Чулки (джен)

Он ухмыляется и, склонив голову, легко касается бедра Себастьяна. Тот стоит неподвижно, застыв, словно статуя; руки вытянуты по швам, и Сиэль отводит левую в сторону, скользящим движением погладив тыльную сторону ладони, затянутой в белую шелковую перчатку.

Он ведет рукой вниз, до колена, и обратно — к фалде фрака непривычно пуританского кроя, задевает ее кончиками пальцев и откидывает назад.

— Переоденься, — резко приказывает он. — Ты мой дворецкий, и я хочу видеть тебя в форме.

Себастьян неглубоко кланяется, и Сиэль, закинув ногу на ногу, ставит локти на подлокотники и смыкает кончики пальцев.

— Ты заставляешь меня ждать? — он поднимает бровь, и замешкавшийся было Себастьян еще раз кланяется.

Сутана — дело пары движений. На ней нет пуговиц, и она скорее напоминает плащ. Себастьян быстро, одну за другой расстегивает пуговицы фрака и, стянув его с плеч, принимается складывать.

— Не нужно, — роняет Сиэль.

Фрак остается лежать на полу — наверняка завтра он будет безбожно смят, ухмыляется Сиэль, а это доставит Себастьяну несколько минут лишнего беспокойства. Себастьян с непроницаемым выражением лица расстегивает жилет и, вопросительно взглянув на господина, точно так же бросает его на пол. За жилетом следуют шейный платок и высокий накрахмаленный воротничок. Сиэль слегка покачивает ногой и, положив руку на колено, опирается виском о кулак другой — наблюдает за представлением.

Себастьян, прикрыв на мгновение глаза, стягивает перчатки — как привык, зубами. Сиэль напоказ морщится, но на самом деле пожирает его взглядом в надежде уловить проблеск клыков. Белые ровные зубы — большая редкость для англичанина. И как это Себастьян не подумал об этом? Идеально ровные, и клыки ничуть не выдаются.

Рубашка летит на пол. Опустившись на одно колено, — теперь Сиэль смотрит сверху вниз и с превосходством ухмыляется, — Себастьян расстегивает и снимает туфли. Сиэль пинает их под кресло носком ботинка, и Себастьян позволяет себе нахмуриться, но уже через секунду его лицо снова невозмутимо. Исчезновения брюк Сиэль почти не замечает: его взгляд прикован к слабо сияющей в сумраке пентаграмме на руке Себастьяна, и он чувствует, как горит правый глаз.

Комната методиста освещена лишь свечой на столе, но это не мешает Сиэлю разглядеть безукоризненно белые панталоны и виднеющиеся из-под них чулки.

— Их тоже, — он прищуривается.

Себастьян переступает через скомканные неопрятной кучей панталоны и вновь замирает.

— Так-так-так, — тянет Сиэль, неспешно поднимаясь. — Кто бы мог подумать? Дьявольски хороший дворецкий носит женские чулки.

Он делает шаг вперед и, подцепив пальцем подвязку, оттягивает ее, а потом отпускает, и она с негромким шорохом возвращается на место.

— Каблуки, — шепчет Сиэль, обходя Себастьяна кругом, — чулки, пристрастие к холодному оружию… Кажется, ты был прав, когда говорил, что Сатклифф заразен. Быть может, — в его голосе слышно искреннее волнение, — тебе стоит посетить доктора?

Не отнимая руки, он ведет палец выше и поглаживает кружевной пояс, к которому крепятся подвязки чулок.

— Ах, — он медленно вытягивает из-за пояса остро наточенный столовый нож, — поглядите-ка. Так вот где ты их прячешь. И правда, кто же станет искать в подобном месте? Но ты ведь рискуешь пораниться. Одно неосторожное движение, — Сиэль резко поворачивает нож в пальцах, и бедро Себастьяна прочерчивает тонкая красная нить, разрезанная подвязка сиротливо повисает на поясе, а левый чулок сползает на лодыжку, — и смотри, какая неприятность.

Он нажимает чуть сильнее, водит ножом по бедру Себастьяна, рисуя кровавую паутину, и любуется своей работой. Кроме пояса и чулок, на Себастьяне больше ничего нет, и ничто не мешает смотреть, как струйки крови стекают по его ногам. Сиэль, поморщившись, переходит на правое бедро — левое уже слишком изрезано. Кажется, он перестарался; теперь это уже не красиво, а уродливо. Пожалуй, он попробует еще раз.

Себастьян мягко перехватывает его запястье и забирает нож.

— Если с подобным оружием уметь обращаться, — спокойно, без тени издёвки говорит он, — то оно будет безопасным для вас и смертельным для ваших врагов, господин.

Сиэль хмурится и, заложив руки за спину, отступает назад.

— Оденься, — приказывает он. — И убедись, что твои ножи достаточно остры для сегодняшней ночи. Это чаепитие обещает быть… интересным.