Выживает сильнейший (джен)

Гарри взглянул в красные глаза, желая лишь одного: чтобы всё произошло прямо сейчас, пока он ещё стоит ровно, пока не утратил власти над собой, не выдал своего страха…

Он увидел шевеление тонких губ, вспышку зелёного пламени — и всё исчезло.

* * *

Cириус был прав: умирать — это совсем не больно. Все равно, что уснуть, только быстрее и легче.

Гарри все так же лежал ничком, только совсем один — ни души вокруг. Понадобилось немало времени, чтобы осознать, что он по-прежнему существует в плоти и крови, а не носится в воздухе призрачной мыслью: если он лежит, значит, есть на чём, а значит, есть и тело. Никуда не пропало ни осязание, ни зрение, хотя последнее было явно ни к чему — все вокруг тонуло в густой серой дымке. Это рай? Или ад?

Это место смутно напоминало Гарри что-то, но что — он так и не понял. Очертания неуловимо растворялись во мгле, стоило ему сосредоточить на них взгляд.

— Достойная попытка, Поттер, я оценил, — вдруг раздался шипящий голос.

Внутри Гарри все похолодело. Туман впереди поредел, и навстречу ему неспешно вышла длинная фигура в черной, развевавшейся на воздухе мантии. Красные глаза-щелки сверкали издалека.

Гарри застыл, как оглушенный, не в силах вымолвить ни слова.

— Как храбро, как благородно — пожертвовать собой! — насмешливо протянул Волдеморт, медленно обходя Поттера вокруг. — И как же глупо.

— Ты никогда не поймешь, — стиснув зубы, процедил он.

— Куда мне, — хищно оскалился Реддл. — Снова любимая байка Дамблдора — про непобедимую любовь, да? Не в этот раз, Поттер.

Гарри, повторяя его движения, неспешно переставлял ноги. Они кружили друг напротив друга, как два пса, готовых в любую минуту вцепиться друг другу в глотки.

Поттер быстро взял себя в руки. Эти места, эта встреча немало удивили и разочаровали его — не такой он представлял себе смерть. Но одна-единственная мысль, ударившая в голову, моментально привела его в чувство:

— Здесь мы оба, — отчеканил Гарри. — Я мертв, тогда, получается, мертв и ты. Значит, моя взяла.

В ответ последовал тихий смех.

— Я знаю правду! — воскликнул Поттер. — Я унес в могилу последний твой крестраж. Ты больше никогда не вернешься, ты умер навсегда.

Громкий, раскатистый хохот наполнил давящий сумрак вокруг. Гарри выжидающе и растерянно смотрел на своего врага, и сердце (если оно по-прежнему у него было?) сдавила непонятная тревога.

— Поттер-Поттер… как мне тебя жаль, — снисходительно произнес Волдеморт. — Ты в самом деле решил, что так просто уничтожишь совершеннейшее из моих творений? Что древнейшую магию, недоступную твоему скудному уму, разрушит какое-то убогое Убивающее? Ты решил, что сможешь перехитрить меня?

Гарри следил за каждым движением Реддла, слыша, но не понимая — отказываясь понимать — смысл его слов.

— Уничтожить крестраж не так просто, как кажется, правда ведь, Поттер?

Волна гнева и страха сдавила Гарри горло. Он попятился, в отчаянии мотая головой.

— Но ведь ты тут, ты мертв!

Волдеморт плавно повел головой, без интереса осматриваясь вокруг.

— Здесь мне бывать не впервой, — не скрывая коварной улыбки, прошипел он. — И выбираться отсюда — тоже.

Мгновением позже раздался знакомый свиток. Поттер невольно опознал его почти сразу — его он слышал каждый раз, когда Хогвартс-экспресс собирался покинуть платформу 9 3/4.

«Да это же Кинг-Кросс», — безразлично подумал Гарри, глядя по сторонам. Когда вновь перевел взгляд на то место, где только что стоял Реддл, того уже и след простыл.

В голове звенела странная пустота. Он нетвердо зашагал к краю платформы и взобрался в вагон — идти, похоже, все равно некуда.

* * *

Гермиона сидела на полу Большого зала, сосредоточенно вглядываясь в тело, лежащее перед ней. Она пришла сюда в тот же час, как труп уложили в ряд с остальными, и с тех пор смотрела на него, не меняя позы, не шевелясь и, казалось, даже не моргая.

Рон, оставив рыдающую над телом Фреда мать на попечение Джинни, приблизился к Грейнджер. Опустившись рядом, он крепко сжал ее плечо.

— Гермиона, я понимаю тебя, но Гарри уже не вернуть, — тихо и грустно произнес Уизли.

Нервно дернувшись, она стряхнула его руку, ничего не ответив.

— Мы должны смириться и… — снова заговорил Рон.

— Есть вероятность, что он уцелел. Кажется, прощупывается пульс, но очень слабый. К тому же, окоченение еще не началось, — ответила Грейнджер, не оборачиваясь.

— Какой еще пульс? — Рон устало вздохнул. — Гермиона, все знают, что в Когтевране учатся только умники, но сейчас…

— А все тугодумы, видимо, собрались в Пуффендуе, — огрызнулась она. — Резонно допустить, что осколок души Волдеморта существовал отдельно от души Гарри. Тогда Убивающее могло не задеть ее.

— Гермиона, но… — робко начал Рон.

— Никаких «но».

— …он не приходит в себя уже несколько часов.

Гермиона моментально сникла.

— Много допущений… — невнятно пробормотала она. — Мощное проклятие… остаточный эффект… нужен специалист…

Вдруг Грейнджер встрепенулась:

— Дышит! — выпалила она, кинувшись к телу, и начала что-то щупать, слушать, высчитывать. Рон не понимал, чего она добивается, однако, взвесив обстоятельства, благоразумно остался наблюдать со стороны. Но как только Гарри открыл глаза, он смел Гермиону и ринулся к своему другу. Не придумав ничего лучше, он просто схватил его за плечи и начал трясти, что было сил.

Их возня привлекла внимание, и вскоре все, кто был поблизости, обступили друзей тесным кругом. Недоуменный ропот быстро заглушил царящие в Зале рыдания и тихие толки выживших — люди во все глаза смотрели на мальчика, который снова выжил.

Сам Гарри жадно хватал ртом воздух и ошалело вертел головой, невпопад отвечая на вопросы Гермионы. Затем его подняли, поставили на ноги и повели.

— Разойтись, всем разойтись! Нужно в Больничное крыло!

Уизли пробуксировал Поттера к выходу, сопровождая путь бессвязным словесным потоком, совсем не свойственным его уравновешенной пуффендуйской натуре. Позади плелась длинная процессия — это были те, кто спешил лично пожать руку или хотя бы просто коснуться Гарри, чтобы убедиться, что это в самом деле он и в самом деле живой. Рядом бежала взволнованная Гермиона, без умолку тараторившая о том, что она с самого начала знала, чем все кончится.

— Глупая грязнокровка, — буркнул Гарри себе под нос.

— Что? — переспросил Рон. — Сейчас, сейчас, почти пришли…

Поттер пропускал мимо ушей большую часть того, что без остановки лепетал Уизли, но из его сбивчивых рассказов он успел извлечь кое-что. Его союзники — пожиратели — уже наголову разгромлены: кого-то успели повязать, кто-то бежал, но многие отреклись, едва его тело успело остыть.

«И к лучшему», — подумал Гарри, когда его уложили в постель, с которой только-только перенесли другого раненого — сейчас, после битвы за школу, в Больничном крыле было негде развернуться, — «от них все равно никакого толку. Подлые, трусливые лицемеры».

— Предатели, — невольно прорычал он вслух.

— Гарри? — послышался обеспокоенный голос Гермионы.

Лже-Поттер, сам того не заметив, сжал простыню под собой до дрожи в руках. Медленно разогнув пальцы, он взял себя в руки. Новое тело подчинялось ему неохотно, но это только пока.

«Я начну все заново», — мысленно решил Гарри, — «с чистого листа».