Три дырявых котла (джен)

Пили они ни с горя, ни от радости, а просто по привычке. Им казалось, что вечер прошел зря, если не распита бутылка дешевого (по выходным — дороже) огневиски. На вкус оно было не слаще ругани Молли Уизли, а по запаху напоминало Кричера из старого дома Блэков. Но кто заходит в «Дырявый котел» за отменным питьем? Для этого есть заведения успешнее, приятнее да подороже. Но лишь «Дырявый котел» мог свести вместе героя войны, мошенника и работника Аврората за одной барной стойкой.

— Ханна, плесни еще! — рыжий, долговязый, к тому же, сутулый герой войны качнул стаканом, подзывая знакомую девушку. Его пьяный хрипловатый голос чуть ли не тонул в пятничном шуме бара, куда, казалось, сбежались все работяги после долгой трудовой недели. Джордж тоже сбежал, но от себя.

Ханна наливала огневиски щедро — дешевого пойла не жалко. Но она непременно заводила разговор о том, что Джорджу хватит, и Невилл, если что, не будет аппарировать его домой.

— Сам дойду, дорогая моя, — кривовато улыбнулся Уизли и, отсалютовав наполненным стаканом, выпил залпом грязно-коричневое пойло. Он поморщился, но к сыру, тарелку с которым пододвинул его сосед слева, так и не притронулся. Джорджу нравилось та горечь во рту, остававшаяся после дешевого огневиски.

— Ну и бурда, — скривился Джордж.

— Самое дешевое, — пожала плечами Ханна и недовольно окрикнула соседа Уизли: — Даже не думай, Флетчер! Стащишь хоть вилку — больше не дам в долг.

Джордж заливисто рассмеялся, повернувшись к соседу, который уже возмущался, что он даже не думал о таком деянии, как воровство. Правда, пепельницу он все же отодвинул от себя.

— Уела она тебя, — не угомонялся Джордж, язык его слушался плохо, потому он старался говорить короткими фразами, но это не мешало ему поддевать собутыльника.

— Да пошла она к дементору, — выругался пожилой мошенник и запахнулся плотнее в поношенную мантию с заплатками. Но послал он Ханну тихо и только тогда, когда она отошла к другому концу барной стойки.

— Как был трусом, — Джордж замолчал, справляясь со слабым языком, но почти сразу продолжил, — так им и остался.

— Сам трус, — огрызнулся Мундунгус. — Я бы тебя на дуэль вызвал, но они запрещены. А я не нарушаю закон.

— Давно ли? — усмехнулся Джордж и все же закинул в рот кусочек сыра. Что-то в этот раз огневиски оказался совсем дрянным.

— С рождения, — Мундунгус осушил свой стакан и принялся вытирать выступившие на глазах слезы полой мантии. — Вот же дементорова баба, что за помои она подсунула?

Ханна не ответила, занятая другими посетителями, но Мундунгус и не ждал ее реакции. Дементорова баба могла и выкинуть его к дракклам из бара и действительно больше никогда не пустить, еще и авроров натравит. Благо связей у нее хватало, не то, что у него — Флетчера.

— Ханна, дорогая моя, принеси нам бутылку этой дряни!

Джорджу всегда было мало. Остановиться он мог только тогда, когда приходил брат. Но сколько можно ему приходить? Четыре года уже прошло, а Уизли все никак не может стать самостоятельным. И он это понимал, но ему так нравилось видеть брата...

— К племяннице завтра пойду, — будто сам с собой разговаривал Мундунгус, но смотрел на Джорджа. Внимательно смотрел, словно изучая. — Год ей завтра.

— О, — только и протянул Уизли, больше интересуясь содержимым своего стакана и посматривая на часы, висевшие на стене за барной стойкой. Через сколько часов в этот раз придет брат?

— Цветы принесу, — продолжая смотреть на Уизли, говорил Флетчер, даже не притрагиваясь к своему стакану. Он сжимал в кармане палочку, стискивая ее так сильно, что боялся сломать.

— Украденные? — пьяно пошутил Джордж, но тут же поднял руки вверх, увидев скривившееся от злости лицо пожилого выпивохи и то, как он подался вперед, готовясь к драке. И, возможно, их разговор бы перерос в потасовку, после которой Ханна бы выгнала обоих, но справа от Джорджа упал еще один пятничный завсегдатай «Дырявого котла».

— Ханна, подай вон ту бутылочку, что подороже! — голос молодого стажера Аврората так и сочился ликованием. — В такой день к дементору разбавленный огневиски.

— Неужто повысили? — заинтересовалась Ханна, подавая запыленную бутылку огневиски и стакан. Захария Смит, молодой, так и пышущий здоровьем и счастьем будущий аврор, широко заулыбался, качая головой.

— Женюсь! — ответил он. — В последний раз видишь меня, Ханна и вы, мои пьяные приятели,тоже.

Пьяные приятели были не разочарованы таким раскладом. Джордж уже разливал хорошее пойло по стаканам. Даже Мундунгус забыл о том, что хотел хотя бы набить морду рыжему парню. Хороший огневиски редко бывал в их крови — нужно было пользоваться моментом, а подраться и потом успеют.

— Она такая красивая, — спустя несколько стаканов признавался Захария. — Мы с ней познакомились на одном из рейдов.

— Прятались в одной нише от бандитов? — хохотнул Джордж, помня, что Смит в хогвартские годы был тем еще трусом.

Хохот Флетчера перекрыл смешки Джорджа, а Захария слабо улыбнулся, пытаясь показать, что его никак не задевают подколки знакомых. Все-таки сегодня его счастливый день. Больше он никогда не придет после стажировки в бар, пропахший столькими волшебниками, что, казалось, каждый оставил свой след в истории «Дырявого котла». Теперь его будет ждать любимая девушка, готовить ему ужин и засыпать вместе с ним. А они, его пьяные приятели, так и будут одиноко добираться до своих домов, валяясь в грязи и, в лучшем случае, когда-нибудь загремят в Мунго на лечение.

— А ты не трус, значит, — все же осмелел Захария, понимая, что куда-то все его счастье улетучивается. Бутылка была уже распита больше чем наполовину, Мундунгус все так же твердил про племянницу, а Джордж посматривал на часы, что-то беззвучно шепча под нос. Услышав Смита, Уизли встрепенулся и, покачиваясь, развернулся к нему на стуле.

— Я всегда стою лицом к врагу, — коряво попытался изъясниться Джордж, замолчал, пытаясь понять, верно ли он сказал, но махнул рукой и снова налил себе огневиски, отсчитывая последние минуты до прихода брата.

— Конечно, — протянул Захария и даже поднялся со стула. — То-то ты от авроров бегал после того случая в магазине. Даже на заседании не появился, брата вместо себя отправил.

— Он сам упал! — встрепенулся Джордж, ударив стаканом по столу. На них тут же шикнула Ханна, но подходить не стала.

— Но это ты не закрепил стеллаж, — не унимался Смит. — Ты же сам признался комиссии в этом, а уже потом твои дружки принесли справки из Мунго, что ты был болен, не понимал, что делал! Двое детей погибло, а магазин все работает.

— Кэтти, — Мундунгус не дал и слова сказать Джорджу, поднимаясь со своего стула и сжимая в руках палочку. — Кэтти.

— Эй, — Джордж встал на ноги, пошатываясь, цепляясь за барную стойку и спинку стула. Он хотел было что-то спросить, но в бар зашел еще один волшебник.

— Джордж, — позвал он Уизли негромко, отряхивая от снега свою добротную мантию, и не замечая тающих снежинок на рыжих волосах.

— Фредди! — заулыбался Джордж, уже позабыв об искривленном злобой и ненавистью лице Мундунгуса. Уизли, шатаясь, направился в сторону брата и упал к нему на руки.

— Ханна, я завтра рассчитаюсь за него.

— Конечно, Рон, никаких проблем, — заверила аврора Уизли владелица «Дырявого котла».

Мундунгус стоял, покачиваясь, но с палочкой наготове. Его ненавистный собутыльник, который так за год и не вспомнил о маленькой Кэтти, погибшей под стеллажом, уставленным всевозможными вредилками, уходил прочь из бара, заботливо поддерживаемый Роном Уизли. И если Флетчер сейчас прошепчет эти заветные два слова, то навсегда загремит в Азкабан. Но разве важно это, когда его единственная племянница лежит в гробу, а ее убийца радуется жизни?

— Флетчер, убери палочку! — прикрикивает на него Ханна, убирая грязные стаканы со стола. — Авроров позову.

— Не дури, — поддержал ее Захария, подходя вплотную и кладя свою руку на его. Мундунгус опустил палочку, спрятал ее в карман мантии, но лишь потому, что Джордж Уизли же скрылся за дверью.

— Это он трус, — продолжил Захария. — Он — дырявый котел, прогнивший, такой же, как и мы.

— Но мы не отрицаем этого, — глухо отозвался Мундунгус и опрокинул в себя последний стакан хорошего огневиски. Он еще успеет убить Джорджа Уизли, а вот приличное пойло неизвестно когда появится вновь.