Пресный снег (гет)

Кружка с кафом была слишком горячей, жар покалывал ладони даже сквозь перчатки. Но ей нравилось. Над жидкостью поднимался парок, и Мара вдыхала его, с удовольствием различая запах сиропа, смешанный с терпким ароматом напитка.

Над головой шумела очередным хитом встроенная в стену колонка, разбавляя говор сидящих за соседним столиком тви'лекков. Ни музыка, ни соседство ей особо приятны не были, но с этого места хорошо просматривалось помещение кофейни, и открывался приличный вид на заснеженную площадь: огромные здания, мелкие существа, спешащие по своим делам, куча спидеров и шаттлов, почти как в столице.

Нежданые пришли воспоминания о серо-стальной планете с редкими грозами, где никогда не бывает снегопадов...

Там осталось огромное, во всю стену с панорамой бесконечного Корусанта окно, ставшее настолько привычным во время жизни во Дворце, с ним ритуал каждым утром отдергивать тяжелую ткань штор — дизайнер заявил, что не позволит портить шикарный ампир комнаты этими фимипластиковыми полосками, называемыми жалюзи — и смотреть на Империал Сити, прося набуанских богов и маму, чтобы этот день был светел.

Вид из её апартаментов открывался чудесный. Впрочем, для принцессы иначе быть и не могло. А ей было не до этого.

Впервые попав на планету, она чувствовала почти отвращение. По сравнению с местом где рыжая жила раньше, где у неё была мама, друзья, а вокруг расстилались пышные сады с чистыми ручьями; там осталось так много... Корусант, по сравнению с тем местом, казался мертвым.

Но ей показали, насколько он может быть красив. В её первый вечер во Дворце, когда в она сидела на широкой кровати в темноте и тихо плакала, уткнувшись носом в колени, сам Император — дедушка, о котором никогда не рассказывала мама, — прошел к в комнату, огромную и слишком пышную, сухая рука отдернула одну из штор  — перед изумленным ребенком предстал настоящий корусантский закат.

И оранжево-алые лучи, рассекавшие воздух, были почти осязаемы, а причудливые тени зданий ощущались живыми существами, пролетающие спидеры и аэробусы казались фантастическими животными древних мифов...

И маленькая девочка, думавшая, что осталась совсем одна, перестала плакать.

С тех пор вид бесконечных зданий и цепочек транспорта между ними успокаивал.

Лучше всего наедине с мыслями любоваться городом было из галереи. Небольшой "висячий" коридор между крыльями здания, один из многих, в нем только пол лежал серой плитой, боковые же стены и потолок, с первого взгляда отсутствовавшие, являли собой толстые стекла. Порою казалось, что между ней и бездной планеты только тонкий настил, и шаг к краю — верная смерть.

В редкие дождливые дни, когда стихия, запертая за дюрасталью, вырывалась на свободу, капли, бьющие по прозрачным склонам, очерчивали грани ее клетки.

Становилось нестерпимо больно, бешено колотилось сердце и безнадежно мерзли руки. Тогда она бежала к своему личному солнцу, в любую погоду дарившему тепло звезд, озаряющих планету вечных песков. И в его глазах, спокойных и чистых, находилось утешение...

Ту галерею разрушили во время штурма Дворца. Камера новостного канала засняла разлетающиеся в лучах прожекторов осколки, пикирующие наперегонки с грудами камней. Она увидела этот ролик вместе с другими, повествующими о переделе власти неделями после, когда подтвердились слухи о скоропостижной смерти Императора "от сердечного приступа".

Как?.. ведь о востании знали. О попытке переворота тоже.

Так, загодя, из всех баз данных исчезли сведения о Маре Джейд, последней кровной родственнице Коса Палпатина. В новые документы вписано имя Ширы Бри, сироты, обучавшейся по гранту в столице. Выданы нужные контакты, оформлены права владения кораблем, проведен краткий, но емкий инструктаж по выживанию в галактике.

И рыжую девчонку, исчезнувшую из Столицы за неделю до своего выпускного, совпавшего с вооруженным переворотом, никто не искал.

Люку должен был сообщить сам дед. Сделал ли он это, она не знала.

Никаких номеров приемников, кодированных частот связи, шифрованных сообщений. К Основным системам не ближе, чем на парсек. К Столице — на три.

Последний оставшийся у нее родственник сказал, что сам найдет внучку, когда опасность минует. Не успел.

Ни Вейдера, ни его детей она больше не видела. Даже если бы пожелала встретиться (и видит Сила, первые месяцы только этого и хотела), близнецов не найти, к Вейдеру не пробиться. И она не настолько безрассудна, чтобы пытаться.

Противно пискнул сигнал сообщения на комлинке, вырывая девушку из потока мыслей. Всей ужасающей силой децибелов на нее навалился шум окружающей реальности. Она несколько раз моргнула, приходя в себя, несколькими большими глотками выпила подостывший каф, чтобы затем поспешно покинуть кафе.

Снаружи шел снег. Он падал огромными хлопьями, покалывал кожу и таял на щеках пресными слезами.

* * *

Его арендованный спидер остановили на одном из многих постов дорожного патруля. Проверить документы — обычная процедура, занимающая не больше десяти минут, если все в порядке.

Он уже протягивал права капитану (хотя, он совсем не был уверен в распределении рангов служащих на этой планете), как почувствовал что-то странное в Силе. Присутствие, которое не ощущал уже несколько лет...

Патрульный в шоке смотрел вслед молодому человеку, лазерным зарядом выскочившему из машины и крикнувшему что-то вроде: "Пара минут, я вернусь."

Такая выходка была неоправданно рискованной и могла принести проблемы с местными властями, параноидально чтящими закон, но в тот момент его это не волновало.

...вслед за ощущениями из Силы, расфокусированный взгляд увидел знакомую копну рыжих волос.

Учитывая мимолетность видения, он мог ошибиться. Но за годы с отцом Люк привык пологаться на свое чутье.

Да и в конце концов, был способ проверить наверняка.

Главное, чтобы крик не затерялся среди снежных хлопьев.

* * *

Она остановилась, услышав имя, которым ее несколько лет не называли. С подозрением огляделась вокруг; привет из дворцовой жизни или нечаянная игра звуков? Скорее, второе. Прислушиваясь к шуму города и собственному дыханию, рыжая уже собралась идти дальше...

Мара!

Раскатываясь гулким эхом, несся пропитанный Силой крик, чтобы, казалось, прямо у неё в голове взорваться цунами эмоций.

Поднимая вокруг грязно-серые всплески снежной каши, не заботясь о забрызганных брюках и расстегнутой куртке,  несся и сам источник беспокойства. Похожий и совсем отличный от мальчика, которого она помнила.

Они застыли на расстоянии нескольких шагов, рассматривая друг друга,  сверяясь с воспоминаниями и чувствами, знакомыми и совсем новыми чертами лиц, выражениями глаз, заполняя годы разлуки и неведения, охваченные ветром замерзжих капелек воды и нитей Силы...

АйДи номер удостоверения этого, если верить записи, Скайуокера был трижды сверен с общей базой, — все сходилось; ни отклонений от формы, ничего предрассудительного с Корусантской пропиской парня. Спидер с номерами фирменного центра "Ви-Тека" подвергся тщательному осмотру, оставшуюся на переднем сиденье сумку просканили на взрывоопасные и психотропные вещества, ничего — на первый взгляд. Согласно инструкции энсин вызвал группу реагирования, разослал фото потенциального преступника в служебную сеть вместе с описанием внешности, что успел запомнить за несколько секунд, прежде чем этот приличный (с виду) молодой человек с прытью голодного уркуса куда-то понесся. Ну разве станет законопослушный гражданин сбегать от стража  порядка, да еще так неприкрыто поспешно? А куда его понесло и зачем, будет объяснять уже начальству. Мужчина в заснеженной форме улыбнулся: может, за оперативную реакцию ему выпишут в дело благодарность, или — здесь он позволил себе помечтать,— даже дадут капитана.

Они могли бы смотреть друг на друга вечность, разглядывая отражения в глазах: голубой на зеленом...

— Скайуокер! Люк Скайуокер!— резкий голос из рупора спугнул не только мгновение, но и снежинок вокруг,— не двигаться, руки за голову.

Он почти ответил, что не может принять такую позу, совершенно не меняя положения частей тела в пространстве, но взгляд Мары яснее приказа говорил: "Делай".

...оказалось, что к борьбе с терроризмом здесь подходят со всей возможной серьезностью.

Скамейка, на которую их усадили, была твердой и жесткой, совсем как подход этих господ к делу идентифицирования потенциальных приступников.

Люка окружили и "повязали" несколько минут спустя его побега от служащего; к моементу, когда в их сотканный за секунды мирок ворвался голос из рупора, уже весь район был поднят на поиск нарушителя. Его, конечно, нашли, и за компанию взяли с собой ее (слишком близко стояла и, вообще, смотрела, что есть повод подозревать заговор).

Долго и нудно объясняя причину своего пребывания на планете, вдаваясь в подробности и временные привязкив чем Скайуокер, кстати, хорошо помогал, всеми силами изображая благопристойность и законопослушность), она почти убедила суровых снеговиков их отпустить. Еще пара предложений, растеряннный взгляд, жирным шрифтом пишущий: "Это какая-то ошибка", и они могли бы идти на все восемь сторон,— в этот момент Люк, при котором она чистосердечно подтвердила, что имя данное в удостоверении носит с самого приюта, куда попала когда-то очень давно совсем крохой, и всю жизнь ее только Широй и звали, так вот этот... Люк умудрился обратиться к ней, как к Маре.

Начался новый раунд творения словесных конструкций, и они были где-то на этапе объяснения оговорки её прозвищем для их жарких ролевых игр, когда старший напарник, мужчина лет пятидесяти с добрым прищуром и полуседыми пышными усами, заткнул молтдого энтузиаста, пившего соки парочки.

Капитан посмотрел на их переплетенные пальцы — Мара не заметила, как её ладонь оказалась в руке Люка, но движение осталось настолько же привычным и уютным, насколько бессознательным, несмотря на годы, прошедшие с последнего раза, когда они держались за руки. Мужчина знающе улыбнулся, кивая младшему товарищу.

— Эх, дело молодое,— позволил себе удовольствие еще пару секунд полюбоваться парочкой, — когда-то он и Киана были такими же молодыми и влюбленными… а время утекло, теперь, чего уж там,— идите, голубки.

Из отделения они вышли, распираемые счастливым смехом, прямо под крупные хлопья снега.