Интервенция (джен)

В душном, тускло освещенном зале «Кабаньей головы» было не слишком оживленно — посетители занимали всего-то пару столиков. И такой результат грозил остаться непобитым рекордом посещаемости за целый месяц.

Строго говоря, знающим магам такая ситуация не показалась бы сколько-нибудь удивительной. «Кабанья голова» всегда слыла заведением весьма… специфическим с не менее специфическими посетителями, а о такой экзотике, как забредавшие по случаю студенты «Хогвартса», здесь не слышали уже несколько лет. В интерьере трактира явно выделялись следы попыток вырваться за пределы устоявшегося амплуа злачного места с сомнительной репутацией, но смотрелись они точно так же, как короткая юбка и яркий макияж на пожилой колдунье — отчаянной попыткой казаться тем, кем не являешься.

Каменный пол, некогда тщательно очищенный от вековых наслоений грязи, вновь медленно, но неотвратимо покрывался смесью земли и опилок. Никто и не думал жаловаться: это делало уборку занятием не столь насущным, а многих посетителей заодно радовала невозможность с ходу определить, какие именно жидкости здесь проливались. Окна, какое-то время сверкавшие чистотой, вновь потемнели, словно сам Хогсмид вознамерился отгородиться от мрачного здания, по нелепой случайности затесавшегося в ряды опрятных домиков. А уж разнообразные пятна со столов и стойки даже не пытались выводить: они въелись настолько глубоко, что выглядели частью естественной древесной фактуры. На таком фоне современные магические светильники с регулируемой яркостью смотрелись настоящей насмешкой.

Один из посетителей прошелся до стойки, бросил на нее несколько сиклей и вновь отправился за столик с новым стаканом, уже наполненным. Выглядел он типичным представителем здешних завсегдатаев: облаченный в темный, мешковатый плащ, за складками которого не определить ни фигуры, ни внешности, с надвинутым на глаза капюшоном, с высокой вероятностью начиненным маскировочными чарами. Местная публика ценила свое инкогнито, ибо отношения большинства этих волшебников с законом можно было описать так: о существовании такой штуки они когда-то слышали, но считали ее вредной для бизнеса и вести дела предпочитали без ее участия.

Не соблюдали импровизированный «дресс-код» всего два человека в баре. Один из них — старец-бармен с длинными седыми волосами и густой бородой, мерными, заученными движениями протиравший граненый стакан, причем действие это было либо неосознанным, либо предназначалось для поддержания образа, ибо вернуть стакану прозрачность могла разве что переплавка. Бармен безучастно смотрел на окружающее его убранство сквозь грязноватые, под стать самому заведению, стекла прямоугольных очков, скрывавшие острый взгляд голубых глаз, и в целом выглядел этакой потрепанной версией знаменитого Альбуса Дамблдора. Портили впечатление разве что предельно циничный вид и красноречивое выражение лица, говорившее нечто вроде: «Покупай выпивку или проваливай!».

Вторым был бессменный хогвартский лесничий Рубеус Хагрид, чья внушительная фигура занимала почти половину стойки. Он неторопливо прихлебывал напиток из деревянной кружки размером с небольшое ведерко, давно уже ставшей его личной — просто потому, что любой обычный маг, рискнувший выпить ее целиком, тут же заработал бы алкогольное отравление.

— Бросать тебе надо это дело, Аберфорт, — произнес Хагрид.

Дамблдор лишь фыркнул, решив не удостаивать эту фразу ответом. Подобные разговоры велись не первый день и не только Рубеусом: то и дело кто-нибудь из преподавательского состава Хогвартса, преодолев подозрительность к «Кабаньей голове», появлялся здесь и принимался, как они сами считали, наставлять его на путь истинный. В большинстве случаев заканчивались подобные беседы тем, что не привыкший лезть за словом в карман Аберфорт выставлял их прочь, не особо стесняясь в выражениях, но вскоре они возвращались вновь. Хагрид же, несмотря на свой образ наивного здоровяка и убежденного «человека Альбуса Дамблдора», мог более-менее успешно уживаться с барменом. В основном потому, что прекрасно чувствовал, когда надо остановиться.

— Да и неспокойно в последнее время в Хогсмиде стало, — продолжил рассуждать полувеликан. — Сам знаешь…

— Еще бы, — усмехнулся Аберфорт. — Страшные летающие полотенца скоро начнут приходить за нами по ночам.

Действительно, слухи о повадившихся в деревню левифолдах — опасных ночных тварях из тропиков, боящихся лишь Патронусов и способных обернуть своим телом взрослого мага, а затем поглотить его целиком — в последнее время циркулировали все чаще. Но Дамблдор относился к ним со скептической настороженностью человека, наслушавшегося, как волшебники за кружкой крепкого огденского хвастались, что собственноручно завалили с десяток химер, а с Волдемортом самостоятельно не разобрались лишь по причине чрезвычайно плотного личного графика.

— Я б на твоем месте так не шутил, — покачал головой Хагрид. — Думаешь, стройку бы приостановили только из-за слухов?

На это Аберфорту ответить было нечего.

Курорт «Звезда Хогсмида» был идеей какого-то толстосума, решившего, что местные природные красоты вкупе с романтическим антуражем, обусловленным близостью Хогвартса и Черного озера, привлекут богатых любителей необычного отдыха. Сам Аберфорт считал эту идею полным бредом, но, очевидно, у кого-то имелось другое мнение: у проекта быстро нашлись спонсоры, и вскоре к юго-востоку от деревни развернулась масштабная стройка. Первые пару лет она шла довольно резво, но затем ее темпы резко снизились, а вскоре — упали до нуля, и теперь о «Звезде» напоминали лишь недостроенный центральный корпус с огромным, сверкающим куполом из множества стеклянных шестиугольников, да группы рабочих, периодически захаживающих пропустить стаканчик-другой. Дамблдор все это время считал, что у авторов проекта просто закончились средства, но, как выяснилось, некоторые считали иначе.

— А еще вспомни про тех, кто продал свои дома и уехал. Как пошли слухи про левифолдов, так подобных магов куда больше стало, — продолжил Хагрид. — И вообще… Неспокойно как-то в последнее время. Даже мне в хижине иногда становится не по себе по ночам, а как ты тут в одиночку держишься, я и вовсе не представляю.

— Ты просто слишком впечатлительный, — усмехнулся Аберфорт. — А я, кстати, здесь не один.

Словно дожидавшись этих слов, из-за стола позади Дамблдора под стук копыт показался… козел. Самый обыкновенный домашний козел черной масти с белым пятном неправильной формы на боку и коротким хвостом. От своих собратьев он отличался разве что чуть большим размером и необычной формой одного из рогов: тот был сильно искривлен и имел странной формы зазубрины.

— А, Гилберт, конечно, — как-то слишком энергично закивал Хагрид.

Рубеус не признавался в этом никому, но ему, большому любителю опасных для жизни и здоровья магических тварей, в присутствии этого козла становилось немного не по себе. Трудно чувствовать себя уверенным рядом с животным, смотрящим на всех так, словно у него прав называться мыслящим существом в сотню раз больше, чем у всего населения Британии вместе взятого. А по сравнению с уровнем презрения ко всему сущему, сквозящим в его взгляде, жгучая ненависть многих старых аристократических семей к магглорожденным волшебникам могла показаться легким недопониманием.

Была у Рубеуса и другая, более весомая причина чувствовать себя неуютно рядом с Гилбертом. Ведь он прекрасно знал, что одной только внешностью странности этого козла не ограничивались...

Между тем, заведение медленно пустело, и Хагрид собрался уходить.

— И все-таки зря ты меня не слушаешь, — произнес он, поднимаясь со стула. — Меня и других преподавателей Хогвартса. Не место тебе здесь, Аберфорт. Да и Альбус Дамблдор не хотел бы для тебя такого…

Было ли дело в той самой тягостной атмосфере, на которую жаловался лесничий, или в количестве поглощенной им выпивки, но сегодня чувство, подсказывающее, когда разговор стоит завершить, ему изменило. Аберфорт мгновенно вспылил, как бывало каждый раз, когда кто-то пытался ставить ему в пример старшего брата.

— Значит, мой братец не хотел такого, да? — прошипел он. — А чего он для меня хотел? Чем, как он рассчитывал, я стану заниматься? Учить новые поколения уму-разуму? Или готовить тех, кто с готовностью пойдет на смерть в нужный момент и по вашему плану? Во имя «всеобщего блага»?

Хагрид заметно помрачнел: камень, брошенный в огород бывшего директора Хогвартса, ему явно не понравился. Но разговор он продолжил.

— Ты знаешь, что все это было не зря. Гарри ведь выжил и победил… Волдеморта. И сделал еще много хорошего…

— Поттеру просто повезло! — отрезал Аберфорт. — А что касается победы и прочего… Знаешь, ведь после падения Волдеморта все поверили… Поверили в то, что гармония и всеобщая благодать, которых все так жаждали, все же наступят.

Аберфорт лукавил: он не мог говорить за всех, но сам в какой-то момент после окончания Второй Магической — поверил. Он испытал отчаянное, наивное желание, чтобы эта выстраданная победа положила конец не только Темному Лорду, но и злу в целом. И несмотря на наивность этого желания, оказался страшно разочарован, когда оно предсказуемо не исполнилось.

— А знаешь, почему это не сработало? Знаешь? Теперь-то я понимаю — потому что все это бесполезно! Зло не ограничивается только безумными маньяками с отменным знанием темных искусств! Оно — повсюду, и искоренить его не в наших силах. И не в силах Поттера, будь он хоть трижды победитель Волдеморта!

Аберфорт повысил голос почти до крика, но тут же затих, опираясь на стойку и тяжело дыша.

— Как думаешь, уменьшилось ли количество контрабанды, что продается в «Кабаньей голове», с тех пор, как Пожирателей смерти и их босса убрали с доски? — пробормотал он, переведя дух. — Я-то точно знаю, что нет. Меньше ли стало незаконных сделок, о которых тут договорились? Законным ли путем автор «Звезды» получил разрешение на строительство так близко от Хогвартса, хотя администрация школы и многие в попечительском совете протестовали? Нет, нет и нет! Так какой тогда во всем этом смысл?

Хагрид совершенно спокойно выслушал выговорившегося Аберфорта, а затем грустно ответил:

— Может, смысл в том, что для победы над злом, даже небольшим, нужно хоть что-нибудь сделать…

* * *

Спал Аберфорт плохо. Поворочавшись пару часов в бесплодной борьбе с бессонницей, несколько раз встав, то открывая, то закрывая окно, и помянув множеством недобрых слов Хагрида, чья финальная реплика все-таки сумела его задеть, он, тяжело вздохнув, поднялся с постели. И тут же замер, уловив в привычном окружении какую-то неправильность.

Иногда даже родной дом может вас напугать, особенно ночью, когда зрение становится ненадежным союзником, а привычные вещи под покровом темноты собираются в устрашающие фигуры. Вот и сейчас Аберфорт смотрел в угол комнаты, где под самым потолком притаилась большая темная тень с бесформенными краями, и готов был поклясться, что отбрасывать ее просто нечему. Ее просто не могло там быть… если только нечто не затаилось наверху.

Пальцы Аберфорта нащупали лежавшую неподалеку палочку и сомкнулись на ее древке как раз в тот момент, когда тень ожила и, соскользнув со стены, устремилась к волшебнику. Похожая на тонкое темное покрывало тварь оказалась резвой, но и Дамблдор не забыл свое богатое дуэльное прошлое: когда левифолд взобрался на кровать, острие палочки уже указывало ему прямо в морду. Нужное воспоминание Аберфорту не пришлось долго искать: он просто позволил умиротворению, посещавшему его каждый раз после воспоминаний о посиделках с Арианой, заполнить все его существо и выплеснуться наружу волной магической энергии. Сверкнула вспышка. Материализовавшийся Патронус — состоящий из мириад сияющих нитей козел — встретил атакующего левифолда, отбросил его внушительными рогами к окну, куда тот, спасаясь, весьма быстро юркнул, едва не выломав раму.

Дамблдор, тяжело дыша после непривычной магической нагрузки, опустил было палочку, но тут же вскинул ее вновь, когда негромкий звук послышался от двери. Впрочем, обороняться оказалось не от кого. В неширокую щель между дверью и косяком протиснулся Гилберт, оглядывая поле отгремевшей битвы совершенно равнодушным взглядом.

— Как всегда вовремя, — ехидно буркнул Аберфорт.— Мог бы и помочь…

Козел только фыркнул, всем своим видом говоря, что надо еще посмотреть, стоило ли происходящее его драгоценного внимания. Дамблдор махнул на него рукой и, держа палочку наготове, двинулся к окну, через которое ретировался левифолд. Выглянул наружу через распахнутую раму — и обомлел.

Под аккомпанемент треска заклинаний и испуганных криков между домиками Хогсмида скользили десятки темных покрывал. А в небе, на фоне нарождающейся луны кажущаяся бесчисленной стая левифолдов кружилась вокруг повисшей в воздухе человекообразной фигуры. До нее было далеко, но Аберфорт смог разглядеть основные детали: длинный черный плащ, будто сотканный из темного, беззвездного неба, тонкие, скрюченные руки, выглядывающие из-под него, и вытянутую голову с горящими красным светом щелями глаз.

А потом фигура сверкнула ярко-алым провалом рта, махнула рукой, и стая ночных тварей, подчиняясь, собралась вокруг нее и устремилась прочь, скрывая своего повелителя…

* * *

— Это что ж за штука такая? — спросил заинтригованный Хагрид, задумчиво поглаживая бороду. — Я и не слышал никогда, чтоб левифолдами кто помыкать мог…

У Аберфорта перед глазами на мгновение мелькнула картинка неведомой твари, сидящей в клетке перед кучей хогвартских ребятишек на уроке неугомонного лесничего, и он поспешил перевести разговор на другую тему.

— Кем или чем бы ни была эта тварь, шума она наделала знатно, — сказал он задумчиво, припомнив жутковатую фигуру монстра в ночном небе. — В деревне полно ребят из Комиссии по обезвреживанию опасных существ; рыщут всюду, как нюхлеры, почуявшие поблизости золотишко. Меня добрых полтора часа мурыжили. И только за сегодняшнее утро, как я слышал, несколько человек уехали из Хогсмида. Насовсем, продав дома.

— Продав? — удивился Хагрид. — И кто ж их купил-то, когда вокруг такое творится?

— Фирмачи какие-то, — поморщился Аберфорт и, усмехнувшись, пояснил: — Ты же не в курсе последних… тенденций, верно? Хогсмид нынче — место популярное для всяких инвестиций. По слухам, за землю тут чуть ли не драки затевались между конкурентами.

Действительно, после начала стройки курорта желающих вложить средства и отхватить кусочек лакомого пирога под названием Хогсмид набралось порядочно. После замедления темпов строительства их стало поменьше, но поговаривали, что ажиотаж все равно стоял нешуточный.

Услышав свист вскипающего чайника, Хагрид отправился готовить гостю угощение, продолжая бормотать себе под нос что-то вроде «Все равно не понимаю, кто додумался сейчас здесь что-то купить». А Аберфорт задумался.

Существовала и еще одна причина, по которой он любил общаться с полувеликаном и периодически захаживать к тому в гости: то ли благодаря внешней наивности Рубеуса, то ли вопреки ей, беседа с ним часто помогала привести в порядок мысли, разложить все по полочкам, а часто — увидеть в ситуации нечто новое. Вот и сейчас, еще раз вспомнив события последнего времени, Дамблдор вдруг ощутил, что Хагрид в своем удивлении касательно покупателей недвижимости был абсолютно прав — здесь скрывалось нечто неправильное. И у Аберфорта имелись возможности проверить, что именно.

Его мысли прервал Хагрид. Он вернулся с подносом, полным своих фирменных кексов, которые, судя по многочисленным отзывам и наблюдениям самого Дамблдора, с большой эффективностью могли применяться в качестве метательного оружия. Эх, хагридова выпечка… Хагридова выпечка никогда не меняется.

* * *

Через несколько дней в дверь хижины лесничего постучали, часто, требовательно. Перед поторопившимся открыть Хагридом предстал выглядевший чрезвычайно решительным Аберфорт Дамблдор, державший в руках нечто, замотанное в тряпки.

— Нужна твоя помощь, — сказал он…

— …Погоди-ка, ты считаешь, что этого монстра на Хогсмид натравили? — Собеседнику удалось удивить Хагрида. — И сделали это те же люди, кто занимается «Звездой Хогсмида»?

— В этом больше смысла, чем кажется на первый взгляд, — уверил Аберфорт. — Ты ведь знаешь, что у меня еще остались некоторые связи еще с тех времен, когда подпольный бизнес в «Кабаньей голове» процветал. Так вот, есть один парень, многим мне обязанный, и по моей просьбе он выяснил кое-что интересное: фирма, пару дней назад выкупившая дома у съехавших жителей Хогсмида, — подставная и на самом деле принадлежит тем же ребятам, кто занимается строительством курорта. Больше того, оказалось, что чуть ли не половина компаний, боровшихся за здешнюю землю, представляют собой такие же фальшивки.

— Создатели курорта, значит, сами конкурентов себе изображали? — нахмурился Хагрид. — Зачем?

— Ясно, что не от хорошей жизни, — усмехнулся Дамблдор. — Скорее всего, хотели любым способом удержать интерес к проекту, когда у них самих закончились средства, и его будущее оказалось под угрозой. Сам подумай: множество фирм, вырывающих друг у друга землю, создают впечатление, что тут можно сорвать неплохой куш. Отличная приманка!

— Хорошо, это я понимаю, — кивнул, соглашаясь, Хагрид. — Но что с монстром? Он-то тут с какого бока?

— Да, боюсь, здесь мне придется ступить на территорию фантазий, — несколько смутился Аберфорт. — В принципе, варианты есть. Скажем, инвесторы поставили фирмачам условие, чтобы они весь Хогсмид к рукам прибрали, а то денег им не видать… Или что-то в том же духе.

— Ну, знаешь, все это как-то… уж больно мудрено. Да и откуда им такое существо достать бы удалось?

— Да все я понимаю! По сути, мне нечего сказать в пользу моей теории, кроме очень уж удобного совпадения, которое, впрочем, может и впрямь быть совпадением. Но!

Аберфорт поставил на стол сверток, что принес с собой, и размотал тряпки, под которыми оказалась большая, слегка пожелтевшая от времени металлическая чаша, покрытая многочисленными рунами.

— Омут памяти? — удивился Хагрид.

— Именно. Закрома еще не совсем опустели, — подмигнул Дамблдор. — Ты просмотришь мое воспоминание о той ночи, и мы вместе попробуем найти что-нибудь… Если это и вправду дело рук ребят из фирмы, они должны были как-то засветиться. Может, что и обнаружим…

Привычное ощущение невесомости, возникающее при погружении в Омут, довольно быстро прошло, и, пронзив слои клубящейся черноты, окружавшие реку воспоминаний, Аберфорт приземлился в своей комнате. Мгновением позже к нему присоединился Хагрид. Они как раз успели к моменту, когда изгнанный Патронусом левифолд скрылся в темноте за окном.

— Теперь смотри в оба, — напутствовал соратника Аберфорт, когда они переместились к окну и взглянули в заполненное ночными созданиями небо.

— Ох, Мерлин и Моргана! — не удержался от возгласа Хагрид, увидев сюрреалистическую темную фигуру, повелевающую чудовищной стаей.

— Да, да, чрезвычайно внушительно, — съязвил Аберфорт. — А теперь будь добр, смотри внимательнее…

Прошло несколько минут. Внимание Аберфорта было приковано к монстру в поисках любых признаков того, кто его направляет, потому, когда Хагрид пробормотал «Что-то с ними со всеми не так», он не сразу понял, о чем речь.

— Ты про что?

— Да про левифолдов, — задумчиво произнес Хагрид. — Странные они какие-то... Нет, тот, что к тебе забрался, был вполне нормальным, а вот остальные...

— И что с ними? — живо заинтересовался Дамблдор. Любая информация могла быть полезна.

— Ну, двигаются как-то странно... — принялся перечислять Хагрид. — Левифолды плавно перемещаются, а эти — как-то дергано. Да и повторяются у них движения, смотри-ка!

Действительно, несколько левифолдов в разных частях стаи, на которых показал Рубеус, двигались синхронно, будто марионетки, управляемые одним и тем же кукловодом. Более того, таких повторяющихся тварей оказалось довольно много.

И тут Аберфорта осенило.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Как же я сразу не понял! Это фальшивки!

— Кто? Левифолды? — поразился Хагрид.

— Естественно! Сам подумай, это сразу снимает кучу вопросов. Тем, кто все это затеял, не нужно искать никакое мудреное магическое создание, когда его можно просто придумать, а потом запустить в виде... иллюзии, не знаю. Да и одного левифолда проще достать, чем такую стаю. А остальных просто сымитировать! Этим и объясняются повторения — для полноценной имитации чары получились бы слишком сложными!

— И правда, похоже, — согласился с убедительными доводами Хагрид. — И что теперь будем делать? Может, к властям обратимся? Или хотя бы в Хогвартс?

— Нет, пока не стоит, — некоторое время подумав, ответил Аберфорт. — Пока все слишком эфемерно смотрится. Нужно какое-нибудь подтверждение.

— И как нам его получить?

— Есть у меня одна идейка, — сказал, пригладив бороду, Аберфорт. — Смотри, скорее всего, их главная цель — прогнать жителей из Хогсмида. Значит, если я наотрез откажусь съезжать, а еще лучше — начну и остальных призывать остаться, они наверняка среагируют, повторно запустив свою «зверушку». Вот тут-то мы их и подловим.

Дамблдор кровожадно усмехнулся.

— Эти ребята захотели играть с нами в иллюзии? Что ж, в игре необязательно должна быть только одна команда...

* * *

Альберт О’Нил, командир специальной группы Комиссии по обезвреживанию опасных существ, ощутимо нервничал, хотя предпосылок к этому, на первый взгляд, не было. Он сам, шестеро его подчиненных и один приданный специалист по маго-техническому обеспечению штатно выдвинулись в сторону небольшого подлеска неподалеку от Хогсмида и заняли позиции на малозаметной полянке, привычно выставив охранение. Технарь сноровисто развернул артефактный комплекс для управления «монстром» и его «свитой» — футуристического вида штуковину из нескольких покрытых рунами пластин, соединенных магическими силовыми линиями. Потянулся к пульту, дабы начать представление… И тут все пошло наперекосяк.

Донесшийся до волшебников звук заставил их обеспокоенно замереть на местах. В принципе, они смогли опознать в нем чей-то хохот, но на человеческий смех это походило примерно в той же степени, в какой рев нунды напоминает мяуканье котенка. Грубый, скрежещущий, он раздавался одновременно со всех сторон и звучал так, словно кто-то водил затупившейся пилой по ржавому металлическому листу.

— Какого дементора?.. — начал кто-то из оперативников, но О’Нил тут же прервал его.

— Тихо всем. Продолжаем работать, — твердо произнес он, а затем, повысив голос, продолжил: — Внимание! Мы — оперативная группа Комиссии по обезвреживанию опасных существ и находимся на задании! В окрестностях обнаружено опасное магическое создание! Оставаясь рядом, вы подвергаете себя риску!

Альберт замолчал, пристально вглядываясь в частокол деревьев перед собой. Некоторое время ничего не происходило, а затем…

— Зря вы использовали мой образ. — Гулкий, нечеловеческий голос завибрировал, отдаваясь дрожью в нервах волшебников. — Да еще так бездарно.

Если кто-то из группы еще сомневался в неординарности ситуации, то теперь эти сомнения окончательно отпали. Маги подняли палочки, лихорадочно выискивая цели в окружавшем их полумраке.

— Что тут, во имя Мерлина происходит? — зашептал волшебник, бросивший свой артефактный комплекс. — Что нам делать?..

— Спокойно, — ответил О’Нил. — Не расходиться, держать строй. Использовать «Прозрение».

Он сам первым подал пример своим подчиненным, прикасаясь острием палочки к виску и произнося магическую формулу чар ночного видения. Мир в его глазах тут же оказался окрашен в светло-серые тона, мрак отступил, превращаясь в подобие ранних сумерек, но найти говорившего это не помогло. Помимо волшебников, вокруг по-прежнему не было ни души.

— Я не люблю, когда меня пародируют, — вновь раздался жуткий голос, и на сей раз О’Нил сумел заметить нечто большое и темное, мелькнувшее между деревьями в шагах двадцати от их позиции. Среагировал он мгновенно: луч оглушающего заклинания сверкнул красной вспышкой и взметнул комья земли в точке попадания. А затем вновь раздался смех.

— Теперь мой черед.

Порыв шелестящего, холодного ветра пронесся по поляне, и окончательно растерявшиеся маги вдруг заметили, что оператор артефактного комплекса пропал, как будто его и не было. Волшебники сгрудились, ощетинившись палочками.

— Так, шутки кончились, — процедил сквозь зубы Альберт. — Разрешаю применение боевых чар. Поджарьте любого, кто покажется!

— Ваши фокусы мне не помеха.

Еще один порыв ветра пригнул траву, и мгновением позже группа недосчиталась уже двоих оперативников. Окончательно испугавшиеся маги огрызнулись нестройным залпом заклинаний, срубившим несколько деревьев и пропахавшим неширокую просеку, но возникшая неподалеку от них грузная темная фигура ясно показала, что привычные силовые методы тут не работали. И это стало последней каплей — напугавшиеся волшебники принялись один за другим трансгрессировать прочь. Правда, прежде чем группа успела сбежать, стремительная черная тень сумела выбить еще пару человек.

Когда на поляне остался лишь командир, неведомый противник решил показаться. Огромный, в пару человеческих ростов силуэт, закутанный в подобие плаща из стелющихся по земле струй темноты, вылепился из накрывшего подлесок мрака и выступил вперед. Горящие ярко-красным огнем глаза неотрывно смотрели на мага.

— Кто ты такой? — крикнул О’Нил, нацеливая на врага палочку.

— Тот, кому нужны ответы на вопросы, — пророкотал незнакомец. — И ты мне их предоставишь.

Альберт решил больше не испытывать судьбу и хотел было уйти, последовав примеру своих соратников, но в тот же миг что-то быстрое, распространявшее вокруг себя волну обжигающего холода, сбило его с ног и прижало к земле. На мгновение сознание его оставило, но он довольно быстро пришел в себя. Зрение, помутившееся от удара, медленно прояснилось, и оперативник в очередной раз за последние минуты поразился — над ним, поставив ему копыто на грудь, стоял обыкновенный черный козел.

— Пора тебе начинать говорить, — медленно произнес огромный незнакомец, подходя вплотную. — Я не смогу долго сдерживать своего друга.

— Ты думаешь, я боюсь домашних животных? — оскалился О’Нил. Он лукавил, напирая на свое бесстрашие. Что-то с козлом было не так: несколько попыток трансгрессировать позорно провалились, разбившись о какую-то странную ауру, исходившую от животного.

— Это ты зря.

В следующее мгновение О’Нил сильно пожалел о своем упорстве: козла на секунду скрыло темное облако, а когда оно схлынуло, на его месте оказалось жуткое страшилище. От иссиня-черной шерсти поднимались вверх струйки густого дыма, морда удлинилась и превратилась в усеянную крупными зубами пасть, в глубине которой извивался темно-фиолетовый раздвоенный язык. На волшебника смотрели горящие раскаленными углями глаза с вертикальными зрачками.

— Нет! Нет! Убери это от меня! — отчаянно завозился Альберт. — Убери!

— Легко. Только скажи мне то, что я хочу знать, — предложил незнакомец.

— Мы здесь с заданием прикрывать аферу с монстром! — торопливо заговорил оперативник.— Мы должны были заставить жителей подумать, что власти не могут справиться с проблемой, и не дать информации о происходящем дойти до вышестоящих инстанций, чтобы те не развернули полноценное расследование!

— Как сымитировали левифолдов?

— Просто толстые полотна ткани с наложенными заклинаниями адаптивного движения! Банальщина, любой выпускник Хогвартса справился бы…

— Кто отдал приказ?

О’Нил замялся, но тут же заговорил вновь, когда демоническая тварь щелкнула зубами прямо перед его носом.

— Заместитель начальника Отдела регулирования магических популяций!

— Кто заказчик?

— Я не знаю! Нам об этом не сообщали! Сказали только, что нужно выгнать из деревни жителей! Это все, что мне известно, клянусь!

— Ну и ладненько.

Альберт с удивлением отметил, что эти слова были сказаны совершенно нормальным голосом, а произнес их, как оказалось, пожилой седоволосый волшебник, владелец «Кабаньей головы», на которого и была нацелена сегодняшняя акция группы. По дороге он как ни в чем не бывало прошел сквозь грузный силуэт с горящими глазами, от чего тот зарябил, как неудачно наложенные маскировочные чары. В тот же миг устрашающий монстр вновь обернулся обыкновенным козлом.

— Что за?.. — воскликнул было О’Нил, но сорвавшийся с палочки Аберфорта оглушитель мгновенно отправил его в глубокий нокаут. В тот же миг Дамблдору почудилось шевеление в кустах неподалеку, но брошенное невербально заклинание обнаружения результатов не дало, и он списал эту странность на прилив адреналина.

— Отлично сработано! Ты, Хагрид, прекрасно сыграл. Театр в твоем лице потерял великого актера! — довольно проговорил Аберфорт. Присев рядом с Гилбертом, он потрепал его по холке. — И ты молодчина, приятель!

Огромный зловещий незнакомец стянул маску с горящими глазами, обернувшись несколько смущенным Рубеусом Хагридом. Его проекция по-прежнему мерцала.

— Эх и продвинутые у тебя штуки имеются! — восхищенно сказал он. — И изображение, и звук могут передавать, да еще в две стороны! И проекции эти…

— Да, вещь стоящая. Магическая наука на месте не стоит, знаешь ли, — хмыкнул Аберфорт, подбирая в траве небольшой металлический цилиндр, усыпанный мелкими символами. — Говорят, они сейчас на всяких концертах используются, да и вообще — в сфере развлечений… Видишь, не вся контрабанда вредна!

— А я и не спорил, — сказал Хагрид, и, указав на лежащего без сознания О‘Нила, спросил: — А с ним что делать будем?

— Придется в «Голову» тащить, — прокряхтел Дамблдор, поднимая оперативника в воздух чарами левитации. — А потом авроров вызовем и сдадим голубчика. Пусть у нас поучатся, как работать надо…

С этими словами Аберфорт покинул поляну, унося с собой бессознательного волшебника. За ним следом направился Гилберт. Фигура Хагрида бесследно растворилась в воздухе.

А спустя пару минут рядом с брошенным артефактным комплексом возникла группа магов в черных костюмах. Они появились абсолютно внезапно и бесшумно, словно материализовавшись из опустившейся на подлесок темноты. Один из незнакомцев вытащил из кустов неподалеку захваченного члена группы О’Нила, незамеченного Аберфортом.

— Комплекс — в стазис и опечатать, — тихо скомандовал один из вновь прибывших остальным. — Пленного доставить в изолятор. Что с теми, кто успел уйти?

— Их уже взяли. Дают показания.

— Отлично. Проверьте здесь все. Нельзя, чтобы мистер Дамблдор или его… питомец оставили следы в окрестностях.

Волшебники быстро и бесшумно разошлись в стороны.

— Не слишком современные чары обнаружения используете, Аберфорт… — тихо пробормотал себе под нос командир группы. В свете нарождающейся луны на мгновение мелькнул тонкий, едва заметный шрам в виде молнии.

* * *

В свежепроветренном, ярко освещенном зале «Кабаньей головы» не было ни одного посетителя. Поставленный несколько дней назад рекорд так и остался непобитым, но Аберфорта это и раньше не особенно волновало, а уж теперь ему было и вовсе все равно.

Зато теперь интерьер трактира мог похвастаться изменениями в лучшую сторону: с пола исчезли наслоения грязи и опилок, обнажая исконно-серый камень; окна лишились темного налета и теперь пропускали вливающийся внутрь солнечный свет; и даже посуда — удивительное дело! — приобрела какое-то подобие блеска. Современные магические светильники теперь не выглядели жестокой насмешкой, а довольно сносно вписывались в антураж.

Стук в дверь раздался как раз в тот момент, когда Аберфорт раздумывал, стоит ли пытаться вывести пятна со стойки. Откровенно говоря, стук этот стал для него неприятным сюрпризом: местная публика на такие условности не разменивалась, да и табличка с надписью «Закрыто» должна была отвадить возможных гостей, а это, в свою очередь, с большой долей вероятности означало, что с людьми по ту стороны двери встречаться хозяину не хотелось бы. А ведь день у Дамблдора и так был непростым: Гилберт, лишившийся возможности к трансформации минимум на несколько лет из-за очень медленной аккумуляции энергии, чувствовал себя прескверно и не стеснялся делиться своим настроением с окружающими.

— Мы закрыты! — не особо дружелюбно сказал Аберфорт. — И вряд ли откроемся снова, так что...

— Я в курсе, но все же вынужден буду вас побеспокоить.

Узнавший голос Дамблдор несколько секунд постоял, раздумывая, не подводит ли его слух, а затем все-таки открыл дверь. Вошедший молодой мужчина был облачен в дорого выглядевший серый плащ строгого покроя, под которым виднелось нечто, определенное Аберфортом как модернизированная версия аврорского оперативного костюма: черные мешковатые штаны с несколькими боковыми карманами (скорее даже — подсумками) и черная же кофта с выделяющимися пластинами рунной защиты. Глаза посетителя скрывались за слегка затемненными стеклами круглых очков. В руке он нес объемистый рюкзак.

— Какие люди, надо же! — присвистнул Аберфорт. — Чем обязан?

— Я не мог не зайти, — просто ответил Гарри Поттер.

Дамблдор протянул руку для приветствия. Считал он победу Мальчика-Который-Выжил случайностью или нет, но смелость парня можно было только уважать. Поттер ответил рукопожатием, и Аберфорт отметил его крепкую хватку.

— Я пришел выразить вам признательность от корпуса Авроров за раскрытие дела с фальшивым монстром, — сообщил Поттер. — Заметили, я не говорю «за участие» или «за помощь» в раскрытии дела, как любят писать в отчетах наши бюрократы? Нет, на сей раз успех — полностью ваша заслуга. Именно благодаря вам было заведено дело на заместителя главы ОРМП и многих его коррумпированных подчиненных.

На мгновение Аберфорт даже немного смутился, но в следующий миг смущение уступило место беспокойству.

— Это ведь не значит, что мне придется давать показания на суде и присутствовать на всяких там церемониях награждения? — забеспокоился он. — Просто с учетом моего круга общения и некоторых... сделок, проводившихся в баре... Не думаю, что мое официальное участие — хорошая идея.

— Я тоже так не думаю, — усмехнулся Поттер. — И потому пришел лично, чтобы вы знали о своем всеобъемлющем вкладе. В официальных документах будет написано, что всю работу выполнили доблестные сотрудники Аврората.

— Вот так всегда, — притворно вздохнул Аберфорт, хотя в глубине души почувствовал облегчение.

— Ну, за неимением возможности поощрить вас морально, остановимся на материальном вознаграждении, — улыбнулся Поттер. — В Гринготтсе на ваше имя уже открыт счет, к которому вы можете получить доступ в любой момент. Финансирование у нас не безграничное, так что сумма воображения не поражает, но надеюсь, на реализацию ваших дальнейших планов хватит. Какие они у вас, кстати?

— Пока точно не знаю, — покачал головой Аберфорт. — Но с «Кабаньей головой» покончено. Один мой друг недавно сказал, что я способен на большее.

— И он абсолютно прав, — кивнул Гарри и, указав на стоящий у его ног рюкзак, добавил: — Я слышал, у вас есть фамилиар. У меня и для него гостинец имеется.

Аберфорт нахмурился, обеспокоенный осведомленностью аврора, но тут, почуяв, о ком идет речь, из подсобки показался Гилберт. Козел подошел ближе и требовательно уставился на рюкзак. Поттер, присев на колено, расстегнул молнию, доставая из его недр ярко-красное яблоко.

— Их здесь много, — сказал он. — Я подумал, тебе понравится.

Гилберт с видом оскорбленного королевского достоинства надкусил протянутое яблоко, фыркнул и, окинув Поттера долгим взглядом, удалился.

— Не знаю, как яблоки, но ты ему точно понравился, — с нотками удивления в голосе сказал Аберфорт. — Иначе он бы тебя куснул, а не яблоко.

— Отрадно, — улыбнулся Поттер, поднимаясь. — Что ж, Аберфорт, мне пора идти. Искренне желаю вам удачи, чем бы вы ни решили в дальнейшем заняться. И кстати... Если не определитесь с родом деятельности, свяжитесь со мной. Для мага ваших талантов мы всегда найдем работу.

Волшебники вновь пожали друг другу руки, и Поттер вышел из трактира.

* * *

— Думаешь, этого хватит, Гарри? — участливо спросил Хагрид. — Чтобы он снова поверил?

Они с Гарри стояли рядом с хижиной лесничего, держа в руках кружки с ароматным чаем и любуясь лучами закатывающегося солнца, пробивавшимися сквозь листву деревьев.

— Думаю, да, — кивнул Гарри. — В конце концов, не так уж много ему было нужно. Всего лишь осознать, что он может на что-то влиять, что его действия имеют значение. Уж я-то прекрасно знаю, каково бывает человеку, когда ему недостает этих ощущений.

— Вот только одна вещь, Хагрид, — слегка улыбнувшись, добавил он. — Я помню, насколько хорошо у тебя выходило «нечаянно» выбалтывать нам информацию в нужный момент, так что постарайся не поддаться старой привычке и не рассказать Аберфорту, как ты к нам обратился, что авроры уже давно занимались этим делом и постоянно вас прикрывали во время вашего... спектакля. Боюсь, он не поймет.

— Да ты что, Гарри! — ужаснулся Хагрид. — Я ж все понимаю. Молчать буду, уж поверь!

Он явственно вздрогнул и тихо добавил:

— Не дай Мерлин, придется с Гилбертом объясняться…