Теория и практика полевой медицины (джен)

Адмиралу Маккою почти перевалило за сто сорок, хотя, как говорили, он всегда с негодованием поправлял, что всего за сто тридцать, индекс цитируемости его статей неприлично зашкаливал, а в каждом третьем билете по теории ксенофизиологии встречалось хоть какое-нибудь косвенное упоминание маккоевских разработок. Это было понятно, заслуживало уважения и всё такое: Маккой был из тех первопроходцев, которые немало приложили руку к исследованию альфа-квадранта. Но к чему Джулиан, пожалуй, не был готов, так это к фамилии Маккой в перечне преподавателей на замену. Встретиться с живой легендой, конечно, было заманчиво, но Джулиану всегда были ближе передовые технологии, а не история медицины.

Так или иначе, в назначенный час он стоял навытяжку у обозначенной аудитории. Их заслуженный лектор появился спустя минуту после звонка, по дороге переругиваясь с каким-то вулканцем из дипкорпуса.

— И не проси, с меня довольно этих ваших «последних рубежей», — разорялся Маккой, оживлённо двигая кустистыми, седыми до белизны бровями. — У меня внуки, правнуки, студенты и клумба с кактусами, пусть доблестная продвинутая молодёжь справляется с неизведанным как-нибудь без меня. Заходите, не стойте столбом, — замахал он рукой на кадетов, делавших вид, что их тут нет. — Спок, давай не сейчас. Завтра у нас семейный обед по-джорджиевски, и Джоанна обещала вегетарианское меню.

— Благодарю, доктор, — степенно ответствовал вулканец. — В таком случае рассчитываю услышать вашу резолюцию завтра.

Через проход было видно, как Маккой выразительно поморщился и влетел в аудиторию. С поразительной для его лет координацией, — отметил Джулиан на автомате.

Лекцию доктор Маккой читал эмоционально: практически живописал в лицах и то и дело забрасывал студентов вопросами, выцепляя их из-за столов пронзительным взглядом.

— Итак, у нас пациент с обширным спектром аллергических реакций на синтетические обезболивающие в стандартной аптечке; вам необходимо дать ему анестезию, иначе пациент скоропостижно скончается от болевого шока; ваши действия? — Маккой ткнул пальцем в Джулиана.

— Поместить пациента — можно частично — в криостазис, тогда он ничего не почувствует, — выдал он как по писаному, припоминая одну из статей в «Медикал Ньюз Уик». Маккой скептически хмыкнул.

«Консерватор, — утвердился в изначальном диагнозе Джулиан, — не признаёт современных технологий», — и приготовился встретить антинаучное упрямство грудой рациональных аргументов.

— Хорошо, а если у вас нет этого чудо-устройства? — вкрадчиво осведомился Маккой. Джулиан нахмурился. Что ж, хотите традиционную медицину…

— Крепкий алкоголь подойдёт. Градуса свыше сорока хватит, чтобы притупить чувствительность нервов, — он бы даже запечатлел этот миг собственного восхитительного нахальства: по мнению Джулиана, он заслуживал места в десятке оригинальных ответов года; жаль, что в Академии никто не вёл статистики.

Маккой приподнял брови, но на удивление промолчал и только уточнил по списку:

— Кадет Башир, верно? Что ж, с вами мы побеседуем на практикуме.

* * *

Джулиан был не из тех кадетов, кто прогуливает пары — и тем более не из тех, кого легко запугать. Практикум у Маккоя предвещал таинственную и устрашающую неизвестность, и Джулиан был готов ко всему: даже перечитал последнюю маккоевскую монографию.

На первый день практикума доктор Маккой приволок ящик, откуда извлёк с десяток белых мышей и раздал студентам.

— С утра в лаборатории какой-то умник напутал с кормом, так что эти грызуны набили себе брюхо гранулированными удобрениями. Если повезёт, вы успеете вытащить эти камешки до того, как их разъест желудочный сок. Начинайте.

На второй практикум он притащил студентам трибблов и предложил стерилизовать в полевых условиях. Потом, обругав технику владения скальпелем, выдал каждому по рыбине и разделочному ножу.

Джулиан ощущал себя немного маньяком из триллера, срезая кожу (и не повредить, конечно же) и вскрывая рёбра махиной длиной со всю ту рыбину и огромным лезвием. Да и комментарии доктора Маккоя («представьте, что перед вами пациент, у которого внутреннее кровоизлияние в брюшную полость, и вам необходимо пробраться подручными средствами через кишечник, не задев желез и неповреждённых тканей») неплохо накладывались на образ.

Эту зачётную работу с первого раза не сдал никто; Джулиан, впрочем, немного гордился, что был единственным сдавшим с третьей попытки: пожалуй, теперь он бы с закрытыми глазами и фугу разрезал, никого не отравив.

— В следующий раз мы будем проводить лоботомию раритетной бензопилой, помяните моё слово, — пошутил он, когда наконец завершился их рыбноразделочный практикум.

В следующий раз Маккой развёл их по индивидуальным занятиям. Джулиану досталась неизвестная форма жизни размером с большую собаку, с рогами, когтями и восемью сильными мохнатыми лапами.

— Судя по вашему взгляду, Башир, вам незнакомо это милейшее существо, на что, собственно, и был расчёт, — Маккой благодушно усмехнулся. — Как видите, это не просто пациент, но пациент, готовый разродиться потомством.

— Вы предлагаете мне принять у неё роды? — уточнил Джулиан на всякий случай.

— Использовав при этом минимум медицинского оборудования, — кивнул Маккой.

Джулиан Башир никогда не причислил бы себя к робкому десятку и храбро выудил несчастную самочку из клетки.

Ей потребовалось каких-то полсекунды, чтобы со всей дури вцепиться в него всеми восемью когтистыми лапами, наугад, не целясь.

Джулиан, не сдержавшись, взвыл и поспешно перехватил изо всех сил вырывающуюся самочку за шкирку. Это было той ещё задачкой: зверь не походил на пушинку, — но хотя бы многочисленные конечности взрезали воздух, а не его.

— Я бы рекомендовал обработать следы когтей, — заметил Маккой вскользь.

— Здоровье пациента — прежде всего, — Джулиан обхватил зверя поперёк живота второй рукой. Тот истошно завыл.

Двенадцать щенков (котят? Восьмилапиков?). Двенадцать, и каждый мало того, что с трудом пролезал сквозь длинный, обвисающий по краям розовато-кровавыми оборочками разрез — пришлось делать кесарево, и Джулиан подозревал, что, разумеется, Маккой выбрал эту самочку неспроста — так ещё и норовил оттяпать ему пару пальцев.

— Хорошо, что я не пошёл в ветеринарию, — пробормотал Джулиан, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба.

Маккой, каким-то чудом — не иначе, спасибо новаторским методам медицины — его услышал и сочувственно хмыкнул:

— Это не универсальное решение, Башир. Одна роженица едва не раскроила мне череп — хотя, к её чести, она не собиралась. Впрочем, наладить с ней контакт удалось только после пощёчины.

Джулиан с любопытством уставился на предавшегося воспоминаниям Маккоя. Тот пожевал губу:

— Знаете, Башир, на вашем месте я бы записался на спецкурс по ксеногинекологии и акушерству. Мало ли что.

* * *

Джулиана редко вызывали на ковёр — при всех его препирательствах с преподавателями. Поэтому срочный приказ явиться в Штаб был, мягко говоря, неожиданным.

Ещё более неожиданным, впрочем, было, что его направили пинком в центральный флотский госпиталь.

— Башир! — доктор Маккой, лежавший на койке, выглядел взъерошенным, матово-бледным, осунувшимся, будто неделю не спал, а глаза его пылали лихорадочным блеском. — Хоть кто-то нормальный в этом сборище экзекуторов. Берите скальпель и дезинфицируйте руки!

Джулиан подумал, что ему послышалось.

— Простите, адмирал?.. — уточнил он осторожно. Тот скривился и слабо взмахнул рукой:

— Башир, чёрт побери, я готов поставить на кон все свои ещё работающие органы, что вы переплюнете свой преподавательский состав в ближайшие годы. Извините, что оторвал, но я немного умираю, а вы — единственный вменяемый хирург в округе. Треклятые «последние рубежи»! — он с чувством, но едва не задыхаясь, ругнулся, откидываясь на постели:

— Неизученная дрянь сидит в спинном мозге и присосалась к сердцу. Вам придётся ввести парализатор… Устроить клиническую смерть — но вам хватит времени, чтобы перезапустить сердце.

— Вы уверены, что я — лучшее решение? — на всякий случай спросил Джулиан, проверяя инструментарий.

— Если справитесь — считайте, что сдали зачёт, — проворчал Маккой и умолк, прикрыв глаза.

Джулиан благоразумно решил не спрашивать, что будет в противном случае, и щедро вколол анестетик.

«Дрянь», как метко охарактеризовал паразита Маккой, представляла собой расплывчатое существо со множеством мелких щупалец противного светло-розового оттенка. И весьма уютно пристроилась между с усилием бултыхающимся в грудной клетке сердцем и верхними позвонками. Всем существом своим впившись в сердечную мышцу, почти с нежностью обняв отростками желудочек.

Он прижал гипошприц к влажно блестевшей ткани и ввёл седативное. Сердце дёрнулось судорожно — и стихло, обмякнув. Джулиан позволил себе короткий взгляд на часы, засекая время, и принялся одно за другим отцеплять чавкающие безвольные щупальца от человеческой плоти.

Первым делом очухавшийся Маккой потребовал трикодер, но Джулиан грозно мотнул головой.

— На правах вашего временного лечащего врача, — припечатал он своего бывшего лектора. Тот возвёл глаза к потолку, вскидывая брови ко лбу — картинно и без особого энтузиазма и, сдавшись, задал всего один вопрос:

— Сколько?

— Две минуты и двадцать секунд, — вздохнул Джулиан. Маккой вторично поднял бровь, но с явным одобрением:

— Пожалуй, на экзамен тоже можете не приходить.

* * *

Доктор Джулиан Башир — уже практически официально выпускник Академии Звёздного флота — привычно вытянулся по струнке, зайдя в кабинет. Доктор Маккой жестом пресёк церемониальные расшаркивания и кивнул на кресло.

— Адмиралтейство долбит меня с вашим назначением, Башир, — начал он, старчески откряхтевшись. — Вас требуют на флагмане. Будете лечить дипломатов, сопровождать официальные делегации. Поздравляю: удачное начало карьеры.

Джулиан моргнул и, не успев среагировать должным образом, едва заметно поморщился.

Маккой прищурился.

— Единственная причина, по которой я вас вызвал, Башир, заключается в том, что сами вы здесь не отобьётесь. Или потеряете слишком много нервов. Вам оно надо, скажите честно?

— Я бы предпочёл… — Джулиан неопределённо пожал плечами, — новые горизонты? Где-нибудь на окраине Федерации.

— Где не ступала нога человека, — пробурчал Маккой, и морщины на его лице будто углубились. — Что ж, выбирайте, — он легонько подвинул к нему планшет с приказом о назначении за адмиральской подписью, на котором оставалось лишь вписать место назначения. — Только осторожнее: дальний космос имеет отвратительную привычку затягивать.

Пальцы Джулиана на мгновение зависли над экраном, и, секунду поразмыслив, он отстучал “Глубокий Космос 9”.

— Как вы справитесь с флагманом? — полюбопытствовал он у Маккоя, возвращая планшет. Тот улыбнулся уголком рта:

— Преимущества возраста и ранга, юноша, заключаются в том, что большая часть окружающих предпочитают лишний раз не перечить старческому маразму.

Джулиан, не выдержав, расхохотался.

— Спасибо, доктор Маккой, — поблагодарил он, пожимая протяную руку.

— Желаю вам подольше не становиться старым скучным адмиралом, доктор Башир, — посоветовал тот напоследок. — И поосторожнее влипайте в приключения: к сожалению, поскольку вы врач, лечиться придётся самостоятельно.