Доброе утро, Киллиан! (гет)

Эмма тщательно осмотрела дверной замок одного из гостиничных номеров «У бабушки» и довольно хмыкнула. Подмигнув Регине, которая с любопытством крутила в руках отмычку, Эмма озвучила свой вердикт:

— Замок словно игрушечный. Мне не нужен ключ, чтобы открыть его, — похвасталась она, не подумав о том, что бравировать умениями взломщика перед бывшим мэром несколько неуместно.

От слов Эмма сразу перешла к делу: прищурив один глаз, она склонилась к замочной скважине и, не оборачиваясь, протянула Регине раскрытую ладонь. Но отмычка не успела перекочевать из рук в руки — видимо, резкое движение заставило перегруженный алкоголем организм Эммы, и так работающий на автопилоте, взбунтоваться: Эмма потеряла равновесие и шумно приземлилась на коврик возле так и не взломанной двери.

— У тебя получилась невероятно убедительная презентация навыков вора, — саркастично заметила Регина, и, не выдержав, громко рассмеялась.

Не иначе как мировая справедливость решила восторжествовать потому, что в следующий миг раздался тонкий скрип каблуков по полу, и Регина с негромким ругательством ухнула вниз —на каблуках мадам мэр блистала лишь на трезвую голову. Больно ударившись пятой точкой, Регина с обидой посмотрела на хихикающую Эмму, к слову, полностью оккупировавшую небольшой дверной коврик.

— Все вы, Прекрасные, одинаковые, — сделала неожиданный вывод Регина. — Даже ковриком не можете со мной поделиться!

Эмма закатила глаза.

— Когда у тебя заканчиваются аргументы, ты всегда вспоминаешь моих родителей… Давай сюда отмычку, и я, так и быть, уступлю тебе коврик.

—Очень щедро с твоей стороны! — фыркнула Регина. — Все не было времени спросить: к чему все эти грязные приемчики вроде взлома? Кровь Прекрасных не дает покоя, хочется найти путь посложнее и поинтереснее? Ладно, просто смотри и запоминай.

Эмма, нахмурив брови, наблюдала за тем, как ее изрядно захмелевший «учитель» открывает дверь одним взмахом руки… Хм… Хорошо, не одним. Тем не менее, после пятого пасса и третьего крепкого словечка, замок тихо щелкнул, и обе взломщицы радостно подались вперед.

— Приятного вечера, — отряхивая платье и избегая встретиться взглядом со своей напарницей, сухо пожелала Регина.

— Спасибо, — проговорила Эмма и неловко добавила. — И тебе.

Заметив, как поморщилась Регина, она возразила:

— Рано или поздно, приятный вечер выдастся и тебе. Никому из нашей семьи не удавалось избежать хэппи-энда.

Регина ничего не ответила, но уголки губ дрогнули в едва обозначенной улыбке. Спрятав руки в карманах пальто, женщина, не попрощавшись, зашагала по коридору к выходу. Эмма вздохнула и, отвернувшись, почти исчезла в дверном проеме, когда услышала ироничное, но доброжелательное напутствие:

— Покажи пирату, что не он один умеет удивлять.

* * *

Прислонившись спиной к прохладной, выложенной кафелем стене ванной комнаты, Эмма с трудом удержалась от смешка. Какая глупая, странная идея: устроить Киллиану сюрприз, тайком пробравшись в его номер. Алкоголь, выпитый в баре, туманил мозг, и Эмма с трудом могла припомнить детали своего плана, но была уверена, что ванна в нем точно фигурировала. Собственно, план в равной степени принадлежал и Регине. Как только та узнала, что Эмма пожертвовала собственным свиданием ради дружеских посиделок, она, отставив рюмку с текилой, надолго замолчала. При этом в глазах Регины явно читался вопрос, больше похожий на утверждение: «Свон, ты— идиотка?». К чести Регины, она облекла свое мысли в более деликатную форму и всего лишь настоятельно порекомендовала Эмме заняться своей жизнью и перестать пытаться спасти чужие. В общем, слово за слово, но к тому моменту, когда женщины совместно «уговорили» бутылку текилы, у них родилась гениальная идея, детали которой так ясны и предельно понятны были в баре, но вот в данный момент ускользали от внимания Эммы. Та точно помнила, что речь шла о сюрпризе. Пошатываясь и спотыкаясь на ровном месте, Эмма проковыляла к душевой занавеске и с излишней осторожностью отодвинула шторку. Мысленно похвалив себя за аккуратность, Эмма с ногами залезла в чугунную ванну и задумалась. Поерзав немного и устроившись поудобнее, Эмма задвинула занавеску и приготовилась ждать возвращения Киллиана. Чтобы повысить градус комфортности в процессе вынужденного ожидания, она материализовала себе одеяло и подушку. В по-прежнему тяжелой голове шумело, мысли путались, веки слипались. Эмма сомкнула глаза всего лишь на минуту, а уже в следующий миг…

— Свон?! Что ты тут делаешь?

Эмма с трудом приоткрыла глаза, а затем тут же поспешно сощурила их: от яркого света и без того раскалывавшаяся голова заболела еще сильнее. В горле словно застыл ком, и Эмма, облизнув сухие губы, с трудом сглотнула — она наконец-то вспомнила, в чем именно состоял ее план: проникнуть в номер, забраться в ванну — первые два пункта выполнены безукоризненно. А затем…. встретить Киллиана, нежась в пене. Обнаженной, естественно! Эмма мысленно застонала: чертова текила, последние несколько рюмок были явно лишними! Собравшись с духом, она виновато посмотрела на растерянного Киллина и с глупой улыбкой выдохнула:

— Сюрпри-и-и-из!

Мужчина на мгновение замер, а затем втянул носом воздух и, подозрительно принюхиваясь, бросил на Эмму понимающий взгляд, от которого той захотелось спрятаться под подушку. По лицу Киллиана поползла широкая улыбка:

— И что же ты предлагаешь мне делать, мисс-я так-напилась-Свон?

— Пускать кораблики? — с надеждой протянула Эмма.

Оглушительный хохот сотряс ванную комнату и разрезал тишину раннего утра.

* * *

— Я все равно не усну, — сонно пробормотала Эмма, устраиваясь на груди Киллиана, и чувствуя, как тот укрывает их обоих теплым пледом.

— Неудобно спать на мягкой кровати? Предпочитаешь чугунные ванны, а? — хмыкнул ей в ухо Киллиан, а затем нежно прикусил ее мочку. — Тебе нужно отдохнуть хотя бы пару часов. Пожалей, Дэвида: вид подвыпившей дочери, переступающей порог дома на рассвете, станет для него настоящим потрясением.

— Я знала, что ты меня поймешь и прикроешь, — благодарно пробормотала Эмма, чувствуя, как проваливается в сон. — Но мне действительно пора съезжать от родителей….

Киллиан улыбнулся, слушая, как дыхание Эммы постепенно выравнивается. Прижав любимую к себе, он коснулся губами ее светлой макушки и шепнул, зная, что его уже не услышат:

— Самое время, любовь моя. Самое время…