Негодный мальчишка (джен)

Тридцатое июля тысяча девятьсот девяносто первого года выдалось на удивление жарким и солнечным для англичан. Птицы прилетали к людям, чтобы понежиться в струях фонтанов и оросительных систем, собаки и кошки прятались от жарких лучей под машинами, а сердобольные мамаши отказывались выпускать малышей «на волю», боясь возможных последствий. Чопорные старушки предпочитали отсиживаться в тени деревьев и ворчать, либо вообще не выходили из дома, ибо позволить себе разнузданный внешний вид, как у нынешней молодежи, они не могли.

Правда, все остальные обыватели были несказанно рады такому подарку от природы. Владельцы коттеджей надували во дворах бассейны, чтобы дети могли порезвиться на улице и не получить солнечный удар, женщины и девушки щеголяли голыми ножками в максимально открытых нарядах, а мужчины с удовольствием попивали холодное пиво.

Никто не обратил внимания на то, что в какой-то момент из-за угла начальной школы Литтл Уингинга вышла парочка странно одетых людей. Женщина средних лет в изумрудно-зеленом твидовом костюме держалась гордо и периодически шикала на своего спутника. Им был невероятно огромных размеров мужчина, одетый в странную куртку с множеством карманов и высокие сапоги из грубой кожи, в которые были заправлены широкие потрепанные штаны. Рост его, казалось, был равен ростам двух среднестатистических британцев, а ширина тела — и того больше. Все его лицо заросло густой кустистой черной бородой. Пожалуй, заметь его сейчас жители города, паника началась бы знатная. Внешний вид мужчины был действительно пугающим. Только если сильно присмотреться, можно было заметить на его загорелом заросшем лице маленькие черные угольки-глаза, которые выглядели очень добрыми и постоянно щурились, образуя в своих внешних уголках паутинку мимических морщин.

— Хагрид, чары отвлечения внимания работают только в том случае, когда маг сам не пытается привлечь его к себе! — в очередной раз зашипела как рассерженная кошка профессор МакГонагалл.

— Вы простите, профессор. Просто я, это, не видал еще магглятских городков-то, вот, да, — неуклюже оправдывался Хагрид.

Профессор МакГонагалл тяжело вздохнула, поджала тонкие губы и замолчала. Это Хагрид-то «не видал»? Да он же сам много лет назад доставлял сюда, именно в этот город, Гарри Поттера.

Профессор МакГонагалл предчувствовала, что нужный им дом совсем близко. И точно: в паре шагов висел указатель с надписью «Прайвет Драйв». Улица за эти долгие годы, как казалось профессору МакГонагалл, практически не изменилась. Разве что на клумбах цвели всевозможные растения — ведь на дворе стояло лето, июль, а не слякотный октябрь. На двери дома Дурслей висела уже знакомая бронзовая четверка. Да, в жизни магглов мало что изменилось.

Профессор МакГонагалл подошла к порогу, оттеснив Хагрида, который, кажется, собирался своим огромным кулачищем стучать в несчастную деревянную входную дверь, потерла ногами о коврик и нажала кнопочку на звонке.

* * *

Гарри Поттер сидел на кухне в компании друзей и злобно тыкал вилкой в большой кусок ростбифа. Тетя самым возмутительным образом запретила ему выходить из дома. Уже второй по счету день Гарри тенью бродил с одного этажа на другой, валялся в саду, злобно зыркал исподлобья и тяжело вздыхал каждый раз, когда кто-нибудь из членов семьи попадался ему на глаза, но все было тщетно. Аргументация у тети была железной. Да и в подсчетах она, к сожалению, не ошиблась. В письме из Хогвартса сообщалось, что ученик должен подтвердить свое согласие на обучение не позднее тридцать первого июля. А учитывая то, что не все владеют почтовыми совами, а некоторые, родившиеся среди магглов, вовсе считают магию выдумкой, можно было ожидать визита одного из сотрудников учебного заведения в последних числах месяца. Поэтому начиная с двадцать девятого июля Гарри бурно страдал от невозможности привычно бродить по летнему городку. Он, конечно же, понимал, что идея у тети вполне адекватная — она ни за что не сможет найти его, если во время его прогулок нежданно нагрянет какой-нибудь волшебник. Но все равно было обидно.

Внезапно, прервав мрачные размышления Гарри, по дому разнесся отвратительный пискляво-скрежещущий звук дверного звонка, который всегда заставлял Гарри задумываться о вандализме. Тетя Петунья, собирающая старые вещи детей для отправки малоимущим, громко велела открыть уже чертову дверь, иначе она вырвет этот злосчастный механизм и не подумает даже, что Вернон считает его очень эффективным. А еще и нажалуется на детей — мол, сами виноваты, ничего бы не было, если бы открыли дверь сразу, знают же, насколько Петунья может разозлиться, когда ее отрывают от скрупулезного перелопачивания барахла.

Тетя Петунья пару лет назад заразилась вирусом «Феншуя», поэтому с завидной регулярностью и остервенением выкидывала все, что казалось ей захламляющим энергетику дома. Отвлекать ее от любимого занятия было чревато — в таких случаях тетя становилась очень вредной и мстительной. Гарри даже порой казалось, что это фамильная черта Эвансов, которая и у него частенько проявлялась. Поэтому встать со стула и нарочито медленно и громко прошаркать до прихожей все-таки пришлось.

— Здравствуйте. Чем могу помочь? — спросил Гарри через дверь. Тетя и дядя прочно вбили в его голову, что общаться с незнакомцами и открывать кому попало дверь — не самая лучшая идея.

— Добрый день. Меня зовут профессор МакГонагалл. Я бы хотела поговорить с мистером Гарри Джеймсом Поттером по поводу обучения. Некоторое время назад он должен был получить письмо…

— Прошу прощения, что перебиваю. Я все понял. Проходите, пожалуйста.

Гарри был приятно удивлен. Тетя Петунья рассказывала, что в большинстве своем поведение волшебников не объясняется никакой логикой, и из-за этого он ожидал чего угодно, даже внезапно свалившиеся с потолка его комнаты волшебники не сильно бы его озадачили. Поэтому адекватная реакция разговаривавшей с ним женщины, которая, несомненно, была ведьмой, ему импонировала. О заместителе директора Гарри имел некоторую информацию, но хотелось удостовериться, так сказать, вживую.

Профессор МакГонагалл скупо улыбнулась. Она уже поняла, что стоящий перед ней мальчишка и есть тот самый Гарри Поттер. Признаться честно, она очень нервничала перед этой встречей. И опасалась.

Профессор МакГонагалл отчаянно надеялась, что тогда, почти целых десять лет назад, она поступила правильно, защитив ребенка своих лучших и, чего уж таить, любимых учеников всеми возможными способами.

Дамблдор говорил, что Гарри может вырасти еще более дерзким и неуправляемым, чем Джеймс, если будет знать о своей славе. Только вот профессор МакГонагалл совсем не понимала, какая должна быть связь между знанием о своей славе и нормальной жизнью. И сейчас, видя перед собой умного, уверенного в себе, но вежливого мальчика, профессор МакГонагалл почувствовала, что камень с ее души свалился, а волнение постепенно отступило.

— Мистер Поттер, здравствуйте. Очень радует, что мы пришли вовремя и застали вас.

— О, профессор, благодарить за это вы должны мою тетю. Это ее заслуга, — Гарри проказливо улыбнулся. Почему-то он чувствовал в этой женщине что-то близкое и дружественное.

— Неужели? Каким же образом?

— Тетя меня из дома не выпускает уже второй день, — начал говорить Гарри. В этот самый момент профессору МакГонагалл пришлось невербально кинуть в ногу Хагрида жалящее проклятие, потому что, судя по его лицу, Хагрид собирался разразиться тирадой о гадких магглах, мучающих бедного Гарричку. — Она подсчитала, что за мной должны прийти до тридцатого числа. Так и сказала, что пару дней дома посижу и ничего со мной не будет. Ну, вообще-то, она права. В это время дня я обычно с друзьями гуляю. Вряд ли она смогла бы меня найти.

— Вот оно что. Вашей тете, мистер Поттер, не откажешь в находчивости. Не могли бы вы ее позвать?

— Конечно. Проходите в комнату, располагайтесь. Сейчас я схожу за тетей.

Гарри заглянул на кухню, наказав друзьям сидеть как можно тише, и побежал по лестнице на второй этаж, перепрыгивая большую часть ступенек, а профессор МакГонагалл вцепилась, словно клещ, в руку Хагрида и поволокла его в гостиную.

— Хагрид, вы совершенный, непроходимый идиот, — зашипела она. — Вы когда-нибудь пробовали думать? Видно же, что Гарри в замечательных отношениях со своими родственниками! А вы что пытались сделать? Начать оскорблять людей, с которыми он прожил всю жизнь? А об элементарной вежливости вам кто-нибудь рассказывал? Нет? Удивительно! А я и не заметила! Хагрид, люди обычно, когда видят друг друга впервые, для начала представляются!

С каждым словом голос профессора МакГонагалл звучал все тише и все более угрожающе. Хагрид сжимался на своем месте, стараясь быть наименее заметным, что, впрочем, ему не удавалось. Да и не удалось бы при всем желании.

— Ну я же это, знаком с Гарри! Я же его вез сюда… тогда! Я его нянчил! — всхлипнул он.

— Хагрид… Мальчику тогда был год. Год, понимаете? Он вас не помнит!

Гарри, замерший на лестнице и слушающий разговор двух волшебников, еле-еле сдержался, чтобы не захохотать. Да, правду говорят, что первое впечатление чаще всего бывает самым верным. Профессор МакГонагалл Гарри определенно понравилась.

* * *

— Здравствуйте, профессор МакГонагалл. Честно говоря, десять лет назад я бы ни за что не подумала, что нам с вами придется столкнуться еще раз, — тетя Петунья вежливо улыбнулась, наливая гостье чай и изредка бросая не очень довольные взгляды на Хагрида, который, судя по всему, в данный момент тяжестью своего тела обеспечивал трагическую кончину ее любимому дивану.

— Добрый день, Петунья... Вы позволите называть себя по имени? — после короткого мягкого кивка профессор МакГонагалл продолжила: — К сожалению, директор школы — профессор Альбус Дамблдор — отчего-то решил, что для ознакомления с волшебным миром вашего племянника нужно послать именно нашего лесничего, которого вы сейчас, собственно говоря, и имеете честь лицезреть. Все, что я смогла сделать, — это сопроводить мистера Рубеуса Хагрида, чтобы проконтролировать процесс.

— Спасибо, профессор. Я догадываюсь, что в данном случае ваше присутствие просто необходимо. Но, к счастью, Гарри и сам знает, что он волшебник, так что казусов, подобных тем, что случились в доме моих родителей, не предвидится.

Профессор МакГонагалл цепко наблюдала за Петуньей Дурсль и радовалась увиденному. Судя по всему, она была абсолютно права, когда нейтрализовала чары Дамблдора на письме и ребенке. Будучи молодой кормящей матерью, Петунья быстро свыклась с тем, что под ее опекой оказалось на одного ребенка больше, а угрызения совести и печаль по родной сестре не позволили ей пустить дело на самотек. Профессор МакГонагалл догадывалась, что именно из-за Петуньи ее муж относился к племяннику достаточно хорошо. Что, впрочем, было неудивительно, учитывая то, что родные сестры должны быть похожи хоть в чем-то, а уж командовать и строить всех Лили умела не хуже самой профессора МакГонагалл.

— Гарри, выходи уже, хватит сопеть из-за угла! — внезапно со смехом прикрикнула Петунья.

Осознав, что его рассекретили, Гарри понуро вышел из кухни и сел рядом с тетей. Он надеялся, что ребята и без него будут стараться вести себя тихо, чтобы не лишиться своей памяти.

— Итак, мистер Поттер. Как я понимаю, убеждать вас в том, что магия существует, нецелесообразно. В таком случае, вы можете задать мне интересующие вас вопросы, а потом мы направимся прямиком на Косую Аллею.

— Да, у меня есть некоторые вопросы, профессор. Тетя Петунья, конечно же, рассказала мне все, что знает, но я подумал, что с тех времен многое могло измениться, — начал Гарри.

— Такая инициатива похвальна, мистер Поттер. Можете продолжать, — улыбнулась профессор МакГонагалл. Ей очень импонировал юноша, в которого превратился тот малыш Гарри, которого она старалась спасти.

— Во-первых, я хотел бы узнать, как происходит адаптация магглорожденных и маггловоспитанных учеников в новом для них мире. Мне кажется, что обязательно нужно узнать законы и негласные правила, чтобы не попасть впросак при встрече с коренными магами.

— Гарри, да что ж ты такое говоришь! — вмешался в беседу Хагрид. — Зачем ж тебе эти все заморочки чистокровные, ты же это, герой, вот! Светлый!

Профессор МакГонагалл поморщилась от этой тирады, Петунья удивленно вздернула брови, чем небезосновательно напомнила присутствующим магам одного из профессоров Хогвартса, а Гарри подавился чаем.

— То есть как? Мистер Хагрид, вы знаете, что существует поговорка о том, что лезть в чужой монастырь со своим уставом не следует? Я не собираюсь выставлять себя невоспитанным идиотом из-за того, что вырос в другом мире, — мои родители все-таки были волшебниками. Я принадлежу обоим мирам — и волшебному, и маггловскому, и если в среде обычных людей я прекрасно ориентируюсь, то правила поведения волшебников для меня являются темным лесом!

— Мистер Поттер, Гарри, я прекрасно понимаю твои желания и полностью тебя поддерживаю в этом решении. Мы сегодня приобретем для тебя несколько соответствующих книг и сову, чтобы ты мог при необходимости посоветоваться со мной, если будешь в чем-то неуверен. Я понимаю, что тебе неуютно ехать в школу неподготовленным. Ты хотел бы уточнить что-нибудь еще?

Гарри очень обрадовался услышанному в голосе профессора МакГонагалл одобрению. Значит, он поступил правильно, задавшись вопросом о легализации собственных знаний.

— Профессор, вы могли бы рассказать мне о предметах в Хогвартсе? Тетя говорила, что моя мама рассказывала ей о своих любимых предметах и профессорах, преподававших их — о Зельеварении с Горацием Слагхорном и о Трансфигурации с вами.

Профессор МакГонагалл слегка зарделась. Ей были очень приятны характеристики, данные Лили — ее лучшей и самой любимой ученицы, и то, что сам Гарри доверился мнению своей матери в этом вопросе. Но, к сожалению, за прошедшее время многое в школе изменилось.

— Спасибо за похвалу, Гарри. Твоя мама была моей любимой ученицей, я думаю, мы найдем время, чтобы обсудить это. Наверное, тебе многое хотелось бы узнать и о ней, и о твоем отце Джеймсе. На первых трех курсах вы будете изучать Трансфигурацию, Чары, Защиту от Темных искусств, Историю магии, Астрономию, Полеты на метле и Зельеварение. К сожалению, на настоящий момент преподавательский состав не такой блистательный, как был во время учебы твоей матери. Но я могу посоветовать тебе определенную литературу, чтобы обеспечить отсутствие пробелов в знаниях.

— Спасибо, профессор! Скажите, а кто сейчас преподает основные дисциплины? — глаза Гарри горели энтузиазмом, и профессор МакГонагалл чувствовала, как ее сердце обливается кровью, потому что она понимала, какое разочарование его ожидает.

— Трансфигурацию все так же преподаю я, а Чары — профессор Филиус Флитвик, чемпион множества общеевропейских дуэльных турниров. А вот преподаватель Зельеварения, к сожалению, сменился. С тысяча девятьсот восемьдесят первого года место Горация Слагхорна занимает Северус Снейп.

— Снейп? Этот немытый угрюмый мальчишка, который повсюду таскался за Лили? — удивилась Петунья. — Профессор МакГонагалл, но как же так? Я более чем уверена, что его характер с возрастом не то что не изменился, а стал еще хуже!

— Вы полностью правы, Петунья, — мрачно подтвердила профессор МакГонагалл. — К моему глубочайшему сожалению и абсолютному непониманию, директор Дамблдор назначил Северуса Снейпа деканом факультета Слизерин и преподавателем Зельеварения в обход всех правил, мотивировав это тем, что Северус Снейп является его личным шпионом в ставке Волдеморта и, цитирую, «мальчику нужны поощрения». Зато теперь этот мальчик третирует учеников всех факультетов кроме своего собственного и совершенно не соответствует занимаемой должности! Преподавательская этика и Северус Снейп — это, можно сказать, полные противоположности!

* * *

Много чего интересного еще узнал Гарри во время беседы с профессором МакГонагалл. Например, что ему больше всех стоит опасаться атак от нового декана Слизерина — оказывается, профессор Снейп еще в школе враждовал с отцом Гарри. Тетя Петунья по этому поводу оправданно возмущалась, но понимала, что профессор МакГонагалл не может действовать в обход директора в таких важных вопросах как назначение преподавателей.

Впрочем, несмотря на далеко не радостные результаты беседы, пришло время отправляться за покупками на Косую Аллею. Профессор МакГонагалл объяснила Гарри, что проще всего будет аппарировать, но для этого он должен приготовиться к неприятным ощущениям.

Однако Гарри это все не очень волновало. Больше всего ему хотелось посмотреть на волшебников после стольких лет ожидания.

— Профессор, это Чаринг-Кросс-Роуд? — удивленно спросил Гарри. — Самый центр Лондона?

— Именно так, Гарри, — довольным голосом ответила профессор МакГонагалл. — Я подумала, что тебе стоит знать, как добраться до магической части Лондона.

Профессор МакГонагалл провела Гарри немного дальше по улице, остановилась рядом с музыкальным магазином и сказала, что они наконец-таки пришли.

— Это паб «Дырявый Котел», Гарри. Именно через него лежит путь на Косую Аллею.