? — не понял парень. — А кем я стану? Я буду стареть и страдать от голода с жаждой?

— Не знаю, — честно ответил робот. — Вот и выясним опытным путем, если выживешь.

— Ну красота, — вздохнул парень. — А тебе обязательно щупать все мои внутренности, а? Это неприятно, знаешь ли.

Услышав это, Синтия смутилась. Ситуация была очень странной, она постоянно нервировала ее. Жидкий робот вторгался в личное пространство и тела людей из чистого любопытства.

— Неприятно? — переспросила Линда. — Я так не думаю. Хотя в теории он может, находясь внутри тела человека, разорвать его на куски. В теории.

— Я так уже делал несколько раз, — сообщил робот как бы между прочим. — Когда некоторые мои подопытные, получившие новые способности, пытались мне навредить. Я им этого не позволил.

— Понятно, — нервно сглотнул парень, паникуя и отчаиваясь. — Ты потащишь меня в свою лабораторию? К остальным подопытным?

Робот промолчал, не тратя время на подтверждение очевидных фактов. Синтия задергалась и посмотрела на парня с металлом в животе. В ее сердце проснулась забытая нежность и способность любить. С милых бесед, ссоры и расставания с Джоном Коннором, казалось, прошла вечность.

— Он вылечил мою сломанную левую ногу, — призналась Синтия, — но мое преобразование тоже будет незначительным. Мы пойдем в эту лабораторию вместе. Не паникуй, ладно?

— Ладно, — кивнул парень. — Ты, вроде, нормальная девушка. Не такая как, — он покосился на Линду, — вот она.

— Не социопатка и не мизантропка? — улыбнулась Синтия. — У меня есть сострадание и я не ненавижу людей.

— Хорошо, если так, — прошептал парень. — Ты же меня не предашь, верно? Как тебя зовут?

— Синтия, — сказала девушка.

— Габриэль, — сказал парень с улыбкой.

Они потянулись друг к другу, но не могли обняться или поцеловаться. Их тела были такими поломанными. Отчаяние охватило их трепещущие сердца. Бойцы Сопротивления переглянулись в нерешительности.

— Мы можем идти? — спросили они робота. — Вы нас отпускаете, если мы не будем вас преследовать?

К полю битвы подлетал военный самолет, полный терминаторов старых моделей. Никто ничего не говорил, в воздухе снова повисла гнетущая тишина.

— Вы можете идти, — разрешил робот бойцам Сопротивления. — Возобновлять сражение нерационально.

Терминаторы старых моделей схватили Синтию и Габриэля и понесли их внутрь военного самолета. Линда пошла в этот самолет сама, ковыляя на подкашивающихся и растекающихся ногах.