Никто не поверит (гет)

Когда я проснулся, шёл дождь. Мягкий шелест капель об асфальт навевал умиротворение и спокойствие, но что-то внутри меня противилось расслаблению и настойчиво намекало, что не всё в порядке в Датском королевстве.

Не спеша открывать глаза, я прислушался к внутреннему голосу и замер, потрясённый пустотой среди мыслей о вчерашнем дне. Я не помнил ничего!

Резко сев на кровати, отчего немного закружилась голова, я понял, что не помню этого места и того, как сюда попал… и даже кто я такой, тоже не помню.

Паника накрыла меня тяжёлой волной, но холодный голос здравого смысла заставил взять себя в руки и проанализировать происходящее. Что бы ни случилось, я жив, судя по ощущениям тела — здоров, да и аккуратно прибранная комната с чистым бельём на кровати намекала, что здесь есть, кому обо мне позаботиться.

Словно в ответ на мои мысли дверь распахнулась, и вошла женщина лет тридцати пяти с довольно заурядной внешностью. Секунду она смотрела на меня с удивлением, а потом широко улыбнулась.

— О, Джон, наконец-то ты пришёл в себя! Мы так волновались!

Отлично, теперь я знаю, как меня зовут.

— Ты знаешь, что случилось?

— Нет, — сказал я, покачав головой, не узнавая собственный голос в том карканье, что вырвалось из горла.

— Ох, Джон, ты меня так напугал! — воскликнула она и попыталась меня обнять. — Что такое? — неподдельно удивилась она, когда я шарахнулся в сторону.

— Кто вы?

Ну вот я и озвучил главную проблему сегодняшнего утра.

— Что?!

— Кто вы, кто я, что вообще происходит? Простите, мэм, но, кажется, у меня амнезия.

Она молчала, а в уголках её глаз собирались слёзы. Почему меня совершенно не трогает её горе? Я настолько бесчувственный, или, может быть, дело в том, что её эмоции кажутся мне игрой?

— Мэри, миссис Хадсон передала вам суп.

— Шерлок! Скорее иди сюда! — стремительно отстранившись от меня при звуках голоса неизвестного мне Шерлока, она бросилась к двери. — Джон очнулся, но ничего не помнит!

Минуту спустя в комнате появилось новое действующее лицо. Высокий брюнет в тёмном пальто молча остановился рядом с кроватью, на которой я продолжал сидеть, и принялся сверлить меня взглядом.

— Мне неприятно ваше внимание, сэр.

— С каких это пор ты зовёшь меня «сэр»?

— С утра, сэр, — я начал злиться и не видел необходимости это скрывать.

— Он и вправду ничего не помнит? — обратился он к Мэри так, словно меня здесь и не было. — Что же могло с ним случиться?

— Ох, Шерлок, я не знаю. Доктор Френсон не обнаружил никаких травм. Ума ни приложу, откуда взялась амнезия.

— Джон, а ты не разыгрываешь нас?

Отвечать я посчитал ниже своего достоинства и гордо отвернулся.

— Ну да, это не в твоём стиле… — негромко заметил Шерлок. — Что ж, дорогой доктор Ватсон, поправляйтесь. Я загляну позже. Мэри, можно тебя на пару слов?

Они покинули комнату, однако дверь осталась приоткрыта, и я слышал разговор. Естественно, обсуждали они меня. Посетовали на потерю памяти, высказали несколько предположений относительно причин амнезии…

— Я поспрашиваю в округе, — подытожил Шерлок, — кто-то же должен был видеть, что произошло.

* * *

Весь день я провёл в постели. Вставать не хотелось, да и незачем было. Мэри заглядывала каждый час, спрашивала, не нужно ли мне чего, но своё общество не навязывала.

От попыток восстановить в памяти события прошлого быстро разболелась голова. Вскоре стало очевидно, что я прекрасно помню детство, юность, службу, всё, вплоть до 2010 года, когда демобилизовался. Спрашивать что-то у Мэри мне почему-то не хотелось. Во время обеда я смог заметить, что кольцо на безымянном пальце её правой руки в точности такое же, как у меня, так что выходило, что она не просто случайный человек в моей жизни, а жена. И, судя по полоске незагорелой кожи под кольцом, — давно.

— Джон, ты не расстраивайся. Сам ведь знаешь, амнезия иногда проходит сама собой. Если не вспоминается — пусть.

Почему-то её слова не утешали, а злили. Легко сказать «не расстраивайся», а что мне ещё делать, когда память, словно чистый лист?

Рассуждая непредвзято, Мэри вела себя правильно: не требовала вспомнить всё, не кудахтала над больным, была терпелива и доброжелательна. Но я не верил ей. Всепрощающий взгляд серых глаз казался неискренним, в глубине зрачков я видел тень высокомерного злорадства…

Каждый раз после её визита перед глазами вставали совершенно неправдоподобные картины. Какие-то люди в тёмных плащах, разноцветные сполохи, как на лазерном шоу и… Гарри Поттер. Когда его лицо впервые всплыло в памяти, мне на секунду показалось, что я сошёл с ума: ну какой Гарри Поттер мог встретиться мне тем вечером? Но чем больше я думал, тем сильнее убеждался, что это действительно был он. Не актёр, сыгравший роль, а сам книжный герой.

Если принять это за обоснование, то становились вполне объяснимыми и плащи, и лазерные лучи, и даже латинские выкрики. Но поверить в такое мне, убеждённому материалисту?.. Наверное, доктор Френсон пропустил след удара по голове — других гипотез не было.

* * *

Первые сутки я не покидал свою комнату, позволяя Мэри носить подносы с едой, но на следующий день спустился к завтраку. Она суетилась, расставляя приборы, подкладывала мне в тарелку кусочки поаппетитнее, понимающе улыбалась, но в каждом жесте мне мерещилась фальшь. Сославшись на головную боль, я поспешил вернуться в уединение своей спальни. До самого вечера я пролежал в постели, укрываясь одеялом с головой, когда слышал шаги под дверью. В моей голове постепенно формировался план.

Спала Мэри в гостевой спальне, чтобы не беспокоить больного, так что мне не составило труда незаметно выбраться из дома. Поздняя осень в этом году выдалась на удивление тёплой. Дождь прекратился пару часов назад, и чистый асфальт блестел в свете фонарей. Я бездумно шёл вперёд, позволяя ногам самостоятельно выбирать путь, и не ошибся — я оказался на том самом перекрёстке, где полиция, по словам Мэри, обнаружила моё бессознательное тело.

Вот то здание казалось очень знакомым… В голове что-то щёлкнуло, и воспоминания нахлынули на меня не волной, а цунами, сметая спокойствие, надежду на благополучный исход и веру в людей.

Захлёбываясь под потоком информации, я стал вычленять основное. Итак, я Джон Хэмиш Ватсон, доктор медицины, капитан Нортумберлендской дивизии⁽¹⁾. Два года назад я женился на женщине моей мечты — Мэри Морстен, которая оказалась совершенно не той, за кого себя выдавала. Она лгала с первой встречи, пыталась убить Шерлока… Но я простил её и решил сохранить семью…

А две недели назад обнаружилось, что моя жена продолжает лгать. Разговоры в ванной комнате при включённой воде, ночные исчезновения… Я не хотел верить в худшее, потому ничего ей не сказал и решил понаблюдать… Той ночью — три дня назад — Мэри дождалась, когда я усну, и снова куда-то засобиралась. По армейской привычке я оделся за минуту и последовал за ней.

Мэри шла довольно быстро; звонкий цокот каблуков по тротуару было слышно прекрасно, и, несмотря на туман, я не боялся отстать. Почти не встречая на своём пути припозднившихся прохожих, мы дошли до этого самого перекрёстка. На входе в трёхэтажный дом висело объявление, что здание находится на реконструкции, но Мэри это не смутило — она смело шагнула через порог.

— Бедный, глупый Джон, — приветствовала она меня, когда я крадучись сунулся следом, — что, не утерпел, не смог не сунуть свой длинный нос в чужие дела?

Вздрогнув, когда она неслышно приблизилась, я резко обернулся. Керамогранитный пол покрывал толстый слой пыли, так что даже на каблуках она умудрялась передвигаться почти бесшумно. Отступив на шаг назад, подсознательно не пуская её в личное пространство, я, конечно, смутился, что оказался пойман на слежке, но, в конце концов, в этой ситуации не я должен был оправдываться.

— Ты снова лгала мне, — устало констатировал я и уставился на неё в ожидании ответа.

— Глупец! — фыркнула Мэри. — Ты же ничего не понимаешь! Но это даже хорошо, что ты здесь. Я смогу завершить ритуал и вернуть Господина.

Я смотрел на женщину, два года бывшую моей женой, и не узнавал её. У Мэри никогда не было такого экзальтированного выражения лица. Её голос никогда не звучал так визгливо, да и интонации были какими-то чужими. А уж услышать из её уст слово «господин»!

— Петрификус Тоталус! — выкрикнула Мэри, направив на меня что-то, подозрительно напоминающее деревянный прутик. Я хотел рассмеяться, но тело перестало слушаться. А секунду спустя я плашмя рухнул на пыльный пол. — Ты не представляешь, как давно я хотела сделать нечто подобное.

И вот тогда-то мне и стало страшно. Не из-за того, что тело не слушалось, а бывшая профессиональная убийца призналась в желании навредить мне, а потому, что я совершенно ничего не понимал.

— Бедненький Джон совсем запутался? — кривлялась Мэри… а Мэри ли? — Не бойся, скоро ты всё узнаешь… Не уверена, что тебе понравится, но… Кому интересно твоё мнение?

Я силился пошевелиться, ответить, но всё было тщетно. Единственное, что я сейчас мог, так это сверкать глазами от ярости. Впрочем, Мэри это не только не впечатлило, она, кажется, вообще не заметила. Некоторое время я лежал на холодном грязном полу, прикидывая, что скажу, когда выдастся такая возможность, потом пытался понять, как ей удалось меня парализовать — укола я не почувствовал, а нервнопаралитический газ задел бы и её тоже…

Спустя час, показавшийся мне вечностью, Мэри вернулась. Я не видел, что она делала, пока ходила вокруг меня, но эта её деловитость пугала.

— Ну что, Джон, ты готов принять участие в событии мирового значения? Мерлин, я так долго ждала нужного положения звёзд! Ты так забавно вращаешь глазами, — хихикнула она, но быстро посерьёзнела. — Пока мы ждём, хочешь, расскажу тебе сказку? Впрочем, о чём это я, конечно же, хочешь. Ты же любопытный — иначе не стал бы работать с Шерлоком. Пожалуй, начать следует с того, что я не Мэри Морстен, а Беллатриса Блэк. Что, знакомое имя? Тоже смотрел «Гарри Поттера»? А представь наше удивление! Кому скажи — не поверят: детская сказка снята на основе реальных событий!

Мэри… То есть не Мэри, а Беллатриса на некоторое время замолчала, видимо, погрузившись в воспоминания, а продолжила сухим безэмоциональным голосом.

— После победы проклятого мальчишки мне пришлось скрываться в мире магглов. Я почти ничего не знала о вашем мире, я презирала вас, считала животными, но выхода не было — я была обязана выжить. За мою голову была назначена огромная награда, я боялась показываться на улице и пряталась в таких местах, где нищий бродяга из Лютного побрезговал бы справлять нужду. Ты не представляешь, Джон, как тяжело мне было, но я справилась! Ради моего Господина я смогла выдержать все испытания! Скрываясь от авроров и полиции, я не сразу решилась приблизиться к тайнику с последним — единственным уцелевшим — крестражем. Я так боялась, что меня поймают до того, как мой Лорд возродится… Расчёты показывали, что ждать придётся долго, очень долго, и тогда я поняла, что мне нужна новая личность. Маггловская. Шли годы, я осторожно собирала необходимые для ритуала ингредиенты, искала подходящие помещения, подбирала жертв — не сомневайся, я давно готова. Да, я научилась быть магглой, завела друзей, даже замуж вышла! — на её губах появилась горькая улыбка, а мне стало обидно. — Но ни на мгновение не забывала, кто я и ради чего живу. Никому и в голову бы не пришло, что скромная медсестра Мэри Морстен — та самая разыскиваемая «сумасшедшая Белла».

Она пропала из поля зрения на несколько минут, а когда появилась, в руках у неё был хлыст.

— Не обижайся, Джон, дело не в тебе, но мне требуются ритуальные пытки.

То, с какой обыденностью Мэри это произнесла… У меня глаза на лоб полезли!

Признаться откровенно, до самого конца я не верил, что она ударит меня. Она была абсолютно права: никому и в голову не могло прийти, что улыбчивая, доброжелательная Мэри Морстен может пытать человека.

Первый удар вышиб из меня дух; от осознания ужаса происходящего я даже не кричал — в тот момент я не понимал, что это и невозможно. Второй, третий… Удары следовали один за другим, а Мэри размеренно размахивалась и снова опускала хлыст, попадая то по груди, то по животу, а то и по лицу. Такой боли я не испытывал ни разу в жизни, а ведь я прошёл войну, меня даже ранили в Афганистане.

Пожалуй, я благодарен за паралич — он помог сохранить человеческое достоинство: ни орать, ни молить о пощаде я не мог.

Не знаю, сколько длилась экзекуция, в себя я пришёл от льющейся на голову воды.

— Стойкий оловянный солдатик. Ты молодец, Джон, я и не рассчитывала, что получу столько жизненной энергии за раз. Сегодня мне никто не сможет помешать!

Наверное, из-за болевого шока я перестал искать способ выбраться; больше не думал о телефоне, что лежит в моём кармане, и том, что стоит лишь сбросить непонятное оцепенение, как я смогу связаться с Шерлоком, а лучше сразу с Лестрейдом. В гораздо большей степени меня сейчас занимали довольно глубокие носогубные складки на лице моей жены — я не понимал, почему не замечал этих морщин раньше. Или небольшая родинка над правой бровью — я готов был поклясться, что её не было ещё вчера. Мне казалось невероятно важным найти различия между моей Мэри и этой женщиной, Беллатрисой Блэк. Словно это могло вернуть меня в спокойные дни семейного быта, когда я любил и был любим.

Не слушая, что она говорит, я всматривался в такое знакомое лицо, подмечая малейшие детали — ведь это было намного важнее, это могло вернуть мою Мэри…

— Джон! Джон, очнись!

Хлёсткая пощёчина прервала транс; взгляд сфокусировался.

— Вот, выпей.

Она что-то влила мне в рот, помассировала горло, помогая проглотить отвратительное питьё…

— Ну как? Фините.

— Лучше, — машинально ответил я и только после этого понял, что могу шевелиться. — Что это за препарат?

Она рассмеялась.

— В тебе проснулся профессионал? Восстанавливающее зелье, если тебе интересно, но его состав таков, что лучше не знать, — Мэри сделала паузу, насмешливо наблюдая, как я осмысливаю информацию, и спросила: — Тебе непонятно, зачем я напоила тебя зельем? Всё просто. Мне, конечно, нравится пытать магглов, но эта забава быстро приедается. Сейчас мне нужна была твоя боль для подготовки к ритуалу. Это помогает сконцентрировать… — поймав мой недоумённый взгляд, она замолчала на середине фразы и махнула рукой. — Не забивай голову, всё равно не поймёшь, суть в том, что жертва должна быть здорова. Да, и, Джон… Не пытайся бежать или нападать на меня. Ты никуда не денешься, а я могу и разозлиться ненароком.

Её возможности я прекрасно помнил ещё по делу Магнуссена, поэтому не стал провоцировать сумасшедшую и затаился. Прислушиваясь к сигналам тела, я наблюдал за тем, как она вычерчивает нечто невообразимое на полу субстанцией, подозрительно напоминающей кровь. Паралич прошёл, но теперь я не мог пошевелиться по другой причине: пресловутый шок обездвижил меня не менее надежно, чем — не верю, что говорю это — заклинание.

Я потерял ощущение времени, поэтому, когда Мэри закончила свои манипуляции и подошла, не мог сказать, прошёл ли час или три. Больше не размениваясь на улыбки, собранная и серьёзная женщина снова направила на меня деревяшку (волшебную палочку!) и строго сообщила:

— Пора.

Вот тут-то инстинкт самосохранения и дал о себе знать. Не отдавая отчёта в собственных действиях, я вскочил на ноги и, даже не пытаясь атаковать, бросился к выходу.

— Ну и куда ты собрался? — ничуть не удивившись моему порыву, хмыкнула Мэри. — Тебя это не спасёт…

Дверь была всего в паре ярдов. Сосредоточенный только на том, чтобы выбраться из этой ловушки, я не обратил внимания ни на серию странных хлопков, прозвучавших на улице, ни на внезапную паузу в словах Мэри. Зато мимо неё это событие не прошло.

— Мерлинова срань! — весьма эмоционально выругалась она, после чего направила палочку на рисунок на полу. — Бомбарда! Прости, Джон, Петрификус Тоталус!

Я рванул к двери, уже понимая, что это мой последний шанс остаться в живых, но профессиональные убийцы не промахиваются, и совершенно неважно, что за оружие они держат в руках в тот момент. Меня снова парализовало. Уже падая, я успел заметить, как Мэри крутанулась вокруг своей оси, исчезая, и звук схлопнувшегося воздуха на том месте, где она стояла мгновение назад, потонул в грохоте выламываемой двери.

Что было дальше, я мог только слышать.

— Он снова сбежал! — со злостью вскричал молодой голос. — Столько трудов, а мы снова его упустили!

— Спокойнее, Стефан. Мы обязательно поймаем этого урода, — второй голос явно принадлежал мужчине постарше. — Главное, нам удалось предотвратить ритуал Тёмной магии и снова сорвать его планы.

— Сэр, здесь какой-то маггл.

— Он жив? — без особого интереса уточнил тот, что постарше.

— Ага. Что с ним делать?

— Стефан, ты уже столько времени работаешь в Аврорате, но по-прежнему спрашиваешь очевидные вещи. Сотри память и выбрось на улицу. Магглы сами разберутся. Не хватало ещё и о таких мелочах беспокоиться.

— Простите, мистер Поттер, — пристыженно пробормотал Стефан, садясь на корточки рядом со мной. — Повезло тебе, маггл, жив остался.

Моё тело взмыло в воздух, опровергая все законы физики и логики, и за секунду до того, как сознание окутала темнота, я увидел мужчину, которого Стефан назвал мистером Поттером.

Будь я проклят, если это был не повзрослевший герой всем известных книг о Мальчике-Который-Выжил!

* * *

Снова начался дождь. Я не замечал, как пальто пропитывается влагой, как по лицу стекают капли, а ноги мёрзнут. Я вспомнил всё, что происходило в тот день. Как бы невероятно это ни было, я уверен, что всё это не привиделось мне в горячечном бреду. Я знаю, что видел!

Но… Мне же никто не поверит! Чёрт, да расскажи мне кто-нибудь нечто подобное — диагноз поставил бы ещё на середине монолога.

Но промолчать?.. Позволить Мэри безнаказанно выбрать другую жертву? Я так не могу — воспитан иначе. Как я могу остаться в стороне, в конце концов, я давал клятву помогать людям!

Вот только любая попытка обратиться за помощью, обернётся для меня в лучшем случае палатой с мягкими стенами, а в худшем — Мэри успеет заткнуть мне рот раньше.

Почему она вела себя так, словно ничего не произошло? Считает, что Гарри Поттер стёр мне память? Или всё-таки моя Мэри не та психопатка?.. Что же мне делать? Мне никто не поверит…

— Ты вспомнил, Джон, — знакомый голос прозвучал прямо за спиной, так что я подпрыгнул от неожиданности. Она не спрашивала, а утверждала. — И как ты хочешь поступить?

— Мне никто не поверит, — горько покачал я головой.

— Верно. Тебе никто не поверит.

Мы стояли друг напротив друга и не отрываясь смотрели в глаза. Холодные серые глаза обещали быструю смерть. Остановить её я не в силах, так какой смысл бороться с ветряными мельницами?

— Мне никто не поверит, — повторил я. — Пойдём домой, Мэри.

1) Все врачи относятся к РАМС: их распределяют по различным частям, но они не принадлежат к ним. К тому же Нортумберлендской дивизии больше не существует. В 1968 году она слилась с двумя другими дивизиями, они получили название Королевского фузилёрного полка (Royal Regiment of Fusiliers). В угоду канону сохраним искажение фактов.

Вернуться к тексту