Крючкотвор (джен)

Все шлют Онегина к врачам,

Те хором шлют его к водам.

А.С. Пушкин "Евгений Онегин"

Прибывших студентов встречала многочисленная делегация нимф, своим томным взглядом с поволокой в толпе учеников и безошибочно и деловито отбирающая первогодок. Остальные ученики незаметно исчезали, а притихшую толпу первогодок-семикурсников нимфы провели через узкую щель в скалах. Доступ в школу был только с воздуха, но к школе от "вертолетной" площадки для кареты вела узкая горная тропа через ущелье.

— Ух ты, вот это да!

— Видели?! Красота какая!

Когда будущие семикурсники ступили через узкую трещину в горной породе, то очутились в длинном и извилистом коридоре. В узких местах стены сходились настолько, что сложно было разминуться двум людям. Вокруг высились стены необычного рыже-красного цвета. Солнце, стоявшее высоко, но невидимое из-за высоких стен, окрашивало причудливые формы скал магическим светом, создавая рыжими и розовыми бликами изящные узоры. Первогодки пробирались по загадочному коридору, то и дело задевая стены в тесном проходе. От прикосновения рисунки на стенах расплывались, и в незамысловатом калейдоскопе проявлялись новые образы.

— Смотрите, тигр!

— Не-а, это просто кошка!

— Твоя кошка на птицу больше похожа!

Тропа привела к огромной темной пещере, в центре которой серебрилось подземное озеро. Когда будущие школьники собрались вокруг него, озеро вдруг забурлило, заиграло красками, и в глубине Поттеру привиделось какое-то движение, оказавшееся прекрасными девами, плавающими и ныряющими в озере. Приглядевшись, Гарри понял, что нимфы не просто плавают и ныряют, а движения их подчинены какому-то рисунку и ритму музыки.

Музыка! Гарри мог поклясться, что в темную пещеру семикурсники проходили в полной тишине, но сейчас играла музыка и слышался глухой напев. Странную песню исполняли тоже нимфы, а точнее, хор нимф. Под вокальное сопровождение ребята прошли через огненную арку и поднялись на площадку, обдуваемую ветрами, откуда открывался поражающий своим великолепием вид на горы и луга вокруг замка.

Теперь, видимо, студентов ожидало финальное шоу, завершающее символическую презентацию четырех стихий. И ожидания не были обмануты: нимфы довели учеников до огромного зала, освещенного тысячами свечей. Столы в зале были расположены в виде непрерывной исполинской спирали, и за ними уже сидели преподаватели и ученики старших курсов.

Когда последний ученик зашел в зал, хор прекратил свое прекрасное пение. Если бы Гарри хоть немного обладал музыкальным слухом, то поразился богато окрашенным руладам и переливам. Но Гарри, сидя за общим столом, размышлял только о том, насколько может быть богата здешняя библиотека букинистическими редкостями, если обычный книжный магазин в Косом переулке поразил продававшимися там книгами. А школа, возникшая в начале средних веков и почти всегда противостоящая официальной власти, наверняка сохранила древние первые издания, считающиеся уничтоженными во всем мире.

Директор — мадам Максим — очень крупная и высокая женщина, на пару метров возвышавшаяся над столом так, что ее было отлично видно даже близорукому Поттеру, познакомила седьмой курс с кураторами, которые будут отвечать на вопросы и по мере возможностей решать возникающие проблемы.

Впечатлений хватило и на остаток дня, когда куратор Луиза Изабелла Миранда Алонсия Гонзалез-Хермоза провела первую экскурсию по замку. Библиотека — огромное и светлое помещение с огромными окнами в читальном зале и целые сокровищницы книжных раритетов, спрятанные за закрытыми дверями. Ожидания от библиотеки оправдались, когда Гарри увидел в библиотечном каталоге рукописи Плутарха и Тацита. Гарри даже не сразу услышал вопрос, адресованный ему куратором:

— Простите?

— Гарри Поттер, у вас не совсем полный, как это по-английски, пакет документов, не хватает некоторых документов.

— Но я с письмом отправил все необходимые документы, указанные в перечне в письме мадам директора.

— Да, все верно. Но медицинские документы не совсем соответствуют стандартам нашей школы. О святой хамон, не волнуйтесь вы так, — сказала она, оглядев нахмурившегося Поттера, — вам нужно будет только пройти осмотр у наших целителей — это обычная, но необходимая формальность. Завтра утром они будут проводить осмотр у тех учеников, которые по тем или иным причинам не смогли пройти медосмотр в своей стране. Тем более, что в Бобатоне работают самые известные европейские профессора-целители.

На медицинский осмотр явилась почти треть тех учеников, которых Поттер уже видел в изменчивом свете подземного озера. В кабинет заходило по четыре студента, лишь изредка задерживаясь больше, чем на несколько минут, так что очередь проходила достаточно быстро. Мальчишек раздели, осмотрели, взяли кровь из пальца, проводили над ними различными амулетами и давали в руки хрустальный шар, который в руках волшебника мутнел. Через несколько секунд соседей Гарри отправили одеваться, а его самого попросили задержаться. Все присутствующие целители собрались вокруг мальчика, долго водили палочками вокруг головы, оттягивали веки, заглядывали в уши и тихо переговаривались друг с другом.

В руках одного из целителей оказалось небольшое зеркальце. Он в него посмотрелся и проговорил:

— Профессор, извините за беспокойство, но у нас тут интересный случай.

Гарри был так возмущён, что его назвали «случаем», что прослушал ответ некоего профессора. Он сразу принялся протестовать:

— Я подданный королевы Великобритании, и согласно международным нормам имею право получить информацию о состоянии своего здоровья! Ее утаивание является грубым нарушением Европейской Конвенции по правам человека, и если вы продолжите держать меня в неведении, я подам жалобу…

— Кто тут жалобы собирается подавать? Ну-ка-с, голубчик, поворачивайтесь к свету, будем вас осматривать. От Севильи до Гренады… — то и дело рассеянно запевал профессор, вертя голову Гарри в разные стороны.

— И давно у вас этот шрам, голубчик?

— Не знаю, он у меня всегда был, — ответил Гарри.

— Профессор, позволите? — вдруг вмешался один из целителей, осматривавших Гарри ранее. — Этот шрам оставил мальчику английский маг, увлекавшийся темной магией. Он терроризировал Британию, и ни аврорат, ни правительство не могли найти на него управу. Помните, об этом писали газеты десятилетней давности.

— А я, признаться, газет уже давно не читаю, и вам не советую. Видите ли, в мои времена существовала одна теория, что чтение газет неудовлетворительно сказывается на пищеварении. Ну-с, голубчик, расскажите, были ли у вас головные боли, теряли ли сознание или, может быть, делали что-то, о чём позже не помнили? А очки давно носите? Так, значит-с, он себя десять лет не проявлял? Есть у меня одна мысль, что это может быть такое, но точно можно будет сказать после магической резонансной томографии.

Светило хирургии профессор Сергей Воронов, и как называли его в этой стране, профессор Серж Корбу[1], поначалу решил, что в шраме находится отсроченное проклятие, наложенное темным волшебником, когда повреждение не только не заживает, но со временем воспаляется, принося немыслимые страдания от огня, пожирающего изнутри. В этой агонии человек сам стремится к смерти, как освобождению от изнуряющей борьбы с недугом.

Но результаты магической магнитной резонансной томографии показали, что в шраме находится что-то другое. Он бы даже сказал, что что-то живое, обладающее зачатками сознания.

Когда-то давно, на заре своей карьеры, профессор увлекался пересадкой тканей от животных к человеку, и сейчас готов был поклясться, что перед ним результат некоего эксперимента по пересадке и приживанию чужеродного организма в теле человека. Но почему лоб? Не самое подходящее место для удачного эксперимента. И еще кое-что не давало покоя не только самому профессору, но и его помощникам. Диагностический кристалл показал, что эти чужие «ткани» (назовем их так, пока точный диагноз не определен) несут в себе очень темную магию, и для мальчика это соседство не самое приятное. Анализ показал, что эти «ткани» скорее напоминали темные сущности, паразитирующие на здоровье и благополучии мага, но огненная арка при входе в школу очищает детей от всех существ-паразитов. Здесь нужен был специалист особого профиля, умеющий работать с душами и сущностями, чтобы изгнать из мальчонки мерзкого подселенца.

Такой знакомый специалист у профессора был, и по счастью, должен был скоро приехать в Бобатон читать лекции по своему профилю.

Алексей Иосифович Балитин, лысоватый, толстенький, невысокого роста старичок с потертым кожаным саквояжем в руках, первым делом прибывший доктор с характерным акцентом поинтересовался:

— Ну и хде наш пациент?

Врач-иностранец, попросив Гарри снять очки и успокоиться, принялся изучать шрам, попутно задавая юному магу вопросы на жуткой смеси английского и французского. Когда у него ухудшилось зрение, не мучают ли его головные боли, не возникают ли странные желания. Доктора очень заинтересовал приступ мигрени при встрече с Квирреллом, также его привела в восторг информация о том, что очки мальчик носил, сколько себя помнит.

Напоследок тщательно осмотрев голову героя с помощью артефакта, напоминающего обычный офтальмоскоп, Балитин заявил:

— Таки диагноз предельно ясен! У вас, голубчик, mnogodushie.

Последнее слово доктор произнес не по-английски и даже не по-французски, однако Гарри его понял. И удивился — термин был явно не латинским. Он даже не обратил внимание, что эти два русских доктора-профессора называли его «голубчиком».

— Поясните, пожалуйста, во имя всех святых, что это означает? — поинтересовалась куратор седьмого курса Луиза Изабелла Миранда Алонсия Гонзалез-Хермоза, просившая, чтобы к ней обращались просто сеньорита Лу.

— Многодушие, — перейдя на английский, принялся объяснять Балитин, — крайне редкое в целительской практике явление, подразумевающее наличие в одном теле нескольких душ. Оно очень похоже на одержимость, но имеет несколько характерных черт — лишняя душа находится в состоянии анабиоза и никак себя не проявляет, лишь тянет магическую силу у своего носителя. Но если спровоцировать паразитирующую душу, либо повредить носитель, то чужая пробуждается и занимает освободившееся место. И происходит то, что некоторые называют раздвоением личности или диссоциативным расстройством идентичности. Могу вас обрадовать, молодой человек, у вас не острая форма многодушия. Согласно же результатам томографии, чужая душа в вашем шраме не цельная. Именно поэтому у вас есть надежда на излечение.

— О святой помпон на вязаной шапочке Морганы! — промолвила впечатленная сеньорита Лу.

— И что теперь мне делать? — озадачился Поттер. — Вы меня сможете вылечить?

— Почему не вылечу? Мы таки что, с вами в ссоре? — усмехнулся Балитин. — Не переживайте, голубчик, многодушие не смертельно! Мы с вами полечимся, выпишем вам справочку, и все у вас будет хорошо! Только для лечения необходимо ваше категорическое согласие.

Доктор достал из саквояжа бланк, черкнул на нем пару фраз, вытащил из кармана штамп, подышал на него, поставил на бумагу большую синюю печать и протянул листок Гарри:

— Подписывайте, молодой человек!

«Обследован: Г.Дж.Поттер, 1980 г.р.

Диагноз: Многодушие. Синдром яйца Кащея.

Лечение: Удаление РВМ.

Подпись — проф. А.И.Балитин»,

— прочитал мальчик и подумал, что такой документ Европейская Конвенция по правам человека точно бы не одобрила. Но деваться некуда. Жить дальше с куском души убийцы своих родителей Гарри не собирался, и решительно вывел чуть ниже:

«На лечение согласен, Г.Дж.Поттер».

— Вот и славно! — заулыбался доктор, спрятав листок. — А теперь, голубчик, умеренные нагрузки, не волноваться, больше гулять и дышать свежим воздухом.

А где-то в далеких северных горах в одном из кабинетов красивого древнего замка, украшенного зубчатыми стенами и изящными башенками, среди крутящихся, звенящих и жжужащих приборов из неприметной зажигалки, предназначенной не только зажигать свет, но и гасить его, вдруг вылетели несколько искр. Над полками завис небольшой сверкающий шар.

1 — Корбу — с французского — ворон