Дракона Малфой и черный префект (гет)

«Дочь, нам надо срочно поговорить, выберись в Хогсмид при первой же возможности. Жду тебя в „Поросячьем хвостике“. Люциана Малфой».

Дракона повертела в руках записку от мамы и задумчиво прикусила губу. Через три дня Хэллоуин, и ей предстояло вести в Хогсмид толпу учеников третьего курса. Знала ли об этом Люциана? Знала, не могла не знать. Что могло случиться такого, чего нельзя доверить сове? На какое-то мгновение Драконе захотелось все бросить и выбежать в темноту, помчаться к Хогсмиду... нет, лучше полететь, так быстрее, но затем она взяла себя в руки. Аккуратно достала карту и сверилась с ней.

Герман бродил неподалеку, как и в прошлые дни, и Дракона вздохнула.

Куда бы она ни направилась, Грейнджер последует за ней и отступит, если она пойдет, скажем, к Делориану, или нападет, если она воспользуется одним из тайных ходов. Оглушить его? Можно, конечно, заманить его, допустим, в ванную префектов, чтобы Герман расслабился, и атаковать. Но тогда он догадается о карте, а этот секрет Дракона хотела сохранить при себе. Выручай-комната тоже отпадала, и без того Драконе пришлось перенести время занятий в ней на день, чтобы Герман ни о чем не догадался.

Нет, проблему Грейнджера здесь и сейчас надо было решать по-другому.

— Они явно замышляют что-то дурное! — сделав самое невинное лицо и часто моргая, проговорила Дракона.

— В этом ты права, хорошего от Поттеров не жди, — проворчала под нос Северина Снейп.

Нос ее, огромный и выдающийся, служил одним из источников шуток для других факультетов, мол, Слизерин возглавляет настоящая ведьма, «зелья в котлах варит, нос крючком, только бородавки не хватает». Напрямую Драконе, конечно, никто ничего не рассказывал, но она знала, что Люциана была замужем за Нарциссом Блэком, у которого была двоюродная сестра Сарина Блэк, лучшая подруга Джанис Поттер, некогда уведшая Лени Эванса из-под носа Северины.

Проще говоря, Северина не любила Гарриет. Очень сильно не любила.

— Спасибо, Дракона, я разберусь с ними, можешь идти, — мрачно сказала Снейп.

Через час, пробираясь к тайному ходу, ведущему в «Медовое герцогство», Дракона не смогла отказать себе в удовольствии и сделала небольшой крюк в сторону, следуя подсказке карты.

— Они собирались проникнуть в спальни девочек Слизерина! — сердито топала ногой Северина.

— С чего бы им это делать? — не менее сердито ворчал в ответ Мервин, пригнув голову.

Дракона неслышно прыснула под нос, до того декан Гриффиндора напоминал минотавра, готового ринуться в бой. Рядом с Мервином стояли, повесив головы, Рони и Гарриет, а Герман, наоборот, смотрел с вызовом, скрестив руки на груди.

— Потому что уже были прецеденты! — палец Северины ткнул в Германа. — Разве не он полтора месяца провел огромным котом-манулом в клетке у мистера Помфри на втором курсе? И что он хотел сделать, вы помните?

— Мы хотели пробраться к Драконе, — всхлипнула Рони, — потому что думали, что она — наследница Слизерин, а не потому что... ну, это.

— То-то мистер Грейнджер ей прохода не дает, — хмыкнула Северина. — Какая из Драконы наследница Салли Слизерин? У-у-у...

— Попрошу без оскорблений! — рявкнул Мервин. — Это мои ученики, и только я имею право их оскорблять!

Дальше Дракона уже не стала слушать, отправилась прямиком к потайному ходу. Можно было, конечно, выбраться и через ворота, раз уж она префект, но это было бы слишком явно. Раз у мамы Люцианы случилось что-то важное и срочное, то чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше. Пробираясь по подземному ходу, Дракона не могла не думать об услышанном и качала головой. Получается, Грейнджер пытался добраться до нее еще три года назад? Представив Германа огромным черным котом, Дракона фыркнула и ускорила шаг.

Публика у Альберты Дамблдор, сестры Альбины и владелицы трактира «Поросячий хвостик», собиралась, мягко говоря, не приличествующая юной девушке. Взгляды, которые посетители кидали на Дракону, заставили ее покраснеть и опустить голову. Она, конечно, мечтала о мужском внимании, но, видит Морган, не о таком, совсем не о таком. Как будто полный трактир Германов собрался!

— Третий номер, — буркнула Альберта с высоты, не прекращая протирать кружки.

Сестры Дамблдор были высокими, их имена начинались на «Аль», и на этом сходство между ними заканчивалось. Тем не менее Дракону посетила неприятная мысль: а что, если Альберта расскажет Альбине об этом вот визите? Меньше всего Драконе хотелось, чтобы ее воспринимали как хулиганку и нарушительницу правил, как... как... Грейнджера в юбке!

Своими опасениями Дракона сразу же, едва переступила порог номера, поделилась с мамой.

— Ничего страшного, — устало отмахнулась Люциана, — Альберта и Альбина практически не разговаривают, поэтому я и выбрала «Хвостик», собственно.

Под глазами Люцианы были темные круги, всегда роскошная и тщательно уложенная прическа находилась в беспорядке, а неизменно выглаженная мантия висела складками. Если у Драконы и оставались какие-то сомнения, что случилось нечто страшное, то вид Люцианы служил лучшим тому доказательством.

— У них был брат, Арин, — продолжала говорить Люциана, глядя куда-то в окно, — но он погиб во время ссоры Альбины, Альберты и Гленны Гриндевальд. С тех пор сестры Дамблдор не особо ладят друг с другом, каждая обвиняет другую в гибели брата и развале семьи.

Она замолчала и повернулась к Драконе, лицо ее побелело еще сильнее.

— Об этом я и хотела поговорить с тобой, Дракона. О семье.

— Я знаю, что папа погиб, и если... когда... в общем, я его одобряю!

— Кого?

— Того, кого ты себе выбрала! Ты же нашла мне нового... папу? — скорость произнесения и голос Драконы затихали, она уже поняла, что где-то ошиблась, но остановиться не могла.

— Не я, не нашла и не нового, — вздохнула Люциана, покачав головой. — Садись, Дракона, чары я на стены уже наложила, так что можно говорить, не боясь, что нас подслушают.

— Так что случилось?

— Темная Леди и ее Вышивальщицы теперь живут у нас в Малфой-мэноре, — мертвенным, безжизненным голосом сказала Люциана.

Она отдернула мантию и продемонстрировала метку, которую Дракона видела неоднократно. Только вот теперь спицы, протыкающие череп, были ярко-черными и слегка подергивались, словно пытались вязать.

— Темная Леди была так любезна, — Люциана опустила голову и говорила без эмоций и оттенков в голосе, — что выбрала наш скромный дом. В награду она пообещала вернуть мне мужа, а тебе отца, Нарцисса Блэка.

Вот здесь Дракона точно бы упала, если бы, как прилежная девочка, не села заранее, следуя указанию мамы. Кто спорит, Темная Леди — величайшая волшебница... после Альбины Дамблдор, но воскрешение людей?

— Как-то это... чересчур, — деревянным голосом сказала Дракона.

— Что?

— Оживлять людей.

— Оживлять? — Люциана нахмурилась, выходя из мертвенного состояния, и тут же совершенно неприлично стукнула себя по лбу. — Забыла! Извини меня, Дракона, но твой отец вовсе не умер.

— Не умер, — повторила Дракона все тем же деревянным голосом.

— Он сидел в Азкабане, точнее говоря, и сейчас сидит, но Темная Леди его освободит.

— Освободит.

— Конечно, ей нужны преданные сторонники, это раз, и она обещала, это два, — Люциана не то чтобы оживилась, но вышла из состояния ступора, тогда как Дракона, наоборот, погружалась в него все сильнее. — Я не рассказывала тебе этого, но нас не зря называли Вышивальщицами, и метка на наших руках исполнена глубокого смысла. Мы прядем, как древние Мойры, нить судьбы, вяжем жизнь окружающих и решаем, восторжествует смерть или нет. Во всяком случае, принимая метку, мы в это верили.

— А сейчас, — Дракона облизнула губы, — сейчас ты в это веришь, мама?

— Сейчас это уже неважно, — вздохнула Люциана, — потому что Метка — это на всю жизнь.

— Как на всю жизнь? Это магия, а любую магию можно отменить! — возмутилась Дракона.

— Прошлое не изменить, мертвых не воскресить, Аваду не пережить, — завела привычную мантру Люциана и тут же осеклась.

— Ага! — вскричала Дракона. — Гарриет пережила Аваду, папа мой вот воскрес, значит, и все остальное тоже можно отменить!

— Мы — Вышивальщицы, верные слуги Темной Леди, — неуверенно сказала Люциана. — Это, вообще-то, на всю жизнь.

— Но зачем?!

— Мы были молоды, нам хотелось лучшей жизни для всех, чтобы каждый получал справедливую нить судьбы, а не так, как это было, когда грязнокровки своими грязными нитями портили общее полотно жизни. Каждая женщина — хранительница очага, а грязнокровки посягнули на наш общий дом, на магическую Британию, и поэтому Темная Леди встала на ее защиту, а вслед за ней и мы. К нам присоединились и мужчины, и мы сражались бок о бок и любили друг друга...

— Так ты до сих пор его любишь, моего папу? — внезапно осознала Дракона. — Ты до сих пор веришь в то, о чем говорит Темная Леди?

— Я не знаю, — ответила растерянно Люциана, — не знаю, во что верить и куда кидаться, но я не могу покинуть Темную Леди! Благодаря метке, она держит нить моей судьбы в своих руках! Но это еще не самое ужасное!

Дракона на всякий случай опять села, хотя представить, что там может быть страшнее внезапно «воскресшего» отца, у нее не получалось. Темная Леди в родном доме при этом почему-то вообще не воспринималась угрозой, хотя и стоило бы. Плетение «нитей судьбы», как она знала из истории, по большей части заканчивалось обрезанием оных нитей у тех, кто мешал Темной Леди. Вышивальщицы оставили после себя громкую и ужасающую славу, темную славу, если так можно выразиться, и внезапно Драконе уже не так сильно захотелось быть похожей на отца. В рассказах мамы Нарцисс Блэк был веселым, умным, сильным и красивым... но раз он жив и сидит в Азкабане, то эту часть рассказов, пожалуй, стоило переосмыслить. Полтора десятилетия в магической тюрьме, при том, что обычный человек там не продержался бы и дня? Это будет кто угодно, но только не папа из рассказов. Укрепившись этой мыслью, Дракона решила для себя, что ее отец все же мертв, а Темная Леди... что же, Дракона борется против одного темного, почему бы не добавить и вторую к списку врагов?

Да, она снимет метку, освободит маму и покажет Темной Леди, кто тут Леди!

— Самое ужасное — то, что она хочет видеть тебя и хочет, чтобы ты приняла Метку, — сказала Люциана.