День бога (джен)

Стоит отметить, что из Аркхэма тогда выпустили далеко не всех. В коридорах слышалась возня, радостные возгласы (которые нередко можно было перепутать с воплями разъярённых брачующихся шимпанзе), звон ключей и пара тихих хлопков, сопровождающихся падениями тел. Всё это отгремело за считанные минуты, а потом наступили долгие часы тишины. Остров уже не принадлежал ни врачам, ни властям — никому; его выпотрошили и списали в утиль, и всё живое, что ещё могло двигаться, в спешке покинуло это место. Он бы так и умер в своей клетушке, прикрученный ремнями к кровати, если бы не молоденькая медсестричка, которая каким-то чудом умудрилась пропустить всю суматоху и теперь бродила по зданию в поисках живых душ. Она, скорее всего, по чистой случайности забрела на минус второй этаж, где его посчитали "безопасным" держать после недавнего инцидента, и так же случайно решила осведомиться о происходящем у него...

Как бы то ни было, выбравшись из камеры, он даже не стал убивать эту дурочку, а просто вырубил её и забрал всю косметику из её сумочки на посту (с гримом в Аркхэме проблемы, поэтому выбирать не приходилось). Но главной бедой был информационный вакуум, в котором он находился всё это время: перед освобождением практически всех аркхэмских отморозков должно было случиться что-то ОЧЕНЬ странное, и ему определённо не нравилось, что такое веселье проходило без него. Поэтому, похватав кое-чего из служебных помещений, Джокер отправился в большой мир пронюхивать обстановку.

Через несколько часов этого дела он выпал в осадок.

В какую-то маленькую и далёкую часть его мозга даже закралась мысль вернуться в родную клинику и скоротать там оставшееся время.

Но потом он вспомнил, кто в этом городе вечно разруливает проблемы, и усмехнулся.

Ох, уж Бэтси набьёт морду Дарту Вейдеру! А он запасётся попкорном и займёт самое удобное место.

Мысль о клинике тут же исчезла.

Нужно достать попкорн. Как же он скучал по попкорну!

Тем временем Бэтмен висел на верёвке, смотрел новости и пускал невидимую слезу по умирающему Готэму.

Брюс почувствовал, что пальцам не за что ухватиться, и в следующую секунду полетел вниз. Голоса заключённых тут же затихли, и хруст его позвонков, кажется, был слышен на всю округу. Проклятье! Он всё никак не мог понять, почему ребёнку, наверняка без должной подготовки (в такой-то дыре) удалось то, что не смог повторить взрослый тренированный человек. Неужели всё дело в желании? Так пусть его навечно запрут в этой клетке, если он не желал отомстить Бэйну и освободить свой город! Сколько он здесь просидел? Месяц? Три? Кажется, Брюс потерял счёт времени после того, как сломал телевизор, но, с другой стороны, не приходилось каждый день видеть рожу этого ублюдка, сводящего на нет работу практически всей его жизни. Да он бы согласился сейчас на трёх Джокеров и пять докторов Крейнов, лишь бы всё было по-старому! Он бы даже вытащил из поезда Ра`с аль Гула, чтобы тот вправил мозги своему сыночку. Хотя нет... Тогда бы не было этих восьми лет покоя, ведь, похоже, всё, что нужно Лиге Теней — разрушенные города и горы трупов. И если раньше уничтожению Готэма было хоть какое-то оправдание (но ни в коем случае не достаточное!), потому что город и правда превратился в помойную яму, куда в поисках добычи сбегались отбросы со всей страны, то теперь Бэйн, прикрываясь целями Лиги, банально мстил; банально, но очень эффективно. И если посмотреть на всё с точки зрения террориста, виноват во всех бедах... Бэтмен. Может, не стоило тогда искать проклятый цветок и плестись на гору, а просто улететь домой? В то место... которое... должно было... им быть. Или вернуться к бродячему образу жизни, который показал себя отличным лекарством от прошлого. Кто знает, как бы тогда сложилась история? Брюс пытался увести мысли в сторону, но перед глазами то и дело мелькал знакомый до боли, до невыносимой боли в сердце образ Рейчел. Он помнил, как та обещала ждать его... Только теперь они поменялись местами, подумал бы Брюс, если бы знал, что она его так и не дождалась.

Попкорн приятно хрустел во рту, заглушая назойливый рой мыслей. Как же он скучал по попкорну! И по маленькой чёрной мышке, не дающей ему помереть со скуки. И если с едой проблем не возникало (сделать убежище в подвале "заброшенного" супермаркета было шикарной идеей), то Бэтмена просто так из холодильника не достанешь и в микроволновке не приготовишь. Похоже, бедному мышонку обломили крылышки, а то и вовсе накрыли медным тазом, потому что уже четыре месяца унылость города медленно долбила каждого его обитателя. И даже Джокер перестал пугать зеркало и рубиться в покер с самим собой, понемножку вербуя людей в свой маленький, но дружный отряд, готовый вносить хаос в любую открытую дверь, а закрытые выбивать и осчастливливать вдвойне. А что, имеют право! По недавнему распоряжению мистера Дыхание Зла город теперь принадлежит людям; только он забыл сказать, каким именно. Ну так он скажет... Может быть.

Брюс очень, очень боялся прыгать. И как бы он не храбрился перед остальными заключёнными, летучие мыши только напугали его ещё сильнее, а не придали сил, как он сам того ожидал. То ли усталость взяла своё, то ли брат-близнец в маске окончательно превратился из отличного способа помогать людям в кипу страшных воспоминаний и обязанностей, не дающих перешагнуть через прошлое. Бэтмен не ему теперь нужен, а испуганным людям, уже потерявшим надежду на спасение; а та броня, что он оденет, едва оказавшись в городе, будет сожжена сразу после... в любом случае. Либо им лично, либо бомбой — что-то Брюсу не казалось, что в момент взрыва он будет далеко от эпицентра.

И если так, то он сделает всё возможное, чтобы Бэйн оказался рядом.

А сейчас нужно скинуть верёвку и найди где-нибудь самолёт.

Вокруг стремительно образовывалась красная лужица, а все силы уходили на удержание пола в нижнем горизонтальном положении. Он только теперь понял, что не стоило рассчитывать на нужные мысли этого уставшего идиота. Теперь приходится буквально собирать себя по костям. Кстати, не кости ли так подозрительно сильно торчат из его пальцев? Наверно, поэтому он бесполезно барахтается среди обломков камня и никак не может вытащить ногу. Если там ещё есть, что вытаскивать. А помещение, коим раньше была эта груда обломков, казалось таким прочным... Оказалось, казалось.

Грим уже вряд ли был различим на его лице из-за туч пыли и запёкшейся крови. Он бы немного посокрушался по этому поводу, если бы так не хотел нажраться болеутоляющих и сдохнуть от счастья. Вот среди каменного тумана замелькали чьи-то лица — это агония мозга или его в кои-то веки пришли спасать? А нет, это всего одно лицо, и его намерения не самые добрые... Джокер явственно захотел бензопилу. Отсоединить придавленные конечности и уползти вдаль будет менее болезненно, чем позволить сейчас себя вытащить. Но даже его любимые ножи, увы, не помогут в тонком искусстве ампутации, по простой и банальной причине: сломанными руками инструмент не удержать. Так что — привет, безумная боль, давно не виделись!

Где-то над мирным городом полетела в небо стая нецензурных выражений.

Теперь всё было хорошо. Бомба взорвалась на безопасном расстоянии от города, напомнив о себе разве что характерным ядерным грибом, нынешний и последний предводитель Лиги Теней убит его боевой подругой, а люди... люди Готэма уже не раз доказывали, что остаются людьми при самых ужасных обстоятельствах; и в этот раз, объединённые общим горем и победой, они быстро придут в себя. Они будут жить и благодарить неизвестного героя, ценой своей жизни предотвратившего гибель миллионов людей. Только одного они не будут знать: Брюс отдал свою жизнь этому городу уже очень давно, в тот самый момент, когда в первый раз надел маску; а может, ещё раньше, когда оборвались жизни его родителей, и город из достижения семьи Уэйнов превратился в памятник несправедливости и одиночеству. Бэтмен стал для Брюса не только возможностью помогать людям, но и средством побега от реальности; теперь же бежать не было сил. Сегодня утром он отдал Готэму всё, и пора писать историю своей жизни с чистого листа. Лишь бы хватило чернил.

Брюс Уэйн в последний раз смотрел на мир сквозь прорези маски. На его глазах, разносимое ветром, таяло облако взрыва.

За его спиной послышались шаги.

Брюс даже не стал поворачивать голову. Не то чтобы он смертельно устал за последние несколько часов, но видеть потенциальную угрозу в каждом встречном уже не было моральных сил. А пока он не смотрит, можно представить, что это одинокий прохожий решил полюбоваться на океан и по счастливой случайности обнаружил Бэтмена за тем же занятием. Да, верно. Зачем беспокоиться? Теперь всё было хорошо.

Внутренний голос пока не подавал сигнал тревоги, и чёрные тени не маячили за спиной, поэтому он продолжил изображать статую, подпустив незнакомца уже очень близко. Облако над океаном почти рассеялось, и Брюс надеялся, что другому быстро наскучит стоять в столь молчаливой компании.

— И снова мчишься к своему любимому гнёздышку. — внезапно проворковал приторный голос. — Тебе не надоело, дорогуша? Столько лет одно и то же...

Брюс остался стоять неподвижно, но уже от сковавшего его ужаса.

— Хотя, в этот раз всё было слишком мрачно, так что я даже скажу тебе "спасибо". Спаси-ибо, Бэтси! Наша игровая площадка всё ещё на месте. Как тебе идея, мм, немного развеселить народ, а то после этого Годзиллы они все такие серьёзные... Давай, Мышка! А то что-то ты совсем скис. Не даёт подружка или кризис среднего возраста?

Наконец, Бэтмен пришёл в себя и схватил клоуна за протянутую в театральном жесте руку, поворачиваясь к нему лицом. Тот лишь хохотнул и свободной левой распылил прямо перед лицом Брюса какую-то дрянь, от которой начали слезиться глаза и закружилась голова. Когда с этим удалось справиться, Бэтмен услышал "Догоняй, Бэтси!" и хлопок двери на противоположном конце крыши, как раз там, где располагалась лестница, и бросился в ту сторону.

На ступеньках, словно хлебные крошки, были рассыпаны гильзы, а стены жутко улыбались Брюсу фосфоресцирующими смайликами. Прислушиваясь к далёкому топоту, он бежал вперёд; пока что его путь совпадал с "указателями", так что Брюс приготовился к очередной "игре", порождённой больной фантазией клоуна. Он уже пожалел о своих мечтах о знакомых психах вместо Бэйна.

Петляние по коридорам продолжалось ещё несколько минут; звуки шагов давно стихли, так что Брюсу пришлось ориентироваться только по краске на стене, надеясь, что клоун не заведёт его в очередную "смертельную" ловушку. Хотя какие ловушки могут быть опасными для Бэтмена? Особенно теперь, после всего, что случилось, он чувствовал себя способным преодолеть любое препятствие на пути к безумцу, потому что ещё одного потрясения город мог и не выдержать. Это было чувство долга, которое, казалось, ушло после взрыва бомбы; но что-то ещё, пока не совсем ясное, начало шевелиться на задворках сознания. Слепая ярость? Или... чувство вседозволенности? Но определённо то, чему не место в голове Тёмного Рыцаря.

Наконец, блуждание среди жутких светящихся рожиц вывело Брюса в длинный узкий коридор, в конце которого приглашающие распахнулась металлическая дверь. В той комнате впереди, кажется, единственной во всём здании, ярко горел свет, но разглядеть что-либо там пока было невозможно. Медленно подходя к двери, Брюс готовил себя ко встрече со старым "другом"; хотя о какой готовности может идти речь, когда дело касается клоуна? Тот способен удивить, наверно, даже Ра'с аль Гула, а это показатель.

Когда Бэтмен зашёл в комнату, дверь позади него с неприятным металлическим лязгом захлопнулась, а сутулая фигура напротив начала подавать признаки жизни. Неотрывно следя за ней, Брюс краем глаза начал разглядывать обстановку: всё помещение было разделено на две части прозрачной стеной, довольно крепкой на вид, в противоположной части комнаты также находилась дверь, а на его "стороне", аккурат под прозрачным заграждением стояла потрепанная табуретка; лежащий на ней предмет Брюс определил с некоторым удивлением, как устройство запуска бомбы, естественно, самодельное.

Но главной достопримечательностью комнаты оставался человек за перегородкой. Вот он, стоит себе, как ни в чём ни бывало, ухмыляется и рассматривает Бэтмена из-под прикрытых век один из его ночных кошмаров. Джокер в своей аляповатой одежде и с неизменным гримом выглядел так же, как в их последнюю встречу, и в первую, и во все остальные — агрессивным, непредсказуемым, безумным. И ни расслабленная поза, ни неуклюжие движения клоуна не могли этого скрыть. Брюс будто попал в прошлое: вот сейчас Джокер потребует привести ему Харви Дента, а бесстрашная Рейчел заступится за другого заложника...

— Столько лет прошло, Бэтси, а ты всё ползаешь! — вместо приветствия выдал клоун. — Или наш супер-костюмчик уже сменил не одного носителя, а? Было бы жалко растрачивать свои таланты на зелёных юнцов, возомнивших себя высшей справедливостью...

Джокер расхаживал по своей половине комнаты, размахивая руками, и, казалось, вещал в пустоту, но его глаза всегда были направлены в сторону Бэтмена — тот сразу заметил это. Уж если клоун позволил Брюсу увидеть, что с него не спускают глаз, значит ли это, что он утратил хватку? Или это очередной хитрый жест? С подобными типами нельзя знать наверняка. Не может же Джокер банально его бояться...

— Хватит нести чушь, просто скажи, зачем я здесь.

— Интригует, дорогуша? — Джокер подмигнул и в ту же секунду прильнул к перегородке. — Знаешь, я, пока наслаждался тишиной и покоем Аркхэма, о многом успел поразмыслить. Все эти бомбы, догонялки с полицией, игры в фанты — это то, к чему непосредственно ты не имел никакого отношения; в моих маленьких радостях тебе отводилась едва ли второстепенная роль. Всё это превратилось в элементарные догонялки, где ты, весь такой правильный и в белом (это я фигурально), носился со мной по городу, изображая хорошего парня, отпускал всем подзатыльников. Признаю, получалось у тебя хорошо... Но ты ведь не тако-ой! — клоун улыбнулся и ткнул пальцем, затянутым в хрустящую кожаную перчатку, куда-то в сторону Бэтмена. — Ты — псих похлеще меня, я это вижу! Эх, сколько всего прекрасного мы могли бы сделать вдвоём... Так-с, я отвлёкся. В общем, в раздумиях я пришёл к выводу, что нехорошо отводить тебе закадровые роли. Поэтому сегодня — день твоего триумфа, Бэтси! Я подготовил для тебя кое-что особенное.

Джокер развернулся, чтобы отойти в середину комнаты, и Брюс заметил в его ухе микронаушник. С кем ему понадобилось держать связь?

— Вот это, — палец теперь указывал на детонатор, — главный реквизит сегодняшнего спектакля. Он мог бы стать трагедией... Да возьми же ты его в руки, Бэтмен! Он не кусается!

Джокер начал долбить пальцем по стеклу, но Брюс "просьбу" взять детонатор проигнорировал, справедливо опасаясь подвоха. Вместо этого он пытался понять, что же именно взрывало это устройство, и сколько жизней оно может забрать. Но больше всего Бэтмена беспокоило присутствие детонатора именно на его половине комнаты — с клоуна станется устроить что-то вроде давнешней игры на пароме, с очередными дурацкими правилами... и невозможным выбором.

— Давай, Бэтси, не тупи, — терпение Джокера таяло на глазах, — просто возьми это, и я всё расскажу.

Он стал топтаться на месте, стреляя глазами по разным участкам пола, и в понятном ему одному темпе нашёптывал "быстрей". Брюсу пришлось поднять детонатор; он тут же принялся крутить устройство в руках, пытаясь выяснить, как можно его обезвредить. Всё же комната казалась достаточно звукоизолированной, и если детонатор уничтожал нечто извне, только поворот ключа свидетельствовал об успешном взрыве, а значит, сработать по-настоящему ему вовсе не обязательно... Но этот чёртов наушник у клоуна мог быть припасён как раз на такой случай — наблюдатели были не в его стиле, но за столько-то лет многое могло измениться. Хотя узнать слабые места устройства было не лишним.

Брюс был погружён в свои мысли, и долго не замечал цепкого, буквально сверлящего броню взгляда. Но когда он поднял глаза, Джокер будто мысленно сказал ему "даже не пытайся, это не прокатит". Скорее всего, он обо всём догадался, но это мог быть и один из его фирменных взглядов, которыми он щедро одаривал всех подряд; а клоун так может посмотреть, будто знает о тебе больше, чем ты сам, уж Бэтмен это помнил.

— Нравится? — довольство так и лилось из голоса Джокера. — Мы наконец-то можем приступить к делу. Я уже говорил сегодня о скукотище вокруг? Это же тоска смертная! Поэтому я её решил развеять своим люби-имым способом. Я буду взрывать!

Клоун весело захихикал, а у Брюса внутри начал разгораться дьявольский огонь. После пережитого стресса казалось невозможным думать ещё и об этой угрозе, и от кого?Слишком долго он боролся со злом в этом городе, и усталость перешла в желание покончить с очередной проблемой раз и навсегда. Но как это сделать, если правила сейчас диктует не он?

— И эти милые маленькие бомбочки станут отличным салютом по случаю моего возвращения. Только представь: взрывы, толпа сеет хаос, паника вокруг... и посреди окровавленной арены города, как два бессмертных призрака, мы столкнёмся в смертельной дуэли, снова и снова, пока один из нас не испустит дух! — Джокер отсмеялся от пафоса в собственном голосе и добавил: — И не говори, что не скучал по старым добрым временам.

— Ты не станешь этого делать! — голос Бэтмена уже звенел от гнева, но клоуну, казалось, того и надо.

— А почему нет? Или, подожди, ты что, против? — Джокер притворно округлил глаза, а потом заржал во весь голос, окончательно выводя Брюса из себя. — Так останови меня! Ах, забыл сказать, ты не-смо-жешь этого сделать. Твоя мышеловка захлопнулась, а таймер откроет дверь только через час. Я за это время преспокойно выйду отсюда и успею отправить в мир иной пару-тройку тысяч невинных граждан. Если только...

Он красноречиво посмотрел на взрыватель в руках Брюса, и тот понял: вот она, безумная игра, в которой оба решения окажутся неверными.

— От чего этот детонатор? — со злостью проговорил он, подходя ближе к стеклу. Человек напротив встал поудобнее, крепко упёршись ногами в пол, и продемонстрировал хищный оскал, который вскоре превратился в ухмылку.

— Отвечай! — Бэтмен подошёл так близко к клоуну, как мог; от гнева он уже не контролировал свой голос. — Что он взрывает?!

— Меня.

Во всём мире выключили звук, Брюс не слышал даже собственных мыслей; он теснился у стекла неподвижной статуей, пытаясь осмыслить последнюю реплику, а Джокер продолжил с неожиданной серьёзностью в голосе.

— В комнате позади достаточно тротила, чтобы обрушить на меня стену, и ещё немного, чтобы сделать красивый фарш. Если ты ждёшь очередного подвоха, можешь обрадоваться: в этот раз я решил играть по-честному. Я выйду из этой комнаты и буду уничтожать всё, что попадётся под руку, оставаясь неуловимым для всех вас, или же ты сейчас повернёшь вон тот малюсенький ключик и дашь своему любимому городу спокойно дожить до вечера. И советую поторопиться: я покину помещение через две минуты, а тебе тут придётся торчать почти что вечность после этого.

— Ты что, псих? — само собой вырвалось у Брюса. Кем угодно он мог представить Джокера, но почти самоубийцей — никогда!

— Я не, кхм... ну скучно мне, понимаешь? В этом мире даже хаос теперь образуется по расписанию! Мне надоело оживлять серые будни в одиночку, а вот если меня отпустишь, получится, что ты благословил меня на будущие подвиги! Если бы ты знал, как приятно иметь поддержку в таком нелёгком деле...

Джокер смахнул с щеки театральную слезу, слегка растерев грим, и уже собрался шагать к двери.

— И всё-таки, зачем это тебе?

Секунд пять продолжалась игра в гляделки.

— После моей неудачи с прокурором, которая, как показало время, неудачей и не являлась, ты должен был запомнить: и проиграв, я умею побеждать. Вот скажи мне, стоят несколько тысяч жизней твоих святых принципов? Давай, приведи в действие этот маленький механизм в твоих руках. Я не хочу перед смертью пялиться на коповские рожи; я хочу видеть, Бэтмен, как ты убиваешь бога в своей голове, и сам на секунду становишься богом, забирая чью-то жизнь. В последний момент, это происходит всегда, в твоих глазах отобразится всё, чем ты являешься, и неважно, что это будет мой последний момент; за такое и умереть не жалко.

Джокер ещё немного постоял в центре комнаты, глазея на Бэтмена, словно пытаясь понять, что у того на уме, а затем отвесил шуточный поклон; как в замедленной съёмке Брюс видел, что он идёт всё дальше и дальше, с каждой секундой не оставляя шансов на безболезненное решение. Уэйн почему-то вспомнил, как позволил Рейчел погибнуть, поведясь на простую уловку; как позволил Денту занять его место в кандалах, надеясь на счастливую случайность. А потом вспомнил свою незначительную реплику, брошенную в давно позабытом споре много лет назад: "Но Бэтмен всесилен".

Что ж, пора это подтвердить. Руки почти не дрожали, когда он повернул ключ.

Джокер не солгал.

По стеклу паутиной растекались трещины, а облако пыли будто в замедленной съёмке заволакивало противоположную часть комнаты. Но в голове барабанной дробью звучало, перекрикивая крошащийся бетон, простое и неисправимое "Я убил". Брюс неотрывно смотрел в дьявольский вихрь камня и пепла, не находя сил признать, да и зачем, что действовал во благо, что так для всех будет лучше. Ну, почти для всех. Да, Бэтмен всесилен, но разве это он повернул ключ? Разве это не просто псевдоним, за которым стоял вполне живой человек? Но Брюс не чувствовал себя живым. Он будто сам стоял под градом падающих обломков, это его кости были перебиты, а кровь растекалась во всех направлениях... Это было ужасно, осознавать, ЧТО может сделать с человеком другой человек при помощи самых простых вещей, и что это происходило всегда, происходит в этот самый момент, здесь и в любой точке земного шара... И что сделал он — помог избежать будущих жертв или просто внёс своё имя в бесконечный список насилия? Тогда зачем вообще было что-то делать, если в конечном счёте он стал одним из звеньев этой цепи? Он опустился до их уровня... "И не успел умереть героем" — прозвучало в голове голосом Харви Дента.

Брюс ещё всматривался в хаос напротив, до последнего надеясь увидеть копошение и затем руку в фиолетовой перчатке с поднятым вверх большим пальцем. Почему-то ему стало казаться, что это просто отличная инсценировка, такая, какие любит устраивать клоун, что он ушёл через какой-нибудь люк в полу, или очень аккуратно устроил взрыв, и сейчас уже едет вдаль в своей нелепой машине, насмехаясь над недалёкостью Бэтмена. Если это так, Брюс лично сломает ему челюсть перед тем, как вернуть в Аркхэм. И был только один способ всё проверить.

Летающие на свету пылинки говорили о том, что комната находилась на последнем этаже здания, и что от взрыва вместе со стеной обвалилась и крыша. Чтобы найти (или не найти) клоуна, Брюсу стоило выбраться наружу, поэтому он, в сопровождении всё тех же светящихся смайликов, помчался к лестнице. Стоит отметить, что Джокер мастерски проложил маршрут: проходя по нему впервые, да ещё бегом, трудно было определить этаж и расположение комнаты. Но сейчас это, конечно же, никого не волновало.

Брюс почуял неладное, едва ступив на крышу; хотя о чём именно говорило это чувство, он сказать не мог. Он всё шёл вперёд, к зияющему провалу, краем глаза видя, что облако от бомбы на горизонте уже совсем улеглось, и что в небе над городом парит множество вертолётов. Это встревожило бы его, так как взрыв могли заметить с воздуха, да только подойдя к краю, он легко различил внизу, среди обломков, очертания тела. Смешанная с пылью кровь уже успела частично впитаться в крошево бетона, но сомневаться не приходилось — этот человек был мёртв. Сейчас казалось важным, что никто так и не смог узнать его имени — ведь не оставят же надгробие пустым? Хотя вряд ли власти устроят похороны террористу; они тихо заметут следы, списав повреждения этого дома на военные действия или несчастный случай, и, обнимая своих жён и детей мирными готэмскими вечерами, постараются как можно скорее выкинуть этот сюрреализм из головы. Они едва ли станут копать глубже — в столь неспокойное время это мог сделать кто угодно. Того, кто прикончил клоуна, можно лишь поблагодарить.

Брюс продолжал пялиться вниз. Ощущение радости от происходящего было во сто крат хуже, чем сам факт убийства. Он всё пытался сказать себе, что радовался только из-за освобождения города, но голос в глубине шептал: «ты рад, что всё закончилось, правда? Больше не будет изуродованных тел, дурацких карт со смайликами, шуток про крылья и хриплый голос…» Сейчас, именно сейчас, Бэтмену простили бы все прегрешения и даже похлопали на выходе, но, может, стоило хотя бы попробовать сдаться полиции? Наказание успокоило бы совесть Брюса, но даже самое суровое из тех, что ему светило, было несоизмеримо с преступлением. Ведь он должен спасать и защищать невинных людей, должен быть стойким и справедливым, он… Устал, он так устал.

Терпеть на себе маску больше не было сил. Брюс сорвал её с лица и отбросил как можно дальше, будто это был не кевлар, а раскалённый кусок железа. Он во всех красках представлял момент, когда избавляется от костюма в бэт-пещере, но желание стянуть его и разорвать в клочья прямо здесь было нестерпимым; его останавливало лишь то, что части костюма или его гаджеты могут найти какие-нибудь хулиганы, которые только и ошивались, что по подобным заброшенным зданиям. Да и, по легенде, Бэтмен уже пару часов как покоится на дне океана, и эта легенда была одной из немногих, что Брюса абсолютно устраивали.

Он не знал, что делать, был растерян и подавлен; казалось, мир вокруг слипся в один огромный кокон и сдавливает его своей силой. Его бессвязные мысли прервал звонок мобильника — самая обычная мелодия, сотни которых, похожих или нет, заставляют людей инстинктивно шарить по карманам в поисках аппарата. Брюс было тоже хотел это сделать, но потом вспомнил, что в его костюме карманов быть не может; стал оглядываться по сторонам в поисках возможного владельца телефона; увидев, что на крыше по-прежнему один, списал звонок на галлюцинацию от переутомления; и только затем понял, откуда исходил звук — из того самого провала. И адресован он был мёртвому человеку, террористу, возможно заложившему «небольшую» прощальную бомбу и давшему подчинённым инструкцию взорвать её в случае своей смерти. Вряд ли это было правдой, но упустить последний взрыв после всего, что он уже сделал? Нет, Бэтмен задержится в этом мире ещё на часок!

О том, чтобы лезть за телефоном, не могло быть и речи — Брюс не смог бы заставить себя посмотреть на труп, поэтому он только взял один из гаджетов, что были понатыканы на его поясе, и попытался перехватить звонок. На оборудовании Бэтмен не экономил, поэтому уже через минуту у него были координаты места, откуда шёл вызов. Попытавшись найти глазами маску, он понял, что эта маленькая дрянь была заброшена им слишком далеко, и теперь покоилась где-то внизу. Ему бы подумать о конспирации, но Брюс утешил себя тем, что скрутит подручных клоуна, так что те и глазом моргнуть не успеют, а уж от толпы на улицах он умел скрываться превосходно; и неважно, что в Готэме сейчас было яркое снежное утро. Он аккуратно спланировал вниз, залез в первую попавшуюся машину, скинув ненужный плащ на заднее сидение, и на полной скорости помчался выбивать дурь из шизанутой шпаны, которую Джокер обычно брал в свою «свиту».

Дорога заняла никчёмные для мегаполиса двадцать минут, но за это время Брюс успел изрядно накрутить себя. Он каждые несколько секунд оглядывался по сторонам, с опаской ожидая увидеть облако от очередного взрыва или разгорающийся пожар; обычно успокаивающие мысли снежные хлопья, что начали сыпаться с неба, всё больше и больше напоминали пепел… Усталый город смотрел на Брюса сотнями пустых глазниц и будто шептал укоризненно: «Где ты был, когда я все эти месяцы сгорал дотла? Почему ты не смог этого предотвратить? Смотри же на пепел, что укрывает меня, и знай — это твой провал, твоя вина!» Как назло, Уэйну нечего было возразить.

Нужный дом обнаружился довольно быстро. Цепочка следов, ещё не стёртая снегопадом, вела к неприметной двери, судя по всему, служившей чёрным ходом в этом явно нереспектабельном здании. К сожалению, навигатор не мог указать нужную квартиру, но наличие в доме всего четырёх этажей значительно облегчало поиск. Брюс покинул авто и поспешил укрыться от потрепавшего нервы снега, надеясь, что погода улучшится, когда он закончит здесь свою «работу». Снежинки, оседающие в волосах и щекочущие нос, ещё раз напомнили Брюсу о потере важной детали гардероба; но, кажется, уже был потерян всякий смысл фарса с переодеванием — молодчики клоуна и так лягут безо всяких усилий…

Кстати, хорошо они натоптали. Мокрые следы непрерывной цепочкой вели от самого входа, по лестнице, и до ближайшей квартирки на третьем этаже. Конечно, это могла быть очередная прекрасно подготовленная засада, но в столь многоэтажные планы не верилось даже параноику-Бэтмену, который сидел в голове фоновым гулом. «Ничего, скоро я и от тебя избавлюсь!» — думал Брюс, аккуратно вскрыв замок и теперь пробираясь внутрь.

В отличие от остального здания, квартира явно была обжитой, и, судя по количеству коробок от пиццы и банок из-подл газировки, здесь проживала как минимум половина Аркхэма, причём не самая лучшая половина. Брюс даже нашёл нетронутую пачку чипсов; не кормленный с незнамо какого дня желудок потребовал её открыть, но это было бы крайне невежливо по отношению к хозяевам квартиры, не говоря уж о поднятом шуме. Брюс некстати вспомнил тот вечер в ресторане, когда они вчетвером — он, Рэйчел с Харви, и та русская балерина (имя которой было слишком сложным для запоминания) шутя обсуждали личность Бэтмена, и вокруг было так спокойно… Немногие могут похвастаться такой выдержкой, как у Брюса, но сейчас и он явственно захотел сломать челюсть первому попавшемуся на глаза бандиту. Чуткий слух уловил шум в дальней комнате, и Брюс тенью прокрался к двери.

Вначале из помещения доносилось только шуршание и тихие, но весьма выразительные вздохи; время будто замедлило свой ход, и под эти монотонные звуки Брюс даже начал засыпать. Но спустя, кажется, вечность за стеной раздалась неожиданная ругань, а через мгновение дверь, будто выбитая с ноги, громко впечаталась в стену, и из комнаты, не глядя по сторонам, вылетела растрёпанная девчушка. Ещё раз выдав длинное непечатное выражение в прихожей, она всё так же быстро покинула квартиру. За стеной кто-то громко фыркнул.

От этого попахивало иррациональностью, и даже неким подобием уюта — будто в обычном жилом доме была подслушана банальная семейная ссора. Брюсу захотелось отвести глаза от двери, за которой скрылась девушка, и, если бы обстановка так не кричала о наличии здесь преступных элементов, он поспешил бы покинуть эту квартиру. Но Джокеру ведь звонили именно из этого места! Вряд ли кто-то случайно набрал не тот номер. Когда из-за стены донёсся кашель, Брюс наконец-то вспомнил, зачем пришёл сюда. Он протянул руку к замку и осторожно приоткрыл дверь, так, чтобы образовавшаяся щель не была заметна из комнаты, и заглянул внутрь. Хотя в поле зрения оказался только старый облезлый стол, увиденного было достаточно — большой пакет взрывчатки, пара детонаторов и одиноко лежащий в углу пистолет в скором времени явно должны были пойти в дело — «весёлый» прощальный сюрприз от сволочи, которая и с того света хотела потрепать всем нервы. И, только со всей силы толкнув дверь, Брюс заметил на столе ещё кое-что.

Маленькие, яркие, идеально круглые баночки с краской нестройным полукругом расположились вокруг потрёпанного складного зеркала. Подобный натюрморт можно повсеместно увидеть в гримёрных, но только не в логове бандитов, готовящих очередной теракт. Не успев опомниться, Брюс обнаружил себя пристально смотрящим на единственного человека в той комнате, и лишь спустя долгих пять секунд подсознание выдало запоздалый ответ «Это он. Беги».

— Сегодня день разоблачений, Бэтси? На-ашёл меня в этой дыре, молодец, припёрся без маленькой, но очень важной детальки своего гардероба, и теперь пялишься как на… А. А-а-а! Я же мёртвый, точно. Точно-точно, припоминаю, да, ну сейчас на пол прилягу, добавлю себе синю-юшного цвета на лицо и изображу скоропостижную смерть от твоего сомнительного поискового таланта. Да ты присядь, а то сам сейчас грохнешься.

Брюс послушно сел на тумбочку у двери. Ноги почти не держали его, а мысли в голове вдруг разом улетучились, давая вволю почувствовать ужас. Тот, напротив него, был человеком, был немного живым, и определённо был Джокером. Показалось даже странным не распознать подделку, плясавшую для него за стеклом; она как две капли воды была похожа на психа восьмилетней давности, но этот, настоящий, был совершенно другим. Он уже не вызывал своим взглядом мурашки по коже, от страха того, что могло забрести в его больную голову. Светлые волосы потеряли зелёный оттенок и были подстрижены намного короче, чем раньше, на его лице не было не капли грима, и только уродливо прочерченные шрамы не давали забыть, кто был этот человек. Но теперь он казался почти не опасным. Кажется, он даже не мог ходить, потому что сидел, опёршись о стену, из его руки торчало много мелких трубок — из той, которая не была перебинтована и не покоилась безвольно на его бедре, а к ногам были забавно пристроены деревянные палки разной длины и множество жгутов, что напоминало оказание первой помощи при переломах. И то, как Джокер смотрел своими тёмными глазами, было не более чем приказом уйти и забыть всё, что здесь произошло.

— Тебе стул принести? Уж прости, я не могу, так что сходи сам, ты же шарил по квартире, должен был его где-то заметить. Только не бери с кухни, я когда с него ёбнулся, чуть позвоночник не сломал.

— У тебя только один стул на кухне?

От такой фразы Джокер даже забыл нацепить обычную удивлённую мину и только сидел, уставившись на Брюса.

— Над твоим любимым городом нависла огромная жопа, твоё тонкое душевное равновесие жестоко похерено, а ты интересуешься количеством моей мебели? Бэтси, не заставляй меня думать, что теперь все люди выглядят настолько жалко, когда сходят с ума.

Брюс не слышал. Последние минуты ядовитым туманом встали перед глазами, постепенно отравляя мозг. Если эта тварь жива — всё было напрасно, то, что он сделал, всё, что сломал в себе…

— Кто был в той клетке? — вопрос, кажется прервал торжественную речь. Или нет. В любом случае, глаза клоуна сощурились, а уголки губ расползись в ухмылке, заставив шрамы собраться в безобразную гармошку.

— Ты хотел сказать, кого ты убил в той клетке? — утробным голосом промурлыкал он. — Ну же, Бэтси, приободрись! Ни секунды больше не хочу наблюдать эту кислую рожу! Ну прикончил ты одного психа. Он был моей пешкой всего-то, да он был никем, так что не парься. Кстати, я тебе даже благодарен — этот потомок Шекспира начал гнать какую-то ересь, а я же просил его не переигрывать! Вот нихрена они не понимают, эти психи. Как будто на другом языке говорю.

— Ты заставил меня убить невиновного.

— Ты меня не слушал! Это был…

— Это был не ты. И он не заслуживал смерти.

— Если я расскажу его биографию, ты передумаешь. Начнём с…

— Да мне плевать!

Брюс вскочил на ноги, едва не опрокинув тумбу, и в два шага пересёк крохотную комнату. В следующую секунду он впечатал Джокера в стену и стальной хваткой вцепился в его шею.

— Я готов был умереть за этот город! Но сегодня ты показал мне — за него я готов и убить. Тебя — готов.

Джокер пытался что-то сказать, но из его горла вырывался лишь хрип и кашель. Растеряв последние силы, он вскоре замолчал, только глаза его были красноречивыми, как никогда.

— Ты выиграл, — прошипел Брюс, ещё сильнее сжимая пальцы.

Вдруг он почувствовал, что в квартире их трое. Кто-то стоял прямо у него за спиной. Он молниеносно повернул голову, но всего доли секунды ему не хватило, чтобы увидеть лицо. Оглушительный выстрел толкнул его в темноту.

* * *

Джокер свободной рукой потирал шею, пока его спасительница нервными шагами кружила по комнате.

— Херов романтик!

Каждый раз, проходя мимо распластавшегося на полу тела, она немилосердно пинала его в ближайшую конечность.

— Ты мог сбежать! Ты мог убить его прямо там! Ты мог хоть раз дать двойнику свободу действий, но твоя паранойя заставила тебя диктовать ему каждый шаг! Ты бы мог не изобретать целыми днями свой идиотский «идеальный» порох и сейчас бы грел целые кости где-нибудь на Гавайях! Ты мог бы вспомнить, что это крылатое чучело весьма подковано в вопросах железа! Ты бы мог вообще не вылезать из Аркхэма, какого тебе там не сиделось?!

Через пару кругов она затормозила, тяжело дыша, и впилась глазами в его насмешливо искривившееся лицо.

— То есть, это нормально? — она снова пнула тело на полу.

— Дорогуша, конечно, пинать тела ненормально, тебя в детстве манерам не учили? Нужно проявлять уважение к… кх-кх… гостям.

— В следующий раз предложу ему чай перед тем, как выстрелить!

Она гневно уселась на тумбу, всего пятью минутами ранее занимаемую «гостем». Джокер оторвался от экрана мобильника, который незаметно успел выковырять из-под подушки.

— Что значит — в следующий раз?

— Когда оглушённая мышь упорхнёт, чтобы вернуться черед десяток-другой дней.

— Он что, живой?

— Ага.

— И ты его не убила?

— Хм. Кажется, очевидно, нет. А надо было?

— Но меня убивали!

— А как же твоё «у меня всегда всё под контролем»?

— Но я же умира-ал…

Видя, что пострадавший начинает разводить театральщину, она только махнула на него рукой и неспешно достала из карманов ампулы с прозрачной жидкостью.

— Всего две? Ты издеваешься, женщина?

— Там повсюду вояки. Да и персонал косо смотрит на всех, кто приблизится к аптеке — многих наёмников ещё не поймали, и некоторым из них из-за своего идиотизма, — она выразительно посмотрела на собеседника, — тоже нужны обезболивающие. А вообще, сдать бы тебя в госпиталь… — она мечтательно уставилась в окно, не замечая голодного взгляда, направленного на ампулы. Но через пару минут в её голову точным броском полетел телефон.

— Скотина! — она приложила не успевшие нагреться ампулы к пульсирующему болью виску, — если б я сейчас вырубилась, ползал бы по квартире, клюя хлебные крошки.

— Это крошки от чипсов, — назидательно заметил он, — которые кто-то пару дней назад обещал убрать.

— Если не помнишь, пару дней назад я была занята, вытаскивала тебя из кипящего котла со смолой. Хотя, если бы мне там разрешили потыкать в тебя вилами… Ради такого дела я бы даже пустила пулю в висок.

— Своей усыпляющей пукалкой? Выбрось её уже и возьми нормальный ствол! Кстати об этом, — он недовольно перевёл взгляд на пол. — Когда спящая красавица очнётся?

— Да буквально… — она заметила слабое шевеление пальцев, — …уже.

— Ладно, — он аккуратно опёрся о стену и прикрыл глаза.

— Что будем делать?

— Ну, ты будешь молча восхищаться гениальностью моего решения.

— Как всегда… — она вздохнула. — А серьёзно?

— Этому городу нужен геро-ой! — загадочно пропел он и достал ещё один телефон.