Drafts (джен)

Я тоскливо поглядывала на освещенную солнцем улицу, нетерпеливо пританцовывая на месте. Не то чтобы у меня были на сегодняшний выходной день какие-то планы, но идея провести погожее августовское утро именно так пришла бы мне в голову последней. Если бы не просьба Эрвина…

— Ты что, задницей своей смотришь, а не глазами? Это шестьдесят сантиметров, а у березовой метлы длина прутьев не должна быть больше пятидесяти!

Мне захотелось с чувством приложиться лбом о дверной косяк. Кажется, договорившись с Эрвином о поимке трех титанов вместо обычных двух, я здорово продешевила. Нет, серьезно, о чем он думал, попросив меня проследить за Риваем, чтобы тот не выбирал себе новую метлу четыре часа подряд?

Спустя еще полчаса непрекращающегося спора о видах веников и метел я поняла, почему по всем вопросам, касающихся уборки, Эрвин верит Риваю на слово. С площади доносился оживленный гомон: в дни ярмарки в Тросте никогда не бывало тихо.

— Повторяю еще раз для умственно отсталых, мне нужна березовая метла с прутьями средней длины и высокой гибкости, и ты, мать твою, не впендюришь мне ивовую за ту же цену!

В этот момент мое терпение лопнуло окончательно.

— Я буду на ярмарке, — буркнула я, оставив предводителя отряда чистюль в компании швабр и алюминиевых тазов, и, не дождавшись ответа, вышла наружу.

Раз уж мы все равно не вернемся в штаб к полудню, так хоть время не пропадет зря.

На площади пахло яблоками. Я с наслаждением повела носом, втягивая сладкий, любимый с детства терпкий аромат, и вновь пожалела, что разведкорпус квартирует в городе: около старого штаба была яблоневая рощица, как две капли воды похожая на ту, что окружала родительский дом. Высыпав на ладонь завалявшиеся в карманах мелкие монетки, я только вздохнула, украдкой косясь на упитанного торговца, громко нахваливающего спелые краснобокие садовые яблочки, — с теперешними ценами даже пару-тройку таких не купишь.

— Эй, четырехглазая, чего застряла? — раздался за спиной знакомый, вечно недовольный голос.

Купил-таки свою идеальную метлу. Надо же. Я подбросила в воздух бронзовую монетку:

— Слышь, Ривай, а тебе слабо пару яблок у того торговца свистнуть?

Спросила — и хихикнула себе под нос: в детстве сама бы точно стащила.

— Еще не хватало. Иди да купи.

Действительно. А что денег нет, потому что последняя заначка ушла на новые линзы для микроскопа, говорить не хотелось.

— Скучно. Где ж романтика?

Ривай смерил меня мрачным взглядом; пожав плечами, я направилась к штабу, насвистывая мелодию услышанной недавно песни.

— Почему ты так любишь яблоки?

Неожиданный вопрос заставил обернуться. Тот, не иначе как перегревшись на солнце, сверлил меня глазами, ожидая ответа.

— У родителей был сад. Я там все деревья облазила, пока каждую осень яблоки собирала. Большую часть мама продавала, а из тех, что оставались, варила варенье, а на мой день рождения мы вместе пекли яблочные пирожки — неделю потом не готовили. Вот и люблю, — невпопад закончила я.

И, ускорив шаг, продолжила путь, зная, что Ривай идет следом.

Вечером, закончив возиться с последними образцами, я сидела на крыльце лаборатории, закрыв глаза и прислонившись плечом к деревянной подпорке, когда передо мной на выщербленную мостовую приземлился тяжелый мешок, а ноздри заполнил исходящий от него густой медовый запах. Ривай, цыкнув при виде моего вытянувшегося от удивления лица, произнес:

— Знать не знаю, когда у тебя день рождения, очкастая, но пироги люблю.

И ушел, оставив меня наедине с огромным мешком яблок. Я ухватила одно, желто-красное, большое, и протерла его рукавом рубашки; откусила здоровенный кусок и, жмурясь от удовольствия, проглотила, почти не жуя, пока сладкий сок тек по подбородку. Вкусно-то как… Улыбнувшись, я кинула огрызок куда-то за спину и тыльной стороной ладони вытерла липкие губы. Черт с тобой, коротышка. Будут тебе пирожки.