В погоне за желанием жить (джен)

Я со стоном опустил голову на подушку.

Кошмары. Чтоб их! Как же хотелось спать. Зелье закончилось, и ночи стали просто невыносимы.

Стоило только на секунду закрыть глаза, и я увидел поляну перед Хогвартсом, усыпанную трупами. Траву, ставшую красной от крови. И тихое завывание ветра, словно плач над мертвыми детьми.

После этого я резко проснулся и еще около минуты не мог понять, куда попал. Казалось, что я до сих пор там, среди красной травы, мертвецов и ветра.

Тяжело вздохнув, я слез с кровати, бросив быстрый взгляд на задернутый полог моего соседа, и поплелся в сторону ванной. Нужно было привести себя в нормальный вид. Пожалуй, стоило заказать бодрящее зелье, чтобы не отключаться посреди уроков. Тем более, сегодня у меня был Квиррелл с Волдемортом в затылке. Что с ним делать, я пока не представлял. Нужно было скорее убрать его. Только вот как? Будь я в своем взрослом теле, я бы пустил ему проклятье в лоб. Но сейчас это убьет и меня. К тому же не стоит забывать про крестражи.

Мерлин, сколько проблем!

Я прижался гудящей головой к холодному кафелю в душе и слабо улыбнулся. Да, сейчас все еще неясно, но все мои друзья были живы. Все те, кого я любил.

«Еще надо Сириуса вытаскивать из Азкабана», — эта мысль тоже довольно давно не давала мне покоя.

Как вытащить его из тюрьмы? Для этого нужно достать крысу Рона. Но он никогда не носит ее с собой. Может, пробраться в гриффиндорскую башню? Опять-таки после Рождества, так как мантии-невидимки у меня пока нет. Оказывается, она решает столько проблем!

Выйдя из душа, я оценивающе посмотрел на себя в зеркало. Тощее тело, выпирающие ребра, торчащие ключицы, кожа, обтягивающая скелет, какого-то странного беловатого оттенка. И шрамы. Множество шрамов по всему телу. Они совсем не исчезают, как это было раньше.

«Хорошо еще, что Вернон не додумался бить меня по лицу, придурок», — я резко отвернулся от зеркала и начал одеваться.

Нужно было спуститься в Большой Зал и подготовиться к Травологии. Сегодня она у нас была первым уроком.

Уже почти три недели прошло с того момента, как я попал в Хогвартс. И я даже обзавелся новыми привычками. Первая — это завтракать с Драко, который, к моему удивлению, и правда оказался жаворонком. Вторая — каждое утро здороваться со Снейпом около входа в Большой Зал. Вот уж не думал я, что это окажется так сложно.

Северус с первого урока что-то заподозрил. Я это почувствовал. К тому же он видел мою правую руку, когда я споткнулся в коридоре и упал прямо у его ног. Я не заметил, как мантия на руке задралась, открывая ожог. Тогда профессор спросил, что это такое. Мне даже показалось, что он выглядел удивленным. Пришлось соврать, что я был невнимательным и обжегся.

Я люблю утренний Хогвартс. Он тихий и спокойный. Будто попал в объятия к матери. Ночной Хогвартс — загадочен, таинственен и мрачен. Но от того он еще более притягательный. Днем же он шумный, пропитанный энергией, счастьем…

Я люблю эту школу. Моя рука нежно коснулась каменной кладки, но вскоре мне пришлось ее резко отдернуть.

— Доброе утро, профессор Снейп, — тихо буркнул я, испуганно вздрогнув, когда мужчина появился из-за угла.

Сегодня я встретил его раньше обычного. Это немного меня сбило с толку.

— Доброе, Поттер, — мрачно ответил Снейп, даже не замедлив шаг.

Он обогнал меня и ворвался в Большой Зал, словно ворон. Я же осторожно и тихо проскользнул к своему столу. Вот уж с кем я не хочу иметь дела. Северус — талантливый и проницательный волшебник. Ему не составило бы труда выяснить, кто я. Хотя, делая ставку на невозможность моей ситуации, я думал, он не скоро догадается. Даже Дамблдор не сразу поверил бы, что я жил во второй раз. Потому что это невозможно. Но я же Гарри-чертов-Поттер! После Авады выжил. Дважды. И во второй раз даже вернулся в прошлое.

«Но сейчас важнее Квиррелл», — я резко оборвал свою мысль.

С ним у меня уже было два урока. На первом я убедился, что Том уже в нем. Это нужно было выяснить — раньше я не знал, когда именно он стал одержим. В конце концов, тогда меня это не интересовало.

А еще я обнаружил, что рядом с ним у меня жутко болела голова. Не шрам, а именно голова. Хотя, может, она болела из-за шрама, кто знает.

Теперь мне надо было узнать, возможно ли спасти Квиррелла. Я не хотел снова становиться его убийцей. Для этого нужно выяснить, пил ли он уже кровь единорога. Потому что если это так, то я просто не смогу его спасти. Проклятье — вещь скверная. Даже если я смогу освободить его от одержимости, проклятье съест его изнутри. Он просто… сгниет заживо.

Я с тяжелым вздохом взял в руки ложку и поковырял ей в овсянке. Ненавижу овсянку. Вот уж сам не знаю, почему.

Решительно отодвинув мерзкую кашу, я взял печенье и молоко. Интересно, с чего это домовики дали его мне? Обычно бывает тыквенный сок…

«Квиррелл», — мысленно напомнил я себе.

Мне срочно нужно было в Запретную Секцию библиотеки. Когда я готовился к Турниру Трех Волшебников, я встречал там книгу о том, как спасать человека от одержимости. Когда мы с Гермионой пробовали тот способ на мне, ничего не вышло. Крестраж — это не одержимость. К сожалению, я не помню всего рецепта…

«И как мне туда проникнуть?»

— Поттер, — раздался позади голос Малфоя.

Я от неожиданности подавился и пролил половину молока себе на мантию.

— Что? — просипел я, оборачиваясь.

Драко усмехался. Мне даже показалось, что я вернулся в свое прошлое. Тогда, когда мы с ним были злейшими врагами. Что это с ним случилось?

— Я слышал, что у вас сегодня урок полетов, — нагло заявил блондин, садясь рядом.

— Ну да, — я пожал плечами, достал волшебную палочку и, пробормотав заклинание, убрал молоко с одежды.

Малфой не удивился, потому что именно его я попросил «научить» меня этому заклинанию. Как он был горд, когда я «освоил» его с третьей попытки! Драко, видимо, возомнил себя прирожденным преподавателем. Теперь при каждой встрече он пытается меня чему-нибудь научить. И если раньше это забавляло, то теперь начало откровенно раздражать.

— Ты же ни разу не летал, да? — настойчиво протянул мальчишка, резко нагибаясь к моему лицу.

Я отодвинулся и кивнул.

— Главное при полете — не напрягать плечи, иначе метла будет плохо тебя слушаться…

Ну вот, о чем я говорил? Такая лекция могла продлиться до начала первого урока. А этого мне не хотелось.

— Прости, Драко. У меня сейчас Травология, а я к ней не подготовился, — я быстро подскочил со скамьи, подхватил рюкзак и понесся к выходу из Большого Зала.

Вслед мне раздалась какая-то фраза, но я ее не расслышал. Да и не особо хотелось.

Мне нравился Драко. Да, он был мелкой белобрысой сволочью, но он пока всего лишь ребенок. И его отец тоже не лучше. Но…

Он искренне сожалел, когда ему приходилось… «играть» со мной. Я видел его лицо и выражение глаз. Глаза Люциуса были пусты. В них не было ни радости, ни счастья, ни наслаждения. Казалось, он старался оказаться как можно дальше от камеры, пропитанной кровью и потом.

А потом убили Драко.

И Люциус сошел с ума.

А я был в этом виноват, поэтому всю боль, что испытал от него после, я принимал, как наказание.

Воспоминания отпустили меня, как только я почувствовал прохладный воздух. Сегодня у нас практическое занятие, поэтому нужно было следовать к теплицам. Кажется, нам расскажут про малую плотоядную Росянку. Совсем про нее ничего не помню. И не мудрено, когда тебе одиннадцать лет, то интересно все, кроме учебного материала.

В целом, урок прошел, как обычно. Я снова был в паре с Терри Бутом. С ним у меня сложились более дружеские отношения, чем с остальными. Причина ясна — я не видел его смерти. Для меня он был просто счастливым мальчиком, который в будущем станет хорошим отцом и мужем.

Вторым уроком была Защита от Темных Сил. Я невольно напрягся, когда подошел к кабинету. Голова сразу начала болеть, что говорило о том, что Квиррелл был в кабинете. Кажется, я начинал ненавидеть этот предмет.

Встав около последней парты, я вынул пергамент, перья и чернила. Затем опустился на стул и положил голову на парту. Она просто раскалывалась. Было невыносимо больно. Словно мозг хотел вырваться из головы и убежать.

— Снова голова болит? — осторожно спросила Лайза Турпин.

По поводу этого урока она была со мной солидарна — ей не нравился Квиррелл. Она считала его «злым». Кажется, так девочка выразилась в гостиной факультета.

Я с трудом повернул голову в ее сторону и попытался улыбнуться. Не хотелось пугать ребенка.

— Все нормально. Просто немного нехорошо. Тошнит от запаха чеснока, — тихо ответил я, поднимая голову с парты и сжимая зубы от боли.

В прошлой реальности мне казалось, что запах чеснока — это чудаковатость профессора, который верил, что он защитит от вампиров. Сейчас я знаю — запах чеснока перебивал запах разложения от Волдеморта. Магия Квиррелла пыталась его уничтожить, поэтому Том разлагался, умирал. А это всегда сопровождается ужасным запахом. Именно из-за того, что магия Квиррелла чуть не убила Волдеморта, он и начал пить кровь единорога. Поэтому мне надо было узнать, сколько времени Том паразитировал на теле Квиррелла.

Но это оказалось не так просто сделать! Голова грозила просто взорваться. Виски пульсировали, на лбу появились первые капли пота. Через десять минут я уже не мог сидеть прямо. С тихим стоном опустился на парту, обхватив голову руками. Почему же так больно?! Что изменилось с той реальности? Раньше так не болело.

— Гарри? — Лайза коснулась моего плеча.

Я вздрогнул, прикусив губу. Не трогай меня, девочка. Ты не та, кто сможет мне помочь. Мне просто надо выйти из кабинета.

— Профессор Квиррелл, — я поднял руку, стараясь выглядеть нормальным.

— Д-д-да, По-по-поттер?

— Можно выйти?

— К-к-конечно, — мужчина кивнул и снова отвернулся к доске.

Я резко поднялся со стула, но совершил этим самым большую ошибку. В глазах потемнело. Пол ушел из-под ног, а голову пронзила особенно сильная боль.

* * *

Северус быстро шел по коридору. В его расписании было окно, что значило свободное время для занятия зельем. Только вот его вызвал к себе Дамблдор, который снова спрашивал о Квиррелле и Метке. Будто что-то могло измениться за те две недели, что прошли после последнего происшествия. Происшествие — это небольшая боль в метке. Совсем незначительная, но она всегда возникала тогда, когда рядом был профессор по Защите. Это могло значить, что Квиррелл как-то связан с Темным Лордом.

Мысли мужчины прервал чей-то голос. Снейп остановился и прислушался. Сейчас шли уроки, и ученики, как и преподаватели, должны были быть в классе. Мужчина усмехнулся. Скоро у кого-то отнимут кучу баллов и отправят на отработки.

Но этому не суждено было сбыться. Шумели и правда студенты, но они сопровождали профессора Квиррелла, который левитировал перед собой маленькую фигурку в черной мантии.

«Что случилось? — сердце Северуса забилось в два раза чаще. — Пострадал кто-то из студентов?!»

Пусть Снейп и делал вид, что дети его раздражают, пусть он всегда издевался над ними, но на самом деле мужчина заботился о студентах так же сильно, как любой преподаватель. Пожалуй, что даже чуточку больше. Потому что он знал, как это — когда взрослым все равно.

— Что случилось? — зельевар оказался около процессии детей.

— Гарри… — всхлипнула белокурая девушка с эмблемой Рейвенкло на мантии. Кажется, ее звали Лайза Турпин. — Гарри внезапно упал!

«Какой еще Гарри?» — этот вопрос чуть не сорвался с губ профессора, когда он наконец-то смог разглядеть лицо ребенка.

Поттер. Снова этот Поттер!

Мальчишка, который не дает ему покоя со дня своего поступления! О нет, мальчик не нарушает правил и учится хорошо, только вот его поведение… Поведение, которое свойственно не ребенку, а взрослому.

Мальчик выглядел очень бледным, с огромными кругами под глазами. Но утром он был нормальным. Разве нет? С самого утра, у Большого Зала, у мальчишки даже был здоровый румянец.

Так как внятного ответа ему не дали (Квиррелл так сильно заикался, что понять что-либо было просто невозможно), Северус прислушался к суетившимся малышам вокруг.

— Почему он упал?

— Ему стало плохо?

— Он с утра был нормальным.

— Не говори глупости. Он всегда ненормальный. Ты видел, как он смотрит на некоторых людей?

Снейп мысленно удивился. Оказывается, не только он заметил странности Поттера.

Но это сейчас было совсем неважно. Важнее узнать, что случилось с этим проблемным ребенком.

Вся процессия ворвалась в Больничное крыло, напугав пару шестикурсников, которые пострадали от огнекраба. На шум моментально выбежала мадам Помфри, ахнула, подхватила Гарри своей магией и опустила на кровать.

— Что случилось? — напряженно спросила женщина, водя палочкой над ребенком.

— Он п-п-п-пр-пр…

— Он упал! — прервала профессора Квиррелла мисс Турпин. — У него болела голова, и он упал!

Медиведьма обернулась и погладила заплаканную девочку по голове. Затем она подошла к шкафу, взяла оттуда флаконы с зельем и протянула их Квирреллу.

— У вас еще идет урок. Идите в класс, напоите детей успокоительным и продолжите занятие, — спокойно сказала женщина.

Снейп мысленно удивился. А разве преподаватель, у которого пострадал студент, не должен оставаться рядом с ним, пока все не выяснится? Но Квиррелл не возражал. Взяв флаконы с зельями, он вышел из Больничного Крыла, подгоняя первокурсников.

— Что случилось, Поппи? — кажется, этот вопрос сегодня задают очень часто. Но он обязан был узнать, что случилось с Поттером.

Мадам Помфри с раздражением посмотрела на Снейпа, поставила ширму, чтобы старшекурсники не прожигали их любопытными взглядами, и наложила Полог Тишины.

— Ты же знаешь, что я не доверяю этому заике, — хмуро сказала медиведьма.

Снейп нахмурился. Он доверял чутью этой женщины. Во время его учебы, она была единственная, кто знал о его отношениях с семьей. Она была той, кто залечивал его раны, после каждого лета дома. А еще у нее был дар видеть людей. Скорее всего это связано с ее целительским даром, который помогает ей моментально понять, все ли в порядке с человеком или он жалкий симулянт. А если еще принять во внимание его метку… Правильно, что Квиррелла убрали подальше от Поттера.

— Так что с ним? — Северус кивнул в сторону мальчишки.

Помфри нахмурилась.

— Я не знаю, — внезапно сказала она, заставив мужчину на миг шокировано застыть.

— То есть…

— То есть по всем признакам, у него нет головной боли, но он точно в обмороке, — нахмурилась женщина, подходя к ребенку. — Сейчас проведу полный осмотр. Может, он болен чем-то серьезным.

Белая рука с волшебной палочкой поднялась над телом Гарри. С губ сорвался неясный шепот, а через пару минут в воздухе начали появляться золотистые светящиеся символы. Смотря на них, мадам Помфри хмурилась все больше и больше. Под конец медиведьма выглядела так, словно у нее на глазах убили пару детей. Она молча подошла все к тому же шкафу с зельями, взяла пять или шесть флаконов, снова подошла к Гарри и аккуратно поставила их на тумбу рядом с кроватью.

— Что…

— Сейчас мальчик спит. Мне нельзя его будить для лечения, так как он крайне истощен. Но я должна сделать кое-что другое. Мне. Нужен. Альбус. Дамблдор, — тихо зашипела женщина, одной рукой снимая Полог Тишины и быстро направляясь в свой кабинет.

Снейпу оставалось только следовать за ней. Он не знал, что обнаружила Помфри, но это явно было что-то страшное.

Подойдя к камину, медиведьма схватила летучий порох, кинула его в камин и громко назвала кабинет директора. Вскоре Снейп и Помфри стояли перед Альбусом.

— Добрый де…

— Альбус! — резко прервала его женщина, подбегая к столу, за которым сидел директор, и нависая над ним. — Как ты посмел?! Ты обещал, что ему там будет хорошо!

Северус чувствовал, что происходит что-то нереальное. Казалось, что Поппи готова разорвать Дамблдора на кусочки. Или придушить. А может, все вместе сразу.

— Боюсь, я не совсем понимаю, о чем ты, девочка моя, — успокаивающим голосом сказал директор, добродушно улыбаясь.

Эта улыбка заставила медиведьму разозлиться еще больше.

— Альбус, — тихим шепотом начала говорить женщина, — Гарри Поттера избивали. Ему сломали почти все ребра, два раза правую руку, три раза пальцы на руках и щиколотку. У него был проломлен череп. Дамблдор! Его морили голодом! Он не досыпает! У него крайнее истощение!

Директор замер. С его губ сползла улыбка, а из глаз исчез веселый блеск.

Но Северус всего этого не видел. Ему казалось, что земля ушла из-под ног. Этого просто не могло быть, потому что мальчишка должен быть избалованным негодником. Счастливым ребенком. Гарри Поттер же герой! Он выжил после Авады! Он один из умнейших первокурсников! Он сын Лили…

— О чем ты говоришь…

— О чем говорю?! — Помфри ударила ладошкой по столу. — Альбус, разве ты не следил за мальчиком? Почему ты допустил такое? Если ты снова отправишь его туда, я сама тебя убью.

Сказав последнее слово, Поппи резко развернулась и вошла в камин. Снейп знал, что она спешит к Поттеру, который может проснуться в любой момент. Но понимал он это только краем сознания. Сейчас он не мог даже пошевелиться. Потому что травмы Гарри Поттера были ему знакомы. Такие же были и у другого мальчика. Черноволосого слизеринца, отец которого был магглом, у которого была лучшая в мире рыжеволосая подруга и мать с красивой фамилией Принц…

— Северус? — тихий голос Дамблдора вывел Снейпа из оцепенения.

Он перевел взгляд на директора и горько усмехнулся.

— Вы знали? — это было единственное, что хотел знать мужчина.

Потому что если Альбус знал, то он окажется не тем, в кого так верил Северус.

— Мальчик мой…

— Вы знали? — вопрос прозвучал настойчивее.

Альбус вздохнул, поднялся с кресла и подошел к Фоуксу, который с самого начала разговора настороженно смотрел на гостей. Старческие руки ласково погладили птицу по голове.

— Так было нужно, Северус, — наконец-то сказал Дамблдор.

Снейп прикрыл глаза.

— Кому это было нужно? — тихо сказал он, стараясь не закричать. Почему? Почему?! — Он всего лишь ребенок, Альбус. Ему одиннадцать. Почему вы всегда решаете все за всех?

Сказав последнее слово, Северус развернулся и вышел из кабинета через дверь. Ему нужно привести мысли и эмоции в порядок. Да, Северус ненавидел Джеймса Поттера. Да, он любил Лили Эванс. Да, Гарри Поттер был точной копией своего отца.

Но он был всего лишь ребенком. Таким же, как сотни других детей.