Вместе. Пути и Дороги (джен)

8.

Куда ты улетаешь, детство?

Где юности моей цветы?

Где то, что мне казалось бесконечным?

Где то, что начинало лишь цвести?

Я в прошлое отрадно снова посмотрю,

И только в синеве небес тихо позову: Мама…

Инокиня Назария

Энни не рассчитывала, что Ланга придёт и на следующий день – ну просто вряд ли принцесса Подземелья окажется столь общительной и добросердечной, чтобы снова сюда сунуться. Ей и там хлопот хватает.

Поэтому на следующий день утром Энни выходила из дворца со спокойной душой, но чуть грустная. Мысленно она пыталась угадать, где сейчас Том – либо ждёт её внизу и проводит до больницы, либо уже ушёл куда-нибудь, возможно, что и на их любимое местечко. Рядом с Энни шла Веса.

За последние дни Веса успела подружиться со всеми, кроме Корины. Той она не смогла простить давний обман, который раскрылся только сейчас – как Корина притворилась Лангой и воспользовалась помощью Весы, чтобы заслужить доверие Дровосека и стать принцессой Фиолетовой страны. То есть простить-то Веса простила, но забыть всё равно не могла и к Корине относилась прохладно. А так – это была спокойная, тихая, приветливая девушка, которая постоянно из-за всего смущалась, стеснялась и чувствовала себя спокойно только рядом с Железным Дровосеком. На Энни Веса производила впечатление человека, который никак не может поверить в своё счастье. И Энни старалась её немного «расшевелить». Похоже, это уже становилось любимым делом девочки – подбадривать робких и «вводить в коллектив» одиночек.

«А может, это у них семейное, — размышляла Энни, спускаясь впереди Весы по лестнице. – Или тяжёлая наследственность. Семейная судьба, только у одной со стороны Света, а у другой со стороны Тьмы… Иначе почему мне только с этой парочкой приходится возиться?» — думала она, имея в виду Лангу и Весу. «Возиться», конечно, было слишком сильно сказано, но Энни нравилось так думать и ощущать себя в роли миротворца, спасительницы и всеобщего друга. Смысл был тот, что и Лангу, и Весу ей приходилось одинаково опекать (ну или ей так казалось). Хотя её никто об этом и не просил.

Но мать и дочь были удивительно похожи. Несмотря на такую разную жизнь, сложившиеся характеры, мировоззрение, цели, несмотря на то, что не один десяток лет прожили, не видя друг друга (уж Веса точно). Они и внешне на первый взгляд казались совершенно разными: черноволосая Веса с робкой улыбкой и Ланга-Снежная Королева. Но было что-то общее в движениях, жестах, и когда в поведении Ланги изредка проскальзывала неуверенность, она тоже становилась тогда очень похожей на Весу.

Мирно размышляя обо всём этом и параллельно поддерживая бодрую дружескую беседу с Весой, Энни вышла на крыльцо, где, как оказалось, её всё-таки ждал Том.

— Привет! – поздоровалась Энни и только тут заметила, что мальчик не один. И у неё вырвалось невольно: — Ой, Ланга! А ты что тут делаешь?

Сзади Веса схватилась за дверь…

9.

— Зачем она пришла? – в растерянности проговорила Энни, глядя на закрытую входную дверь, за которой скрылись Ланга и Веса.

Том развёл руками.

— Пришла вместе со Стеллой, посмотрела на меня и удивилась, кто я такой и откуда взялся, и что у меня с ногой. Я объяснил. Она спросила, где это меня так угораздило. Я сказал. Она начала всех ругать. Потом наконец поняла, кто я, и начала ругать меня. А вообще она ничего, — закончил он.

Энни с недоверием посмотрела на него. Том проследил её взгляд и для убедительности попрыгал на той ноге, на которую ещё недавно прихрамывал.

— Она что, тебя лечила?..

Том скривился.

— Вроде того. Она рассердилась, что волшебницы Света меня не долечили, я обиделся и сказал, что я сам так захотел, что у них и без меня хлопот хватает, а она…

Энни прервала бывшего медвежонка, пока он не пустился в подробный рассказ:

— А Стелла?

— А Стелла уже ушла, — пожал плечами Том. – Я сказал, что жду тебя, и Ланга сказала, что тоже подождёт. Да она вообще нормальный человек, просто суровая такая, аж жуть. Ну и со своими выкрутасами, понятно.

Энни поджала губы и снова озабоченно посмотрела на дверь.

— Что ж она с Весой сделает…

— Да что? – рассудительно возразил Том. – Поговорят, разберутся. Давно пора. Это Веса ничего не знает о Ланге, а Ланге-то всё известно.

— Вот в том и дело. Ты представляешь, каким ударом это будет для Весы? – Энни вздохнула и сникла. – И как это я не подумала… Я даже и не представляла, что Ланга сегодня придёт.

— Всё к лучшему, — отозвался Том.

Они ещё подождали минут пять, а потом Энни забеспокоилась. Она осторожно вошла обратно во дворец и увидела, что Веса стоит одна, прислонившись к перилам широкой лестницы на второй этаж и глядя в пустоту со слезами на глазах.

— Она ушла, — тихо проговорила Веса, когда Энни подошла ближе. – Сказала, что она принцесса Тьмы… И ушла .

Энни виновато опустила голову.

— Извините, что так получилось…

— Да за что? – сквозь слёзы улыбнулась Веса. – Всё же… увиделись хотя бы так… Я же за неё постоянно волновалась… А она ушла.

— Я думаю, она вернётся, — постаралась утешить её Энни. – Ей просто нужно немного привыкнуть. Она завтра точно придёт. Ей надо с Элли о чём-то поговорить и со всеми нами… Только вы – ну… тоже не волнуйтесь, — Энни хотела прибавить «и не пугайтесь», но не знала, насколько это разумно, и пока промолчала.

Веса закивала головой.

— Я не волнуюсь. Пусть она хоть кто… Вот у тебя же есть дети? – неожиданно спросила она у Энни.

Та кивнула.

— Да, но они остались в Большом мире.

— И что? Ты же всё равно любишь их, хотя они и не с тобой.

Энни грустно улыбнулась. Замечание было точное. Дети давно уже были «не с ней», но они всё равно были её детьми. Взрослые, самоуверенные, «дети мира сего», они давно уже не разделяли мыслей и идей матери, жили так, как им хочется. Но они всё равно были её дети…

10.

— Вижу три серых «Волги»… В окнах воздушные зачем-то шарики… Прихожу к заключению… Ой-ёй-ёй-ёй-ёй. Кажется, это свадьба.

Фильм «Внимание, черепаха!»

Благодаря Ланге (которая, правда, больше так и не появилась), волшебницы в этот день закончили свою работу в больнице, и вечером был устроен в их честь маленький праздник в узком кругу друзей. Заодно решили поздравить и Дровосека с Весой, которые пусть и неофициально, но уже сообщили о своей помолвке и даже назначили дату свадьбы – через месяц (только сами они ещё не знали, что их будут поздравлять). Так что Энни с Весой тайком от волшебниц накрыли праздничный стол в маленьком зале, не доверив это дело никому, а Дровосек с Алармом натащили цветов. Правда, расставлять их всё равно пришлось опять же Энни и Весе, так как мужская часть дружной компании в этом деле, как выяснилось, ничего не смыслила. Том, как водится, путался под ногами и всем мешал, несмотря на то, что теперь был в несколько раз крупнее плюшевого медвежонка. Он даже ухитрился упасть с подоконника. К счастью, не наружу.

Вечер прошёл весело и шумно. Дровосека и Весу поздравляли сначала торжественно, а потом уже, для верности, несколько раз просто так, мимоходом. Аларм пришёл с Кустаром и Пеняром. Элли – с Тотошкой, который в кои-то веки добился общества обожаемой хозяйки и ревниво оттеснял любого, кто пытался с ней заговорить. Фарамант спорил с Алармом по поводу зелёных очков, упирая на то, что когда-то подземные рудокопы их очень хвалили. В конце концов он даже убедил юного рыцаря попробовать их надеть «и посмотреть, что получится». Аларм надел и заявил, что в двух шагах Фараманта от Дина Гиора не отличает. Оказалось, Фарамант в суматохе всеобщего веселья нечаянно сунул ему очки для слабовидящих. Страшила исполнил свою давнюю мечту и завёл очень мудрый разговор с Виллиной. Сидящая рядом Веса не понимала ни слова, что только больше её убедило в том, что сердце лучше, чем мозги, а следовательно, её жених сделал правильный выбор. Корина развлекалась тем, что умножала количество алых роз в букетах, пока они не покрыли ковром всю комнату. Ходить стало невозможно. Тогда их сгребли в одну кучу и забросали ими Льва. Лев этому только порадовался и до конца вечера лежал, блаженно мурлыча, похожий на огромную цветочную клумбу, из которой с разных сторон торчали только встопорщенная грива и хвост. Дин Гиор потянулся за печеньем, и штора на окне за его спиной мягко опустилась сама собой. Все засмеялись, и только тогда старый солдат обнаружил, что к кисточке в уголке шторы кто-то привязал кончик его бороды. Виновника обнаружить так и не удалось, но подозреваемых было как минимум двое. Энни с Томом сговорились и незаметно подсыпали Аларму в чай штук пятнадцать ложек сахара. Стелла с Дровосеком полвечера о чём-то перешёптывались с деловым видом, однако, как ни прислушивались те, кто сидел или стоял рядом, они ничего не поняли. Энни, которая больше приглядывалась, чем прислушивалась, сделала свои выводы.

— Обсуждают будущую церемонию, — шепнула она Тому.

— Какую? – не понял тот.

— Свадебную! – Энни снова прислушалась и затараторила еле слышным шёпотом, так, что Том понимал слово через два: — Дровосек просит Стеллу провести церемонию, потому что, конечно, в Волшебной стране это может сделать любой уважаемый человек, это несложно и не требует ни какого-то чина, ни звания, ни дара, но когда это делает добрая волшебница – это особенно здорово. Стелла не возражает, потому что всё-таки Дровосек и Веса наши друзья, и теперь они просто обсуждают подробности. Это будет в Фиолетовом дворце, много гостей приглашать не будут… Ай! – последнее она уже взвизгнула на всю комнату.

Кустар разомкнул дружеские объятия и попытался изобразить ветками (слегка колючими), как он рад видеть Энни и Тома. Аларм невинно улыбнулся и уткнулся в кусок торта.

Разошлись, впрочем, не слишком поздно. Первой весёлое собрание покинула Виллина, за ней Стелла, которой надо было ещё лететь в Розовую страну (ей каждый день приходилось перелетать туда-сюда, потому что она не могла покинуть свою страну надолго). Элли перед уходом бросила невзначай, что хочет ещё подышать свежим воздухом. Аларм сделал вид, что это его не касается, но ускользнул сразу же после Дина Гиора и Фараманта, которым надо было завтра с утра заступать на дежурство. Потом ушли и Веса с Дровосеком, а затем Энни с Томом объявили, что они тут всё приберут сами. Оставшиеся друзья помялись и тоже разошлись.

Как только закрылась дверь за Львом (он так и ушёл, роняя розы из гривы), Энни махнула рукой Тому и, пригнувшись, выскочила на балкон.

— О, — она ткнула рукой куда-то вниз. – Сидит и ждёт.

Внизу, чуть в отдалении, на аллее, едва освещённой слабым светом фонарей, маячила на скамье тоненькая светлая фигурка.

— Это кто? – спросил Том, тоже пригнувшись и глядя сквозь решётчатые перила.

— Элли, конечно.

— А кого она ждёт?

— Догадайся с трёх раз, — фыркнула Энни.

Долго гадать, впрочем, не пришлось. Очень скоро наблюдатели на балконе заметили другую фигуру, повыше и явно не женскую. Две фигуры немного посидели вместе на скамейке, а потом поднялись и, держась за руки, ушли куда-то в сторону.

— Порядок, — сказала Энни. Вместе с Томом, невозмутимым, как всегда, она вернулась в комнату. Собственно, «убирать» тут было нечего, потому что слуги в Изумрудном дворце слишком хорошо знали свою работу, и никто не сомневался, что завтра утром уже тут ничего не останется. Энни чувствовала себя неловко, но что поделать, раз так здесь принято. Но тем не менее, немного похозяйничать тут не мешало. Остановившись возле стола, она начала собирать забытые конфеты себе в кармашек. Том подумал и присоединился.

— Жнаешь, — проговорила Энни сквозь печенье, — ужашно неужовно, кожжа…

— Чего? – переспросил Том.

— Ужасно неудобно, говорю, когда твоя старшая сестра вдруг ведёт себя как маленькая, — закончила Энни уже нормально, но «очень взрослым тоном».

— Ты что, против того, чтобы она влюбилась? – спросил Том самым обыденным тоном, как будто речь шла о погоде.

Энни развела руками, размышляя параллельно, что делать с неоткрытой бутылкой лимонада. Может, с собой захватить?

— Я-то не против… Но просто она на него смотрит та-акими глупыми глазами! Ты просто никогда влюблённых вблизи не видел. Сейчас она просто была сильно занята, а теперь начнётся. Свиданьки, бегалки, цветочки, охи, вздохи…

— Да ну, Элли разве такая? – возразил Том. – И Аларм тем более.

— Да вроде нет, насколько я их понимаю, — с сомнением отозвалась Энни. – Но счастливые вечера мне теперь обеспечены. Уже началось! – она махнула рукой в сторону балкона.

— Чем тебе Аларм не нравится? – удивился Том.

Энни вздохнула и призадумалась.

— Не знаю. Вроде как я ничего против него как друга Элли не имею. Но что она в нём нашла такого особенного… Хотя, кто их знает. Если хотят, пусть хоть женятся тоже, мне-то чего… Единственное, чего я ему никогда не прощу – если он сейчас заморочит ей голову, а потом скажет – извини, ошибся по молодости лет, — сердито закончила она. – И не позволю ему это сделать!

— Да ну, какие уж тут ошибки… — отозвался Том. – Аларм не такой. Поверь мне. Если уж он что-то решил…

Энни поверила. Она сердито переставляла на столе чашки, стаканы, бокалы и всякую прочую посуду. На блюде оставался ещё один кусок торта, и девочка мучилась мыслью: может, его тоже доесть? А влезет ли?

Одновременно её мучила ещё одна, куда более важная мысль. Вчерашний вечер она провела с сестрой. Им было так хорошо, они так поговорили… А сегодня Элли с Алармом. Для Энни Аларм был чужим, пусть и другом (и всё равно не близким другом). Ей хотелось побыть с сестрой, но Элли предпочла ей чужого человека… Энни была не ребёнком, она всё понимала, но ей было немного грустно. Получается, что у Элли есть ещё какая-то жизнь, в которой младшей сестре нет места. Впрочем, так ведь случается со всеми рано или поздно, и с самой Энни так было когда-то… И ничего здесь нет ни плохого, ни удивительного.

Но Энни так хотелось сегодня побыть с сестрой…

11.

Если что-нибудь случилось,

И никто не виноват,

Не ходи туда – иначе

Виноватым будешь ты…

Г. Остер, «Вредные советы»

Совет Элли назначила на три часа. Но так как Ланге забыли сказать точное время начала (да и как это можно было сделать?), то она явилась на час раньше. Впрочем, Элли признала, что это лучше, чем на час позже. Сама Ланга была явно не в восторге, и вид у неё был мрачнее тучи. Элли предложила ей пока прогуляться по парку или хотя бы пройтись по дворцу, но Ланга отказалась очень решительно и очень сердито. Элли пыталась наскоро сообразить, чем же занять пока неожиданную гостью, как тут появилась Энни.

— Ой, Ланга, привет! – жизнерадостно засияла улыбкой девочка.

Элли и ахнуть не успела, как Ланга бросилась к Энни со свирепой миной на лице и схватила её за плечи.

— Кто тебя просил?! – прошипела она. – Доброжелатели нашлись!

— Ланга! – воскликнула Элли, тоже бросаясь к сестре. С явной неохотой девушка отступила, но продолжала буравить Энни злым взглядом.

— В чём дело? – сурово спросила Элли.

— И ты ещё спрашиваешь, в чём дело? – яростно обернулась к ней Ланга. – Я же просила не сталкивать меня с мамой!

Энни незаметно отступила на полшага и с осторожной улыбкой заметила:

— То, что ты называешь её «мама», уже хорошо…

Казалось, что Ланга сейчас просто распылит девочку на месте. Или даже взорвёт весь Изумрудный дворец, такое у неё было лицо.

— Я, кажется, не в курсе, что у вас произошло, — вежливо проговорила Элли. – Может, мне кто-нибудь объяснит?

— Я тебе вчера объясняла, — быстро заговорила Энни, отступая ближе к сестре. – Я выходила из дворца, со мной была Веса. А Ланга стояла при выходе с Томом. И мы случайно встретились.

— Ах, случайно? – свирепо повторила Ланга. – Значит, вот как волшебницы Света выполняют свои обещания? – издевательски и с каким-то отчаянием повернулась она к Элли.

— Да откуда я знала, что ты там? – с обидой воскликнула Энни, хватаясь за руку сестры. – Я вообще думала, ты не придёшь!

— Ври больше, — усмехнулась Ланга. – Я, между прочим, обещала прийти!

Элли раскрыла рот, но не сразу смогла придумать, что сказать. Энни побледнела. Теперь неизвестно, кто был более в гневе – она или Ланга.

— Знаешь, — тихо и отчётливо проговорила девочка, глядя в упор на Лангу, — у меня нет привычки врать. Я принципиально не вру. И я не могу отслеживать все твои перемещения. О том, что ты обещала, мне никто не говорил, и я не обязана знать всё обо всех…

— Да? – с ядовитой усмешкой перебила её Ланга. – А как тогда объяснить присутствие моей мамы? Как объяснить твою милую улыбочку? «Ой, Ланга, ты что тут делаешь?» — передразнила она Энни. – Ты не знала, что у тебя за спиной моя мама стоит?

— Я просто растерялась от неожиданности! – воскликнула Энни.

— Какое-то зашкаливающее лицемерие, — бросила Ланга, как плевок. – Хотела бы я знать, как ты со своими светленькими друзьями общаешься. Им ты тоже объяснила это как «просто растерялась»?

Элли не успевала вставить ни слова в эту словесную битву.

— Да, представь себе, тоже! – крикнула Энни. – Ты можешь, конечно, не верить, но я не вру!

— Вот только не надо из себя дурочку строить, — усмехнулась Ланга, как будто резанула ножом. Элли ахнула. Для Энни же это вообще было подлым ударом, нечестным, грубым, незаслуженным. Так её назвать?! Она резко выпрямилась, набрала побольше воздуха, но тут Элли наконец смогла вмешаться:

— Так, всё, стойте.

Энни, тяжело дыша, с надеждой покосилась на неё.

— Выйди на минутку, пожалуйста, — мягко обратилась к ней Элли.

Девочка настороженно взглянула на Лангу, потом снова на сестру, но молча вышла. Элли услышала, как за дверью шаги сорвались на бег.

Когда они затихли, Элли обернулась к Ланге.

— С ней я потом поговорю, — спокойно ответила она на молчаливый вопрос в глазах принцессы. – Но сейчас я хочу тебе кое-что объяснить.

— Будешь выгораживать свою сестричку? – резко бросила Ланга. Элли помрачнела, но заговорила спокойно и бесстрастно:

— Видишь ли, у нас тут немного другой мир. И здесь не приняты такие обращения и такие слова. Любой конфликт можно разрешить вежливо.

— Я её ничем не оскорбляла, — усмехнулась Ланга. – Тем более после её поступка…

Элли терпеливо посмотрела на неё.

— Возможно, по твоим понятиям – не оскорбляла. Но если ты хочешь общаться с людьми, а не только с монстрами, то – извини, но тебе придётся немного пересмотреть свои принципы и нормы поведения, — сухо закончила она.

Ланга снова начала закипать, но пока лишь сдержанно заметила с насмешкой:

— Какие мы нежные…

— Да, — спокойно кивнула Элли. – Здесь не дворец Пакира, Ланга. И слово «дурочка» свидетельствует скорее о невоспитанности, чем о смелости и силе. Постарайся в следующий раз решить проблему без столь негативных определений в адрес собеседника. Тебе это намного больше уважения прибавит, поверь, — Элли уже собралась выйти из зала, но Ланга презрительно бросила вслед:

— Ну конечно, а Энни ни в чём не виновата… Учти, что я её детскому лепету всё равно не верю.

Элли обернулась в дверях.

— Твоё право. Но о поведении Энни я буду говорить с Энни. А с тобой – о твоём.

— Я не просила меня учить, как себя вести! – вскинулась Ланга.

Элли вздохнула.

— Тогда тебе придётся вечно сидеть во дворце Пакира. А Веса будет тут по тебе слёзы лить. Хотя бы ради неё могла бы постараться, потому что, случись конфликт между тобой и ею, она слова «дурочка» в свой адрес не выдержит, — сдержанно закончила она и вышла.

12.

— Оля, ты на меня ругаться не будешь?

— Буду!

— Ну и ругайся.

А.Гайдар, «Тимур и его команда»

Энни сидела на скамейке в глубине аллеи и плакала. Она очень редко плакала, и вообще последний раз это произошло лет пятьдесят назад, когда она, неопытная молодая учительница, не смогла угомонить разбушевавшийся класс. Позже если и случалось что-то очень грустное или страшное, то максимум несколько слезинок появлялись на глазах. Энни умела сдерживать эмоции. Только не всегда хотелось это делать.

Собственно, сейчас особых рыданий тоже не было, но просто было так обидно и больно… Нет, Энни не отрицала: промах был. Не надо ей было называть Лангу по имени в присутствии Весы, и не стоило тащить Весу с собой, не удостоверившись сначала, что Ланги нигде нет. Но что делать? Ну сорвалось! Она ведь на самом деле была удивлена. И что теперь, её убить за это, что ли?..

Да дело было даже не в том, что Ланга на неё разозлилась. Всю жизнь Энни провела в обществе учителей, в среде интеллигенции. В семье никто никогда никого не обзывал, несмотря на отсутствие сильно благородного происхождения и воспитания. И слова «дура» или «дурак» были тягчайшим и грубейшим оскорблением. И тут вдруг…

— Пакирова ученица, — сквозь зубы проговорила Энни, смахивая слёзы. – А я-то ещё думала, что с ней можно иметь дело!..

Впрочем, вскоре обида сменилась тревогой.

«Что она там сейчас с Элли сделает?».

Энни уже готова была встать и идти закрывать собой сестру от гнева бывшей принцессы Тьмы, как сестра, целая и невредимая, явилась сама.

— Да, Энни, натворила ты дел, — сказала Элли, садясь рядом.

Девочка насупилась.

— Чего сразу я?

— А кто же… — вздохнула Элли.

— Я же не специально! – воскликнула Энни с отчаянием. – И вообще… что ты меня сразу обвиняешь?

Элли зажмурилась от громкого голоса Энни и успокаивающе замахала руками.

— Да не обвиняю я тебя…

Но Энни уже разошлась.

— Значит, я и лицемерка, и врунья, и вообще дурочка…

— Так, стоп! – остановила её сестра. – Это так?

— Нет, — всхлипнула Энни.

— Ну и всё!

Энни потихоньку успокаивалась.

— Я-то думала… Она взрослый человек. Пыталась с ней наладить отношения. Подружиться. Её как-то со всеми нами подружить… Ну ведь человек она, не монстр, ведь есть же в ней что-то хорошее! Так мирно всё поначалу было. Она нам помогла, мы с ней вместе поработали… И тут вдруг… Можно подумать, она сильно пострадала! А теперь меня можно во всех смертных грехах обвинить, да? Ну вот ты скажи, разве это вежливо – такими словами меня обзывать?!

Элли грустно улыбнулась.

— У нас с тобой и у Ланги понятие о вежливости очень разное. Она ведь в совсем ином мире росла, не забывай.

— Ага, — мрачно согласилась Энни. – У них там если съел врага не по частям, а сразу, чтоб долго не мучился – уже уважение. А если до сих пор не съел – значит, вообще великая любовь!..

Элли слегка засмеялась, но тут же снова стала серьёзной.

— Энни, я думаю, тебе надо извиниться перед Лангой.

Энни подняла голову в крайнем изумлении. Ошеломлённая, она уставилась на сестру. Как то есть?..

— Просто коротко попросить извинения, — твёрдо пояснила Элли. – Не вдаваясь в подробности и не выясняя отношений. «Извини» — и всё. Что бы она ни начала говорить. Но, естественно, наедине, не при всех.

Энни встала, сосредоточенно нахмурившись.

С одной стороны, слова сестры казались разумными, но с другой…

— Знаешь, — медленно начала девочка, подбирая слова, — я думаю, это будет не лучший выход из положения. Она просто посмеётся надо мной, и всё, и будет только хуже.

— Давай ты не будешь решать за неё? – попыталась мягко улыбнуться Элли, но Энни замотала головой:

— Элли, она меня такими словами называла, а я у неё должна прощения просить?!

— Тебе есть за что извиниться, — заметила сестра. Энни помрачнела.

— За то, что я не сдержалась. Но я её не оскорбляла. И даже Веса не оскорбляла. Я понимаю, что смирение – великая добродетель, но не тогда, когда она поощряет чужое нахальство! Это она должна передо мной извиняться, а не я! Я с ней после такого вообще не хочу иметь никаких дел, — она снова стёрла слезу со щеки, но голос её оставался твёрдым. – Жалею, что вообще всё это затеяла. Не надо было её к нам звать.

Элли вздохнула. Иногда, особенно в вопросах взаимоотношений с другими людьми, её сестра становилась упрямее барана. Ланга, конечно, повела себя невежливо, но… с ней Элли уже поговорила, а вот с Энни беседа что-то к согласию не приходит.

— Энни, — снова попыталась она начать, — но ты же понимаешь, что тоже не совсем права.

Энни резко обернулась с отчаянием на лице.

— Если бы она меня не обзывала, я бы извинилась! Но она уже своё получила. Облила меня грязью, пусть теперь этим и довольствуется! Или ты думаешь, что она не скажет опять «лицемерка»? Да я и не хочу быть лицемеркой, — закончила она, отворачиваясь и хмуро скрещивая руки на груди. – У меня сейчас нет желания извиняться. И не будет. После таких слов…

Она направилась по аллее к дворцу. Элли вынуждена была последовать за ней.

— У тебя на действия слишком сильно влияют эмоции, — заметила она непонятно к чему. Энни на это ничего не ответила. Элли попробовала зайти с другой стороны.

— Ты же знаешь, что первым на примирение идёт тот, кто умнее…

— Вот пусть она и пойдёт, раз такая умная, — огрызнулась Энни. – Обзывать меня вруньей и лицемеркой у неё ума хватило! И вообще, я ведь, по её мнению, из себя дурочку строю! Элли, мне жаль тебя разочаровывать, — добавила она чуть мягче, — но это не тот случай, когда я считаю правильным первой идти на примирение. С её стороны это было просто хамством, даже если она это считает изысканной вежливостью. Пусть сначала вести себя научится по-человечески, а не по-пакирову.

Элли замолчала. Она поняла, что сейчас сестру не переубедить. Та упёрлась рогами в стену и будет так стоять ещё очень долго. Пока самой не надоест. С другой стороны, её чувства она тоже прекрасно понимала. Но ведь надо быть справедливой. Энни тоже не абсолютно права, и сама это признаёт. Что ж делать…

Уже у входа она вспомнила: а как же Совет? Не хватало ещё, чтобы эти двое там поссорились, им-то много ли надо, одна слово, другая десять, и пошло снова-здорово. И мало ли к чему это приведёт…

— Энни, — в который раз сделала она новую попытку. – Видишь ли… Есть некоторая разница между ссорой случайных подружек на улице и ссорой высокопоставленных лиц разных государств.

— Я тут причём? – буркнула девочка.

— Ланга – принцесса Подземного царства, первое лицо сейчас в своём мире. Ты тоже принцесса, и в нашем мире ты второе лицо после меня. А в истории были случаи, когда личная ссора двух глав государств перерастала в войну. Нам сейчас это не нужно. Понимаешь?

Энни хмыкнула.

— Глава нашего государства – ты, а с тобой она не ссорилась. А если очень надо, то я с ней разберусь в личном порядке. Это, в конце концов, моё дело. И вообще, я ей ничего такого сверхплохого не сделала! И не смей извиняться перед ней вместо меня! – поспешно прибавила она. – Я, в конце концов, взрослый человек, и она тоже, и я имею право требовать к себе уважения. В крайнем случае всё пройдёт и забудется. Хотя, — мрачно закончила девочка, — мне это трудно будет забыть. Это больше, чем обида. Ты просто не представляешь…

Элли только грустно улыбнулась. Все разумные доводы она уже исчерпала. Ну не давить же на Энни, не заставлять же её насильно извиняться, как маленькую. Она и правда взрослый человек. Только эмоции вечно через край, и наивности тоже сверх меры. И упрямства. Взрослая, взрослая, но ведёт себя как ребёнок… И даже непонятно, действительно ли это плохо, или всё-таки хорошо…

Рано или поздно она, конечно, перестанет расстраиваться и переживать, перестанет обижаться и наверняка помирится с Лангой – чего-чего, а злопамятности у Энни не было. Вряд ли забудет, это правда, но копаться в этом не будет.

А вот насчёт Ланги у Элли такой уверенности не было…

13.

— Сейчас вам Чебурашка скажет речь!

— Что я могу сказать? Все мы очень рады. Строили мы, строили и наконец построили. Да здравствуют мы, ура!

Аудиосказка «Чебурашка»

Совет не имел важного стратегического значения, военным он, по сути, не был, и на него собрались только те, кто присутствовал в данный момент во дворце. Впрочем, и таких людей (и не людей тоже) набралось достаточно много. Энни с Томом скромно притулились в уголочке возле окна (с них была взята страшная клятва, что они не будут вмешиваться и вообще будут сидеть тихо). Пять волшебниц, считая Лангу, расположились полукругом, в центре которого был трон. Напротив них сидели близкие друзья Элли: Дровосек, неразлучный с Весой, Страшила, Лев (он лежал на полу) и Аларм. Тотошку Элли держала на руках. Дин Гиор с Фарамантом пристроились чуть поодаль.

Без лишних слов Элли представила собранию Лангу (тем, кто её ещё не знал), передала слово ей и, откинувшись на жёсткую спинку трона, замолчала. Она слушала Лангу и наблюдала за друзьями.

Вот Энни с Томом. Через каждую фразу принцессы о чём-то перешёптываются. Тотошка почти спит, ему совершенно неважно, где и что происходит, главное, что он с хозяйкой. Дровосек рядом с Весой, а она, пожалуй, слушает внимательнее всех, с широко раскрытыми глазами ловя каждое слово дочери. Наверное, всё-таки хорошо, что они встретились до Совета и всё выяснили, иначе бы сейчас Веса этого не пережила… Старшие волшебницы – серьёзны и сосредоточены, Корина подчёркнуто на Лангу не смотрит и вообще изображает скуку. Аларм взволнован: речь идёт о рудокопах, среди которых его отец… Остальные просто внимательны, но не испытывают особых эмоций.

Ланга же рассказывала спокойно, сухо и плавно, как давно затверженный текст. Хотя Элли всё равно казалось, что принцесса немного нервничает. На Весу и Дровосека Ланга смотреть избегала.

— Думаю, все вы знаете, что в Подземном царстве содержалось много рабов-рудокопов. Больше всего – на острове Горн. Они участвовали не только в постройке Лестницы, но и на других работах… В последнее время Властелин всё меньше обращал на них внимание, однако труд их легче не становился – скорее наоборот, — условия делались всё хуже, и число недовольных увеличивалось. Всё больше рабов бросали в темницы, но это не помогало, и недовольство росло и там… А потом рабы стали сговариваться и с некоторыми из солдат, и людей, и каббаров, с которыми встречались там же, в заключении. Этому способствовало то, что Властелин ужесточил порядки и в армии перед нападением на Волшебную страну. Для тех, кто не знает, — принцесса обвела взглядом зал, — каббары вовсе не машины-убийцы. От природы в них это не заложено. Это воспитывается так же, как здесь, например, у детей воспитывается мирный труд… К такому образу жизни их обязывает среда и законы того общества, в котором они живут: убивай, или убьют тебя, — Ланга нервно переплела пальцы, её голос стал более жёстким. – У них, как и у людей, есть разум и сердце, и они вовсе не бездушные создания, полностью подчинённые воле Пакира, как вы, возможно, думаете. Хотя, конечно, и от людей они во многом отличаются. – Принцесса секунду помолчала, а потом тряхнула головой. – Но возвращаясь к делу. Как я уже сказала, число недовольных росло. Их объединяло одно – стремление к свободе. И они выбрали удобный момент. Когда на острове остались только несколько отрядов охраны, поднялось восстание. И я бы даже сказала, вполне успешно началось. Восставшие освободили своих собратьев из тюрем, все вместе они захватили дворец. Так случилось, что он был почти пуст. Пакир на остров уже не вернулся. Вернулась только я. – Она улыбнулась чуть скептически и заговорила проще. – Прилетаю, у меня на руках Дональд в полуобморочном состоянии – это я его отправила задержать Пакира и не дать ему приблизиться к Вратам Тьмы. Просчиталась – ничего не вышло. Во дворце разгром и бродят толпы рудокопов и редкие кучки солдат. Вокруг острова собрались подводные монстры, которые тупы, как пробки, и ничего не понимают, кроме того, что остров надо стеречь. А кроме всего этого, где-то во дворце сидит алхимик, свихнувшийся на Чёрном пламени и уже дважды устроивший пожар, и непонятно где бродит Кащей Бессмертный – кстати, до сих пор непонятно где… И это не говоря о том, что наверху в этот момент творится. Согласно плану, остров должен был быть под моим присмотром, как это уже один раз было. Тогда меня чуть не убили за промахи и своеволие, и в этот раз предупредили: упущу хоть малость – всё. Я представила, что будет мне на этот раз. У меня был выбор: либо поубивать всех восставших, чему Властелин не обрадуется, либо выкручиваться как-то так, чтобы он об этом не узнал, потому что вернуть их всех на места уже было невозможно. И я решила, что на сей раз победа Властелина не в моих интересах. Удачным оказалось то, что Дональд, пока сидел в темнице, успел с кем-то познакомиться из тех, что позже развернули бунт. Я постаралась быстро привести его в порядок, а потом оставила с ними. Они вроде даже поверили, что он им не враг, значит, и я тоже, — по крайней мере, настолько поверили, что не стали шуметь дальше. После чего единственное, что я смогла сделать – это уничтожить резервы армии Пакира. Ничего больше… Ну и потом понадеялась, что вы здесь, наверху, его добьёте, — она усмехнулась с некоторым сарказмом. – В этом я хотя бы не ошиблась…

На этом месте рассказа Элли оставалось только удивиться. Ланга, похоже, всегда прежде всего заботилась о собственных интересах. Получается, что победить Пакира нужно было не для того, чтобы Волшебная страна не погибла, а чтобы самой Ланге было хорошо. С другой стороны, кое-что из деяний принцессы оборачивалось-таки на всеобщую пользу. Тот же её внезапный выверт с резервами армии. Это ж какое хладнокровие и жестокость надо иметь, чтобы вот так просто погубить столько всего и всех? С другой стороны, война есть война, и если б она этого не сделала, то погибло бы ещё больше людей… Как же всё запутано. Не поймёшь даже, как после этого к Ланге относиться.

А Ланга рассказывала дальше:

— Так вот, после всего этого мне пришлось собирать выжившие отряды бывшей армии, отправлять их на остров, а на острове был совершенный беспорядок. Меня признавали не очень охотно, до открытой агрессии не доходило, но просто всё его население превратилось в неуправляемую толпу, которая шатается туда-сюда и не знает, что ей делать. У рудокопов, бывших рабов, образовалось некое подобие начальства, в основном это зачинщики восстания, но и они не знают, куда деваться. Покинуть остров они бы рады, но просто уплыть с него мало, надо ещё куда-то приплыть. Кое-как, через Дональда, мне удалось убедить их пока не пороть горячку и не нестись сломя голову неизвестно куда. Каббары же просто сидят и ничего не хотят знать и делать. Но если с бывшими подданными Пакира я ещё могу договориться, то рудокопы мне и самой не нужны. А тут другая проблема… — Ланга вздохнула, она уже устала говорить. – Как многие из вас наверняка знают или догадываются, рабов на остров отправлял король рудокопов Тогнар. Мне однажды пришлось иметь с ним дело. Пакир не совсем подчинил его своей воле – больше просто запугал и запутал, и взял под свой контроль и его самого, и всё происходящее в Пещере. Со временем Тогнар всё больше подчинялся Тьме… Для него было очень удобно отправлять всех недовольных его правлением к нам на остров в качестве рабов. А однажды Властелин даже заставил его сражаться на своей стороне. Помните, когда во время вашего похода в Подземную страну на вас напали корабли рудокопов? – Ланга посмотрела на Аларма и Страшилу, и те кивнули. – Так вот, Властелин, как мог, контролировал Тогнара. В своей манере. Но я этого делать не могу и не хочу. Мне достаточно того, что я стала хозяйкой острова Горн и правительницей Подземной страны; но рудокопы – это уже иное государство, у них свои правила, своя жизнь, а я не Пакир и подчинять себе всех насильно не собираюсь. Они же меня королевой вряд ли признают, — со смешком проговорила она. – Итак, сейчас у меня на острове остались несколько сотен людей, что не устраивает ни их самих, ни меня. Я несколько раз пыталась наладить связь с Тогнаром, но у меня ничего не вышло – на мои личные призывы он не откликается, те, кого я отправила для переговоров, не вернулись и тоже молчат. Я даже не знаю, что у него на уме. Тем не менее, воевать с ним я не собираюсь, это было бы слишком мелко и легко. Да, легко, — повторила она, заметив недоверчивые выражения нескольких лиц. – У меня ещё есть какая-то армия, а у него в лучшем случае несколько отрядов. Против каббаров, морских и летающих чудовищ он не устоит. Но какой смысл с ним воевать? Ну стравлю я рудокопов с рудокопами же. И мне же будет хуже, потом обязательно кто-нибудь из них обернётся против меня, и будет вечная война, а мне это совершенно неинтересно. Тогда проще оставить их рабами, ведь я всё равно сильнее их. Но мне они не нужны. Есть, конечно, и такой вариант – переселить рудокопов с моего острова на поверхность земли. Но вряд ли он кому-то понравится, к тому же вопроса с Тогнаром это не решит. То есть у нас под боком сейчас образовалась такая тайная засада, от которой неизвестно, чего ожидать.

Ланга наконец замолчала и с утомлённым видом села. Все переглянулись. Затем Элли нерешительно спросила:

— И чего же ты хочешь от нас?

Ланга искоса глянула на неё.

— Ну, мне показалось, что это дело касается не только меня, но и всех вас. А некоторых – особенно, — она бросила взгляд на Аларма.

— Понятно, что касается, — задумчиво кивнула Элли. «А ты решила одним ударом убить двух зайцев: избавиться от нежелательных жителей на твоём острове и подмазаться к нам, чтоб мы с тобой не воевали», — чуть не добавила она, но вовремя прикусила язык: это было невежливо. – И что ты нам предлагаешь делать?

Прежде, чем думать о чём-то самим, хорошо было бы выяснить позицию Ланги. И решать в зависимости от неё.

— Я вам дала информацию, а вы уже сами думайте, — равнодушно бросила принцесса. – В конце концов, не делайте вид, будто всё это вас не интересует.

Элли нахмурилась. Энни в уголке тоже. Но в этот момент заговорил Аларм, и всё внимание переключилось на него.

— Зачинщик всего этого – король Тогнар, — негромко сказал он, как будто сам себе. – И, возможно, несколько его приближённых, которым это выгодно, как это обычно бывает. С ними и надо разбираться, лицом к лицу.

— Логично, — тут же подала голос Энни из своего уголка. – Аларм спустится в подземелье, вызовет Тогнара на поединок, и всё! Делов-то, — и непонятно было, серьёзно она говорит или всё же шутит.

— Что ж мы раньше не додумались, — со смешком поддержал её Том.

— А раньше Аларм занят был, — пожала плечами Энни. Она бы с удовольствием развила эту тему и дальше, если бы не строгий взгляд сестры, в котором ясно читалось:

«Энни, ну я же тебя просила вести себя тихо».

— Я с удовольствием спущусь в подземелье, — невозмутимо заверил девочку Аларм. – Но, во-первых, я не знаю, как это сделать. Во-вторых, я всё-таки сначала хотел бы встретиться с отцом, — он перевёл взгляд на Лангу, — если это возможно.

— Возможно, — кивнула принцесса. – Я бы даже сказала, тебя там очень ждут.

Энни с Томом опять зашептались в уголочке. Элли подумала, что эта весёлая парочка её когда-нибудь с ума сведёт. Почему им не сидится спокойно? Хотя, справедливости ради, они тут никому не мешают. Пусть уж шепчутся, ладно.

— А что не так со спуском в подземелье? – спросил Дин Гиор.

— Все выходы на поверхность закрыты, — ответил Аларм. – Тогнар это сделал ещё до моего рождения и прекратил всякое общение с верхним миром. С островом Горн теперь тоже. Но проходы из Пещеры рудокопов в пещеру Пакира есть? – он снова вопросительно посмотрел на Лангу.

Та кивнула.

— Разумеется. По крайней мере, по реке. Возможно, и другие, я могу не знать всех. Но уверена, что реку Тогнар контролирует…

— Тогда и выходов на поверхность должно быть не так уж мало, — вставил Дровосек. Ланга закусила губы. К Дровосеку как к давнему жениху матери у неё было особенно сложное отношение. А он говорил дальше: — Помните Руфа Билана, предателя? Он пробрался туда случайно…

— Он разбил стенку в Священной пещере, если я правильно помню, — возразил Фарамант. – Но, если подумать, вдруг там можно было бы как-то ещё пройти…

— Нет-нет, — прервал их Аларм. – Тогнар об этом тоже знал. Подземные туннели, ведущие на поверхность, засыпаны все до единого. Чтоб никто не сбежал. Следопытов-знатоков подземных ходов у него хватало. К тому же эти туннели тоже не сами возникли. Многие из них созданы рудокопами, только очень давно, и если покопаться в архивах, то можно найти отчёты о том, как это делалось и куда какой туннель ведёт. И даже карты. Только это, как правило, мало кого интересует.

— А ты как выбрался? – недоверчиво поинтересовалась Корина. Историю Аларма она знала плохо.

— Через трещину в земле. Я искал её потом, но её, похоже, завалило. Да там сейчас я бы и не пролез…

— Но нам же не нужны новые туннели? – спросил Страшила. – Можно восстановить старые, закрытые Тогнаром.

— И я о том же, — поддержала его Ланга. – Но проблема вот в чём. Предположим, мы собрались и полезли в Пещеру. Тогнар это увидел, выстроил своих подданных в ряды и отправил против нас. И попробуй им внуши, что всё это ради их блага.

— И рудокопы пойдут убивать рудокопов, — пробормотал Аларм.

Элли же с одобрением подумала, что Ланга говорит «мы», и ей это понравилось. По крайней мере, дало надежду на какое-то объединение.

— Короче, нужна разведка, — деловым тоном высказался Том из уголка. Большинство присутствующих засмеялись. Никто не сомневался, кого именно мальчишка предлагает в разведчики.

— Нет, Том, ты никуда не пойдёшь, — сказал Аларм.

— Ну я пойду, — заявила Энни.

— А ты тем более, — ответила ей Элли.

— У меня есть серебряный обруч!

— Дашь его кому-нибудь другому, — пожал плечами Аларм.

— Ага, тебе, например, — отозвалась Энни тоном «никогда и ни за что в жизни».

— Я только настро-оился… — протянул Том, чем вызвал новый взрыв веселья. Даже Ланга не сдержалась.

— Сиди уж! – выговорила она сквозь смех. – Едва выжил в одной переделке и уже рвётся в следующую. У вас все такие? – обратилась она к Элли. Та невозмутимо кивнула:

— Все.

— Но так же нечестно, что в Пещеру полезет один Аларм, — надулась Энни. – Может, другие тоже хотят!

— Энни, если ты так жаждешь попасть под землю, я потом тебе лично устрою экскурсию, — вышел из терпения Аларм.

— По местам боевой славы? – съехидничала девочка.

— Так, друзья мои, давайте серьёзнее, — повысила голос Элли. – Энни, насчёт тебя мы потом разберёмся. Пока что никто никуда не лезет.

— А разведка? – спросил Том.

Элли тяжело вздохнула и посмотрела на Лангу в поисках поддержки.

— О том, что происходило в Пещере две недели назад, я знаю, — сказала принцесса. – У нас там были свои соглядатаи, шпионы, доносчики… называйте как хотите. Они числились якобы на службе у Тогнара, но на самом деле подчинялись только нам. А потом связь прервалась и с ними. Вряд ли за две недели Тогнар смог что-то сильно изменить… Ему и самому невыгодно всё время сидеть в полной изоляции. Так и умереть можно. Но главное, чего я не понимаю – как он смог это сделать. Он не маг, и даже не великий воин.

— Я предлагаю сделать так, — сказал Аларм. – Сначала я отправлюсь на остров Горн, к отцу и другим бывшим рабам с Лестницы. А потом уже, возможно, вместе с ними будем думать дальше, как пробраться к Тогнару и что с ним делать.

— Усыпить, — снова подал голос Том.

Все повернулись к нему.

— Как усыпить? – не поняла Ланга.

— Как всех королей усыпляли, — пояснил Том. – Ну как усыпили и перевоспитали тех семерых. Вода там рядышком, далеко ходить не надо.

Элли вздохнула и закрыла лицо руками. Идеи Том высказывал периодически очень интересные, но зачастую их было крайне трудно понять и ещё труднее выполнить.

— Ну это всё же лучше, чем убивать, — с обидой добавил Том, видя, что его никто не поддерживает.

— Я подумаю над твоим предложением, — пообещал ему Аларм.

— Но мы все в Подземное царство отправиться не сможем, — сказала Элли, обращаясь к юному рыцарю.

— Всех и не надо, — усмехнулась Ланга. – Только вас всех мне там не хватало… Достаточно и одного Аларма.

Элли слегка нахмурилась.

— А ты почему со мной не полетишь? – спросил у неё Аларм, верно истолковав её выражение лица.

— Я бы рада, — с извиняющейся улыбкой сказала Элли. – Но… в общем, у меня тут ещё куча дел.

Сидящие ближе к окнам услышали комментарий Энни, сказанный Тому громким шёпотом:

— И долг зовёт, и сердце просит. Хоть разорвись!

— Ну ладно, пусть ещё кто-нибудь отправится вместе с Алармом, — сказала Ланга, переводя внимательный взгляд с Аларма на Элли. – Только желательно сегодня же. Вместе со мной, это будет очень удобно и для меня и для них.

— Я! – громко вызвалась Энни. Она явно уже успела забыть недавнюю ссору с Лангой и вся была в мечтах о подвигах и приключениях, но её осадили сразу в три голоса:

— Не надо!

Энни надулась, но лишь на минуту, после чего опять что-то зашептала на ухо Тому. Элли приняла твёрдое решение забрать у сестры серебряный обруч. А то с неё станется сбежать куда-нибудь невидимкой. Намерение было благое, но, к сожалению, сразу вылетело из головы юной Хранительницы. Слишком много необходимо было помнить более важного.

Тем временем в зале начался спор. Дровосек высказал свою кандидатуру в качестве ещё одного гостя Подземной страны, но Ланга с каменным лицом сделала вид, что его не слышит. Энни и Тома никто и никуда отпускать не собирался изначально. У всех волшебниц была «куча дел». Страшилу Элли тоже отпускать не хотела, так как привыкла видеть его рядом с собой как друга и мудрого советчика, да и сам Страшила в подземелье не рвался. Лев не смог бы сидеть на драконе (а план был таков: до Ущелья драконов Аларм и кто-то ещё летят на облачке, а потом Чангар или Вараг их, наверное, согласятся довезти до острова). Фарамант и Дин Гиор тоже в расчёт не принимались. В конце концов, Аларм уже хотел, как и задумывал, лететь один, как вдруг послышался тихий голос:

— А может, я полечу?

Все обернулись к Весе.

На лице Ланги отразилась смесь эмоций от страха до изумления. Наступило молчание. Только Дровосек не выглядел удивлённым, видимо, уже был в курсе планов невесты. Слово было за Лангой, однако принцесса не знала, что сказать.

— Пожалуй, не стоит, — наконец медленно выговорила она и с непроницаемым лицом отвернулась.

— Почему? – настойчиво спросила Веса.

Снова повисла напряжённая пауза. Все ждали, что ответит Ланга.

— Тебе там не место, — процедила принцесса, когда дальше тянуть стало трудно.

Веса неожиданно преобразилась. Теперь это уже была не робкая тихая девушка, и она больше не пряталась за спиной Железного Дровосека. Перед собранием стояла мать Ланги. Только теперь все как-то осознали, что Веса действительно мать этой девушки, волевой, упорной и бесстрашной. Даже если Ланга бывшая принцесса Тьмы, а Веса на стороне Света, это не отменяло их родства и сходства.

— Почему мне не место там, где моя дочь живёт уже много лет? – звенящим голосом спросила Веса, и в её голосе промелькнули какие-то знакомые нотки, которые, однако, привычнее было услышать от другого человека… — Почему я не могу посмотреть на тот мир, где она будет жить и править дальше?

— Потому что там слишком страшно! – крикнула Ланга, резко вскакивая. Веса тоже встала. Теперь они смотрели друг другу прямо в лицо. – Ты не можешь это видеть, ты сама не понимаешь, чего хочешь!

— Все могут, даже эти дети могут, — Веса с вызовом вскинула голову, указав рукой на Энни и Тома, — а я не могу?

Ланга долго смотрела на неё. Все вокруг замерли, наблюдая это безмолвное противостояние.

Принцесса первой опустила глаза. Повернулась к Элли.

— Мы всё выяснили? – спросила она голосом, в котором не осталось никаких красок.

Элли помедлила и неуверенно кивнула. Она не вполне понимала, что значит «всё».

Ланга перевела взгляд на Аларма.

— Через полчаса жду в парке. Думаю, этого времени достаточно.

Аларм кивнул. Ланга резко шагнула вперёд, буквально пронеслась грозной фурией между кресел к двери, открыла её и вышла.

Веса молча сжала губы. Можно было бы подумать, что она плачет, но без единой слезинки. И только Стелла, смотревшая вслед убежавшей принцессе, заметила, что секунду назад у Ланги было то же самое выражение.