Dreamer (джен)

Оливеру было грустно, невыносимо грустно — а самое главное, это было непривычно, потому что он привык оставаться оптимистом и искать плюсы даже там, где не следовало бы.

Это ведь так важно для спортсмена — не падать духом, когда трудно.

А Оливер своему правилу изменил — и странная опустошенность, смешанная со злобой, накрыла его с головой, и была ужасно, ужасно непривычной и неожиданной.

Что ж, о спортивной карьере можно было забыть навсегда, но что ни делается — всё к лучшему. К тому же, он может исполнить свою детскую мечту, так разве это плохо?

Кажется, природный оптимизм покинул его ненадолго.

* * *

Когда Оливеру было пять лет, его бабушка часто спрашивала:

— Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Обычно Оливер отвечал, рассказывая всякие нелепицы — что он хочет стать троллем с во-от такими клыками, чтобы хорошенько покусать Джимми Смита, или старичком с длинной-предлинной бородой, чтобы можно было ее оборачивать вокруг шеи вместо шарфа…

Но в тот день он почему-то ответил очень серьезно, совсем как взрослый:

— Учителем.

И Оливер улыбнулся в ответ на удивленную улыбку бабушки. Если честно, он сказал это почти нечаянно, но бабушкина улыбка ему очень-очень понравилась.

— А какой предмет ты хотел бы преподавать?

— Полёты на метле, — снова сказал он, почти не подумав: ответы приходили будто сами собой, но Оливер понял: он действительно этого очень-очень хочет.

Очень скоро после того разговора бабушка подарила ему первую детскую метлу, а чуть позже и филина, серого, похожего на маленькую умноглазую тучку.

* * *

— Это тебе, — улыбнулась Оливеру бабушка, протягивая ему клетку. Умноглазая тучка-филин распушила перья и тихонечко, дружелюбно ухала.

Конечно, это был чудесный подарок, и Оливер не мог не броситься бабушке на шею.

— Спасибо, спасибо! — восклицал он то и дело. — Я так давно мечтал о собственной сове… ну, или филине, так даже лучше! А как его зовут?

— Мечтатель, — ответила бабушка, улыбаясь, и лучики-морщинки разбегались от ее глаз.

— Немного странное имя для филина, — нерешительно сказал Оливер.

— Почему же? Вполне хорошее имя, сказочное. Он научит тебя мечтать и сделает тебя своим другом.

— Ты думаешь?

— Ну разумеется. Вот увидишь.

Конечно, бабушка была права, но Оливер понял это только спустя годы, когда лишился двух самых важных людей в своей жизни.

Разумеется, она хотела, чтобы он никогда не бросал свои мечты — но так уж вышло, что он бросил.

* * *

Оливер мечтал стать преподавателем вплоть до третьего курса, пока не подружился с несколькими ребятами из квиддичной команды.

Они были такими крутыми, и Оливер понял, что обязан стать таким же, ведь, в конце концов, играть в квиддич — это так круто.

А учителем — не очень-то. Кем, скажите, восхищаются девчонки? Учителями или крутыми спортсменами?

Может быть, некоторым нравятся и учителя — но они либо совсем поехавшие, либо законченные книжные черви, а толку от таких девчонок?

Для Оливера вывод был однозначным, и одна мечта уступила место другой.

Теперь Оливер грезил о карьере спортсмена, и нельзя сказать, что у этой мечты не было оснований. Все вокруг говорили, как он крут и талантлив.

К тому же, родители так им гордились, и он не мог подвести. Тем более, ему казалось, что в квиддиче он достигнет большего.

Став популярным не только в школе, но и позже в Паллдмир Юнайтед, в один прекрасный день он все же понял, что престиж вообще и крутость в частности — достаточно зыбкая вещица. А значит, пришло время по кирпичикам построить новую мечту. Ему не впервой. Пора снова достать из запылившейся коробки-души умеющего мечтать ребёнка.

Поэтому он и отправился на собеседование в Хогвартс.

Может быть, знакомые с детства стены помогут смягчить удар от разрушенной спортивной карьеры.

В свои двадцать восемь Оливер так и не привык терпеть конкуренции, и поэтому неприятно удивился, увидев, что, кроме него,на собеседование пришли еще около тридцати человек.

Занять место мадам Хуч стремились слишком многие, и на секунду ему малодушно захотелось сбежать.

Нет, решил он, хватит уже матч за матчем проигрывать судьбе. Уж слишком это унизительно.

И ринулся в бой, защищая свои кольца… в смысле, мечту. В смысле, будущую работу.

* * *

Сидя за преподавательским столом на церемонии распределения, он не мог поверить, что его детская мечта наконец-то исполнилась и всё лучшее ждет его впереди.

Может быть, сейчас ему скажут, что все это розыгрыш и со смехом прогонят из зала?

Но тут профессор МакГонагалл громогласно объявила:

«Позвольте представить нового преподавателя полётов на метле — профессора Оливера Вуда!»

Нет, не розыгрыш. И он профессор, надо же!

Большой зал наполнился аплодисментами, и Оливер внезапно вспомнил, как ему рукоплескали на чемпионате мира.

Тогда он был очень счастлив — почти так же, как сейчас.

* * *

— Итак, ребята. Вам следует забыть о том, что метла — неживой предмет. Вспомните о своих домашних питомцах и о том, как вам приходится о них заботиться. Ваша метла должна стать для вас частью тела, продолжением ваших ног и рук, если, конечно, вы хотите добиться успеха в полёте.

Поверьте, метла почувствует ваше отношение, и если вы отнесётесь к ней хорошо, то она непременно ответит вам взаимностью.

Внезапно Оливер услышал чей-то смешок:

— Ну конечно, очередная пафосная речь от преподавателя-гриффиндорца, — вздёрнув нос, произнёс кто-то… как же его звали? А, Крейг Миллер.

— Факультет не имеет значения, — спокойно произнёс Оливер.

— Что же тогда имеет значение, профессор?

— Взаимоуважение, — с невозмутимой улыбкой ответил он.

— А скажите, профессор, летаете вы тоже как дерево?

Несмотря на многочисленные смешки, он продолжил урок, стараясь не упасть в грязь лицом и заработать уважение своих учеников — так бы поступил любой спортсмен, не привыкший сдаваться.

“Кажется, я пропустил парочку мячей в свои ворота”, — уныло подумал он.

Да, его работа оказалась не так проста, как ему казалось вначале.

После того, как урок был закончен, Оливер решил прогуляться. Дул осенний промозглый ветер, да и солнце скрылось за тучами. В общем, поводов для радости было мало, а спустя шаг стало еще меньше, потому что Оливер на кого-то налетел.

* * *

— Извините, профессор Хагрид, — поспешно извинился он.

— Да ничего, профессор Вуд, — подмигнул ему тот.

— Никакой я не профессор, — уныло пробормотал Оливер.

— Урок не задался? — сочувственно поинтересовался профессор Хагрид.

Что он вел? А, уход за магическими существами. Что ж, ему, по крайней мере, не приходится возиться с первокурсниками.

— Это, пожалуй, мягко сказано. Я, наверное, слишком молод, чтобы научить их чему-то.

— Туточки дело не в возрасте, — профессор Хагрид потёр переносицу.

— А в чём же?

Оливер внезапно понял, что ему совершенно необходимо с кем-то поговорить.

Десять минут спустя они подошли к профессорской хижине, мирно беседуя.

Зайдя внутрь, Оливер изумился:

— Да у вас тут всё неплохо устроено, профессор Хагрид.

— Зови меня просто Хагрид, — добродушно улыбнулся тот, и Оливер подумал, что Хагрид один из тех простых людей, у кого за душой всегда найдется доброе слово.

— Хорошо, — Оливер не смог удержаться от ответной улыбки.

* * *

Чуть позже Хагрид поставил чайник и поставил на стол тарелку с шоколадными кексами:

— Угощайся, мои фирменные, — сказал он.

И Оливер не сумел отказаться.

— Большое спасибо! — невнятно сказал он, пытаясь разжевать почти каменный хлебец. — Всегда любил сухари грызть… что ж я раньше-то к вам не забрел?

Хагрид хохотнул, а затем вдруг сказал очень серьезным тоном:

— А ты сегодня хорошо говорил, я с тобой согласен.

— О чём именно? — Оливер перестал грызть сухарь и внимательно взглянул на собеседника.

— О том, что метла, как и животное, нуждается в заботе.

— А ты, Хагрид? Как тебе удаётся выдерживать непонимание в глазах детей? Они же такие маленькие. У тебя нет ощущения, что ты их подвёл? — неожиданно выпалил Оливер. — То есть, у тебя они, конечно же, постарше, но… — он беспомощно замолчал.

Рубеус Хагрид задумчиво посмотрел на него и тихо ответил:

— Дамблдор однажды сказал, что в этом суть профессии учителя.

— В чём именно? В том, чтобы доказать себе, что ты не подводишь детей, а пытаешься стать для них другом? Хагрид, но правильно ли это? Друг и учитель — немного разные вещи…

— Я так не думаю, — улыбнулся он и хлопнул его по плечу почти по-отечески (Оливеру на миг показалось, что сейчас он провалится под пол), — Посмотри на это не так, как все. Люди много чего говорят, например, про дракончиков, а я их не слушал и не жалею. Ведь если бы я их слушал, то я не сумел бы познакомиться с малышом Норбертом.

— А кто такой Норберт?

— Мой дракон…

Сумерки уже сгустились над Хогвартсом, а они всё ещё разговаривали. И Оливер впервые после того, как Мечтатель умер, чувствовал, что обретает настоящего друга.

* * *

На следующий день по школе прошел странный слух.

Студенты шептались, что у профессора по уходу за магическими существами взбесился гиппогриф. Едва не задев когтями перепуганных третьекурсников, он взлетел на крышу Хогвартса и остался там. Все растерялись, не знали, что делать… и только проходивший мимо профессор полетов оказался самым смелым.

Он, недолго думая, схватил свою метлу и полетел на крышу, навстречу разъяренному чудищу! И это было очень круто.

После урока первокурсники окружили профессора.

Наконец, вперед вышел Крейг Миллер, с ушами, пламенеющими, как гриффиндорское знамя, и скороговоркой сказал:

— Профессор Вуд, вы просто потрясающий. Я смотрел ваш матч в прошлом году и мне очень жаль, что у вас случилась травма. Зато теперь мы все — весь наш курс, честно! — рады и гордимся, что вы наш учитель.

Профессор Хагрид, пришедший понаблюдать за уроком, хитро улыбнулся.

* * *

Спустя несколько часов Оливер примчался в хижину Хагрида:

— Хагрид, откуда ты узнал, что эта девочка с Хаффлпаффа испугает гиппогрифа? Откуда ты знал, что он её не тронет? Ты все подстроил, да? — с внезапным озарением воскликнул он.

— Гиппогрифы не из пугливых, это верно, — улыбнулся тот в бороду. — Я просто поговорил с ним, сказал, что нужно сделать, и он понял. Ты же сам говорил, профессор Вуд, что и метлы, и животные нуждаются в том, чтобы их понимали!

Хагрид весело подмигнул, а Оливер впервые за долгое время рассмеялся искренне и по-настоящему.