Цвета радуги (джен)

После ответа Поттера на письмо Тома через неделю прилетел черный филин — портключ с инструкцией. Парень, не долго думая, активировал его и попал… а куда он, кстати, попал? Какой-то дом, довольно большой, но явно давно пустующий, хотя были видны следы недавнего ремонта. Неужели Том себе домик завел?

Темный Лорд вышел отвечать на незаданный вопрос Гарри лично и во всей красе. Поттер его узнал сразу — черная аура была видна за версту. И ниточка протянулась моментально. Поттер поспешил задавить ее и рассмотрел своего визави более внимательно. Гарри заранее подсчитал, сколько Тому должно быть лет, и определенно увидеть его таким молодым и крепким не ожидал. Темному Лорду на вид было лет сорок, довольно высокий брюнет, аристократичная бледность и красота сразу бросались в глаза. А вот цвет глаз остался прежним — красные отблески смотрелись завораживающе, но ясно давали понять, что человек этот очень опасен. Одет Волдеморт был в черную мантию довольно дорогого покроя, хотя Поттер мало, что понимал в магической, да и в магловской, одежде.

— Доброго здравия, Том. Прекрасно выглядишь.

— Здравствуй, Поттер. Проходи, не стесняйся.

— А где все твои пожиратели? Куда ты их попрятал? — усмехнулся парень, проходя вслед за хозяином в дом. Удивительно, но внутренне убранство было куда ухоженнее, нежели экстерьер. Возможно, это была лишь маскировка?

— Я их еще не созвал. Помимо тебя еще лишь несколько людей знают о моем возвращении.

— Естественно, зельевар? Профессора Снейпа напряг?

— Нет, Северус, к сожалению, из Хогварца ни ногой. Но я сделал визит вежливости своему старому учителю, Горацию Слизнорту. Этот морж всегда был немного труслив, но дураком никогда не был, а потому отказать в моей маленькой просьбе не мог, — кровожадно улыбнулся Лорд. — И свою работу он, согласись, выполнил отменно.

— Не боишься, что разболтает?

— Лорд Судеб ничего не боится, Поттер. Я уже говорил, что Слизнорт не дурак? Так вот, он в курсе, что Непреложный Обет убивает медленно, но верно.

Тем временем собеседники дошли до гостиной и расселись по креслам, и домовик, вызванный хозяином, уже сервировал маленький столик для чая. Поттер на все это взирал несколько ошеломленно.

— Ты что-то хочешь спросить, Гарри?

— Нет, хотя… да. Ты прости, конечно, но твое поведение…

— Что такое?

— Оно несколько не вяжется с тем, как тебя описывали… Кровожадный убийца, мрачный темный маг, и все такое… А мы тут сидим в обычной комнате и пьем чай.

— О, это лишь устоявшийся стереотип. Не исключаю, что половину домыслов обо мне насочиняли без всяких оснований, но некоторые слухи старательно пускали мои… соратники. Я же уже говорил: страх неизвестности — очень эффективное оружие против масс, и моя аура таинственности и жутковатости довольно хорошо делала свое дело. Ты мне лучше расскажи, как подсунул мне камешек. Представление с «неправильными» заклинаниями было, конечно, забавным, но как через мой щит, который не может пробить десяток Авроров, ты пробросил мне аккуратно в карман материальный предмет?

— Это «представление» я берег для особого случая. Была у меня, правда, мыслишка подшутить над кем-нибудь, изобразив зеленый луч с криком пострашнее… Хотя, это можно… Ладно, о чем я? Так вот, щит. Этот твой хваленый щит материальные предметы пропускает на раз. Ты разве не знал?

— Мда? Странно.

— А можно встречный вопрос?

— Попробуй.

— Я недавно рассматривал газетные подшивки, про события десятилетней давности. Там было написано, что чета Поттеров скрывалась от Темного Лорда, тебя то есть. И хорошо скрывалась, под чарами Хранителя, как я понял. Так вот, их сдал сам Хранитель, зовущийся Сириусом Блеком. Якобы твоя правая рука. Не в курсе, где он теперь? В Азкабане, кажется?

— Хочешь отомстить?

— Ну как тебе сказать?

— А мне? Мне отомстить не хочешь? Их же убил я, а не Блек?

— Ты знаешь, я до девяти лет считал, что они погибли в автокатастрофе — родственнички скормили эту версию. Потом я прочитал — их убил злой нехороший дядька Тот-Кого-Нельзя-Называть, но умер сам. Потом нарисовалось Пророчество, и я понял, что выбора у тебя как такового и не было. И никакой ненависти у меня не возникло. Не знаю, почему. Можешь считать меня бессердечной скотиной. А вот предателей я терпеть не могу.

— Ясно излагаешь. А по поводу Блека я тебе по секрету скажу. Не был он моей правой рукой, да и пожирателем вообще не был. Это их четвертый приятель, Питер Петтигрю, сдал. Выбрали его Хранителем, думали, что никто на этого тихоню и размазню не подумает. А не учли, что эта крыса уже давно примазывалась к тому, кто сильнее — сначала к Поттеру, твоему отцу, с Блеком, а потом к Темному Лорду. «Они меня не уважают, презирают», — плаксивым голоском изобразил Том, — в общем, это он их и сдал мне. Что было потом, я уже не знаю.

— Так его Блек после той ночи быстро нашел и угробил вместе с кучей маглов Петтигрю. Его авроры повязали и упекли в Азкабан… Вот зараза! Невиновного! Бардак, черт подери!

— Так, Поттер, хватит магловских ругательств, маг ты или где, в конце концов? Говоришь, он ту крысу с маглами на тот свет отправил? Тогда он вполне виновен. Возможно, конечно, аппелировать… Состояние аффекта… Нет, столько лет прошло, ничего уже не доказать.

— А если побег устроить? У тебя там все равно куча приспешников проживает — и им хорошо, и Блека прихватишь — мне радость.

— А зачем он тебе?

Тут Поттер задумался. А действительно, зачем? О родителях побольше узнать? Так Снейп все и так хорошо рассказывал, и без прикрас. Этот Блек, по его рассказам, и без убийства маглов был порядочной сволочью «без башни». Хотя пристрастная сторона, опять же… Тут Волдеморт отвлек его от размышлений:

— А с чего ты взял, что я буду побег из Азкабана устраивать? Я так похож на сумасшедшего, туда добровольно соваться?

— Нет. Не похож. Но там сидят самые твои верные… соратники. Со стороны будет выглядеть некрасиво, если ты их кинешь.

— Логично. Хорошо, это нужно будет обдумать.

— Ну, мне, наверное, уже пора.

— Счастливо, Поттер. И никому обо мне не болтай, еще рано. Я сам скажу, когда можно будет. И вот еще, ты книжек просил по темной магии… Не буду говорить, что тебе еще рано, ты уже большой мальчик. Вот, держи. Но чтобы через месяц вернул целыми и непотресканными!

Гарри кивнул, взял сверток, вышел из дома и активировал портал до своего убежища.

* * *

Все лето он провел под присмотром Снейпа. Зельевар рассказывал ему о зельях, к тому же пора была попробовать практику, которая прошлым летом была малодоступна. Поттер довольно неплохо справлялся, к тому же раньше он недурно готовил, а варка зелий была очень похожа на приготовление супа, за исключением излишне строгой методики — шал вправо, шаг влево — взрыв. Но Снейп неплохо его натаскал по теории, какое действие что дает и что делать нельзя ни в коем случае. Параллельно он рассказывал парню о различных заклинаниях, используемых в быту. Он пару раз наблюдал, как Поттер убирал за собой, не дожидаясь домовика. Весь интерьер комнаты после этого приходилось переделывать. Хорошо еще, что в лаборатории мальчик таких экспериментов не ставил.

В свободное от зелий время Гарри читал книжки Тома. Материал школьной программы, его интересующий, он уже изучил год назад, а потому можно было взяться за темную магию. Читая эти основательные фолианты, Поттер никак не мог понять, в чем же разница между темной и светлой магией. Авторы этих книг ссылались на чьи-то «авторитетные мнения» и конференции магов, на которых и решалось, что темное, а что светлое, что нельзя, а что можно. Один автор вообще утверждал, что разделение магии в корне неверно — магия едина во всей ее многообразии. Зачем тогда книга называлась «Теория Темной Магии»? Один автор дал более или менее вразумительное определение — темной считается та магия, которая затрагивает душу и разум. То есть искусство окклюменции автоматически относилось сюда. Также в книжке упоминалось некое заклинание «крестраж» — «темнейший из разделов магии, который я вообще не хочу упоминать», со слов автора. Зачем тогда вообще писать? Поттер решил, что если Том дал эти книги ему, значит, сам точно их изучил и знает, что это такое. «Спрошу при встрече», — подумал Гарри.

Вечерами, на своих обычных тренировках в лесу, он пробовал простейшие темные заклинания. Атакующие были вполне впечатляющими, по крайней мере, по описанию в книге. На живых существах он их не пробовал. А вот щиты он перебрал все. Некоторые у него получались сразу, некоторые с десятой и более попытки (для сравнения, атакующие у него получались все моментально), а парочка вообще не получилась ни в тот день, ни в следующий, ни через неделю. Хотя те и относились к разряду высших, Поттера это не смущало и не пугало.

Снейп иногда незаметно подглядывал на эту беготню в лесу. По крайней мере, он считал, что незаметно. Гарри его однажды разуверил в этом, когда во время передышки помахал рукой зельвару, находящемуся под «хамелеоном». Откуда же ему было знать, что под этими чарами он «светился» еще сильнее, чем обычно? Тогда парень предложил присоединиться. Пару часов они бегали друг от друга, швырялись заклинаниями и распугали всю местную живность. Снейп так увлекся, что в горячке чуть не кинул Круцио. Опомнившись, он тут же засобирался в дом. Поттеру стоило больших трудов убедить профессора в том, что все было нормально. Действительно, этим парня было не смутить, но Снейпу об этом знать было не обязательно.

* * *

Так прошел июль. На день рождения ему прислали подарки Малфои и Том (опять книжки, а как же), а Снейп свой преподнес лично — походный наборчик зельевара. Ну что еще от него можно было ожидать, верно? На вопрос профессора, как Поттер собирается отмечать свой праздник, парень неопределенно пожал плечами и ответил: «Никак». Снейп на него странно посмотрел, но промолчал.

Гарри вообще в первый раз получил подарки на день рождения. Раньше, хотя он и проводил много времени с профессором, этот день проходил незаметно и привычно, особенно для ребенка, который ребенком уже и перестал быть, не успев полюбить этот праздник. И вот — подарки. Особенно от Тома — откуда он знал? И тут же вспомнил про Пророчество: «Ну ясно, откуда знал. Он из-за дня рождения и приперся тогда…» Настроение тут же упало до отметки «выше нас только плинтус».

Снейп заметил резкую перемену в мальчике, а потому не трогал его — пусть будет выходной. А тот, узнав, что зелий сегодня не будет, на полдня скрылся в лесу, появился на обед и снова исчез.

Поттер учился аппарировать. Конечно, было еще рано. Но нашему герою, как известно, на подобные ограничения были глубоко плевать. Он отыскал в книжках по темной магии теорию аппарирования («Интересно, неужели никто не знает, что это относится к темной? Наверное, знают, но молчат — еще и это запретят, а метлы уже достали, придется пешком ходить» — веселился Поттер). Изучив теорию, приступил к практике. Хитрость была в том, что методика довольно сильно походила на легилименцию, с небольшой разницей — нужно было желать попасть не в чужие воспоминания, а в конкретное место, а требуемый душевный настрой был практически идентичен. И проведя подобную параллель, он довольно успешно аппарировал. Материализовавшись в паре метров над землей, он кубарем свалился на землю и захохотал.

Когда истерика закончилась, он продолжил тренироваться. Так прошел его день рождения.

* * *

Однажды парень спросил у Снейпа:

— Профессор, а вы в курсе, за мной в детстве велось наблюдение? Как живется народному любимчику, хватает ли ему сладостей, и так далее?

— Меня это мало интересовало, Поттер. А почему вам стало интересно только сейчас? Неужели сладостей действительно мало стало?

— Понимаете, раньше я на улице появлялся довольно часто — на учебу, работать в саду, прогуляться… А после потери зрения я, ясное дело, на свет не показывался. Это было все понятно для сторонних наблюдателей. А сейчас, когда глаза у меня опять имеются, мне положено появляться на улице довольно часто, как считаете?

— Ясно, хорошо, я постараюсь незаметно у Дамблдора выяснить. Как-никак, вы мой студент, живущий среди маглов…

Так через неделю Поттер уже знал, что все это время наблюдателем за Золотым Мальчиком Дамблдора была старая кошатница миссис Фигг, являющаяся по совместительству сквибом и старой знакомой директора. Теперь парень уверился в том факте, что директору на него абсолютно наплевать. И теперь Гарри регулярно, раз в пару-тройку дней аппарировал на полчаса к родственникам и мозолил глаза всем желающим. То, что Том скрывал факт своего возвращения, было ему на руку — в противном случае его охрана стала бы гораздо серьезнее. По крайней мере, так всерьез считал Гарри. «Хотя кто его знает, этого маразматика? Вон, в прошлом году забрал меня в Хогварц, комнату выделил, я уже, наивный, решил, что он меня к Дурслям и не оправит больше. А вот тебе! Обломись! Только ручкой помахал. Хотя… Сидел бы сейчас в замке и никуда и ни под каким видом отлучиться нельзя», — размышлял парень.

А однажды Снейп завел разговор о чарах Хранителя. Гарри давно хотел его поспрашивать на эту тему, но не ожидал, что профессор сам заговорит об этом. Только разговор зашел не о том, что произошло одиннадцать лет назад в Годрковой лощине, а об установке заклятия на доме Гарри. А Поттер себя считал параноиком…

Сам Гарри знал примерное описание ритуала и требования для его проведения — он этим заинтересовался сразу, как прочитал в вырезках газет о злополучном Хелоуине. Поэтому, когда он узнал, что он сам и будет Хранителем, удивился — для ритуала требовался другой человек, так писалось во всех источниках (тех, что нашел сам Гарри, конечно — а их в школьной библиотеке нашлось всего два). На это Снейп неопределенно ответил, что у него есть надежный источник. В общем, ритуал провели, Гарри дал записку с адресом профессору, и теперь Поттер был действительно спокоен за свой домик.

* * *

Неожиданно… кончилось лето. Так часто бывает, буквально каждый год. И каждый год это случается все неожиданнее и неожиданнее.

Вот и в этот раз пришлось отправляться в школу. Для этого Гарри аппарировал с вещами на Тисовую улицу и напряг дядюшку отвезти его до вокзала Кингс Кросс. Методом таких хитрых манипуляций он оказался в Хогварц-экспрессе. Найти свободное место не составило труда — всего лишь найти слизеринцев, среди них отыскать Драко Малфоя и вручить чемодан Креббу или Гойлу. Доехали до школы без приключений.

Распределение и банкет прошли без помех, и за преподавательским столом сидел всего один незнакомый тип — лучезарно улыбающийся кудрявый блондин в лиловой мантии. «И ЭТО будет учить нас ЗоТИ?», — мрачно подумал Поттер. Гилдерой Локхарт, так звали нового профессора, значился в списке необходимой литературы на новый год как автор чуть ли не доброй дюжины книг. Поттер их, конечно, приобрел, но когда он начал их читать… Он ужаснулся тому бреду, что вообще-то предполагается быть обучающим материалом для подрастающего поколения.

После сытного ужина они отправились спать. Лишь вскользь он заметил маленькую рыжеволосую девчушку, которой ранее, видимо, показали Гарри Поттера, и теперь она чуть ли не пожирала его глазами. В хорошем смысле этого выражения, конечно. Малышке Джинни Уизли было всего лишь одиннадцать.