Испытание (джен)

— Мы неправильно идём, — сказал Мон-Со, и Ильсор, не оборачиваясь, представил обыкновенное кислое выражение на его лице.

— Мы идём в верном направлении — на запад, — ответил он, продолжая вышагивать по тропе. Кусты смыкались на уровне пояса: тропа была звериной. — Мой штурман, подтвердите.

— Я не в этом смысле! — недовольно воскликнул Мон-Со, и Ильсор почувствовал его хватку на своём плече. Пришлось остановиться.

— Что ещё не так? — спросил он, радуясь, что не видит глаз Мон-Со за очками: взгляд был бы испепеляющим. — Какое правило я нарушил?

Кау-Рук смотрел на них с жалостью и даже со смирением, не решаясь спорить.

— Мы на чужой планете, идём по неизвестной местности, по звериной тропе! — заявил Мон-Со. — И когда гражданский ломится вперёд, плюя на безопасность… Вы думаете, хищные звери не умеют сопоставлять размеры?

— О-о… — проговорил Ильсор, на мгновение закрыв лицо рукой. — Мой полковник, вы чересчур перестраховываетесь!

— Ради вашей безопасности!

— Знали бы вы, сколько мерзостей творилось под вывеской «ради вашего же блага», — вздохнул Ильсор. — Здесь нечего бояться, это прекрасная и безопасная страна…

— Знаете что, встаньте всё-таки в середину, — нанёс Кау-Рук неожиданный удар. — Он действительно может не успеть забросить вас себе за спину. И хватит спорить, пойдём.

Ильсор ещё немного повозмущался для вида, но пришлось подчиниться, и он стал по пути рассматривать то, что их окружало. Лес вокруг не внушал никакого чувства опасности, даже когда звериная тропа свернула в сторону и пришлось пробираться прямо через заросли.

— Вот тесак нам явно не помешал бы, — злобно сказал Мон-Со, вынимая какую-то колючку из воротника. — Разрослись тут!

— С таким отношением вас эта страна никогда не примет, — заметил Ильсор. — Как вы к ней, так и она к вам.

— Хватит мистики! — оборвал его Мон-Со. — Примет — не примет… У нас есть цель, и мы её достигнем, остальное неважно.

Выбравшись из зарослей, они попали на относительно чистое место. Вокруг высились огромные деревья, их корни переплетались под ногами. Где-то высоко удивлённо зацокало мелкое животное. В этой части леса царили прохлада и полумрак, так и тянуло прилечь и отдохнуть, но нельзя было терять времени. Ильсор боялся, что за то время, пока его нет, лагерь обнаружат и один Лон-Гор не сможет никого защитить. Он сам теперь военный преступник. Впрочем, как Ильсор мог помочь своим присутствием, тоже было непонятно. Одно хорошо: в Ранавире воцарилась паника. Судя по подслушанным переговорам, арзаков искали, при этом боясь всего: и собственного похищения, и крушения вертолётов. В последние дни творилось что-то совсем странное, переговоров почти не было, а главный компьютер работал над какой-то сложной задачей. Если дежурные у передатчика и подслушают что-то важное, Ильсор уже не узнает. Без информации приходилось действовать на свой страх и риск, но ничего не поделаешь. Сейчас нужно было думать о неведомом правителе в столице, о том, как с ним объясниться. И надеяться, что страна в самом деле так приветлива, как кажется. Впрочем, кто же захочет терпеть рядом с собой опасное соседство, кто захочет помогать тем, кто может навлечь беду одним своим присутствием?

Дело начинало представляться безнадёжным, и Ильсор попытался прогнать тяжёлые мысли, приписывая их не себе, а тёмному.

«Вот почему ты всегда о плохом думаешь?» — спрашивал он мысленно, остановив взгляд на Мон-Со. Тот шёл как-то неровно, впрочем, попробуй тут пройдись как на плацу, когда корни так и лезут под ноги. В этот момент Мон-Со споткнулся и упал.

* * *

По мере того, как приближались островерхие голубые крыши местной деревни, становилось всё страшнее.

— Мой генерал, что нам делать, если на нас нападут? — спросил Ар-Лой. Баан-Ну не оборачивался, но был уверен, что лейтенант уже держится за рукоять пистолета, готовый в любую секунду выхватить его из кобуры. Только бы не вздумал его самого под шумок застрелить...

— А вы не знаете? Обороняться!

— Местные жители весьма пугливы, и я не видел у них никакого оружия, — спокойно заметил Бу-Сан. У него пистолет тоже был, но он даже не расстегнул кобуру.

— Как будто вы в этом что-то понимаете! — огрызнулся Ар-Лой, видимо, решив начать грызню прямо тогда, когда они уже подошли к деревне.

— Отставить, — приказал Баан-Ну, пытаясь оценить обстановку. — Двигаемся спокойно, сами никого не трогаем.

Из деревни раздался вопль: их заметили. Хлопнули двери, заорало какое-то домашнее животное. Громыхнуло ведро, ударяясь о стенки колодца. Баан-Ну обернулся в ту сторону и увидел беллиорку, на лице которой отражался неописуемый ужас. Поняв, что он смотрит на неё, беллиорка взмахнула руками и повалилась возле колодца навзничь.

— Ей дурно, — прокомментировал Бу-Сан.

— Я проверю, — сказал Баан-Ну. Притихшая деревня смотрела на него сквозь щели в приоткрытых ставнях.

— Мой генерал, это может быть ловушка! — не сдержался Ар-Лой. — Не ходите!

Беллиорка в голубом платье лежала, раскинувшись, и не подавала признаков жизни. Втайне Баан-Ну боялся, что она вскочит и искусает его сотней острых зубов, но на всякий случай спросил:

— Эй, с тобой всё в порядке?

Беллиорка приоткрыла один глаз, увидела склонившегося над ней генерала и завизжала так, что у него заложило уши.

— Пойдёмте отсюда! — приказал Баан-Ну, стремительно отпрянув. — Никакого толку не добьёшься от этих людишек!

Они чуть ли не бегом миновали деревню. Генералу под ноги попался какой-то пушистый зверёк, похожий на ранвиша, и он уже собрался было отшвырнуть его пинком, но в последнюю секунду одумался. Если в этой стране даже вещи мстят своим хозяевам за неблаговидные поступки, что же сделает живое существо?

— Странно, — сказал Ар-Лой, когда деревня осталась позади. — Эта женщина… Она же могла стать невидимой, когда увидела опасность. Если она решила, что мы сделаем что-то плохое, почему не исчезла?

— Кто её знает? — пробормотал Бу-Сан. — Может, она не умеет?

— Но невидимые беллиорцы! — заикнулся Ар-Лой.

— А откуда мы знаем, что это именно беллиорцы, то есть люди, которых мы видели? — возразил Бу-Сан. — Как мы знаем, у примитивных сообществ есть религиозные и мифологические воззрения. Что, если у беллиорцев они возникли не на пустом месте?

— Вы тут нас привидениями не пугайте! — рассердился Баан-Ну, едва отошедший от испуга. — Выдумали тоже!

— Хорошо, не буду, — ответил Бу-Сан, явно довольный тем, что напугал начальство.

— Но всё-таки, если вам приходят в голову какие-то мысли, говорите сразу, а не ждите момента, — сказал наконец Баан-Ну, взвесив все «за» и «против». — В конце концов, мы не только ищем всё, что у нас пропало, а хотим узнать правду об этой стране.

— И всё же хорошо, что они нас боятся, — заметил Ар-Лой, когда убедился, что деревня исчезла из виду. — Поработить таких гораздо легче, чем тех, кто собирается по-настоящему драться.

— Поработить! — фыркнул генерал и ускорил шаг. — Вы не боитесь, что это нас поработят? Пока не разберёмся во всём, и думать забудьте про гипноз!

Ар-Лой приуныл, но вскоре забыл об этом. Приближалась следующая деревня.

* * *

«Дуболомы, как есть дуболомы!» — с нежностью подумал Урфин Джюс, глядя на своих подчинённых. Даже если бы на землю обрушилось небо, тренировка состоялась бы по расписанию. Менвиты отрабатывали боевые приёмы, валяли друг друга по траве, и Урфин даже ненадолго залюбовался. Если бы ещё за всей этой демонстрацией силы стоял здравый смысл…

— Мой полковник? — перед Урфином появился один из лётчиков. Урфин спешно запоминал имена своих подчинённых, пока получилось выучить не всех, но военных от штатских он начал отличать гораздо раньше.

— Слушаю, лейтенант, — кивнул Урфин, надеясь, что правильно распознал звание по нашивкам на отворотах мундира.

— Будут ли какие-то распоряжения? — спросил лейтенант. Было видно, что ему непривычно смотреть на командование сверху вниз.

— Распоряжения… — задумался Урфин. — Пройдёмтесь, лейтенант, поговорим.

Они отошли от площадки для тренировок и отправились мимо вертолётов.

— Я весьма польщён честью, которую мне оказал господин генерал, — заговорил Урфин. — Но чтобы успешно руководить вверенными мне людьми, я должен знать, какие цели вы преследуете.

— И вы согласитесь с ними? — спросил менвит.

Урфин остановил его жестом.

— Понимаете ли, лейтенант, когда-то я был правителем этой страны, — сказал он. Лейтенант вытаращился с недоверием, Урфин едва поймал его взгляд и тут же отвёл глаза. — Да, не удивляйтесь, единоличным правителем, королём. Потом меня свергли. Несколько лет я прожил, разводя овощи на своём огороде. И тут появляетесь вы. Сначала я считал вас опасностью. Но когда за мной пришли, понял, что это мой шанс.

— О да! — воскликнул лейтенант. Он думал по-своему, и ему не нужно было объяснять дальше. — Вы хотите с нашей помощью захватить власть снова. Что же, любой из нас на вашем месте поступил бы так же.

— Я рад, что мы с господином генералом нашли общий язык, — кивнул Урфин. — Но не всё так просто. Вы уже знаете про Дни безумия вещей? Я сверг законного правителя и поплатился за это. Пришлось строить себе новый дом… Эх, грустная история. Против законов нашей страны пойти нельзя.

Лейтенант слушал со вниманием. Они миновали вертолёты и свернули к замку.

— Видите, вас это тоже коснулось, — продолжал Урфин. — Но теперь-то вы живёте так, как предписано в нашей стране. — Он напомнил себе заглянуть на кухню и всё проконтролировать. — Даже если у вас больше нет ваших слуг.

— Генерал их вернёт, я в нём не сомневаюсь! — заметил лейтенант.

— Я тоже, — согласился Урфин, подмигнув синице, которая сидела на кусте сирени и провожала их любопытным взглядом. — Он очень мужественный человек, он обязательно справится. Но вот в чём дело: я хочу вернуть себе власть, при этом не обходя закон.

— Свергать же нельзя, — напомнил лейтенант.

— Нельзя. Но если я принесу стране куда больше пользы, чем теперешний правитель, люди сами ко мне потянутся, а его в конце концов забудут. И я снова воцарюсь. Король Урфин Первый, звучит, а?

— Мне нравятся ваши амбиции, мой полковник, — ответил лейтенант. — У нас принято поступать так же.

— Я вижу, вы думаете об успехе, о карьере, наградах, добыче, — сказал Урфин. — Признайтесь, понравились изумруды на башнях города?

Лейтенант закивал:

— Очень! Такие не стыдно и самому Гван-Ло поднести.

— Стекляшки, — разочаровал его Урфин. — Цветные стекляшки. Я тоже рвал и метал, когда во время своего правления приказал их поснимать. Ну, не огорчайтесь, лучше узнать раньше, чем расстроиться, уже держа сокровище в руках. Вы подумайте, кто же будет строить город из драгоценных камней? Да их растащат в тот же день, сами понимаете.

Лейтенант заметно поник.

— И вся наша разведка была напрасной… — проговорил он. — А я столько кружил над столицей…

— Ну, полюбовались зато, — утешил Урфин. — А вообще насчёт сокровищ есть у меня одна идея… Идите, Лан-Тор, разочаруйте товарищей. А потом поговорим о настоящих изумрудах.

* * *

— Мой полковник! — воскликнул Ильсор, бросаясь на помощь и совсем забыв, что не сможет удержать Мон-Со, летящего носом в землю. Так и случилось.

— Проклятые корни! — простонал Мон-Со, садясь и держась за ушибленное колено. — Даже в глазах потемнело, так треснулся!

Кау-Рук внимательно осмотрел место падения и заметил:

— Не так уж они и выпирают. Теряете форму?

— Только ваших замечаний мне не хватало! — огрызнулся Мон-Со. — Быть военным преступником, конечно, гораздо легче!

— Стойте! — Ильсор поднял руку, властным жестом предотвращая намечающуюся ссору. — Я знаю, что вы вечно ругаетесь, но пожалуйста! Ссориться сейчас — подвести всю экспедицию.

— Я её уже подвёл, — процедил Мон-Со, глядя куда-то мимо него.

— Разве что только генерала, — возразил Ильсор.

— Это одно и то же.

— Вот уж позвольте с вами не согласиться!

— Это вы с ним, кажется, сейчас поругаетесь, — меланхолично заметил Кау-Рук. — Если вы в состоянии идти дальше, то пойдём.

Мон-Со скрипнул зубами, поднимаясь, но проигнорировал Ильсора, который хотел ему помочь.

— Только теперь я впереди, — добавил Кау-Рук и, не дожидаясь согласия, первым перешагнул через огромный корень, пересекающий тропу. Ильсор пристроился следом. Теперь приходилось оглядываться и следить за Мон-Со, не отстаёт ли он. Было немного неловко, что потащил его с собой. Мон-Со свято чтил иерархию, и, возможно, Ильсор, сам того не желая, подловил его именно на этом. Ведь в новом лагере он был кем-то вроде генерала, вот Мон-Со и подчинился. Впрочем, может быть, ему просто было легче не думать, не брать на себя ответственность за свою судьбу… Странно, что у менвита и арзаков проблемы были одинаковые. А те, кто остался в Ранавире, тоже не мыслят свою жизнь без указаний свыше.

— Да что вы всё время на меня оглядываетесь? — не выдержал Мон-Со. — Боитесь, ударю в спину?

— Ну и мысли у вас! — поразился Ильсор. — Я за вас беспокоюсь, между прочим!

— Беспокойтесь лучше о своём предприятии, — ответствовал Мон-Со. — Сдаётся мне, ничего у нас не получится.

— Почему вы так решили? — спросил Ильсор. — Потому, что я действую не по подсказке? Так мне её никто и не давал. И потом, сбежали мы тоже по собственной инициативе, и лагерь безо всяких инструкций обустраивали…

— Хотел бы я посмотреть на эту инструкцию, — не сдержался Кау-Рук. — «Есть ли жизнь после рабства? Краткое руководство для беглых арзаков». Издание второе, дополненное, автор неизвестен. Полковник, на каждый случай указаний не напасёшься, учитесь думать своей головой.

— Вы, я вижу, думаете. И к чему это вас привело? — ядовито сказал Мон-Со.

— Ну, мы с вами в одинаковом положении, — заметил Кау-Рук, не поддаваясь на подначку и не пытаясь начать ссору. — Кстати, не находите, что в этом есть какая-то ирония судьбы?

— Нахожу, — признал Мон-Со.

— Как и в том, что мы втроём оказались на одной стороне, — добавил штурман. — Именно мы трое.

— Я не на вашей стороне! — сказал Мон-Со, и Ильсор, не оборачиваясь, представил брезгливое выражение на его лице. — По крайней мере, я был вынужден… У меня не оставалось другого выхода!

— Где-то я это слышал… — проговорил Кау-Рук, отводя в сторону загораживающие дорогу ветви с широкими плотными листьями. Его слова прозвучали насмешкой, но, как ни странно, Мон-Со ничего не ответил, как будто решил уйти от неприятной темы.

Или же он промолчал потому, что именно за этой последней завесой ветвей закончился лес и взгляду открылось поле, по которому тянулась дорога из жёлтого камня.

— Ну вот, я же говорил, что мы идём правильно! — жизнерадостно сказал Кау-Рук. — К вечеру следующего дня, надеюсь, будем в столице.

— Вы привели «Диавону» за девять световых лет, как можно было в вас сомневаться? — спросил Ильсор, рассматривая новый пейзаж. — Кстати, вам не кажется, что тут мы будем как на ладони?

— Вот именно, — не сдержался Мон-Со. — Попадёмся, уж будьте уверены, тут даже залечь негде.

— Пойдём не по дороге, а по опушке леса, — решил Ильсор. — Дело серьёзное.

— Наконец-то вы поняли.

Ильсор сдержался, но язвительные комментарии Мон-Со начинали раздражать даже его. Если так, то у штурмана уже давно кулаки чесались, вряд ли он успокоился на одном ударе тогда, в ночь побега. И что делать, если они по-настоящему сцепятся? Ильсор в который раз пожалел о том, что особой физической силой не блещет: повисни он на ком-нибудь из двоих, его даже не заметят. О чём он не жалел, так это о том, что взял Мон-Со с собой. В лагере тот был тише воды, ниже травы, наверное, подспудно боялся расправы, но теперь и не думал придержать язык. Требовательность к себе и другим сослужила ему плохую службу, он продолжал примерять к действительности те же шаблоны, что и раньше, но действительность отказывалась им соответствовать, и он метался, сбитый с толку, не зная, как быть дальше.

Вдоль опушки не было никаких троп, трава росла другая, не такая, как в лесу, жёсткая, высушенная солнцем. Она хрустела под подошвами грубых ботинок, венчики кололи руки, и Ильсор стал осторожно отводить их в сторону. Из-под ног с писком выскочил какой-то маленький грызун.

— Может, всё же я первым? — не выдержал штурман, пробираясь вслед за Ильсором. Тот обернулся. Заросли травы походили на море, которое они переходили вброд, трава доходила до пояса, а ветер, колыхающий её, словно гонял волны по поверхности воды.

— Если хотите, — не стал спорить Ильсор, уступая ему.

— Осторожно, — кисло сказал Мон-Со, останавливаясь за его спиной. — Кто знает, что здесь может подстерегать?

Ильсор осмотрел поле под сияющим летним солнцем, волны травы, которые несли разноцветные искры цветов, и согласился:

— Страшные чудовища!

— Вы ещё и смеётесь, — с какой-то обидой сказал Мон-Со. — Вот увидите…

— А вы хотите увидеть чудовище? — полюбопытствовал Ильсор. Было на самом деле интересно, как мыслит Мон-Со и чем живёт.

— Он хочет его победить и преподнести генералу на блюдечке! — не оборачиваясь, наябедничал Кау-Рук.

— А почему генералу? — продолжал любопытствовать Ильсор. Им овладело беззлобное озорство.

— Потому что он старше по званию! — ответил Мон-Со и посмотрел на него, нахмурясь. — Как вы не понимаете?

— А вот так и не понимаю, — легко признал Ильсор, мимоходом подцепляя из травы синий цветок и закладывая его за ухо. — Допустим, вы победите чудовище, генералу-то зачем его? Ваша же добыча. А ещё лучше чудовище побеждать всем вместе…

Он подумал, что говорят они не только о зверях из подземелий и о летающих ящерах, которыми были полны рамерийские легенды, но и о чём-то другом.

— Так и скажите, что сами хотите чудовище на блюдечке, — поддел Мон-Со, но по тону, кажется, без раздражения. Ильсор от такого откровения даже споткнулся.

— Я? Мне-то зачем? Я зверя из подземелий уже сам однажды без глаза оставил.

— Подтверждаю, — сказал Кау-Рук. — Лично видел.

Мон-Со явно не поверил, конечно, ведь по его мнению, все арзаки слабые. Ильсор решил, что ничего доказывать не станет, если Мон-Со захочет — сам всё увидит.

— Два часа уже, — сказал он. — Может, привал?

Они подошли ближе к лесу и устроились в тени ветвей. Мон-Со сел у ствола дерева и закрыл глаза. Ильсор стащил ботинки и проверил ступни, которые ещё не успели как следует зажить.

— Антисептик у меня, — напомнил штурман. Ильсор отмахнулся и полез в сумку.

— Пищевой концентрат придумал гений! — сказал он, выуживая тюбик и даже не подумав обуться.

* * *

— Так что насчёт настоящих изумрудов? — не сдержался Лан-Тор. Он был куда спокойнее, чем другой лейтенант, насколько Урфин успел его узнать.

— Тсс! — быстро сказал Урфин. — Не хочу обнадёживать заранее, чтобы не разочаровывать, помните, как получилось с камнями на башнях?

— Но у нас есть шанс? — уточнил Лан-Тор.

— Шанс всегда есть, — приободрил его Урфин. — Сокровище мы добудем, просто мне надо место разведать. Вот сейчас всех проконтролирую — и пойдём. Если хотите, присоединяйтесь.

Они распрощались посреди двора, и Урфин, который ко всем своим обязанностям подходил с большим тщанием, отправился сначала проверять, что делается на кухне. Он безмерно радовался, что теперь переводом занимается машина и можно не махать руками, пытаясь объяснить, что надо. Но чересчур доверять машине не стоило, и Урфин изо всех сил запоминал слова чужого языка. «Да» и «нет» сказать по-менвитски уже мог, и то хорошо.

— Урфин! — раздался откуда-то снизу тихий голос, и он, предварительно осмотревшись по сторонам, присел на корточки.

— Кастальо! — радостно прошептал он. — Какие новости, дружище?

— Генерал со своими спутниками распугал уже третью деревню Жевунов, — сообщил Кастальо. Он откинул капюшон плаща и перестал казаться серым столбиком, неотличимым от валяющихся вдоль дорожки камней.

— Не знаю, кого больше жалеть, его или Жевунов, — тихо засмеялся Урфин. — А что арзаки?

— Птицы докладывают, что с ними всё в порядке, — сказал предводитель гномов. — Ильсор и два менвита, которые отправились с ним, уже достигли Дороги, Вымощенной Жёлтым Кирпичом.

— Как бы они с генералом не встретились… — задумался Урфин.

— Да ты что, не встретятся! — замахал руками Кастальо. — У Ильсора фора будет в полдня перехода. А если что пойдёт не так, Страшила придумает, как генерала задержать…

Неподалёку послышались голоса, и Урфин притворился, что присел, чтобы завязать шнурок — обмундирование ему выдали, но менвитские сапоги оказались велики и пришлось надевать ботинки, какие обычно носили арзаки.

— Береги себя, — сказал Кастальо, уже накинув капюшон. — Что передать в Изумрудный город? Помощь нужна? Юный Тим рвётся сюда…

— Изображать Дни безумия вещей? — усмехнулся Урфин, припомнив удар по голове, который когда-то схлопотал от невидимого Тима. — Пусть сидит на месте, мальчишка попадётся в два счёта, менвиты — это ему не Марраны. А за местного его не выдашь, они уже знают, как выглядят местные жители…

— Но план действия у тебя есть? — обеспокоился Кастальо. — Гуамоко передал тебе инструкции…

— Да уж, в доверие я втёрся так, что теперь не знаю, как быть, — признался Урфин, делая вид, что завязывает и второй шнурок. — Но всё к лучшему. Насчёт лагеря не беспокойтесь, я этих дуболомов на некоторое время займу. Следите за генералом, вот он может наломать дров. А его адъютант — тем более.

Позади раздались уверенные шаги, Урфин мигом определил штатского, военные ходили иначе, словно печатая шаг.

— До встречи! — прошептал он и поднялся, притворяясь, что просто ещё не совсем освоился в непривычной для себя одежде.

— Мой полковник? — спросил менвит, останавливаясь рядом с Урфином. — У вас возникли какие-то затруднения?

— Шнурки, Ман-Ра, — соврал Урфин. — Мы такой обуви не носим, непривычно. Впрочем, это неважно. Я хотел спросить у вас, как вы находите нашу природу.

— Пока ещё никак, — ответил тот. — Для завершения исследования мне нужны экземпляры животных, а наблюдение даёт неполную картину.

— Экземпляры? Зачем? — спросил Урфин, подозревая нехорошее.

— Ну, допустим, не помешало бы для начала изучить строение внутренних органов, — задумчиво сказал Ман-Ра. Урфин не встречался с ним взглядом, потому что они в это время медленным шагом продолжали путь к кухне, но в том, что Ман-Ра смотрит на него подозрительно, не сомневался.

— Интересные у вас методы, — заметил Урфин, понадеявшись, что Кастальо всё слышал. В любом случае, когда ночью прилетит Гуамоко, надо сказать, чтобы звери тоже держались от лагеря подальше и не попадались этому живодёру, который собрался их резать.

— Впрочем, о ваших методах мы поговорим позже, сейчас я иду с инспекцией, — важно сказал Урфин и, едва кивнув, отворил дверь в кухню.

* * *

— Ну и где эти беллиорцы? — торжествующе спросил Баан-Ну, пиная распахнутую дверь одного из домов. — Я же говорил, они становятся невидимыми, а вы мне про призраков и культ предков!

Бу-Сан с сомнением заглянул внутрь домика. На столе стоял кувшин и три чашки, лежала смятая салфетка, как будто хозяева собрались выпить чего-нибудь прохладного в жаркий день, но поспешно побросали всё и исчезли. Ар-Лой машинально облизнулся: пить после долгого перехода по жаре хотелось всем.

— Не вздумайте, лейтенант, — предупредил Баан-Ну. — Урфин Джюс не сказал прямо, но нас на нашем пути должны ждать испытания. Что если это одно из них? Вы же помните, что невидимые беллиорцы везде?

— В смысле, напиток может быть отравлен? — догадался Ар-Лой. Его взгляд больше не был таким алчным, как минуту назад.

— Да нет же! — рассердился генерал, поскорее отворачиваясь от манящего кувшина. — Вдруг, если мы выпьем, по законам этой страны наш поступок расценят как воровство или, того хуже, грабёж?

— Нам даже нечего взамен оставить, — подтвердил Бу-Сан, порывшись в карманах. — Пойдёмте отсюда, незачем давать беллиорцам повод нас в чём-то обвинять.

— Но колодец-то они не отравили! — воскликнул Ар-Лой почти что умоляюще.

— Логично, — задумался Баан-Ну. — Самим же потом понадобится. Была не была.

Они подошли к колодцу на окраине деревни.

— Давайте я, — сказал Бу-Сан, оттеснив обоих своих спутников, и сбросил в колодец ведро, которое стояло тут же, на срубе.

— И пейте первым, — посоветовал Ар-Лой. «Штатских не жалко» так и повисло в воздухе; Баан-Ну метнул на подчинённого суровый взгляд, но лейтенант даже не подумал отвести глаза и признать свою неправоту.

Бу-Сан уже вытянул наверх полное ведро воды и, недолго думая, отпил через край. Баан-Ну и Ар-Лой выжидающе смотрели на него.

— Обыкновенная вода, — сказал Бу-Сан. — Холодная.

Пришлось ждать, пока он напьётся.

После нескольких глотков, от которых заломило зубы, Баан-Ну почувствовал себя бодрее. Вымощенная жёлтым кирпичом дорога уже не казалась ему такой опасной. Вокруг тянулись поля, кое-где возделанные. Природа была прекрасна, у самой земли стремительно носились какие-то маленькие птички, вдалеке виднелась полоса леса.

— А это что такое? — спросил Ар-Лой, указывая на болтающуюся на палке тряпку посреди поля.

— Птиц отпугивать? — предположил Бу-Сан, приставив руку козырьком ко лбу. — Может, сделаем привал под тем деревом?

Под деревом они сидели молча. Баан-Ну сложил руки на груди и мучительно размышлял, что им делать, если испытания окажутся для них слишком тяжелы. Просто пройти по дороге — это не испытание, он бы на месте беллиорцев под каждым кустом запрятал чудовище или, на худой конец, отряд солдат, чтобы проверить силу незваных гостей и узнать, чего от них можно ждать. Но что надумали сами беллиорцы?

— Мой генерал? — позвал Бу-Сан. Он последние несколько минут тоже сидел, задумавшись. — А вдруг беллиорцы на самом деле хотят захватить Рамерию?

Баан-Ну тяжело вздохнул.

— Я тоже этого боюсь, — сказал он. — Как ни крути, виноваты будем мы, вся ответственность на нас.

— Но вы же не выдадите им пароль от «Диавоны»? — взволнованно спросил Ар-Лой, который прислушивался к их разговору.

Баан-Ну помолчал. Хорошо быть героем в своих фантазиях. А если беллиорцы станут его пытать, что тогда? Он не был уверен, что выдержит настоящую боль. Да и вдруг беллиорцы умеют читать мысли? Или владеют такими видами гипноза, что Гван-Ло не могли и присниться?

— Я приложу все усилия к тому, чтобы они его не узнали, — ровно ответил генерал. Незачем его подчинённым знать то, что знает он: это из-за него судьба их родной планеты висит на волоске. — Полагаю, Кау-Рук и Мон-Со, где бы они ни находились и что бы с ними ни делали, тоже не забыли о своём долге перед родиной.

— Я надеюсь, и остальные о долге не забыли, — добавил Бу-Сан. — И об осторожности тоже. А нам ещё и арзаков защищать…

— Если те, что украдены у нас, ещё живы, — безжалостно договорил Ар-Лой. — Мой техник был лучшим, и беллиорцы поплатятся, если что-нибудь с ним сделали!

— Лучшим был Ильсор… — тихо сказал Баан-Ну, глядя вдаль, где темнел лес. Тоска подступила к его сердцу. Всё теперь приходилось делать самому, да в этом ещё полбеды. Нет такого дела, с которым не справился бы избранник. Но никто больше не стоял за плечом, не ловил каждое движение. Никто не расцветал в ответ на небрежно брошенную похвалу, и вот уже несколько дней генерал чувствовал пустоту, которую ничем нельзя было заполнить. Он не замечал её в суматохе и тревоге, но сейчас, когда летний день наваливался на него оглушительным светом и простором, она становилась невыносимой.

— Вы оба говорите в прошедшем времени, — проницательно заметил Бу-Сан. Прозвучало упрёком, словно Баан-Ну и Ар-Лой уже похоронили тех, кто им служил, а он ни на секунду не допускал мысли, что его геологи погибли, и гордился тем, что не допускал.

— Пойдёмте дальше, — сказал Баан-Ну и поднялся.

Каждая деревня, которая попадалась на их пути, была пуста. Они ничего не трогали и не сворачивали с дороги.

— Почему нам никто не встречается? — спросил Ар-Лой. — Это подозрительно. Они что, сами никуда не ходят? По хозяйству там... Или в гости в соседнюю деревню?

— Не накликайте, — предостерёг Баан-Ну. — Вдруг такое встретите, что не рады будете?

— Я не суеверен, мой генерал! — оскорбился лейтенант. Бу-Сан хмыкнул, даже он знал, что, если записать все приметы, бытующие среди лётчиков, наберётся толстая тетрадь.

Дорога нырнула в густой тёмный лес, и Ар-Лой вытащил пистолет, озираясь на каждый шорох. Баан-Ну обошёл его и двинулся вперёд.

— Не глупите, — сказал он. — И лучше спрячьте. Подстрелите на нервах кого-нибудь из нас, вот беллиорцы позлорадствуют…

Он спохватился, что зря напомнил лейтенанту о покушении на свою особу, но было поздно. Пистолет Ар-Лой убрал, но дальше Баан-Ну поостерёгся оставлять лейтенанта за спиной.

— Где будем ночевать? — спросил Бу-Сан, оглядываясь по сторонам. — Смотрите, там какое-то строение…

Они обошли вокруг полуразвалившегося домика, спрятавшегося в глубине леса, и решили, что он скорее рухнет им на головы, чем послужит укрытием.

— Я буду на часах, — заранее вызвался Ар-Лой. Баан-Ну ужаснулся перспективе уснуть в присутствии кровожадного подчинённого, но тут же его осенила дельная мысль.

— Мы будем спать на дереве, чтобы нас не достали хищные звери, — распорядился он. — Это приказ. Вон подходящее дерево, полезайте, лейтенант.

Испепеляющий взгляд был ему ответом.

* * *

— Ну вот, — оптимистично сказал Урфин, заглядывая в тёмные недра пещеры. — Вы готовы?

— Готов, — подтвердил Лан-Тор. Этот парень начинал всё больше нравиться Урфину, и он одёрнул себя, вспомнив, что пришельцы им враги.

— Когда генерал вернётся, мы его порадуем, — добавил Урфин и для вящей убедительности потёр руки. Он догадывался, что его речь и жесты вызывают у сдержанных менвитов удивление, смешанное с брезгливостью, но не собирался становиться такой же ледышкой, как они. Пусть привыкают, глядишь, поумнее станут.

— Это пещера? — уточнил Лан-Тор. — Сокровища там?

— Где же им ещё быть, лейтенант? — удивился Урфин. — Во всех сказках сокровища прячут либо в замке, либо в пещере.

— Хорошо, что её не охраняет дракон… как в сказке… — пробормотал Лан-Тор, подавая Урфину фонарь.

— Кто? — не понял Урфин. Про драконов он машине не говорил, это слово она не смогла перевести.

— Летающий ящер, — пояснил Лан-Тор. — Охраняет золото и драгоценные камни.

— Хм… — неопределённо протянул Урфин. Незачем пришельцам знать, что здесь тоже водятся драконы. — Нет, никого тут нет, — пояснил он. — Здесь была шахта. Идёмте. Осторожнее, лестница.

Они спустились на несколько пролётов вниз. Лестница была добротной и только чуть скрипела под тяжестью шагов лейтенанта.

— Была шахта? — переспросил Лан-Тор на ходу. — А почему теперь нет?

— Потому что решили, что больше не нужна, — пояснил Урфин, сам начиная беспокоиться за успех своего предприятия. — Обследуем первый уровень.

Изучение первого уровня заняло довольно много времени. Урфин прохаживался туда-сюда, светил фонарём в разные стороны, а потом взял у Лан-Тора кирку и отбил несколько камней в разных местах.

— Так-так-так… — приговаривал он, всячески изображая внимание и работу мысли. — Нет, тут не годится, идём ниже.

— Тут никого не водится? — спросил Лан-Тор, касаясь кобуры на поясе.

— Не бойтесь, лейтенант, — покровительственно ухмыльнулся Урфин. — Наша страна не тронет того, кто не причиняет ей вреда. Или кто причинил, но раскаялся и возместил ущерб. Вы же раскаялись, м?

— Нет, — признался Лан-Тор, поразмыслив. — Я же не знал законов вашей страны и не знал, что, если сделаю что-то не так, наступят последствия. Поэтому мне не в чем каяться.

— Ну-ну, — скептически проговорил Урфин. — Не знали, значит, что нельзя порабощать других людей и использовать их труд. Ну да, конечно.

— Мы не… — заикнулся Лан-Тор. — Да вы что, против Гван-Ло выступаете? Мой полковник!

— Знать не знаю никакого Гван-Ло, — ответил Урфин. — Ваш Гван-Ло далеко, а вы здесь. Вот и извольте вести себя как положено.

— Вы такие крамольные речи ведёте только потому, что ничего не понимаете, — сказал Лан-Тор. — Потому что вы не менвит. Только менвит может понять красоту замысла великого Гван-Ло…

— Насчёт красоты не знаю, а вот подлость вышла наивеликолепнейшая, — согласился Урфин и яростно ударил киркой по ближайшему камню. — Не знаю, как вы потом извиняться будете…

— Перед кем? — не понял Лан-Тор.

— Перед арзаками! — ответствовал Урфин и снова долбанул по камню, едва не попав лейтенанту по ноге.

— Зачем перед ними извиняться? — не понял Лан-Тор, отскочив. — Они же ничего не понимают.

Урфин опустил кирку и посмотрел на своего подчинённого снизу вверх.

— Ну вы и наивны, — сказал он. — Может, это вы ничего не понимаете?

— Странные вы разговоры ведёте, мой полковник, — сказал Лан-Тор задумчиво. — Вот у вас заведено, что вещи хозяевам мстят, это ладно, бывает. Мы же не спорим, а пытаемся жить так, чтобы от нас суп не ушёл в лес вместе с кастрюлей. А у нас принято, что менвиты — избранники, а арзаки им подчиняются. И тут вы вдруг против.

— Суп — это одно дело, — не согласился Урфин. — А арзаки — живые люди, и тут вы их… Да что с вами разговаривать! Всё равно вы дуболом дуболомом! Пошли на третий уровень!

Они выбрались из шахты, когда закат уже погас. Урфин был доволен. Он то и дело подбрасывал в ладони кусок горной породы, который едва заметно блестел в свете фонаря.

— Ну, Лан-Тор, — сказал он. — Мне нужно минимум человек пятьдесят. Приготовьте инструменты: кирки, лопаты, что у вас там есть. Фонари не забудьте, верёвки. Завтра пойдём за сокровищами.

Где-то над его головой насмешливо ухнул Гуамоко.

* * *

— А что мы будем делать, если встретим беллиорцев? — спросил Кау-Рук, передавая Ильсору обратно тюбик концентрата.

— Как что? — удивился Ильсор. — Поздороваемся и пойдём дальше.

Со стороны Мон-Со донеслось хмыканье. Ильсор ничего не ответил, дотянулся до какого-то жёлтого цветка, похожего на беллиорское светило, и сорвал. Стебелёк лопнул с хрустом и внутри оказался полым. По пальцам потёк сок. Ильсор сорвал второй цветок, третий и начал сплетать их вместе. Только когда венок был почти готов, Ильсор поднял голову, сообразив, что повисшее молчание было слишком напряжённым.

— Предводитель сопротивления, — странным голосом сказал Мон-Со. — Вождь арзаков. Непревзойдённый шпион и притворщик, да к тому же ещё и гениальный изобретатель…

— Что такое? — не понял Ильсор, а потом догадался. — А, я вам опять все шаблоны порвал… Ну подумаешь, венок, хотите?

— Нет, — отказался Мон-Со таким тоном, будто Ильсор предлагал ему подержать ядовитую змею.

— Как хотите, — вздохнул тот, перевязал концы травинкой и водрузил венок себе на голову. — Не умеете вы наслаждаться жизнью, мой полковник.

— Куда уж мне, — иронично согласился Мон-Со. — Это вы не понимаете, что в любой момент может случиться беда, вот и занимаетесь пустяками.

— Он-то как раз понимает получше вас, — отозвался Кау-Рук. Он полулежал, глядя в небо сквозь переплетение ветвей над головой. — Потому и занимается, как вы выразились, пустяками.

— С языка сняли, — восхитился Ильсор. — Не всегда же жить в напряжении и думать только о плохом, верно?

Он никому не пожелал бы своего жизненного опыта, который и научил его ценить каждое мгновение, когда он распоряжался хоть чем-то. Когда он знал, что каждый день может быть последним.

Прежде чем отправляться дальше, Ильсор снова обратился к своей тёмной стороне, отметив, что это уже входит у него в привычку. «Не бойся, — попробовал он убедить другую свою личность. — Видишь, здесь вовсе не опасно, это прекрасная страна, никто не причинит нам вреда… Нет, это вовсе не значит, что ты мне больше не нужен. Тогда, со зверем, ты очень помог, просто не всегда же думать только о бедах, не вечно жить в напряжении?» Тёмный не отвечал ему, да и не мог ответить, пока был заперт в его подсознании. Ильсор больше не ставил будильник, чтобы определить, проваливался или нет. Ему как будто не хотелось это знать. В конце концов, даже тёмный он — всё равно он сам.

— Всё хорошо? — шёпотом спросил Кау-Рук у Ильсора так, чтобы не слышал Мон-Со.

— Конечно, — заверил тот. — Идём дальше, какие могут быть проблемы?

Вот интересно, кого он убеждал, его или себя…

Они продолжили путь через поле, стороной обошли какую-то деревню, решив нарочно беллиорцам не показываться. Жёлтая дорога вилась слева, в траве стрекотали какие-то насекомые, надо всем плыл послеполуденный зной, и так и тянуло прилечь и уснуть в душистой траве. Венок сползал Ильсору на глаза, и наконец он не выдержал и надел его на шею.

— Раньше вам шло больше, — засмеялся Кау-Рук. — Надо подать вашему народу идею вас короновать — цветочным венком за неимением короны!

— Да ну вас! — засмеялся Ильсор, поддаваясь очарованию страны, в которую они попали, и совершенно расслабляясь.

На исходе дня, когда Ильсор уже не чувствовал ног, а местное солнце опустилось к западу, вдали наконец показался лес.

— Там и заночуем, — сказал Кау-Рук.

— Где? — спросил Мон-Со, не поднимая головы. Последние несколько часов он так и шёл, упорно глядя под ноги, и больше не отпускал язвительных комментариев. Иногда Ильсор слышал его тяжёлое дыхание и понимал, что путь оказался нелёгким даже для тренированного человека. А казалось, что они дойдут до столицы, даже не сумев устать, и самый страшный переход был в пещерах…

— Да вон, в лесу, — ответил Кау-Рук, — вы разве не видите?

Мон-Со устремил вперёд неопределённый взгляд — нельзя было точно сказать, куда он смотрит, потому что очки он дисциплинированно не снимал.

— Угу, — ответил он и на всякий случай коснулся кобуры, проверяя, на месте ли пистолет. Ильсор только вздохнул, увидев его жест.

Лес встретил их приветливо. Уже потемневший, он хранил в глубине прохладу, из его недр вспорхнуло полчище ночных бабочек, которых спугнул Мон-Со, неловко продиравшийся через кусты. В траве уже зажигались светлячки, и Ильсор двигался осторожно, стараясь никого не раздавить.

— Ягоды! — воскликнул он, когда хотел отвести длинную ветку, растущую прямо из земли, и натолкнулся рукой на зернистую мякоть.

— Пойдёмте, там есть безопасное место, — сказал Кау-Рук, находя его в темноте. — Вон там, у сломанного дерева.

— Сейчас приду, — ответил Ильсор, пробуя ягоду на вкус. — Сладкая. Надо будет утром набрать.

Он ещё постоял, вдыхая едва ощутимый запах. Впереди зашевелились ветки, что-то хрустнуло.

— Вы тоже решили полакомиться? — спросил Ильсор, нашаривая следующую ягоду. В палец впилась маленькая иголка. Ответа не последовало, шум нарастал, и Ильсор слишком поздно понял, что это не кто-то из его спутников. Ветки раздались в стороны, и из темноты высунулась массивная звериная голова, украшенная густой гривой. Глаза уставились прямо на Ильсора, огромные ноздри раздулись, как будто зверь пытался определить, съедобный он или нет. Лев!

— Здравствуйте, — машинально сказал Ильсор.

— Здравствуй, пришелец, — ответила львиная голова человеческим голосом, и в этот момент Ильсор понял, что теперь даже Лон-Гор вряд ли вправит ему мозги на место.

* * *

Вечер подступил, незамеченный за дневными заботами. Колючие лапы елей едва заметно покачивались от слабого ветерка, птицы притихли, на небо выползла половина местного светила. С наступлением темноты костры гасили, опасаясь, что в темноте можно будет легко их заметить, и теперь пространство лагеря было освещено фонариками и неровным алым светом раскалённых углей.

Голоса становились тише, но слова можно было различить, даже сидя в отдалении. Кто-то хвастался пойманной сегодня рыбиной, геологи спорили о величине глиняного пласта на берегу реки, кто-то обсуждал виденного в зарослях орешника зверя. Тихо попискивал передатчик. Над лагерем медленно воцарялся покой и уют. Тянуло подсесть к теплу, вместе со всеми подставить кружку под струю кипятка и долго греть ладони, прихлёбывая травяной чай, в который шли все листья, признанные неядовитыми, но Лон-Гор в который раз подавил сентиментальный порыв и прошёлся по лагерю. Свой взгляд он в этот момент сравнивал со сканером: нужно было, не прикасаясь и не засматриваясь долго, определить, что с кем не то. Мевир горбится — просто натрудил спину, или это опасный симптом посттравматического расстройства? Айстан спрятал лицо в ладонях — усталость, слабость, или стыдится шрама на щеке? Любой менвит умер бы от огорчения, что теперь изуродован, но что думает арзак?

— Солдон, можно вас на минуту? — тихо спросил Лон-Гор, подойдя к арзаку, который переливал в общую кастрюлю кипячёную воду.

— Да, что случилось? — спросил Солдон, отставив котелок и без страха глядя Лон-Гору в глаза. Ничему-то они не научились на своём горьком опыте. Лон-Гор первым отвёл взгляд.

— Мне не нравятся Танри, Идер и Норон. А Риган мне не нравится просто очень.

— Что нам делать? — с готовностью уточнил Солдон. — Есть какое-то средство? Или хотя бы как не сделать хуже?

— Просто будьте с ними, не оставляйте одних, прикасайтесь чаще, особенно к ладоням, — сказал Лон-Гор, вежливо глядя ему за спину. — Это поможет им почувствовать себя здесь и сейчас. Пытайтесь разговорить, выслушивайте, если будут рассказывать о травмирующей ситуации. Если что-то пойдёт не так — бегом ко мне. Возможна неадекватная реакция.

— Почему вы сами не… — начал Солдон.

— Потому что я такой же поработитель и насильник, как и остальные менвиты, — оборвал его Лон-Гор. — И да, если Ойно и Киор с Эйгардом не вернутся к завтрашнему утру, отправимся на поиски.

— Я надеюсь, вы сами-то так не думаете… — пробормотал Солдон, осуждающе глядя на него.

— Разумеется, думаю, потому что хорошо себя знаю, — ответил Лон-Гор. Этот арзак что, всю подноготную собрался из него вытянуть? Но ответы выходили сами собой, слишком резкие и откровенные. Не хотел бы — не отвечал бы, значит, сам виноват, что много болтает.

— Я ставил опыты на людях, — добавил Лон-Гор, чтобы поскорее избавиться от собеседника, который ненароком пытался влезть в душу, сам того не замечая.

— Резали по живому? — ужаснулся Солдон.

— Нет, всего только гипнотизировал и изучал подсознание, это гораздо хуже, — ответил Лон-Гор. — Ступайте, не теряйте времени.

Он следил, как Солдон подсаживается к ближайшему костру и начинает что-то тихо говорить. Этот справится, недаром он был одним из пятерых заместителей Ильсора. Теперь по меньшей мере пятая часть лагеря держалась на нём.

Лон-Гор сел в отдалении, повесил на ветку за своим плечом включённый фонарик и стал копаться в рюкзаке.

— Там теплее, — сказал Солдон, бесшумно появляясь перед ним. — Я парней предупредил, что нужно делать. Мы и так никого не бросали, конечно, но теперь хотя бы знаем алгоритм действий.

Лон-Гор благоразумно проигнорировал первую часть его слов.

— Отлично, — сказал он. — Я пока думаю, как им помочь медикаментозно.

С любопытством Солдон присел рядом, глядя на блистеры с таблетками и ампулами.

— Когда закончите, идите к нам греться, — сказал он. Игнорировать это было уже нельзя.

— Мне не холодно, у меня плед есть, — деланно равнодушно ответил Лон-Гор, гадая, что на самом деле имел в виду его собеседник. Арзаки всегда были вместе, кучей, толпой, ордой, даже в рабстве, когда забыли, кто они такие, и никакой гипноз не мог пересилить инстинкт быть вместе. Менвитам это было не нужно.

— Странно, куда я ещё обезболивающее дел… — пробормотал Лон-Гор, делая вид, что полностью поглощён своим занятием. — Хм… Вот этих таблеток — Танри, Идеру и Норону по одной, Ригану — две. Если вас не затруднит, — спохватился он. — Я, честно говоря, им даже показываться опасаюсь. Где же обезболивающее, было ведь ещё?.. Кажется, и снотворного тоже…

Солдон с готовностью схватил протянутый ему блистер с таблетками.

— Понял, сейчас, — сказал он и снова исчез. Пока его не было, Лон-Гор успел перетряхнуть весь рюкзак и теперь гадал, не начинаются ли и у него провалы в памяти. Пришёл Солдон, вернул оставшиеся таблетки.

— Риган сначала не хотел их глотать, но мы уговорили, — серьёзно сказал он. — Ему правда нужно было две, это прямо заметно. В лагере порядок, почти все на месте. Аларт и Хонгор у речки под ивами, Киаш и Дорен в пещере, Найдан и Ниле в ельнике. Ну и Ойно, Киор и Эйгард ещё не вернулись, больше, кажется, никто пока не убрёл, а Дегрис, наоборот, оторвался наконец от наблюдений за беллиорцами и пришёл.

— Мне-то зачем докладываете? — усмехнулся Лон-Гор. — По привычке?

Солдон смутился.

— Не знаю, док, — сказал он. — Вы же старший по званию. И ещё мне кажется, вы всё же лучше нас знаете, что делать, если вдруг что, поэтому должны быть в курсе всего. Мы-то ещё не совсем очнулись, я иногда чувствую, что просто не знаю, как себя вести…

— Это пройдёт со временем, — успокоил Лон-Гор, осматривая разложенные перед ним на траве запасы медикаментов. — Скажите, вы не знаете в лагере кого-нибудь, кто скрывал бы ранение? Или не ранение, а вообще боль?

Бросив взгляд сначала на него, потом на лекарства, Солдон нахмурился и покачал головой.

— Кто-нибудь обязательно бы заметил. Но если даже вы не заметили…

— Хоть каждого раздевай, — в сердцах сказал Лон-Гор. — Пройтись, что ли, ночью со сканером…

— Да нет у нас раненых! — заверил Солдон с такой горячностью, что Лон-Гор подозрительно посмотрел на него. — Я хоть сейчас разденусь, чтобы вы уверились, что я цел!

— Вот что за мода — скрывать, если больно? — Лон-Гор принялся убирать запасы обратно в рюкзак. — Я уже не говорю об ограблении аптечки.

— Скрывает тот, кто хочет показаться неуязвимым, — Солдон пожал плечами и начал помогать ему. — Возможно, тот, кто переживает слишком сильно…

Лон-Гор остановился, бросив обратно упаковку скальпелей.

— Я болван, — сказал он, остановив взгляд на тёмной массе леса, нависающей над освещённым пространством. — Снотворное и обезболивающее, как я сразу не догадался! Неуязвимый, мать его! А что я тут буду по потолку бегать…

— Док, тут нет потолка, — заметил Солдон, подавая ему скальпели и пытаясь вернуть его в реальность. — Мон-Со, что ли? Догонять будем?

— Не догоним, уже поздно. — Лон-Гор взял упаковку и бросил в раззявленную пасть рюкзака, щерящуюся молнией. — И где были мои глаза!

* * *

Ильсор так и замер, прижав к груди руку с зажатой в пальцах ягодой. Ужас при осознании, что он окончательно обезумел, совершенно парализовал его. Ничто не предвещало беды — и вот теперь перед ним возникла эта звериная голова, внизу виднелись массивные лапы, а туловище, если оно имелось, скрывалось в зарослях. Галлюцинация была очень достоверной, Ильсор даже чувствовал тепло дыхания, вылетающего из ноздрей зверя. Интересно, если сейчас включится тёмный, что произойдёт? Наверное, тогда он набросится на эту галлюцинацию, и безумие уже не удастся скрыть. Даже в состоянии ужаса Ильсор помнил про свою цель — добраться до столицы и попросить у местного правителя защиты для арзаков. Значит, надо было держаться. Все эти мысли заняли от силы пару секунд.

Он закрыл глаза и снова открыл. Галлюцинация не исчезла. Она склонила голову набок, внимательно глядя на него, как будто ожидая ответа, и прядала ухом, на которое пыталась сесть мелкая ночная бабочка.

— С кем вы тут… — спросил позади Кау-Рук и осёкся на полуслове.

— Здравствуй и ты, — сказала голова, с недоумением глядя на ткнувшийся ей в нос пистолет. Пистолет тут же опустился. Ильсор протянул руку и как во сне коснулся большого мокрого носа с бархатистой кожей. Нос был вполне материален.

— Мр-р! — произнесла она, счастливо жмурясь. — Сделай так ещё, ну пожалуйста!

— Т-ты разго… вариваешь? — заикаясь и запинаясь, спросил штурман.

— Что же мне ещё делать? — удивился зверь, ещё больше высовываясь из зарослей навстречу Ильсору, который потерял дар речи и только послушно чесал ему переносицу. — Хорошо-то как! Спасибо тебе, пришелец!

— Мы бредим? — ошарашенно спросил Кау-Рук.

— Коллективного бреда не бывает, за этим и к Лон-Гору не ходи, — с трудом произнёс Ильсор. — А вот то, что мы понимаем чужой язык…

Кусты позади них затрещали. Мон-Со в темноте опять обо что-то споткнулся и полетел на землю прямо перед зверем.

— Что это он? — удивился зверь. Мон-Со хотел сгруппироваться, чтобы вскочить, но тут зверь ласково прошёлся языком ему по лицу, ещё и ещё.

— Он не кусается, мой полковник… — шёпотом сказал Ильсор. Сидящий на земле Мон-Со посмотрел на зверя так, будто готовился умереть в эту же секунду.

— Вас я никогда не укушу, — подтвердил зверь. Мон-Со выронил пистолет. Зверь подцепил его когтем, внимательно рассмотрел и передал хозяину.

— Ну что же, будем знакомы, — сказал он, встряхнув гривой. — Меня зовут Несмелый Лев, я сын Смелого Льва и будущий царь зверей.

— А почему Несмелый? — спросил Ильсор.

— Потому что мне никогда не достичь того мужества, которым отличается мой дорогой папочка, — пояснил Несмелый Лев. — И вообще, я по природе несколько робок.

Ильсор представился и назвал своих спутников. Мон-Со смотрел так, будто полагал, что спит и видит абсурдный сон.

Несмелый Лев обошёл их, выйдя из зарослей и задевая боками ветки. У него было длинное тело, мощные лапы и хвост, украшенный на конце кисточкой.

— Не бойтесь меня, — сказал он, с сочувствием глядя на Мон-Со. — Мне просто интересно было с вами познакомиться, и, как только я узнал, что вы идёте по дороге ВЖК, то сразу отправился вам навстречу.

— По какой дороге? — переспросил Ильсор.

— По Дороге, Вымощенной Жёлтым Кирпичом, — пояснил Несмелый Лев. — Так её у нас называют.

— Но почему ты разговариваешь? — не сдержался Кау-Рук. — Ведь ты зверь, а звери не разговаривают!

— Это у вас, может быть, не разговаривают, — обиделся Несмелый Лев. — А у нас — очень даже.

— Другое дело, почему мы тебя понимаем, — подхватил Ильсор. — Ведь ты говоришь на своём языке, а мы — на своём. Почему же?

Несмелый Лев сел на землю и почесал голову задней лапой.

— Этого я не знаю. Может быть, правительница Розовой страны вам поможет, ну или правительница Жёлтой.

— Это те области в предгорьях? — спросил Кау-Рук. — У них есть собственные правители?

— Уж конечно есть, — ответил Несмелый Лев. — Но, возможно, кто-то из них посетит Изумрудный город, и вы увидитесь. Наверное, вы просто очень хотели понять наш мир, вот и стали понимать язык.

— Это противоречит всем законам логики! — не выдержал Мон-Со, который наконец справился с потрясением. — Мало того, что все птицы и звери, получается, были осведомлены о каждом нашем шаге с самого прилёта… Ещё и это! Язык нельзя выучить за минуту просто потому, что захотелось! Вы ещё скажите, что это вы все и были теми, кто учинил в Ранавире разгром!

— Разгром учинил я, — признался Ильсор. До этого правду знали только Кау-Рук и Лон-Гор, а Айстану он сам сказал вчера. — Птицы и звери тут ни при чём. А вы не верите самому себе и отвергаете очевидный факт. Вы ведь тоже понимаете Несмелого Льва.

— С кем я связался… — простонал Мон-Со.

— Он безжалостно разрушит все ваши иллюзии и втопчет их в грязь, — пообещал Кау-Рук.

— Итак, — сказал Несмелый Лев. — Я всё равно собирался идти в Изумрудный город. Переночуем здесь и пойдём наутро вместе. Ну, пришельцы, где вы там устраивались на ночлег?

Он осмотрел место у поваленного дерева, запомнил его и собрался уходить, чтобы заночевать неподалёку. Мон-Со полусидя устроился у дерева чуть поодаль и не убирал пистолет.

— Он у вас всегда такой недоверчивый? — спросил Несмелый Лев.

— Всегда, — шёпотом ответил Кау-Рук. — А я с ним сосуществовал целых семнадцать лет. Если бы не Лон-Гор, я бы или его убил, или с ума бы сошёл.

— От него пахнет страданием, — тихо сказал Несмелый Лев.

— Конечно, будешь тут страдать, — согласился Кау-Рук. Лев ушёл. Мон-Со в темноте чем-то зашуршал, потом притих, и Ильсор, устроившись поудобнее, скоро заснул.