Драбблы-11 (джен)

Отпуск.

Лимузин затормозил у входа. Три секретаря лорда-Аудитора Форкосигана тут же сорвались с места:

— Доклад СБ, милорд. Шеф Галени предупреждает, что в ваш адрес возможны политические диверсии.

— Какого рода диверсии?

— Ваши противники подготовили сообщение для Его Величества, желая доказать, что в своих расследованиях вы преследуете собственные интересы… берете взятки… По слухам, половина Совета Графов готова выразить вам вотум недоверия.

— Договоритесь о встрече с графом Форратьером и графом Форбреттеном на следующий понедельник. Может быть, они рискнут встретиться со мной, в память о былых временах, — ответил Майлз. Выбравшись из лимузина, он прошел в холл и остановился, увидев на полу многочисленные стеклянные осколки.

Второй секретарь поспешил объяснить:

— В ваше отсутствие заходила мисс Марсия и немного поспорила с доктором Боргосом.

— А, — понимающе протянул Майлз. — До чего доспорились?

— Мисс Марсия, уходя, выглядела радостной, но, боюсь, доктор не выживет. Лорд Марк наверху, готовится к самоубийству.

— Что еще плохого случилось за день?— вздохнул Майлз.

Секретарская троица переглянулась и, набравшись решимости в отчаянии, доложила:

— Леди Катриона забрала детей и уехала в дом Лорда-Аудитора Фортица. Сказала, что недовольна.

— Чем конкретно?

— Абсолютно всем, милорд.

Майлз тяжело вздохнул:

— А началось все с того, что матушка Кости попросилась в отпуск…

Бутылка

— Корыто, — с отвращением резюмировала начальник космопорта. — Настоящее корыто.

— А еще, мистер Мэйхью, вы с прошлого раза должны полторы тысячи кредитов за топливо, — поспешно добавил сопровождавший начпорта лизоблюд.

Ард поморщился.

— В страховку включен текущий ремонт, — повторил он.

— Страховка не изменит факта, что ваш корабль — форменное корыто.

«А ты — форменная корова,» — мысленно добавил пилот. Вслух же сказал:

— Вы обязаны разрешить мне вылет после ремонта.

— Полторы тысячи, — напомнил лизоблюд.

— Корыто, — еще раз, как маленькому, повторила начпорта.

— Я все исправлю, — храбро пообещал Ард. — Мне и нужно-то немного удачи, и всё наладится. Можете взять в уплату долга мою квартиру, и давайте обменяем остатки страховых выплат на топливо… Я знаю, где найти груз, мне заплатят, и тогда…

— Вы собираетесь ЛЕТАТЬ на этом корыте? — возмутилась начпорта. — Чтобы меня обвинили в вашей смерти? Я арестовываю ваш корабль.

Ард промолчал.

— Хорошо, — нашел он силы для ответа. — Я только поднимусь в кабину, возьму личные вещи.

Оказавшись за штурвалом, Ард достал из-под пилотного кресла бутылку с зеленым содержимым.

— Мне всего-то и нужно, что чуть-чуть удачи, — прошептал он, делая первый глоток. — А еще лучше груз и попутчик, желающий перевернуть мир вверх тормашками.

Наследственность

Доктор Г. Дюрона оставил флайер у входа в Имперский Госпиталь и вошел в холл.

— Доктор! — атаковали его коллеги. — Вас ждут в лаборатории химзащиты! Команда скаутов отравилась в полном составе — они не поверили учителю, что использовать древние химические гранаты опасно…

— Проверьте, не раскрутились ли их хромосомы. Я бы посоветовал проверить и мозг пациентов, но, боюсь, обнаружить его будет затруднительно.

— Доктор Дюрона! Посмотрите медкарту! Пациент задыхается, у него падает гемоглобин, нарушено возобновление остеоцитов…

— Наследственность, — Дюроне достаточно было лишь скользнуть взглядом по комму. — Синдром ФорДубинского-Торо. Известите семью, что их папочка — мутант… и на всякий случай пошлите им бригаду скорой психологической помощи. И двум его любовницам тоже!

— Доктор! В экстренной хирургии — тяжелый пациент! Он стрелял в шефа Аллегре, СБ голову нам оторвет, если мы его не спасем для допроса!

Дюрона заторопился, на ходу отдавая распоряжения:

— Синтезируйте ему новую селезенку… а лучше четыре — через несколько часов нам все равно доставят родственников этого терпилы, которые явно не догадаются сбежать с Барраяра! Быстрей, быстрей…

Водоворот событий, пациентов и диагнозов…

Только вечером доктор Грег Дюрона смог остаться в блаженном одиночестве. Он наполнил стакан виски и подвел итог прожитому дню:

— Не понимаю, почему все баррярцы повернуты на наследственности? Вселенную создала изменчивость…

Письмо

Придорожные кусты шевельнулись, и Старый Клийви напрягся. Не из-за того, что испугался — сработала сложившаяся полвека назад привычка. Он переложил поводья в левую руку…

На дорогу выскочила серая кошка с мышью в пасти.

Значит, деревня совсем близко.

Почуявшая дом Пегая прибавила шагу.

В этой деревушке когда-то стоял штаб графа Петера. «А над той горушкой мы сбили флайер цетского полковника; а вон и перевал, через который наш отряд гнали цеты, пять человек положили, пока мы ушли под землю…» Кли знал в этих горах каждый камень, каждую елку, каждую кошку… Но молодость прошла. Остались только горы… и имперская почта, согласная дать работу ветерану.

На тропинке, ведущей к деревеньке, курил Рыжий Курт. «Не иначе, что-то случилось, раз Курт сам лично пришкондыбал на своей деревяшке,» — подумал Кли и достал из почтового мешка стопку писем и аудиодисков. О плохих новостях он не спрашивал — Курт сам расскажет.

— Граф Петер будет ждать тебя на развилке у Сухой Сосны, — буркнул Рыжий. Затянулся табачком и снизошел до объяснений: — По радио врут, что младший лорд предал императора, столицу занимают войска Фордариана… Ну а граф Петер желает поговорить с тобой.

— Ясно, — кивнул Кли. — Ну, я поехал.

«Мы еще повоюем,» — потрепал он Пегую по загривку.

Подземелье

Он выстрелил в появившегося в конце коридора человека раньше, чем смог его рассмотреть. Собственно, на что смотреть — инфравизор показывал только размытые красные пятна, лиц не разберешь…

Здесь только чернота подземелья и красные пятна идущих по его следам врагов.

— Направо, — сказала Лили, когда они подошли к развилке.

— Уверена? — переспросил Джориш, но скорее для порядка, чем по-настоящему сомневаясь в способностях девушки.

Лили кивнула.

Джориш выпустил назад заряд плазмы, превратив пройденный отрезок пути в филиал ада, выстрелил из-за угла и, дождавшись, когда стихнут вопли умирающих, вышел сам и разрешил Лили подойти ближе. Пока девушка «колдовала», взламывая код замка, он снял с убитых оружие — нейробластеры и мощный парализатор. Отбросил разряженный плазматрон.

С этим арсеналом надо как-то добраться до поверхности планеты. Там Ри не сможет использовать генмодифицированных чудищ, да и прочие изыски…

С потолка с бульканьем упала тяжелая капля. Джориш инстинктивно отпрянул.

— Я же сказала тебе — мне удалось взять с собой опытные образцы, — отреагировала Лили. — Химического оружия у Ри нет, иначе бы вместо нас здесь плавали разноцветные медузы.

— Поторопись, — ответил Джориш.

На споры и размышления нет времени. Осталось только надеяться, что он не промахнулся, заключая Сделку.

— Есть! — сказала Лили.

Перед ними открылся путь наверх. К новой жизни.

Талант

Гем-лорд Йенаро шел по Райскому Саду, и огромная толпа расступалась перед ним.

— Он гений! — экстатически взвизгивали за его спиной.

— Талант, несомненный талант!

— О, какое мастерство! Какой восторг!

Он шел в облаке чарующих ароматов, и обычные гем-лорды и гем-леди оставались позади, захлебываясь завистью.

Впереди открылся вид на изумрудную лужайку, где Йенаро ожидали полдюжины аут-леди и сам Император.

Аромат, окутывающий Йенаро, стал сильнее. Оставшиеся позади завистники и конкуренты попадали в обморок, а он шел вперед, каждым шагом утверждая свое приобретенное величие.

Он талант. Он гений ароматов! Даже Императрица оценила созданные им духи!

Йенаро посмотрел на ряд иноземных послов, склонившихся перед ним в глубоком поклоне.

Бетанцы плакали. Даже барраярцы — дикие, отвратительные варвары-барраярцы — пожирали голодными взорами нового героя, Призванного Небесными Яслями.

Йенаро прошел мимо леди Миа Форобио, и ему послышалось, что она хихикнула.

Он остановился и прожег суровым взглядом смешливую даму.

— Вам не нравится созданный мной аромат?!

— Аромат хорош, — признала леди Форобио. — Я не пойму, почему вы голый…

Тут Йенаро посмотрел на себя… Все остальные тоже посмотрели на него.

И начали смеяться.

Гем-лорд Йенаро проснулся в холодном поту. Отбросил пустую бутылку из-под бренди. До воплощения мечты оставалось еще очень долго.

Но как смотрели на него эти варвары…

Форма

Форма и содержание. Внешнее и внутреннее.

Вечный вопрос, что важнее?

Аут Риин в задумчивости прошлась по мастерской.

Мимо экранов работающих коммов, на которых крутились разноцветные молекулы ДНК. Мимо стены с живой мозаикой. И обратно.

Форма или содержание?

Модель, над которой работала аут Риин, стояла в центре кабинета, на небольшом пьедестале. Маленький сгорбленный человечек, голова непропорционально большая, жесткие черты лица, холодный взгляд серых глаз. Тело покрыто сетью заживших шрамов — более запутанной, чем схема п-в-тоннелей.

— Форма, прямо скажем, не очень, — пробормотала Риин. Уродство человечка оскорбляло ее, но с приказом Леди-Небожительницы не поспоришь.

— Попробуем подобрать этой форме соответствующее содержание, — пробормотала Риин и ввела длинную цепочку команд.

Человечек изменился. Взгляд стал похотливым, рот изогнулся в садистской усмешке, кулаки сжались, будто голопроекция изготовилась к отчаянной драке…

— Фу, — поморщилась Риин. Отменив предыдущие команды, она запустила другую программу, и теперь внешность голопроекции изменилась в соответствии с содержанием генетического кода.

— О-ооо, — протянула аут, рассматривая получившийся результат.

Почти шесть футов ростом, широкие плечи, мощные бедра, уверенная осанка. Черты лица крупные, им недостает особого изящества, но сколько силы излучает этот серый взгляд…

— Пусть остается диспропорция, — скрепя сердце, решила Риин. — А то Звездным Яслям придет в голову устроить Цетаганде Период Изоляции…

Гнев

— Граф Формюир?

Женщина, появившаяся на экране комма, была прекрасна. И рассержена. И от гнева еще прекраснее.

— Он самый. К вашим услугам, миледи.

— Госпожа Мо, — коротко представилась она. — Три года назад мы с мужем воспользовались услугами Центра Репродукции вашего округа…

В голове графа сработал сигнал тревоги.

— Кажется, у нас проблемы со связью…

— Теперь я узнала, что вы воспользовались моими яйцеклетками, и хочу…

— Вас плохо слышно! — запаниковал Формюир и вырубил комм.

Введя режим чрезвычайной экономии, граф сейчас больше всего сожалел об отсутствии секретаря, на которого можно свалить неприятный разговор.

— Хочу видеть свою дочь, — прибор сам собой включился, и на экране сияло праведным гневом лицо блондинки. — Не пытайтесь выключить прибор…

Формюир вырвал из комма блок питания, но это действительно не помогло.

— Итак, я требую встречи с моей дочерью.

— Вы не можете ничего требовать!

Над головой Формюира с треском взорвалась люстра. Придя в себя, граф попытался выбежать из кабинета — но сенсорный замок не поддался.

— Я уже сказала, что мой муж специалист по техническим диверсиям и мне стоит огромного труда удерживать его вдали от вашей шеи? Итак, продолжим разговор. Когда я увижу свою дочь?

О, черт. Как будто мало ему хлопот с приданным…

Свет

Полковник Ольшанский еще раз просмотрел подготовленный для Шефа Аллегре аналитический отчет. Политическое и экономическое состояние солнечной системы Кob18L200, открытой всего пятнадцать лет назад.

Полезных ископаемых мало, редкоземельных металлов ноль, сельскохозяйственной продукции пока нет, население занято проблемами терраформирования… Единственная статья экспорта — изделия народного промысла. Да еще население, которому надоело сражаться с пустынной отдаленной планетой, и которое в массовом порядке возвращается на более обжитые системы.

Еще раз перепроверив данные геологоразведки и астрокартографов — по ним выходило, что ресурсы Кob18L200 меньше, чем ресурсы Аслунда и пресловутого Афона, не то, что Барраяра, — аналитик нахмурился.

Потому как на другой стороне экрана сияла информация: каждый год количество полетов к Кob18L200 возрастает на треть. Что же так привлекает звездолетчиков к этой забытой и богом, и чертом системе?

Может быть, это какая-то хитрая уловка цетагандийцев?

Пилот Дж. Смит еще раз проверил координаты. Кob18L200, как и было указано. Он нажал на рычаги, посылая корабль к пространственной дыре, и почувствовал…

Мозг вспыхнул нейронной бурей. Сияние, импульс, волна, горячий — воспламеняющий! — удар по каждому синапсу, каждому нервному окончанию. Время растянулось до бесконечности, и Смит почувствовал, как его корабль — электронные цепи — нервы — мозг — ВСЁ превращается в ослепительно белый свет.

Какой прыжок… какой удивительный прыжок!!!

А эти дураки еще и платят им за работу…

Прогресс

— Я буду жаловаться! — заверещал коротышка. — Вы не смеете меня похищать! Средь бела дня! Посреди купола Серифоза! Меня, Лессимо Тиберия Гладиуса! Комаррианца со стажем! С видом на жительство, гастритом и разрешением на торговлю!

— Слушай, ты, — наклонился к Гладиусу один из похитивших его громил. — Язва с бумажником. К тебе есть вопросы.

— Какие вопросы?! — еще громче запричитал коротышка. — Вы не смеете… вы не можете…

Второй громила поднес к носу коммарианца электрошокер и с наслаждением выпустил синий плюющийся разряд.

Многорукая обезьянка, неотлучно сопровождавшая Лессимо Тиберия последние годы, уподобилась Шиве, разрушившему мир и убоявшемуся содеянного: собрав ладошки на голове, мутантик задрожал в углу.

— Говори, зачем тебе потребовалось шпионить за нашим шефом?

— Я не шпионил! Я изучал его экономическую состоятельность, чтобы предложить замечательную сделку! Хотите, я и вам предложу…

Но громилы не хотели сделок. Им хотелось сделать с Гладиусом нечто ужасное. Они нахмурились и приготовились бить его — больно, и возможно, ногами.

— А вот нам кажется, что ты шпион.

— Нет! Я не шпион!

В руке второго громилы блеснул пневмошприц с чем-то ядовитым.

— Хотя да, я шпион, раз вы так настаиваете, — тут же признал Лессимо.

— Прогресс, — хмыкнул первый браток. — А теперь говори, в чью пользу шпионишь?

10-слов-бонус

Люминофор закрепили на сталактите, и он озарял подземелье призрачным зеленоватым светом.

Писарь аккуратно вбивал слова, которые диктовали ему собравшиеся партизаны:

— А еще: Ты, Ампыратор, собака и мудак…

— Мутант, — поправил кто-то ученый, в форме центурий-лейтенанта, адаптированной к условиям сражающейся Дендарии.

— Ага, — согласились партизаны: — Мутант, и наследственность у тебя собачья, даром, что без шерсти, а всё равно воняет. Брось прятаться, приезжай к нам, устроим мы тебе отпуск по полной программе.

— Боеголовку засунем, — гневно предложил кто-то из задних рядов, — запал подпалим, вот ужо отдохнешь…

— Ак-ти-ви-ру-ем, — поправил умный партизан. — Лучше: «Убедитесь сами, какой прогресс принесли ваши подданные на Барраяр».

Предложение встретили общим хохотом. Умнику тут же передали бутылку медовухи и хлопнули по плечу — молодец, что не прячешь талант в землю! Так его, так его!

Писарь продолжил составление письма дендарийских партизан цетагандийскому императору, хихикая и едва удерживая в трясущихся— не от медовухи, от азарта! — руках переносной комм.

Петер Форкосиган прошел мимо собравшихся друзей.

Черт бы побрал этого Форпатрила. Лучше бы Ксав прислал вместо него лазерных пушек или геликоптеров…

— А от вас что добавить, Форкосиган?

— Форпатрил, — «Вы идиот!» хотел объявить «писарю» молодой генерал. Но тут его осенила идея: — Пишите вот что…