Неплохие родители (джен)

В три пополудни, когда Тесс обрезала розы перед гостиной, к дому подкатили три тёмные машины. Она замерла с секатором в одной руке и корзиной в другой, молясь всем богам, чтобы люди в костюмах ошиблись и повернули налево к Паркерам или направо к Норрисам. Но они не ошиблись, направились прямо к ней. Представились, показали документы.

Полтора года, с тех самых пор, как она нашла в подвале дома Джинни лабораторию, Тесс боялась, что однажды Джесси попадётся, и к ней придут — не полицейский в штатском, разыскивающий школьного учителя, а федералы. А то, что они рано или поздно объявятся, стало ясно после знакомства с Солом Гудманом, на первый взгляд приятным человеком, если, конечно, судить по телевизионной рекламе. И если, конечно, этот приятный человек вас не шантажирует.

— Мы расследуем дело о возможном похищении и убийстве двух агентов.

Тесс слушала и не слышала. Агенты? Похищение? Убийство? Но при чём тут её Джесси? Он же не может... Нет-нет-нет, конечно, не может, ничего не может, кроме того, чтобы попадать в дурные компании и употреблять дурь. Уж она-то хорошо его знала.

— Миссис Пинкман? Можно пройти в дом?

Она кивнула. Провела их в гостиную. Секатор положила на стол. Расправила ладонью морщинку на скатерти, забыв снять перчатки.

— Миссис Пинкман, где ваш сын? — вкрадчиво спросил один из гостей, чем-то похожий на состарившегося Пола Ньюмана.

Корзину со срезанными стеблями Тесс поставила прямо на пол. В мае-июне розы расцветут, и в гостиной будет одуряюще пахнуть раздражающим сладковатым запахом. Эти розы Тесс пересадила от Джинни — Джесси некогда было за ним ухаживать.

— 9809, Марго-стрит.

— Как давно вы его видели?

Она сглотнула. Последний раз она видела его с адвокатом. Неделю назад в «Волмарте» ей показалось, что перед ней Джесси, во всяком случае, со спины парнишка очень походил на Джесси. Но, взглянув на корзину с едой, Тесс поняла, что обозналась — Джесси бы купил чипсы и ещё какую-нибудь ерунду.

— Где вы его видели в последний раз?

— С кем он общается?

— Есть ли у него девушка?

Вопросы никак не заканчивались, а сказать ей было нечего.

— Поймите, мы не одобряли его образ жизни и потому не ладили. Я не знаю, с кем он сейчас общается и чем живёт.

«Пол Ньюман» кивнул, но продолжил задавать вопросы. Тесс сама не поняла, как у неё вытянули историю о том полицейском, что искал мистера Уайта, как попросили его описать и отыскать его визитку. Адам вернулся с работы в пять, а они ещё разговаривали. Радовало, что Джейк был на репетиции и не видел, как тщательно обыскивают дом.

А потом федералы уехали. И сразу стало легче дышать.

— Это ещё не конец, — мрачно произнёс Адам.

Тесс поняла, что он прав, когда понесла стебли в мусорный контейнер. Одна из чёрных машин стояла за домом Норрисов.

Джейк не заметил ничего странного, они спокойно поужинали. Тесс выпила снотворное, чтобы уснуть, а утром уже думала, что все обойдётся.

Адам включил телевизор. Тесс ставила на стол тосты, Джейк наливал молоко в хлопья, когда на экране показали фотографию Джесси.

Разыскивается, двадцать семь лет, рост метр восемьдесят, вес семьдесят килограмм, цвет глаз синий, блондин. Татуировки.

Молоко выплеснулось из тарелки на скатерть, но никто этого не заметил.

* * *

Объявление о розыске крутят и крутят по телевизору. Соседи косятся, а болтушка Молли позвонила первой, чтобы узнать правду.

— Говорят, убили федеральных агентов. И Джесси был с ними. Как свидетель. Говорят, он правая рука Гейзенберга.

— Гейзенберг? Кто такой Гейзенберг?

Ответила ей не Молли, а Джейк.

— Физик.

Звучит нереально. Джесси права рука физика?

— Он уже умер. Кажется, — добавляет Джейк, прежде чем взять из холодильника арахисовое масло.

— Не порть аппетит перед ужином.

— А то пропаду, как брат, и меня тоже будет искать ФБР?

Тесс махнула рукой, потому что Молли продолжала:

— Гейзенберг никакой не физик, а наркобарон.

Ещё невероятней. Что может быть общего у Джесси и наркобарона? Джесси, конечно, употребляет, и она не могла не догадываться, как он зарабатывает на жизнь, но не в таких же объёмах. Устроил же он в подвале своего дома лабораторию. Мог и вполне работать на этого Гейзенберга. Но никак не быть правой рукой. Она же знает сына. Вроде бы знает. Знала, лет до тринадцати.

Что же случилось?

Они с Адамом поженились после колледжа. И несколько лет Тесс не могла забеременеть. Они очень ждали Джесси. Они прочли много книг, как надо воспитывать детей. Как не надо их баловать. Как давать им понять, что их поведение неприемлемо, без физических наказаний.

Джесси был отзывчивым и очень послушным ребенком. Никаких конфликтов, никаких капризов, он понимал с полуслова, знал меру. Другие мамы ей завидовали — образцово-показательный ребёнок, таких в жизни не бывает. Не шумит, потому что папа устал после работы, не пачкается, потому что маме трудно стирать, не бегает, потому что может упасть. Ему всегда можно объяснить, почему он не прав, а правы родители. Почему математика лучше рисования, почему свитер практичнее худи, почему жалеть себя — последнее дело. Лет до тринадцати никаких трудностей не возникало.

А потом начался тот ужасный возраст, когда у подростков в голове всё переворачивается вверх тормашками. И её первенец, её ангелочек вдруг стал неуправляемым.

Первые звоночки — он начал приходить домой затемно. От его одежды пахло табачным дымом. Карманные деньги он тратил на ужасные балахоны. Стал запираться в своей комнате и слушать рэп на полной громкости. У него стали проскакивать неприличные словечки. Он говорил на автомате, не фильтруя речь.

— И тогда этот сучонок облил Тощего Пита газировкой…

— Выйди из-за стола и помой рот с мылом, — строго сказал Адам.

— Да иди ты!

Джесси хлопнул дверью и домой вернулся под утро. Они лишили его карманных денег на месяц и посадили под домашний арест: со школы сразу домой и никаких дружков и улиц.

А дальше всё становилось только хуже и хуже. Оценки испортились. Словно в отместку за наказание Джесси перестал учиться. Начал ходить на вечеринки, распробовал дурь. Уж сколько они уговаривали, прощали, обманывались, ждали, когда он повзрослеет, когда закончится этот бунт.

В комнате Джесси до сих пор на тумбочке у кровати стоит фотография в рамке. Там ему ещё тринадцать, он ещё не бунтует против них, не идёт наперекор.

Там он ещё их сын. Послушный и любимый.

* * *

— Уолтер Уайт, школьный учитель, кто бы мог подумать? — Адам задумчив, а Джейк слишком бледен. Хорошо, что у Джейка химия ещё не началась.

Агент Шредер, который приходил к ним год назад, разыскивая мистера Уайта, говорил, что тот продолжает общаться с Джесси. Он подозревал, что Джесси продаёт ему травку. А на самом деле — даже агент ничего не знал о своём свояке. А теперь пропал и он, и их сын.

Интересно, Уайт заметил Джесси ещё в школе? Может, это не компания, а Уайт сбил с толку её сына?

В голове не укладывается, как они могли не замечать, что рядом с ними живёт монстр. И этот монстр ходит в школу и учит их детей.

Чему он учил их? Синтезировать наркотики?

Уайт тоже в розыске. Его ищут даже больше Джесси. Их снова расспрашивали. И Тесс почувствовала, что от них скрывают:

— Вы нашли его, он мёртв?

Агенты отвели глаза. А «Пол Ньюман» ответил:

— Мы выяснили у миссис Шредер, жены нашего пропавшего агента, что ваш сын несколько дней жил у них дома. Он был главным свидетелем по делу Гейзенберга. Он пропал вместе с агентом Шредером и агентом Гомесом. По одной из версий — ваш сын заманил их ловушку. По другой — его тоже убили.

— Кто?

— Гейзенберг.

— Мистер Уайт?

В голове не укладывалось, что такой человек может преподавать в школе. Что таких людей допускают к детям.

Чёрная машина так и осталась стоять у Норрисов, словно ожидая, что подтвердится первая версия. Месяц за месяцем федералы ждали, что Джесси появится у родительского дома.

А дома Тесс, Адам и Джейк перестали говорить о Джесси, будто кто-то на это имя наложил табу. Из новостей он пропал быстро, и если бы не машина, то можно было решить, что о нём забыли и в бюро. Тесс не знает, какая из версий «Пола Ньюмана» лучше: чтобы Джесси был таким же чудовищем, как и Уайт? Или чтобы он был хорошим, но мёртвым?

Когда никого нет дома, она заходит в его комнату, где ничего не изменилось, и смотрит на фотографию, на своего солнечного мальчика.

Когда всё началось? Когда они его упустили? Когда он набил свою первую татуировку? Или когда выбрал химию? Они строго вели его до средней школы, контролируя друзей и увлечения, разрешая только те, что будут полезны, а потом в какой-то момент упустили, и он неожиданно вырвался.

Когда он бросил экономический колледж, Адам в сердцах указал ему на дверь, пытаясь показать, как тяжело без образования найти приличную работу, желая только добра, чтобы сын одумался, но он ушёл к Джинни, слишком легкомысленной и уже больной раком, уже не вполне адекватной. И они потеряли его окончательно.

Надо было решиться тогда на крутые меры. Нужно было запереть его. Нужно было быть строже. Не отпускать, особенно не отпускать к Джинни.

* * *

«Пол Ньюман» возвращается через полгода. Сердце ухает вниз, проваливается в желудок, и Тесс не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. Нашли тело? Арестовали? Что хуже?

— Гейзенберг мёртв. Мы обнаружили подпольную лабораторию.

— Что с Джесси?

Она впервые за полгода произносит вслух его имя.

— Мы пока не знаем, где он.

— Но он…

— Судя по всему, он был жив ещё позавчера. Мы нашли его отпечатки.

— То есть он заманил ваших агентов в ловушку полгода назад?

«Пол Ньюман» снимает очки и пока говорит, смотрит только на стёкла, будто никакой Тесс в комнате нет:

— Не совсем. С учётом новых данных, мы ищем его в первую очередь как главного свидетеля их убийства, убийства Гейзенберга и банды неонацистов.

Тесс чувствует, что впервые за долгое время может улыбнуться. Но она держится изо всех сил. Всё-таки они неплохие родители.