Основатели (джен)

Утром понедельника мастер Уизли починил повозку — работы оказалось всего ничего — и к полудню Элазар и его спутники были уже далеко от селения. Они ехали весь день, от нечего делать глазея на зеленые луга вокруг, осиянные ласковым солнцем, на пасущиеся вдалеке стада, на быстрые речушки и шелестящие рощицы. Сгустились сумерки. Постепенно дорога, прежде широкая, начала сужаться. Теперь путников обступали заросли вьющегося орляка, колючих кустов и дикого шиповника; наверху ветви сплетались, отчего казалось, что дорога идет под низкими темными сводами. Настороженная тишина стояла здесь, и Годрик, Крауч и Бени, прежде болтавшие друг с другом без умолку, сначала понизили голоса, а потом и вовсе замолчали. Никому не хотелось разговаривать в этом мрачном месте.

Вдруг они услышали странный звук, несшийся откуда-то издали, с того отрезка пути, который они уже прошли, — звук, напоминающий отдаленные раскаты грома. Звук приближался — и вскоре уже вся округа гремела, грохотала и клокотала, как адские котлы, в которых черти истязают грешников. Вместе с грохотом нарастал и рев, какой может исторгать только ужаснейшее из чудовищ. Кобыла, тянувшая повозку, забеспокоилась. Она остановилась и прядала ушами, а кони под Годриком и Элазаром, перестав слушаться всадников, закружились на месте. Вдруг где-то вдалеке сверкнуло пламя, а вслед за тем на земле и кустах заплясали багровые сполохи. Из-за кущей орляка показалось нечто огромное, черное, плюющееся искрами и изрыгающее клубы дыма — с устрашающим рычанием оно приближалось к путникам.

— Господь милосердный, пощади нас, — выдохнул Годрик, выхватывая меч. — На нас напал дракон!

— Дракон?! — ужаснулась Реувен. — В Британии еще остались драконы?! — она спрыгнула с подводы, вытащила палочку и встала рядом с конем Элазара, приготовившись защищаться. Реувен лихорадочно перебирала в памяти всё, что она когда-либо читала о драконах, но, по правде сказать, магическая зоология никогда не входила в круг ее интересов. Элазар тоже пребывал в смятении, совершенно не представляя, как ему защититься от дракона. Бени, Крауч и юный Этельстан проворно залезли под подводу, надеясь, что дракон, занятый расправой над старшими магами, их не заметит; а Морхозий, по своему гоблинскому обыкновению, куда-то исчез. Один только Годрик не потерял присутствия духа: разумеется, он предпочел бы и вовсе не встречаться с этим чудищем, изрыгающим пламя, искры и дым, но вместе с тем Годрик помнил, сколь славно и почетно для рыцаря сразиться с настоящим драконом. Он благоговейно поцеловал крестовину меча, произнес заклинание, дарующее (как верил Годрик) победу в битве, и прокричал врагу:

— Страшись, Люциферово отродье! Я — сэр Годрик Гриффиндор, сын Вульфрика Гриффиндора, а это — мой верный меч! Подходи, если осмелишься, — и я срублю твою поганую уродливую голову!

Дракон, будто бы вняв дерзким словам Годрика, и в самом деле приблизился. Годрик размахнулся, чтобы со всей силы нанести чудовищу первый удар, как вдруг Бени, высунув голову из-под подводы, воскликнул:

— Постойте! Да это же никакой не монстр!

И верно: перед Элазаром и его спутниками в клубах дыма и отблесках яркого пламени предстала необыкновенная конструкция на больших, обитых железными ободами, колесах, приводимых в движение сложной системой рычагов и клапанов. На спине у мнимого дракона располагалась печь, в которой полыхал жаркий огонь, а их старый знакомец Аарон Уизли время от времени подкидывал в печь уголь. Выплюнув из трубы еще одну порцию дыма и искр, машина с громким шипением остановилась, и с нее слезли закопченный Аарон и его жена с младенцем на руках.

— Если уж моя Мэгги вобьет себе что-нибудь в голову, то ее ничем не проймешь, даже и пытаться не стоит, — туманно объяснил свое неожиданное появление Аарон Уизли. — Как давеча вы нам рассказали про вашу далекую землю, которой правят лорды-волшебники и где маги живут в мире с немагами, так женушка моя и загорелась: покоя себе не находила — и мне покою не давала. «Поедем, — говорит, — Рони, с этими господами! Нам с тобой в родном селении совсем житья от лорда не стало — авось на новом месте будет поспокойнее».

— Мы знать не знаем, где этот ваш Аргайл и что он такое, — подхватила Мэгги, — но тут муженька моего совсем извели, мочи никакой нет. Везде лорды как лорды, а наш — магоборец, чтоб его черти съели совсем. Вот я и решила: отправимся и мы с вами, пожалуй. Нам куда бы ни ехать, лишь бы подальше от этого изверга.

— А мы в дороге обузой вам не станем, — продолжил Аарон — супруги Уизли вообще говорили так, словно поочередно распевали куплеты песни: каждый вступал, едва замолкал другой. — У нас, как видите, телега своя имеется, самоходная. Собственными руками сотворил — хитрое колдовство, а? На угле работает.

Годрик, немного разочарованный тем, что ему не удалось стяжать себе великую славу в бою с драконом, вложил меч в ножны и обошел телегу, с удивлением ее разглядывая.

— Неужто твоя телега сама по себе катится? — удивился он. — Она-то потяжелее обычной будет… И лошадей не требуется? Чудеса да и только! А скажи-ка, мастер Уизли, что ты станешь делать, когда у тебя закончится уголь?

Аарон Уизли лукаво улыбнулся — по-видимому, он только и ждал случая, чтобы продемонстрировать удивительные возможности своего изобретения.

— А вот, взгляни! — он трусцой подбежал к повозке и захлопал в ладоши, восклицая бодро: — Ну-ка, ну-ка, ребятки, подымайтесь, сони! Покажем любезным господам, на что способно мое творение! — и из телеги, из-под соломы, как по волшебству появились рыжие растрепанные головы — множество рыжих голов, сразу и не счесть. — Мои отпрыски, — с гордостью представил их Аарон Уизли.

Рыжие мальчишки, старшему из которых было лет пятнадцать, а самому младшему — годка этак три, нехотя выбрались из соломы, где до этого прикорнули. Годрик и остальные с изумлением наблюдали, как в телеге появляются всё новые и новые Уизли — казалось, им не будет конца.

— А ты, мастер Уизли, как я погляжу, не только свои диковинные штуки мастак клепать! — хохотнул Годрик.

Аарон заулыбался.

— Это да, это уж у меня не отнимешь, — признал он, весьма довольный собой. — Моя Мэгги в год по дитю приносит, а то и двойню, если повезет.

— Нашел чему радоваться, дурень, — наигранно рассердилась Мэгги, любовно поддав Аарону локтем в бок. — Пора бы уже и угомониться с ребятишками-то: такую ораву сам черт не прокормит! Да вот беда: всё мальчишки получаются, как на грех, а мне бы дочку надо, чтоб по хозяйству была мне подмога.

Аароновы ребятишки тем временем, позевывая и потягиваясь, расселись попарно и принялись крутить педали. Аарон задавал им ритм, хлопая в ладоши. Телега тяжело сдвинулась с места и медленно-медленно поехала вперед, скрежеща колесами.

— Вот так диво! — воскликнул Годрик. — Телега без лошади едет!

— Это еще что, — похвастался Уизли. — Сейчас она медленно едет: под вечер ребятишки-то все сонные. А вот днем увидишь: если накормить их досыта, да еще пообещать им сладкой тыквы, ты мою самоходную телегу и на коне не обгонишь! — он зашагал рядом с неторопливо катящейся телегой, хлопая в ладоши, чтобы мальчишки крутили педали в лад. — Из-за моих ребятишек я и отважился отправиться вместе с вами неведомо куда, — доверительно сказал он Годрику и остальным. — Если б не они, я бы свою кузню вовек не бросил. А тут как жена завела разговор про вашу школу, я и сообразил: школа волшебства? Вот удача так удача! Старших-то моих давно пора отдавать в учение — не всё же им собак гонять да соседские огороды разорять.

Элазар и Реувен недовольно переглянулись: их обоих ничуть не прельщала перспектива тащить с собою самозваного колдуна и его многочисленный выводок, да еще и кормить их всю дорогу до Аргайла — насколько Элазар и Реувен могли видеть, ничего съестного в самоходной телеге мастера Уизли припасено не было.

— Видите ли, любезный мастер Аарон, — произнесла Реувен с холодностью, — наша школа принимает не всех детей без исключения, а лишь одаренных магическими способностями.

— Так вам, стало быть, повезло! — весело ответил Уизли. — Таких смышленых сорванцов, как мои, вы во всей Британии не сыщете! Одаренные они, еще как одаренные, не сомневайтесь, в этом я хоть на Евангелии, хоть на Пятикнижии могу поклясться! А если не верите, только взгляните на их шкодливые мордашки, — и Уизли, растроганный собственными словами, ласково потрепал рыжую макушку своего младшенького. — Я, конечно, и сам мог бы их своему колдовству обучить, как отец меня учил, — заявил Аарон, — да только, признаюсь, учитель из меня никудышный, хоть и дело свое знаю хорошо: не могу я с ребятишками управляться, больно сердце у меня мягкое. А в ученье строгость нужна, как же без этого. Помнится, отец мой покойный всю крапиву на пустыре за кузней извел, пока мне чародейство свое передал. Вот и плоды учения: любую хитрую штуку, какую измыслю, могу сотворить. А я вам за ребят моих отплачу: какая мудреная вещь ни понадобится, всё сделаю.

Элазар, прежде слушавший болтовню Аарона безо всякого интереса и даже с заметным раздражением, вдруг встрепенулся.

— Мастер Уизли, — обратился он к Аарону. — А мог бы ты, к примеру, сконструировать баллисту — из тех, что сосуды с греческим огнем метают?

Уизли развел руками в растерянности.

— С греческим огнем? А где ж ты его достанешь, почтенный господин Слизерин?

— Не твоя забота, — отрезал Элазар, но в следующий же миг спохватился и вернулся к прежнему благосклонному тону: — Ну, если не огнем, так чтобы камнями со стен крепости стреляла.

Уизли удивленно поднял рыжие брови.

— Ты же видел штуку навроде этой самой баллисты у меня в доме, уважаемый господин Слизерин, — напомнил он. — Когда господину нашему не понравилось мое творение (да и за работу он мне не заплатил, как всегда), я решил эту штуку в хозяйстве приспособить, чтобы овощи в котел швыряла. Тем паче, хозяйка моя всегда на сносях, несподручно ей корзины с овощами поднимать.

Элазар задумался, что-то прикидывая в уме. Реувен посмотрела на него с подозрительностью: зачем, во имя всего святого, ему понадобилась баллиста?

Не дождавшись ответа, Аарон попытал счастья сам:

— Ну что, почтенные, берете нас с собой? — спросил он.

— Конечно, добрый мастер Уизли, поезжай с нами! — великодушно разрешил Годрик прежде, чем Элазар и Реувен успели вымолвить хоть слово. — В дороге хороший кузнец всегда пригодится, — и, ухмыльнувшись, повернулся к Краучу: — Нет ли у тебя присловья и на этот случай, братец вор?

Крауч спрыгнул с подводы и опять на нее забрался, причем не просто так, а сначала встав на руки, а потом перекувыркнувшись через голову.

— А как же, а как же, славный сэр рыцарь, присловье у меня завсегда имеется, — ответил он, кривляясь. — Вот, пожалуйста: дороге без кузнеца не будет и конца; без кузнеца в путь отправишься — с повозкой вовек не управишься.

Годрик в полнейшем восторге расхохотался.

— Да тебе, приятель, не вором, а комедиантом надо быть!

— Я бы на твоем месте так не веселился, сэр рыцарь, — прошипел ему Элазар. — Зачем ты позволил Уизли ехать с нами? У меня нет никакого желания делиться с ними нашими припасами — а рыжие пройдохи, сдается мне, именно на это и рассчитывают.

— Неправ ты, господин Слизерин, — укорил его Годрик. — Достойным мужам пристало быть великодушней. Разве тебе не ведомо, что чем больше щедрости проявляет высокородный господин, тем громче его слава?

Элазар презрительно скривил тонкие губы.

— Возможно, — сквозь зубы процедил он. — Только я, к твоему сведению, не высокородный господин — и раздавать милостыню не намерен. Хочешь прослыть великодушным — что ж, я не вправе тебе запрещать; однако кормить мы их будем из твоей доли.

Такого поворота событий Годрик не ожидал. Прежде, когда всё его владение составляли меч, доспех да конь, благородный рыцарь мог свободно рассуждать о щедрости, добродетели знатных господ, — но теперь ему отчего-то расхотелось делиться своей едой с кузнецом, которого едва знал, и с его прожорливым семейством.

— Кто я, по-вашему? Святой постник? — проворчал Годрик себе под нос, обиженный на Элазара за то, что тот поставил его в такое неудобное положение. — Я вам не кающийся грешник, чтобы всё свое добро беднякам раздавать…

— Петух хвалился-хвалился, а как в котелке очутился — так сразу и сварился, — писклявым голосом пропел ему Крауч.