It is time to change your life - Настало время изменить свою жизнь (джен)

Магазин «Всевозможные Волшебные Вредилки»

Косой переулок, 93.

31 марта 2005 года.

 

Дверной колокольчик прозвенел в очередной раз. Джордж поднял голову от записей, чтобы увидеть стопку коробок, а над ней пару рыжих вихров.

— Эй, вы там, джентльмен с коробками, прекратите загромождать магазин, — полушутя-полусерьезно произнес он. — Скоро нагрянут посетители. Боюсь, они начнут думать, что здесь продаются коробки, а не волшебные фокусы.

— Ты мог бы мне помочь, — Рон поставил коробки на пол, чтобы перевести дух. — Сидишь над своей учетной книгой, как Перси над отчетом о котлах.

Лицо Джорджа вытянулось:

— О, нет! Малыш Ронни ранил меня в самое сердце тонкой иглой своего искрометного юмора! — он театрально вздохнул и приложил руку к груди.

— Я принес все коробки из фургона! — возмутился Рон. — А что сделал ты?

— Нанял тебя, — спокойно ответил Джордж, снова углубляясь в бумаги.

— Так ты меня, значит, нанял? — уточнил Рон, открывая коробку, доверху набитую батончиками в разноцветных обертках. — А я-то думал, что бесплатно тут горбачусь, помогаю старшему брату. Где, в таком случае, моё жалованье?

Рон быстро справлялся с работой: одним заклинанием вскрывал коробку, другим левитировал её содержимое на место, третьим заставлял товары лежать немного неровно, чтобы покупателям захотелось подойти, поправить, а заодно скупить всё, что они видят.

— Ты всегда можешь пополнить свой запас забастовочных завтраков.

— Спасибо, Джордж, ты очень щедр! Вот бы мне до сих пор было двенадцать!

Разноцветные леденцы-летуны отправились в бочку с прозрачным дном, подвешенную под потолком. Остановившись под ней, можно было принять бодрящий душ для любителей погоняться за сладостями.

— Вот бы в нашей семье водились домашние эльфы, — продолжал мечтать Рон. — Но нет же, Гермиона меня со свету сживет.

Ириски «Гипер-язычки» наполнили ведро с соответствующей надписью. Взрывающееся драже аккуратно поместилось на подстилке из мягкого зеленого бархата, тоже, кстати, съедобного.

Джордж тихонько посмеивался.

— Неужели тебя рассмешила моя шутка? — удивился Рон.

— Нет, малыш Ронни, твоя шутка не рассмешила бы даже сову*. Но мне, кажется, кое-что вспомнилось. Кажется, с год тому назад…

— Ты обещал не вспоминать об этом, — напомнил он.

— Обещал не рассказывать Гермионе, но не вспоминать совсем — это выше моих сил. Уникальный случай! Забастовочный завтрак спас известного аврора от очередного скучного дня на работе.

Рон пожал плечами:

— Пока моя работа скучна, магическая Британия в безопасности. И меня это, знаешь ли, устраивает.

— Правда? — отозвался Джордж. — Устраивает, когда какие-то школьники взрывают котел у себя в подвале, а их полоумные соседи вызывают авроров с испугу?

— Даже так, — кивнул Рон, поставил пустую коробку на пол, уменьшил её заклинанием и закинул в коробку для пустых коробок. — Ты предлагаешь мне бросить работу только потому, что она бесполезна?

— Нет, — ответил Джордж, не отрываясь от книги. — Но я хочу, чтобы ты взглянул вот на это.

Рон подошел к столу.

— Это книга учета, — констатировал он.

— Это не просто книга, — гордо сказал Джордж. — Это мой новый проект. Каждый раз я заполняю графы «приход» и «расход» вручную, а затем высчитываю в уме прибыль и остаток. Но что, если заколдовать страницу, чтобы она сама считала эти числа?

— Можно, — согласился Рон. — Но разве не придется каждый раз наносить заклинания на новые страницы?

— Если придумать, как его усилить, то можно заколдовать всю книгу. Она уже сама себя расчерчивает на таблицу, почему бы не научить её считать? — лицо Джорджа озарилось новой идеей.

— Так-так… — заинтересовался Рон.

Теперь уже две рыжих головы склонились над учетной книгой, не замечая времени и посетителей, наполнивших магазин. Шумные мальчишки с визгом гонялись друг за другом, вооружившись складными копиями меча Гриффиндора. Девчонки примеряли новую коллекцию съедобных украшений «Новый день — новый вкус». Продавец за прилавком с трудом успевала отпускать товар.

— Джордж, а не пора ли нам пообедать? — через несколько часов вспомнил Рон.

— Это можно, — он оторвался от бумаг и крикнул: — Верити, ты будешь сегодня обедать?

— Да, мистер Уизли, — перекрикивая шум, ответила она.

Не покидая своего места, Джордж взял бильярдный шар с номером три и закинул его в какую-то трубу. Через несколько минут на пороге магазина возник рассыльный из соседнего кафе с тремя бумажными пакетами.

— Вот это уровень! — восхищался Рон, уплетая сэндвич с беконом.

— Это тебе не в аврорате давиться тыквенной лапшой с крендельками, — хмыкнул Джордж.

Солнце плавно склонилось за крышу магазина напротив. Закончив смену, министерские служащие наводнили Косой переулок. Все спешили за покупками: перьями, чернилами или новой мантией. Гермиона тоже заглянула в магазин, чтобы среди полок с безголовыми шляпами отыскать своего мужа.

— Здравствуй, милый! Ещё не освободился?

Рон с трудом оторвался от чертежа магической схемы, чтобы произнести что-то вроде:

— Сейчас мы тут доделаем. Дай немного времени.

Она с интересом взглянула на исчерченные листы, кое-где дополненные ценными указаниями, сделанными самым кривым почерком на свете.

— Может, здесь надо… — начала она, но её тут же прервали.

— Нет-нет-нет! — замахал руками Джордж. — Семейные дела Уизли не терпят женского вмешательства!

Гермиона в упор посмотрела на него, выразительно подняв брови:

— Здравствуй, Джордж.

— Конечно, — он примирительно поднял руки. — Ты — тоже Уизли. Но дай нам доделать наш небольшой…

— Эксперимент, — подсказал Рон.

— Возможно, мы на пороге великого открытия.

— Но, скорее всего, нет.

— Малыш Ронни, — Джордж повернулся к нему, — ты проявил себя верным делу помощником, но твоя мораль слаба. Я освобождаю тебя от обязанностей.

— Что? — не понял он.

Джордж состроил страшную гримасу и начал говорить громким шепотом:

— Иди успокой жену. Не то эта ведьма может разнести весь магазин. Потом по щепочке собирать придется.

Но Гермиона и не думала сердиться. Наоборот, происходящее весьма её позабавило. Она сочувственно склонила голову:

— Дорогой, буду ждать тебя дома.

И тут же аппарировала прямо из магазина. Рон даже возразить ничего не успел.

— Мистер Уизли, я закрываю кассу? — уставшим голосом спросила Верити.

— А что, уже пора? — Джордж взглянул на часы. — Надо же! Время закрывать магазин! Спасибо, Верити, можешь взять лихорадочных леденцов для Джейн и Майкла. До завтра!

Когда она ушла Джордж с улыбкой заявил:

— Мне нравится новая Гермиона! Мало спорит, много улыбается. Что ты с ней сделал?

Рон застыл, словно его застигли на месте преступления.

— Пока ничего, — с трудом выговорил он.

— Да ладно! — Джордж с размаху хлопнул брата по плечу. — Уверен, отцовство пойдет тебе на пользу. Посмотри на меня, раньше я бы и пяти минут не усидел над бумагами. А теперь — хоть весь день напролет.

— Анжелина все ещё не в настроении? — догадался Рон.

— Утром метала громы и молнии, потому что я не услышал, как она чихнула в другой комнате. Но ведь у меня всего одно ухо! — он покачал головой, неожиданно посерьезнев. — Что поделаешь, я безухий, а она носит уже второго нашего ребенка. У малыша Фредди порой случаются совершенно стихийные выбросы магии. Недавно мы с ним возились в гостиной, а он возьми и подожги шторы на окне.

— Ого! — отозвался Рон. — И что ты сделал?

— Ничего. Стоял, как идиот, посреди комнаты, а все заклинания из головы куда-то пропали. Я тогда думал, Энжи выставит из дома нас обоих. Огонь сильно подпалил её мандрагоры, которые стояли на подоконнике. Но её можно понять, — он покивал каким-то своим мыслям, затем встряхнулся и снова стал «веселым Джорджем». — Нет, я люблю эту бестию. Утром она в ярости, к обеду милая и ласковая. Это никогда не наскучит!

— Но вечером она снова будет вне себя.

— Именно! Поэтому за работу, братец. Книга сама себя не посчитает, пока мы её не заколдуем.

Они снова склонились над чертежами.

— И все же про нас с Гермионой ещё рано что-то утверждать, — напомнил Рон.

— Заметано, — откликнулся Джордж.

Они скрипели перьями и вновь наполняли чернильницы магическими чернилами. Спорили, выходили на свежий воздух проветриться, или, наоборот, взорвать особо вонючую навозную бомбу.

— В целях науки, — объяснял Джордж, а Рон многозначительно кивал в ответ.

Пока их не отвлек негромкий стук в окно. Прилетела сова с запиской.

— От Анжелины, — сказал Джордж, с опаской отвязывая послание.

— Что там? — спросил Рон. — Пора домой?

— Нет, — улыбнулся он, пробегая строчки. — Я не мог и мечтать об этом, но, кажется, она успокоилась. Просит, когда буду возвращаться, не шуметь на кухне. Затеяла какие-то пироги, а тесто боится громких звуков и может убежать.

— Это Анжелина написала? — удивился Рон.

В его представлении жена брата вполне могла быть злобной фурией, но вообразить бывшего гриффиндорского капитана наедине с пирогами он категорически не мог.

— Если хорошенько подумать, в этих перепадах настроения есть особая прелесть. Только успел ко всему привыкнуть, как она снова тебя удивляет. Подумать только, пироги! — восклицал Джордж, но по выражению лица невозможно было понять, рад он этому, или нет.

— Что будешь делать? — спросил Рон.

Джордж пожал плечами.

— Аппарирую в сад или огород. В первый раз что ли? — он сложил записку, затем убрал её во внутренний карман пиджака и скомандовал: — За дело!

Они не заметили, как перевалило за полночь.

— А что мы будем делать с обратной стороной страницы? — спросил Рон.

— Ничего, — ответил Джордж. — С этой стороны таблица, с обратной — пусто.

— Мы знаем, что на неё будут распространяться чары. — Рон перевернул лист и ткнул в него волшебной палочкой. — Если добавить сюда… — тут он произнес что-то на смеси латыни, древнегреческого и позднего британского кокни. — То страница будет выводить общий итог за месяц. А если нам очень повезет, то он будет меняться со временем.

— Подробнее! — потребовал Джордж.

— Например, ты записал, что продал в этом месяце безголовых шляп на десять галлеонов, а на обратной странице появляется запись «Шляпы приносят хороший доход и являются самым продаваемым товаром».

— Ну, это-то я и без неё знаю, — Джордж размял затекшую шею.

— Погоди, — продолжал Рон. — Затем она пишет список по убыванию. В конце ты видишь самые неходовые товары.

— Вроде волшебной трости, позволяющей ходить по стенам. За прошедшие полгода я продал всего одну такую.

— Но она принесла свои шестьдесят галлеонов. Значит, их можно сравнить с теми же шляпами по десять галлеонов в месяц.

Джордж сдвинул брови и поджал губы, явив собой сосредоточенность в чистом виде.

— А ведь малыш Ронни придумал невероятно полезную вещь! — он обошел стол и с чувством пожал ему руку. — Этот день настал. Рональд Билиус Уизли, я хочу сделать тебе предложение!

Он выдержал многозначительную паузу.

— Какое? — насторожился тот.

— Ты будешь моим компаньоном?

— Серьезно? — ошалел Рон.

— Абсолютно! Не думал, что скажу это, но ты умный и толковый парень, а «Всевозможным Волшебным Вредилкам» нужны именно такие. Согласен?

— Я не знаю, мне надо подумать, посоветоваться с Гермионой… — растерялся Рон. — Это большие перемены.

— Да, ладно, брось! Вся наша жизнь — это большие перемены. И я скажу тебе по секрету: если каждый твой день похож как две капли воды на предыдущий, то это скука смертная. Сколько ты уже в аврорате? Три года? Пять?

— Четыре года в академии и три на службе, — ответил Рон.

— Семь лет! — воскликнул Джордж. — И чего ты добился за семь лет? Тебе повысили жалованье? Ты дослужился до начальника?

— Но Гарри…

— Хватит всякий раз равняться на Гарри. Он — твой друг, а не образец для подражания. И у него своя жизнь, а у тебя — своя.

— Я только хотел сказать, что мы с Гарри напарники. Если я уйду, то оставлю его одного.

— А как же Невилл? — возразил Джордж. — И ещё человек пятьсот, которые там прохлаждаются в авроратском буфете за бутербродами? Поверь, они будут счастливы поработать в одной упряжке с Избранным.

Рон все ещё медлил.

— Малыш Ронни, решайся. У тебя есть шанс всё изменить. Прямо сейчас для тебя открылась дверь в новую жизнь. Не заставляй меня говорить тебе: «Осторожно, двери закрываются».

— По-твоему это разумно, принимать такое решение в два часа ночи, даже не посоветовавшись с женой?

— По-твоему, я похож на разумного человека? — усмехнулся Джордж. — Я же вижу, ты хочешь согласиться! — настаивал он. — И что такого может сказать Гермиона?

На самом деле, Гермиона давно подсказывала Рону спросить у брата, не готов ли он взять его в компаньоны. Но она-то считала, что работа в аврорате сопряжена с риском и опасностью… Рону показалось, что всё решили за него.

— По рукам! — наконец, согласился он.

— По рукам! — довольный Джордж начал искать чистый пергамент. — Мы должны составить письменный договор. Всё должно быть по закону, чтобы эти министерские ищейки, и речь идет не о твоей жене, не подкопались. Так, какое сегодня число? Тридцать первое…

— Вообще-то уже первое, — перебил его Рон.

— Первое апреля? — он зачем-то переспросил, уставившись невидящим взглядом в пергамент.

— Твой день рождения, — напомнил Рон, чтобы хоть как-то заполнить затянувшуюся паузу.

Джордж тряхнул головой:

— Тогда почему ты меня не поздравляешь?

— Потому что ты просил не делать этого.

— Я просил не поздравлять меня, как брата. Но теперь ты можешь поздравить меня, как компаньона.

— С днем рождения, компаньон, — Рон улыбнулся одной стороной рта.

— С днем рождения, компаньон! — на автомате повторил Джордж. — С рождением «Всевозможных Волшебных Вредилок» Джорджа и Рональда Уизли! «ВВВ»! — глаза его зажглись каким-то странным огнем. — Потом заполним все эти бумаги. Нам есть что отметить. Пойдем отсюда.

Джордж надел пальто и стремительно вышел на улицу. Еле поспевая за ним, Рон закрыл дверь магазина, бормоча про себя:

— Гермиона этому не обрадуется.

* * *

Бар «Дырявый котел»

Косой переулок, 1.

1 апреля 2005.

 

— Нам по две пинты тёмного пива. Только не «Старого стада Гампа», — заказывал Джордж. — А в качестве аперитива — огневиски: мне и моему компаньону.

— Добрый вечер, мистеры Уизли, — кряхтел Том. — Собираетесь что-то отпраздновать?

— Знаешь, Том, тебе цены нет как хозяину этого заведения, но вот как бармен ты немного болтлив. Я тоже болтаю без остановки, но ты же меня знаешь, у меня в одно ухо влетело — а другого в помине нет. Так что давай-ка огневиски, мы будем за тем столиком.

Он взял свой стакан и, довольный, уселся спиной к бару. Рону осталось только последовать за ним и усесться напротив, наблюдая, как Том хмурится и сопит над их пивом.

По негласно заведенной между всеми Уизли традиции, первый стакан огневиски был выпит молча. Рон немного скривился, Джордж со смаком выдохнул.

— Итак, сколько тебе понадобится времени, чтобы закрыть дела в аврорате и перейти работать в магазин на полный день?

— Думаю, пару недель, от силы месяц.

Они принялись обсуждать дела, но скоро перед ними показалась официантка, расплескивая пивную пену через край.

— Ваш заказ, — она, наконец, поставила кружки с громким стуком. — Желаете что-то ещё? Острые крылья пикси, поджаренные на адском пламени до хрустящей корочки? Щупальца гриндилоу в маринаде из болотной ряски? Жабью икру?

— Нет, спасибо, — поблагодарил Рон, мельком взглянув на девушку.

Она приветливо улыбалась. Обычная черная мантия с коротким рукавом, поверх неё фартук со множеством карманов, светлые волосы, карие глаза. В полумраке бара Рон прищурился, чтобы разглядеть её получше, и выдал с совершенно изумленным видом:

— Ханна! Что ты здесь делаешь?

— Работаю, разве не видно? — едва ли смутилась она.

— Но почему здесь? — продолжал Рон.

— А что не так? Это хорошая работа, за неё платят, и у меня есть комната наверху. Не всем же работать в аврорате.

Ханна пожала плечами и отправилась убирать соседний столик.

— Девчонка дело говорит, — подмигнул ему Джордж.

— Ты не понял, мы учились вместе, — недоумевал Рон. — Я думал, она где-нибудь устроится, будет делать что-то…

— Что, например? — перебил Джордж. — Работать в банке Гринготтс? Или в Мунго?

— Да! — облегченно выдохнул Рон. — Она же была старостой. Вот уж никак не ожидал увидеть её здесь.

— Ладно тебе! В любой работе есть свои плюсы и минусы, — они подняли кружки с пивом. — Кстати, тебе придется вместе со мной заниматься разработкой и испытанием новых товаров, не забыл? Первые опыты — над самим собой. Будь готов к испытаниям на голодный желудок. Я всерьез подумываю об изобретении гнойной пилюли, вызывающей временное появление язв по всему телу. Через час они просто отвалятся. Подойдет для тех, кто хочет завалить медкомиссию, или избавиться от огрубевшей кожи. Что скажешь?

Рон немного позеленел, но все же кивнул с видом человека, которому всё по плечу:

— А почему не испытывать пилюли на ком-то ещё?

— На эльфах что ли? Тебя же Гермиона убьет? — захохотал Джордж.

Рон насупился:

— Я имел в виду крыс или пикси. Можно кроликов, в конце концов.

— Но они такие милые! — продолжал веселиться Джордж, но тут же серьезно произнес: — Первое правило изобретателя — изобретай так, чтобы было не страшно испробовать на себе. Это обеспечивает должное качество товаров «ВВВ» уже на протяжении десяти лет. Выпьем за это.

Рон с неохотой согласился. Эта часть будущей работы виделась ему исключительно в гнойно-зеленом цвете.

Когда их кружки опустели, Джордж оглянулся по сторонам:

— Вот сейчас твоя подруга школьных дней была бы очень кстати. Может, позовешь её?

— Ты знаешь, она вообще-то сражалась вместе с нами за Хогвартс, — напомнил Рон.

— Все мы сражались, — кивнул Джордж. — Только Малфои не сражались, потому что зассали со страшной силой. Но за это ведь не лишают фамильных особняков в Уилтшире и наследных сейфов в Гринготтс. Эй, ведьмочка! — крикнул он, взмахнув рукой.

Ханна тут же подошла, по-прежнему приветливо улыбаясь.

— Мы хотим повторить пиво, и я буду ещё стакан огневиски.

— Мне тоже, — отозвался Рон.

— Так огневиски и пиво, — запомнила она. — Поесть точно ничего не желаете? Повар только что испек игривый пирог с лакрицей.

— Точно! — воскликнул Джордж. — Анжелина затеяла лакричные пироги. Неделю назад она накупила лакрицы, кажется, на вечность вперед. Наверное, решила пустить её в ход.

Ханна переводила взгляд с одного Уизли на другого.

— Значит, будете пирог? — уточнила она.

— Ни в коем случае! — возразил Джордж.

— Хорошо.

Она развернулась, чтобы уйти, но Рон её окликнул:

— Ханна, погоди! Я всё равно не понимаю, как ты тут оказалась? Ты же Аббот? У тебя должен быть фамильный сейф в Гринготтс и недвижимость в Уилтшире.

— В Дербишире, — поправила она. — А сейф в Гринготтс есть у всех, даже у вас. Но работать ведь всё равно приходится? — она посмотрела на часы и вздохнула: — Сегодня у меня был не самый легкий день. Если честно, всё, чего я хочу — это напиться и поплакать. Через полчаса моя смена заканчивается. Вы не будете против?

Рон и Джордж недоуменно переглянулись и кивнули.

— Тогда через полчаса я к вам присоединюсь. Только, Рон, пожалуйста, больше не кричи моё имя на весь зал.

— Он будет молчать, как рыбка в пруду, — пообещал Джордж, и, когда Ханна скрылась из вида, тут же спросил: — Откуда я её знаю?

— Говорю же, мы учились вместе. Только она на Хаффлпаффе.

— Макмиллан? — гадал Джордж. — Нет, кажется, это был парень, и его звали Эрни.

— Аббот. Ханна Аббот. Она ходила с нами на ОД, — рассказал Рон.

— А-а-а… — протянул Джордж. — Все равно не припоминаю. Интересно, заказ она тоже принесет через полчаса?

— Ну, что ты, она же с Хаффлпаффа, — Рон впервые обрадовался этому факту. — Итак, гнойная пилюля. Сколько она будет работать?

— Около часа.

— Это проверенный опытами результат?

— Пока нет.

— Значит…

Две новых пинты пива с двумя стаканами огневиски грохнулись об стол, на этот раз чуть не выскочив из скрюченных пальцев Тома.

— Приятного вечера, молодые люди, — прошамкал он, прежде чем уйти.

За обсуждением грядущего эксперимента к ним присоединилась Ханна, принеся свои полпинты.

— Наконец-то! Ещё одна смена позади. Ваше здоровье!

Она подняла кружку, и Рон заметил, что на ней совершенно отсутствует пена.

— Эй, а это что такое?

— Тихо! — шикнула она на него. — Это огневиски. Том не заметил, он плохо различает цвета. Видел только, что я взяла пивную кружку. А что делать? Надо как-то радоваться тому, что имеешь?

— Ханна, Мерлин на тебя погляди! Второй раз за вечер ты меня удивляешь! Давно ты пристрастилась?

— Эй! — возмутилась она. — Ты не моя мама, так что не рассказывай мне, как жить.

Джордж сделал серьезное лицо:

— Да, Рон, Ханна — взрослый человек, и имеет право сама решать, сколько ей пить, — но тут же от серьезности не осталось и следа. — А нам можно провернуть такой трюк?

— Это не трюк, а вознаграждение за мой нелегкий труд.

— Так как ты здесь оказалась? — спросил Рон.

— Пришла спросить, нет ли работы, — пожала плечами Ханна. — А работа была, к тому же порядком.

— И давно ты здесь? — заинтересовался Джордж.

— Пару недель.

Ханна сделала большой глоток из своей кружки, с удовольствием откинулась на стуле, расслабив плечи, и, наконец, перестала приветливо улыбаться. Глаза её немного затуманились, а речь потекла сама собой:

— Все дело в магической силе числа семь. Маленькая ведьма встретила в пещере семь гномов, в неделе семь дней, и каждые семь лет жизни выпадает шанс всё изменить. В четыре года у меня случился первый выброс магии, через семь лет — Хогвартс, ещё через семь — война, и вот прошло ещё семь лет. Я поняла, что пора. И, вот я здесь.

— Интересно, — задумался Джордж. — Рон, возьми на заметку.

— По-моему, первые четыре года выбиваются из твоей теории, — заметил он.

— Нет, — Ханна решительно покачала головой. — Там всё по-другому. Пока нет выбросов магии — неизвестно, в каком мире тебе жить. Если ты — сквиб, то тебе придется жить по законам маглов, а они больше верят в математику, считают не семерками, а тройками, точнее, как-то вроде «один-три-семь» и только потом четырнадцать…

— Погоди, — перебил Рон. — А по каким законам живет тогда Филч?

— Тише! — вновь осадила их Ханна.

— Мы держим имя Филча в секрете? — шепотом спросил Джордж.

— Нет, — она округлила глаза. — Он здесь. Сидит в дальнем углу.

— Я всегда знал, что Филч не прочь заложить за воротник, — хмыкнул Джордж.

— За весь вечер заказал только болотный чай, — возразила Ханна.

— Тогда что он тут делает? — недоумевал Рон.

— Самое интересное другое, — вставил Джордж. — Кошка с ним?

— Нет, — улыбнулась Ханна.

— Может, пришел помочь с уборкой? — предположил Рон.

— Ханна, извини моего брата, он стал слугой стереотипов, — сказал Джордж. — Работенка у Филча — не позавидуешь, но я скорее поверю, что он пришел отметить наш день рождения.

— Твой, — поправил Рон.

Джордж дернул головой, словно отгоняя назойливую муху.

— Я, конечно, не должна вам говорить, — начала Ханна, лукаво поблескивая глазами. — Но на кухне мне удалось кое-что услышать.

Рон и Джордж переглянулись, а затем вместе произнесли:

— Ханна, не томи!

— Филч ждёт здесь свою возлюбленную! — выпалила она.

— Что?!

Они уставились на неё так, будто после двух глотков огневиски она обернулась Венгерской Хвосторогой.

— А как же Миссис Норрис? — первым пришел в себя Джордж.

— В общем, история длинная. Пока я её слушала, два пирога успели напрочь остыть. Потом посетители долго возмущались, Том ругался на меня…

— Ханна! — перебил Рон. — Ближе к делу.

— Ну, вот, — она попыталась сосредоточиться. — Оказывается, Филч поступал в Хогвартс вместе с нашим поваром, мистером Пориджем.

— Филч поступал в Хогвартс?! Но он же…

— Да-да, — кивала Ханна. — Говорят, его родители долго не могли смириться с решением Шляпы…

— Он и Шляпу надевал? — изумился Рон. — Давай-ка по-порядку.

— Хорошо. Значит, Филч надевает распределительную Шляпу, а она возьми и пошути, что этому в Хогвартсе разве что полы мыть, да за швабрами следить.

— А что Филч?

— Он в ответ: «Хорошо», — Ханна изобразила скрипящий голос Филча. — Говорят, был очень послушный. А дальше спрашивает, за какой стол ему идти. Тут все начали смеяться. Кто-то из профессоров его увел. Потом вызвали родителей. Ходят слухи, они долго убеждали всех, что их сын — волшебник. Но магии-то нет, — она развела руками.

— А причем здесь возлюбленная? — не уловил Рон.

— Это было потом, — продолжала Ханна. — Учиться его не оставили, но совет Шляпы он запомнил. Как только ему стукнуло восемнадцать, пришел устраиваться на работу. Уже как раз Дамблдор директором был. Отговаривал его. А тот ни в какую, — Ханна сделала паузу и отпила из кружки. — Так вот в то время выпускалась из Хогвартса одна ведьма. Говорят, очень красивая. Филч влюбился по уши. Цветы ей таскал, туфли и сапоги чистил. Она помыкала им, как хотела.

— Слизеринка, наверное, — буркнул Рон.

— По-моему, Райвенкло, — вспомнила Ханна. — И в итоге, перед выпускным, он ей во всем признался. Она над ним смеялась. Сказала что-то вроде: «Зачем ты мне, такой красивой, весь такой в прыщах. Буду старой, горбатой, тогда будет твое счастье. Дождешься?» Филч в ответ: «Дождусь». Теперь он каждое первое апреля сидит тут и ждет. Даже цветы принес.

Пару минут они переваривали эту историю. Слишком сложно было представить Филча молодым и влюбленным.

— Она назначила встречу на первое апреля? — высказался Рон. — Да это же явное издевательство. Только дурак не заметит здесь подвох.

— Влюбленный дурак, — поправил Джордж. — Знаешь, Ханна, это самая печальная история о любви, которую я слышал. История о Ромуле и Джозефине** — не в счет, они выдуманные герои. Мне не хотелось бы в этом признаваться, но впервые в жизни я сочувствую Филчу.

— А я — нет, — заявил Рон. — Это каким же надо быть идиотом, чтобы всю жизнь провозиться со швабрами, потому что «Шляпа так сказала»?

Ханна как-то странно посмотрела на него:

— А вы помните сами, как страшно было её надевать? Я не знаю, если бы мне такое сказали, я бы умерла прямо там. — Ханна закрыла лицо руками. — Я, как подумаю об этом, у меня все магические силы уходят. Даже палочку держать не могу. Я превращаюсь в Филча, — совсем расстроилась она.

— Успокойся, Ханна, ты не превратишься в Филча. Он старый, и он — сквиб, — Джордж попытался поддержать её. — Или ты уже завела кошку?

Ханна угрюмо покачала головой:

— Филчу нет и пятидесяти.

— Серьезно? — изумились оба Уизли.

— Мне сейчас двадцать пять лет, это половина пути, а я понятия не имею, чем заниматься в жизни. И эта работа… Вы же сами видите, где я работаю.

— А как же: «Это обычная работа, за неё платят…» — начал было Рон, но Джордж остановил его:

— Никто в двадцать пять лет этого не знает.

— Почему? — удивилась Ханна. — Рон и Гарри знают. И Невилл! И Гермиона!

— Вообще-то, Гермионе до того надоели министерские дрязги, что она решила уйти в долгосрочный отпуск. А я ухожу из аврората, — признался Рон.

— Но почему?

— Потому что я посулил ему больше, — ухмыльнулся Джордж.

— Ты сама говорила: каждые семь лет выпадает шанс изменить свою жизнь.

— Это моя теория, и она подходит только мне, — немного приободрилась она. — Кажется, эта работа отнимает у меня все силы.

— А чем ты занималась до этого?

— Сидела в Дербишире, выращивала на огороде целебные травы. Делала мази, настои. Иногда получалось что-то из этого продать. Но потом батюшку настигло проклятие Абботов, и он решил уйти в монастырь к маглам.

— Что его настигло? — переглянулись Рон и Джордж.

— Проклятие Абботов. Оно почти всех рано или поздно забирает. Это когда со страшной силой хочется уединения и покоя. Тётушку ещё пару лет назад подкосило. А батюшка вот только этой зимой засобирался.

— И ты живешь в поместье одна?

— В поместье? — хмыкнула Ханна. — Скажешь ещё! Обычный сельский дом.

— Но…

— Абботы испокон веков служили лендлордам, как простые крестьяне. Только занимались монастырскими огородами и винными погребами. Мой прадед был викарием, ему удалось получить приход в приданое за моей прабабкой. И с тех пор мы там живем. Точнее, я, — поправила она. — Точнее, я-то уже две недели живу здесь. Может, сдать дом в аренду?

Не успела она договорить, как с грохотом открылась входная дверь, в которую неровной походкой вошел человек, о храбрости которого слагали легенды. Его мантия была мятой и грязной, а покрытое шрамами лицо украшала щетина, которая тоже повидала немало битв с совестью по утрам. Гипнотизируя барную стойку, он шел по проходу меж столиков, никого не замечая.

— Невилл, стой! — окликнул его Рон.

Он остановился не сразу, повернулся на нетвердых ногах и, не меняя выражения лица, сказал:

— Что пьете? Пиво? Я сейчас приду.

И направился дальше.

— Что это с Невиллом? — забеспокоился Джордж.

Рон поджал губы и произнес:

— Он такой уже несколько месяцев. Ходит сам не свой. На работе вечно с похмелья, и каждый вечер с ним случается какая-нибудь история в новом баре.

Джордж только присвистнул:

— Это все из-за родителей?

— Видимо, да.

Все трое настороженно притихли, ожидая Невилла.

Он вернулся, принеся в одной руке бутылку огневиски Огдена, другой отмахиваясь от Тома, топающего за ним.

— Мистер Лонгботтом, это коллекционная бутылка! Единственный экземпляр во всем баре! Она видела ещё короля Георга. Почему бы вам не выбрать зелье попроще? Эта стоит целое состояние!

— Так ты пришли мне счет — я оплачу, — отмахнулся Невилл, поставил бутылку на стол и небрежно развалился на стуле, как подобает уже очень нетрезвому человеку.

— Хотя бы используйте посуду, — смирился Том и тут только заметил Ханну: — Девчонка, ты чего это тут расселась? Живо примани стакан для мистера Лонгботтома и марш на кухню!

— Моя смена закончилась, — огрызнулась Ханна.

— Да, Том, это не очень-то вежливо с твоей стороны заставлять девушку работать сверхурочно, — заметил Джордж.

Том оглядел всю компанию, особенно задержавшись взглядом на Невилле, который в свою очередь сфокусировался на бутылке, и сказал:

— Баньши с тобой, но чтоб потом за собой всё убрали и вернули на свои места.

Он ушел, а Ханна проводила его, буравя взглядом согнутую спину.

— Когда-нибудь я стану хозяйкой этого бара, тогда посмотрим, кто тут будет раздавать поручения, — пообещала она.

Рон чуть не поперхнулся пивом от удивления:

— Ханна! Зачем тебе эта плесневая забегаловка? Слышишь, Невилл, наша Ханна решила стать хозяйкой «Дырявого котла».

Невилл поднял полусонный взгляд на Рона, очень медленно перевел его на Джорджа, словно видел их впервые, и спросил:

— Что?

— Ханна, — Джордж указал на неё. — Совсем спятила.

Он, наконец, разглядел и её.

— Привет, Ханна.

— Здравствуй, Невилл, — тихо произнесла она, но затем продолжила более уверенно: — И я не спятила. Том тайком на ночь пьет настойку дикого плюща. Она хорошо успокаивает нервы. Но если пить её каждый день, можно самому навсегда успокоиться.

— Дикий плющ — одно из самых распространенных и безопасных растений Британии, — включился в разговор Невилл.

— Это в книжках написано, — возразила Ханна. — Но никто не наблюдал за волшебниками, употребляющими его каждый день.

— А ты наблюдала? — засомневался Рон.

— Моя двоюродная бабушка так себя угробила. Говорю вам, Тому осталось от силы лет десять. Я сверилась с линиями у него на руке.

— Ты что?.. — одновременно спросили Рон и Джордж.

— Линия жизни у него совсем-совсем уже короткая.

— Прорицания сдавала? — Рон скептически поднял бровь.

— Превосходно по экзамену СОВ и Выше ожидаемого на ЖАБА, — отчеканила Ханна. — Говорю вам, Тому не долго осталось.

— Так скажи ему об этом, — предложил Джордж.

— Сказала. В первый вечер сказала. Теперь он считает, что я желаю ему смерти.

— Давайте выпьем? — предложил Невилл, подняв свою коллекционную бутылку. — За победу над Волдемортом.

Не дождавшись остальных, он выпил прямо из горлышка.

Ханна вся как-то подобралась, поёрзала на стуле и молча отпила большой глоток из своей кружки. Рон и Джордж подняли кружки:

— За «ВВВ»!

— И с днем рождения, компаньон, — добавил Рон.

На этот раз Джордж только кивнул в ответ. Затем обернулся к Невиллу:

— Что новенького на работе?

— Сегодня был в Корнуэлле, — со вздохом ответил он, пытаясь оторвать этикетку с коллекционной бутылки. — Подозрение на тёмный артефакт.

— Вот почему Невиллу достается что-то интересное на работе, — он спросил Рона. — А тебе сплошь школьники с хлопушками, да обеспокоенные старые девы?

— Потому что я не могу ездить в долгие командировки, — оправдывался тот.

— А Невилл?

— Мне нравится уезжать отсюда куда-нибудь подальше, — ответил он. — В Корнуэлле я успел найти и описать несколько видов эхеверии и синего папоротника. По легенде, он является прародителем корнуэльских пикси. Но я так не думаю.

— То есть ты ездил в Корнуэлл за темным артефактом, а привез кучу папоротника? — Джордж оглядел присутствующих. — Знаешь, Невилл, тут Ханна рассказывала интересную теорию, что каждые семь лет в жизни надо всё менять. Что ты об этом думаешь?

Невилл сдвинул брови и уставился невидящим взглядом в тот угол, где сидела Ханна.

— Я бы хотел, чтобы в моей жизни, наоборот, перестало всё меняться. Хотя бы год спокойной жизни. Чтобы можно было выспаться. Или встать рано, пока солнце не печет, поработать в теплице. Растения меня успокаивают.

— Я слышал, Ханна не против сдать свой сельский домик с огородом, — намекнул Джордж.

Невилл покачал головой.

— Я не могу. Работа. Может, осенью, когда будет отпуск.

— Да ладно тебе, Невилл, работа в аврорате сведет тебя с ума, — не подумав, ляпнул Джордж.

— Что? — он приподнялся на стуле, в глазах его зажглось что-то недоброе.

— Тише, Невилл! — Рон попытался усадить его на место. — Он не хотел ничего такого сказать. Аврорат — не самое лучшее место, но и не самое худшее.

— Если рассуждать логически, то любая работа — та ещё подмышка гриндиллоу, — пустился в объяснения Джордж. — Только стирать подштанники Мерлина считалось более-менее почетным занятием. Ханна, например, у Тома на побегушках…

— Эй! — возмутилась она.

— А что, разве не так? — просил Рон.

— Ну, ладно.

Ей не осталось ничего кроме, как спрятать остатки своего самоуважения в кружке с огневиски. Рон продолжал:

— Джордж каждый раз пробует на себе очередное изобретение. Недавно провел три дня в самой страшной линьке, вычесывая шерсть отовсюду, где её быть не должно.

— Прошу уточнить: особо колючую шерсть дикого буйвола. Анжелина меня тогда на порог не пустила, потому что у неё аллергия на шерстяного меня. Я три дня валялся в магазине, умирая от желания почесаться. Но это ещё что! Давно мы не вспоминали про Филча. А он, кстати, тут сидит неподалеку…

Они как могли старались развеселить Невилла, но добились только того, что тот снова уставился на бутылку, не говоря ни слова.

— Может, если тебе нравится быть подальше от Лондона, ты бы отправился в путешествие, куда-нибудь далеко, — предположила Ханна.

— Куда? — без интереса спросил он.

— Не знаю, в Южную Америку. Там уж точно будет что изучать.

— Можно будет поработать с наследием инков — они наворотили немало темных дел. А на досуге изучать местную флору, — в глазах Невилла промелькнуло что-то, похожее на интерес. Кажется, идея ему понравилась.

— Я слышала, там есть растения, которые ведут себя, как животные. Охотятся, питаются мясом и даже перерождаются в полнолуние.

— Не думаю, что у тебя останется так уж много времени на это, — перебил Рон. — К тому же аврорат не оплачивает такие командировки.

— Но можно туда отправиться самому, без аврората, — подсказал Джордж. — Достаточно просто бросить службу и заняться дорогой твоему сердцу наукой.

— Бросить службу? — ошалело переспросил Невилл.

— Джордж, почему ты пытаешься всех уговорить уйти из аврората? — поинтересовалась Ханна.

— Потому что люди умирают тогда, когда им суждено умереть, независимо от количества авроров поблизости. Даже Гарри Поттер не сможет спасти всех.

— Точно! — Невилл что-то вспомнил и покачал головой. — Никуда я не поеду до конца этого года, потому что пообещал кое-что Гарри.

К нему повернулись три заинтересованных лица.

— Вы умеете держать язык за зубами? — зачем-то спросил он.

— Конечно! Здесь сидят самые молчаливые люди магической Британии.

— Я скоро стану крёстным, — довольно осоловело произнес он.

— Да ты что! У Гарри и Джинни? А ещё сестра называется! Приходится всё узнавать через вторые руки! — возмущался Джордж, а сам не переставал улыбаться.

Рон, напротив, снова насупился. Джордж заметил это и поспешил заявить:

— Что, малыш Ронни, кажется, Гарри решил обогнать тебя уже во второй раз.

— Ещё посмотрим, — пообещал он.

— А правда, что Гарри назвал своего первенца в честь того преступника, который сбежал из Азкабана? — заинтересовалась Ханна

— Эй, Ханна, попридержи метлу! Улетит — не поймаешь! — возмутился Рон. — Совсем газет не читаешь? Или до твоего огорода в Дербишире совы не летают? Это был крёстный самого Гарри! К тому же с него сняли все обвинения.

— Я читала, — обиделась Ханна. — И там говорилось, что его помиловали, а не «сняли все обвинения». И то посмертно.

— Вот тебе и на, — Рон с укором посмотрел на Ханну. — Сколько лет прошло, а некоторые все ещё считают Сириуса преступником.

— Да в чем я виновата? — возмутилась Ханна. — Ведь все только и твердили, что он сбежал из Азкабана.

— Я вспомнил! — завопил Джордж и даже хлопнул себя по лбу. — Ты всем рассказывала, что Сириус Блэк превращался в розовый куст!

— Во что? — не понял Рон.

— Побеги розы участвуют в некоторых зельях обращения, — снова включился Невилл, впрочем, говорил он не очень разборчиво. — Если горбатая ведьма хочет обернуться красавицей, как-то там...

— Но превращаться в розовый куст! — недоумевал Рон. — Может, ты и про Снейпа до сих пор думаешь, что он был…

— Про Снейпа я читала у Скитер, — перебила она.

— Надо подкинуть ей идею очередной книги, — осенило Джорджа. — «Сириус Блэк: анимаг или розовый куст».

— Ладно, ребята, прекратите, это уже не смешно, — попросила Ханна, но братьев Уизли было не остановить.

— О чём же она будет писать, если за Сириусом не значится ни одного любовного скандала?

— Если мы о них не слышали, не значит, что у него их не было. Уверен, Рита побежит рассматривать всех окрестных щенков, доказывая распущенность нравов потомственных аристократов.

— Или припишет ему роман с Люпином.

— Хватит! — неожиданно рявкнул Невилл. — Вы говорите о наших друзьях... О людях, которые погибли... За то, чтобы мы жили... А вы несёте какую-то чушь!

— Значит, если бы они были живы, болтать про них не запрещалось? — иронизировал Джордж. — Ещё один минус смерти: людям запрещается веселиться за твой счет.

— А тебе бы только... Хохотать до упаду? — Невилл, пошатываясь, встал.

— Вовсе нет, — ответил Джордж. — Порой бывает, что я уже упаду, а все ещё хохочу. Без шутки, знаешь, и жизнь не мила. Кто, как не Джордж Уизли знает цену хорошей шутке? Даже если и черной! Ой... — он притворно ужаснулся. — Кругом авроры, я совсем забыл. За неимением чёрных магов, они скоро будут ловить сторонников чёрного юмора.

— Джордж, ты перегибаешь, — заговорил Рон.

— Помолчи, Рон. Мне очень интересно узнать мнение самого пьяного аврора всей магической Британии. Сколько ещё он будет бороться со злом внутри себя, заливая его спиртным из разных бутылок?

— Аврорат я не брошу, — еле ворочая языком заявил Невилл. — В память об отце... И о матери.

— Они умерли, Невилл, — напомнил Джордж. — Им нет никакого дела до того, где тебя Мерлин носит.

Невилл как-то со скрежетом засмеялся, почти закрыв глаза:

— Думаешь, раньше было? Я надеялся... Хоть слово... По-человечески! А теперь все, — он сделал какой-то непристойный жест. — Надежды нет.

— Нахрен надежду! — выплюнул Джордж. — Делай то, что тебе нравится! К чёрту аврорат!

— Джордж, а ты? — подала голос Ханна. — Почему ты сидишь тут с нами, даёшь дельные советы в четвёртом часу утра? Разве тебя не ждут дома?

— Мы с малышом Ронни отмечаем важное событие в жизни «ВВВ».

— Может, ты сам не хочешь работать в магазине, поэтому уговариваешь нас бросить работу? — настаивала она.

— Неправда, — заявил Джордж. — Тебя я не уговаривал. Ты сама знаешь, что эта работа — тот ещё помёт пьяного докси.

Он был как-то страшно серьезен. Ханна втянула голову в плечи, а Рон спрятался за кружкой, на дне которой ещё что-то плескалось.

— Ну, а если кому-то интересно, как я отношусь к работе в магазине, то вот мой ответ: я обожаю эту работу, и без нее не могу даже представить своей жизни. И жену я боготворю. А мой сын — это просто копия моего брата. Брата, которого я любил, без которого не мог представить своей жизни. Вот только он погиб. А жизнь продолжается. И я не хочу больше ничего терять, как бы тяжело мне ни было. Каждое утро я вижу свое лицо в зеркале и мне хочется сказать ему: «Привет, Фред!». Но я не псих. Молчу и злюсь на самого себя. Потом Анжелина смотрит на меня и хочет сказать: «Привет, Фред!». Но видит, что уха-то нет. Молчит и злится. Единственный, кому мы можем сказать: «Привет, Фред!» — это наш сын. В такие моменты я абсолютно счастлив. И если моей жене спокойнее, когда меня нет рядом — что ж, пусть будет так. Лишь бы она тоже была счастлива.

Пока Джордж говорил, Невилл, забытый всеми в вертикальном положении, покачнулся и грохнулся на пол, прихватив с собой стол, и разбив всё, что стояло на нём, а также половину лица.

— Невилл! — троекратно отразилось от стен «Дырявого котла».

Рон вытащил его из-под обломков, Ханна попыталась остановить кровь, хлещущую из порезанной щеки.

— Всегда знал, что оратор из меня так себе, — бормотал Джордж, осматривая кости Невилла, потерявшего сознание от удара.

— Ему бы отрезвляющего, — посетовал Рон. — Ханна, у вас тут есть что-то подобное?

— Понятия не имею, — чуть не плача говорила она. — Может, его в Мунго?

Как по волшебству, Невилл открыл глаза и заревел раненым медведем:

— В Мунго?! Рано мне ещё в Мунго, — с трудом поднялся, отпихивая от себя руки Ханны, и поковылял к двери, бросив на ходу: — Не дождетесь!

— Невилл!

Ханна бросилась вслед за ним, но тут раздался голос Тома:

— Аббот, стоять!

— Чего еще? — в негодовании повернулась она.

— Вначале наведи-ка тут порядок, а потом сматывайся среди ночи. А то не видать тебе ни работы, ни ночлега.

Казалось, Ханна готова прямо сейчас послать всё к Мерлину одним махом. Но хаффлпафское воспитание дало о себе знать. Она медленно достала палочку и вернулась обратно.

— Мы тебе поможем, — сказал Рон, восстанавливая сломанный Невиллом стол.

— Сейчас за один миг тут порядок наведем, — присоединился Джордж, убирая лужу из первосортного коллекционного огневиски, которое знавало самого короля Георга.

Ханна принялась собирать осколки, тихонько шмыгая носом.

Вдруг посреди ночи в опустевший бар влетела скоростная сова и бросила письмо в руки Джорджа. Он побледнел.

— Громовещатель? — изумился Рон. — Открывай скорее! Сейчас загорится!

Джордж наспех сорвал печать, а Рон изумился ещё больше, потому что письмо неожиданно завопило голосом Гермионы:

— Где вас носит?! Анжелина сейчас родит! Джордж, Мерлин тебя подери, быстрей в Мунго!

Затем письмо загорелось и растаяло горсткой пепла. Джордж застыл на месте.

— Чего ты ждешь? — спросила Ханна.

Он словно очнулся:

— Рон, мне будет нужна твоя помощь. Компаньон в беде не бросает. Ты отвлечешь Гермиону, а я побегу на пятый этаж к умалишенным, потому что, кажется, сейчас сойду с ума от счастья. На счет три?

Они аппарировали с негромким хлопком. Рон успел крикнуть что-то вроде:

— Извини.

Ханна осталась наедине с разбитыми бокалами, сломанной мебелью и разлитым виски. Без сил опустилась на уцелевший стул, и заплакала. Она не помнила, сколько так просидела, когда на её плечо опустилась морщинистая рука.

— Хватит тебе уже рыдать над пролитым огневиски, — попытался утешить Том. — И бегать среди ночи за пьяницами, которым до тебя нет дела, тоже не стоит. А то вон, — он кивнул в дальний угол, — закончишь как Филч. Давай-ка, приберись здесь, да иди уже спать. Поверь мне, старому дураку, если следующие десять лет ты будешь хорошей девочкой, тебе потом будет приятно об этом вспомнить.

Ханна кивнула, подняла палочку и тихонько произнесла:

— Репаро.

* * *

В ту ночь у Джорджа и Анжелины родилась дочь. У девочки была необычно светлая кожа, поэтому её назвали Роксаной — утренней звездой. Говорят, с появлением дочери Анжелина стала спокойнее. Через пару лет она начала тренировать детскую сборную по квиддичу, так что на споры и скандалы времени совсем не осталось.

* * *

Рон и Гермиона, проведя всю ночь в больнице Святого Мунго, наблюдая за счастливыми родителями, наконец, приняли важное решение. Меньше чем через год на свет появилась Роза Уизли.

* * *

После того случая Невилл так и не обратился за помощью в больницу, оставив новый шрам на щеке в память о том, что нельзя так напиваться.

Под Рождество он стал крёстным Альбуса Северуса Поттера, а через пару дней куда-то уехал, никому ничего не сказав.

* * *

В тот день желание Ханны исполнилось: ей удалось напиться и поплакать. Но впредь она решила загадывать осторожнее.

Летом Ханна предприняла попытку поступить в Британскую Академию Магической Ботаники и Лечебных трав, но провалилась. После этого устроилась на подготовительные курсы в Больницу Святого Мунго, оплачивать которые вполне позволяло жалованье официантки.

Она так и не отказалась от идеи когда-нибудь стать хозяйкой бара, но пророчить Тому скорую смерть перестала, пересмотрев свои взгляды на дикий плющ под воздействием профессоров из Мунго.

* * *

Говорят, утром того же дня, выкинув очередной букет в мусорную корзину, Аргус Филч направился к выходу из Дырявого котла. В дверях он столкнулся с горбатой женщиной, весьма отталкивающей наружности.

— Смотри, куда идешь, старая ведьма! — в сердцах выругался он и вышел на улицу дожидаться Ночного рыцаря.

Она неуклюже повернулась и посмотрела Филчу вслед. Не то с тоской, не то с любовью.

Но мало ли о чём болтают?

 

Примечания:

* — имеется в виду Белая Полярная сова, которая вместо уханья издает звуки, похожие на человеческий смех.

** — у волшебников должен быть свой аналог «Ромео и Джульетты». Пусть это будут Ромул и Джозефина.