Как пела иволга (гет)

Бык грязно выругался, и Адаар нехотя на него оглянулась, пытаясь выстроить в голове красочный образ, порожденный его цветастым выражением. Она собиралась вернуться к нему позже, когда все будет окончено.

Уродливое тело демона, склизкое, с налипшими на него клоками ткани разорванной мантии скукожилось; складки кожи забугрились. И словно чуть сдувшись, оно вновь набрало в себя атмосферы, разрастаясь, как гриб под дождем.

Темные фигуры призраков, мигающие в полумраке лесного купола, приблизились. Погасая в одних местах, они проявлялись в других и каждый раз были все ближе.

Карвер обнажил меч, оборачиваясь к товарищам.

— Я прикрою, — бросил он остальным, окружающих одержимого.

Инквизитор кивнула, но он уже этого не видел, бросаясь на тени.

Сцепив зубы, Мерваад обернулась к демону.

Она как никогда понимала Быка, встречаясь с демонами. Он говорил о них редко, чаще шепотом и всегда — с плохо сдерживаемым отвращением.

Гадкие комки плоти — искривленного Тенью тела носителя, — налепленные друг на друга, как клочья сырого фарша, смердели кровью и болью. Оно таилось внутри, всегда внутри, под слоем кожи и разума, но оно было там. В один момент она видела перед собой обыкновенного человека, такого же, как десятки других, окружающих ее и подбирающихся так близко. В другой — он превращался в демонское месиво, не знающее ничего, кроме гнева и жажды уничтожать все, что было в этом мире. Чуждое взращенной на ненависти к свету твари.

Безгубый сизый рот распахнулся, издавая заутробный вой, перерастающий в рык.

Адаар не успела пригнуться, заклятие мага, подвластное его новой сущности, метнулось невидимым ударом в ее грудь, отбрасывая назад. Демон оказался силен.

Бык был удачливее. Воспользовавшись моментом, он сумел подобраться к твари сзади. Расправив уродливые руки, она переключалась с Дориана на Мерваад, награждая их колкими выпадами своей магии и лишь недовольно рыча от электрических зарядов тевинтерца, проходящих для нее почти бесследно. Кунари рассчитывал на время, которое у него будет, чтобы сделать один, но точный удар. Однако едва он успел занести свою секиру, темные когти призраков впились в него со спины, с силой оттягивая назад. Взор помутнел.

По собственным словам, Павус был знатоком всех видов магии, но позволял себе использовать лишь некоторые. Для своей и всеобщей безопасности. Вот зачем было вызывать огненный смерч, управляться которым он мог постольку-поскольку, в надежде на то, что больше урона он нанесет противникам, а не товарищам? Нет, конечно, силы свои Дориан тоже знал и не рассчитывал на большее, чем мог.

Его нескромный опыт встреч с одержимыми показывал, что его магия в большинстве своем проходит при столкновении с их телами безвредно для них. Но это не значило, что он не мог применять ее к другим предметам.

Меткий пас электричества выжег подобравшегося близко призрака, оставляя на траве черный сажевый след. Маг взволнованно огляделся. Храмовник с Быком были заняты тенями, что кружили над ними, Адаар не могла приблизиться к демону. Ох, ну на кого же было им рассчитывать, как не на него? Как всегда.

Отбившись от черного призрака, Дориан сосредоточился на том, что мог сделать. О, и он мог.

Инквизитор зажмурилась от ослепительной розовой вспышки, озарившей их поляну, когда тевинтерское заклятие пролетело мимо. Даже одержимый, осознавая свою неуязвимость перед такой магией, на мгновения отвлекся от своей. Но это заклятие было предназначено не для него.

Розовая молния вторглась в новое дерево за ним. Охваченное нематериальным пламенем, оно рухнуло следом, как и его предшественник, удержавший мага от побега. Одержимый отшатнулся в сторону, унося свое тело в безопасное место, и этих мгновений хватило.

Меч Адаар вонзился в его личное пространство, пусть и вовремя перехваченный противником.

Он крал ее удары, вновь и вновь блокируя предплечьями, используемыми как щит. Силовое поле, сконцентрированное на них, оставляло их почти невредимыми.

Снова и снова.

Инквизитору казалось, что ни один бросок проходил бесследно, и они порождали еще больше гнева демона.

Почти всю поляну заволокло темным призрачным полотном. Уже не спасало и то, что Дориан подключился к их истреблению. Питаясь злостью своего родителя, призраки ползли и ползи отовсюду, из всех трещин и крошечных щелок в Завесе, словно муравьи на мед.

Их было слишком много. Кунари отвлеклась и снова оказалась в невыгодном положении. Прямо за ней шел бой, а демон без устали теснил ее новыми заклинаниями, выуживаемыми из остатков тела захваченного мага.

Ей удалось задеть его, когда рваный выпад отбросил ее к дереву. Еще никогда она не чувствовала себя такой расхлябанной.

Тяжело дыша, Мерваад взглянула на свою руку. Энергия Метки истерично бегала по ней зелеными искрами. Она ведь могла, могла сейчас сделать это — открыть Завесу. Прорвать немного, чтобы их затянуло обратной тягой туда. Она делала это раз или два, или даже несколько, но всегда была уверена в себе. Не как сейчас.

Отголоски зова «солнца» в ее крови мешали сосредоточиться, но если это было единственным шансом…

Она так демонски боялась задеть кого-то из товарищей, но выход оставался один.

Глотая боль, шум в голове и неуверенность, Адаар стянула кожу перчатки. Рука дрожала, пришлось сперва сжать ее в кулак. А потом…

Ничего не вышло.

Движения в голове было так много, что призвать на помощь Тень не получилось. От обиды и злости Мерваад зарычала, но и гнев не дал ей ничего.

Пасть одержимого распахнулась, наверняка он смеялся над ней, потому что хрип из самой его глубины не мог быть ничем другим.

Мерваад сжала рукоять клинка обеими руками — одна из них все еще была голой, она ума не могла приложить, где упала перчатка, глаза не видели перед собой ясных контуров, пока блеск, точно такой же блеск, что выдал их, не замерцал прямо перед ней.

Длинным прыжком — в него с учетом доспеха было вложено столько силы, что только диву можно было даваться, — Карвер оседлал спину демона.

Лезвие его меча вскользнуло в бугристую красную спину, проходя насквозь. Конец, обагренный грязной кровью, показался из груди с другой стороны.

Одержимый дернулся, стремясь стряхнуть его с себя, но Хоук не держался. Продолжая сжимать рукоять, он спрыгнул вниз, оттягивая за собой тело твари, как крючок тянет рыбу.

Глаза Адаар заслезились — меч прошел через весь корпус, останавливаясь по центру, где раньше был живот мага. Рассеченное посередине, словно туша вскрываемого животного, тело извергло из себя ворох вонючих кишок и внутренностей, рушащихся на землю.

Храмовник стиснул зубы, вытаскивая меч за собой. Не удерживаемый более чужой силой одержимый захрипел и пал клочьями уже бесполезной для хозяина плоти носителя.

Призраки перестали воспроизводиться, и добить их было уже не так сложно.

Бык недовольно фыркнул, когда последний испепелился заклинанием Дориана до того, как он успел добраться до него единолично, но в целом ничего не сказал.

Ноги Адаар дрожали. Было стыдно смотреть на остальных. Она проявила слабость, и это было невыносимо больно. Ей казалось, будто она предала их. Кунари даже подходить к телу не решалась, пока остальные не оказались рядом.

Она ждала порицания и разочарования в их взглядах, но этого не было. Бык погладил ее по плечу, улыбаясь ободряюще. Дориан кивнул с пониманием. Даже Карвер… Карвер смотрел на нее так, будто он просто рад, что с ней все хорошо. Может быть, они осознавали, что частично ее заминка — вина яда в ней. Может быть, они просто были… хорошими товарищами.

— Минус один, — заметил кунари, кивая на тело. — Кто как, а я доволен.

— Но остался еще один, — резонно заметил Хоук. — И найти его, как мне кажется, будет теперь сложнее.

Леди Инквизитор слабо кивнула, соглашаясь с ними, и подошла ближе. Запах гниения, охвативший жертву еще на момент заселения демона, усилился. Только блевануть тут не хватает.

Преодолевая брезгливость и не дыша, кунари вытянула из кровавого месива длинный кинжал, которым маг вскрыл себе вены. Узкое острое лезвие было узнаваемым.

— Похоже на кое-что из вашей храмовничьей сбруи, — заметил Дориан.

Адаар взглянула на Карвера. Тот потерянно пошарил у себя по бедру. Его кинжал был на месте. И он был… такой же.

— Все еще не веришь в то, что эти маги и твои друзья заодно?

— Это ничего не доказывает, — пробормотал Хоук.

Но его лицо все равно побелело. Он уже не был ни в чем уверен.

— По характеру тех ранений, — вклинился Бык, наверное, чтобы как-то вырулить из ситуации, — могу сказать, что это им закололи того первого мажка.

— Что ты хочешь сказать?

— Ну. Твои товарищи-храмовники могли убить его. А в ответ маги отомстили им. Это может быть похоже на трофей.

— Нет.

В горле загорчило. Мерваад было тяжело смотреть на Карвера, теряющегося от минуты к минуты. То он был храбрым и сильным, вытаскивая ее из боя и нанося решающий удар, а теперь мялся, как мальчик, заблудившийся в большом городе.

— Или, что тоже интересная версия, — вновь предположил Павус, — у них было общее дело. И Клод этого не одобрил, поэтому его пришлось устранить. Своим.

— Создатель, я не могу это слушать, — Карвер в панике взглянул на Адаар. — Ты тоже в это веришь?

— Карвер…

— Ты же говорила, что веришь мне!

Инквизитор молчала. Ей было нечего сказать.

Карвер стиснул губы. Он был оскорблен, но она не могла идти против всех. Как бы ей ни хотелось.

— Понятно.

Он вздохнул и опустил голову. Он сдался.

А ей было так горько.

…

Красное вино было приторным, но на голодный желудок хорошо туманило и расслабляло тело. К тому же, куплено оно было далеко от проклятой таверны, поэтому Карвер хотел надеяться, что уж к нему «солнце» и прочие местные прибаутки отношения не имеют.

Хозяин гостиницы поворчал, когда тот сел за стол внизу. Хотя еду тут не подавали, но помещение могло быть полезным для тех, кто брал ее с собой.

Одним глотком ополовинив новый стакан, Хоук положил голову на руки.

Чем больше в задаче было условий, тем больше неизвестных там оказывалось.

Кто и почему убил Клода — это все еще оставалось загадкой. Были ли это его так называемые товарищи или же Гэвид и Лаанис, одурманенные красным лирумом, или же они, но… по своим причинам. Он не мог поверить, чтобы они совершили такое. Особенно Лаанис. Она была ему хорошей подругой и хорошим человеком. Нет, так поступить она бы не могла. Жаль, что они этого не знали. Все они.

А еще это «солнце». Откуда оно бралось? Как его изготовляли? Зачем распространяли тут?

Карвер задумался.

Он бы понял, если бы этим бежавшие маги травили храмовников. Честно говоря, он так и подумал, когда услышал из письма Каллена, что в другом городе пропали несколько церковников, что позже были найдены убитыми. Скрепя сердце он осознавал, что магам есть за что их ненавидеть. Но они были всего лишь частью системы. Несовершенной, но системы. Однако это хотя бы имело смысл. А в чем был смысл продавать это простым людям, не имеющим никакого отношения к Церкви? Он не знал.

Хоук прищурился недовольно, когда в зал подтянулся Бык со своими колбасками и Дориан. Маг что-то пробормотал о том, что чувствует себя одиноким и ненужным в своей комнате, пока Адаар забаррикадировалась у себя, а остальные расползлись кто куда. Тем более, только тут был хороший свет для того, что ему надо было.

Карвер посмотрел в ту сторону, где они разместились по разные стороны одного стола. Маг, старательно ограждая бумагу от запахов колбас, делал какие-то, по его словам, заметки.

— Да у нас второй Варрик, — заметил Бык, разгрызая толстую кишку, в которой было спрессовано мясо.

— Я более изящный, — хмыкнул Павус, — к тому же, мало ли чего он там понапишет, я должен быть уверен, что мои деяния будут перенесены на бумагу с должным пиететом.

— Ясно.

Хоук обреченно обернулся. Он не рассчитывал на то, что они будут говорить. Они не казались той парой товарищей, у которых было много общих тем. А ему нужна была тишина.

Он подумал о том, чтобы допить бутылку и пойти спать. Он слишком устал.

— Пишешь, как ты здорово украл моего призрака? — поинтересовался кунари, пытаясь заглянуть через локоть.

— Да, пишу, что все сделал я сам, пока вы мне тут только мешались, — съязвил тот.

— Да уж, Крем любит сказки.

В зале повисла тишина.

— Не понял тебя, — Дориан поднял глаза.

— Да понял ты, понял, — Бык подмигнул ему и вернулся к еде.

Маг еще некоторое время молчал. Он водил кончиком пера по бумаге, но без чернил оно только царапало.

— И давно ты знаешь?

— Ну я догадывался, что он с кем-то мутит. Больно мечтательный стал. А теперь ты. С такой же физиономией. Еще и письма на тевине. Палишь себя, палишь.

Павус пошевелил усами.

— Ты что-то имеешь против?

— А я могу, хех? — он облизал губы. — Нет, я только за. Ты хорошо на него влияешь. Если ты вообще можешь на кого-то хорошо влиять.

— А ты хорошо влияешь на Адаар.

— Я знаю.

Хоук нахмурился. Ему казалось, речь шла об отношениях. Мага с кем-то… с кем-то еще. Но больше ему не понравилась отсылка к Адаар. Это же не могло значить, что у них с этим кунари что-то было? Не могло? Или могло? Тогда почему она так прореагировала на вероятность чего-то между ними? Будто была свободна.

— Если ты сделаешь ему больно, я откручу тебе голову, — ровно сказал кунари.

— Если ты сделаешь больно мне — он открутит тебе, — безапеляционно парировал Дориан. — И твою, кстати, удобнее откручивать, на ней уже ручки есть.

Бык погладил себя по рогу.

— Я в принципе удобный, — он крякнул и продолжил: — Ты же знаешь, что за ним нельзя ухаживать, как за девушкой?

Павус так громко фыркнул, что пыль поднялась аж со стола Карвера.

— Ты мог не заметить, но у меня нет опыта ухаживаний за девушками.

— А, ну хорошо.

Хоук почти ничего не успел подумать, потому что разговор, похоже, продолжался.

— Ой, не завидуй, не завидуй.

— Я? Завидую? Кому?

— Не знаю, но ты пытаешься прочесть все, что я пишу.

— Просто интересно.

— Заведи себе сам кого-нибудь по переписке, вот и будет интересно, — Дориан облизнул кончик пера. — Тебе твои похождения порядком не надоели? Нет мыслей все же осесть?

— Мне? Осесть? — Бык захохотал. — Еще чего. Только в какой-нибудь параллельной вселенной. Еще не видел того, кто заставил бы меня об этом задумываться.

— О, а я почему-то очень ярко представляю эту картину. Кунари и его маленький любовник. Ты будешь носить его на руках, а он будет называть тебя своей сосиской.

В подтверждение словам Дориан помахал руками, прогоняя аромат мяса.

— Ты так уверен, что это будет мужчина? — ухмыльнулся кунари.

— Ну, конечно! — с жаром согласился тот. — Ни одна нормальная женщина не вынесет твою запашину. Отсядь подальше.

— Это ты рядом сел.

— Тут всего два стола, у меня был большой выбор.

Они оба посмотрели на Карвера. Тот изо всех сил постарался сделать вид, что не подслушивал их диалог, смотря в противоположную стену.

Он ожидал, что кто-нибудь из них спросит, до сих пор ли он уверен в том, что его товарищи никак не относятся к этому делу, но они молчали.

— Нет желания поделиться винишком? — спросил Бык громче, чем они говорили, будто он мог не слышать.

Хоук медлил с полминуты, но все же поднялся и пересел ближе, протягивая бутылку.

— Вы, как дети, честное слово, — кунари отлил себе немного в глиняный стакан на столе и отставил бутылку на место.

— Кто — мы?

— Да вы с Адаар, — сказал Дориан.

Они же не могли репетировать эту речь, нет?

— Она же нравится тебе, так?

— Что…

— Да брось, это виднее, чем роман усатого, а уж им несет за версту.

Дориан хотел высказаться, от кого несет за версту, но это могло увести от темы, так что он только молча сложил руки на груди.

— Ну, она… — Карвер сглотнул, отводя глаза, — она хорошая женщина. Кунари. Она обещала помочь и помогает мне.

— А еще она просто прелесть.

— И у нее отличный вкус в обуви, — подтвердил маг.

— Вы о чем вообще?

Он не хотел верить, что все это так очевидно.

— Это так очевидно, — вклинился в его мысли Бык. — И нет у нас с ней ничего, если тебя это беспокоит.

— И у нас тоже, — добавил на всякий случай Дориан. Он на мгновение замолчал, представляя картину, как если бы что-то было, и засмеялся очень нервно.

— Я не понимаю, как это вас касается.

— Нас касается все, что касается босса. И если она расстроена, то это не есть хорошо.

— Она расстроена, — механически повторил Карвер. — Она расстроена?

— Она бы не молчала, если бы не сомневалась, — поддержал его Дориан, вдруг что-то активно записывая в своем письме. — Так что… ты заставляешь ее сомневаться.

— Почему? — тупо спросил он.

— Потому что и ты ей нравишься, образина, — вздохнул Бык. — И я тебе об этом уже говорил, но ты пропустил мимо ушей. Почему всегда перепадает либо внешность, либо мозги?

— Эй, — оскорбился Павус, пример и того, и другого.

— Ах, ну да.

Вино, все так же туманящее и путающее, заставляло думать медленно. Карвер неспешно моргнул, пытаясь понять его слова.

— Знаешь, в парнях это… — Бык, кажется, говорил с ним, хотя смотрел на Дориана. — Простота. Если женщина расстроена, с ней нужно разговаривать, спрашивать, успокаивать. Дарить цветы и подарки. Делать кучу всяких штук.

— М-м?

— А если в разладе мужик, ему можно просто отсосать.

Павус вновь засмеялся:

— Ищешь, что попроще?

— Ну, знаешь, отсосать тоже надо уметь, — деловито добавил тот и обернулся к Хоуку. — Мы сейчас завуалированно даем понять, что нельзя оставлять ее одну, ага?

— А еще пытаемся спровадить и добить бутылку без тебя, — честно завершил Дориан.

Карвер хихикнул, но тут же присмирел.

Он думал, что все, что они говорили до этого, было затем, чтобы разлучить их. Заставить ее не верить ему. Но важны ли были их слова, если они рождали что-то намного большее? Сомнение в ней. Желание не согласиться с ними, чтобы рассмотреть его точку зрения.

— Я поговорю с ней.

Он допил свое вино и поднялся из-за стола.

— Хороший мальчик, — похвалил его Бык.

А потом он вернулся к своим колбаскам. С вином они шли просто отлично.

…

Обняв себя руками за плечи, Адаар всматривалась в окно, как в карту. Кромка леса в лучах заката, казалось, светилась сама по себе, розовой линией разделяя оранжевое небо и темные деревья.

Неровные волны эмоций то захлестывали ее, то отступали, оставляя совсем пустой.

Кунари прислушивалась к своему организму; жажда, терзавшая ее этот день и отупляющая, скрипела песком на зубах, как послевкусие от горького лекарства. Она размышляла над тем, почему остальные не могли дать этому отпор. Потому ли, что она была сильнее? Или же из-за метки? Или из-за того, что как и любой алкоголь, этот действовал на кунари слабее?

Мерваад разочарованно зажмурилась, вспоминая, как глупо поддавалась на зов внутри, подставляя остальных. Сильнее? Как же.

В дверь тихо постучали.

Адаар устало обернулась. Дориан бы зашел без стука, а если бы постучал Бык, то куда громче. Он не умел тихо. Хотя, может, это хозяин гостиницы. Она не знала, на какой исход хотела надеяться больше.

— Да, — ответила она, разворачиваясь.

Дверь осторожно приоткрылась. Небольшая щель продержалась недолго — стоящий сзади собрался с мыслями и вошел внутрь.

Карвер взглянул на нее раз, словно чтобы знать, в каком именно месте комнаты она стоит, и опустил голову, сцепляя руки внизу.

— Ты хотел о чем-то поговорить, Хоук? — леди Инквизитор желала бы, чтобы ее голос звучал строго и бесстрастно, но искру радости за то, что он не игнорирует ее после всего, было трудно скрыть.

— Да, хотел, — он сделал долгую паузу, будто на самом деле не думал о том, что скажет, когда войдет внутрь.

Это был слабый запах, но Адаар все равно различила дух алкоголя от него. Это ее немного разочаровало. Скорее всего, не он принял решение о беседе, а градус в нем.

— Я хотел сказать, — он притворил за собой дверь, шаркая ногой, — что понимаю, почему ты не соглашаешься с чем-то. Но и не отрицаешь.

— Понимаешь?

— Ты пытаешься сохранить нейтралитет.

Она вздохнула.

— Это так.

— Но сейчас, — он робко шагнул ближе, — тут нет никого. И мне очень важно услышать, что ты все еще веришь мне.

— Я все еще верю тебе.

— Нет.

Наверное, ее ответ показался ему поспешным. Он молчал, собираясь с мыслями, и лишь медленно качал головой, показывая, что с чем-то не согласен сам.

Мерваад вздохнула. Она развела руки в стороны, не закрываясь от него, и провела ладонью по спинке стула рядом с собой.

— Мы найдем их, Карвер, — мягко сказала она. — Найдем и спасем.

Пусть даже это будет значить — убьем их.

Храмовник понятливо кивнул и нахмурился. Большого труда ему стоило вновь поднять взгляд к ней.

Он не уходил.

— Ты хотел что-то еще? — догадалась она.

— Да, хотел, — ответил Хоук, как и в прежний раз.

Он неуверенно потер предплечье одной руки ладонью второй и кашлянул, упирая ее в поясницу слева.

Инквизитор приподняла брови, показывая, что не понимает, к чему он ведет.

И, о, она действительно не понимала, пока он не сделал два шага к ней, сокращая расстояние.

Приподнявшись на носках, этот… Карвер, этот Хоук, этот человеческий мальчик… в голове Адаар уже спуталась вся информация, которая была у нее о нем.

Он поцеловал ее.

Может быть, не только он. Он и алкоголь в нем. Но это было.

Это было совсем, как в ее фантазиях, подаренных «солнцем». Робко, бережно. Будто он целовал фарфоровую куклу, а не серую большую кунари, возвышающуюся над ним почти на голову.

В груди защемило от восхищения и трогательности. Мерваад хотелось смеяться и плакать одновременно. Сердце внутри стало таким большим, забилось так срочно, будто опаздывало куда-то.

А за окном насвистывала свою песню иволга.

Нашарив его волосы, Мерваад погладила Карвера по такой пушистой безрогой голове и ответила.

Поцелуй не был долгим — хотя внутри чудилось, что он длится вечность или около того, — отпустив ее, Карвер вновь стал на пятки и посмотрел в ее лицо большими взволнованными глазами. Словно так хотел, но так боялся спросить, что она обо всем этом думает.

— Мерваад, — начал он, беря ее руку в свою.

Пульс застучал во всем теле от желания услышать, что же он скажет теперь.

Но раньше, чем Карвер продолжил, их прервал раздавшийся с улицы крик. Крик, полный ужаса и отчаяния.