В погоне за желанием жить (джен)

Я быстро шел по коридорам Хогвартса, стараясь унять бешено колотящееся сердце. То, что произошло несколько минут назад, выбило меня из колеи.

Драко Малфой предложил мне дом. Конечно, я просто сбежал, но все же…

Такого просто не могло быть. Никогда. Тот Малфой, который доставал меня при каждом удобном случае, не пытался бы завести со мной дружбу. Тот Малфой, который стал Пожирателем Смерти, не сделал бы такого.

Стоп.

Драко сейчас одиннадцать. Он всего лишь ребенок. Только почему он так хочет, чтобы мы поладили? Почему, чтоб его соплохвост поймал?!

«Голова раскалывается», — я резко остановился, схватившись рукой за каменную стену.

Урок уже начался, но мне совсем не хотелось идти на Трансфигурацию. Думаю, если я скажу, что плохо себя чувствовал, то профессор МакГонагалл простит мне одно пропущенное занятие. К тому же, если она уже в курсе событий, то определенно будет меня жалеть. Мерзко пользоваться этим способом, но я не в том положении, чтобы строить из себя гордого рыцаря.

Я тяжело вздохнул, опускаясь по стене вниз. Хотелось оказаться где-нибудь очень далеко. Где нет ни Волдеморта, ни Дамблдора… Там, где я смогу жить один.

«Кажется, ты замечтался, Поттер, — резко отдернул я себя, открывая глаза и вставая. Я должен буду сделать то, чего не смог в своей прошлой жизни. Нужно уничтожить крестраж».

Гостиная Рейвенкло была удивительно пустынна, что объяснялось довольно просто — сейчас шли уроки. Скинув рюкзак с плеч, я опустился на ближайший диван и прикрыл глаза. Я устал. Я так устал…

Но сейчас не время раскисать. Скоро уже Хэллоуин и возможность смерти Гермионы. Сразу после праздника надо будет пробраться в Запретную Секцию, чтобы найти ту книгу об одержимости. Думаю, это займет много времени. Я не помню даже названия, только ярко-красный переплет.

Тяжело вздохнув, я достал свой дневник из рюкзака и быстро пролистал исписанные страницы. Они почти все были заполнены. Где-то написано о крестражах, где-то о книгах… А где-то я писал о квиддиче, о Роне с Гермионой.

Нельзя, чтобы эта тетрадь попала кому-нибудь в руки. Я задумчиво прикусил губу, вспоминая все скрывающие чары. В конце концов, наложив три достаточно сильных заклинания, я немного успокоился. Теперь хоть любопытные дети не смогут сунуть в нее свой нос. Конечно, от преподавателей это не спасет, но вряд ли профессор Флитвик решит копаться в моих вещах.

«Хотя, Снейп бы смог это сделать», — я покачал головой, вспоминая странное поведение профессора в больничном крыле.

Он же погладил меня по голове. Своего самого ненавистного студента!

Из-за Снейпа я вспомнил, что произошло в Больничном крыле. И о том, что опекунов у меня пока нет. А это значит, что начнется судебное разбирательство. Без него, наверное, никак. Хотя, если учесть, что я Гарри-чертов-Поттер, может, директор что-нибудь придумает. Но все равно придется рассказать о Дурслях. Потому что взрослые не успокоятся, пока всего не узнают.

От мысли, что мне придется рассказывать все про жизнь в доме Дурслей, живот скрутило болью. До сих пор мне было противно вспоминать то, что было раньше. Нет, не эту жизнь.

Сейчас, когда мне семнадцать, когда я пережил столько всего, дом родственников был для меня не так страшен. Да и Вернон, избивающий меня розгой, казался мне демоном из Ада, который нес наказание за трусость. Возможно, из-за этого я не боялся его.

Но те детские воспоминания из прошлой жизни… Они вызывают во мне отвращение. Потому что я помню каждый удар, каждую пощечину, каждое брошенное слово. Тогда Дурсли были просто Дурслями. Моими единственными родственниками. И я думал, что никогда не смогу выбраться из того дома.

Я резко встал с дивана, схватил рюкзак и помчался в комнату. Скинув с себя одежду, я рванул в душ, чтобы поскорее очистить себя от этих воспоминаний.

Каждый раз, когда я вспоминаю дом Дурслей, мне невыносимо хочется мыться.

Стоя под струями горячей воды, я начал успокаиваться. Интересно, травмы детства остаются на всю жизнь? Или я когда-нибудь смогу избавиться от этих воспоминаний?

Я вытянул руку вперед, рассматривая ожог на своем запястье. Он побелел, но не прошел. Я перевел взгляд чуть выше. Мелкие шрамы, которые почти не заметны — эти я заработал, когда подстригал кусты роз в саду тети. Глубокий шрам около локтя — Дадли толкнул меня на острый камень.

Длинный шрам на плече… Стоп! Шрам на плече?! Его там не должно быть! Потому что его мне оставил Долохов заклятием Секо.

Я вылетел из душа и подбежал к зеркалу, тяжело дыша и испуганно разглядывая свою руку. Сомнений быть не могло.

Белый, едва заметный, сантиметров двадцать в длину.

Этот шрам я получил в семнадцать лет.

Почему…

Что происходит?!

Я осторожно коснулся кончиками пальцев правого плеча. Шрам почти не чувствовался, но он точно был. Хорошо, что он появился после того, как меня выписали из Больничного крыла, иначе мадам Помфри бы уже заметила.

Я с раздражением отвернулся от зеркала и схватил халат с вешалки. Паника прошла почти сразу. Да какая, к Мерлину, разница? Главное — проследить, чтобы никто не увидел, потому что бывалые волшебники сразу поймут, откуда этот шрам.

А может, лучше повредить плечо, чтобы не было видно?

Я остановился, поняв, какая это гениальная идея. Ведь если поверх этого шрама будет другое повреждение, никто никогда этого не увидит. Я выбежал из душа, запрыгнул на кровать, доставая из рюкзака тетрадь и ручку. Открыв страницу где-то на середине, я нацарапал несколько слов.

«Метла. Стена. Плечо».

Отлично. На следующем уроке полетов я сделаю так, чтобы мое правое плечо пострадало. И как можно сильнее. Потому что этот «привет из прошлого» может изменить все, что я с таким трудом стараюсь сделать.

На ужин я пришел вовремя. Обед я пропустил, но надеялся, что никто этого не заметил… Не хотелось лечь в Больничное крыло снова. Мадам Помфри любит выполнять свои обещания, уж я-то знаю. Надо было как можно быстрее набрать вес.

Я сел между Пенелопой, которая требовательно махнула мне рукой, как только я вошел в зал, и Терри Бутом. Староста сразу же положила мне стейк, а мальчик придирчиво оценил мой внешний вид. И что они все ко мне так прицепились?!

«Надо было идти на Гриффиндор», — обреченно подумал я, вонзая нож в мясо.

Можно было просто нагрубить Рону. Тогда он бы сам держался от меня подальше. Но что сделано, то сделано.

— Гарри, почему ты не был на обеде? — внезапно спросила Пенелопа, стоило мне на долю секунды ослабить бдительность.

Я посмотрел на девушку, заметив, как Бут прислушался.

— Я плохо себя чувствовал…

— Тогда тебе надо было сходить в Больничное крыло, — отчеканила староста, заставив меня неуютно поежиться.

— Все уже хорошо, — уверенно сказал я, поднимая взгляд.

Эта девчонка порядком мне надоела. Что ей от меня надо?! Было похоже, что я скоро начну срываться. Сегодня пойду в Выручай-Комнату. Давно хотел испробовать сильные заклятия, чтобы проверить, выдержит ли мое тело.

К моему счастью, девушка не успела ничего сказать, так как на стол передо мной села огромная сова пестрой расцветки. Я удивленно вытаращил на нее глаза. Никто не должен слать мне письма. В конце концов, я тут никого не знаю. То есть, в этой реальности никого не знаю.

Я осторожно отвязал записку от лапки совы, мысленно надеясь, что там нет проклятия. Если бы только можно было проверить, не вызывая подозрений! Но стоило мне расправить листок, я узнал почерк.

«Дорогой Гарри!

Сразу после ужина я хочу побеседовать с тобой насчет твоих будущих опекунов. Не мог бы ты зайти ко мне в кабинет?

Альбус Дамблдор.

P.S. Шоколадные лягушки».

Черт! Чертчертчертчерт!

Я бросил быстрый взгляд на преподавательский стол. Директор смотрел прямо на меня и мягко улыбался. Заметив, что я смотрю на него, он слегка кивнул. Я быстро опустил голову и непроизвольно сжал записку.

Если он прочтет мои мысли, то все пропало. Придется рассказать все о Дурслях, чтобы у него не возникло желания залезть мне в мозги.

Живот скрутило от сильной боли. К горлу подкатила тошнота, но я усилием воли заставил себя сидеть смирно. Только после того, как Пенелопа отвлеклась на второкурсника, который кинул куском хлеба в соседа, я рискнул встать из-за стола.

Никто ничего не заметил, поэтому я быстро улизнул из зала, так и не доев свой стейк.

До окончания ужина было еще полчаса. У меня оставалось время… подготовиться морально.

* * *

Люциус Малфой довольно усмехнулся, держа в руках письмо, которое ему принес филин буквально пять минут назад. После того, как Драко пригласил его посетить Хогвартс, Малфой для начала отправился в Министерство, чтобы разузнать, что директору Хогвартса понадобилось. Дамблдор был в здании, как минимум три раза за два дня. Один раз у Министра, а два — в отделе Опеки и Попечительства. Что ему там понадобилось? На этот вопрос Люциус узнал ответ у своего друга, который работал в этом отделе.

Оказывается, что опекунов Гарри Поттера хотят лишить прав. Кажется, сейчас Дамблдор собирает информацию.

Как интересно…

Мужчина встал из-за стола, сжал письмо и уверенно вышел из кабинета. Ему нужно было срочно поговорить с Нарциссой.

Жена нашлась в малой библиотеке. Она стояла рядом с расписным окном. Взгляд был прикован к темнеющему горизонту.

— Дорогая, — тихо позвал он женщину, подходя к ней со спины и нежно обнимая.

Нарцисса слегка обернулась, подарив мужу улыбку.

— Тут так тихо без Драко, — вздохнула она, снова посмотрев на горизонт.

Люциус усмехнулся. Вот уж точно, без сына в особняке слишком тихо. Никто не носится по коридорам, не взрывает котлы, не играет с эльфами в квиддич. Но сейчас была более важная тема для разговора.

— Прочти это, — мужчина протянул леди Малфой письмо.

Она нахмурилась, но быстро взяла пергамент и немного отошла в сторону. По мере прочтения ее лицо становилось все мрачнее.

— Что это значит? — тихо спросил она у мужа, хмурясь еще больше. — Почему его забирают у опекунов?

— Есть только один правильный вариант ответа, — тихо ответил Люциус, садясь в кресло. — Они не справлялись со своими обязанностями. Нарцисса, ты его близкий родственник. Мы могли бы подать документы на опекунство.

— Ты уверен, Люциус? — Нарцисса обернулась, серьезно посмотрев в глаза мужу.

Он кивнул, слегка усмехнувшись.

— Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил. Если он будет с нами, то у нас будет надежда на будущее, — Малфой встал с кресла, подошел к жене и мягко ее обнял. — Темный Лорд вернется. А у нас будет тот, кого он жаждет убить больше всех.

— Это выгодно для семьи? — тихо спросила женщина.

Ее голос звучал глухо. Она понимала, что ей будет очень больно отдавать ребенка на растерзание монстру.

— Да.

* * *

Я встал около гаргульи, пытаясь собрать всю волю в кулак. Впервые за свои семнадцать лет мне придется рассказать о Дурслях. Я даже не знал, что чувствовал сильнее: стыд или страх.

«Главное не смотреть директору в глаза. А если придется, то думать только о жизни у родственников. Черт! Сегодня же ночью направлюсь в Запретную Секцию и найду все книги об окклюменции».

— Шоколадные лягушки, — угрюмо буркнул я, прежде чем появится возможность передумать.

Хотелось сорваться с места и убежать. Да хотя бы в логово Арагога. Там меня точно не будут искать. А с пауком я как-нибудь договорюсь…

Я встряхнул головой, выкинув позорные мысли о побеге, поднялся по лестнице и уверенно постучал в дверь. Во время войны весь кабинет Дамблдора был разрушен. Даже гаргулья у входа… Жалко ее было почему-то. Хотя она еще то вредное создание.

— Входи, Гарри, — раздался мягкий голос Альбуса.

Я осторожно толкнул дверь и замер, увидев во втором кресле, напротив директорского стола, профессора Флитвика.

Черт. Мало мне Дамблдора. Теперь еще и при декане надо будет все рассказывать.

— Добрый вечер, — растерянно пробормотал я, быстро переводя взгляд с одного профессора на другого, не зная, как именно поздороваться. — Директор, профессор.

— Здравствуй, Гарри, — благодушно улыбнулся Альбус, указывая рукой на второе кресло около Флитвика, который приветливо мне улыбнулся.

Я неуверенно присел на самый краешек, опуская взгляд и рассматривая свои руки.

— Ты уже знаешь, зачем мы тут собрались, Гарри, — начал Дамблдор издалека. — Для начала ответь на вопрос: хочешь ли ты уйти от своих родственников?

Я замер, метнув быстрый взгляд на директора. Он серьезно? Это еще не решено?! Хотя, скорее всего, это простая формальность. Дамблдор собирает информацию. Показаний мадам Помфри не хватит. Нужно еще признание жертвы.

Жертва. Как же противно звучит это слово.

«Если я сейчас скажу, что хочу остаться с ними, то… ничего не изменится. Меня все равно заберут. Только потом мне придется сидеть с психологом. Наверное».

На самом деле, я изучил этот вопрос еще в своем далеком прошлом. На втором курсе, когда мы искали сведения о чудовище из Тайной Комнаты, я нашел книги «о работе отдела опекунства». На самом деле, там было много книг, рассказывающих о работе Министерства Магии, но мне было на них плевать. А вот опекунство…

Но в итоге я сдался, как только прочел о том, что мне придется самому все рассказать.

— Я хочу от них уехать, сэр, — наконец-то ответил я на поставленный вопрос.

Лучше сейчас все рассказать. Дамблдора и Флитвика я хотя бы знаю.

— Очень хорошо, Гарри, — все тем же спокойным голос сказал директор.

Я не видел его лица, так как до сих пор смотрел на свои руки. Нет уж, сегодня я головы не подниму.

— Понимаешь, мальчик мой, — Альбус тяжело вздохнул, — пока мы не докажем, что твои родственники плохо о тебе заботились, мы не сможем забрать тебя. А для этого ты должен нам все рассказать. Хорошо?

Я сглотнул. Черт. Не думал, что будет настолько сложно! Живот снова скрутило от боли, от чего я сжал руки в кулаки, сминая мантию.

— Я понимаю, — удалось мне пискнуть слабым голосом.

Даже самому противно стало. Соберись, Поттер! Ты сражался с василиском, с драконом, с сотней дементров и с Волдемортом, в конце концов! Рассказать о Дурслях ничего не стоит.

— Очень хорошо, Гарри, — в очередной раз повторил старик.

В помещении наступила тишина. Флитвик, до этого молчавший, ободряюще сжал мое плечо. Ясно. Он тут скорее всего как свидетель. Чтобы не подделали воспоминания.

Но молчать мне сейчас нельзя. Нужно рассказать. Только о чем? О чулане? О побоях?

— Скажи, Гарри, твой дядя часто злился? — снова нарушил тишину Альбус.

Я неуверенно кивнул, мысленно поблагодарив директора за то, что он сам начал разговор.

— Он поднимал руку на тебя?

Я снова кивнул и открыл рот, но не смог сказать ни слова. В кабинете наступила тишина. Через пару минут я все же смог дышать нормально.

— Обычно он бил меня только руками, — голос вышел каким-то чересчур писклявым. Это напомнило мне, что я в теле ребенка. А над ребенком никто не будет смеяться, потому что он не может себя защитить. — Но, когда дядя выпивал, он использовал ремень… или… или розгу.

О, да. Розгу Вернон приобрел специально для племянника. Я еще помню, с каким удовольствием он выбирал ее, поглядывая на меня. Это было ужасно.

Я закрыл глаза, в очередной раз судорожно вздохнув. Я мысленно убеждал себя, что в этом нет ничего плохого. Но стыд сжигал все мои внутренности.

Потому что так не должно быть. Такое обращение недопустимо. А я этого не понимал до двенадцати лет! Только после того, как Рон с близнецами спасли меня и я оказался в их доме, я осознал, что все, что делали Дурсли — неправильно. А до этого я думал, что все так и должно быть.

Потому что я Поттер. Нахлебник, урод, ненормальный, мальчишка, которого подбросили и который никому не нужен.

— Альбус, — тихий голос моего декана заставил меня усилием воли распахнуть глаза.

Точно. Еще ничего не кончено. Я быстро взглянул на Флитвика и заметил, какой у него был взгляд. Жалость. Ненавижу.

— Ты прав, Филиус, — Дамблдор встал из-за стола, подошел ко мне и опустил ладонь на плечо.

Я слегка вздрогнул, но голову не поднял.

— Ты можешь идти, Гарри. Этого будет достаточно.

Мне не надо было повторять дважды. Я кивнул, поднялся с кресла и быстро вышел из кабинета. Жутко хотелось подслушать их разговор, но мне сейчас было так мерзко, что я не остановился ни на секунду.

Я бежал по коридорам школы, не обращая внимания на учеников. Их было немного, так как, по моим подсчетам, скоро уже должен был быть отбой. Но мне было все равно.

Нужно… Нужно было бежать. Взрослый в теле ребенка? Ха! Да я самый настоящий ребенок. Если дело касается моего прошлого, я ребенок. Маленький, неотесанный, жалкий ребенок.

Я даже не понял, как оказался на восьмом этаже, около Выручай-Комнаты. Пробежав перед входом три раза, я резко дернул небольшую дверь, появившуюся в стене.

Огромное помещение. Дуэльный зал, точно такой же, что был у нас на пятом курсе.

Я замер на пороге, чувствуя, как внутри поднимается ярость. На директора, который отправил меня в дом Дурслей. На Дурслей, которые не могли вести себя, как люди. На Волдеморта — за то, что убил моих родителей.

Я выхватил палочку и разнес манекен взрывающим проклятием. Руку, в которой я держал палочку, начало покалывать. Но сейчас было плевать на это.

Следующий манекен был уничтожен заклинанием Секо.

— Экспульсо!

Еще один манекен был взорван. Я вздрогнул, когда почувствовал, как по внутренней стороне руки стекает что-то теплое.

Правая ладонь была разодрана в клочья. Словно в моей руке взорвалась петарда.

С моих губ сорвался смешок. Палочка со стуком упала на каменный пол. Я даже не пытался ее подобрать, продолжая глупо улыбаться. Я смог проверить то, что хотел давно. Мое тело и правда не выдерживает сильные проклятия. А ведь эти были только средней силы. Несмотря на немеющую конечность, я чувствовал, как мое тело расслабляется. Слишком много магии в теле ребенка. Значит, придется от нее избавляться. Правда, я еще не придумал, как именно.

Напряжение медленно начало проходить, но вместо него появилась сильная боль. Я зашипел, резко падая на колени и прижимая ладонь к груди.

— Да чтоб я еще хоть раз сунулся к директору! — сквозь зубы зашипел я, отрывая кусок от рубашки и прижимая его к кровоточащей ране.

Мне срочно нужно было зелье. Кровоостанавливающее хотя бы. И бинты.

Не успел я об этом подумать, как передо мной с легким хлопком появился флакон с зеленой жидкостью и мешочек с бинтом. Я, не теряя времени на раздумье, выпил зелье и скривился от отвратительного вкуса. Зато кровь перестала бежать. Хотя больно было по-прежнему.

— Да плевать я хотел на эту боль, — зашипел я сквозь зубы, сильнее наматывая на ладонь бинт.

Будет сложно объяснить это повреждение завтра в школе. Нужно будет раздобыть петарды и сказать, что я просто развлекался.

Когда все было сделано, я встал с колен, оглядел свою левую ладонь, перепачканную кровью, затем посмотрел на бинт.

На нем в некоторых местах тоже была кровь. И перевязано было неаккуратно. Но сойдет.

— Хоть какой-то прок от сегодняшнего дня, — тихо сказал я, поднимая палочку с пола. — Пока не окрепну, сильной магией мне не обладать.

Тяжело вздохнув, я огляделся в последний раз и вышел из комнаты.

Замок был удивительно тихим. Кажется, я пропустил момент, когда начался отбой. М-да. Неприятно. Если меня поймают, будет плохо. Прижавшись поближе к стене, я, словно тень, быстро пошел в сторону гостиной. Но почти на половине пути замер, вспомнив, что хотел побывать в библиотеке. Откладывать это было нельзя. И так уже почти месяц ничего не делал. Да и вряд ли я сегодня засну.

Чертыхнувшись, я развернулся и на цыпочках побежал в сторону библиотеки. Но стоило мне завернуть за угол, как кто-то грубо схватил меня за плечо.

— Поттер, — проскрипел голос над моим ухом. — Гуляем после отбоя?

Я испуганно поднял голову. На меня смотрел Аргус Филч, а на его лице была мерзкая ухмылка.

Да. Сегодня день не задался.