Традиционная медицина (джен)

Когда корабль тряхнуло очередным ионным штормом, вполне сравнимым с семибалльным землетрясением по шкале Рихтера, это было ещё полбеды.

Когда не успели они разобраться, скольких переломов и побитых приборов им стоил шторм, на «Энтерпрайз» полетела система терморегуляции, это уже было близко к трагедии.

— Нет, Джим, жаропонижающее тебе не поможет, даже если я вколю лошадиную дозу, — Маккой промокнул полотенцем лоб и бросил намётанный взгляд на термометр. — Все вопросы к Скотти. Можешь пойти у него над душой постоять.

— В этой парилке свариться проще, чем дойти до инженерного, — пробормотал Кирк, обмахиваясь планшетом. — Боунз, как так получается, что ты можешь сложить мои внутренности из кусочков, как паззл, но не можешь найти лекарства от такой тривиальной проблемы, как жара?..

— Как сказал бы наш зеленокровый старпом, нерационально распылять силы передовой медицины на те проблемы, которые могут быть легко решены без её участия, — хмыкнул Маккой, обтирая лоб уже успевшим высохнуть полотенцем. — Но как главный корабельный психолог, считаю своим долгом напомнить, что лучший способ справиться с неудобствами, которые от тебя не зависят — отвлечься на что-нибудь приятное.

— Посмотреть, как другие работают в поте лица? — Кирк усмехнулся. — Это поэтому ты всё время торчишь на мостике?

— Джим, — Маккой помял полотенце, надеясь выдавить из него хоть каплю воды, — есть такая поговорка: «Не дразни своего лечащего врача» — знаешь?

— Ты сам её только что придумал.

— Если и так, она не перестаёт быть правдой, — подозрительно понизил голос Маккой, тяжело поднявшись с места и потянувшись к репликатору.

— Ладно, Боунз, увидимся, — Кирк, превозмогая ноющие от жары мышцы, поспешил в коридор.

И тут же едва не повалился на пол, когда в него на полном ходу влетело нечто твёрдое.

Некто твёрдый.

С полным ведром в руках.

Спустя пол мгновения Кирка окатило чем-то белым и восхитительно холодным.

— Кэптин!..

— Чехов, — Кирк разогнулся и, оглядев залитые белой жижей брюки, мысленно похвалил себя за снятую форменную рубашку, — что это?

— Простите, кэптин! — запыхавшийся и взволнованный, Чехов поспешно отскочил, прижав к груди ведро, в котором что-то плескалось. — Это окрошка, сэр! Блюдо русской кухни, которое едят в жаркое время года, сэр!

— Окрошка? — Кирк с любопытством провёл пальцем по тонкому слою стекающей белой жидкости и слизнул капли.

На вкус это что-то было кисловатым и невероятно холодным.

— На кефире! — подтвердил Чехов. — Пришлось перенастроить репликатор, но это настоящий русский рецепт! Попробуйте, кэптин!

Кирк с разгоревшимся интересом потянулся за протянутой поварёшкой и зачерпнул супа, в котором плавали разноцветные кубики овощей и чего-то вкусно пахнущего.

— Если ты собираешься это есть, — из лазарета на шум незаметно выполз Маккой и теперь подозрительно проверял трикодером ведро, — то учти, что я не буду тебя лечить, если у тебя будет аллергия на несертифицированные кисломолочные продукты неизвестного происхождения!

— Это народное средство, доктор! — Чехов гордо выпрямился во весь свой рост, с выражением скрытого превосходства взирая на Маккоя снизу-вверх. — Может быть, ваша медицина и бессильна спасти человека от жары, но для русской народной кухни нет ничего невозможного!

Кирк, пользуясь тем, что Маккой был временно нейтрализован беседой о достоинствах нетрадиционной медицины, отхлебнул суп.

Воистину, окрошка была божественной амброзией для страдавших от терморегуляционного сбоя. Он блаженно прикрыл глаза.

— Энсин Чехов, объявляю вам торжественную благодарность за находчивость. Перенастройте все репликаторы на это ваше чудо русской кухни. Да, ещё: налейте мне куда-нибудь пару литров, ладно? Я на мостик: сделаю объявление по кораблю, — Кирк бодро зашагал к турболифту.

Было слышно, как позади жизнерадостный Чехов любовно расписывал русскую кухню:

— ...проверено десятью поколениями моей семьи, честное слово! И потом, доктор, вы же не можете позволить экипажу питаться неизвестной субстанцией и не попробовать её самому?..

* * *

Говорят, торпеда никогда не попадает в одно место дважды. А ещё говорят, что беда не приходит одна — это уже было из лексикона энсина Чехова, но на удивление хорошо подходило к ситуации.

Очередная гравитационная аномалия ухитрилась вывести из строя систему терморегуляции снова, и многие члены экипажа «Энтерпрайз» с тоской вспомнили о том времени, когда они изнывали от жары.

Маккой щедро плеснул в дымившийся кофе виски и протянул благодарно кивнувшему из-под груды одеял Джиму.

— Мос-стик инженер..., — тот поморщился и хлебнул кофе, — Скотти, как успехи?

— Делаю всё возможное, капитан! — раздался из динамика возмущённо-обречённый голос.

— Жду новостей, — Джим вздохнул и повернул голову через плечо, жалобно глядя на научную станцию:

— Спок, может, найдёшь какое-нибудь положение поближе к источнику тепла?

— Не рекомендовал бы, капитан, в нашем состоянии рискованно...

— Всё, хватит, — он махнул рукой и уткнулся носом в кружку.

Маккой, традиционно возведя глаза в потолок, разлил остатки виски и подошёл к посиневшему Чехову:

— Пока ты не вспомнил какое-нибудь волшебное средство русской кухни от мороза, вот традиционный рецепт потомственного хирурга из Джорджии.

— Спасибо, доктор, — Чехов как-то печально вздохнул. — К сожалению, для русского рецепта мне понадобится ректификационная колонна.

Маккой вздёрнул бровь.

— Ну, ни один русский не согласится на реплицированный алкоголь, доктор! — пояснил Чехов, коротко рассмеявшись. — А мистер Скотт занят, и... Единственный вариант — разграбить запасы медицинского спирта, а вы меня за это залечите до трясучки.

Маккой смерил Чехова оценивающим взглядом и аккуратно подцепил за локоть:

— Пошли, юный изобретатель. Так и быть, спирт спишем на медицинские расходы. Рассказывай, какой там у вас традиционный русский рецепт?..

* * *

Капитан Джеймс Т. Кирк трагически закатил глаза. Доктор Леонард Маккой многозначительно хмыкнул.

— Боунз, у тебя же докторская степень по психологии, сделай что-нибудь!

— Джим, по всем законам психологии, это у меня должен быть кризис среднего возраста или тоска по дому, на худой конец. Но твоя хандра не поддаётся рациональному осмыслению. Чего, правда, стоило ещё ждать? — проворчал Маккой, методично перещёлкивая историю болезни.

— Мне скучно, грустно и тоскливо, — Джим вздохнул и вытянулся на пустой койке. — Вот уже месяц как ничего не происходит.

— Действительно, это необыкновенное достижение с твоей стороны, — заметил Маккой, пряча ухмылку.

— Боунз!.. Прояви хотя бы уважение к старшему по званию! Или хвалёный врачебный такт! — демонстративно оскорбился Джим.

— Не ты ли жаловался, что мои манеры как врача ни к чёрту не годятся?

— Я не собираюсь тебя больше поощрять, — буркнул Джим, складывая руки под голову. — Боунз! Я тебя как друга прошу.

— Иди к Чехову.

— Это ты меня так посылаешь?

— Это моя рекомендация как главного судового врача, — отозвался Маккой, оторвавшись от планшета. — Иди к Чехову, в его русских традициях наверняка найдётся что-нибудь и для твоей хандры. Это у них национальное, во всяком случае, если верить Чехову.

— Если что, — Джим резво спрыгнул на пол, — это ты меня к нему отправил.

Маккой скосил взгляд на удалявшийся силуэт капитан, покачал головой, отложил планшет и устало потёр переносицу. После чего вытащил из стола карту памяти с надписью «русская классическая литература».

— Что день грядущий мне готовит... — негромко пробормотал он, погружаясь в чтение.