Познавшие море (гет)

Внутри дом оказался красивым. Он не производил впечатления заброшенного, даже пыли нигде не было видно. Гермиона посмотрела на Драко, собираясь высказать свое мнение, но увидела, что тот чем-то опечален.

— Это мое убежище, — ровным голосом пояснил он. — Сейчас мы в холле. Там гостиная, — он указал на первую дверь слева.

В комнате стоял диван, несколько столов и стульев.

— Столовая, — он махнул рукой направо. Огромный обеденный стол был завален свитками пергамента. Драко повел их дальше; они прошли по небольшому коридору к задней части дома.

— Здесь кухня и небольшой стол, за которым можно поесть, — отметил Малфой. — Там уборная, ванная, комната отдыха для гостей, — добавил он, указывая на каждую из комнат по очереди.

Затем они поднялись по лестнице и увидели еще один коридор.

— Поттер, твоя комната справа. Грейнджер, твоя — слева. Моя — в конце. Ваша ванная тоже справа. Вопросы есть? — спросил Драко, поворачиваясь к ним.

У Гермионы было много вопросов. Она успела заметить, что каждая комната была обставлена достаточно просто, без излишества, и это никак не вязалось с ее образом Малфоя. Несмотря на простоту, обстановка явно была безумно дорогой. Но почему у него такой маленький дом? Да еще в такой глуши? Где слуги, земли, сады и прочие атрибуты роскоши?

Она не успела задать вопрос, потому что Гарри отрицательно покачал головой и пошел в свою комнату. Гермиона направилась к себе. В её комнате была кровать, комод с зеркалом, письменный стол, маленькая книжная полка и лампа. Драко вошел следом.

— Я знаю, что у тебя не было времени собрать вещи: ты ничего не знала, в отличие от Гарри. Я постарался найти то, что тебе может понадобиться; в шкафу несколько мантий. Надеюсь, они тебе подойдут.

Гермиона скептически посмотрела на него, поставила сумку на кровать и обошла комнату, внимательно разглядывая все вокруг. Она с благодарностью отметила, что обстановка выдержана не в зеленых и серебристых тонах. Вместо этого — темно-голубое постельное белье и занавески, светло-серые стены. В комнате было окно; Гермиона раздвинула шторы и увидела край обрыва и бурные волны Ирландского моря.

— Где мы? — спросила она, зачарованная непрерывным движением волн.

— Уэльс, — отозвался Малфой.

Она кивнула и перевела взгляд на полку. Там была, в основном, художественная литература для волшебников и приключения. Еще там были учебники, и Гермиона улыбнулась, когда ее взгляд зацепился за название «История Хогвартса». На второй полке она с удивлением обнаружила несколько маггловских книг — в основном, классику — большинство из которых уже читала.

Она выпрямилась и взглянула на Драко, который стоял в дверях и наблюдал за ней.

— Ужин будет готов через час, — сообщил он и повернулся, собираясь уйти.

— Будет готов через час? — переспросила она, едва не рассмеявшись.

— Да, — просто ответил он.

— Подожди, то есть ты хочешь сказать, что приготовишь его сам? — не удержалась Гермиона.

— В жизни случаются и более странные вещи, — отозвался Драко.

— И правда. Например, то, что я сейчас нахожусь в твоем доме и до сих пор не прокляла тебя.

Драко слегка улыбнулся:

— И я тебе за это благодарен. Я позову тебя, когда ужин будет готов.

Он развернулся и скрылся из виду.

Гермиона вздохнула и — ей уже давно не терпелось это сделать — подбежала к шкафу и распахнула его. Внутри висело восемь мантий различных цветов. Она задохнулась от изумления и осторожно дотронулась до изумрудной. Та оказалась очень приятной на ощупь — гладкой, струящейся, почти такой же, как мантия Драко, которую Гермиона целый месяц держала у себя, пока он был в тюрьме. Лучшие мантии, которые только можно купить. В том, что у Малфоя были на это деньги, Гермиона не сомневалась.

Поспешно, — будто опасаясь, что кто-нибудь застанет ее за этим занятием, — она подошла к двери, закрыла ее, наложила Запирающее заклятье и только потом вернулась к шкафу и сняла с вешалки мантию изумрудного цвета. В конце концов, она ведь девушка, а красивые вещи требуют, чтобы ими восхищались; и самый лучший способ это сделать — надеть их и полюбоваться собой в зеркале.

Гермиона рассмеялась и надела мантию. Нахмурилась, когда поняла, что в комнате нет зеркала, и наколдовала его.

Любуясь своим отражением, она не могла не подумать о том, как хорошо, наверное, когда роскошь в твоей жизни — это обыденность. Мантия была очень легкой, будто сотканной из воздуха. Она идеально подходила ей, и, казалось, была сшита именно для нее.

Гермиона все еще крутилась перед зеркалом, когда раздался стук в дверь.

— Войдите, — сказала она и вдруг заволновалась, опасаясь, что это может быть Малфой.

— Гермиона? Дверь заперта.

Это был Гарри.

— Ой, точно. — Она сняла заклятье. — Проходи.

Гарри повернул ручку, вошел и закрыл за собой дверь.

— Ух ты, Гермиона, отлично выглядишь!

— Спасибо! Ну разве эта мантия не прекрасна? И там еще висят другие; они все потрясающие. Я никогда таких не видела.

Внизу Драко готовил ужин. Он приучился готовить самостоятельно с тех пор, как начал жить один. Он не стал заводить домового эльфа — Драко не хотел, чтобы в доме был кто-то еще — и поэтому пришлось научиться заботиться о себе самому. На это не ушло много времени; он быстро всё схватывал. Его удивило, насколько легкой оказалась работа по дому, и Драко недоумевал, зачем его родителям требовалось столько эльфов. Правда, потом, оглядев свой небольшой дом, он понял, что в огромном особняке Малфоев домовики были действительно необходимы.

Драко услышал, как открылась и закрылась дверь, и пришел к выводу, что кто-то из его гостей — либо Гарри, либо Гермиона — решил навестить другого. Конечно, сейчас они разговаривают, и ему стало интересно, что они скажут о нем. Он хотел это знать. В конце концов, почему бы и нет? Ведь это его дом. Драко взмахнул палочкой, четко произнес «Цикрумдуцио» и услышал голоса.

— Я тоже. — Это был Гарри. — Он попросил меня выбрать для тебя мантии.

— Неужели? Зачем?

— Я не знаю. Он сказал, на всякий случай.

— Просто они… Я еще никогда таких не видела.

— Еще бы. Если бы я не держал их в руках, я бы сам в это не поверил. Я даже ни разу не слышал о магазине, в который он меня отправил, несмотря на то, что он находится в Косом переулке. А я еще думал, что все там знаю! Но он расположен на верхнем этаже, высоко над землей... Очень… — Драко не мог видеть, что сделал Гарри, но услышал, как Гермиона усмехнулась. — Я постучал, и меня впустил управляющий.

— Похоже на место, куда приходят только самые богатые. Я не удивлюсь, если там еще нужно дополнительно платить за воздух, которым дышишь.

Гарри засмеялся.

— Ну да, судя по тому, как там все обставлено.

— Так ты знаешь… сколько они стоят?

Драко улыбнулся, помешивая медленно закипающую воду в кастрюле.

— Нет. На них не было ценников, поверь мне, я их искал. Женщина, которая помогала мне, сказала, что обо всем уже позаботились, и я не стал уточнять. У меня было такое ощущение, что если я поинтересуюсь ценой, меня попросят покинуть магазин.

— Не понимаю, как можно покупать что-то, где все такие высокомерные. Я бы лучше пошла куда-нибудь, где продавцы доброжелательны и готовы помочь. Наверное, те, кто обычно приходит в этот магазин, никогда не спрашивают о цене. Они просто вываливают нужное количество галлеонов, когда им называют общую стоимость покупки.

— И это далеко не маленькая сумма.

— Когда ты их купил? — поинтересовалась Гермиона.

— Две недели назад.

— Но Малфой тогда еще был в тюрьме.

— Я знаю. Думаю, он обо всем договорился заранее.

В комнате ненадолго воцарилось молчание.

— Значит, он рассчитывал, что я окажусь здесь.

— Наверное. Я вообще ничего не понимаю. У нас не было возможности обсудить это. Он, должно быть, сделал все до того, как пришел в Министерство.

— Значит, он все это запланировал. Он рассчитал, что ты придешь сюда, и даже… я.

— Похоже на то. Хотя я не смог окончательно разобраться, зачем ему здесь нужна ты.

— Это меня очень напрягает. Посмотри, на полке стоят мои любимые книги, и еще эти мантии. Он же знает, как я его презираю; зачем вдруг прикладывать столько усилий?

— Не знаю. Это странно.

Они замолчали. Потом Гермиона снова заговорила.

— Гарри, ведь вы с Джинни поженились?

— Да.

— Почему вы не сказали нам об этом?

— Чтобы не подвергать ее опасности. Она хотела тебе рассказать, но я настоял на том, чтобы она этого не делала. Мы любили друг друга много лет, и расставание на это не повлияло. Ничего не изменилось и никогда не изменится. Мы поняли, что можем либо быть порознь, либо жить вместе. И мы выбрали второе.

— Но ты живешь один. Я же была у тебя дома, и там никого не было.

Драко засмеялся.

— Разумеется. Джинни живет с родителями. Ты же понимаешь, что если бы она уехала из дома, люди начали бы задавать вопросы.

— Ты приложил много усилий, чтобы никто ничего не заподозрил.

— Мне пришлось. Я не могу ею рисковать. — Гарри вздохнул. — Я ее безумно люблю. Я скучаю по ней каждый день, когда мы не вместе. А теперь мы вообще не увидимся еще несколько месяцев.

— Вы справитесь с этим. Гарри, я так за вас рада!

Драко услышал, как Гермиона вздохнула.

— Спасибо. Гермиона, не переживай: где-то на свете есть мужчина, которому так же не терпится встретиться с тобой.

— Думаешь?

— Конечно. И он будет ценить тебя такой, какая ты есть, и уважать тебя. И, знаешь, ему придется быть умнее тебя. Вспомни Крама или Томаса — точно не лучшие экземпляры. С ними тебе было скучно: никаких трудностей.

— Наверное, ты прав. У тебя есть кто-нибудь на примете?

По ее голосу было понятно, что она улыбается.

— Возможно… но все пока еще неясно.

— Да неужели? Гарри Поттер, лучше тебе прямо сейчас мне все рассказать!

— Ни за что. А что, если я ошибаюсь? В таких случаях приходится быть осторожным.

— Так все еще и зависит от тебя? Мне даже страшно подумать об этом.

— Я всего лишь действую в твоих интересах.

В комнате ненадолго воцарилось молчание.

— Гарри, если Малфой знает про вас с Джинни, значит, Волдеморту, скорее всего, тоже все известно.

— Нет, насчет этого я спокоен.

Когда Малфой давал Непреложный обет, он поклялся, что Волдеморт ничего узнает о Джинни. Драко разведал о ней совершенно случайно, и он не собирался сообщать об этом своему Лорду.

— Кстати, Джинни известно о вашем плане?

— Не совсем. Она знает, что я должен уехать, но не знает, куда и зачем.

— Бедняжка. И Рона мне тоже жаль. Почему он не здесь, с нами?

— Мне пришлось выбирать; я не мог позвать вас обоих.

— Так велел Малфой?

— Да, и это разумное решение. Чем меньше людей мы привлечем, тем лучше.

— И ты выбрал меня.

— В конце концов, я знаю, что, если бы до этого дошло, ты бы меня отпустила, в отличие от Рона. И я очень рад, что ты решила к нам присоединиться. Ты только представь: мы с Малфоем вдвоем в этом доме.

— Между прочим, вы, кажется, неплохо ладите друг с другом.

— Только потому, что мы заключили соглашение. Посмотрим, как долго это продлится.

«Ну, спасибо, Поттер», — подумал Драко, бросая в кипящую воду пасту.

— Я рад, что мне есть, с кем поговорить.

— Я тоже. А что насчет него?

Драко чуть не выронил нож.

— С кем он может поговорить?

Гарри ответил через несколько секунд:

— Ну, у него есть сова.

Драко нахмурился и еще быстрее заработал ножом.

— Гарри, с совами не разговаривают!

— Почему же? Просто они не отвечают, вот и все.

Гермиона что-то сказала, но Драко не расслышал, что именно — возможно, ему просто показалось. Потом Гарри продолжил:

— В принципе, он может поговорить с нами.

— Что-то подсказывает мне, что в этом случае он предпочтет сову. Иначе бы он уже это сделал. Он ведь всегда ужасно относился к нам, а особенно к тебе. И все это так странно. Ты можешь поверить, что мы обсуждаем Драко Малфоя? Мы наверняка где-то в параллельной вселенной.

— Точно. Я чувствую себя героем книг Трелони. Этот месяц выдался, мягко говоря, интересным.

— Подожди-ка, — встревоженно начала Гермиона. — Как вы с ним обо всем договорились? Ты ведь ни разу не приходил к нему в тюрьму.

— С помощью шифра. Во всех его посланиях были зашифрованные сообщения.

Повисло молчание. Драко представил, как Гермиона смотрит на Гарри, вытаращив глаза и раскрыв рот от удивления, и он был недалек от истины.

— Он зашифровывал то, что я писала под его диктовку?

— Да.

— Но как? У него ведь ничего с собой не было, ему было не на чем писать. И потом, он диктовал все в алфавитном порядке. Какой там может быть шифр?

— Поверь мне, он там есть. Малфой дал мне ключ к нему в первый же день.

Повисла пауза.

— А он умен! — заключила Гермиона, и Драко рассмеялся вслух.

— Дьявольски умен, — согласился Гарри.

Потом они заговорили о вещах, которые показались Драко неинтересными, и он снял Подслушивающие чары. Полчаса спустя ему вновь стало любопытно.

Говорила Гермиона:

— …а его остров? У него на самом деле есть остров?

Хм. Они опять его обсуждают?

— Не знаю. Он утверждает, что есть.

— Но кто может позволить себе купить целый остров?

— Он может.

— Верно. И все равно… — Гермиона на миг замолчала. — Я тоже хочу свой собственный остров.

Драко улыбнулся.

— Тогда ты должна им обзавестись, — заявил Гарри.

— Возможно, тебя это удивит, но мои родители — хоть и были обеспеченными людьми — оставили мне не столько денег, чтобы я могла купить себе остров.

— Я не имею в виду, что его нужно покупать. Просто найди подходящий, заяви на него свои права, сделай его ненаносимым и наложи обычные Магглоотводящие чары.

— Гарри, а ведь это замечательная идея! Ты должен сделать то же самое!

Гарри рассмеялся.

— Как вкусно пахнет! Иди, мне нужно переодеться к ужину.

Драко снова снял Подслушивающие чары и убрал соус с плиты. Гарри и Гермиона спустились в столовую, когда он вынимал из духовки хлеб. Гермиона остановилась в дверях; скрестив руки на груди, она изумленно посмотрела на Драко.

— Я должна была увидеть это своими глазами: Драко Малфой делает что-то самостоятельно, не считая запугивания первокурсников.

— Очень забавно, — отозвался Драко.

— Тебе помочь? — поинтересовалась Гермиона с видом собственного превосходства.

— Нет, у меня все под контролем. Я умею это делать.

— Как скажешь.

Гарри и Гермиона сели за стол и тихо заговорили о чем-то. Гермиона не могла сдержать улыбки, глядя на Малфоя, который перемещался по кухне с прихваткой в руке. Накрыв на стол, он налил всем тыквенного сока и тоже сел.

Гермиона бросила на Драко настороженный взгляд и подцепила вилкой немного еды, но помедлила, не решаясь отправить ее в рот.

Драко посмотрел на нее.

— Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это прежде, чем готовить ужин на троих — и мне не пришлось бы прилагать столько усилий.

Он попробовал немного, показывая ей, что еда не отравлена. Гермиона закатила глаза, но начала есть.

Ужин прошел в неловком молчании. Гермиона пыталась задавать вопросы, но Малфой отказался на них отвечать, добавив, что скоро она все узнает.

— Почему не сейчас? — потребовала она.

— Потому что сейчас я не хочу тебе ничего рассказывать, — просто ответил он, продолжая есть.

После ужина Гарри пошел в свою комнату, а Гермиона предложила помочь с посудой. Драко кивнул и куда-то исчез. Гермиона всегда любила мыть посуду. Она испытывала настоящее блаженство, превращая грязные тарелки в сияющие чистотой, а наибольшее удовлетворение ей приносило использование старого доброго маггловского способа на очень грязных кастрюлях. Джинни называла ее ненормальной за такое увлечение, но Гермионе было все равно.

Наконец, когда все тарелки были чистыми и сухими, Гермиона довольно улыбнулась. Ей пока не хотелось идти к себе, и она отправилась исследовать нижний этаж. Там обнаружилась дверь, ведущая наружу. Она открыла ее, вышла и поняла, что оказалась на достаточно просторной террасе; одна сторона её была крытой, и там стоял столик для пикника. На другой стороне, под открытым небом, висели большие качели, на которых вероятно было бы удобно спать.

Они висели на большой деревянной балке, которая была соединена под прямым углом с другой балкой, упирающейся в пол террасы. Рядом с качелями стояла пара стульев и небольшой столик. Вся терраса была огорожена. Гермиона увидела маленькую калитку, ведущую на задний двор, который просматривался примерно на пятьдесят футов, а потом пропадал из поля зрения.

Гермиона шагнула на террасу и закрыла за собой дверь. Она вдохнула соленый морской воздух, закрыла глаза, позволяя океанскому ветру развевать ее волосы, и расслабилась, гоня от себя все мысли. Внезапно Гермиона почувствовала, что не одна, и обернулась. Из другого — крытого — конца террасы за ней наблюдал Малфой; она вздрогнула и снова отвернулась. Когда он поднялся и подошел к ней, ее сердце забилось быстрее. Малфой снял мантию — ту самую, что она забрала у него в Азкабане — и накинул ей на плечи. Гермиона кивнула в знак благодарности — она была слишком взволнована, чтобы говорить. Он усмехнулся и вернулся на свое место.

Гермиона подошла к перилам. И хотя всё вокруг освещалось лишь луной и сияющими в небе звездами, было видно, как вдалеке волны разбиваются об утес. Вода казалась черной, почти живой; волны с грохотом врезались в скалы, и их непрерывный мерный гул успокаивающе действовал на Гермиону. Она заметила, что Драко встал и тоже подошел к перилам, но с другого конца террасы.

— Малфой, зачем ты все это делаешь? — спросила она.

Гермиона всегда была любопытной и задавала много вопросов. Все, что произошло сегодня, казалось ей нереальным. Утром она пришла на работу и, как обычно, занялась делами. Потом отправилась в Азкабан к Малфою, где узнала, что его скоро выпустят. У них состоялся тяжелый разговор, в котором он признался, что ждал ее в доме ее родителей, чтобы убить, но так этого и не сделал. Позже, когда она вернулась в Азкабан, чтобы снова поговорить с ним, он открылся ей совсем с другой стороны. Образ сломленного Малфоя в тесной камере преследовал ее, как и вид его, сидящего на стуле в кабинете у Гарри.

Потом Гарри аппарировал с ней в Уэльс, где они опять встретились с Малфоем и присоединились к нему в тайном крестовом походе против Волдеморта. Поэтому весь вечер Гермионе не давал покоя вопрос, почему Малфой предал все, во что верил, чтобы уничтожить своего хозяина. Гарри должен был разглядеть в этом ловушку, но он, похоже, безоговорочно доверял Драко. Это заставило Гермиону задуматься о том, что же такого случилось в кабинете Гарри. Удивительно, что Малфою удалось так успешно заморочить тому голову. Впрочем, Гермиона не была посвящена в доводы, которые привел Малфой, и поэтому не доверяла этому мужчине — Пожирателю Смерти.

— Есть причины, — спокойно ответил Драко, но в его голосе послышалась твердость.

— Ты вообще собираешься кому-нибудь о них рассказать?

— Все может быть. — Он повернулся к ней. — Вот что я тебе скажу, Грейнджер. Через тридцать лет приезжай ко мне на остров и привези с собой шоколадный торт, украшенный вишенкой. Тогда ты все и узнаешь.

— Что? — недоверчиво переспросила она.

— Ты меня слышала.

Гермиона помотала головой и рассмеялась.

— Странный ты.

— Странный? — озадаченно спросил он.

— Да, странный. Шоколадный торт с вишенкой, через тридцать лет. Обычным это точно не назовешь.

Она снова посмотрела на пенящиеся волны.

— Мне больно это слышать, Грейнджер!

Драко приложил руку к груди и изобразил возмущенный взгляд. Потом он снова повернулся к морю.

Гермиона не обращала на него внимания. Она продолжала смотреть на воду. Если бы не Малфой, то все было бы идеально. А может, все так и было, даже несмотря на его присутствие.

Драко не мог оторвать от нее взгляд. Грейнджер стояла неподвижно, повернувшись к океану, ветер трепал ее волосы. Её мантия развевалась, как и платье под ней. Она как будто сошла с картины: одинокая девушка посреди огромного поля цветов, несколько из них она держит в руке и задумчиво смотрит вдаль, не замечая ничего перед собой, потому что ее мысли где-то далеко.

Драко зачарованно смотрел на нее. Выражение ее лица было спокойным и открытым, от нее исходила умиротворенность, которую Драко никогда не испытывал. Казалось, ей чужды беспокойство, тревоги и страх, несмотря на все, что она видела и знала об этом мире. Даже его присутствие на террасе ее не беспокоило. Драко ощутил укол зависти, и ему стало интересно: можно ли научиться этой внутренней безмятежности, можно ли её осознать? Вряд ли. Но откуда это в ней? Ее родители погибли от его руки, ее друзья каждый день, каждый миг подвергаются смертельной опасности, она терпеть не может свою работу — и все же она стоит вот так, несмотря ни на что, будто глубоко внутри нее есть что-то, что не смогли омрачить ни скорбь, ни боль.

— О чем ты думаешь? — спросил он, не в силах сдержать любопытство, и тут же пожалел о своем порыве, когда умиротворенность исчезла с её лица, снова сменившись беспокойством.

Она вздохнула и отошла от перил.

— О тебе, — ответила она, опускаясь на один из стульев.

— Обо мне? — удивился Драко. Как она могла оставаться такой спокойной, думая о нём?

— Да. Ты загадка, Малфой, а я люблю интересные загадки.

— Надеюсь, ты не вбила себе в голову, что нужно попытаться разгадать меня?

Гермиона на миг задумалась, перед тем как ответить.

— Но можно столько всего разглядеть. В один момент ты властелин мира — высокомерный, надменный, уверенный, ведешь себя так, будто тебе море по колено. А потом ты вдруг сломленный, отчаявшийся, опустошенный, штопором падаешь на землю. И наконец, к моему удивлению, ты неожиданно начинаешь вести себя бесшабашно, почти дурачишься, как сейчас, только что. Ты поверхностный и все-таки иногда ты можешь быть таким глубоким, как то море. Тебе не нужна дружба, но ты невероятно одинок.

Драко почувствовал себя неуютно, слушая столь подробное и запутанное описание самого себя. Слова Грейнджер давили на него, угрожая столкнуть в пучину беспокойного моря.

Пытаясь поднять настроение и перевести разговор на другую тему, он произнес:

— Что такое «штопор»?

Гермиона улыбнулась — забавно, что из всего, что она сказала, его заинтересовало именно это.

— Что ж, ты знаешь, что такое самолет?

— Да.

Она была удивлена.

— Существуют небольшие самолеты, для двух или более человек, но не предназначенные для перевозки больших грузов. Такие самолеты использовали в маггловских войнах, чтобы воевать в небе и сбрасывать бомбы на землю. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да, Грейнджер, мне известно про маггловские войны и бомбы.

— Если хвост самолета задевает взрывной волной, самолет начинает падать на землю, вращаясь при этом. Это и называют штопором.

Драко кивнул, пытаясь это осмыслить.

— Понятно.

— Значит, я тебя все-таки раскусила, — сказала Гермиона, ехидно улыбаясь.

Драко ненавидел чувствовать себя уязвимым. Он вспомнил, как Грейнджер заявила в кабинете Гарри, что прекрасно знает, что собой представляет Драко. Да уж, она наверняка написала о нем конспект. Но он — гораздо более сложный человек, чем тот, кого описала Грейнджер. Вся жизнь Драко, каждое его решение повлияли на то, каким он стал. И он продолжит меняться; он уже сильно изменился, и она не имеет об этом ни малейшего представления. И может быть никогда этого и не поймет.

— Да, — тихо сказал он. —Тебе хватило нескольких мгновений, чтобы нарисовать мой портрет. Мои поздравления, Грейнджер. Но ты не знаешь обо мне ничего.

Он повысил голос, все больше злясь.

Улыбка Гермионы померкла.

— Я никогда и не утверждала, что знаю тебя.

— И я уже сказал, выбрось из головы эту бессмысленную затею.

Драко заметил, как она пытается придумать, что ответить. Он грустно улыбнулся.

— Что ж, я тоже раскусил тебя, Грейнджер. Спокойной ночи, — сказал он и ушел, оставив ее наедине с ветром, волнами и тревожными мыслями.