Внутреннее око (джен)

Дядя Вернон с недовольной гримасой разглядывал всю эту сумасшедшую компанию, посмевшую указывать ему, как себя нужно вести.

— По-вашему, я похож на человека, которого можно запугать? — пролаял дядя Вернон.

— Ну… — протянул Грюм, сдвигая назад котелок и открывая свой дико вращающийся волшебный глаз.

Дядя Вернон протянул руку и, сохраняя брезгливое выражение лица, вынул волшебный глаз из глазницы.

Гермиона и тётя Петуния синхронно прихлопнули свои рты ладошками; Дадли отступил на два шага назад, стараясь удержать равновесие от экстренного манёвра; Тонкс выхватила волшебную палочку, а Люпин тут же предостерегающе перехватил её руку. Мистера Артура Уизли выдавали вмиг покрасневшие уши.

Невозмутимым оставался лишь один Аластор Грюм. Он спокойно поправил свой котелок, затем неуловимым движением палочки заставил выскочить из рук Вернона Дурсля глаз и с неприятным чпокающим звуком вставил его на подобающее место.

— А вот это ты зря, Дурсль. Мордредов выродок Крауч! Раньше он так не выскакивал.

Если кто что и понял из речи Грюма, то это точно не мистер Дурсль, который продолжал находиться в лёгком ступоре от собственного поступка. Гарри уже попрощался с друзьями и первым направился к выходу с платформы, а Вернон всё стоял, пока не понял, что Петуния уже добрых минут пять пытается сдвинуть его с места. Дадли стоял в сторонке с таким видом, что было понятно, что он даст отсюда дёру, как только ситуация вновь выйдет из-под контроля.

Вернон Дурсль огляделся. Этих ненормальных волшебников и след простыл. Он сердито засопел и, не обращая внимания на робкие попытки Петунии поправить его пиджак, зашагал к автостоянке.

Вернон был так зол, что даже не мог говорить. Они проехали уже добрую половину пути, когда мистер Дурсль наконец-то заметил, что что-то с ним не так. Просто на адреналине он вообще ничего не замечал. Мистер Дурсль постарался сконцентрироваться на своих ощущениях, чтобы понять, что его отвлекает, а когда понял, хватил обочину, едва успев вывернуть руль. Резко нажал на тормоз так, что сидевший спереди Дадли припечатался лбом в стекло.

— Что случилось, дорогой? — тревожно спросила Петуния.

— Показалось. Нервы, наверное. Дай воды, — Вернон резко протянул руку к бутылке с минералкой. Он покосился на Гарри, который старался тихо сидеть в уголке и ничем не выдавать своего присутствия, но ничего не сказал.

Вытерев пот носовым платком, мистер Дурсль завёл двигатель и резко рванул вперёд. Но не проехали они и мили, как Вернон вновь съехал на обочину.

— Петуния, сядь за руль, что-то мне нехорошо, — обливаясь потом, сказал дядя Вернон.

— Что случилось? Это они? Они что-то сделали с тобой, дорогой?

— Чёрта с два! Кучка инвалидов-идиотов. Когда же закончится это безобразие? — дядя Вернон сердито зыркнул на Гарри и выбрался из-за руля.

Петуния Дурсль водила машину вполне сносно, но обычно не было причин ей садиться за руль. Она аккуратно ехала по трассе, с тревогой поглядывая на мужа, который привалился к сидению и закрыл глаза.

Дома Гарри сразу шмыгнул в свою комнату, гадая, что случилось с дядей Верноном. На обед его не позвали, впрочем, всё семейство было выбито из колеи, так что привычного позвякивания тарелок и вилок Гарри не услышал. Решив выйти на улицу, Гарри на цыпочках стал спускаться вниз, стараясь, чтобы его никто не заметил. Спорить с родственниками сейчас не входило в его планы. Дурсли никогда не изменят своего отношения к волшебному миру. А Гарри до смерти надоело быть той красной тряпкой, которая вечно раздражает быка. И ещё он пока так и не смирился с потерей Сириуса. Хотелось побыть одному.

Когда он уже благополучно преодолел лестницу и взялся за ручку входной двери, до него донеслись приглушённые голоса тёти Петуньи и дядя Вернона. Любопытство перевесило, и Гарри на минутку задержался внизу, готовый по первому сигналу шмыгнуть на улицу.

— Налей ещё бренди, Петунья, — устало сказал дядя Вернон. — Чертовщина какая-то.

— Ты просто переутомился, дорогой, — донёсся голос тёти Петуньи, и послышался шум наливаемого в бокал бренди.

— Понимаешь… — дядя помолчал, пытаясь подобрать слова. — Я смотрел на дорогу, следил за движением, как обычно, а потом… Потом я увидел дорогу снизу.

— Как это? — тревожно спросила тётя Петунья, а Гарри отпустил ручку двери и подобрался поближе к гостиной.

— Не знаю, как объяснить. Я будто увидел полотно дороги, как оно бежит внизу. У меня голова закружилась. Словно в сидение вставили камеру, а я в неё посмотрел.

— Странно… — теперь помолчала тётя Петунья. — Это всё нервы. Тебе просто нужно отдохнуть. Может, пообедаем?

— Попозже. Пойду полежу немного. Голова раскалывается.

Скрипнуло кресло под тучным дядей Верноном, и Гарри быстро ретировался на улицу.

Собственно, враждебная Тисовая улица не была сейчас тем местом, где можно найти уединение. Гарри немного побродил по самым неприметным проулкам, стараясь не выходить на центральную аллею. Ему так и казалось, что из всех окон на него косо поглядывают соседи. Ещё одно паршивое лето. Мерлин, как же хочется поскорее выбраться отсюда.

Вернулся он через пару часов, застав семейство за поздним обедом. Гарри предпочёл бы шмыгнуть наверх, чтобы не видеть Дурслей, но тётя Петуния велела мыть руки и садиться за стол. Спорить не хотелось, поэтому Гарри в самом нерадужном настроении уселся за стол, не поднимая головы. Впрочем, не он один оставался в скверном расположении духа. Отдых, судя по всему, не возымел своего действия, и дядя Вернон с мрачным видом резко отвечал на все вопросы тёти Петуньи, пытавшейся сгладить ситуацию. В конце концов, она оставила свои мужественные попытки, все разговоры стихли, только стук ложек и вилок говорил о том, что в гостиной обедает семья.

Дядя Вернон первым вышел из-за стола и, сославшись на расстройство желудка, ушёл в туалет. Тётя Петунья стала расставлять чашки для чая, Дадли молча доедал бифштекс, а Гарри просто ждал, когда можно будет пойти наверх.

Вдруг со стороны туалета донёсся сдавленный вопль дяди Вернона. Тётя Петунья подскочила и пролила заварку на белоснежную скатерть. Все дружно повернули головы в сторону коридора, в проёме которого показался дядя Вернон в спущенных до колен брюках.

— П-п-петунья!

Тётя всплеснула руками и захлопотала вокруг дяди Вернона. Она уложила его на диван, дала попить воды и всё расспрашивала, что случилось. Дадли и Гарри оставалось лишь сидеть и наблюдать за всем происходящим.

Оказалось, что дядя Вернон снова «увидел». Как он пояснил, он сидел на унитазе и читал газету. Неожиданно перед его взором промелькнула странная картина. Он словно заглянул в унитаз. Видел всё, что там происходило.

— Вернон, дорогой, я не понимаю, как это ты увидел? Ты туда заглянул?

— Нет, Петунья, я смотрел в газету. У меня… там словно глаз вырос. Я вижу… в общем, одним местом я вижу. Я понял теперь, что случилось на дороге. Тогда я тоже видел дорогу этим глазом.

— Каким глазом? О чём ты говоришь? — тётя с тревогой потрогала лоб дяди Вернона, подозревая, что у него лихорадка.

— Не знаю каким! Внутренним! — дядя Вернон рыкнул и обессиленно повалился на диван.

Гарри тихонько положил ложку и прошмыгнул мимо тёти и дяди, пока они были заняты. Хватит с него!

Наверху, лёжа на покрывале прямо в кедах, Гарри постарался разложить в голове весь тот бред, который нёс дядя Вернон. Кажется, он понял, что за кара настигла незадачливого мистера Дурсля. Волшебный глаз Грюма! Вот не надо было дяде его хватать. Интересно, Грозный Глаз специально решил проучить наглого магла или случайно наслал на него какие-то чары? Судя по всему, у Вернона Дурсля открылось внутреннее око. Третий глаз… В другой ситуации можно было порадоваться такому факту, но когда этот третий глаз находится у тебя в ж… Жопа есть, а слова нет. Гарри хмыкнул, но сразу застыдился. Как ни странно, ему было жалко дядю. Но насколько серьёзно его… хм-м-м… заболевание и как можно снять случайное заклятие, Гарри не знал. Возможно, ничего страшного не случилось, и завтра уже дядя Вернон забудет про этот инцидент.

Но не тут-то было. Внутреннее око Вернона Дурсля открывалось всегда неожиданно и в самый неподходящий момент. То дядя во время обеда видел свои внутренности, то терялся в пространстве, потому что не понимал, что он видит спереди, а что сзади. Дядя боялся ходить в туалет. На работу его отвозила тётя Петунья, которая ужасно переживала и давала бестолковые советы, например, попробовать заклеить лейкопластырем то место, на котором сидят. Дядя сердился и ещё больше выходил из себя после её советов:

— Петунья! У меня нет очка в очке! Что ты собралась заклеивать?

Через неделю этого безумия дядя Вернон взял на работе отпуск за свой счёт, чего никогда не делал. Он осунулся, дёргался от любых звуков и мучительно прислушивался к себе, вернее, приглядывался, надеясь, что его странный недуг сам собой рассосётся.

Как-то утром Гарри застал дядю в гостиной. Тот лежал на диване, при виде Гарри лишь повернул голову, но ничего не сказал. Тёти Петуньи и Дадли не было дома, кажется, они с утра отправились на рынок.

Гарри потоптался и сел в кресло. Дядя Вернон вновь глянул на него и прикрыл глаза. Гарри прокашлялся:

— Дядя Вернон…

— Чего тебе? — буркнул дядя, но без обычной злобы, а, скорее, устало.

— Я подумал, вам нужно это знать. То, что с вами происходит… Помните Аластора Грюма?

— Кто это? — дядя открыл глаза и сердито посмотрел на Гарри. На разговоры у него просто не было сил.

— Ну, это тот в… Я хотел сказать, тот человек на вокзале, у которого вы сорвали протез глаза.

— Этот чокнутый инвалид? Ненормальные! Не удивительно, что вы мрёте, как мухи. Не живётся вам спокойно.

— Аластор Грюм — не чокнутый. Он потрясающий Аврор.

— Аврор? Что еще за хрень? Ты думаешь, это он меня наградил? Встретил бы, второго глаза лишил!

— Авроры, — терпеливо пояснил Гарри, — это что-то вроде полицейских. Особенный отряд.

— Куда катится этот мир! Если вас охраняют такие особенные, то я уже ничему не удивляюсь.

— Я думаю, — гнул своё Гарри, — Грозный Глаз не хотел нанести вам вред. Его Волшебный глаз — уникальный артефакт. Не стоило вам его трогать.

— Я случайно, — буркнул дядя Вернон, разом как-то сдувшись. — Я не хотел.

Дядя Вернон посмотрел на Гарри, и тот, к своему удивлению, разглядел во взгляде растерянность.

— Он как зыркнет! А тут ещё другие. Рыжий этот, который разнёс пол гостиной. Я испугался!

Гарри постарался не улыбнуться:

— Дядя Вернон. Я считаю, вам надо встретиться с Аластором Грюмом и принести друг другу извинения.

— Шутишь? Чтоб от моего дома остались одни развалины?

Дядя Вернон откинулся на подушку и замолчал. Гарри решил, что уже сказал достаточно, поэтому просто ждал. Наконец, дядя Вернон зашевелился:

— А что, этот твой… как его? Злой Глаз на самом деле такой крутой?

— Грозный Глаз, — поправил Гарри. — Аластор Грюм — выдающийся Аврор. Он смелый, но справедливый. Его многие боятся, но, на самом деле, он классный дед.

— А как я могу с ним поговорить? — дядя Вернон с опаской огляделся, словно со всех углов в его гостиную начали просачиваться волшебники.

— Я могу послать ему сову. Попросить о встрече.

— Хорошо, я согласен, — через минуту решился дядя Вернон и неожиданно добавил: — Я не могу ходить с этим третьим глазом, Гарри. Меня это сведёт с ума.

Аластор Грюм смотрелся ожидаемо неуместно в гостиной Дурслей, куда прибыл, как только получил сову от Поттера. Едва оказавшись на пороге, он схватил Гарри в охапку и прорычал:

— Кто заставил меня валяться в Отделе Тайн во время заварушки?

— Долохов! — сдавленно пискнул Гарри, пытаясь освободить хватку.

Грюм тут же расцепил объятия.

— Отлично! Постоянная бдительность, Поттер! Надеюсь, я не сильно тебя помял?

Гарри потёр плечо и жестом предложил Грюму наконец-то войти в дом.

— Что случилось, Поттер? Эти тебя обижают? — взгляд Грюма метнулся в сторону прижавшихся к стене тёти Петунии и дяди Вернона. Дадли благоразумно закрылся в своей комнате.

— Нет, нет, — поспешил пояснить Гарри. — Всё нормально. Дело в другом…

Грюм, не переставая подозрительно поглядывать на Дурслей, проследовал в гостиную и уселся в одно из кресел.

— Ну? Так что случилось?

Гарри сбивчиво ввёл Аластора Грюма в курс дела. Он постарался более деликатно озвучить проблему мистера Дурсля, который стоял в дверях красный как рак не то от стыда, не то от испуга. Тётя, наоборот, была бледнее обычного и робко жалась к спине дяди.

— Садись, Дурсль, — рявкнул Грюм.

Дядя Вернон даже не возмутился подобному предложению. Ему предлагали сесть в собственном доме. Грюм, хмыкнув, внимательно посмотрел на мистера Дурсля.

— Что, Дурсль? Несладко?

— Я прошу вас… — пробубнил дядя Вернон.

— Чего ты там шепчешь, как девица на свидании?

Дядя откашлялся и произнёс громче:

— Я прошу прощения за тот случай на вокзале. Больше такого не повторится.

— Разумеется, не повторится, — усмехнулся Грюм. — После Отдела Тайн глаз то и дело выскакивал, я предпринял кое-какие меры. Я не знал, что с тобой приключилась такая штука. Жену можешь хватать за неприличные места! Впредь урок будет.

Дядя Вернон явно боролся с собой, чтобы не сказать какую-нибудь гадость, но сдержался.

Грюм вновь усмехнулся:

— Так-то лучше, Дурсль. Можешь, когда захочешь.

Грюм, кряхтя, поднялся из кресла:

— Так, мне рассиживаться некогда, дел много. Гарри, если что — пиши.

Аластор Грюм протянул руку Вернону Дурслю. Тот несмело её пожал. Грюм молча направился к выходу, клацая деревянной ногой.

— А это точно прекратится? — впервые подала голос тётя Петунья.

Грюм обернулся.

— Жалко мне вас. Вроде и не совсем конченые люди. Вы видите зло там, где его нет. И упорно не замечаете добра, которое рядом. И всё же мне придётся это сделать для вашего же блага. Обливиэйт!

Выдав столь странную фразу, Аластор Грюм пожал руку теперь Гарри и вышел из дома.

Гарри вернулся в гостиную в тот момент, когда дядя Вернон устало потёр глаза и сел в кресло:

— Петуния, дорогая, давай попьём чайку. Завтра на работу с утра, надо бы спать лечь пораньше.

Тут дядя Вернон заметил в дверях Гарри:

— Чего тебе, парень?

— Нет, ничего… — Гарри печально вздохнул и направился вверх по лестнице.

На пороге комнаты его ждал Дадли, который с чувством сказал: «Спасибо тебе, Гарри», а в самой комнате обнаружилось письмо от Дамблдора с предложением провести остаток каникул в Норе. Всё-таки, жизнь не так уж и плоха.