Выбор Дендрарии (джен)

Настроение у Розы было прекрасным. Как почти всегда, когда она просыпалась в ТАРДИС — невероятном средстве передвижения через время и пространство, принадлежавшем Доктору — Повелителю Времени и вообще хорошему гуманоиду. Роза уже предвкушала новый, полный приключений и веселья день, и даже мелкие перья, как всегда по утрам таинственно появившиеся в волосах, ни капли ее не расстроили. Эти перья, мелкие, белые, мягкие, были одной из загадок ТАРДИС. Из-за них Роза сначала заменила свою подушку на синтепоновую, потом — на силиконовую, затем — на набитую мягкими инопланетными водорослями. Водоросли понравились Розе больше всего: по ночам они рассказывали чудесные сказки на чужом, но понятном благодаря автоматическому переводу ТАРДИС языке. Вот только подушки менялись, а перья и не собирались пропадать. Роза уже представляла себе некое пернатое существо, парившее над ней ночами и оставлявшее в ее волосах следы своего пребывания. Такое было вполне возможно, принимая во внимание внутренние размеры ТАРДИС — в ней мог скрываться кто угодно. Вот совсем недавно в одном из помещений, где Доктор устроил настоящую свалку из сувениров различных уголков Вселенной, обнаружился инопланетянин, скромно простоявший в уголочке в течение нескольких десятилетий. Роза тогда пыталась разыскать себе в куче докторских приобретений «древнеримские домашние тапочки, обеспечивающие невероятное блаженство ногам», как сказал Доктор. Она тогда не обратила бы внимания на круглый лиловый шар с небольшими выпуклостями, посчитав его за неодушевленный предмет, если бы он сам не попросил ее вести себя потише, чтобы не сбить ему как раз наступившую фазу митоза клеток третьей доли левой печени. От потрясения Роза выскочила из «кладовки» как ошпаренная. Впрочем, инопланетянин оказался безвредным и спокойным — настолько спокойным, что так и остался с тех пор стоять в углу, погруженный в созерцание деления собственных клеток.

Все еще раздумывая о странном времяпровождении некоторых живых (а живых ли?) существ, Роза добралась до консольной комнаты, где Доктор, как обычно, что-то бесконечно подправлял на пульте управления.

— Ага! — как раз глубокомысленно воскликнул он. — Понятно!

— Что понятно? — не преминула спросить Роза, следуя собственному правилу «Спрашивай — и узнаешь».

Доктор от неожиданности выпустил из рук звуковую отвертку и пару секунд с интересом слушал, как она, постукивая, катилась по полу. Роза поймала ее у своих ног, тем самым прервав самостоятельно композирующийся «Марш звуковой отвертки», и снова спросила:

— Так что понятно?

Доктор без особой уверенности махнул рукой в сторону пульта управления:

— Да так… Кое-что получается, — он выхватил у Розы отвертку и небрежно сунул ее в карман.

Роза немного подождала, но, видя, что Доктор не собирается вдаваться в подробности, решила спросить о куда больше интересовавшей ее вещи:

— Ну, и куда мы отправимся сегодня?

Доктор весело улыбнулся, раскачиваясь и перекатываясь с пяток на носки:

— А куда хочется? Земля или что-то поэкзотичнее?

— Поэкзотичнее, — выбрала Роза. Только вчера они посетили далекое земное прошлое, устроив себе сеанс «Мира Юрского периода» вживую. А до того пару дней исследовали античную Японию и Дикий Запад. Поэтому немудрено было, что столь любимая Доктором и родная Розе Земля уже немного приелась.

— Ладно, — взъерошил себе волосы Доктор. — Тогда… Может, дебри живого леса с прыгучими пузырниками? Или подводные постройки на окраине галактики Эм-восемьдесят семь, где тебя враз научат обращаться с быстроходными жуками-плавунцами? Или философские разговоры о смысле бытия с семиглазниками из центра галактики Треугольника?

Роза задумалась. Прыгучие пузырники подразумевали физическую активность, а после вчерашнего забега от сердитого, но все равно милого трицератопса, хотелось чего-то расслабляющего. «Жуки-плавунцы или семиглазники? Что будет поспокойнее?» — колебалась Роза.

— Знаю! — воскликнул Доктор, ткнув пальцев в один из экранов над пультом управления. — Тебе наверняка понравятся закаты над Дендрарией! Это бесподобное зрелище и очень умиротворяющее. Единственный недостаток — придется надеть кислородные маски: на Дендрарии повышенный уровень двуокиси углерода. Зато мы не рискуем быть оплеванными серной кислотой, как практикуется у семиглазников при споре с оппонентом, или быть по неосторожности перемолотыми жвалами жуков-плавунцов.

Роза поежилась.

— А на Дендрарии нас тоже поджидают какие-то опасности? — на всякий случай уточнила она.

Доктор пожал плечами:

— Почти никаких. Местные — очень меланхоличные создания, совершенно неагрессивные. Фауна — без особых хищников. Тихая, мирная планетка с чудесными закатами.

Роза недоверчиво хмыкнула:

— Каждый раз, когда ты так говоришь, мы попадаем в какую-то переделку.

Доктор удивился:

— Так ведь переделки и есть самое интересное в наших путешествиях!

Разумеется, Роза была с ним в этом совершенно согласна.

Наобум выбрав время и место на Дендрарии, Доктор заверил Розу, что путешествие будет простым и что волноваться не о чем. Тем не менее, Роза ни капли не удивилась, когда ТАРДИС неожиданно затрясло, а на экранах управления замелькали не особо понятные, но, несомненно, тревожные сигналы. Привычно запаниковав, Роза приготовилась в очередной раз спасать Доктора, себя, ТАРДИС и весь мир, и именно в такой последовательности.

— Странно, очень странно, — приговаривал Доктор, быстро дергая рычаги на пульте командования ТАРДИС. — Нет, не туда! И не туда! Сюда? Наверное… Очень, очень странно…

Их еще пару раз тряхнуло, рвануло вниз, а потом ТАРДИС замерла. Свет погас, и Розе стало страшновато, ведь она больше не могла видеть Доктора, а слышно его теперь тоже не было.

— Доктор? — встревоженно позвала она. — Доктор, ты в порядке?

— Кажется, да, — задумчиво отозвался он.

Снова стало светло, и Роза обнаружила Доктора сидящим почти что в позе лотоса на полу. Почти что — потому что кроме обычных в этой позе закрученных ног, у доктора были хитроумно скручены и руки, а шея опасно вывернулась. Роза приблизилась, еще не зная, стоит ли немедленно бросаться Доктору на помощь или все идет по плану. Доктор не проявлял никаких признаков неудобства, но Роза все-таки решила уточнить:

— Ты… точно в порядке?

— Да, — с закрытыми глазами спокойно подтвердил Доктор и глубоко вдохнул.

— А то… что ты вот так вот узлом завязался — это так и надо? — не отставала Роза, прекрасно зная, что порой Доктор может быть рассеянным и не замечать очевидно ненормальных вещей.

Доктор усмехнулся и с легкостью «развернулся». Роза облегченно выдохнула. Она все-таки опасалась, что Доктор повредит себе что-нибудь.

— Эта поза стимулирует циркуляцию крови к мозгу и облегчает размышления, — наставительно сообщил он.

Роза сомневалась, что, скрючившись подобным образом, была бы способна на иные размышления, кроме отчаянных: «Спасите меня кто-нибудь!».

— Итак, посмотрим, что же случилось, — Доктор постучал по панели управления, ткнул в какую-то кнопку и покачал головой.

Роза было испугалась:

— Все серьезно?

Но Доктор уже довольно улыбался:

— Нет, пустяки. Через пару часов ТАРДИС все починит — да и из строя вышла сущая ерунда: освежитель воздуха на кухне, механизм для забора грунта с безвоздушных поверхностей, анализатор состава воздуха и определитель временного поливалентного сдвига.

— Какого сдвига? — не поняла Роза, но Доктор уже подскочил к ней, выхватил из ее волос перышко, которое тщательно оглядел, обнюхал и даже лизнул:

— Ага! А вот это уже куда более интересно… Но оставим перья на потом, а пока что нас ждут восхитительные закаты Дендрарии! Анализатор воздуха нам здесь все равно не понадобится, я же говорил, что тут полно двуокиси углерода, так что нам не стоит дышать здешним воздухом, — он нырнул под лестницу и тут же выскочил обратно, держа в руках две кислородные маски и два небольших баллона: — Вот, держи, нам хватит на несколько дней.

Роза с сомнением посмотрела на слишком маленькие на ее взгляд баллончики:

— Несколько дней?

— Они больше внутри, чем снаружи, — подмигнул ей Доктор.

Но Роза все еще колебалась:

— Может, лучше просто не отходить от ТАРДИС? А то мне тут сразу представилось, как мы задыхаемся где-то в песках этой планеты, жадно глотая последние крохи воздуха…

ТАРДИС обычно создавала вокруг себя поле, удерживающее внутри атмосферу, подходящую для дыхания Повелителям времени и прочим существам, использующим схожую систему добычи энергии. Землянам повезло тоже войти в эту категорию.

— Ерунда, — отмахнулся от опасений Розы Доктор. — Эти баллоны меня еще ни разу не подводили. Кроме того, на Дендрарии нет пустынь. Тут повсюду зелень, да ты и сама увидишь, — с этими словами он бросился к двери и широко распахнул ее.

Роза с любопытством выглянула из-за плеча Доктора наружу:

— Зелень? А вот мне кажется, что здесь наступила осень… Да еще и довольно мрачная осень.

Перед ними действительно расстилался самый что ни на есть осенний пейзаж. Равнина, покрытая пожухлой желтоватой растительностью, ограничивалась лысыми холмами с торчащими лысыми палками деревьев. Низкое серое небо нависало над головой, набухнув тяжелыми лиловыми тучами. Было прохладно.

— Очень странно, — в который раз вырвалось у Доктора.

— Почему же? — возразила Роза. — Обычная осень.

— Ничего обычного, — Доктор натянул на себя маску, и теперь его речь звучала немного глухо и невнятно: — Здесь не бывает осени. Все растения — вечнозеленые.

Но окружавший их мир молча опровергал его слова. Доктор наклонился и сорвал травинку. Она напоминала земную, только поверхность была чешуйчатой и лакированной, словно сделанной из мозаичного стекла. Из слома вытекла капля густой темно-желтой жидкости. Доктор растер жидкость в пальцах, а потом направил свою неизменную звуковую отвертку на растение. Отвертка слабо зажужжала, но не загорелась.

— Ну вот, разрядилась… — вздохнул Доктор, однако тут же оживился: — Значит, нас действительно ждут приключения. Когда при посадке на спокойную и скучную планету ТАРДИС внезапно перегревается, моя отвертка разряжается, а вечнозеленая растительность вокруг меняет цвет — это верная примета того, что нам предстоит нечто интересное, — и он бодро двинулся вперед. Роза последовала за ним, то и дело поправляя впившиеся в плечи лямки, которые удерживали на спине баллон с воздухом.

До холмов идти было всего ничего. Покрывавшие их редкие деревья издали выглядели почти как земные, но вблизи оказались похожими на игрушечные пирамидки из множества колец различных оттенков желтого. От пирамидок кое-где отходили витые спирали-ветви с редкими крупными листьями. На их ворсистой поверхности пульсировали красноватые и зеленые прожилки, а к неровным краям крепились мелкие белесые пузырьки. Почва под деревьями была выстлана опавшей сухой листвой, пружинившей под ногами. На всякий случай Роза огибала деревья, хотя Доктор беззаботно шел напрямик, задевая листья, и тогда пузырьки лопались, из них вырывался белесый пар, а в воздухе разливался странный запах.

— Похоже на ваниль. Или на персик… Нет, на кокос… — никак не могла сообразить Роза. Впрочем, подгонять инопланетные ароматы под земные аналоги было неблагодарным занятием.

Сразу за холмами обнаружилось тесное сплетение сросшихся стволов и ветвей все тех же деревьев-пирамидок, которое образовывало нечто вроде муравейника со множеством разноразмерных отверстий. В высоту «муравейник» достигал трех-четырех метров, а в длину был в несколько раз больше. Его этажи снаружи соединялись подобиями пандусов и лестниц. Выглядела эта причудливая древесная конструкция вполне живописно.

— Это аборигены? — почему-то шепотом поинтересовалась Роза, указывая на обитателей «муравейника», которые ничем не напоминали муравьев.

Аборигены определенно являлись гуманоидами, но и от растений в них было немало: коренастые короткие тела, покрытые бледно-коричневой складчатой кожей, укутанные в темную ткань, походили на замшелые пни. Шеи почти не было, а из грибоподобной головы торчали рыжеватые волосинки. Вместо конечностей у аборигенов были похожие на ветки отростки со множеством тонких щупов.

Роза остановилась, приглядываясь. Аборигены тоже замерли, все, как один, повернувшись в сторону пришельцев. Потом они медленно подняли вверх свои ветви-руки и в унисон закачали ими из стороны в сторону. Доктор выступил вперед и тоже замахал руками:

— Эй, привет!

Аборигены внезапно выставили вперед свои ветки и двинулись на него.

— Доктор, ты говорил, они не агрессивные? — попятилась Роза.

Доктор удивленно почесал в затылке:

— Не должны быть… — и обратился к наступающим: — Эй, эй! Привет! Я Доктор, а это — Роза. Мы не собираемся на вас нападать! Мы просто туристы, — и вполголоса бросил Розе: — Надеюсь, здесь развит туризм и они понимают, о чем я говорю.

Дендрарийцы тем временем молча окружили их. Оказалось, что их «одежда» действительно представляет собой темно-рыжий бархатистый мох, кажется, растущий прямо из трещин на твердой на вид коже. В желтых, травяных волосах Роза увидела шевеление каких-то насекомых и поморщилась. Доктор заинтересованно вытянул шею:

— Неужели это симбионты? Ну конечно! Одни симбионты выполняют роль одежды, согревая своих носителей и поглощая питательные вещества, выделяемые их кожей. А другие… Нет, насчет них я не уверен, но, скорее всего, они играют определенную роль в ориентации в пространстве…

— Они забавные, — решила Роза.

Аборигены снова зашевелили своими ветвями, одновременно издавая безгубым ртом какие-то почти птичьи звуки.

— Привет еще раз, — широко улыбнулся Доктор.

Дендрарийцы отшатнулись от него.

— Обрати внимание, — указал Розе Доктор, — они используют в разговоре не только звуки, но и сложные жесты, и, таким образом, способны передать очень много информации за короткое время.

И тут дендрарийцы наперебой заговорили. Так как ТАРДИС автоматически переводила инопланетные языки для спутников Доктора, путешественников в пространстве и времени, то понять речь дендрарийцев не составило Розе труда.

— Уходите! — повторяли дендрарийцы. — Великие Боги прогневаются на вас!

— Какие еще боги? — удивилась Роза.

Доктор пожал плечами:

— Наверное, какая-то местная религия.

— Уходите! — твердили дендрарийцы.

— Ну, вообще-то, мы просто хотели посмотреть закаты, — попытался донести до них Доктор и с сомнением прибавил: — Хотя теперь, с этими тучами, я не уверен, что мы что-то разглядим.

«Закат» на дендрарийском буквально обозначался как «засыпающий цветок». Розе показалось это очень романтичным и красивым.

— Уходите! Великие Боги не потерпят новых разумных! — нестройным хором продолжали упорствовать дендрарийцы.

На несколько минут разговор на этом и застопорился.

— Кто у вас тут главный? — не выдержал наконец Доктор. — Могу я с ним поговорить?

Дендрарийцы издали целую серию недоуменных чириканий.

— Я хотел бы поговорить с кем-то, кто может мне толком объяснить, что тут у вас происходит, — развил свою мысль Доктор. — Почему все вокруг пожелтело? И что у вас тут с погодой?

Дендрарийцы о чем-то взволнованно зашептались, затем один из них выступил вперед:

— Чужаки, — важно прочирикал он, — вам надо поговорить с Молодым Деревом. Следуйте за мной.

— Прекрасно, — обрадовался Доктор и подмигнул Розе: — Видишь, контакт налаживается.

Розе так вовсе не казалось, но она промолчала, следуя собственному правилу «Молчи и наблюдай». Дендрарийцы направились к своему дому-муравейнику и принялись взбираться по деревянным помостам. Роза тоже с опаской ступила на пружинящую поверхность, держась за подобие перил из веток. Дендрариец скрылся в одном из отверстий, которое вело в круглое помещение с устланными сухим мхом стенами. На выступающих из стен ветках примостились рядком настолько сухие и морщинистые аборигены, что, казалось, они даже потрескивали при движении. Впрочем, они практически не шевелились. Это помещение соединялось ходами с другими такими же комнатами, и во всех мох был высохшим, а кое-где даже отслаивался, обнажая переплетение ветвей. С потолка сыпалась труха, и идти приходилось осторожно. В каждом помещении находилось по несколько малоподвижных дендрарийцев, и если бы не время от времени раздающиеся трели, то их можно было бы принять за сложенные в поленницу дрова. Роза ухватилась за локоть Доктора, радуясь, что благодаря маске не чувствует запаха разлагающейся листвы и не вдыхает пыль.

Молодое Дерево оказался гладкокожим и тонким, но таким же ссохшимся и желтым, как и все остальные.

— Приветствую, — еле слышно прошуршал он.

Роза с интересом разглядывала его круглые, похожие на птичьи, глаза красивого темно-зеленого цвета. Черты его лица были мягче и тоньше, чем у других сородичей.

— Да он же еще ребенок! — поняла Роза. — Дендрарийский мальчик!

— Да, он действительно совсем молодой, — удивился и Доктор и привычно представился: — Я Доктор, а это Роза. Мы вообще-то здесь ненадолго, собирались только глянуть на закат. Но, кажется, у вашей планеты неприятности, и вполне возможно, что мы сможем вам помочь.

Молодое Дерево задумчиво шевельнул ветвями, изобразив дендрарийский жест сомнения и растерянности.

— Ты можешь рассказать нам, что здесь случилось? — подбадривающе улыбнулась ему Роза.

Молодое Дерево снова качнул ветвями, на этот раз выражая сомнение и колебание, но ничего не сказал. Роза настаивала:

— Ты можешь нам довериться. Это — Доктор, он не раз спасал целые миры. Наверняка он найдет выход и для вашего.

Молодое Дерево пристально оглядел Доктора и медленно произнес:

— Наша земля умирает. Боги мстят нам.

Роза встревожилась:

— Как — мстят? За что? И как именно?

— Боги мстят за разум, — маленький дендрариец был совершенно спокоен. — Боги ненавидят нас за то, что мы нарушили их законы и приняли разум. Они отравили дыхание разума, а каждую ночь мстят нам жгучими слезами.

Роза в недоумении покосилась на Доктора, но тот только взъерошил себе волосы:

— Я не очень понимаю. Нельзя ли объяснить подробнее? Что значит, «мстят жгучими слезами»?

— Тебе не нужно знать многое, чужак, — степенно ответил Молодое Дерево.

— Только узнав, что здесь происходит, я смогу помочь, — возразил Доктор.

Но Молодое Дерево лишь с сожалением пошевелил ветвями:

— Ты не сможешь, чужак.

— Ты просто не знаешь Доктора! — горячо воскликнула Роза. — Он может очень многое. Просто дай ему шанс!

Молодое Дерево задумчиво молчал. Доктор не сдавался:

— Ответьте нам хотя бы, что здесь происходит? Почему всё вокруг, включая вас, чахнет и погибает? Это из-за мести богов?

Молодое Дерево немного помолчал, видимо, решая, насколько откровенным можно быть с пришельцами. Затем нехотя объяснил:

— Нас убивает дыхание разума в воздухе.

— Что? — вздрогнула Роза, покрепче прижимая к себе маску. — Доктор, о чем он говорит? Неужели воздух отравлен? Или это радиация?

— Дыхание разума, — повторил Молодое Дерево. Другие дендрарийцы, сгрудившиеся у входа, затрясли ветвями, выражая свое согласие и волнение.

— Что значит «дыхание разума»? Откуда оно взялось? Когда появилось? Как действует? — любопытствовал Доктор.

— Я не могу сказать, — наконец откликнулся Молодое Дерево. — У меня нет всех слов.

— У кого тогда они есть? — тут же спросил Доктор.

— Я поищу, — Молодое Дерево закрыл глаза и замолчал, погрузившись в какие-то свои думы.

Доктор досадливо встряхнул своей отверткой, на кончике которой от этого загорелся слабый огонек.

— Так-так, — Доктор поспешно вслушался в одному ему понятные сигналы, но отвертка снова потухла.

Роза осторожно коснулась одной из ветвей дендрарийца — неожиданно теплой и податливой на ощупь. Молодое Дерево никак не отозвался на это. Казалось, он погрузился в сон. Роза повернулась было к остальным дендрарийцам, но их у входа в комнату уже не оказалось.

— Ладно, — развел руками Доктор. — Предлагаю пока вернуться в ТАРДИС, чтобы кое-что прояснить, а потом, возможно, наш древоподобный друг снова захочет с нами побеседовать.

На выходе из дома-муравейника они увидели других детей-дендрарийцев — тонких, хрупких, с относительно большими головками-бутонами. Их кожа тоже была гладкой и бледной. Они робко приблизились и даже протянули к Розе ручки-прутики, но, так и не коснувшись ее, отбежали с тихим щебетанием. Роза невольно рассмеялась:

— Они довольно милые. Но, — погрустнела она, — вся эта планета напоминает мне увядающий букет. Неужели нельзя им как-то помочь?

— А это мы как раз узнаем, — бодро отозвался Доктор.

Вернувшись в ТАРДИС, проголодавшаяся Роза первым делом занялась сэндвичами для себя и Доктора, который с головой погрузился в чтение информации с экранов в рубке управления. Во время быстрого перекуса Доктор поведал о том, что ему удалось разузнать:

— Итак, ситуация стала чуть более понятной, — начал он. — Расчёты ТАРДИС по материализации на Дендрарии были сделаны на основе данных, что воздух здесь содержит высокое содержание двуокиси углерода. Однако это оказалось не так, и в итоге нас немного потрясло. Я ошибся, посчитав, что анализатор воздуха вышел из строя. На самом деле он правильно показывал пятнадцать процентов кислорода, хотя я решил, что это сбой, ведь на Дендрарии кислород не должен был превышать пяти процентов! Не мудрено, что флора и фауна находятся в таком плачевном состоянии — их метаболизм устроен иначе, чем у земных растений и животных, и кислород для них токсичен в таком количестве, потому-то…

— Но откуда взялось столько кислорода? — нетерпеливо перебила его Роза.

— Хороший вопрос, — кивнул Доктор. — Это мы и должны выяснить. Мне что-то не хочется попасть под эти «слезы богов», чем бы они ни были, но до ночи еще есть время.

Так как было неясно, с чего начинать поиски, они решили вернуться к поселению аборигенов и снова попытаться разговорить Молодое Дерево. Но сразу за дверью ТАРДИС их поджидал незнакомый дендрариец.

— Я Длинное Дерево, — сходу представился он.

— Доктор, — отозвался Доктор.

— Роза, — улыбнулась Роза.

Длинное Дерево и был впрямь длинным, со слегка потрескавшейся корой и длинными, густыми волосинами-травинками. Он, почти не мигая, пристально разглядывал Розу и Доктора. На пару секунд воцарилось неловкое молчание, потом Длинное Дерево важно провозгласил:

— Молодое Дерево согласен дать вам шанс, о котором вы просили. Если вы сможете помочь — помогите. Если нет — не навредите нам.

Доктор просиял:

— Вот это совсем другой разговор!

— Только, чтобы помочь, мы должны знать больше о произошедшем с вашей планетой, — вставила Роза.

Длинное Дерево согласно зашуршал ветвями:

— Я покажу, как попасть к тем нам, кто расскажет.

Роза с легкой досадой поморщилась:

— Почему вы все время говорите загадками? Кто такие те, кто нам все расскажет?

— Скоро не будет загадок, — пообещал дендрариец, но не стал пускаться в объяснения, а просто юркнул в кустарники с тонкой колючей листвой.

— Нам надо за ним? — скептически глядя на заросли, спросила Роза.

— Видимо, да, — вздохнул Доктор, и первый сунулся в колючки.

Впрочем, продираться сквозь чащу пришлось недолго — уже через пару минут они вышли к открытому пространству, на котором беспрестанно шевелились длинные бледно-зеленые стебли, вытягивая и сматывая голые щупальца, словно странная смесь змей и растений.

— Это ползуны, — коротко объявил Длинное Дерево. — Они довезут вас.

— Что значит, довезут нас? — перепугалась Роза. — Мы что, должны ехать на этих ползучих лианах?!

Доктор тоже без особого восторга разглядывал беспокойные растения.

— А другого транспорта у вас нет? — попятилась Роза, когда одна из лиан целеустремленно направилась к ней. — Или мы лучше пешком…

Но тут сразу несколько лиан набросились на нее со всех сторон, а другие оплели Доктора так, что он не мог двинуться. Гибкие ветви подняли их вверх, потом швырнули вниз. Тонкие зеленые усики лихорадочно хватались за землю и подтягивали остальную часть лианы, ствол то изгибался дугой, то змеевидно извивался. При этом лианы довольно быстро умудрялись продвигаться вперед. Как ни странно, после первых рывков Розу почти не качало, и можно было даже оглядеться. Доктор, крепко обвитый лианами, обнаружился совсем рядом. Он что-то ободряюще крикнул Розе, и она совсем успокоилась. Мимо мелькали сначала кустарники, потом деревья, затем и вовсе растянулось поле. Сумасшедшая поездка прекратилась внезапно, но приземление вышло неожиданно мягким — под ногами спружинила мшистая поверхность. Лианы устало разлеглись на земле, слегка подергиваясь.

— Ух ты! — потрясенно сказала Роза, порадовавшись про себя, что вестибулярный аппарат у нее хороший и что маску с баллоном она не потеряла. — Но такими «объятьями» и ребра сломать можно.

— Можно, — легко согласился Доктор. — Но мы же не сломали? — и он на всякий случай ощупал ребра.

Роза бросила взгляд по сторонам и в восхищении ахнула:

— Доктор, смотри, какая красота!

Перед ними до самого горизонта расстилалось море синих мелких цветов на лазоревых стеблях. Из-за легкого ветра растения медленно колыхались. Доктор склонился над ними и, поколебавшись, на секунду оттянул маску, вдохнув атмосферный воздух:

— А вот и те, кто производит кислород.

Роза осторожно коснулась пальцем упругих лепестков:

— Цветы?

— Да, — подтвердил Доктор. — Очень необычные цветы, которые выделяют огромное, даже невероятное количество кислорода. И не удивлюсь, если они еще и растут на колоссальной по территории площади, чуть ли не по всей планете. Но дендрарийцы наверняка знают, что это цветы «отравляют» воздух кислородом. Почему же они их не уничтожают?

— Может, из-за религиозных верований? — предположила Роза. — Раз уж они верят в каких-то богов… Или вдруг эти цветы и есть их боги?

Доктор с сомнением покачал головой:

— Мне кажется, должна быть какая-то другая причина.

— А нам нельзя снять маски? А то в них неудобно, — Роза потерла переносицу.

— Лучше не стоит. За пределами поля кислорода недостаточно для нашего нормального дыхания, а в середине его может оказаться слишком много — мы потеряем сознание, если надышимся, — Доктор направил на один из цветов свою отвертку: — Что самое интересное, они определенно местные, с этой планеты, — с этими словами он бесстрашно углубился в синие заросли.

Роза шагнула следом, подчиняясь своему правилу: «Повторяй за Доктором».

— Сколько еще осталось до заката? Ты говорил, что нам лучше не попадать под ночные «слезы богов», — напомнила она.

— Два часа и тридцать четыре минуты по земному времени, — Доктор шел быстро, но цветы смыкались за ним еще быстрее. — Если ничего не найдем, то вскоре придется возвращаться назад.

Они успели пройти только пару шагов, как невдалеке показалась цепочка из пяти дендрарийцев. Они брели медленно, спотыкаясь, словно во сне. Но уже то, что они не теряли сознание посреди целого поля цветов, производящих токсичный для них кислород, указывало на огромную выносливость аборигенов. Доктор жестом показал: «Тихо!» — и присел. Роза тоже пригнулась. Дендрарийцы прошли совсем рядом, то ли не заметив их, то ли не заинтересовавшись. «За ними!» — подал знак Доктор. Роза старалась красться бесшумно, хотя аборигены, по всей видимости, ничего вокруг не замечали. Вскоре впереди показались каменные валуны, напомнившие Розе Стоунхендж, только синего цвета. Расположены они были неровным кругом. Расхрабрившись от невнимания дендрарийцев, Доктор хотел было приблизиться к камням, но был остановлен громким и глубоким голосом:

— Нет! Нельзя!

Роза обернулась. Дендрарийцы сбились в кучку и говорили в унисон, четко проговаривая звуки. Ветвями на этот раз они почти не пользовались. Доктор выхватил свою уже заряженную в ТАРДИС отвертку и, следуя своей привычке, вытянул ее вперед, что-то замеряя.

— Что ты такое? Назови себя! — потребовал он.

— Мы — разум, — мгновенно послушались дендрарийцы, а точнее — то, что говорило через них.

— А точнее? — настаивал Доктор.

Роза на всякий случай спряталась за его спину.

— Мы — разум, — терпеливо повторило нечто.

Доктор в волнении обошел дендрарийцев и помахал руками перед их ничего не выражающими лицами:

— Ты забрался им в головы. Ты поработил их! — негодующе воскликнул он. — Что ты такое? Откуда ты?

Роза тоже приблизилась. Широко распахнутые глаза дендрарийцев синхронно повернулись в орбитах в ее сторону, и она замерла.

— Все не так, — возразило Доктору говорящее через аборигенов нечто. — Ты неправ. Мы — общее. Мы — связь. Мы — вместе. Мы — разум.

— Общее? Общий разум? — сообразила Роза.

— Да, — выдохнуло нечто. — Мы — они, те, кто говорит с вами. Мы — цветы, что вокруг вас. Мы — все остальное на планете.

Доктор уселся на землю, усиленно размышляя.

— Нет, — пришел к выводу он, — мне не хватает данных. Ты можешь объяснить нам, что здесь происходит? — спросил он Общий Разум. — Почему эта планета желтеет и чахнет? Что за месть богов ее постигла? Что за «слезы» и «дыхание» вам угрожают? Почему здесь так много цветов и зачем эти камни?

Голос немного помедлил, затем, все так же спокойно, принялся вещать:

— Долгое время эта планета была мертва, но Высшие Боги, живущие в небесах, согрели ее своим дыханием. Появилась жизнь, трава выросла на камнях, деревья вытянулись вверх. Бесчисленное множество раз солнце вставало и заходило, все вокруг постепенно менялось. И однажды вокруг синих камней возникли Синие Цветы. Их корни сплетались друг с другом, расползались, Цветов становилось все больше. Наступил момент, когда они осознали себя и все живое на планете, а благодаря им все живое осознало себя. Мы соединились, мы стали единым. Мы познали Разум и стали равны богам, которые двигают солнце и звезды. Но боги мстят нам за это познание. Они отравили само дыхание Синих Цветов, которое убивает другую часть нас. Боги поливают планету жгучими слезами, уничтожающими все живое… Цветы сильны, они выживут, но все остальные умирает — но умирают разумными, и их сознание будет жить в цветах. Если вы сможете помочь — помогите. Если нет — не навредите.

Воцарилась тишина. Доктор со значением поднял палец:

— Ага! Роза, тебе все ясно?

— Ну… Почти, — неуверенно пробормотала Роза.

Доктор указал ей на дендрарийцев:

— Ты же помнишь, что я говорил про одежду из мха? Это не что иное, как мох-симбионт. Так вот, синие цветы тоже симбионты, но другого плана. Они подключаются к чужим мыслям. Видимо, определенного количества цветов достаточно, чтобы они создали некий коллективный разум, и даже больше — вовлекли в этот разум всю планету. Хотя, наверняка, вклад каждого существа зависит от его изначальной разумности. Но проблема в том, что цветы производят огромное количество кислорода и этим уничтожают своих, если можно так выразиться, симбиотических «соразумников».

— Это дыхание разума, — слегка недовольно произнесли дендрарийцы. — Это все дыхание разума.

— Это дыхание цветов, — поправил их Доктор и стал рассказывать дальше: — Изменение в составе атмосферы вызвало перемены климата, потому на планете стало прохладнее, чем раньше. А «слезы» — наверняка выпадающие по ночам осадки, содержащие какие-то вещества, ядовитые для большей части флоры и фауны Дендрарии, но безопасные для цветов — к счастью для них. Конечно же, уничтожение цветов вернуло бы равновесие природе. Тогда уровень кислорода постепенно понизился бы до нормального для этой планеты, — Доктор вздохнул: — Вот только если погибнут цветы, то погибнет и разум, а тогда…

— Но дендрарийцы? — перебила его Роза. — Неужели они должны умереть, чтобы цветы жили?

Доктор с жалостью посмотрел на желтоватые тела аборигенов.

— Если я правильно понял речь цветов, то еще совсем недавно эти древоподобные дендрарийцы не обладали развитым сознанием. Именно цветы являются носителями разума, которым они щедро делятся с остальной частью планеты. Правда, не очень понятно, что они берут взамен... Все живое на Дендрарии связано между собой телепатически, но лишь цветы обладают самостоятельным разумом, а у всех остальных — только его отголоски. Конечно, чем сложнее устроен организм, чем более развит его мозг, и тем лучше «накладывается» на него телепатически транслируемый разум. И возможно, что с каждым поколением это родство разума и тела крепнет, поэтому Молодое Дерево куда сообразительнее старших дендрарийцев. Через тысячелетия или даже столетия это могло бы привести к тому, что древоподобные дендрарийцы сроднились бы с этим разумом, и им больше не требовались бы Цветы... Но на это нет времени. Они умрут раньше, потому что выделяемый цветами кислород, «дыхание разума», отравляет их.

Роза растерянно осмысливала услышанное.

— К сожалению, — продолжал Доктор, — у здешних жителей есть лишь две возможности. Первая — это остаться разумными, но умереть, потому что из-за огромного количества цветов атмосфера меняется. А вторая — уничтожить цветы или хотя бы уменьшить их численность, но тогда телепатическая связь ослабнет, как и сам цветочный разум — он напрямую зависит от количества цветов и разветвления их корней. Вся жизнь на планете вернется тогда к прежнему малоразумному состоянию, а ее жители станут обычными животными и растениями, как раньше.

Роза расстроенно нахмурилась:

— Должен же быть другой выход!

— Я его не вижу, — грустно ответил Доктор. — К сожалению, здесь я ничем не могу помочь. Дендрария сделала свой выбор — наперекор природе и своим богам.

— Послушай, — осенило Розу, — но если мы отправимся в прошлое Дендрарии, то сможем предотвратить появление Синих Цветов! Или это опять одна из тех временных точек, которую нельзя менять?

Цветы взволнованно зашумели. Доктор покачал головой:

— Не то чтобы это было запрещено в данном случае, но это было бы довольно сложно.

Роза продолжала его уговаривать:

— Вдруг тогда разум изначально обретут другие населяющие эту планету существа, не производящие кислород? Ведь так же может быть, Доктор?

Доктор покачал головой:

— Шансы очень малы. Разум — скорее редкость во вселенной.

— Редкость? — изумилась Роза. — Мне кажется, мы только и натыкаемся на разумных существ.

Доктор невесело усмехнулся:

— Если сравнивать размеры космоса и количество разумных особей в ней, то пропорция будет не в пользу разума… Нет, Роза. У дендрарийцев есть лишь один выбор: либо разум и смерть, либо счастливая неразумная жизнь. Но если в первом случае погибнет всего один разум, то во втором погибнут оба.

— А камни? — с надеждой взглянула на валуны Роза. — Вдруг они могут что-то изменить? Неспроста они стоят здесь!

Цветы встревоженно зашуршали, а дендрарийцы издали тяжелый стон, когда Доктор непроизвольно шагнул было в сторону камней. Но он уже остановился и опустил протянутую к ближайшему синему валуну руку:

— Нет. Некоторые загадки не должны быть отгаданы. Этот выбор принадлежит жителям Дендрарии, и даже я не вправе настаивать на ином. Я не знаю, разумны ли камни и что они из себя представляют, как не знаю, что будет дальше с Дендрарией, если не уничтожить цветы. Климат планеты меняется, что-то происходит с атмосферой… Но это их мир и их решение.

— Мы решили, — поспешно вмешался голос Общего Разума. — Даже если боги ненавидят нас за то, что мы обрели разум, даже если они в отместку отравили дыхание разумных — нам смешна их ненависть. Мы сильны, и те, кому удастся выжить, сохранят память и сознание остальных. Мы выбрали сознание.

Доктор опустил голову:

— Они слишком разумны, Роза. У них есть религия, у них есть представления об устройстве мира, у них есть свои убеждения. Даже если это всего лишь цветы — они слишком разумны. Остальные тоже выбрали разум — и смерть. Я не буду вмешиваться. Здесь я ничего не могу исправить.

Розе совершенно не нравилось такое его решение, но она не представляла себе, как помочь всем обитателям Дендрарии сразу.

— Жаль, — тихо произнес Общий Разум.

Дендрарийцы медленно развернулись и двинулись прочь от камней в направлении, обратном тому, откуда пришли. Роза с сочувствием смотрела им вслед.

— А теперь, — Доктор озабоченно взглянул на небо, — нам пора возвращаться в ТАРДИС. И как можно скорее — смотри, уже начинается закат. Не знаю, опасны ли для нас эти «слезы богов», но лучше не рисковать. Надеюсь, лианы отвезут нас обратно, иначе мы не успеем до наступления ночи.

Роза подхватила его под руку, и они вместе направились к окраине поля, а над их головой тучи окрашивались в багровые оттенки заката. Красные всполохи указывали приближающуюся грозу. Розе было горько и тоскливо, хотя она знала, что всех во Вселенной спасти нельзя. Но выбор между разумом и жизнью казался ей слишком несправедливым.

К счастью, лианы оказались на месте и быстро доставили их к поселку-муравейнику, где их ждал Длинное Дерево.

— У нас не получилось помочь, — чувствуя себя виноватой, сообщила ему Роза.

— Я знаю, — коротко откликнулся он. — Общий Разум передал нам.

— Ты действительно готов умереть, только чтобы оставаться разумным? — не удержалась от вопроса Роза, которая все же подозревала, что цветы могли обмануть ее и Доктора.

— Я хочу быть собой, — твердо заявил Длинное Дерево. — Потерять свое сознание — то же самое, что умереть. Мы все хотим остаться собой.

— Ты не жалеешь? — допытывалась Роза. — Вы все не жалеете, что вам вообще был дан разум? Не лучше ли было оставаться животными, чем осознать себя одновременно со своей близкой смертью? И даже не только своей, а чуть ли не всего живого вокруг?

— Мы будем жить в цветах, в их мыслях и памяти, — вид у Длинного Дерева был уверенный и спокойный, но Розе все же послышался страх в его голосе.

— Ты боишься? — дотронулась она до шероховатой ветви дендрарийца.

— Я боюсь, — согласился он. — Но мой выбор сделан.

Доктор напомнил о времени — багровые тучи над головой уже потемнели, готовясь разразиться опасным дождем. Пришлось поспешно распрощаться с Длинным Деревом и бегом кинуться к ТАРДИС — едва они захлопнули дверь, как крупные градины застучали по крыше. Пока Роза пыталась отдышаться, скинув тяжелый баллон и надоевшую маску, Доктор уже вовсю суетился около приборной панели, готовясь к отбытию. Вид у него был хмурый и недовольный. Роза молча встала рядом, и постепенно он расслабился и даже чуть улыбнулся.

— Куда мы теперь, в какое место и какое время? — поинтересовалась Роза, стараясь не думать об обреченных жителях Дендрарии.

Доктор внимательно оглядел ее, а затем порылся в своем кармане, вытащив оттуда белое перышко:

— Теперь мы должны выяснить, откуда они берутся по утрам в твоих волосах… И в моих тоже.