Родная кровь (джен)

Она долго не могла решиться на эту поездку, но однажды набралась смелости и, дождавшись, когда муж уедет на работу, поехала в Лондон. На Чарингтон-Кросс-роуд она не была с тех пор, как Лили уехала в эту ужасную школу. Тогда Эвансы всей семьей отправились на эту… Диагон-аллею, и страшно гордая и важная сестренка объясняла, как туда можно попасть. Они с мамой, приглядевшись, все-таки смогли рассмотреть этот «Дырявый котел», который мерцал, как изображение в плохом телевизоре, а отец так его и не увидел — и Лили просто взяла его за руку, велела зажмуриться и повела за собой. А они пошли следом. Как обычно. Лили — самая умная, талантливая и красивая, и ее почтительная свита. Господи, о чем она, Лили мертва уже много лет… И она, и ее противный муженек, который при знакомстве смотрел на них с Верноном, как на обезьян в зоопарке. Она тогда меньше, чем за один год похоронила обоих родителей — у отца был обширный инфаркт, и он умер прямо в реанимации, а мама как-то тихо и незаметно угасла после его смерти. Петуния, разрывавшаяся тогда между родительским домом и наконец-то появившимся своим, за который еще много лет нужно было выплачивать почти непосильный для молодой семьи с маленьким ребенком кредит — однажды утром нашла маму в гостиной, с вязанием на коленях. Уже мёртвую… Лили на похоронах не было. Она ждала ребенка. И, вместе со своим ненормальным мужем, пряталась от этих… Пожирателей смерти. А те все равно их нашли… и убили. Только сыну Лили каким-то чудом удалось выжить.

Петуния вспомнила, как утром второго ноября 1981 года нашла на своем крыльце спящего годовалого племянника и письмо, содержание которого было понятно еще до прочтения. Лили и ее муж убиты, а за их сыном по пятам идет смерть. И теперь эта смерть может в любой момент забрать ее ребенка, ее мужа, ее саму… Господи, как же ей тогда было страшно… как тяжело им пришлось, ведь работал один Вернон, а она сидела дома с двумя маленькими детьми. О собственной работе пришлось забыть — ее зарплата не покрыла бы расходов на услуги няни… А мальчишка, сын Лили, страшно кричал по ночам и пугал Дадли, тот тоже начинал плакать, и она металась между ними… Но страшнее всего были эти… странности, которые очень скоро начали происходить с мальчишкой. В его присутствии могла сломаться по непонятной причине любая новая техника — и ремонтировать ее было бесполезно, тарелка с овсянкой могла взлететь над столом, а огонь на кухне вспыхнуть сам по себе. Они с Верноном всегда очень боялись пожара, а тут — живая зажигательная бомба в собственном доме. Странно, но в маленьком и темном помещении с ее племянником никогда ничего странного не происходило. И в пять лет они переселили мальчишку в чулан под лестницей. Количество происходивших с ним странностей сразу резко уменьшилось, пока не прекратилось совсем. Петуния уже почти поверила, что им удалось победить это его… уродство, и племянник вырастет нормальным человеком — и тут появились они. Волшебники. Которым мало было убить ее сестру, и теперь они пришли за ее племянником. Десять лет им не было до мальчишки никакого дела и вот, явился этот великан, который первым делом напал на ее сына… Честно говоря, когда племянник уехал учиться, она немного успокоилась. Угроза для ее семьи немного отодвинулась и уже не казалась настолько страшной… а через несколько лет им пришлось бежать. И прятаться, как Лили когда-то. Но им повезло больше — они остались в живых. И несколько лет прожили тихо и счастливо, не вспоминая о пережитом кошмаре. Пока кошмар не начал подступать вновь.

Нет. Не надо об этом думать. У нее есть цель, которая стоит всех неприятностей — и прошлых, и настоящих. Надо думать о будущем.

Петуния Дурсль нервным жестом поправила шляпку и подошла к «Дырявому Котлу». На то, чтобы открыть дверь и войти, у нее ушли последние запасы решимости.

* * *

Мадам Розмерта, владелица кафе «Три метлы», возвращалась после визита в маггловский Лондон в прекрасном настроении. Цены у магглов были намного ниже, чем в магической Британии, а качество продуктов было ничуть не хуже — если знать, где их искать. Она знала. И смогла этим знанием воспользоваться, чтобы удержаться на плаву. Она договорилась о регулярных поставках продуктов для своего кафе, поставщики были надежными — еще покойная бабушка имела дело с этой семьей и никогда не жалела, что связалась с магглами. Когда Розмерта в юности фыркала: да зачем нам эти магглы, вот еще… волшебники лучше — бабушка как-то взяла в руки счеты, свою бухгалтерскую книгу — и за час доказала Розмерте, что с магическими поставщиками они разорятся за полгода. А вот маггловские дадут шанс на небольшую, но стабильную прибыль.

— Ты гонор-то свой оставь, — строго сказала она надувшейся Розмерте. — За гонор ой как дорого платить надо. Мы не Малфои с Блэками, мы себе такого позволить не можем. И языком попусту не болтай. Мы с тобой знаем — а остальным и ни к чему.

Розмерта последовала мудрому совету — покупала продукты у магглов так, что никто об этом и не догадывался. Было время, когда любые контакты с магглами стали смертельно опасны. Слава Мерлину (или Поттеру, усмехнулась она про себя), это время уже прошло. Скоро будет десять лет, как это закончилось — но она по-прежнему держала свои маггловские знакомства в тайне от всех. На всякий случай.

Эту магглу, свою ровесницу, она приметила еще у входа в «Дырявый котел». И невольно вздохнула — всегда мечтала о такой фигуре, чтобы ни капли лишнего веса. Даже худеть в юности пыталась, то зелья пила, то от еды отказывалась… Бабушка ругалась и говорила, что худая корова все равно не станет газелью, и советовала научиться пользоваться тем, чем природа ее одарила, а не маяться дурью. Мудрая была женщина… Розмерта и со своими пышными формами всегда пользовалась большим успехом у мужчин, но нет-нет да и мечтала — как бы хорошо было быть тоненькой, хрупкой, изящной. И носить все, что нравится.

Маггла никак не решалась открыть дверь. Нет, магглоооталкивающие чары работают, дверь видят только маги. Или сквибы. А вот это уже интересно. Женщина наконец-то вошла — и замерла на пороге, так что вошедшая следом Розмерта наткнулась на нее.

— О, простите, я так неуклюжа, — извинилась Розмерта.

— Нет-нет, что вы, это только моя вина, я не успела отойти, простите ради бога, — торопливо заговорила женщина. Все-таки маггла или сквиб? Сквибы скорее Мерлина помянут, чем бога…

— Не волнуйтесь, все в порядке, — улыбнулась ей Розмерта. — давайте все-таки отойдем, чтобы не стоять на пороге. Вам ведь нужно попасть на Диагон-аллею, если я не ошибаюсь?

— Нет, то есть да, не ошибаетесь. Вот никак смелости не наберусь — я же была там последний раз больше тридцати лет назад, когда сестра училась в этой вашей… школе.

— Ваша сестра — волшебница? — решила уточнить Розмерта.

— Была волшебницей. Её… её убили вместе с мужем. Давно.

Розмерта вздохнула. Сколько судеб покалечила эта проклятая война… вот и у этой женщины свое горе. Но если она не контактировала с магическим миром так долго, что сейчас никак не может решиться просто войти туда — что же заставило ее забыть о своих страхах?

— Сочувствую, — сказала она. — Может быть, я могу вам чем-то помочь? Вы ищете кого-то?

— Да, — тихо ответила женщина. — Я ищу своего племянника. Сына своей сестры. Я не видела его десять лет…

* * *

Мороженое в кафе Фортескью, куда Розмерта привела Петунию (дамы вежливо представились друг друг другу, когда Розмерта предложила выпить по чашечке кофе и спокойно побеседовать — а там и решить, как лучше отыскать давно потерянного родственника), всегда было выше всех похвал, но Петуния только поковыряла его ложечкой и отставила в сторону. Слишком сильно она волновалась.

— Я даже не знаю, с чего начать, — заговорила она. — Моя сестра… Лили, она всегда была необычной. С детства. Самая красивая, самая талантливая, самая любимая… не то, что я. Я только и слышала — Лили то, Лили это… А тебе, Петуния, не повезло — ни ума у тебя, ни красоты, кто ж на тебе такой женится, тебе работать надо. А потом еще и выяснилось, что Лили — ведьма. Родители так радовались… а чему тут радоваться? Чашку мою любимую в крысу превратила… я в слезы, а она смеется, и родители тоже… Меня они жалели, а вот Лили гордились. А она, как за такого же замуж вышла, так и домой дорогу забыла, отец расстраивался — как же, любимая дочка… сердце у него больное было, не выдержал. Бог с ней… убили ее вместе с мужем, а её сына — племянника моего — к нам на порог подбросили. Как мешок с мусором, не по-людски, даже не поговорили с нами. Десять лет я его растила, пока и он в эту вашу школу не пошел. Всякое было… натерпелись мы страху. И что за ним придут, добивать его — и нас не пожалеют, и что сам он натворит чего… дом подожжет или с нами что сделает, в крыс тех же заколдует… А когда началась эта ваша война, нам бежать пришлось, прятаться… а племянник мой воевать был должен. Видимо, кроме мальчишки у вас и воевать некому… Десять лет я его не видела, нам потом только и сказали, что жив он. И что мы возвращаться можем, что не нужны мы больше никому.

Розмерта поняла, с кем ее свела судьба. Надо же… та самая маггловская родня Героя магического мира, о которой судачили, что злые магглы плохо относились к маленькому магу. Всегда надо слушать и другую сторону. Магглам тоже не позавидуешь — как им с теми же стихийными выбросами справляться? Все-таки жить надо среди своих. Магам с магами, магглам с магглами. И не усложнять жизнь друг другу. Но и родню забывать тоже нельзя, неизвестно, что может произойти. Произошло же что-то у миссис Дурсль, если она преодолела свою неприязнь к магам и отправилась искать племянника.

— А почему вы решили его найти? — негромко спросила она. — Я так поняла, что ничего хорошего от магов вы не видели. И жили без них спокойно…

— Дадли, сын мой, жениться решил. Свадьба через месяц. Я и решила, что надо племянника пригласить. Родная кровь все-таки… и еще. Невеста Дадли очень хорошая, его любит, он её тоже, жить бы да радоваться — а она как-то обмолвилась случайно, что сестру ее бабки ведьмой считали. И я представила, что родится у них ребеночек — а вдруг и он тоже… жизнь может так посмеяться…

— Да, — медленно произнесла Розмерта,— у судьбы бывает странное чувство юмора, вы правы.

Она вспомнила о своем двоюродном брате-сквибе, с которым не поддерживал отношения никто из их семьи. Кроме бабушки, а потом и самой Розмерты. А в войну именно он помог прятать детей, и неизвестно, удалось бы им выжить без этой помощи?

— Вот я и решила найти племянника, помириться с ним, — опустив голову, тихо сказала Петуния Дурсль. — Вот только как его искать, не знаю. Ни адреса не знаю, ни занятий.

— Можно послать сову, — предложила Розмерта, — совы находят адресата по имени. Совятня здесь неподалеку, я покажу. Только я заметила, что вы ни разу своего племянника по имени так и не назвали.

— Вы правы. Я его и в детстве-то по имени старалась не называть. Чтобы… чтобы не привязываться. А имя… Его зовут Гарри. Гарри Джеймс Поттер.