A way to become a hero (джен)

Хлёсткие удары веток в спину, свист ветра в ушах, краткое мгновение полёта-падения, во время которого Сефирот ещё пытался вернуть контроль над собственным телом. Удар. Дыхание перехватило так, что даже выругаться толком не вышло.

Лучший… Лучший, Бахамут вас всех дери! И так глупо попался!..

Он попытался встать, превозмогая боль, казалось, во всём теле. Хотя нет, не во всём… Старалась в основном пострадавшая при ударе о дерево спина, жарко пульсировал комок чуть ниже рёбер, да обожжённая почти до самого плеча правая рука в одиночку затмевала все остальные очаги боли…

«Повезло», — скривил в мрачной ухмылке губы левша-Сефирот.

Если в этой ситуации хоть что-нибудь можно назвать везением…

Но ещё не всё кончено. Не всё!

Колено подогнулось резко, словно в него всадили кинжал. Генерал выдохнул и, с трудом сдерживая стон, сполз вниз по стволу.

Какого?..

Очередная попытка, и на этот раз проклятое колено даже не пожелало двигаться. Зато до его слуха донёсся явственный треск ветки под чьей-то ногой, потом ещё раз и ещё. Ладонь судорожно сжала рукоять Масамунэ. Слишком жёстко, так оружие держать нельзя… Сефирот огромным усилием заставил себя ослабить хватку, вернуть ощущению меча в руке привычную лёгкость.

Может, это и конец, но без боя он не уйдёт. Приложит для этого все усилия.

Когда первый показавшийся из зарослей вутаец наставил на него двуствольный пистолет, Сефирот уже достаточно восстановил дыхание, чтобы выругаться, перемежая пространную тираду тихим истеричным смехом. Собиравшиеся вокруг вутайцы заворожено слушали. Кажется, не могли поверить в то, что видели.

— Чего ждёте? — зло бросил Сефирот.

— Может… мы его живым возьмём? — как-то неуверенно предложил один из вутайских воинов. Лицо замотано тканью, не разглядеть, но, судя по голосу, совсем ещё юнец.

Генерал многообещающе и почти счастливо улыбнулся. Давайте, берите… попробуйте… На лицо упала прядь окровавленных белых волос.

Уже подавшийся вперёд парень отшатнулся. Сефирот снова засмеялся.

— Хватит, — не выдержал кто-то. — Заканчивайте и пошли.

Тот, кто вышел первым, снова поднял пистолет, который, оказывается, уже успел опустить. Сефирот иронично заглянул ему в глаза:

— Ну?

— Грёбаный СОЛД…

Договорить он не успел: осел, хватаясь за горло и захлёбываясь кровью. Ещё двое упали и, похоже, уже не встанут, а вот юнец выживет, его задело по касательной.

«Плохо», — недовольно поморщился Сефирот. Взмах Масамунэ, который он использовал для броска Материи, отобрал слишком много сил. Даже просто не выронить меч после этого было почти невозможно, но такого себе позволить генерал не мог. Слишком унизительно.

На какое-то время о нём забыли, суетясь над своими ранеными. Любой СОЛДАТ за такую непозволительную небрежность схлопотал бы от него выговор и был бы счастлив, закончись дело только этим, но сейчас Сефирот действительно больше не представлял угрозы, как бы противно это ни звучало.

— Подонок… — прошипел кто-то, впечатывая сапог в живот поверженного генерала. То ли знал, что новых сюрпризов не последует, то ли злость придала безрассудства.

«Не отпускать меч! Не отпускать!» — билась в голове единственная мысль, когда новая вспышка боли пронзила тело. Очевидно, одно это простое действие требовало полной концентрации, потому что Сефирот пропустил момент, когда ситуация коренным образом изменилась.

Ударивший его безжизненным куском плоти свалился рядом, и лишь одного взгляда было достаточно, чтобы понять: остальным вутайцам жить осталось немногим больше.

— Генезис? — прошептал Сефирот. — Что ты здесь…

— Хреново выглядишь, — улыбнулся друг, стирая кровь с меча об одежду одного из убитых.

* * *

Влажная прохлада вутайских ночных джунглей пробирала до костей. Странно, что раньше он этого не замечал. Да ещё и с правой рукой творилось что-то мерзкое…

Сефирот открыл глаза.

Оказывается, с его правой рукой творился Генезис. Он тщательно перебинтовывал обожжённую плоть смоченной в каком-то наверняка страшно лечебном бальзаме тканью. Пахло отвратительно. Когда Генезис попытался отцепить прилипший к ожогу кусок сгоревшего плаща, Сефирот зашипел сквозь сжатые зубы.

— Очнулся? — отвлёкся от своего занятия Генезис. — Может, отложишь наконец Масамунэ, а то знаешь, как тебя тащить было неудобно?

Сефирот скосил взгляд на свою здоровую руку. Действительно, у него, оказывается, даже костяшки затекли… Разжать ладонь удалось с большим трудом.

— Использовать Материю было бы проще, — проговорил Сефирот, кивая на уже готовую к применению кучку бинтов. И где только друг их раздобыл?

— И это вместо «спасибо»? — недовольно скривился Генезис, но под пристальным взглядом генерала всё же закончил вполне мирно: — Я пытался, когда ты вырубился, но знаешь же, что целитель из меня никакой, — и не удержался, чтобы добавить: — Как и из тебя.

Сефирот прикрыл глаза, вспоминая:

— По-моему, я вырубился именно, когда ты попытался…

Несколько долгих секунд Генезис раздумывал, обижаться ему или нет, и Сефирот не выдержал, рассмеялся. Спустя мгновение к нему присоединился и Генезис. Смех двух СОЛДАТ рассыпался по джунглям.

— Тебя всего колотит, — заметил Генезис, после того как вернулся к прерванному занятию.

Сефирот лишь пожал плечами. Он это знал и так и не видел повода обращать на противную дрожь, охватившую его с самого момента пробуждения, внимание. Учитывая его состояние, она была далеко не самым худшим. Но Генезис, очевидно, считал иначе.

— Нет, так дело не пойдёт, — бормотал он, возясь с чем-то. Несколько секунд — и около самой земли повис огненный шар, распространяя вокруг себя живительное тепло. — Не хватало ещё, чтоб ты слёг от какой-нибудь лихорадки. Зря я, что ли, тебя тащил?

— Ты так трогательно заботлив, — фыркнул Сефирот и добавил уже серьёзно: — Нас найдут.

— Им же хуже, — легкомысленно отмахнулся Генезис. — И вообще, думаешь, я эту дрянь, — он двумя пальцами брезгливо приподнял оставшийся невостребованным бинт, — с собой таскаю? Позаимствовал тут кое у кого… — готовое вырваться неодобрение генерала он перебил вопросом: — Встать можешь?

Сефирот вместо ответа попытался. Ноги как-то неуверенно скользили по ковру прелой растительности. Без поддерживавшего его за локоть Генезиса он бы упал, но всё равно чувствовал он себя уже гораздо лучше. Очевидно, Материю Лечения рыжий полковник всё же не зря использовал, хоть и для боя этого по-прежнему недостаточно.

— Хреново… — подтвердил его мысли Генезис, и в его голосе Сефироту послышалось удовлетворение.

Он помог генералу сесть и начал мерить шагами небольшое свободное пространство среди зарослей.

— Значит, так. Сигнал на базу я послал, отсюда нас вытащат, но нужно оставаться на месте. В этих джунглях легко дивизию потерять, не то что нас двоих, — рассуждал Генезис. — Вутайцы будут, по моим прикидкам, уже через пару минут. Их тут хватает, как никак тебя ловили, — полковник усмехнулся. — Но место здесь удобное. Они, может, и ловкие, как мартышки, но там, — он кивнул куда-то за спину Сефирота, — такой овражище, что даже им не по зубам. — Генезис замер, что-то прикидывая в уме. — Ничего, продержусь, — заключил он через пару секунд.

— Мы продержимся, — поправил его Сефирот, ощущая, как тепло огненной Материи прогоняет слабость.

— Какое «мы»? — Генезис казался возмущённым до глубины души. — Да ты даже на ногах не стоишь!

И такое обиженное «Я сам!» звучало в его словах, что Сефирот едва сдержал улыбку. Что ж, сам так сам. Но лишь до тех пор, пока справляется. Подыхать из-за чьего-то самолюбия генерал не собирался.

— Генезис, — предупреждающе окликнул его через какое-то время Сефирот.

— Да?.. Вот же сволочи, Ифрита на вас не хватает!

Произнося это, полковник успел совершить немало действий. Он уклонился от летевшего прямо в его рыжую голову сюрикена, бросил Сефироту два шарика Материи, в которых генерал опознал Щит, достал и зарядил Материей меч и отбил им ещё один сюрикен, породив целый сноп искр.

Сефирот редко наблюдал за чужим боем, обычно он предпочитал вместо этого принимать непосредственное участие в поединках и сражениях. Анджил постоянно ворчал, утверждая, что так генерал лишает себя возможности учиться на чужих ошибках. Хотелось верить, что и сегодня не придётся: ошибки Генезиса сейчас дорого могут стоить им обоим.

Полковник двигался хорошо. Скупо, сосредоточенно, без капли своей обычной показушности. Сефирот подобрался, готовый в случае необходимости предпринять очередную попытку встать, устроил ладонь на рукояти Масамунэ, а шарики Материи положил в левый карман плаща. Плохо, что для использования Материи ему придётся отпустить меч, но ничего не поделать. Правая рука висит безжизненной плетью и в ближайшее время двигаться точно не станет.

Генезис ало-рыжей молнией метался по уже изрядно вытоптанной земле, и каждый взмах его меча нёс смерть хотя бы одному вутайцу. Какие-то, очевидно, неопытные бойцы зачем-то сбились в кучку — и взрыв огненной Материи красноречиво объяснил им их ошибку. Жаль только, понять это они уже не смогут. На Сефирота вутайцы, полностью занятые Генезисом, пока не отвлекались, и генерал не возражал.

…Очередной удар алого меча, вскрик, человек падает на землю, но ещё до того, как его сердце завершает свой последний удар, Генезис отпрыгивает к другому, успевая в полёте наотмашь рубануть кого-то, опрометчиво решившего, что пистолет может ему чем-то помочь. Удар — смерть, разворот, и снова удар — смерть. Генезис, счастливый и собранный одновременно, гордо оглядывается на Сефирота.

Дурак! Осторож!..

Слова не успеют, это очевидно, и Сефирот бросается вперед. Проклятое колено немедленно сообщает своему обладателю, всё, что оно думает о подобном обращении, но инерции толчка пока хватает, чтобы держаться на ногах. Совершенно неразличимым движением Масамунэ легко касается чьей-то не к месту подвернувшейся груди, прежде чем достигнуть цели. Сефирот выбивает нацеленный в спину занятому сразу с тремя вутайцами Генезису пистолет, когда курок уже почти достигнул черты, за которой последует выстрел. Очередной небрежный взмах Масамунэ — и владелец пистолета валится, зажимая рассечённое горло. Нога наконец не выдерживает, Сефирот падает на одно колено, но ещё успевает достать одного… нет, даже двоих. Генезис бросает что-то явно ругательное и за доли секунды оказывается рядом с генералом. Но две выпущенные почти одновременно пули впиваются одна в левое плечо, а другая в живот генерала. Масамунэ выскальзывает из пусть ненадолго, но ослабевших пальцев…

Что это за странный звук? Сефирот, пытавшийся всё же ухватить меч непослушной рукой, на миг замер, прислушиваясь, и тут же крикнул сражавшемуся полковнику:

— Коммуникатор!

Как хорошо, что в критической ситуации Генезис подчинялся, не спрашивая и не споря. Сефирот каким-то чудом сумел едва гнущимися пальцами поймать нагретый пластик и немедленно поднёс его к лицу.

— Говорит СОЛДАТ первого класса Сефирот, меня слышно?

«Древние, пусть это будут вертолёты Шин-Ра! Вутайцы умные, они знают, что в таких зарослях вертолёт бессмысленен, это наши, идиоты…»

— Лейтенант Роджер Лайтер, войска корпорации, — механическим, но весьма возбуждённым голосом отозвалось устройство. — Слышу вас, генерал!

— Лейтенант, расстреляйте тут всё к бахамутовой бабушке! Я подниму Щит.

— Вас понял, начинаю по сигналу.

Очереди крупнокалиберного пулемёта легко прошивали сплетение веток, но достать СОЛДАТ, прикрытых Щитом Материи, не могли. Вутайцы, оценив обстановку, предпочли отступить.

— Спасибо, — проговорил Сефирот, и из-за грохота вокруг Генезису пришлось изрядно напрячь слух, чтобы разобрать его слова, — я обязан тебе жизнью.

* * *

Пройдёт три дня. Генезис вовсю будет наслаждаться заслуженной славой не только героя, но и героического спасителя другого героя. Сефирот успеет довести до нервного тика всех, хоть немного имевших с ним дело врачей своим полным неприятием такой важной вещи, как «постельный режим», и вообще глубоко личным мнением по поводу своего лечения. К вечеру третьего дня с генералом свяжется Турк по имени Тсэнг. Спокойным, безэмоциональным голосом он скажет Сефироту, что по их данным Генезис располагал информацией о готовящейся засаде ещё до того, как Сефирот отправился прямиком в ловушку. Генерал ровно уточнит, имеет ли Генезис какое-либо отношение к вутайцам вообще и к организации засады в частности. Нет, — ответит Тсэнг, и Сефирот немедленно прервёт связь.

Когда Турк снова свяжется, очевидно решив, что известный далеко не самым покладистым норовом Сефирот незамедлительно отправился разбираться со спасителем, генерал равнодушно сообщит, что благодарен за информацию, но просит избавить его от разного рода домыслов. Он выйдет из палатки, обнаружит счастливого Генезиса, занятого с какими-то журналистами, и скучающего Анджила и под протестующие вопли очередного своего лечащего врача потащит товарища на тренировку.