Братство, или Кризис Сумеречных (джен)

2009 год. Июль. Где-то под Воронежем, частный дом.

О чём может думать перед сном человек? О чём можно размышлять, если еженощное погружение в страну Морфея становится поединком с самим собой, если малейший звук, будь то скрип рассохшихся половиц под мягкими шагами кота или шорох страниц книги под ледяными пальцами ветра, становится оправданием тому, чтоб не засыпать? Можно составлять планы на грядущий день, гадая, что хорошего и плохого он может принести. Можно мечтать о несбыточном, отправляя свой рассудок в заоблачные дали к иным мирам. Можно предаваться приятным воспоминаниям. Губы молодого мужчины, лежавшего на спине на низкой, заваленной одеялами кушетке, дрогнули в сардонической усмешке. Приятных воспоминаний у него было в достатке, вот только вели они всё к тому же итогу: бодрствование вместо сна и сон, во время которого не приходил отдых.

— А можно просто вообще не спать, — пробормотал мужчина себе под нос и резко сел, спустив ноги на пол. Пошарил под кушеткой, извлёк оттуда полуторалитровую пластиковую бутылку, открутил крышку и сделал несколько больших глотков. Поморщился. Встал, поднял с пола валявшийся халат и чуть неверными шагами подошёл к выходу из комнаты. Щёлкнул выключатель, и яркий свет роскошной люстры залил помещение, судя по виду, являвшееся кабинетом, спальней и столовой в одном лице. Мужчина обвёл взглядом комнату, вздохнул, неспешно собрал расставленную по столам и стульям грязную посуду и направился на кухню. Для этого ему пришлось спуститься по старой деревянной лестнице на первый этаж.

— Нахрена я купил себе дом? — обратился мужчина к сидевшему на посудомоечной машине поджарому чёрно-рыжему коту. — Дурь же полная, и денег пришлось вбухать немеряное количество. Квартиры мне было мало?

Кот сверкнул на хозяина жёлтыми глазищами, поразмыслил и принялся вылизываться. Мужчина хмыкнул, пригладил растрёпанные тёмные волосы, неопрятными космами спадавшие на плечи, и принялся загружать тарелки и чашки в машинку. Хотя бы раз в неделю он заставлял себя убираться, но, по большому счёту, это был акт отчаяния: ни характер, ни склад ума не позволяли ему поддерживать дом даже в относительном порядке.

Хозяин дома закончил с необходимой рутиной, открыл холодильник, мягко отпихнул ногой кота, вознамерившегося исследовать привлекательное пространство, и задумчиво уставился в белоснежные недра. В ответ ему достался взгляд «ключей» на торцах алюминиевых пивных банок и соблазнительное подмигивание с этикетки на бутылке с водкой. Бутылка была литровой, и оставалось в ней не больше половины. Мужчина почесал в затылке.

— И что мы будем с этим делать? Если в доме нет еды, значит, съели всё… — он не закончил, вытащил водку, захлопнул дверцу и сел за стол, установив ёмкость в центр. Поискал глазами стопку, не обнаружил, усмехнулся и подвинул поближе чайную чашечку с мерзкими розовыми цветочками.

— Ведь кто-то же это производил, — произнёс он, медленно поворачивая чашечку. — Целыми наборами. А самое страшное — кто-то это покупал, а потом пил из них. С удовольствием. Охренеть можно.

Кот согласно хрустел кормом из миски в углу. Из-за окна донеслось басовитое кашляющее побрёхивание.

— Заткнись, — не повышая голоса, бросил мужчина, и собака, что удивительно, замолкла. — Тем не менее, вопрос не снимается, — продолжил хозяин дома, за неимением иных собеседников, обращаясь к коту, чашке и бутылке. — Что мы будем делать? Если первые пять лет всё было ещё хоть как-то прилично, то последние три — полная жопа. А на этой неделе поиск выводил на меня уже четыре раза. Какой вывод мы можем из этого сделать? — Он выдержал паузу и ответил сам себе: — Очень простой: меня ищут. И теперь занимаются этим целенаправленно. Нехитрая цепочка размышлений приведёт нас к следующему вопросу: «Зачем?».

Он всё-таки открыл водку, налил в чашку на три пальца, но пить не стал. Пошарил по карманам халата, не обнаружил искомое, мотнул головой и уставился в окно. Прозрачная жидкость в белом фарфоре манила и отталкивала одновременно.

— Зачем… — прошептал мужчина и стиснул зубы. — Вариантов всего два. Либо братик таки вознамерился меня прикончить, что было бы логично. Либо у них случилось нечто, требующее моего вмешательства. Но что могло произойти такого, чтоб им непременно понадобился я? И самое главное, возвращаясь к самому началу наших изысканий, — что со всем этим делать, будь оно проклято?

Он всё-таки выпил, жадно, резко выдохнув и выплеснув отдающую сивухой жидкость едва ли не в пищевод. Посидел, зажмурившись и ощущая, как от жжения в горле и чувства безнадёжности на глаза наворачиваются слёзы. Провёл ладонями по векам, стирая солоноватые капли, и медленно вдохнул. В желудке разливалось тепло, но привычного облегчения от выпивки не последовало.

— Мне-двад-цать-де-вять-лет, — раздельно произнёс мужчина. — Чем я занимаюсь? Дальше так нельзя.

Он поднялся из-за стола, решительно убрал бутылку со стола в холодильник и принялся возиться с кофеваркой. Обычно он пил смесь собственного приготовления, из кофе, корицы, мускатного ореха и кардамона, но сейчас было нужно что-то покрепче. Большая чашка медленно наполнилась крепчайшим, дегтярно-чёрным напитком. Мужчина сделал глоток, усмехнулся и погладил перебравшегося на стол кота.

— В конце концов, если брат меня прикончит, может, оно будет и к лучшему, да, Лис?

Животное мягко заурчало, подставляя уши под ласковые движения пальцев. Его хозяин тем временем осматривал свою кухню. Масса дорогой техники, аккуратная мебель нежно-кремового цвета и неугасимое впечатление захламленности царили здесь. Как и во всём доме.

— Пора бы нам прибраться, не находишь?

Мужчина повернулся на пятках и направился на второй этаж. По трубам зашумела вода, где-то в недрах дома заиграла музыка, включился телевизор. На кухне сам собой загорелся газ под чайником. Порыв ветра распахнул окна одно за другим, и по коридорам пронеслись маленькие смерчики, вытягивающие пыль из самых дальних углов. Где-то за горизонтом проворчал непристойное ругательство гром, раздражённый тем, что его потревожили среди ночи.

Когда хозяин дома снова спустился на кухню, он был одет в новенький, необмятый джинсовый костюм и кроссовки. Аккуратно подрезанные и расчёсанные волосы более не напоминали комок измазанной в смоле пакли, а из взгляда пропали тоска и безнадёжность. На втором этаже гремел из динамиков Вивальди, благо до ближайших соседей было полкилометра просёлочных дорог и музыка никого не могла потревожить. Гроза, стремившаяся изгнать надоевшую жару, знаменовала своё близкое пришествие сполохами молний, а от пыли и песка в доме осталось одно воспоминание. Мужчина снял с плиты чайник и долил в ополовиненную кружку кофе крутого кипятка.

— Будем считать, что я достаточно громко обозначил своё местоположение. — Кот согласно мяукнул. На молнии, музыку и ветер ему было, судя по всему, наплевать. — Перефразируя моего любимого волшебника, считай, что расписался на всё небо: «Вит здесь». Осталось понять, чего я всё-таки хочу от всего происходящего, пока меня не пришли убивать. Ну, и, заодно, напроситься на встречу «в старом стиле», так сказать. Если получится, конечно.

Поименованный Витом присел на корточки, потянул за кольцо в полу и откинул крышку люка в подвал. Глубоко выдохнул, будто перед очередным глотком водки, и осторожно пошёл вниз по лестнице. Обратно он вернулся спустя всего несколько минут, с небольшим сундучком, стилизованным под старину. Закрыл подвал, поставил сундучок на стол и занял привычную позу на стуле — локти поставлены на стол, подбородок уложен на сцепленные пальцы.

— Ну, что, открываем? — Ответом был удар грома. — Твою мать, не хватает только стука в дверь и мрачной фигуры в плаще с капюшоном на пороге. А так — чем не триллер… с элементами фантастики, чтоб его. Ладно, хватит.

Он нажал пальцами на левый верхний и правый нижний углы сундучка, окованные железом, и замок щёлкнул, подчиняясь движению секретной пружины. Вит покачал головой, откинул крышку и принялся вытаскивать содержимое. В первую очередь на свет появились явно недешёвая курительная трубка с сильно погрызенным эбонитовым мундштуком и мягкий кожаный мешочек-кисет. Хозяин дома хмыкнул, открыл кисет, пропустил между пальцами горсточку давно высохшего табака. Не отрывая взгляда от того, что ещё скрывал сундучок, привычными движениями набил трубку, смахнул табачную крошку в горсть и поднялся за спичками. С третьего раза закурил, затянулся и продолжил своё священнодействие. Стопка исписанных корявым почерком бумаг, странного вида маленький кинжал, больше похожий на нож для открывания писем, свечной огарок, свёрнутый кусок кожи, перетянутый обувным шнурком, — всё это одно за другим доставалось и откладывалось в сторону. Наконец, с самого дна мужчина извлёк деревянную коробочку, покрытую облупившейся синей краской. На крышке был виден практически стёршийся узор — шесть пересекающихся серебристых окружностей.

— То ли альтернативная олимпиада, то ли «Ауди» столкнулись, — пробормотал мужчина себе под нос. — Неплохая вышла шуточка.

Левой рукой, подцепив крышку ногтем большого пальца, он открыл коробочку, и стало ясно, что это был древний компас. Правая рука мужчины в то же время пошарила в сундучке и извлекла с самого дна закатившееся в угол кольцо. Широкий ободок, синеватая хирургическая сталь и витиеватая гравировка в готическом стиле — буква «В».

Вит положил компас и кольцо перед собой и принялся буравить их взглядом. На лице его читались муки выбора и страх. Так прошло несколько минут. Потом он поднялся и принялся мерять шагами кухню. Кот со странным именем «Лис» скептически наблюдал с холодильника за этими метаниями. На подоконник упали первые капли дождя.

— Что смотришь? — нервно спросил Вит, открывая дверцу. Наткнулся взглядом на ехидное подмигивание с этикетки и раздражённо отошёл в сторону. — Думаешь, мне надо напиться, чтоб снять собственные блоки? А вот хрен тебе.

Он стремительно подошёл к столу, взял кольцо и надел на безымянный палец левой руки. Гравировка на мгновение сделалась ярко-алой и приняла прежний вид. Стрелка компаса неуверенно дрогнула, пришла в движение, описала несколько окружностей, затем на некоторое время остановилась. Вит проследил за указанным направлением, в очередной раз уткнулся взглядом в холодильник и грязно выругался.

— Это и так ясно! Показывай истинное, зар-раза.

Стрелка чуть подёргалась и, наконец, намертво застыла, указав куда-то за окно, на северо-запад.

Вит для верности пощёлкал по компасу ногтем, убедился, что более он двигаться не собирается, и привычно прислушался разом к себе, кольцу и вещице на столе. Ответ пришёл незамедлительно.

«Домой. Я хочу домой».

Далее в его сознании возникла цепочка образов, с гарантией ведущая к исполнению этого желания.

— Ну, хорошо, — пробормотал мужчина. — Всё равно сделаем по-своему.

Он подошёл к подоконнику и полной грудью вдохнул ночной воздух, уже пронизанный запахом озона и промозглой влажностью. Мощный порыв ветра ударил в дом, захлопывая все окна, кроме того единственного, рядом с которым стоял молодой человек.

Вит протянул руку и чуть прикрыл створку. Из тёмного стекла на него смотрело его отражение — молодое, всё ещё симпатичное, с первыми, робко проявляющимися следами раннего алкоголизма лицо. Высокий лоб, влажные, чуть вьющиеся от сырости тёмные волосы, до синевы выбритый подбородок, нос с горбинкой, сросшиеся на переносице брови, тёмно-карие, почти чёрные глаза. Мужчина прищурился. В отражении что-то изменилось, и дело было не в поправленной причёске. Спустя несколько минут напряжённого разглядывания до него дошло: дело было в глазах. Из них пропали затравленность и страх. И появилась надежда.

— Забавно, — прошептал Вит, отпуская створку. — Очень забавно. Посмотрим, что будет дальше.

Он прошёл в угол, где стояло глубокое кожаное кресло, и опустился в него. Подниматься в спальню, пусть даже и прибранную, не хотелось. Слишком много там было проведено бессонных, одиноких ночей, напоённых горечью, тоской и страхом.

«Так будет лучше», — пронеслось в голове Вита, прежде чем сон принял его в мягкие объятья. «Так будет… правильнее».

* * *

Четырнадцать лет назад. Октябрь. Санкт-Петербург, Московский вокзал.

— Сам по себе анальгин — жуткая дрянь. С похмелья вообще лучше пивом лечиться. Только ни в коем случае не вздумай потреблять вино или что крепкое. Вообще, наш уровень лекарств и медицины в целом оставляет желать чего получше. Да ещё и самолечение в придачу.

— Как говорил классик, «население у нас крепкое и, в основном, лечится само».

— Ага. Только помяни моё слово, скоро народ начнёт лечиться чем-нибудь вроде жареной мочи. В масштабах страны.

— Школу бы сначала закончила, доктор…

— Не доктор, а целитель.

Московский вокзал. Субботний вечер. Множество подростков собрались в центре зала ожидания у подножия колонны, гордо несущей бюстик Петра I. Говорят, если долго на него смотреть, он тебе подмигнёт…

Эти мальчишки и девчонки никуда не едут. Они презрительно косятся на пьяных и опасливо — на сотрудников правоохранительных органов. Это «тусовка». Большой Питерский Сход. Каждую субботу здесь собираются странные и «стрёмные» личности с разноцветными волосами, серёжками в самых неподходящих местах и прочей неформальной атрибутикой. Они приезжают поговорить, поделиться новостями и кассетами с фильмами или «мультами». Их влечёт сюда потому, что больше их нигде не поймут. Жизнь для многих из них только здесь и в компаниях себе подобных. Остальное время — только ожидание очередной встречи. Тут мало пьют, наркотики неприемлемы, а о таком слове как «нетерпимость» просто не знают.

На ступеньках, уходящих в «малый зал», за спиной памятника, сидел тощий мальчишка. Скорее даже, юнец. Судя по внешности, он не так давно вошёл в тот возраст, что лежит между беззаботным детством и бесшабашной юностью. Четырнадцать, может быть, пятнадцать лет. Раньше таких называли «отрок». Истёртая до блестящих пятен, замшевая «недокосуха» была велика ему почти на два размера, но судя по всему, это не причиняло ему неудобства. Чёрные джинсы, чёрная футболка, тяжёлые чёрные ботинки. Странные, почти «цивильные» на фоне «говнодавов» и «камелотов» окружающих. Тонкие пальцы до хруста вцепились в ступеньку, голова опустилась, тёмные, средней длины волосы закрыли глаза.

— Тальк, тебе нехорошо?

Он поднял взгляд и усилием воли заставил себя не скривиться.

«Боги, Сова, как ты не вовремя».

— Всё в порядке, Сов. Просто накатило.

— У меня вчера пропало колечко, блин, — без перехода заявила светловолосая девушка, присаживаясь рядом, — а нашлось сегодня утром. Причём, там, где его не могло быть по определению. Я в этот шкафчик месяц не заглядывала, чтоб ты понимал. Надевать так и не решилась, с ним кто-то поработал, соображаешь? Как трясина, честное слово. Глянь-ка.

Она вытащила из кармана маленький кожаный мешочек. Повозилась с завязками, и в подставленную ладонь скользнул узкий золотой ободок.

— О-о-о, подруга, это только через пламя проносить, — юноша прикрыл глаза. — Мерзость редкостная. Даже не знаю…

Внезапно, он глухо застонал, резко запрокинув голову. Из-под зажмуренных век брызнули слёзы.

— Тальк?!

— Тише, здесь люди. — Он зашипел сквозь зубы. — Значит, и до тебя добралось. Так, драгоценная моя, во-первых, ты проносишь его через огонь и воду. Во-вторых, оставляешь на месяц в темноте. Потом прислушаешься и поймёшь — стоит ли вообще брать в руки. Надеюсь, за это время всё закончится. Третье: ты забываешь обо мне. Немедленно. Телефон, адрес, имя и внешность. Всё. Зря я сюда припёрся…

Он начал подниматься и тут же плюхнулся обратно. Маленькая, но крепкая ладошка прочно ухватила его за пояс.

— Рассказывай.

— Сов, это то, с чем ни тебе, ни мне не справиться. Это мои проблемы.

— Поняла, — судя по тону, девушка действительно поняла, о чём говорил её друг, — а если нас будет больше?

— Да я вообще не уверен, что это не шизофрения, ясно?

Сова закатила глаза.

— Отлично, в очередной раз проведём «следственный эксперимент». Какой цвет? — Она протянула вперёд руку ладонью вверх.

— Я…

— Какой. Цвет, — в звонком голосе зазвучали стальные нотки.

— Красный, — сдаваясь, пробормотал юноша. — Но это ничего не доказывает. Кроме меня и тебя…

— Есть ещё куча людей, которые его увидят, — перебила она. — И не только людей. Ты мне веришь?

Он покосился на её пальчики, над которыми висел, переливаясь, маленький алый шарик. Шарик, который видели только они.

— Либо у меня будет подтверждение, что мы с тобой не одни такие, либо пошло всё на хрен.

— Сиди здесь.

— Зачем?

— Затем, что я так сказала. Сколько человек тебе нужно? Подтверждение сам устроишь.

Он посмотрел на неё и понял, что так просто она не отступится. Уверенность этого странного существа по имени Сова, которое он давно перестал считать человеком, начала передаваться и ему. Тальк тряхнул волосами и задумчиво прищурился. Его собеседница наблюдала за ним с явным удовлетворением.

— Вот теперь ты начал соображать. Итак, сколько?

— Ладно, будем считать, что я дурак. Нас двое. По логике, нужна «пента», чтобы работать в полную силу. Плюс координатор. Значит, четверо.

Девушка кивнула и поднялась со ступенек.

— За что я тебя люблю, Тальк, так это за умение подстраиваться под ситуацию.

— Я всю жизнь упёртый, как баран, — с некоторым удивлением отозвался он.

— Знаю, но сейчас, судя по всему, у тебя полная задница.

— Правильно догадалась.

— Теперь буду знать, что требуется для изменения твоей «звероформы». Десять минут. Я вернусь. Сбежишь — найду и придушу.

— Понял я, понял. Покурить пока выйду.

— Бросал бы ты эту дрянь.

Тальк вышел в вокзальный шум. Посторонился, пропуская полную тётку с тележкой. Выслушал порцию мата, усмехнулся и прикурил. Дым дешёвой «Явы» обжёг горло и окончательно вернул способность трезво мыслить. Дотянув сигарету до фильтра, он сплюнул.

— А может, всё-таки… — пробормотал он и развернулся в сторону обходного пути в метро. Сделал несколько шагов и споткнулся о ногу какого-то долговязого парня, не отрывавшегося от книги на ходу.

— Смотри, куда прёшь, придурок!

— Простите, — отозвался «придурок», не поднимая глаз.

— Кретин.

— Тальк! Куда намылился?

«Значит, точно не судьба».

Юноша обернулся на голос. Сова привела четверых, как он и просил. Высокий блондин в синем пуховике и джинсах под руку со стройной брюнеткой, увешанной неформальной атрибутикой по уши, чуть старше всех остальных. Невысокая зеленоглазая шатенка с чуть испуганным лицом. И рыжеволосый парень в плаще и дурацкой шляпке с круглыми полями.

Увидев последнего, Тальк изменился в лице.

— Ник? Какого чёрта ты тут делаешь?

— Ви…

— Здесь меня зовут Тальк, — быстро оборвал его юноша.

— Здесь меня зовут Лис, — эхом откликнулся рыжеволосый, снял шляпу и картинно поклонился. — И как ни странно, но я о тебе наслышан.

— Надеюсь, обо мне говорят только плохое?

— Разное. Как мать?

— Не жалуемся. Ты нашёл его?

— Пока нет. Но найду.

Остальные слушали этот диалог с известной долей недоумения.

— Вы знакомы? — протянула Сова.

— Мы братья, — не отрывая взгляда от Лиса, ответил Тальк. — Только он уже два года живёт своим умом. Ушёл из дома искать нашего блудного батюшку. Значит, у него та же шиза, что и у меня?

— Ты считаешь это шизой? — Блондин открыто улыбнулся, прерывая словоизлияние братской любви. — Забавное суждение. Если я правильно понял, у тебя возникли какие-то проблемы? Давайте знакомиться, я — Нам, — слова вылетали из него, как из пулемёта.

— Багира, — буркнула брюнетка. — Сова, я не сильно понимаю, зачем ты притащила нас к этому мальчишке и чем лично я смогу ему помочь.

— Я — Кит, — робко подала голос шатенка. — И, если говорить откровенно, то проблемы не только у вас.

— Так, давайте-ка для начала кое-что проясним, — Тальк хлопнул в ладоши и чуть развёл их. — Какой цвет?

— Синий, — безмятежно отозвался Нам, — я понимаю твоё недоверие к собственному разуму, но за кого ты принимаешь нас?

— Проверка разума никогда не помешает. Ты? — Тальк повернулся к Багире, меняя положение рук. Девушка покосилась на Сову, скорчила презрительную гримасу и сплюнула:

— Чёрный.

— Ты.

Вместо ответа Лис сделал короткое движение пальцами, и юноша кивнул в ответ:

— В тебе я не сомневался.

— Я не умею видеть, — тихо сказала Кит, — но, если я правильно понимаю, что тебе нужно, то смотри сам.

Тальк взглянул в её глаза, медленно меняющие цвет на серый, и вздохнул:

— Сова, ты просила подсказать тебе верный момент. Поскольку мы только что выяснили, что я не псих либо нахожусь в компании таких же сумасшедших, то вот тебе тот самый момент.

— Даже так? — Девушка изумлённо вскинула брови. — Ты хочешь рассказать им всё?

— У меня творится такая каша, что придётся, похоже, — он кисло улыбнулся. — Пора сбрасывать маски.

— Что, прямо тут?

— А тебе есть разница? При твоих-то возможностях.

— Ладно, — девушка повернулась к остальным, — в круг, дамы и господа. Сейчас я буду вещать…

* * *

2009 год. Июль. Где-то под Воронежем, частный дом.

Что-то прервало ровный и безмятежный сон. Что-то вклинилось в привычный шум и привлекло внимание чуткого, привыкшего к опасности разума. Вит открыл глаза. В оконное стекло стучал дождь, на коленях мирно урчал кот, в недрах дома бормотала канализация, и тихим гулом ей вторил холодильник. Всё было как всегда.

Во входную дверь постучали. Судя по всему, уже во второй раз — первый стук разбудил хозяина дома. Вит осторожно ссадил возмущённо мяукнувшее животное на пол и медленно встал, вслушиваясь в окружающее пространство. Обычный человек не смог бы миновать знаки, расставленные вдоль ограды, не говоря уже о хранителях, дремлющих под крыльцом, а значит…

— Вот оно как, — прошептал мужчина себе под нос и вышел в прихожую. Постоял секунду, качнулся с пятки на носок и, наконец, повернул дверную ручку, встречаясь с взглядом пронзительно-синих глаз. Обладательницей взгляда была миловидная шатенка одних лет с Витом. Она стояла на пороге под большим зелёным зонтиком, не делая попыток шагнуть внутрь.

— Здравствуй, Хамелеончик, — произнёс мужчина, чуть кланяясь.

— Здравствуй, Совратитель, — ответила она холодно. — Пригласишь войти?

— Входи, — он пожал плечами. — Я снял защиту.

— Есть такая штука — вежливость.

Она переступила порог, складывая зонт и огляделась. Вит помог ей снять плащ и хмыкнул, узрев под оным строгий юбочный костюм.

— Раньше ты предпочитала более свободный стиль одежды.

— Мы все меняемся, — задумчиво произнесла девушка, прикрыв глаза на несколько секунд. Когда она вновь подняла веки, радужка её отсвечивала серо-зелёным. — Кроме некоторых. Значит, здесь ты от нас прятался всё это время?

— Не только, — спокойно ответил мужчина, жестом приглашая пройти за ним, и направился обратно на кухню. — Здесь я прячусь последние четыре года. До этого была Москва, Пермь и Екатеринбург.

— Ты бежал, — интонация была утвердительной.

— Бежал, — согласился он. — Ну а тут мой бег закончился, и начались мучения.

— Это ты умеешь лучше других. Мучиться. И мучить.

— Ты пришла читать мне нотацию? — Он отодвинул ей стул и сам занял своё место за столом напротив неё. — Кстати, почему только ты? Где остальные?

— Остальные прибудут послезавтра, во плоти. Я пришла убедиться, что это действительно ты, и подготовить тебя.

Вит раскурил трубку, лежавшую до того там, где он её оставил, и выдохнул вместе с дымом:

— Нам идёт меня убивать?

Девушка подняла брови, потом коротко и весело рассмеялась.

— Тебя? Убивать? Кому ты нужен, братец? Разве что морду набить. Если старший захочет, то сам расскажет, чем обернулась твоя придурь, а я просто вестник. Чёрный, к сожалению.

— Что случилось, Кит? — Мужчина с трудом проглотил ударившее горечью «кому ты нужен» и заставил себя сосредоточиться.

«А я-то прятался, кретин».

— Лис пропал, — коротко отозвалась девушка по имени Кит. — И мы не можем его обнаружить. Не помогает ничего, включая поиск по крови. Во-первых, Нам хотел, чтоб ты знал об этом, во-вторых, решил подключить тебя к поискам.

— В-третьих, проверить, не я ли ответственен за его исчезновение, — мрачно подхватил Вит. — Ты явилась ещё и для этого.

— Кто знает, что взбредёт тебе в голову? — пожала плечами Хамелеончик. — Да, этот вариант мы тоже рассматривали. И признаюсь, я рада, что это не так.

Они помолчали.

— Прости меня, — выдавил хозяин дома. — Я был… не знаю. Я совершил ошибку.

— И струсил, — жёстко закончила Кит. — И сбежал за тридевять земель, не оставив ни телефона, ни адреса. Ты хоть представляешь, через что мы прошли? Через что прошёл Лис? Сначала смерть вашей матери, а потом ещё и ты. А что стало с Братством? Ты хоть на минуту задумывался о том, что делаешь?

— Нет, — Вит сидел, втянув голову в плечи, не поднимая глаз на собеседницу. — Я задумался об этом гораздо позже.

— Слишком поздно, — отрезала девушка. — Мы выбросили тебя из своей жизни. Нам пришлось это сделать, и дело не в том, что ты натворил тогда, а в том, как поступил после. Твоя трусость и неспособность отвечать за свои действия перечеркнула всю силу и знания, которые ты, как я вижу, не растерял до сих пор. И если бы не последние события, я бы никогда не пришла сюда, невзирая на всё, что нас связывало.

— События? — мужчина уцепился за спасительную соломинку. — Случилось что-то ещё?

— Нам расскажет. Не уходи от разговора.

— Что мне сделать? — взмолился Вит, чувствуя, как внутри всё полыхает от стыда и боли. — Я наделал глупостей, сестра, сбежал как последний подлец! Я готов был к тому, что вместо тебя ко мне сейчас явится Нам и бросит мне вызов! Я это заслужил…

— Нет. Вызова ты не заслужил. И прощения, пока что, тоже.

— Что мне сделать? — повторил он, на этот раз шёпотом. — Чтобы вы простили меня или хотя бы прикончили по-быстрому?

— Не говори ерунды, — в голосе Кит появились мягкие нотки. — Убивать тебя точно никто не будет. Несмотря ни на что, ты всё же брат нам. Своё ты получишь, но останешься жив. И шансы получить прощение у тебя тоже есть.

Вит в первый раз за весь разговор поднял взгляд на лицо своей сестры, ожидая увидеть там всё, что угодно. В облике Кит сквозила усталость и… жалость.

— Я сделаю всё, что ты скажешь, — с трудом произнёс он. Хамелеончик внимательно посмотрела ему в глаза и кивнула.

— Хорошо. Кажется, ты ещё не окончательно опустился. По крайней мере, чувство стыда тебе пока что знакомо. Нам, Багира и Сова будут у тебя послезавтра к вечеру.

— Может, проще мне к вам?

— Нет. Он объяснит, почему.

— Почему так, почему лично? Ты что, не доверяешь моей защите?

— Не в этом дело. После произошедшего вообще мало кому и чему можно доверять.

— Твою мать, — пробормотал Вит. — Да что у вас стряслось? Агентство?

— Нет. Ещё раз, тебе всё расскажут лично.

— Ладно. Буду ждать.

Кит поднялась из-за стола.

— Не знаю, что тебе скажут остальные, а моё условие просто. Ты должен вернуться и помочь вернуть Лиса. И если при этом я пойму, что ты действительно поменялся, то, возможно, прощу тебя. Пока что — извини, то, что я вижу, не очень отличается от того, чем ты был восемь лет назад.

Вит вновь опустил голову.

— Я не знаю. Как мне понять, изменился ли я? Как понять, отличаюсь ли? Всё это время я жил в страхе, что вы меня найдёте. Теперь во мне страх, что вы меня никогда не примете. Но хотя бы я знаю, что делать прямо сейчас. Хорошо. До их приезда у меня почти двое суток. Я проверю все доступные для меня источники информации, проведу поиск по крови — в любом случае, я смогу сделать это надёжнее и лучше, чем вы, — и к приезду Нама у меня будет хоть что-то.

Девушка смотрела ему в затылок, и выражение измотанности и жалости на её лице медленно сменялось надеждой.

— Ты был дураком, Витти — Совратитель, — произнесла она. — Дураком, трусом и подлецом. Прошу, докажи нам всем, что мы ошиблись и в тебе ещё осталось что-то от прежнего командира Братства. Иначе…

Она замолчала, потрепала хозяина дома по макушке, повернулась и пошла к выходу. Вит с видимым трудом поднялся и поплёлся за ней — провожать.

— Постарайся, как следует выспаться, — бросила она уже на крыльце, открывая зонтик. — На тебя смотреть страшно. И да, если ты встретишь Нама нетрезвым или с похмелья, можешь сразу начинать молиться. Всё. Удачи тебе.

Притихший на время их разговора дождь хлынул с новой силой, растворяя в себе тонкую фигурку Хамелеончика. Вит вздохнул, провёл рукой по волосам, и…

…проснулся в кресле. Немилосердно ныла затёкшая шея, за распахнутым окном занимался рассвет, а возле подоконника натекла эпических размеров лужа. Кот по имени Лис осторожно пробовал её лапой и громко жаловался окружающему миру на пустую миску и отсутствие внимания. Из-за окна ему вторил кашляющий лай тех же интонаций.

Хозяин дома выпрямился, покрутил головой, разминая мышцы, и принялся удовлетворять потребности зверья.

«Послезавтра», — звучал в мыслях нескончаемый набат. «Послезавтра».

* * *

2009 год. Июль. Санкт-Петербург, аэропорт «Пулково-2».

Международный рейс приземлился ранним утром. Немногочисленные встречающие оживились, по залу ожидания пролетел облегчённый вздох вперемешку с зевками и шелестом складываемых газет.

Невысокий худощавый юноша с красными от многосуточного недосыпа глазами напряжённо выпрямился в кресле. До того он сидел, сжавшись чуть ли не в комок, и что-то постоянно шептал себе под нос. Со стороны казалось, будто он молится.

— Чо, девчонку ждёшь? — Мускулистый красавец-брюнет, «мачо» в чёрной маечке-сетке и спортивных штанах, сидевший рядом, белозубо улыбнулся. — Моя шмара тоже…

Юноша повернулся к щёголю, и тот осёкся. Из-под встрёпанной соломенной чёлки на него смотрели арктически-голубые слезящиеся глаза. Их взгляд был исполнен такой беспросветной тоски и ненависти ко всему окружающему, что казалось странным, как под ним не плавятся стёкла и не крошится мрамор.

— Нет, — тихо и чётко выговорил блондин, — я жду друга. Родственника. — В его голосе слышался лёгкий акцент. «Мачо» неожиданно понял, что его странный собеседник отнюдь не юнец. Скорее всего, ему было лет тридцать или даже больше. Но хрупкое телосложение и моложавое лицо играло с окружающими злую шутку.

— Понял, нах, — пробормотал «спортсмен», пытаясь отодвинуться в своём кресле.

«Шизанутый какой-то. А, может, и нарк, вон зенки какие. Дилера ждёт, по-любому».

Двери зала ожидания бесшумно разъехались в стороны, подчиняясь приказу фотоэлементов, и с короткого эскалатора шагнул первый прибывший. Сосед блондина длинно и замысловато присвистнул. В зал неторопливо вошёл огромного роста широкоплечий мужик с обритой головой и трёхдневной рыжей щетиной на совершенно бандитской физиономии. В Северной Столице вторую неделю стояла душная, всепоглощающая жара, но мужик был одет в видавший виды длинный тёмно-зелёный плащ из плотной ткани. Покатые плечи распирали потёртый материал, отмеченный пятнами грязи, краски и чего-то ещё, благодаря чему одежда казалась чуть ли не камуфляжной. Как его пустили в таком «одеянии» в самолет, было неясно.

На голове у здоровяка были наушники-«колёса», глаза скрывались за узкими солнцезащитными очками, а в руке он держал подходящую ему по габаритам спортивную сумку.

— Вот это дядя, — восхищённо сказал мачо, забыв о недавнем взгляде соседа и оборачиваясь к нему. — Шварц нервно курит в сторонке, а?

Щуплый невнятно всхлипнул и с воплем «Эрик!» бросился к щетинистому. Тот выронил свою сумку и, подхватив встречающего за талию, закружил его по залу. Опустил на пол, снял очки и, наклонившись, поцеловал в щёку. «Спортсмен», глядя на эту картину, только сплюнул.

«И тут гомосеки. Задрали вконец. Хоть бы постеснялись, мать их», — он с презрением посмотрел на щебечущую не по-русски парочку, в обнимку шагавшую к выходу. — «Хотя, такому только скажи чего. Закатает в лоб, и кранты». Его похлопали по плечу.

— И на кого это ты пялишься? — произнёс капризный девичий голос. Парень только вздохнул.

* * *

Они вышли из терминала на улицу под палящие лучи. Рыжий снова нацепил на нос очки и с улыбкой огляделся.

— Эрик, столько лет, — прошептал светловолосый. По его лицу катились слёзы. — Я думал, ты никогда не прилетишь.

— Не мели ерунды. — Эрик хмыкнул. — Ты же знаешь, Мелкий, я всегда появляюсь, когда нужно. Рассказывай, что стряслось.

— Нет, — его собеседник с трудом улыбнулся, — сначала завтракать. Я знаю прекрасный ресторан с французской кухней. Тебе обязательно понравится.

— После той колбасы мне что угодно понравится. — Здоровяк расхохотался, маскируя тревогу напускным весельем. — И вправду, что-то я голодный. Кормёжка нынче на самолётах — ни к чёрту. Да хрен с ними, Мелкий, как же я рад тебя видеть. Сколько же нас носило порознь?

— Почти двадцать лет. Но теперь мы снова вместе, да?

— Да, дружище, — рыжий утёр с его щёк солёные искорки. — Ты опять? Не реви.

— Я и не реву.

— Не начинай. Поехали, будешь меня кормить.

* * *

2009 год. Июль. Где-то под Воронежем, частный дом.

Ожидание приятного события превращает минуты в часы, часы в недели, а дни в месяцы. Ожидание неприятного добавляет к этой тягомотине страх того, что должно произойти, и нервы по этому поводу. Неизбежность чего-либо одновременно радостного и тяжкого превращает жизнь в ад на земле.

Вит в полной мере познал истинность этой теории к концу первого дня ожидания приезда брата и сестёр. Стремление занять руки и голову в попытках избавиться от нервной дрожи в пальцах и дурацких картинок в сознании привело к тому, что дом сиял как новенький, дрова были наколоты на полгода вперёд, а в холодильнике помимо выпивки появилась какая-то еда.

— Очень хочется организовать окоп, — мрачно подытожил Вит, вычёсывая линяющего пса. — И поставить пять-шесть турелей. И заручиться поддержкой спецназа. И… ещё что-нибудь глупое сделать.

Пёс буркнул что-то себе под нос. Мужчина криво усмехнулся в ответ.

— Согласен, глупостей я и так успел наделать предостаточно. С другой стороны, одной больше — одной меньше?

Животное отреагировало тем, что перевернулось, подставляя щётке другой бок.

— Считаешь, стоит поступить наоборот? Сомневаюсь, что они оценят моё гостеприимство. Багира вообще решит, что я её отравить вознамерился… — он запнулся на середине фразы и потряс головой. — Твою мать, а чем я их кормить буду? — Вопрос прозвучал на диво растерянно. — Завтра вечером, завтра вечером… друг мой, да у нас ещё куча времени. Только пару звонков сделать придётся.

— Буф, — напомнил о себе пёс, намекая, что звонки звонками, а лезущая шерсть сама по себе никуда не денется.

— Попаду я после встречи с братцем на больничную койку или нет, — философски заключил Вит, вопреки собачьему возмущению не возвращаясь к прерванному занятию, — а голодными я их не оставлю. Согласен? А если согласен, то погоди, я сейчас.

Он встал с колен, отряхнул ладони от шерсти и вытащил из кармана мобильный.

— Вартан? Здравствуй, друг мой. Послушай, я хочу тебе срочный заказ сделать. Справишься? Тогда слушай…

* * *

2009 год. Июль. Санкт-Петербург, центр города.

— Не-ет, ребята, я так не играю, — рыжий откинулся на спинку стула. Даже в роскошном ресторане он не снял свой чудовищный плащ. Официанты косились на странных клиентов, но сумма заказа и надежда на чаевые заставляла держать комментарии при себе. — Тебе не кажется, что это как-то… по-человечески, что ли?

— А кем я, по-твоему, являлся всё это время? У других были шансы обрести хоть какие-то возможности, а я всегда был полноценным человеком, пусть с некоторыми нюансами. Но, как всякий человек, я смертен. Вот только не хочется так. Тем паче в таком возрасте. Не пожил, считай.

— Если я правильно помню закон о сопряжении Граней, — протянул Эрик, — то с твоей смертью все упоминания о тебе….

— Да. Умерев здесь, я умру окончательно. Если теория Джесса верна, разумеется. Проверять как-то не тянет.

— Превосходно, — гигант взял зубочистку и принялся за раскопки на нижней челюсти, — а что тутошняя медицина? Ты прошёл полное обследование?

— Ты и сам прекрасно знаешь возможности местных коновалов. Тем не менее, обследование они провели и вынесли окончательный вердикт: опухоль неоперабельная. Слишком близко к спинному мозгу.

Они помолчали. Рыжий начал автоматически мурлыкать какую-то немудрёную мелодию, блондин мрачно грел в ладони пузатый коньячный бокал.

— И что ты предлагаешь? — спросил, наконец, Эрик. — Я не умею исцелять и не знаю тех, кто может. Плюнем на моё мнение и предположим что ты человек. Я сохранил свои… хм… «особенности», но большая часть подобных тебе, померев здесь, теряют всё. Ты же не герой боевика, в конце концов. У сильных мира сего, — он усмехнулся, — будет один ответ: «Влез — барахтайся сам». А искать нелегальный выход на кого-то могущественного слишком опасно. Ты же знаешь, какие здесь параноики.

— Ты абсолютно прав, друг мой. А значит, выход прост, — Мелкий нервно улыбнулся. — Надо вернуться обратно. Туда, где я смогу либо что-то обрести, либо не умирать. По крайней мере, до тех пор, пока это «обратно» будет существовать.

— Интересно… — протянул Эрик. — И ты знаешь, как это сделать?

— Да, — голос его собеседника был твёрд. — Сумеречные умели ходить в обе стороны.

— Во снах.

— Не только. Храм Посейдона они рушили во плоти. А ведь они тоже люди. Ну… почти. В любом случае, даже если они не знают, как конкретно это сделать, у них есть то, что нам поможет.

— То, о чём я думаю, Мелкий? — Эрик ухмыльнулся.

— Телепатия никогда не была моей сильной стороной, друг мой, — Мелкий улыбнулся в ответ, — как и прочие паранормальные способности, но, подозреваю, думаем мы об одном и том же.

Он обвёл в воздухе пальцами небольшой квадрат. Эрик прищёлкнул языком.

— Который из них нам требуется?

— Первый, естественно. По его принципу были созданы остальные, но именно его забрали из Храма Сумеречные.

— И, по-твоему, они так просто с ним расстанутся? Кстати, у кого он?

— У Лиса. В этом, собственно, и состоит проблема. Договориться с ними я смог бы и сам.

— То есть, ушёл бы без меня? — помрачнел Эрик. — А потребовался как бесплатная боевая сила? Ты сильно изменился, Мелкий.

Светловолосый пристально посмотрел собеседнику в глаза. Несколько минут они бодались взглядами.

— Ты всерьёз так думаешь? — тихо спросил Мелкий. — Я узнал о том, что у Лиса возникли неприятности, за два часа до твоего прилёта, Эрик. Хотел поговорить с ним и попросить воспользоваться компасом. Не смог дозвониться и связался с Намом.

Над столиком повисла гнетущая пауза. Наконец, Мелкий провёл ладонью по плечу своего друга.

— Я должен был сказать сразу.

— Прости, Мелкий. — Эрик потянулся через стол и ласково взъерошил светлые волосы. — Я вовсе не хотел тебя обидеть. Что у них случилось-то?

— Понимаешь, — визави Эрика закусил губу, — ты и сам знаешь, что мы не единственные, пришедшие сюда. И не только нам нужна вещь, указывающая на сокровенное желание.

* * *

2009 год. Июль. Где-то под Воронежем, частный дом.

Одежда человека, стиль её и цена, отражает не только степень его достатка, но и социальное положение. В масштабах страны по разнообразию одеяний, при желании, можно судить о традициях, законах и свободе самовыражения. Суждение это, правда сказать, может оказаться ошибочным, если рассматривать не весь социум в целом, а отдельные города. К примеру, в мегаполисах, уровня Санкт-Петербурга или Парижа, можно спокойно встретить сидящих за одним столиком бизнесмена в дорогом костюме-тройке, поклонника тяжёлой музыки в коже и цепях и последователя весёлого бога Джа с дреддами и феньками от локтя до запястья. В глубинке подобную картину встретить как минимум непросто.

Тем не менее, две молодые женщины и мужчина, стоявшие перед калиткой, являли собою именно такой пример. Короткая причёска того, кого близкие друзья и родня звали «Нам», светлым золотом отражала солнечные лучи, взгляд синих глаз спорил температурой с ледяными вершинами гор, а строгий светло-серый костюм будто являлся воплощением серьёзности намерений.

На его фоне агрессивный макияж и косуха Багиры, равно как цветастый балахон и взъерошенная причёска Совы, смотрелись даже не вызовом — плевком в лицо традициям и устоям.

Трое таких непохожих и всё же объединённых одной целью людей стояли и смотрели на собаку, разлёгшуюся в пыли за калиткой. Собака смотрела на них.

— Кит сказала, что он почти не изменился, — произнесла Сова. Голос у неё был тонкий, почти детский. — Я готова с ней не согласиться. Вит всю сознательную жизнь боялся собак.

— Не показатель, — Багира тряхнула смоляными кудрями, спадавшими из-под банданы с неразборчивым названием какой-то группы. — Другое дело, как мы пройдём в дом при наличии этого животного?

Мужчина сделал шаг вперёд. Собака, не поднимаясь на лапы, приподняла верхнюю губу, показав зубы. Молча.

— Это не животное, — процедил Нам сквозь зубы, — это скотина. Я бы сказал, что весь в хозяина, но смелость, которую показывает эта мохнатая тварь, явно не входит в достоинства Вита. Если она сейчас не уберётся отсюда, придётся входить силой.

— Не смей убивать зверушку, — Сова бесцеремонно пихнула брата кулачком в поясницу. — Подвинься, я сейчас договорюсь.

— Ещё не хватало, — Нам послушно отошёл чуть в сторону. — Я не трогаю братьев наших меньших… без достойного повода, — добавил он совсем другим голосом, разглядев появившуюся на пороге дома невысокую фигуру с ведром в руках.

— Эй, хозяин! — крикнула Багира во весь голос. — Хранителя своего отзови! А то Нам сейчас плюнет на него, и будет на ужин мочёная собачатина!

— Это вы Хранителей моих не видели, — пробормотал себе под нос Вит и посвистел псу. — Хрофт, ко мне. Сидеть. Свои.

Поставил на землю ведро, на всякий случай прикрепил ошейник подбежавшего зверя к толстенной, вбитой в стену дома цепи и двинулся навстречу гостям.

— Не лезьте, — бросил Нам, закрывая калитку перед носом у сестёр. — Я сам с ним сначала… поговорю.

— Ты обещал, — произнесла Сова. Во взгляде васильковых глаз царило понимание и сочувствие. — В конце концов, он нам ещё нужен.

Старший брат не ответил, широкими шагами направляясь к дому.

Они сошлись на полянке у колодезного сруба, рядом с домом. Вит с дрожью заставил себя поднять взгляд и посмотреть в глаза тому, кто являлся одной из главных причин его бегства. Для этого ему пришлось слегка запрокинуть голову: Нам был выше его сантиметров на двадцать.

Из окон дома лилась бравурная музыка. Текли секунды, складываясь в минуты.

— Тебе хватает смелости смотреть мне в лицо, — сказал, наконец, Нам. — Это хорошо.

— Потому что так проще разговаривать? — Вит всё же не смог унять дрожь в голосе, и завершение фразы прозвучало совсем тихо. Старший брат покачал головой.

— Нет. Потому что мне проще будет сделать так.

На переносицу Вита обрушился страшный удар, и он упал на колени. Нам без намёка на жалость сгрёб его за волосы, вздёрнул на ноги и ударил коленом под рёбра, вышибая воздух из груди. Пёс зашёлся кашляющим лаем и рванулся вперёд, но цепь держала надёжно. Ещё один удар, на этот раз в нижнюю челюсть. Вит отлетел к колодцу, с трудом поднялся на ноги, цепляясь за брёвна, и сплюнул красным в траву.

— И я… рад тебя… видеть, — проскрежетал он, выпрямляясь. — Как дорога?

— Шутишь, — задумчиво протянул Нам. — Значит, мало.

Он сделал два шага и остановился. В глазах младшего брата тлел опасный огонёк.

— Я дал тебе спустить злость. Но если ты думаешь, что я позволю просто так себя калечить, то ты глубоко ошибаешься. Либо бросай вызов, и тогда я отвечу по полной программе, либо давай закончим на этом братские приветствия и перейдём к делу.

— Серьёзное заявление, — Нам поднял руку, и из колодца раздался звук поднимающейся воды. — Считаешь, что достоин вызова после того, что сделал?

— Я уже слышал эти сентенции от Кит. — Угли в стоявшем неподалёку от крыльца мангале засветились бордовым, повинуясь короткому жесту. — И нет, не считаю. Но если я тебе зачем-то нужен, то позволь мне своими действиями искупить то, что я натворил. А если хочешь убить — приступай, но знай, что без боя я не сдамся.

— Может быть, пора вмешаться? — с опаской спросила Сова, отпирая калитку.

— Стой на месте, — небрежно отозвалась её спутница. — Сами нас позовут, когда разберутся. Нам не идиот, Вит, кажется, теперь тоже. По крайней мере, не полный. Кстати, кажется, шашлыками пахнет?

Тем временем, у колодца продолжалась борьба взглядов. На крыльцо вышел кот, узрел творящееся непотребство, выгнул спину и зашипел. Братья одновременно резко обернулись на негодующий звук, мангал полыхнул пламенем едва ли не на метр в высоту, из колодца широкой волной выплеснулась вода и мягко обрушилась на ступени, обдав всех присутствующих брызгами. Кот оскорблённо мяукнул и, перепрыгнув лужу, как ни в чём не бывало, отправился изучать ведро.

— Зар-раза, — выругался Вит и рухнул на задницу, получив ещё один прямой удар в зубы.

— Вот теперь я удовлетворён, — потирая костяшки пальцев, произнёс его старший брат. — В следующий раз будет другой разговор, а пока что с тебя хватит.

Вит повторил подход к спортивному снаряду «сруб колодезный, бревенчатый», ощупал лицо и зашипел от боли:

— Ты мне нос сломал!

— Скажи спасибо, что не шею. — Как и когда Сова успела пересечь пространство от калитки до дома, не заметил никто. — Руки убери, дай посмотреть.

— И тебе доброго дня, — сквозь зубы отреагировал брат. — Ты в целители подалась?

— Нет, но здесь и моих скромных способностей хватит. Не вертись!

— Ты с ним ещё поцелуйся, — Багира отпихнула кота от ведра.

— И тебя я тоже рад видеть, родная.

— Пошёл в жопу, — ровным тоном отозвалась та. — Это мясо?

— Да. Барана сегодня утром резали.

— Шампуры где? А, вижу.

— То есть, меня в жопу, а шашлыки всё-таки будешь? — Вит отвёл руки Совы от лица, ощупал нос и кивнул. — Спасибо.

— Война войной, а обед по расписанию, — пожала плечами Багира. — Если ты готов нас кормить, я не буду отказываться.

— Ты стала практичнее.

— В отличие от некоторых.

Вит вздохнул.

— Я уже понял, что сюда вас привела исключительно пропажа Лиса, что вы терпеть меня не можете за то, что я сделал, и…

— Неверно. — Нам подошёл к брату и посмотрел на него в упор. — Мы не «терпеть тебя не можем». Я зол на тебя. Остальные тоже, в разной степени. Ты сделал нам очень больно. Дай ты о себе знать хоть раз за эти восемь лет, извинись хоть раз, намекни, что ты жив, и всё было бы иначе. Но твоя трусость не позволила тебе это сделать. Не обольщайся, сейчас ты — не блудный брат, «наделавший ошибок, но всё осознавший». Ты — отрезанный ломоть, чужой человек, к которому мы пришли только потому, что его нельзя оставлять в стороне от происходящего. И если хочешь снова вернуться в Братство, тебе придётся сильно постараться. Потому что лично у меня нет ни малейшего желания тебя возвращать. Но в этом отношении мы с Багирой остались в меньшинстве.

— Вот как? — Вит поднял бровь. — И кто же ещё отдал мне свой голос? Помимо Кит и Совы, если я тебя правильно понял.

— Моя жена, — медленно ответил Нам. Лицо Вита при этих словах вытянулось.

— Твоя…

— Не устраивай спектакль, ты всё прекрасно понял, — старший брат поморщился.

Вит сел там, где стоял, и обхватил голову руками.

— Боги, какой я идиот, — прошептал он. — И всё это время…

— Именно, — подала голос от мангала Багира. — Вот теперь ты начинаешь понимать. Правда, не до конца, но это придёт. Со временем.

— Предлагаю оставить в покое моё семейное положение, — отрезал Нам. — Вит, приводи себя в порядок и готовься слушать.

— Дай мне минуту, — пробормотал тот, потирая лоб.

— Если тебе надо выпить, можешь выпить, — устало вздохнул старший из братьев. — Надо сказать, мне тоже не помешает. До ночи мы точно никуда не тронемся, а нервы всё-таки не железные.

— В доме, — Вит всё ещё не мог прийти в себя. — Всё в холодильнике. Бери, что понравится.

Светловолосый поднялся на крыльцо и скрылся за дверью, а Сова присела на корточки перед младшим братом.

— Дошло? — тихо спросила она, проводя ладонью по его спутанным волосам.

— Пока не очень, — так же тихо отозвался тот. — Но это не важно. Спасибо тебе за всё, что ты сделала.

— Наверное, это моя беда, но я в тебя верю, — ответила она. — И Кит тоже, несмотря ни на что.

— Позавчера мне так не показалось.

— Неудивительно. Вера и прощение — разные вещи.

На пороге появился Нам, небрежно перебросил Виту банку пива, открыл свою и сделал большой глоток.

— Оклемался?

— Есть немножко. — Вит в который раз за сегодняшний день поднялся на ноги. — Вы действительно жрать хотите?

— Не помешало бы. — Было видно, что злость Нама действительно улеглась. — У меня со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.

— Тогда сперва… — Вит посмотрел на клонящееся к закату солнце, — ужин, а потом вы мне расскажете, что происходит в Питере, а я поделюсь тем, что успел накопать.

* * *

Весёлых посиделок с шашлыками не получилось. Вит с каждой минутой всё сильнее уходил в себя, всей кожей ощущая неприязнь Багиры и холодное равнодушие старшего брата. Сова с тревогой посмотрела на бывшего командира и, дождавшись, пока тот уйдёт зачем-то в дом, пересела поближе к Наму.

— Я всё понимаю, — негромко произнесла она, — но если ты не разрядишь обстановку, толку нам с него не будет. Он же до сих пор боится нас. Мой компас не обманешь.

— И любит, — с презрением добавила Багира. — Как ни странно.

— И не представляет даже малейшей опасности, — завершил Нам, привычно проводя рукой по груди, где во внутреннем кармане лежал деревянный футляр. — Ладно, что-нибудь придумаем. Багира…

— Хорошо-хорошо, — женщина выдала фальшивую улыбку. — Помню, он нам нужен. К сожалению.

— Багги! — Сова возмущённо посмотрела на сестру.

— Я тридцать один год Багги, — отозвалась та. — И большую часть этих лет мне приходится притворяться не той, кто я есть на самом деле. Хочется хоть где-то не скрывать своих эмоций и своего мнения. Но я попробую.

Вит вернулся к столу, выставил на него запотевшие банки, сел и кинул под стол жилистый кусок мяса. Из-под ног раздалось чавканье. Нам улыбнулся внезапно возникшей мысли.

— Я правильно расслышал, его зовут Хрофт?

— Угу, — отозвался младший брат, вгрызаясь в шашлык.

— Что за инсинуации в сторону Отца Воинов?

— Всегда терпеть не мог этого напыщенного вояку, — Вит прожевал и открыл себе ещё пива. — Пёс слеп на правый глаз. Имени лучше было не подобрать, учитывая его историю. Его сбили на трассе года полтора назад. Рёбра, передняя лапа, челюсть по осколкам собирать пришлось… Он проковылял двадцать восемь километров и вознамерился издохнуть у меня под окнами. Посреди ночи. И делал это настолько громко, что было проще вылечить, чем терпеть эти завывания. Теперь вот, живёт. Я его стараюсь пореже с цепи спускать, особенно по ночам, — до соседей хрен знает сколько, но этот подлец всё же умудряется устраивать набеги на их курятник. И собаку им обрюхатил. Нахрена они держат немецкую догиню с сорокапятисложной родословной — отдельная тема для размышлений. Но всё же. Я на него в общей сложности как на хорошую машину потратил. Ещё и щенков пристраивать пришлось…

— Щенков — это хорошо, — задумчиво протянул Нам и опять улыбнулся. — Вит.

— М?

— Ты идиот.

— По какому поводу на этот раз? — осторожно осведомился младший брат.

— Это волк.

Вит едва не подавился шашлыком, откашлялся и обалдело заглянул под стол. В ответ ему достался умильный взгляд животного, жаждущего шашлыка и вычёсывания.

— А ты уверен? — поинтересовался хозяин дома, выволакивая Хрофта за ошейник на всеобщее обозрение. — Он же лает. И с котом душа в душу живут.

— М-да, — Нам скептически осмотрел охранника ещё раз. — Не чистокровный, явно. Полукровка.

— Всё-таки, в хозяина, — с иронией сказала Багира. — А смелости, я так понимаю, Совратитель у него набрался. Хватило же духа всё-таки раскрыться.

Вит ещё раз посмотрел на псевдопса, бросил ему кусочек мяса и повернулся к брату.

— К слову о раскрытии. Рассказывай.

— Я ещё и покажу, — Нам достал из внутреннего кармана футляр с компасом, пухлый бумажный конверт и выложил из него на столешницу стопку чёрно-белых фотографий. Смазанные, местами нечёткие изображения выдавали руку любителя. Вит поднял верхний снимок. Фото изображало стройного юношу с длинными чёрными волосами и разноцветными глазами. Левый — белый, с тонким колечком радужки и точкой зрачка, правый — тёмный. Юноша сидел за столиком какого-то кафе и задумчиво смотрел в зеркало.

— Это тот, о ком я думаю?

— Да, это он, — отозвался Нам. — Мы засекли его четыре дня назад, когда для поиска Лиса пришлось задействовать все возможные резервы. И судя по тому, как на него реагирует мой компас, — он откинул крышку и продемонстрировал стрелку, будто магнитом притягивающуюся к снимкам на столе, — мы сделали вывод, что пропажа брата — его рук дело.

— А по городу его так не найти? — Вит поднял брови.

— Не считай нас за имбецилов, — фыркнула Багира. — Это мы попробовали в первую же очередь.

— Шикарно… — пробормотал Вит, вслушиваясь в снимок. — Дайте мне минуту.

Он прикрыл глаза, положил фото на стол и прикрыл его обеими ладонями. На лицах присутствующих отразилось изумление.

— Ты… — начал Нам, но Сова шикнула на него:

— Тихо. Дай ему поработать.

— Охренеть, — прошептала Багира, и в её голосе не прозвучало ни грана прежней неприязни.

— Он ищет свою госпожу, — негромко произнёс Вит, открывая глаза. — Опять. В его снах жажда крови и встречи с ней. Он ищет её здесь, что странно для меня. И ещё ему нужен первый компас. Тот самый, что он хотел получить вместе с Лисом. Куда смотрит его сестра? — он повернулся к Наму.

— Ты смог прочитать его сны отсюда по фотографии? — старший брат был изумлён.

— Не прочитать. Только подслушать. Так что с ней? Она его контролировала, он мог начать движение только в её отсутствие.

— Его сестру убили, — ответила Сова. — Работа профессионала высочайшего класса, явный заказ — полное впечатление, что она покончила с собой. Я побывала на месте её гибели, собрала всё, что смогла. Анализ ещё веду — слепок непростой.

— Значит, остался след… это хорошо. А вот сам факт — отвратительно. Полагаю, он принял «самоубийство» на свой счёт и окончательно свихнулся.

— И теперь охотится на нас, — завершил Нам. — И это тот момент, который я не до конца понимаю. Если он получил компас, захватив Лиса, то почему его целью до сих пор являемся мы? Откуда такая жажда мести?

Вит помолчал.

— Дело в том, Нам, — медленно произнёс он, — что он не получил нужного компаса.

— Ты хочешь сказать, — старший брат побледнел, — что ты…

— Я его не крал, — вскинулся Вит. — Незадолго до того, что произошло восемь лет назад, Лис обменялся со мной компасами. Сказал, что мне нужно понимать, чего я хочу на самом деле, а с него хватит и Богатства.

— То есть, всё это, — Багира обвела взглядом дом, лужайку и дотлевающий мангал, — было твоим истинным желанием?

— На какой-то момент, да.

— Значит, мы правильно сделали, что приехали, — Нам откинулся на спинку стула. — Сунься ты в Питер один, он бы тебя перехватил. А вчетвером мы в относительной безопасности.

— Разделяться всё равно придётся, — отозвался Вит. — Я полагаю, мелкая нечисть так и не научилась пользоваться телефонами? А общаться с ними придётся поодиночке — ко всем сразу они просто не выйдут.

— Предлагаешь начинать с такой мелочи? — Сова почесала в затылке.

— Я уже проверил всё, что выше рангом.

— Отсюда? — Нам с недоверием посмотрел на младшего, вспомнил его работу с фото и кивнул. — Да. Верю. Кровь проверял?

— Лис однозначно в городе, — Вит встал из-за стола и прошёлся по лужайке. — Но большего сказать не могу. В любом раскладе, мне надо вернуться в Питер и смотреть по обстановке. Отсюда мы ничего путного не добьёмся.

— Я заказал обратные билеты на четверых, — Нам тоже поднялся и подошёл к хозяину дома. — Пса найдёшь на кого оставить?

— Найду. Что, перемирие?

— Должен признаться, твои новые способности дают мне надежду на то, что у нас что-то получится. Да. Перемирие.

— Вот и отлично. Тогда дайте мне час на сборы, и выезжаем. Чем быстрее я окажусь в городе, тем лучше. О том, что удалось собрать, расскажу подробнее уже в дороге.

Он развернулся и пошёл в дом. Нам проводил его долгим взглядом и вернулся к сёстрам.

— Надо признать, мысль привлечь его теперь не кажется мне такой идиотской, — неохотно сказал он. — Не знаю, маска это или нет, но, кажется, он действительно изменился.

— Время покажет, — откликнулась Багира. — Но в любом случае, ты прав. Он был сильнейшим из нас, таким и остался.

Сова не сказала ничего. Она смотрела вслед младшему брату и вспоминала то, с чего всё началось.

* * *

Четырнадцать лет назад. Октябрь. Санкт-Петербург, Московский вокзал.

У выхода к поездам из центрального зала Московского вокзала стояли шестеро, кого свела вместе лихая прихоть судьбы. Тесным кружком голова к голове, на самом проходе, но прибывающие и отъезжающие почему-то не торопились обложить нецензурной бранью странную компанию. Бурный человеческий поток тёк мимо этих шестерых, подобно воде, омывающей валун. И ни один из проходящих мимо не смог бы понять, почему вдруг он свернул чуть в сторону. И уж тем более никто не смог бы вспомнить случайно услышанный отрывок того, что вещала невысокая полная девушка.

 

— Во имя всех богов, не перебивайте, иначе рассказ получится слишком долгим, а держать купол отражения в такой толпе — задачка непростая даже для меня. Итак, все знакомы с теорией многослойности мира авторства герцога Джесса?

Окружающие молча кивнули. Кит осторожно подняла руку:

— Я только в общих чертах.

— Отлично. Тогда вкратце: наша реальность разделена на слои, как любимые некоторыми пирожки. Физический слой, в котором мы живём, нам всем известен. Далее идут ментальный и астральный, которые отвечают за широкополосный обмен информацией и энергией. Эта парочка плотно связана с физикой, но слышат, а тем более видят их не все. Шизофреники не в счёт — это отдельная тема для беседы. Далее идут «зыбкие», или «сумеречные» слои. Место обитания простейшей и полу-разумной нечисти и нелюди, что время от времени рвётся на физический слой. Думаю, рассказывать вам, кто такие барабашки и прочая шушера, резона нет. Фактически — вся теория. Дальше начинается самое интересное: полгода назад на её основе была разработана, а точнее — в который раз восстановлена теория многогранности Мира.

— Я слышала, — вскинулась Багира, — наш Мир представляет собой кристалл-шар с бесчисленным количеством граней. На Гранях реализованы различные вероятности первичной реальности. Изначально рождение Граней происходило путём простейшей дифракции по выбору. Идти — не идти, убить мамонта или оленя и так далее. Далее идут расхождения. Одни утверждают, что дифракция есть природное явление, другие — что подобное стало возможным лишь с появлением разумных структур… — она осеклась, наткнувшись на взгляд Совы.

— Я, кажется, просила не перебивать. В целом, ты права, но сейчас мы говорим несколько о другой теории. Точнее, о её дополненной версии. К тому, что сказала ты, добавилась такая мелочь, как акт творения.

— Ты имеешь в виду старый спор по поводу «образа и подобия»? — тихо спросил Лис.

— Абсолютно верно. Маленькие боги, не ведающие, что творят.

— Обалдеть, — прошептал Нам. — Нет, я, разумеется, догадывался, но…

— Простым языком, если можно, — Кит тряхнула головой.

— Проще говоря, — вступил Тальк, — придуманные здесь миры реализованы в различных Гранях. Несколько по-иному, но реализованы.

— Пока что не доказано, что именно здесь точка рождения иных реальностей. — Сова с укором посмотрела на приятеля. — Есть предположение, что каждая Грань в свою очередь порождает новые. И далее по списку.

— То есть, Средиземье….

— Да. Вампиры, оборотни, чёрт в ступе. Всё, что хочешь.

— Звучит красиво. Но где подтверждение? — Багира усмехнулась. — Пока это только слова. А пустой болтовне и теориям я не доверяю.

— Меня, как вы все в курсе, зовут Сова. Сюда смогли перебраться только я и Пух, — на отшатнувшуюся девушку взглянули жёлтые птичьи глаза. — Остальных носит неизвестно где.

— А мы? — Лис мгновенно взял себя в руки: сказались жизнь на улице и его собственные эксперименты, во время которых он привык ещё и не к такому. — Нас тоже кто-то придумал?

— А в вас, определённо, есть кровь других «пришельцев». Или тех нелюдей, что существуют на этой Грани изначально. Такие, как мы, живут долго и, в основном, тихо. Хотя случаются прецеденты. Вообще, за такую бездну лет можно запутаться, что первично, а что вторично: появление здесь кого-то с иной Грани или написание книги.

— Или появление фильма, — подхватил Нам. — Хоть какая-то ясность, наконец.

— Это всё, конечно, замечательно, — Багира подняла бровь, — но я сомневаюсь, что мы собрались в центре города под куполом отражения ради лекции о сотворении мира.

— Миров, — автоматически поправила Сова.

— Пусть так. Тем не менее?

Тальк глубоко вздохнул. Начиналась его часть рассказа.

— Между Гранями можно переходить, — начал он, — причём как в нематериальном плане, так и вполне физически.

— В нематериальном — значит?.. — Нам вопросительно посмотрел на собеседника.

— Во снах, — коротко отозвался юноша. — Если Сова собрала вас, значит, вы поймёте, о чём я говорю. У каждого были не просто сны, а Сны, — он выделил интонацией последнее слово.

— Те, в которых ты понимаешь, что не спишь. Что всё по-настоящему, — тихо произнесла Кит.

— Абсолютно верно.

— Погоди, — Багира нахмурилась, — этими снами лично я управляю уже давно. Но ты сказал, что переход возможен физически? То есть, во плоти?

— Боюсь повториться, — кисло ухмыльнулся Тальк. — Верно. Я смог открыть дверь для перехода между Гранями. Здесь, не во сне. Точнее, приоткрыть её.

— И что там? — с жадностью спросила Багира.

— Там странное пространство — выгоревшая степь, бурый воздух и гул… не знаю, как объяснить. Будто струна вибрирует. У меня это получилось только один раз. Можно сказать, случайно, и я, честно говоря, так испугался, что сразу её захлопнул. Вот только оттуда что-то просочилось. Или пролезло, не знаю, как сказать.

— И теперь это «что-то» пытается тебя угробить, — задумчиво протянула Сова. Тальк покачал головой.

— Не меня. Тех, кто рядом со мной. Были уже… прецеденты, и далеко не безобидные. Такое впечатление, что эта тварь хочет, чтоб я остался один.

— И ты решил устроить ей свидание наедине? — Сова фыркнула. — Кретин.

— Есть немножко.

— Откуда ты знаешь, чего она хочет? — Нам стал убийственно серьёзен и даже заговорил медленнее.

— Я её чувствую, — медленно ответил Тальк. — Даже не её саму…

— Это именно «она»?

— Нет. Просто слово «тварь» женского рода. Так вот, не её саму, а как будто связь с ней.

— Это хорошо, — Багира хищно ухмыльнулась. — Значит, за обратный конец этой связи можно будет подёргать. Что-нибудь да вылезет. А дальше приложим всей силой круга и либо угробим, либо запрём навсегда. Шесть печатей, плюс одна общая — демона можно запереть.

— Нас шестеро, — подала голос Кит. — Я уже замыкала круг, смогу и ещё раз. Если кто-нибудь опытный поработает направляющим силу.

— Я смогу, — отозвался Нам. — Доводилось пару раз.

Тальк слушал их с постепенно отвисающей челюстью.

— Так вы что же, — неуверенно начал он, — будете мне помогать?

— Не за так, — Багира усмехнулась. — Физический переход меж мирами — штука серьёзная. И я была бы не против ей овладеть.

— Мне нужно учиться управлять своими возможностями. И в принципе — учиться, — Кит робко улыбнулась. — А делать это лучше в компании.

— Один чёрт заняться нечем, — Нам пожал плечами. — А циничной привычки отказывать таким же, как я, в помощи пока что не завёл. Надеюсь, что и не заведу.

Лис просто посмотрел на брата так, что тому оставалось только обречённо кивнуть.

— А я буду за вами присматривать, — буркнула Сова. — В конце концов, я в вашем детском саду самая старшая. И мудрая.

— И координатор из тебя лучше, чем из меня, — закончил Тальк. — Ладно, тогда давайте покурим и сообразим, как и когда мы будем всем этим заниматься.

— И давно ты этим травишься? — Лис с неодобрением покосился на сигарету в руках младшего брата.

— Два с половиной года. Считай, как ты ушёл.

— Мать знает?

— Нет.

— Мо-ло-дец.

* * *

2009 год. Июль. Где-то под Воронежем, частный дом.

Пока до дома добиралось заказанное Витом такси, тот успел не только собраться, но и дозвониться соседям по поводу присмотра за его зверьём. Нам наблюдал за несколько суетливыми сборами брата с некоторой долей скептицизма. Наконец, полупустая спортивная сумка заняла место у входной двери, и четверо присели «на дорожку» на кухне. Вит с тоской осмотрел своё сиротеющее на глазах хозяйство.

— Впору полурослика цитировать, — вздохнул он.

— «Вернусь ли я когда-нибудь»? — Нам усмехнулся. — Прости, но твоя нынешняя поездка с его путешествием не идёт ни в какое сравнение.

— Посмотрим, — неопределённо отозвался тот. — Кстати, а почему мы поездом? И вы сюда тоже два дня добирались. Что, погода нелётная?

— За аэропортом следят, — старший брат скривился. — В толпе нас, если что, проще потерять.

— А Кит как же? Ах, да. Хамелеончик.

— Она сама вызвалась остаться и продолжать собирать информацию на месте, — Сова вздохнула. — Сказала, что её не найдут в любом случае. И продемонстрировала, почему именно.

— М-да. Выросла девочка, — Вит покачал головой. — А что твоя… блин, никак не могу привыкнуть. Так где твоя супруга?

— Моя супруга, — Нам откинулся на спинку стула, — в Китае. Командировка, будь она неладна. Ей, понимаешь, не хватает денег, которые я зарабатываю.

— Прогнозы? — понимающе улыбнулся Вит. Нам кивнул.

— Смерчи, землетрясения, сели и всё, что теоретически может меня угробить.

— Наводнения? — съязвил Вит. На губах старшего брата на мгновение мелькнула улыбка, и бывший командир мысленно поставил себе плюс.

— Когда смогу сам их вызывать и когда мои моральные устои пошатнутся настолько, что я прибегну к такому способу заработка, — обязательно.

С улицы раздался сигнал клаксона. Вит поднялся на ноги.

— Поехали. Продолжим по дороге.

Присутствие посторонних при их беседах не мешало членам Братства с самого начала, не смутило оно их и сейчас. Сова начертала пальцами в воздухе напротив спинки водительского сидения звезду с семью лучами, после чего беседа продолжилась, но уже в более деловом ключе.

— Сперва мои вопросы, — Вит потёр лицо ладонями. — Вы смогли выяснить, как и где перехватили Лиса?

— Да. Он ехал от одной из своих постоянных любовниц. Ехал к нам, на Базу. От неё он вышел в шесть тридцать. Домой так и не попал.

Вит слушал Нама с непередаваемой гримасой на лице.

— Друг дорогой, — отреагировал он, когда старший брат закончил. — Восемь лет, как ты понимаешь, — срок немаленький. Давай по порядку: какие любовницы и что за база?

— С любовницами всё просто, — Багира скривила губы в усмешке. — Через год после того, как ты… пропал, с Лисом началось примерно то же, что и с тобой. Единственное, что твоих ошибок он не совершал, а искал себе пассий на стороне.

— За-ши-бись, — Вит только головой покрутил. — Вы их проверяли? В смысле, пассий.

Сова сделала большие глаза:

— За кого ты нас принимаешь? Всех, начиная от той, с которой он был тем вечером. Пусто.

— Хреново, но ожидаемо. А База?

— Ваша квартира, — Нам являл собой воплощённое самодовольство. — Помнишь соседей сверху и снизу?

Вит усмехнулся:

— Алкоголики с испанскими страстями на первом и бабуля-божий одуванчик на третьем. Забудешь, пожалуй. Она нас трижды заливала со своим маразмом.

— О маразме можно забыть. О соседях — тоже. И те, и другие теперь в старом фонде на Петроградке, а квартира у тебя, вернее, у меня — трёхэтажная. Если считать подвал с барахлом Совы — четырёх.

Глаза у Вита сделались, как у филина в стиральной машине.

— Нахрена? — выдавил он. — Проще дом было купить. И не обязательно в пригороде. Дешевле вышло бы всю нашу пятиэтажку выкупить. Ты кому и сколько на лапу сунул, чтоб провернуть такой бред?

— О, это целая история, — Багира хихикнула. — Когда возникла мысль об общем доме, Лис упёрся как баран: не буду, говорит, съезжать отсюда, хоть тресни. Они с Намом ругались так, что баба Женя с пятого этажа приходила разнимать. Дело кончилось пятнадцатичасовой игрой в покер, полной победой рыжего и его клятвенными заверениями, что он сам «пробьёт» все документы. Нам только деньги на это дело выделил. А сколько — никому не сказал.

— Я даже спрашивать не буду, — Вит потихоньку приходил в себя. — Ладно, потом ещё вернёмся к этому вопросу. А пока такой момент: вы же старались особо не светиться? Если не считать квартиры.

Нам покачал головой.

— Разумеется. Если бы в Агентстве поняли, что мы снова принялись за своё, вряд ли бы мы отделались, как в прошлый раз. Отражающие амулеты, полная маскировка… — он осёкся.

— Ага, — удовлетворённо кивнул Вит. — Ты понял. Потерявший Королевство действует не один. Сам он не смог бы ни выбраться к нам на Грань, ни найти Лиса. Мы-то о нём знали, а вот он о нас — ни шиша. Отсюда вывод: тот, кто ему помогает, хорошо знает нас. Я предполагал нечто подобное, потому набросал списочек старых врагов, которые могут всплыть из вод забвения, да простят мне мой пафос. Но и это позже. Сейчас я хотел обсудить самый мерзкий, но отнюдь не невозможный вариант. На правах «отрезанного ломтя». — Он в упор посмотрел на старшего брата.

— Ты считаешь, что это мог быть кто-то из нас, — прошептал Нам.

— Не считаю. Даже не предполагаю. Просто хочу убедиться, что заслав ко мне Кит с проверкой, вы не забыли провести то же самое в своих рядах.

Нам прикрыл глаза. Вит всегда славился тем, что отвечал ударом на удар, и этот случай не стал исключением. Бывший командир сделал выпад, который попал в самое болезненное место.

— Нет, — тихо сказала Сова. — Нас самих мы не проверяли.

— Опять же ожидаемо. — Захоти Вит сделать ещё больнее, он бы ухмыльнулся, но его лицо осталось серьёзным. — В таком случае, предлагаю вам выбрать того, чьему мнению вы доверитесь полностью и с кого можно сразу снять все подозрения. Себя не предлагаю — я чист, но моё суждение вряд ли будет адекватным с вашей точки зрения.

— Прямо сейчас? — ядовито поинтересовалась Багира. — Или доберёмся до более подходящих мест?

— Сейчас, — вместо Вита отозвался Нам. — И я даже смогу назвать кандидатуру, с которой согласятся все. Сова.

— Почему она? — мягко спросил Вит. — Я ведь вхожу в понятие «все»?

— Входишь, — старший брат серьёзно кивнул. — Во-первых, логично предположить, что тот, кто помогает нашему гостю, спровоцировал его смертью его сестры — в такие совпадения я не верю. Если бы это была Сова, ей пришлось бы нанимать убийцу — сама она на такой профессионализм не способна. А значит, никаких следов возле тела «не нашлось» бы.

— Ложный след, — Вит пожал плечами. — Я бы сделал так.

— Вы это всерьёз? — еле слышно произнесла Сова.

— Ни в коем случае, — отрезал Нам. — Я сказал «во-первых», вот тебе во-вторых: Сова от и до знает твой компас. Она его разбирала и по его лекалам создавала остальные. Сова, скажи, ты могла бы повторить его?

— Если альтернативой было бы подобное развитие событий — да. Для этого потребовалась бы чья-то жизнь, но поверь, я нашла бы кого прикончить, — в голосе Совы звучал ледяной металл.

— И «в-главных», — подвёл итог Нам, — Сова принесла Братству клятву крови, что не навредит никому из нас. Десять лет назад. На случай, если тебя подводит память.

— Согласен, — кивнул бывший командир. — Убедил.

Сова внимательно посмотрела на него:

— Вит, я не могу поверить. Ты действительно подозревал меня?

— Нет, — Вит твёрдо взглянул ей в глаза. — Но я должен был. Пришлось. Хоть и через силу.

— С себя начать не хочешь, — Багира принципиально не смотрела на бывшего командира, — если такой умный?

— Без проблем, — вот теперь Вит позволил себе усмешку. — Во-первых, компас истинного желания и так у меня, если ты забыла. Во-вторых, пожелай я убить или похитить Лиса, мне не потребовалось бы такой сложной схемы. Я бы поднял трубку телефона и позвонил ему.

— И он бы рассказал об этом нам, — Багира хваталась за соломинку, и окружающие это понимали. Голос Вита потёк патокой:

— Нет, моя драгоценная. Я бы сказал, что нашёл нашего отца, после чего он бросил бы всё и помчался туда, куда я укажу. Не поставив в известность вас, ибо таково было бы моё условие.

— И кто может подтвердить, что ты не поступил именно так?

— Поступи я так, у вас бы уже были крупные проблемы с Агентством. Потому что врать в этом отношении я бы ему не решился. Умалчивать и недоговаривать — сколько угодно, а вот врать — нет.

— Хочешь сказать, что ваш отец в Агентстве? — Нам начал осознавать, что способность удивляться после этой поездки у него слегка атрофируется.

— Да, — Вит протянул водителю деньги и выбрался из машины: за разговором они не заметили, как добрались до вокзала. — Но убедился я в этом совсем недавно, — закончил он уже на улице. — Было желание поделиться с ним сразу же, но я решил придержать информацию до своего предполагаемого возвращения. Как индульгенцию, так сказать. Допридерживался, т-твою мать.

— Не хотел говорить при тебе, но мысль привлечь тебя к процессу поисков — не такая глупость, как казалось мне изначально, — произнёс Нам. — У тебя был такой мощный инструмент воздействия на брата, и ты ничего не сделал?

— Да какой в жопу инструмент? — Вит сплюнул. — Это была цель его жизни. Подозрения были у меня уже лет десять как, а подтвердить получилось только полгода назад. И я сидел как сыч на этой инфе. Да и боялся я вас, как огня, если ты забыл. А теперь вот как бы не было поздно делиться.

— Не каркай, — Сова погрозила ему кулаком. — Это моя прерогатива.

— Ты ухаешь, — возразил Вит и повернулся к старшему брату. — Так что, моя реабилитация близка?

— Пока нет, — медленно ответил Нам. — Но ты сделал несколько серьёзных шагов в этом направлении. Винить тебя за то, что ты не проинформировал брата, я не буду — это ваше личное дело. А вот то, что ты не воспользовался тем, что тебе досталось, вызывает некоторое уважение.

— Не у меня, — Багира передёрнула плечами. — И мне плевать, что ты думаешь по поводу нашего предательства. Если всё-таки будет угодно, я могу расписать свой последний месяц по минутам.

— И обязательно займёшься этим, — кивнул Нам. — И я тоже. После того, как мы доберёмся до Питера и сдадим Сове на анализ все наши слепки фона. Вит, тебя тоже касается.

— Естес-ственно, — бывший командир улыбнулся. — От жизнеописания я, пожалуй, всё же воздержусь. Всё равно, подтвердить мои слова будет некому. Вот если все остальные окажутся чисты, можете смело сажать меня под печати и не верить ни единому слову. Пока что я в том же положении, что и остальные. Кроме Совы, разумеется.

— Сказать, что мне это не нравится, значит, ничего не сказать, — Сова обхватила себя за плечи руками, будто ей стало зябко, — но я всё сделаю. Проверю и слепки, и «жизнеописания».

— Чтобы потом смело заявлять, что ты была права с самого начала, — подхватил Вит.

— Именно, — женщина посмотрела на него чуть ли не со злостью. — Потому что вот тебе мои слова: я в это не верю.

— Я тоже, — обезоруживающе улыбнулся Вит. — Потому и предлагаю это проверить.

— Идиотская логика, — буркнула Багира и размашисто направилась к вокзалу. Нам задумчиво посмотрел ей вслед.

— Дёргается Багги, — протянул он. Вит понимающе кивнул.

— Она с самого начала была против моего командирства. И вообще не сильно меня любила. Честно говоря, я бы вёл себя на её месте точно так же.

— Ты не на её месте, — всё так же задумчиво произнёс Нам, и Вит поднял ладони, будто защищаясь.

— Извини. Не хотел обидеть.

— Извиняю. Ладно, идём, у нас поезд через полчаса.

* * *

2009 год. Июль. Санкт-Петербург, центр города.

Над крышами относительно молодого (триста лет, мелочи какие) города парил, нарезая широкие круги, орёл. Прохожие задирали головы, следили взглядами за могучей птицей, гадая, как могло занести в мир урбанизации, скидок и стеклянных витрин эту дикую тварь. Орёл же, как истинный государь неба, не обращал на повышенный интерес мелких, не способных к полёту существ ни малейшего внимания. У него не было и не могло быть хозяев, но тот-кто-умеет-говорить попросил об услуге, и гордая птица не смогла отказать в просьбе этому существу. Третий день орёл наблюдал за человеческим муравейником в ожидании нужной добычи. Добычи, которую придётся отдать, но которая всё равно была бы ему не по силам.

Молодой человек стоял на внешней галерее огромного собора и, прищурившись против солнца, смотрел на широко распахнутые крылья птицы. Здесь, на такой высоте, было гораздо холоднее, чем внизу, но юноша, чей торс прикрывала лишь лёгкая шёлковая рубашка, казалось, не замечал ледяного ветра, трепавшего его чёрные кудри.

— Осталось чуть-чуть, — прошептал он тонкими бескровными губами. — Скоро вы появитесь. Совсем скоро.

Он повернулся, вошёл в неприметную дверцу и начал спускаться по длинной узкой винтовой лестнице. В отличие от главной, по которой водили туристов и любопытствующих, эта лестница вела прямиком в подвал собора. Точнее, в большой каменный мешок, скрытый от глаз непосвящённых. Иного хода в это помещение не было, и дверцу на верхней галерее увидеть мог не каждый. А уж открыть и вовсе единицы.

Внизу, поблёскивая жёлтыми глазами в неверном свете свечей, сидела огромная рысь. Под ногами шуршали откормленные серые крысы, но лесная кошка не вела в сторону грызунов и ухом. Сейчас они были в одной лодке. Юноша походя потрепал зверя по ушам, украшенным чёрными кисточками, и рысь неохотно заурчала, отдавая дань уважения тому, кто притащил её из привычных лесов в эти каменные джунгли. Брюнет прошёл к дальней стене. На ней, прикованный ржавыми металлическими скобами за руки и ноги, висел человек. Он был полностью обнажён, на гладкой коже виднелись кровоподтёки и следы крысиных укусов. Длинные рыжие волосы скрывали лицо.

— Почему так долго? — холодно спросил молодой человек. — Они что, не собираются тебя искать?

— Ты сам блокировал меня, кретин, — прохрипел рыжий. — Они не знают, где я.

— А мне и не нужно, чтоб они знали. — Юноша откинул в стороны волосы пленника. Разноцветные, белый и синий, глаза встретились с мутно-зелёными. — Я хочу, чтоб они искали тебя. У кого из них то, что мне требуется? Они разделятся, так им будет проще. И мне тоже.

Человек на стене упрямо молчал, стиснув зубы. Ненавидящий взгляд разбился о холодность и невозмутимость мучителя.

— Знаешь, почему я так люблю животных? — Черноволосый отошёл и сел в обтянутое кожей кресло. — С ними проще. Они знают, до какой степени стоит бороться, а когда следует сдаться.

— Никогда не видел, как волк отгрызает лапу, попавшую в капкан? — пленник растянул в улыбке разбитые губы.

— Видел. И видел, как волк, попавший в три капкана, лижет руки охотнику. Ты что-то не торопишься грызть свои конечности. Хотя, да, разумеется, ты не волк. Ты — Лис.

— Скотина.

— Нет. Я — человек. Это вы — грязные скоты, недостойные жить так, как вы живёте. Ваш мир — грязь, похоть, продажность. И моя Королева вынуждена прозябать среди вас в чужом теле. Без памяти, без сил. Я должен найти и освободить её.

— Значит, цель оправдывает средства? Ты сам готов стать таким же скотом, как мы? Окунуться в эту грязь? — голос Лиса чуть окреп. — Чем ты отличаешься от нас?

— Чем? — Юноша с брезгливым недоумением посмотрел на пленника. — Люди забивают животных. Приручают их. Используют их. Животным предназначено стоять ниже людей. Ты — животное, я — человек.

— Тебя сложно так называть, учитывая, откуда ты пришёл.

— А ты никогда не думал, что там такое же отношение к тем, кто обитает здесь? Для нас вы — пришельцы. Существа иной Грани, живущие по идиотским законам, придуманным вами и вами же попираемым. Грязные ублюдки, смеющие соваться своими лапами в наш мир. У кого из них нужный мне компас, тварь? — без паузы вернулся к своему вопросу разноглазый. — У меня много способов вырвать у тебя истину. Лучше скажи сам.

Крысы, повинуясь небрежному жесту юноши, столпились под пленником. В камере повисла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Лиса и шуршанием зверьков.

— Молчишь? Что ж. Мои помощники заслужили ужин.

Камень с крысами под висящим человеком начал медленно подниматься вверх.

* * *

2009 год. Июль. Поезд «Воронеж — Санкт-Петербург».

— А теперь у нас впереди увлекательнейшие двадцать с лишним часов поездки. Ибо скоростной поезд «Москва — Питер» запустят только к зиме этого года, а у меня не было, нет и не будет возможностей ускорить этот процесс, — с этими словами Нам закинул вещи в багажный отсек над дверью купе.

— Я наверху, — одновременно сказали Сова и Вит. Посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— Да кто бы вам мешал, — фыркнула Багира. Бывший командир внимательно посмотрел на неё.

— Багги, я приношу тебе самые глубокие извинения и хочу заверить, что лично ни в чём тебя не подозреваю.

— Мне твои извинения нужны как таракану тапочки. Отыщи Лиса — тогда будет разговор.

— А если в процессе мне понадобится твоя помощь? Ты так же будешь реагировать на каждое моё предложение?

Багира повернулась к Наму.

— Ты ему веришь?

Тот помедлил и пожал плечами.

— Не до конца. Но сейчас он, как и прежде, самый сильный в нашем вынужденном союзе. А соображает он, будем честны, получше нашего. Так что предлагаю тебе немного успокоиться и начать к нему прислушиваться. В конце концов, если что — мы действительно всегда можем посадить его под замок.

Вит выслушал эту тираду, не дрогнув.

«И старший абсолютно прав. Рискую повториться, пусть и в мыслях, но на его месте я вёл бы себя точно так же. А самое поганое, что, кроме Совы, я тоже никому из них не могу верить. Никто не обратил внимания, но в такси оправдались все, кроме Нама. Он не сказал ни слова в свою защиту, а значит…» Вит покосился на старшего брата. Тот невозмутимо разбирался с казённым постельным бельём. «Нет. Не могу представить, как он создаёт подобную схему или участвует в ней. С-скотинизм!»

Багира тем временем глубоко вздохнула, встала перед бывшим командиром и упёрла руки в бока.

— Слушай сюда, повторяться не буду. Благодаря тебе, я пережила не самые приятные моменты в жизни, и сейчас я не говорю о тех задницах, в которые ты втаскивал меня, будучи главой Братства. Если Нам верит тебе «не до конца», то я не верю практически совсем. Единственное, во что я верю, — ты можешь найти своего брата. И у тебя есть инструмент, который поможет это сделать. Плюс твои проклятые мозги и сила. А потому — хорошо. Я буду слушать твои предложения. И помогать, если потребуется. Но запомни, сволочь: один малейший признак того, что ты… предатель, и я лично испробую на тебе весь свой новый арсенал. Ты меня понял?

Вит пристально взглянул ей в глаза.

— Значит, не повторял моих ошибок, да? — очень-очень тихо, одними губами сказал он. В глазах Багиры зажёгся опасный огонёк.

— Ещё одно слово… — так же, одними губами произнесла она, и Вит покачал головой.

— Я понял твои условия, — на этот раз он говорил в полный голос. — И раз мы опять вернулись к деловой беседе, то предлагаю начать со списка, который я составил вчера ночью.

Он присел к столику и вытащил из своей сумки исписанный корявым почерком листок. Нам скептически посмотрел на эти каракули.

— А стоит ли? Мы встречались с разной нечистью и нелюдью, но никто из них не был способен на схемы подобной сложности.

— Я хочу быть уверен, — отреагировал Вит. — И потом, вспомни Туккимо. Казалось бы, мирное создание, а что устроила?

Сова усмехнулась.

— Она есть в твоём списке?

— Вторым номером. Первым стоит Лысый Упырь.

— Хозяин Ночи упокоен надёжно и не поднимется никогда, — Нам вытянул ноги и заложил руки за голову. — Можно даже не дёргаться в эту сторону. Что же касается Тукки, то её я проверю сегодня ночью, но практически уверен — её следа здесь нет. Иначе сестрёнка нашего гостя лишилась бы глаз, и вряд ли это было бы похоже на суицид.

— Проверь, будь так любезен. Едем дальше: Харпаго?

— Не усложняй, Витти. Кэп безобиден, как весенняя муха. Он не полезет на иные Грани — характер не тот.

— Тем не менее.

— В любом случае, мы знаем, где его вечный оппонент, — Багира хмыкнула. — Сидит в Нью-Йорке.

— Серьёзно? — Вит поднял брови.

— Абсолютно. Адвокатом устроился, совсем взрослый стал.

— Жаль, — искренне отозвалась Сова. — Я знала его раньше.

— Ладно, продолжим. — Вит был неумолим. — Гумпфинкель?

— Правильно «Гумфинкель», — Нам улыбнулся. — И вот уж кто точно не стал бы заниматься такой ерундой. Мы давно вышли из возраста, в котором стоит его бояться.

— Убедил. Вычёркиваем.

Работа над списком продолжалась ещё около часа, с перерывом на проверку билетов.

— Вроде всё, — произнёс, наконец, Вит, поставив последнюю пометку в списке.

— И теперь всем есть, чем заняться, — сонно зевнула Сова. — Кто как, а я спать. Утром обсудим, кто и что сможет отыскать. А ещё поутру надо будет помочь Кит с мелкой нечистью.

— Согласен с тобой. Я сам займусь.— Нам потянулся и пихнул Вита в плечо. — Вали на свою верхнюю полку, чудовище.

— Так точно, — ёрнически откликнулся тот. — Разрешите выполнять бегом? А в процессе восхититься вашим мудрым руководством и своевременными приказами?

— Заткнись и ложись спать. — Багира отвернулась к стене и натянула простыню на голову.

Вит покрутил головой и полез наверх. В голове у него крутился ещё один вариант развития событий, которым он так и не стал делиться с Братством, во избежание ещё большей негативной реакции.

«Самое страшное мы отложим до Питера. Дома и стены помогают, авось они меня не прибьют сразу за такие рассуждения. Но обдумать эту позицию не помешает. Итак, вариант последний, мерзее некуда. Лис. Сам мой брат. Они сказали, что у него началось то же, что и у меня. Значит, гены нашего батюшки проснулись у обоих, а отсюда вывод — изменившаяся психика. Когда меня колбасило восемь лет назад, цель, к которой я стремился, закрыла перед глазами всё и вся. Что могло стать целью, за которой Лис погнался бы, оставив Братство? Если проводить полную параллель со мной, то это будет Госпожа нашего гостя. Мог Лис повернуться на ней? Мог. Изображений хватает, с подобными ей мы сталкивались. Возможная цепь событий. Лис потихоньку сходит с ума, находит Потерявшего Королевство, «стимулирует» его убийством сестры, приводит сюда, присоединяется к нему. Кроме того, он — единственный на тот момент, кто действительно знает, где находится первый компас. Меня ему не отыскать, потому он делает единственный ход, который заставит остальных заняться поисками, — исчезает со всех радаров, блокируя поиск даже компасов. Он, как и все мы, знает, как это сделать. Стоп. Вилка событий. Возможно, его «партнёр» взял самого Лиса в оборот. Укладывается? С трудом, но да. Но тогда не ясно, почему компасы бездействуют? Первое, что сделал бы Лис в такой ситуации, — снял бы блокировку поиска. Или нет? Что бы сделал я? Думай, Витти, думай, вы с ним похожи больше, чем считают остальные, больше, чем ты сам считал. Что-то не складывается во всей этой головоломке с возможностью предательства в Братстве. Мотива нет. Можно рассматривать всех, но ни у кого я не вижу мотива. Он мог бы быть у Багиры, но тот факт, что она не устояла перед очарованием брата, сводит возможность её участия к минимуму… Ладно, хватит. Надо спать, иначе завтра я буду не в состоянии нормально думать и действовать».

Вит устроился поудобнее и задремал. Тени прошлого, тесно столпившиеся в купе, окружили его.

* * *

Десять лет назад. Август. Санкт-Петербург, район у станции метро «Спортивная».

Наму снился «полигон». Маленький дворик возле метро «Чёрная Речка», в котором четыре года назад команда стояла кругом, призывая то, что явилось за Тальком. За его телом, если быть точным, — это они смогли определить.

— Задача этой дряни — оставить тебя без поддержки, выйти один на один и занять твоё место. — Лис, взявший на себя функции аналитика, неделю разбирался в том, что творилось вокруг его брата, и теперь резюмировал свои изыскания. — Отсюда вывод — мы поступили абсолютно верно. Вопрос в одном: чтобы эта скотина явилась на твой зов, ты либо должен её сюда буквально притащить, либо надо сделать вид, что никакого круга здесь вообще не будет. Со вторым проблематично: строить его на ходу мы не сможем — не настолько круты, чтоб, отвлекаясь на нашего гостя, верно замкнуть потоки.

— Пока, — пробормотала Багира.

— Прости, что?

— Я говорю, пока не настолько круты. Всё ещё впереди.

— Похвальная уверенность в себе. В общем, идея следующая: либо у нас будет какая-то маскировка, которую, надо сказать, я представляю себе с трудом, либо мы тянем сюда эту заразу все вшестером. При этом, понятное дело, теряем часть сил. С понятными последствиями.

— Маскировка, говоришь, — протянул Тальк и задумчиво взглянул на девушку с ярко-зелёными глазами и волосами цвета гречишного мёда. — Китти, как думаешь, сможешь?

— Не уверена, — покачала головой та. — Но могу попробовать.

— Вы о чём? — прищурился Лис. Тальк усмехнулся.

— Котёнок, пояснишь?

— Поясню, — кивнула девушка. — Только заруби раз и навсегда на носу: я не «котёнок» и не «Китти». Я Кит. Не белый, не голубой и не полосатый. Это сокращение совсем от другого имени. Так же, как и ты имеешь мало общего с детской присыпкой. Ясно?

Команда с готовностью захихикала. Тальк покрутил головой.

— Ясно. Извини.

— Извиняю. В общем так, Лис. Я могу менять не только внешность. Очень-очень плохо и мало, но у меня получается и с потоками энергии. Не знаю, выйдет ли в этот раз, но… если в альтернативе у нас потеря сил, со всеми вытекающими — я готова попробовать.

— Значит, будем пробовать, — Лис вздохнул, — опять всё держится на соплях и предположениях.

— А когда было иначе? — Тальк пожал плечами.

— С тобой — никогда. Ладно, последний вопрос. У нас есть направляющий, замыкающая, координатор, готовая ловушка на семь печатей и худо-бедно маскировка. Источник?

— Наша связь, — коротко ответила Сова. — Пятеро энергетиков на пике полового созревания — уж простите, дети, но это так, — плюс одна такая древняя развалина, как я, в качестве повара для всей этой каши. Всё это равняется разовому, относительно постоянному выплеску, потенциально равному природному источнику силы. В крайнем случае — режем запястья и используем кровь.

Лис переварил информацию и передёрнул плечами.

— Тогда можем приступать. Готовы?

У них получилось всё. Или почти всё. Маскировка сработала, равно как и призыв Талька, только тихо и мирно попадать в ловушку призванная сущность не пожелала. А главное — ей было глубоко наплевать на всё, чем её пытались сокрушить. Абсолютный метаморф, она впитывала любое заклятье, любую атаку, и становилась от этого лишь могущественнее.

Ранний октябрьский снег безропотно смешался с каплями крови, летевшими с рук всех шестерых, от силы, затопившей дворик, заломило зубы, и тогда раздалось шипение Талька:

— Вакуум, убогие! Лишите силы участок, на котором оно стоит, стабилизируем и ставим ловушку вокруг. Запечатаем её без силы!

— Рехнулся? — звонко выкрикнула Багира. — У нас сил не хватит!

— Силы до жопы, — не согласился Лис, шмыгая носом — от напряжения лопнули сосуды. — Нам, направляй всё на нас.

— Насосом поработать, значит? — тот усмехнулся. — А мы не лопнем?

— Я распределю, — одновременно произнесли Сова и Кит.

— Большую часть на меня, — всё так же, сквозь зубы, проскрежетал Тальк.

— Ты не выстроишь ловушку в одиночку, — капелька крови выкатилась из уголка левого глаза Багиры и скользнула по щеке. — А мы займёмся твоим «вакуумом», и…

— Я не сказал, что буду её строить! — взорвался Тальк. — Я её перенесу и выверну на обе стороны, идиотка! Живо, работаем, иначе нас сожрут!

Несколько десятков секунд чудовищных усилий, и тварь заметалась в двухсторонней, «зеркальной» ловушке, лишавшей её силы и возможности перемещения. Шесть печатей по форме звезды окружили наспех созданное узилище, дополняя и укрепляя его, а затем сверху легла седьмая, общая, будто молотом впечатывая стихийно созданную тюрьму как можно глубже на зыбкие слои реальности.

— Я …. …. и …. … в душу, — яростно высказался Тальк, пытаясь удержаться на ногах. — Все живы?

— Все, — просипел Лис, отплёвываясь. — Ты вот что, братишка… тебе бы имя сменить.

— Самое время, — пробормотал тот. — Нахрена?

— У тебя с этим дерьмом в клетке связь, забыл? Силы там нет, крови тоже, а вот имя…

— Хорошо, — буркнул Тальк. — Я подумаю.

 

Трель телефона оборвала сновидение, полное воспоминаний. Нам потянулся, бросил взгляд на часы. Десять утра. Воскресенье. Старший из братьев повернулся на другой бок и прикрылся подушкой, но телефон не замолкал. Судя по настырности, звонил либо рекламный агент, либо кто-то из своих. Нам скрипнул зубами и поднял трубку.

— Где горит? — хмуро осведомился он.

— Надо встретиться. — То, что Лис даже не поздоровался, говорило о многом. — Когда сможешь подъехать?

— И тебя с добрым утром.

— Да, и хорошего дня в придачу. Всё то, чего я сегодня лишён. Повторю вопрос: когда? Срочное дело.

Нам вздохнул.

— Где собираемся?

— У меня на «Владе».

— Часа в три тебя устроит? Один леший я уже не засну.

— Отлично. Остальным назначу так же.

— Сове…

— Я помню, — Лис хихикнул. — Ей на полвторого. Один хрен опоздает.

— Это уж как водится. Виту я сам скажу. Отбой.

Нам повесил трубку, встал, размялся, подошёл к бесформенной куче на полу в углу комнаты и задумчиво уставился на неё.

Четыре года назад, тот, кто лежал под одеялами на ковре, взял себе имя Вит. И всего спустя месяц после этого он смог сполна расплатиться с командой за их помощь, создав способ перехода между Гранями во плоти, минуя Рубеж — то самое пространство, из которого выполз их первый соперник. Тогда они считали, что и последний.

— К-командир, — процедил Нам и улыбнулся. Несмотря на все проблемы и трения, он действительно любил своего названого брата. Хоть и не отказывал себе в удовольствии время от времени поиздеваться над ним. Вот и сейчас он не стал миндальничать, а попросту потыкал в одеяла ногой:

— Подъём, чудовище.

— На-ам, мать твою так… ещё пять минут.

— Поднимайся, или водой оболью, — уверенный женский голос возымел действие на спящего.

Вит выполз из-под одеяла и взглянул заспанными глазами на дверной проём. Оттуда на него с лёгкой улыбкой смотрела симпатичная брюнетка. Её нельзя было назвать сногсшибательно красивой, но белоснежная кожа, тёмные глаза, густые ресницы, шикарные шёлковые волосы, а главное — пронизывающий, проникающий в самую душу взгляд делали её неотразимой. По крайней мере, двое молодых людей в этой комнате считали именно так.

— Доброе утро, любовь моя, — улыбнулся Вит.

Нам поморщился.

— Между прочим, я устал тебе напоминать, что она — моя невеста.

Девушка только плечами пожала:

— Витти, я тебе всё уже сказала по этому поводу. Брысь умываться, похмельный ты наш.

— У меня сейчас башка треснет пополам и наискосок, — простонал командир, сжимая ладонями многострадальное хранилище своего мозга. — Чего так рано-то?

— Звонил Лис, — Нам начал неторопливо одеваться, — у него что-то стряслось. Просит сбора. Договорились встретиться у него в три часа. Пока мы позавтракаем и соберёмся, времени останется в обрез.

Брюнетка подошла к страдальцу:

— Тебя полечить, малыш?

— Было бы неплохо. — Вит поднялся, сделал несколько неверных шагов и рухнул на кровать Нама. Втянул носом запах. — Блин, я когда-нибудь подохну после ночёвки у вас.

— Не подохнешь, гарантирую. — Девушка присела рядом с похмельным основателем Братства и осторожно положила ладони ему на виски. Помассировала. — Перевернись. — Тонкие изящные пальцы переместились на глазные яблоки, чуть надавили. Юноша блаженно замычал. Потом повернул голову набок, ловя губами ладонь.

— Спасибо.

— Вит! — Блондин ещё не рычал, но был к этому близок. Девушка фыркнула, поднялась и вышла. Вит проводил её взглядом, потом повернулся к брату.

— Нам, ты же знаешь, это сильнее меня.

— Борись, малой. Мы разъяснили с тобой этот вопрос раз и навсегда.

— Но…

— Полегчало?

— Да.

— В ванну.

Вит сполз с кровати и побрёл из комнаты. В спину ему прилетело полотенце:

— Брат, заканчивай пить.

— А что мне остаётся делать? Либо боль, либо алкоголь. Больше ничего не глушит. Бритву вы отобрали. А печень моя — как хочу, так и издеваюсь.

— Придурок.

— Ес-сть такое дело.

Вит вышел из комнаты, а старший из братьев присел на кровать.

— Когда же появилась эта трещина? — прошептал он себе. — Когда мы начали отдаляться друг от друга?

 

Братьями и сёстрами они начали называть себя ещё тогда, после «полигона»: смешавшаяся на сером снегу и запястьях кровь навсегда связала пятерых молодых энергетиков и существо с иной Грани. А когда Вит представил свой способ перехода и объяснил, как встречаться во снах, родилось название для команды: Сумеречное Братство.

«Отвратительный пафос, — сказал тогда Нам. — Но если всех устраивает…»

Всех устраивало. Раз за разом они засыпали в своих кроватях, и перед ними раскрывался огромный многогранный кристалл Большого Мира, чудесный, загадочный, сулящий приключения и знания. А когда было нужно явиться в него со всей возможной силой или вынести что-то материальное из этого пространства грёз и надежд, в изголовье засыпавших загорались свечи.

Изобретение Вита, столь же простое, сколь и гениальное: одна зачарованная свеча, настроенная на тело, вторая — её копия в мире сна. Именно эта, вторая, загораясь, притягивала к себе материальную оболочку. Первая служила стабилизатором перехода и маяком для возвращения.

Сова множество раз объясняла, что подобная система слишком проста, чтоб работать, и слишком опасна, чтоб ей пользоваться. «Будь всё так просто, — говорила она, — и такую хрень уже давно бы использовали. А если свечу потушат? А если она прогорит?».

«Я зачаровывал на неугасимое пламя, — раз за разом парировал Вит. — А касаемо прогорания… что ж, мы и так ограничены двенадцатью часами сна. Вот нам ещё один лимит».

Свечи работали. Непонятно как, «на соплях и предположениях», но работали. И Братство окунулось в круговерть авантюр и приключений. Время в различных реальностях текло для них по-разному, и бывало так, что за ночь они успевали прожить по нескольку недель, а то и месяцев. Их сила и опыт росли, они не боялись ни демонов, ни гнева богов, они жили и дышали полной грудью.

А жизнь тем временем текла своим чередом.

Лис убил год на тщательнейшее расследование, выжал все соки из команды и не без помощи Совы выяснил-таки расу их отца — он оказался инкубом, демоном совращения. На том дело и остановилось.

Сова безуспешно пыталась отыскать прежних друзей со своей Грани, но пока что эти поиски так ни к чему и не привели. Она сосредоточилась на изучении того, что было ближе к ней на тот момент, — на членах Братства. Опытным путём добралась до того, что помимо полукровок Вита и Лиса в команде присутствовала ещё одна — Кит. Нама осчастливили известием об одной четвёртой «чужой» крови в его жилах, а недовольной Багире досталась одна восьмая. Теперь пришелица с иной Грани билась над тем, как выяснить, «кто с кем когда-то переспал». Результаты пока получились только с Витом и Лисом, на большее не хватало средств: была нужна полноценная лаборатория.

Кит училась контролировать свои возможности метаморфа и отчаянно мухлевала на экзаменах, проклиная тот день и час, когда её понесло на МатМех.

Багира превосходила профессию каскадёра, жесточайшим образом отстаивая своё право на это «исконно мужское» занятие.

А Нам, спустя три года после того, как в астральных слоях впервые прозвучало слово «Сумеречные», познакомился с девушкой и ещё через полгода сделал ей предложение руки и сердца.

Она назвалась Син и не признавала иного имени. В ней была странная сила, совершенно не похожая на возможности Братства, но не менее, а то и более могущественная. В дела команды девушка никогда не встревала, считая, что её жених вправе заниматься тем, что ему нравится. Тем не менее, даже Сова, при всех её навыках, часто обращалась к Син за советом: знания этой странной, почти не рассказывавшей о своём прошлом молодой женщины поражали. Ясно было одно — она точно была с этой Грани, где-то обучалась тому, что знала, но дальнейшие расспросы по этому поводу вызывали лишь лёгкую улыбку и смену темы беседы. Всю правду о ней знал только Нам, поклявшийся кровью перед сходившей с ума от паранойи Багирой, что его невеста никогда не причинит вреда ни Братству в целом, ни его членам в отдельности.

 

Нам поднял голову.

— Да, — прошептал он. — Примерно тогда всё и началось.

 

Сперва Вит, образно выражаясь, пошёл по девушкам. За три месяца он сменил едва ли не двадцать любовниц, каждая из которых оставалась с ним на день-два. Лис в шутку начал называть брата совратителем, намекая на кровь их родного отца, и тот с неожиданной гордостью принял это прозвище. А потом как-то внезапно стало ясно, что Вит без ума от невесты старшего из братьев. Более того, ему было всё равно, что думает об этом Нам. Правда, он покуда не рисковал испытывать на ней свои способности. На этой почве у побратимов уже состоялось несколько серьёзных разговоров, и никто не сомневался, что проблема далека от своего разрешения.

Лис попробовал было сунуться в ситуацию, получил в качестве отката безобразный скандал, едва не перешедший в драку, и плюнул. Вит лелеял свои душевные метания и потихоньку начал прикладываться к бутылке. Тем не менее, он оставался командиром хотя бы потому, что до сих пор был сильнейшим в Братстве.

 

Нам подумал несколько минут.

— Надо что-то менять, — твёрдо произнёс он сам себе.

— Что именно? — Син снова стояла в дверях, взирая на жениха с сожалением и лаской в чёрных глазах.

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Но определённо надо. А то малой рехнётся.

— Вы давно устраивали что-то серьёзное? — негромко спросила Син, подходя ближе. — Давно выбирались на иные Грани ради настоящего дела, как это называет ваш командир, «операции»?

Нам покачал головой.

— Месяца четыре назад. После того, как мы назначили дату свадьбы.

— Вот тебе и ответ, — она положила руку ему на плечо. — Сначала вы привыкли к чуду, и оно начало становиться обыденностью. Потом ты решил, что раз у тебя впереди семейная жизнь, то ты должен себя оберегать.

— Ты же сама…

— Я помню. Просила не ввязываться в опасные авантюры. И теперь жалею об этом. Вам нужно что-то новое. Неожиданное. Что снова вас сплотит. То, за чем забудутся мелкие дрязги, разваливающие Братство. Действуй.

Нам перевёл взгляд на телефон, усмехнулся и поднял трубку.

— Лис? Знаешь что, а приезжайте-ка лучше ко мне. Совратитель с похмелья, а я сегодня никуда не хочу выбираться. Да, давай, переводи всем стрелки. Жду. Отбой.

Он повесил трубку, благодарно кивнул Син, вышел в прихожую и стукнул кулаком по двери ванной.

— Никуда не едем, все притащатся сюда! — прокричал он, перекрывая шум воды. Дверь приоткрылась, и в неё высунулась встрёпанная голова с зубной щёткой во рту.

— И нафига быво межа бузить? — осведомилась голова, истекая пастой. Нам пихнул его в лоб открытой ладонью:

— Уйди, мерзкое создание. Кофе будешь?

— Угу. Шпашыбо.

Вит вернулся к процессу очищения зубной полости от остатков вчерашнего алкоголя. Через пару минут сплюнул пасту в раковину и поднял глаза. Из зеркальца на стенке взглянула помятая физиономия начинающего выпивохи.

— Как же мне хреново… — прошептал юноша, утирая губы. — От этой тоски свихнуться можно. Надеюсь, никогда в жизни мне больше не придется испытывать такого. Ладно, Витти. Соберись. Плюнь на всё, сосредоточься на каком-нибудь деле. А рано или поздно всё будет. Ты уже начал работать над сутью, доставшейся тебе от отца. Главное — ни о чём не жалей. И не останавливайся.

Он провёл ладонью по отражающей поверхности, стиснул кулаки и вышел из ванной.

* * *

2009 год. Июль. Поезд «Воронеж — Санкт-Петербург».

Вит поморщился и повернулся на другой бок. Воспоминания поблёкли и отступили, давая возможность вернуться к обычным снам, которых он не видел уже много лет. Ему снился дождь, светлыми струями падающий с чистого неба. А ещё — море. Синяя бесконечность, над которой медленно кружили птицы. Одна из них подлетела ближе — почему-то это был орёл. Он сел на берегу рядом с Витом, посмотрел на него одним глазом, потом другим, открыл клюв и сказал…

— Молодой человек, Санкт-Петербург. Просыпайтесь.

* * *

2009 год. Июль. Санкт-Петербург, центр города.

Маленькую комнату заливал свет от горящих свечей. Их были десятки, в подсвечниках и без, в простых стеклянных банках и в хрустальных бокалах. Множество маленьких язычков пламени колебались под еле уловимым движением воздуха. Эрик с мрачным видом сидел на низком стуле и осматривался. Комната была не просто «местом для сна», как у большинства холостых мужчин. Каждая вещь, каждая деталь в помещении обладала своей историей и душой.

В углу возле самой двери, огромной глыбой возвышался старинный двустворчатый шкаф. Тёмные дверцы были украшены затейливой резьбой, а на боковой стенке кто-то вырезал перочинным ножиком короткое нецензурное слово, что, несомненно, снижало стоимость раритета в несколько раз. Массивный приземистый комод в изголовье кровати, судя по цвету дерева и отделке, совершенно из другого набора мебели, тем не менее, смотрелся в помещении вполне естественно. Пушистый тёмно-коричневый ковёр на полу и ещё один, белый, — будто в насмешку над общественным мнением — на стене.

Кровать с резными спинками, судя по виду, семнадцатого века. Два вполне современных кожаных кресла и изящный журнальный столик. С потолка тут и там свисали длинные цепочки, унизанные то ли хрустальными, то ли полудрагоценными шариками и каплями. Вещицы переливались, отбрасывая на стены причудливые тени. В комнате, куда не было подведено электричество, было светло, как днём.

— Какого дьявола ты столько тянул? — тихо спросил Эрик. — Не знал, сколько тебе остаётся?

— Осталось мне ещё достаточно долго, — слабым голосом возразили ему с кровати, — в каком виде, это уже другой вопрос.

— Мелкий, ты идиот. Ну почему ты не позвонил мне сразу же?

— Я хотел… — чуть задыхаясь от слабости, отозвался светловолосый, — …хоть что-нибудь сделать сам. Всю жизнь. Ты мне помогал. Спасал меня. Учил, выручал. Даже эта квартира. Куплена и обставлена на твои деньги.

— И поэтому ты живёшь в помещении, отводившемся в этой квартире под чулан?

— У меня с некоторых пор агорафобия.

— Чудесно. Чем ещё ты успел обзавестись? Геморроем?

— Успокойся. Так и так я был бы тебе не помощник. В нашем тандеме я — мозг, а ты универсальный исполнитель. Мы много раз поступали наоборот. Выходило чёрт знает что.

— Ладно, «мозговой центр». Что, как и когда тебе колоть, чтобы ты не отдал концы через неделю, я усвоил. Давай, излагай свои соображения. Что делать-то будем? Связываемся с Намом или начинаем поиск их пропажи самостоятельно?

— Придётся связываться. Сами мы его не отыщем.

— Ну, вообще-то, — Эрик задумчиво почесал щетинистый подбородок, — я могу вспомнить о своём статусе объекта «сто восемнадцать К» и обратиться к спецслужбам. Или в Агентство.

— О первом и думать не смей. Забыл, как тебя военные гоняли по всей Европе? А вот второе… Они хранители, а не консульство. Просто так, по первому требованию перевести кого-то через Рубеж — это не к ним, это именно к Сумеречным. Психологически они до сих пор подростки. А Агентство не знает, что мы здесь, и пусть дальше не знает.

— Ну, во-первых, не просто так. Мне есть, что предложить этим «хранителям».

— Поверь, я всё обдумал, — Мелкий тяжело вздохнул, — кроме Братства, нам рассчитывать не на кого. Телефон Нама записан у меня в мобильном.

— Утром позвоню. Спи.

— Добрых снов, Эрик. Не гаси свечи, я к ним привык.

— Хорошо. Спи крепко, Мелкий.

Эрик поднялся, огромный, тяжёлый, обманчиво неповоротливый, подошёл к кровати, ласково провёл широченной ладонью по непослушным светлым волосам друга и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. После мерцания свечей электрический свет показался ему мёртвым.

Осторожно ступая, он прошёл по светлым просторным комнатам на кухню. Открыл холодильник, хмыкнул, вытащил бутылку ликёра.

— Кто ж на морозе сладкое держит? — пробормотал он и свернул крышку. Сделал несколько глотков из горлышка, шумно выдохнул. Залез в карман плаща и вытащил мобильный телефон, в его лапище казавшийся игрушкой. — И всё же ты не прав, дружок. Братство — далеко не единственные, с кем можно работать, — ухмыльнулся он и набрал номер:

— Алло? Фил, ты? А, Руди, прости, опять спутал вас. Узнал? Вот и хорошо. Где вы сейчас? Швейцария? Так, ребята, ноги в руки и летим в Санкт-Петербург. Нет, тот, который в России. Вы мне нужны. Да. Не обижу. Так, в худшем случае послезавтра я жду вас здесь. Не знаю, хоть Слейпнира ловите. Отбой.

* * *

2009 год. Июль. Санкт-Петербург, Дачный проспект.

Квартира встретила Вита тихим шумом электроприборов и тяжёлой волной воспоминаний, накрывшей бывшего командира с головой. Он постоял в прихожей, закрыв глаза и вслушиваясь в такое знакомое и в то же время такое изменившееся помещение, потом тряхнул головой:

— Надо же, как вы тут всё перестроили, — голос сорвался. Нам со странной улыбкой разглядывал брата.

— За мной, — коротко сказал он. — Только разуйся.

Они прошли в гостиную, свернули налево, в небольшую комнату, и Вит застыл, уставившись остановившимся взглядом на большое чёрное кожаное кресло, стоявшее у окна.

— Это… — сдавленно начал он.

— …то, что позволит, наконец, поверить тебе, — закончил Нам, плотно закрывая дверь. — По крайней мере, мне. Садись.

Вит медленно покачал головой.

— Ты решил меня доконать? — негромко произнёс он. Старший брат глубоко вздохнул.

— Если ты сейчас же не сядешь, то останешься в этой комнате до конца наших поисков. А то и собственной жизни.

Вит скрипнул зубами, осторожно приблизился к креслу, закрыл глаза, помотал головой, но всё же медленно опустился в него. Во взгляде Нама появилось нечто, очень похожее на удовлетворение.

— Я не буду извиняться за то, что сейчас делаю, — сказал он, доставая мобильный. — Потому что ты заслужил это. От начала до конца.

Он набрал номер и перевёл телефон в режим громкой связи. Вит рванулся, поняв, кого он сейчас услышит, и обмяк. Мягкая, но невероятно мощная сила удерживала его на месте. Бывший командир узнал эту обманчивую мягкость. Он помнил, чем она может смениться в любой момент

Тем временем гудки завершились негромким щелчком, и лоб сидевшего в кресле мужчины покрылся холодным потом.

— Здравствуй, Витти, — произнёс в звенящей тишине низкий женский голос. Опальный основатель Братства опустил голову.

— Здравствуй. Син, — глухо ответил он. — Я знал, что наш разговор состоится, но не полагал, что он будет таким.

— Каким? — поинтересовалась женщина.

— Телефонным, — пояснил Вит, не поднимая головы.

— Ну, извини, — раскаяния на том конце провода явно не было. — Дела заставили меня уехать прежде, чем вы влезли в очередную историю. В этом деле я вам не помогу. Почти. Ты ведь помнишь это кресло, Витти? Помнишь, что в нём произошло? Точнее, на нём.

— Лучше бы я не помнил, — через силу ответил тот.

— Боль и стыд, — задумчиво сказала та, кого назвали Син. — Это хорошо, что я слышу в твоём голосе именно эти эмоции. В этом кресле остался твой след. Твоё пламя, твоя страсть и твоё удовлетворение. Я не могу быть рядом с тобой сейчас, но в этой вещи есть и моя сила.

— К сожалению, — проскрежетал Вит.

— Идиот, — отозвался Нам, меряя яростным взглядом скорчившегося в кресле названого брата.

— Помолчи, дорогой, — мягко отреагировала Син. — Сейчас не твоя очередь говорить. Ты ответишь на все вопросы, мои и Нама, Совратитель. И ответишь правдиво, иначе твоя ложь станет последней в жизни. Пояснить в чьей?

— Догадываюсь, — Вит неожиданно выпрямился. — Спасибо.

— За что? — спросила женщина. Удивления в её голосе не было, как и любопытства. Она ждала этой фразы и хотела пояснений.

— За то, что даёшь мне возможность если не оправдаться и не исправить то, что я сделал, то хотя бы искупить это.

— Исправить, — медленно произнесла Син. — Это хорошее слово. Оно мне нравится. Не за что. Начнём, пожалуй, с самого животрепещущего вопроса. Милый, можешь общаться. А я послушаю.

По лицу Нама прошла тень.

— Зачем? — тихо произнёс он. — Зачем ты это сделал? И почему не решился отвечать за это?

Повисла долгая пауза. Вит встретился взглядом со старшим братом.

— Ты и так знаешь, — ответил он. — Я хотел её. Считал, что люблю, но не любил. Просто хотел обладать. Хотя бы раз. Хотя бы так. Очень хочется сказать, что я себя не контролировал, что напился в хлам… но не скажу. Я был практически трезв и сделал то, что хотел сделать. Переспал с твоей невестой на её же девичнике, воспользовавшись своим даром совращения. А после — сбежал, поняв, что не смогу смотреть тебе в глаза. Не смогу признаться, что ради своей похоти разрушил твою семью и расстроил свадьбу.

— А теперь, значит, можешь смотреть?

— Теперь могу, — кивнул Вит. — Потому что знаю — какой бы ни была расплата за то, что я сделал, выбранный мной путь был намного хуже. И принёс всем намного больше боли.

— Я был в ярости, — Нам провёл рукой по лицу, будто стерев ненависть. В его глазах теперь плескались усталость и… сочувствие. — Когда понял, что не могу обнаружить тебя в городе. Ты устроил восемь лет ада себе и лишился доверия в наших глазах.

Вит снова опустил голову.

— Я никогда не отличался смелостью, — произнёс он. — Только ваша поддержка позволяла мне совершать все безумства, которыми славилось Братство. А когда… когда я очнулся в этом кресле, когда схлынула эта пелена, я понял, что остался один. И побежал.

— Да ты никогда не оставался один! — взорвался Нам. — Ты, грёбаный трус и алкоголик, даже не понял, кого ты трахнул!

Вит медленно поднял взгляд. В лице его не было ни кровинки.

— Ч-что?.. — прохрипел он.

— Думаешь, я бил тебе рожу за то, что ты переспал с Син? — Нам нервно хихикнул. — Я бил тебя за то, что ты сбежал.

— Скажи мне, малыш, — женский голос в мобильном голос был убийственно серьёзен, — ты действительно считаешь, что твоих возможностей восемь лет назад хватило бы, чтоб как-то затуманить голову мне?

Вит хватал ртом воздух.

— Остальные… знают? — выдавил он. — И кто же тогда…

— Знают, — жёстко сказал Нам. — Лис — потому, что от него ничего не утаить в этой квартире. Сова и Багира — потому, что я им сказал. А Кит — потому, что это была она. Её дар и любовь к тебе сыграли хорошую шутку. Которая обернулась твоим предательством. Теперь, когда ты всё знаешь и понял, мне очень интересно посмотреть на твою реакцию.

Вит помолчал. Открыл рот, закрыл его, потом снова открыл и начал говорить. Он говорил долго, со вкусом и жестикуляцией. Нам слушал брата, задумчиво барабаня пальцами по трюмо. Наконец, бывший командир выдохся.

— Ты записал? — в интонациях Син звучало неприкрытое восхищение.

— Да, — отозвался Нам. — Только первых трёх-четырёх секунд не будет на записи — я не сразу среагировал. Но я запомнил.

— Время?

— Три минуты шестнадцать секунд. С первыми — двадцать секунд.

— Повторения?

— Насколько я мог слышать, ни одного.

— Прекрасно, теперь я должна Кит желание. Я считала, что за три минуты он не выберется.

Вит молчал, физически ощущая на своей голове ослиные уши невиданной длины.

— Теперь ты понимаешь, за что на самом деле ты должен расплачиваться? — Нам внимательно посмотрел на брата. Тот кивнул.

— Хорошо, последний вопрос: ты имеешь отношение к пропаже Лиса?

— Нет, — на лицо Вита возвращался румянец. — Ни малейшего. Восемь лет! Восемь грёбаных лет!!! Второго такого дебила…

— Свет белый не видывал, — Нам усмехнулся. — Вставай, брат. Будем работать. Считай, что ты прошёл реабилитацию. Теперь будешь рыть со всех конечностей.

— Буду, — сквозь зубы пообещал Вит. — Ещё как буду. Старшая…

— Не сейчас, малыш, — спокойно сказала Син. — У нас ещё будет время поговорить. Когда вы разберётесь с тем, что у вас там происходит. Удачи вам.

Она дала отбой. Вит медленно, будто во сне, выбрался из кресла и сомнамбулически пошёл к двери.

— Я полетел в город, — сказал ему в спину Нам. — Договариваться с барабашками и встречаться с Кит. А тебя ждёт твоя комната.

— В каком смысле? — бывший командир с трудом возвращался к реальности. Нам фыркнул.

— Там не убирались восемь лет. Как думаешь, «в каком»? Слепок фона можешь не сдавать, в этом кресле ты соврать бы не мог.

— А почему не проверить им остальных?

— Со здравым смыслом всё ещё проблемы, — Нам постучал согнутым пальцем по лбу брата. — Оно на тебя настроено, кретин. Ну и на Кит, разумеется, но Син подготовила его специально для тебя. Пропажу Лиса, конечно, никто предугадать не мог, но жена была уверена, что ты рано или поздно объявишься. И оно тебя ждало. Теперь можно будет с чистым сердцем выбросить.

Вит оглянулся и посмотрел на вещь, которая являлась источником стольких эмоций и воспоминаний.

— Нет, — твёрдо сказал он. — Ни за что. У себя поставлю. Когда приберусь.

* * *

— А теперь к международным новостям. «Цветущие ветви каштана», картина Винсента Ван-Гога похищена в Цюрихе из фонда Эмиля Бюрле. Этот музей…

— Тоска-а-а, — протянула Багира из гостиной, щелчком переключая на канал боевиков. С момента разговора в комнате с креслом её неприязнь к брату будто улеглась. — Политика или ограбления да убийства. Хочу на Рубеж.

— С чего бы вдруг? — Вит протёр рукавом мутное стекло в своей комнате. Вид не улучшился. — Мы всегда ходили мимо этого мерзкого пространства. Как по мне — там гораздо тоскливее, чем здесь. И что-то гудит постоянно.

— Поверь, братишка, это «мерзкое пространство» гораздо интереснее, чем ты думаешь, — девушка мечтательно и хищно улыбнулась, — и там всегда есть, чем заняться. А здесь приходится сидеть и ждать.

— Ничего другого пока не остаётся. Нам и Кит заговаривают зубы мелкой нечисти по городу. Сова засела в лаборатории. А я думаю.

— О, ты умеешь?

— Будешь много разговаривать, и тебя научу. Слушай, что это за ужас смертный? — младший из братьев поковырял шпингалеты и распахнул окно, впуская в комнату свежий воздух.

— Какой ещё ужас? — Девушка лениво встала и прошла в комнату к Виту. Тот стоял, уставившись на кирпичное здание, возведённое прямо посреди аккуратного бульвара, проходившего под окнами. Из здоровенного красно-бурого параллелепипеда вырастала толстая круглая башня, увенчанная подобием купола. С двух сторон к зданию примыкали небольшие полукруглые пристройки. Вся конструкция была обнесена высоким чёрным забором.

— Вот этот. Как-то я не обратил внимания, когда сюда шли. Спал на ходу. Какая-то пародия на церковь. Когда построили эту мерзость?

— Пять лет тому — мы как раз с ремонтом заканчивали. Забавно, что ты сказал про церковь, — это иеговисты устроили себе заповедник.

— И Нам стерпел? Его денег хватило бы, чтобы вышвырнуть их отсюда ко всем чертям, вместе с этой… с этой гадостью.

— А что тебя не устраивает? Забавная хибарка. Нам говорит, что эти ребята его развлекают. Сова, по-моему, попросту их не замечает, а мне и Кит плевать.

— Ма-лад-цы, — с чувством резюмировал Вит. — Я так понимаю, на то, что эти уроды фонят на всю округу, вам тоже наплевать?

— Первое, что сделал Нам, — локализовал их фон. Успокойся, братец, они сами съедут отсюда через полгодика, не больше. У них здесь в пастве сплошные убытки. Народ быстро начинает верить в Ктулху, древних богов, домовых, барабашек, Истинного Бога-Отца — и бежит. Только пятки сверкают.

— Развлекаетесь, значит, — пробурчал Вит с недовольной миной.

— Ага, — радостно кивнула Багира, — со страшной силой.

В полу прихожей откинулся лёгкий люк, и в нём показалась голова Совы.

— Вит. Спустись, пожалуйста, ко мне.

— Что у тебя?

— Спустись, — тихо повторила девушка и скрылась. Вит с Багирой переглянулись.

— Поскольку ты у нас самая занятая, — усмехнулся младший из братьев, — вот тебе тряпка и ведёрко. Помой окна, будь любезна. Хочу, чтобы многолетняя грязь не портила чудесную панораму.

Багира лихорадочно огляделась, пытаясь подобрать какое-нибудь срочное дело, и с тоскливым вздохом взялась за кусок бывшей простыни.

— Свинья ты, братец.

— Кто бы говорил, — парировал Вит уже из люка, — развели тут Авгиевы конюшни, а я отдувайся? Ну, нет уж.

— Нама бы припрягал — его была идея, — бросила Багира в закрывающуюся крышку.

Вит, хихикая, спустился через первый этаж в подвал и очутился в просторной комнате. Бежевые стены, белые столы, гудение компьютеров, масса научной техники и «фирменный» Совиный раскардаш. На столах вперемешку лежали обрывки проводов, какие-то записи, засохшие банановые шкурки и материнские платы.

— Ты тут где? — подал голос бывший командир, окидывая взглядом художественный беспорядок. — Я, кстати, хотел у тебя ноутбук экспроприировать. Дашь?

— Иди сюда, — голос девушки звучал как-то странно. Вит моментально насторожился.

— Что произошло? — Он по голосу разыскал сестру за серверной стойкой. Сова сидела на полу, уткнувшись лицом в колени. Кулачки были крепко сжаты, плечи содрогались. — Сестрёнка, что случилось?

Она подняла заплаканное лицо и разжала правую ладонь. На ней лежал маленький серебристый цилиндрик, величиной с «мизинчиковую» батарейку. В таких контейнерах её собственного изобретения Сова хранила «слепки» фона.

— Кто? — спросил Вит, не узнавая собственного голоса. — Ты поняла, кто это.

— Да, — прошептала Сова. — Багира. Я… я перепроверила четырежды. Не верю, Вит. Нужны ещё доказательства. Её подставили, клянусь тебе. Если…

— Если она невиновна, — медленно произнёс Вит, — то сейчас Жучок моет окно в моей комнате. В противном случае, ты только что помогла ей уйти.

— Вит…

— Подъём.

Она с трудом встала и поплелась вслед за братом.

— Почему ты это сделала? — холодно спросил он, поднимаясь по ступенькам. — Ты получила косвенное подтверждение её вины. Почему ты не сказала идти нам обоим?

— Я… — Сова сглотнула, — я растерялась, командир. Я не могла подумать, что…

— Багира! — рявкнул младший из братьев, откидывая крышку люка. — Жучок, ты тут?

В квартире стояла тишина. Вит прошёл в свою комнату и остановился перед открытым окном.

— Может, она в магазин вышла? — робко спросила Сова.

— Нет, — глухо ответил Вит и рывком захлопнул створку. На грязном стекле мокрым пальцем были написаны несколько слов. Стихийно восстановленный в правах командир коротко выругался и вытащил телефон:

— Кит. В темпе встречайся с Намом и возвращайтесь быстрее. У нас тут полный... Что?! — его лицо исказилось.

На улице раздался грохот. Сова подошла поближе. За раскрытой створкой медленно складывалась внутрь себя уродливая церковь иеговистов, столько лет надоедавшая всей команде. В глаза ярким светом бросилась надпись на окне.

«Ни о чём не жалею».

Сова отшатнулась и задела пяткой что-то на полу, отозвавшееся деревянным стуком по паркету. Она перевела взгляд. То был небольшой футляр синего цвета. Такой же, какой служил каждому члену команды вот уже десять лет.

* * *

2009 год. Июль. Санкт-Петербург, центр города.

— Не тот. — Разноцветные глаза сверкнули в свете факелов. — Я ожидал, что ты отдашь его старшему брату. Что ж, теперь осталось немного.

— Ты… убил его? — Полутруп, висевший на цепях, с трудом можно было назвать человеком. Ступни отсутствовали полностью. Голени до середины были изъедены мелкими острыми зубами. Но Лис жил. В первую очередь, назло себе. Он должен был умереть от болевого шока много часов назад, но его похититель прекрасно знал, что и как следует делать с пленником, чтобы тот продолжал своё существование и оставался в здравом уме.

— Надеюсь, что да. Однако теперь мне не придётся бегать по всему городу в поисках нужного мне компаса. — Бледные губы искривила усмешка. — Я знаю, у кого он.

— Как? — прохрипел Лис, дёргаясь в приступе бессильной злобы. — Откуда…

— Ему сказала я.

Насмешливый голос от лестницы застал пленного врасплох. Не веря своим ушам, он медленно повернул голову.

— Зачем? Жучок… зачем?

Она медленно подошла к нему, цокая по бетонному полу длинными каблуками. Лис машинально отметил про себя, что раньше она никогда не носила шпильки и классические юбки, предпочитая неформальный стиль одежды. Удара он не заметил. Просто скула взорвалась болью. Это была не пощёчина, а именно удар в челюсть, жёсткий и быстрый.

— Знал бы ты, как я ненавидела это идиотское прозвище, — равнодушно сказала она. — Как я ненавидела всех вас с вашими играми. Я давно поняла, чего вы стоите. Там, у подножия разрушенного Храма. Когда вы поджали хвост перед ищейками Агентства. Вместо Очей нам достались жалкие огрызки. И самое ценное из того, что смогли уберечь, отдали тебе, у которого всё и так было. А что досталось мне? Любовь! Дерьмо, в которое я не верю. Даже Сова со своим компасом, указующим на страх, получила в итоге больше. Вы, ублюдки, связанные со мной лишь тем, что я смешала с вами свою кровь, указывали мне, что делать, вечно тыкали носом в то, что я всего лишь на одну восьмую чужая! И что в итоге? Вдребезги не нужная мне вещица и невнятные перспективы? Чёртов квартерон Нам сделал миллионы на предсказаниях глобальных катастроф и терактов, а что оставалось мне?! На панель идти?

— Ты… могла… поговорить с нами. Мы ведь… Братство. Мы бы поняли.

— Братство! — фыркнула Багира. — Думаешь, я не видела, какими глазами вы смотрели на этот грёбаный первый компас? Все вы хотели исполнения своих желаний и не думали о других. И обо мне вы думали в последнюю очередь. А знаешь, я давно хотела это сделать. Убить вас. Тебя, Нама, Вита, эту шлюху Кит. Всех. Разрушить этот союз. Я хотела отомстить. За свои утерянные возможности, за силу, которой я могла бы обладать. Но я сама смогла её найти. Мне помогли обрести эту силу там, куда вы боялись даже сунуть нос. И теперь, когда я вижу тебя здесь, мне сладко. Мне хорошо. Я буду пить вино, смотреть, как тебя жрут крысы, и ждать, пока рядом не повиснут остальные.

— Боюсь, что господин Нам вряд ли присоединится к нашему гостю, — отозвался номинальный хозяин подземелья. — Даже если он и выжил после нашей беседы, сомневаюсь, что он протянет долго. Итак, нам нужен Вит. Леди, как по-вашему, куда он направится?

— Они не идиоты, — задумчиво сказала женщина, отходя от пленника. — Они будут держаться вместе. И уже покинули штаб. Вдвоём у нас хватит сил, чтобы справиться со всеми разом, но найти их теперь будет несколько проблематично. Я отмечу вам на карте все места, которые Вит полагает своими схронами, и дома его относительно постоянных любовниц. — Багира нарочито повысила голос, чтобы пленник точно расслышал её слова. — Как только Вит мог с ними развлекаться? Хотя, да, ему же всё равно. Как и всей его семейке.

По губам черноволосого юноши скользнула холодная понимающая улыбка. Он тоже знал толк в пытке словом.

— Ни в коем случае не сомневаюсь в его… талантах. Тем не менее, у меня был ещё один вопрос: они не обратятся в Агентство?

Багира фыркнула:

— Нет, Вит слишком горд, а кроме того, сильно задолжал этим блюстителям невнятных правил после истории с Храмом. Мои «родственнички» будут избегать появляться на улице — даже я почувствовала вашу слежку. Но не беспокойтесь, мы найдём их.

— А что вы полагаете делать с ним? — юноша кивнул в сторону пленника. — Признаюсь, мне он больше не нужен.

— Если вы позволите, я бы оставила его здесь умирать. И понаблюдала бы за процессом. Это будет достаточной платой за мои услуги.

— Не вижу препятствий к этому. В качестве аванса, если позволите это так назвать, обещаю оставить ему жизнь до того момента, пока мы не завершим начатое. Сможете прикончить его лично.

— И в любом случае нам пригодится заложник. Благодарю.

— Тем не менее, нам стоит поспешить. Если Син явится сюда раньше, чем мы закончим, нам придётся несладко. Сомневаюсь, что против неё мы выстоим даже вдвоём.

Лис слушал вежливый диалог женщины, которую считал своей сестрой, с человеком, убивавшим его, и чувствовал, как впервые с момента пленения по его лицу катятся слёзы.

* * *

— Нам в больнице. Реанимация. Похоже, встретился с ним. — Жёсткие, рубленые фразы. Вит с трудом удерживался от того, чтобы зарычать.

Они с Совой второй час кружили по подземке, сбрасывая несуществующий след. Всё это время девушка тихо и зло плакала.

— Заканчивай реветь, — в который раз сказал командир, потом смягчился и обнял её за плечи. — Сестрёнка, ты не виновата.

— Виновата, — с яростью ответила Сова. — Старая, мудрая… дура! Я дала ей сбежать.

— Ты просто не поверила в такую возможность. Она была твоей подругой, я помню. Ничего, выкарабкаемся. Кит ждёт нас на Петроградке. Она сказала, что на мобильный Нама позвонили. С нами хотят встретиться.

— Она забрала его телефон?

— Да, в больнице. В городе Рыжий Эрик. Он ищет то же, что и… гляди, куда прёшь, урод! — Долговязый парень, не отрывавший взгляда от книжных страниц, только помахал рукой в знак извинения. — Тупица. Так вот, Эрику нужен мой компас. Он поможет.

— Мы даже не знаем, где и что искать.

— По словам Кит, Рыжий уверен в себе. Но, чёрт возьми, из того, что я о нём слышал, у него есть основания для уверенности.

— Мы встречались, — пробормотала Сова. — Четыре года назад у него были проблемы с Агентством, и Нам его прикрыл. Ты прав, самоуверенности ему не занимать: этот придурок хотел едва ли не на штурм центрального офиса идти. В одиночку.

— Его сила плюс твои и мои мозги могут дать неплохой результат. Я передам ему вещь, а он поможет вытащить Лиса. Всё будет хорошо. Обещаю.

— Надеюсь, братишка.

Сова спрятала лицо на груди младшего из братьев, и он крепко сжал объятья, чтобы сестра не увидела выражение его лица. В отличие от Рыжего Эрика, командиру не помешала бы толика уверенности в себе и своих словах.

Они встретились в подземном переходе на станции метро «Петроградская». Кит молча обвила шею Вита руками, прижалась на несколько мгновений, потом резко отстранилась.

— Жив. Но очень плох, — ответила она на невысказанный вопрос.

— Уже что-то, — Вит вздохнул. — Поверхность контролируют?

— Постоянно. Изгнанник подчинил зверей. Под землёй нам тоже долго не скрыться: крысы ему докладывают. Я хотела предложить укрыться в одном из наших схронов.

— Не выйдет. Багира их знает.

— До сих пор не могу осознать, — помотала головой младшая из сестёр, — как будто страшный сон.

— К сожалению, теперь это наша реальность. Где мы встречаемся с Эриком?

— Он предоставил выбор места нам.

— Тогда Девяткино. На окраине нас будут искать в последнюю очередь. Пойдём вместе, так нас…

— Она думает так же, как и мы, — внезапно прервала командира Сова. — Держаться друг друга, забраться подальше от центра. Не выходить на поверхность. Кроме того, она знает — компас у тебя. Но она не учитывает того, что я хорошо знаю её стиль мышления. Мы поступим по-иному.

— Что ты предлагаешь?

— Идти громко. Наших совместных сил хватит, чтоб заглушить все глаза и уши Потерявшего Королевство. Устроим энергетический шторм пополам с настоящей с грозой и пойдём по зыбким слоям. Ты выйдешь к Эрику, а мы присоединимся, когда вы под прикрытием буйства стихий доберётесь до безопасного места.

— Ты понимаешь, что с нами сделает Агентство после таких развлекушек? — тихо спросил Вит.

— Скажем, что они сами виноваты. Допустили переход Изгнанника на нашу Грань, прямую угрозу жизни Лиса и не только. В общем, пришлось разбираться самим.

— Может быть, проще пойти к ним и изложить ситуацию? — робко сказала Кит. — По голове нас, конечно, не погладят, но обойдёмся малой кровью.

— Малой не получится. Я сама вырву этой твари сердце, — хищно сощурилась Сова, и васильковые глаза на мгновение стали круглыми и жёлтыми, а за спиной колыхнулись призрачные серые крылья.

— Тише, дети, вы находитесь в городской библиотеке, — пробормотал Вит. — В Агентство идти — значит расписаться в собственном бессилии. Но это вторично. А первично то, что мы все схватим по неслабому такому сроку за использование наших возможностей. В любом случае. Историю с Храмом еле-еле удалось тогда замять, а о компасах они не знали. Так что, дамы, придётся справляться своими силами. Сова, твой план поддерживаю.

— Согласна, — опустила голову Кит.

Под вечер на город обрушилась чудовищной силы гроза, приближение которой проморгали все метеослужбы. Ураганный ветер вкупе с ледяными потоками воды загнал горожан в кафе, под навесы, а многих — по домам. На обезлюдевшей Дворцовой площади, под зонтиком монументальных размеров, стоял высоченный мужчина. Полы его потёртого плаща, вопреки буйству стихий, оставались в полной неподвижности. Он ждал.

Сполох молнии — и в десяти шагах от него возникла невысокая человеческая фигура. Молодой человек с длинными чёрными волосами, в матерчатой безрукавке, чёрных джинсах и босиком. Он стоял, разведя руки в стороны и, запрокинув лицо к небу, ловил губами дождевые капли.

* * *

— Слышу их! Дворцовая, совсем рядом. Это Вит. Я чувствую. Они решились!

— Успокойтесь, леди, — разноцветные глаза сощурились, — мы всё равно ничего не сможем сейчас сделать. Это не простая гроза. Ваши сёстры и брат не так слабы, как вам хотелось бы. Сейчас мы не в силах им помешать.

— Вы… и не сможете, — проскрежетал со стены Лис и растянул непослушные губы в усмешке. — Засиделась… сестрёнка. Забыла, на что… способно Братство.

Багира сплюнула и зло выругалась. В глазах Лиса светилось неприкрытое торжество. Затем он глухо застонал и опустил голову. Исковерканное запредельной болью сознание милосердно покидало его, отправляя в то время, когда всё началось.

— Рано… — прошептал Лис про себя, — ещё рано. Но я готов. Я ведь знал, что так будет. Ещё тогда знал…

* * *

Десять лет назад. Август. Санкт-Петербург, район у станции метро «Спортивная».

Чуть ли не в первый раз Братство собиралось по зову Лиса. Тем паче по такому срочному зову. Син откланялась задолго до начала сбора. После её ухода Вит произнёс прочувствованную речь о том, как могут испортить человека, пусть даже и квартерона, зачатки семейной жизни, и был отправлен в магазин за едой на всю честную компанию.

Первой прибыла Багира. Не разуваясь, прошла на кухню и была изгнана обратно в прихожую — расшнуровывать высоченные «берцы». За этим занятием её застигла Кит, мило удивившаяся наличию открытой входной двери. Нам с воплем: «Идиоты, кошка!» — выскочил на лестницу. К его возвращению с искомым животным под мышкой, на кухне, помимо девушек и Вита, уже образовался Лис. В воздухе клубился сигаретный дым и «ощущение задницы», по меткому выражению Совы, вынырнувшей буквально из-под ног хозяина квартиры.

Её появление встретили одобрительным гулом, в том смысле, что она почти не опоздала. Вит, хмыкнув, открыл морозильник и под общий стон утвердил на столе две «полторашки» пива и штоф «Гжели». Затем на свет божий появились три пачки пельменей и, как финальный аккорд, трёхлитровая баклага белого вина. Бесконечные подработки младшего из братьев и финансовая помощь его матери позволяли ему не ограничивать себя в количестве дешёвого спиртного. Нам закатил глаза и присел к столу. Вит поставил воду под пельмени. В распахнутое настежь окно начал залетать мелкий августовский дождик.

— Я собрал вас здесь, господа и дамы, дабы сообщить пренеприятнейшее известие. — Лис ловко налил себе стопку водки. — Я умру.

— Все умрём, — философски откликнулась Багира, — весь вопрос, как именно.

— Суть в другом, — рыжий залпом выпил, — мне пообещали смерть в течение ближайших десяти лет. И тонко намекнули, что всё можно изменить. С результатом, только что озвученным тобой.

— Хочешь вечной жизни? — Вит посолил воду и закинул пельмени.

— Для всех нас.

Багира подалась вперёд:

— Кто тебе это сказал?

— Вчера ночью меня занесло на не столь отдалённую Грань. Нечто, судя по всему, берущее корни в Древней Греции. В Храме Посейдона Оракул предсказала мне судьбу.

— Матрица, — фыркнул Вит, — скажи ещё, что ты хочешь добыть её глаза.

— Именно, о мой догадливый кулинар, — усмехнулся Лис. На кухне повисла тишина.

— Ты сейчас так тонко пошутил, да? — неуверенно сказала Сова. — Очи Оракула — миф. Этот артефакт придумали…

— Кинжал из кости Химеры тоже был мифом, — возразил Вит, — однако, он спокойно лежит у меня в рюкзаке. Мы не так давно научились перемещаться на Грани полностью во плоти, так почему бы не использовать такой шанс? Легендарный артефакт, дарующий вечную жизнь и прозрение грядущего для его обладателя…

— Вот именно, для обладателя, — вмешалась Кит, — а нас шестеро.

— Нигде не сказано, что обладатель должен быть один, — парировал Лис. — Напоим его кровью всех нас, и дело в шляпе. Кто за?

— Не знаю, получится ли… — с сомнением протянула Сова, — но ничего против не имею.

— Я против, — холодно сказала Багира, — это авантюра чистой воды.

— За, — сказал Нам, и сестра с удивлением покосилась на него. — Это уникальный шанс. Да и встряхнуться нам не помешает.

— Я всё-таки против, — чуть помявшись, сказала Кит. — Слишком многое нам неизвестно. Не хочу погибнуть на иной Грани неизвестно за что.

— Вит? — Лис смотрел на брата. — Что скажешь, командир?

— Не подлизывайся. — Вит осторожно попробовал пельмень. — Ещё минут пять, и готово. Ну? Что ты смотришь? Карта этого храма и его окрестностей у тебя есть, надеюсь? Лезть в другую реальность без плана — это безумие.

— Безумие — это то, что вы затеяли, — фыркнула Багира, понимая, впрочем, что Братство уже не остановить. Лис и Вит в редком тандеме были неодолимой силой, заражавшей энтузиазмом всех вокруг. Рыжий аналитик выложил на стол шесть кусков хорошо выделанной кожи.

— Извини, другого материала под рукой тогда не нашлось. Пришлось творить на том, что есть. Так. Ну куда ты тарелку пихаешь! Значит, смотрите…

* * *

2009 год. Июль. Санкт-Петербург, центр города.

Дождь, притихший на мгновение, когда посреди площади из небытия возник темноволосый человек, полил с утроенной силой. Молодой мужчина так и стоял, запрокинув голову, пока не ощутил, что капли больше не стучат по его плечам и лицу. Он открыл глаза и увидел над собой полотно зонтика. К оному прилагался и его владелец, а в довесок — щербатая ухмылка на заросшей рыжей щетиной физиономии.

— Насколько я понимаю, Вит, — произнёс обладатель физиономии.

Младший из Братства искренне постарался улыбнуться в ответ. Как ни странно, у него это получилось

— Вы правы, Эрик. Я принёс то, что вы просили. Готовы помочь нам в обмен на эту вещь?

— Более того, я даю слово, что после использования она вернётся к вам. Один вопрос…

— Вы хотите быть уверены в том, что это тот самый? Клятва на крови вас устроит?

— Будет достаточно слова Братства. Мы помним, кто вы такие.

— В таком случае, вот вам слово Сумеречных: это компас, указывающий на сокровенное желание. Прошу.

Вит протянул гиганту коробочку. Тот осторожно принял вещицу, раскрыл, усмехнулся, захлопнул крышку и вернул владельцу.

— Что вам нужно?

— Найти Лиса, его похитителя и предательницу. И ваша сила. Втроём мы не справимся.

— В Агентство пойти не судьба, как я понимаю?

— Долго объяснять, но к ним мы пойти не можем. Эрик. Я знаю, что не вправе просить, но нам также нужно убежище.

— Ваши сёстры смогут вас найти?

— Без проблем.

— Тогда пойдём. Мелкому хуже с каждым часом, но помощь уже в пути. Я сделаю всё, что смогу.

— Благодарю, на такую щедрость мы и не могли рассчитывать.

— Меньше слов. Трогаемся.

 

Когда они уже вошли в подъезд, из капель дождя за дверным проёмом соткались две женские фигуры.

— Все в сборе.

— Прекрасно. А вот и наш дом.

Они поднялись на третий этаж, Эрик отпер дверь и вежливо пропустил дам вперёд.

— Разувайтесь. Вит, вытирай лапы. — На «ты» рыжий перешёл легко и непринуждённо. Вит только молча поклонился. — Сейчас дам полотенце. Девушки, располагайтесь на кухне или в гостиной, командир — за мной.

Вытирая волосы пушистым махровым полотенцем, Вит проследовал за Эриком в маленькую, освещённую свечами комнатку.

— Мелкий, я вернулся.

— Всё в порядке, Эрик? — голос был слабый, но в нём слышалась надежда.

— Да. Я привёл их.

— Прошу простить, что не могу поприветствовать вас, как полагается, — блондин приподнялся на локтях.

— Лежи, чего уж там, — отмахнулся Вит. — Мы с вами в одной лодке. — Он на несколько мгновений прикрыл глаза и повернулся к гиганту. — Эрик, его надо срочно переправлять. Если бы не печать, я бы сделал это прямо сейчас. Я сомневаюсь, что вы сможете нам помочь….

— Не трынди. Сюда едут две оригинальные личности. За завтрашний день они отыщут вашу пропажу и утащат этого страдальца через Рубеж. А я останусь здесь и разберусь со всём, что требует грубой физической силы.

Мелкий вновь попытался подняться и закашлялся.

— Эрик, значит, Братство…

— Не волнуйся. Ты хочешь попасть домой?

— Да.

— Вит, я так понимаю, нужно какое-нибудь хитрое шаманство.

— Куда ж без этого?

Вит поочерёдно извлёк из карманов безрукавки компас и упаковку стерильных медицинских игл, ловким жестом вскрыл одну и быстро ткнул в подушечку безымянного пальца Мелкого.

Алая капелька упала под крышку вещицы прямо на указующую стрелку и моментально впиталась в краску. Затем Вит со вздохом стянул с безымянного пальца правой руки кольцо и повторил процедуру, на этот раз постаравшись попасть кровью на гравировку. Гравировка, вобрав в себя часть сути нового хозяина, чуть поплыла и сменилась на букву «М». Командир Братства осторожно надел кольцо на палец лежавшего и отдал ему компас.

— Держи, теперь он настроен на тебя.

— Спасибо, — прошептал мужчина, сияющими глазами глядя на Вита и Эрика.

— Только кольцо не забудь вернуть вместе с компасом.

* * *

На просторной кухне, за длинным белым столом, сидели четверо. Эрик, так и не снявший свою хламиду, с бодрым видом пил ледяное вишнёвое пиво. Вит закинул босые ноги на пустой стул и задумчиво пускал дымные колечки в потолок. Напротив командира, на самом краешке стула устроился тощий, как щепка, мужчина средних лет с кислым лицом. Он через равные промежутки времени отпивал коньяк из пузатого бокала. Жизнерадостный толстячок, расположившийся по соседству в уютном кресле, заботливо перенесённом из гостиной, активно разделывался с жареной куриной грудкой под бутылку красного вина. Всё это безобразие, по мнению Эрика, называлось «советом». За окном занимался рассвет, женщины и хозяин квартиры ещё спали, а «оригинальные личности», прибывшие первым рейсом, жаждали действия. И позавтракать.

— Руди, коньяк с утра — это пошло, — жуя, заявил толстяк. Против ожиданий, у него был красивый глубокий баритон.

— Ты хочешь сказать, что наливаться до полудня красным сухим пятьдесят восьмого года — это признак хорошего вкуса? — желчно отозвался тощий. Голос у него был лишь чуть-чуть выше тембром, чем у собеседника. Не глядя на эту парочку, можно было подумать, что кто-то разговаривает сам с собой.

— Фил, какого чёрта вы делали в Швейцарии? — лениво поинтересовался рыжий гигант.

— Любовались архитектурой, — быстро ответил толстый, — сыр, шоколад, часы… В общем, культпрограмма.

— Угу, — с пониманием кивнул Эрик. — По музеям прошлись, да? Живопись…

— Эрик, — укоризненно протянул Руди, — на что ты намекаешь?

— На то, что боженька заповедовал делиться. Каштанами. Пока не пережарились.

— Чем? — искренне удивился Фил. Эрик пристально посмотрел на него.

— Надо же, почти как по правде. Фил, я тебя знаю сто лет. И столько же вы мне должны.

— За что? — не менее искренне изумился Руди.

— За простыни, — многозначительно пробасил Эрик, — и не надо делать этих лиц. Сколько слупили за Ван-Гога?

— Мы его ещё не реализовали, — потупившись, ответил Фил. Ни дать ни взять — напроказивший школьник.

— Ясно. Мне двадцать процентов.

— Эрик!

— Двадцать пять.

— Скажи на милость, рыжий, зачем тебе деньги? — потянулся Вит. — Ты всё равно скоро свалишь отсюда. Да и они тоже.

— А кто сказал, что я свалю? С Мелким всё будет в порядке, эти проныры найдут, как вернуть компас. А я, пожалуй, ещё тут поразвлекусь.

— Хочешь обратно в застенки к военным?

— Ха! Так они меня теперь и взяли. Объект «сто восемнадцать К» не сдаётся.

— Ну, смотри сам. — Вит пожал плечами и обратился к прибывшим. — Итак, господа, что мы имеем с гуся в вашем лице?

— Шкварки, — плотоядно откликнулся Фил. — Всё зависит от того, что мы ищем. Похищенного или похитителя?

— В первую очередь, разумеется, похищенного. Полагаю, что похититель окажется неподалёку.

— Предположим. Нам нужна географическая и энергетическая карта города, а также реальная, а не схематическая карта метро и водных коммуникаций.

Вит почесал в затылке.

— Кхм. Сделаем, но нахрена, простите-с?

Фил фыркнул, едва не обдав окружающих подливкой.

— Слушай, мужик, я же не спрашиваю, почему вы не воспользовались своей игрушкой, указывающей на желание, чтобы его найти.

Вит поднял ладонь, будто защищаясь:

— Не вопрос, я отвечу. Блокировать можно что угодно, обладая достаточной силой. В том числе, и подобный поиск.

— Во-от. Ну, смотри: он блокирован от поиска по крови, по слепку ауры, пардон, фона и ещё по десятку параметров, верно? И при этом вряд ли вашу пропажу катают по всему городу.

— Ну и?

— Ну и не и. — Руди, не вставая со стула, дотянулся до холодильника, достал формочку со льдом и бутылку виски. Эрик улыбнулся. О способности братьев к поглощению крепких и лёгких спиртных напитков в своё время ходили легенды. — Не нукай, не запряг. Пока. Так вот, вся эта блокировка даёт ощутимые искажения различных структур. Мы с кузеном специализируемся на поиске и… хм… извлечении различных защищённых вещей довольно давно. И, поверь, равных нам немного. Так что рожай карты, и не на экране компьютера, куда ты уже стремишься, а на бумаге.

— Только формата А4, — парировал Вит. — Ты не в Швейцарии, дядя. И даже не в своей Швеции. Ты в России. А метро, равно как и водоканал, — стратегический объект. И просто так никто тебе карты с этим добром не даст.

— Не дёргайся, Вит, — добродушно пробасил Эрик, — ты заказчик. Оплата внесена, заказ оформлен. Жди результата и не кипеши. Дадут. Сами принесут. У меня тут ещё с прошлого посещения остались связи.

Он неторопливо извлёк на свет божий мобильный и набрал номер.

— Полковника Фёдорова. Виноват, генерала. Федора, ты? Растёшь, как на дрожжах. Узнал? Да. Как семья, как дети? На работе сидишь? Слушай, Жень, мне от тебя нужно небольшое должностное нарушение. Нет. Не такое. Да послушай ты! Да. Так вот, мне нужны подробные карты метро и водоканала. Да. Размером побольше. Нет, не теракт. Нет, не войну. Нет, я не собираюсь делать воздушный город. Слушай, тебе жалко, что ли? Я копировать не буду, можешь своего человека поставить, пусть наблюдает. Ну. Ей-богу. Ага. Ящик. Не вопрос. А вот этого не дождёшься. Так, адрес ты знаешь. Давай. Ага. Спасибо. — Он отключился и обвёл взглядом компанию. — Через час будут. Энергетическую составляющую вам Вит прямо на географической набросает. Ведь набросаешь?

— Без проблем.

— Ну, вот и ладушки.

Вит поставил локти на стол и сплёл пальцы в замок.

— Теперь о сроках. Сколько вам понадобится на всё?

Фил и Руди переглянулись. Потом дружно посмотрели на Эрика.

— У тебя тут компьютер какой мощности?

— Из той же конторы, что и карты.

— Ясно… тогда часа четыре. Может, пять.

Командир Братства непонимающе поморщился:

— Это на то, чтобы найти Лиса?

— Обижаешь, Вит. Лиса, его похитителя, вашу предательницу и все возможные варианты их перемещений. Сиди спокойно, пей пиво и жди. Скоро всё будет.

— Спасибо.

— Не за что.

В окно задорно заглядывало солнце. Четверо мужчин сидели за кухонным столом и курили.

* * *

— Ну, куда ты рисуешь? — Сова ухватила Вита за рукав. — Ты что? Тут отклонение на тринадцать градусов, а не на пятнадцать.

— Сестрёнка, ну какая на хрен…

— Такая! Ты ошибся, а они выведут местоположение где-нибудь на Аляске.

— Ну, знаешь…

— Знаю. Слушай, отойди от карты. И смотри, как это делается. Ластик. Карандаш. Нет, не этот, заточи, будь любезен.

Фил и Руди корпели над картами подземных коммуникаций, перебрасываясь фразами на таком профессиональном сленге, что у Вита вяли уши. Сам он полтора часа ковырялся с энергетической схемой Северной Венеции, пока не вышла заспанная Сова и не начала исправлять процесс. Теперь она отточенными движениями наносила тонкие линии поверх улиц и площадей.

— Тут всё дело в мелочах, братишка. А ты у нас человек широкой души, на мелочи внимания не обращаешь. Для тебя что тринадцать, что семнадцать с половиной — один чёрт. И поэтому тебя вечно заносит бес знает куда.

— Неправда, — пробормотал Вит, — я вообще стараюсь быть внимательным.

— Надо не стараться, а быть. И на это ты, прости, не способен.

— Ну хорошо, когда меня заносило не туда?

— Штурм Храма. Отклонение от лунного вектора на восемь процентов, — не отрываясь от процесса, начала перечислять Сова. — В результате ты оказываешься на алтаре, что ведёт к плачевным последствиям для оного и батальной сцене для нас. Ресторан «Златое Око». Небрежный расчёт перемещения, и на Братство ложится долг в три тысячи злотых, а бочка коньяка стапятидесятилетней выдержки приведена в полную негодность твоей дурно пахнущей тушкой. Триста литров превосходного пойла, между прочим. Мне продолжать?

— Достаточно, благодарю, — торопливо отозвался Вит. — Хотя, промах в «Оке» был по вине всё того же коньяка.

— Не заливай. Двести грамм для тебя, что капля в море.

— Я не алкоголик!

— А я о чём?

Пока они препирались, девушка закончила с картой, поднялась с колен и постучала по косяку в комнату к кузенам.

— Мужчины, у нас всё. Принимайте.

— Ну, наконец-то. Так, теперь все оставили нас в покое на несколько часов. Делайте, что хотите, только чтобы уровень шума был приемлемым и у нас не кончался кофе.

— Работайте.

Делать было откровенно нечего. Вит, Сова и Эрик сидели на кухне, травили байки и по очереди варили кофе. Через пару часов полукровка, по старой памяти, встал к плите готовить. На этот раз отбивные.

— Вот ты говоришь, невнимание к деталям, — он натирал куски мяса приправами, — а готовлю я, тем не менее, на зависть. Перцы, соль, травки. Концентрация и внимательность.

— Душа моя, сколько грамм чёрного, красного и белого ты добавляешь? — Сова прищурилась.

— Э-э-э…

— Вот и я о чём. У тебя дед был художник.

— А отец — инкуб.

— Я не о том. Я мыслю так: краски он растирал даже не на глазок, а как душа велит. Не вычисляя и не измеряя, сколько киновари, белил и прочего он там кладёт на палитру. Смешивал, получал необходимый на его взгляд цвет и рисовал.

На сковороде зашипело масло. Вит бросил на раскалённую поверхность мясо, выждал некоторое время и перевернул, чтоб спёкшаяся корочка не выпускала сок.

— Писал.

— Не важно. Так вот, ты таким же образом поступаешь с готовкой. В тебе нет расчёта, нет внимания к мелочам.

— Ты хочешь сказать…

— Погоди, я не закончила. Ты добавляешь главный компонент — душу. И поэтому всё получается идеально. Вит, милый, тебе и не нужны эти чёртовы детали. В этом твоя прелесть. Просто не берись за черчение, схемотехнику и точные расчёты. Это не твоё.

— Художник от плиты?

— Можно сказать и так. К слову, почему ты до сих пор не получил кулинарное образование?

— Да как-то всё…

— Закончим с этим бардаком, я тебя своими руками в техникум отволоку.

— Кстати, о бардаке. У тебя в лабе и на рабочих столах вечно такое творится — любого аккуратиста удар хватит. Кто бы говорил о точных расчётах.

— Не туда мыслишь, младший. Я всегда точно знаю, что и где у меня лежит. На взгляд непосвящённого это и правда выглядит, как хрен знает что и апокалипсис с бантиком. Но для меня это порядок. Мой рабочий порядок. И не уходи от темы.

На кухню вошла Кит, потянула носом.

— Будет еда?

Вит ухмыльнулся.

— Ага, свининка. Старый рецепт. Будешь?

— Естественно. Я звонила в больницу. Нам в коме. Жить будет, но, сколько и как — пока неясно.

— Эрик, звонок могли отследить? — Вит повернулся к Эрику.

— Жарь мясо спокойно. Никто ничего отследить не мог. Контора своё дело знает.

— Да жарю я, куда оно денется… — повар-недоучка посмотрел на Кит. — Я, собственно, хотел с тобой поговорить. Наедине.

— Не сомневаюсь, — пробормотала та. — Я умоюсь и вернусь.

 

Вит терпеливо дождался, пока она пройдёт обратно в свою комнату, уступил место у плиты Сове и пошёл вслед за сестрой.

— Ты хотел говорить, — она, не глядя на него, села у зеркала и принялась подводить глаза.

— Зачем? — спросил он негромко.

— Чтоб оставаться человеком, — пожала плечами Кит. — Да, я могу навести весь этот марафет, не прибегая к косметике, одним изменением, но так привычнее.

— Не валяй ерунды. — Вит прошёлся по комнате, взял стул, развернул его спинкой вперёд и уселся на него верхом. — Ты понимаешь, о чём я.

— Какая банальная фраза, — фыркнула женщина, заканчивая с левым глазом. — Давай продолжим говорить банальности? Предположим, что не понимаю.

Вит вздохнул.

— Зачем ты притворилась Син тогда, восемь лет назад?

— Затем, чтоб ты не совершил ошибки. Только это тебя не спасло. Я иногда думала, что лучше бы ты и вправду нарвался на неё, получил в лоб и не мотал нам всем нервы.

— И только?

— Что ты хочешь услышать? — Она развернулась и посмотрела брату в глаза. — Что я тебя любила? Да, я была безумно в тебя влюблена. Что люблю тебя до сих пор? Да, я чуть не сошла с ума за эти годы, против воли и мнения Нама явилась проверять тебя в Воронеж, и да, что-то у меня в душе ещё осталось к тебе. Что я готова броситься тебе на шею потому, что ты снова в Братстве, снова командир, и от твоих действий зависит, выберемся ли мы из этой жопы? Нет, прости, я не готова к таким шагам. Когда всё закончится — посмотрим.

— Будешь-таки бросаться на шею? — усмехнулся Вит.

— Буду думать, как я теперь к тебе отношусь, — парировала та. — Пойми меня правильно, Витти, сейчас не тот момент, когда я готова размышлять о своих чувствах к тебе. Тем более что совершённое тобой не так легко забыть.

— Я бы сказал, что понимаю, — протянул её брат, — но, во-первых, это будет ещё большей банальностью, чем начало нашей беседы, а во-вторых, мне не примерить твою шкуру. Спасибо тебе за всё, что ты сделала для меня. С самого начала. Наверное, ты лучшее, что могло случиться со мной в жизни, а я этого не оценил. Прости.

— Ты опять говоришь банальности, — мягко улыбнулась она. — Иди. Там без тебя сейчас твою свинину спалят в уголь.

Он кивнул, встал и пошёл к дверям.

— Вит, — окликнула женщина. Он остановился, не оборачиваясь. — Я знаю, тебе это важно. Забуду я не скоро. Но я прощаю тебя.

Он всё-таки повернулся и посмотрел ей в глаза. На языке крутилось множество слов, но её взгляд говорил: «Не сейчас», — и Вит подчинился этому безмолвному требованию.

— Спасибо, — просто ответил он и вышел. — Переворачивай, блин! — раздался его вопль с кухни.

Кит посмотрела в зеркало, медленными движениями стёрла с глаз наложенный было макияж и прикрыла глаза. Волна изменения прошла по её лицу, создавая полную иллюзию дорогой косметики.

— «Мечта любой девушки», — прошептала она, — так, кажется, он шутил? Почему только радости от этой мечты никакой? Чёрт с ним, — она тряхнула головой. — Вот всё закончится, и поговорим. По-настоящему.

* * *

— Я нашла их. Отфильтровала звонок в больницу. Номер был закрыт, но я смогла отследить фон. Видимо, они решили разойтись, не настолько же они глупы. Там Кит. Я возьму её.

— Не смею вам мешать, леди. Но меня интересует не она.

— Они с Витом были любовниками. Кит может знать, где он или компас.

— Хорошо. Подготовьтесь как следует. Сколько вам потребуется?

— Выйду вечером. Никуда не денется. Даже если уйдёт оттуда, скрыть следы от меня она не сможет.

* * *

На кухню, радостно гогоча, ввалились Фил и Руди и тут же принялись крутить носами.

— Пахнет божественно. Чем нас покормят?

— А есть за что? — командир Братства осторожно попробовал кусочек мяса.

— Естественно. Мы нашли их. Всех.

— Где?

— Исаакиевский собор. Потайные помещения. Есть прогноз на ближайшие восемь часов.

— Излагай.

— Сначала кормить.

— Фил, не выводи меня. — Вит сжал лопаточку, которой переворачивал мясо, как меч-кладенец. — Говори.

Фил посмотрел на лопаточку и сдался:

— Ладно-ладно. Итак, через пять с копейками часов ваша Мата Хари двинется прямиком к нам в гости.

— Откуда они знают?

— Масса вариантов. Но факт, он и в Африке факт. Есть разница?

— Да наплевать. Что с остальными?

— Остаются на месте.

Вит выключил огонь под сковородой и присел за стол.

— Как мы поступим?

— Я сказала, что сама вырву ей сердце, — холодно процедила Сова. — Предлагаю так: ты с Эриком и Кит идёте в Исаакий. Кузены с Мелким — по адресу. Кстати, точку перехода уже нашли?

— Да. С вашим компасом работать одно удовольствие.

— Прелестно. Я останусь здесь и дождусь её.

— Сова…

— Не спорь, братец. Я, как самая старшая здесь, попросту тебе приказываю.

— М-м-м… — Эрик осторожно поднял руку. — Можно мне сказать? Насколько я знаю, Багира была в вашей компании боевиком, и…

— В ней всего лишь осьмушка чужой крови, — отрезала Сова. — Скорость реакции у неё выше, чем у человека. Меткость, сила, выносливость. Да. Но я не отсюда, Эрик, так же, как и ты. Я чужая на сто процентов. И я не человек. Кроме того, у меня есть тот, кто прикроет, в случае чего.

— Сова! — в голосе Вита зазвучали нотки отчаяния.

— Я уже много лет Сова. И всегда таскаю козырь под крылом.

Вит возвёл очи горе. Потряс головой, усмехнулся:

— Эрик, квартира застрахована?

— На кругленькую сумму. — Рыжий вопросительно поднял брови. — Есть повод беспокоиться?

— Не боись, будешь обеспеченным человеком.

— Понятно…

— Нас сегодня покормят или нет? — тоскливо вопросил в пространство Руди.

— Несу-несу.

Сова задумчиво повертела в пальцах вилку:

— Значит, план утверждён?

— Да.

* * *

2009 год. Июль. Окрестности Санкт-Петербурга.

Трое мужчин шагали по пригородному пустырю. Давным-давно законсервированная стройка, остовы незавершённых зданий, железки, торчащие из земли, и прочее наследие предков. Двое поддерживали под локти третьего, в руках которого была маленькая коробочка синего цвета. Наконец, они остановились.

— Здесь. Держись, Мелкий, осталось чуть-чуть.

— Векторы учтены?

— Да. Время смещения?

— Три минуты.

По пустырю гулял ветер. Было тихо, только откуда-то издалека доносилась музыка — кто-то насиловал автомагнитолу.

— Милостивые господа, позвольте поинтересоваться, чем вы здесь заняты? — спокойный мужской голос застал троицу врасплох. Высокий и тощий резко обернулся, выхватывая пистолет и отбрасывая худощавого блондина на руки третьему — низкому толстяку.

— Кто вы такой?

Рядом с троицей стоял молодой, лет двадцати пяти — двадцати семи, мужчина с коротко стриженными платиновыми волосами, в идеальном костюме-тройке светло-серого цвета, при галстуке. В начищенных до блеска, несколько старомодных туфлях отражался алый закат. Тонкие очки в серебристой оправе и трость довершали портрет.

— Поверьте, я не несу в себе угрозы, — холодно ответил новоприбывший. — Уберите оружие. Здесь должно произойти смещение, и, насколько я понимаю, вы намереваетесь воспользоваться этим моментом, дабы уйти на иную Грань.

— Вы понимаете верно, — настороженно произнёс Руди, не опуская оружие. — А вы…

— Представитель Агентства. Я могу с вероятностью в девяносто пять процентов утверждать, что вы собираетесь вернуться домой. Причина сего — злокачественная опухоль в непосредственной близости к спинному мозгу вашего спутника. Я не намерен вам мешать в этом благом начинании. Более того, я помогу с переходом через Рубеж. Взамен вы сможете дать мне пространные комментарии к тому, что происходит в нашем городе на протяжении последних семи дней. Полагаю, вы имеете к этому непосредственное отношение? — Он извлёк из кармана жилета часы на цепочке и щёлкнул крышкой. — Начинается.

Воздух вокруг них замерцал, будто от невыносимого жара, затем в нём появилась бурая взвесь, вроде пыли или странного тумана. Звуки автострады отдалились, поблёкли и исчезли. Закат истаял, вместо него зажёгся жёлто-оранжевый свет, идущий будто со всех сторон. В развалинах кто-то шумно вздохнул и заскрёбся. Раздалось металлическое лязганье. Четверо вышли на Рубеж.

— Смещение к вам произойдёт через две минуты восемнадцать секунд, — заявил «представитель Агентства». — Чужеродные формы жизни, несущие угрозу, не обнаружены. Ваши имена?

— Фил.

— Руди.

— У меня нет имени, которое я мог бы вам назвать, — прошелестел их спутник. — Можете звать меня Мелким.

— Меня зовут Александр Евгениевич, я специалист Агентства по связям с общественностью. Я знаю, кто вы такие и откуда пришли. Сейчас мы в полной безопасности, и у нас вполне достаточно времени. Рассказывайте всё и с самого начала, будьте так любезны.

* * *

2009 год. Июль. Санкт-Петербург, центр города.

Она поднималась по ступенькам не спеша, с уверенностью хищника, идущего по следу добычи. На этот раз она надела кремовый плащ, алую блузу, брюки и высокие сапоги без каблука. Ей хотелось выглядеть красиво, и она знала, что у неё это получается. Два тяжёлых полуавтоматических «Хэклер-Коха» и четыре запасные обоймы. Пули из серебра и чёрного железа. Должно хватить. Замок в двери не доставил ей никаких проблем и быстро согласился с тем, что кислота — лучшая отмычка. В квартире стояла мертвенная тишина.

«Неужели ушла?»

Мысль не успела дойти до конца, а дверь уже захлопнулась за спиной, как от порыва ветра, и моментально покрылась тонким слоем инея.

— Хамелеончик, — негромко позвала Багира, доставая оружие, — твои фокусы? Не дёргайся, я не собиралась бежать.

— Да? — звонкий голос заставил её вздрогнуть. — А я бы не была так уверена.

Звук шёл откуда-то из глубины квартиры. Женщина прошла в гостиную и затравленно огляделась. По оконным стеклам ползли, переплетаясь, синие узоры, лишь на первый взгляд схожие с изморозью.

— Сова? Это ты? — чуть неуверенно позвала Багира.

— Да, Саша. Это я. Ждала кого-то другого?

— Честно говоря, да. Поговорим?

— О чём, Саш? О твоей ненависти? О том, что ты променяла Братство на ублюдка с манией величия? О том, что ты сошла с ума?

— Я не сумасшедшая! — в голосе женщины проскользнули истерические нотки. — Не смей называть меня так!

— Вот и доказательство. — Невысокая фигура появилась в дверном проёме. На Багиру взглянули жёлтые, совершенно птичьи, круглые глаза. — Ты не можешь признать этого. Самая распространённая проверка. К счастью, она не даёт осечек.

— Сдохни, — выдохнула женщина, выпуская в бывшую сестру одну пулю за другой. — Сдохни, тварь.

Воздух перед Совой замерцал, расходясь концентрическими кругами. Руки Багиры чуть дрогнули: подобного она не ожидала. Сестра была техником, специалистом по связи, но никто в Братстве не знал истинных пределов её силы. Сова тем временем продолжала медленно идти вперёд.

— Ты не можешь мне навредить, — мертвенно спокойно сказала она. — Это не в твоих силах, Александра.

— Не называй меня так! — крик перешёл в визг. Опустевшие обоймы стукнули о пол, на их место встали новые. — Я Багира! Багира!

— Ты забыла, кто дал тебе это имя? — Шаг. — Ты забыла о той любви, что связывала нас всех? — Шаг. — Ты решила, что умнее и хитрее нас? — Шаг, и Сова застыла в нескольких сантиметрах от дул. Пули исчезали в воздухе. — Ты умрёшь.

Казалось, само время застыло на мгновение, замороженное этим голосом, а затем дикими скачками понеслось вперёд, комкая события и превращая их в то, что называется «бой».

 

— Будь ты проклята! — Молниеносный удар рукоятью слева в висок. Полненькая девушка отклоняется назад, и пистолет проносится мимо. Подкат. И взлетевшая под потолок сова чудовищных размеров насмешливо ухает. Оружие летит на пол, плащ и блузка — в сторону, и вот уже не темноволосая женщина, а огромная чёрная кошка в обрывках одежды кружит под сидящей на люстре птицей. Нет, уже вновь девушкой.

— О, ты всё-таки смогла воссоединить часть сознания со своей знаменитой тёзкой? Что ж, здесь есть тот, кто давно хотел помериться с тобой силами.

Пантера не успевает оглянуться. Почти пять центнеров мышц и костей, обтянутых бурой шкурой, обрушиваются ей на плечи. Медведь и пантера несколько минут беснуются, превращая уютную комнату в филиал уссурийской тайги. Девушка следит за ними с безопасного расстояния. Наконец, удар мощной лапы отшвыривает окровавленную кошку в сторону. Секунда, и обнажённая женщина подхватывает с пола пистолеты. Ещё мгновение — и она изумлённо смотрит на полненькую ручку, до середины предплечья погружённую в её грудную клетку.

Схватка окончилась.

 

— Я всегда выполняю свои обещания, Саша, — печально сказала Сова, вырывая сердце у лучшего боевика Сумеречного Братства. — Прощай.

Она бросила окровавленный комочек на ещё тёплое тело, и повернулась к медведю. Тот стоял, тяжело дыша и вылизывая расцарапанную переднюю лапу.

— Нам ещё нужно устроить пожар.

— Интересно ты живёшь, Сова, — с трудом выталкивая человеческие слова из пасти, прорычал зверь.

— Не жалуюсь, Пух. Хотя, теперь, видимо, начну.

* * *

Трое поднялись на внешнюю кольцевую галерею Исаакиевского собора и остановились перед неприметной дверцей.

— Держись, Лис. Мы идём.

* * *

Светловолосый молодой человек в безупречном сером костюме сидел за столиком роскошного ресторана «Гранд Отель Европа» и изучал меню. Рядом, чуть склонившись, стоял официант.

— Тот, кого я жду, прибудет позже, но я знаю его вкусы и возьму на себя смелость сделать заказ за него, — негромко произнёс мужчина. — Итак. Картошка по-деревенски и курица в сливках. Копчёный говяжий язык с хреном, двойную порцию. Триста грамм финской водки. Теперь мне. Весенний салат, осетрина и сухое белое. Шабли восемьдесят пятого года подойдёт.

— Смею заметить, прекрасный выбор. Этот год отличается прекрасным вкусом. Однако салат и рыба…

— Милейший, поверьте, мои вкусовые рецепторы получат ни с чем не сравнимое удовольствие.

Официант испарился, а блондин извлёк из нагрудного кармана перьевую ручку, маленький блокнотик в чёрной коже, поправил очки и углубился в записи. Заказ не успели принести, как дверь отворилась, и в ресторан шагнул человек, менее всего сочетавшийся внешним видом с обстановкой. Низкорослый и широкоплечий, в потёртой «косухе», драных джинсах и с десятком серёжек в ушах. Длинные чёрные волосы были забраны в хвост, на лице красовались «мушкетёрские» усы и бородка. Охрана дёрнулась было с места, но наткнулась на строгий взгляд метрдотеля и отодвинулась на исходные позиции.

— Сандер. С чего такая спешка? — Неформал плюхнулся на стул напротив блондина. Тот поднял взгляд на прибывшего, аккуратно убрал ручку и блокнот. Глубоко вздохнул.

— Я готов поведать тебе подоплёку последних событий, происходивших в этом городе.

— Да ну? Быть не может. Ты заказ сделал? А то я с позавчерашнего дня не жравши. Синее пламя, будь оно неладно.

— Я знаю. Тем не менее, сколь мне известно, у тебя есть оперативник, который, сколь я помню, прекрасно справляется с этим феноменом.

— Ну да. А пока Гвен тушит эту дрянь, нам приходится прикрывать его, подпитывать силой и вообще, контролировать процесс в целом. О чём тебе тоже должно быть «известно». Чёрт с ним. Ты начал что-то о последних событиях.

— По последним, полученным мной данным, на нашей подотчётной территории вот уже которые сутки работают сразу три группировки.

— Замечательно. — В голосе длинноволосого прозвучала неприкрытая ирония.

Принесли картошку с курицей и водку. Брюнет налил себе стопку, благодарно кивнул своему визави, дождался ответного кивка, выдохнул и опрокинул жидкость в себя.

— Питьевая. Хотя перцовка лучше.

— Я пригласил тебя не выпить, а пообедать. И обсудить сложившуюся ситуацию. Итак, одного из членов Сумеречного Братства похитили. Лиса, если быть точным. Оказывается, эти достопамятные господа и дамы забрали из Храма Посейдона компас.

— Ох, нихре….

— Не перебивай, пожалуйста, mon ami. Ешь. Здесь прекрасно готовят. Разобрав компас, по его лекалам они создали ещё пять. Не буду описывать тебе всю цепочку событий, в данный момент это не является существенным, но после раскола восемь лет назад изначальный компас оказался у Вита, в то время как все были уверены, что он у его старшего брата. Далее. Не так давно Потерявший Королевство прорвался на нашу Грань, похитил Лиса и теперь удерживает с целью получить вышеупомянутый прибор. Ему помогает Багира.

— В Братстве предатель?

— Как ни прискорбно.

Неформал почесал в затылке, сорвав несколько брезгливых взглядов из-за соседних столиков.

— Ладно, продолжим. Потерявший Королевство ищет свою госпожу. Пусть и несколько извращённым способом.

— Абсолютно верно. Тем временем, партнёр Эрика Рыжего получает злокачественную опухоль и стремится домой.

— И ему нужно то же самое.

— Уже нет. Я сопроводил его и двух его охранников через Рубеж. Они договорились с Сумеречными.

— Компас у тебя? — Брюнет принялся наворачивать курицу так, что за ушами затрещало. Александр не обращал на невоспитанность собеседника ни малейшего внимания.

— Нет. Его отдадут Виту те, с кем я встретился. Они заключили соглашение по всем правилам, и я не мог вмешиваться в процесс.

— Хорошо, что ещё?

— Нам в коме. Больница имени Костюшко.

— Понял. Остальные?

— Лиса держат в тайном подземелье Исаакиевского собора. Вит, Эрик и Кит идут туда. Сова с вероятностью в восемьдесят семь и три десятых сегодня вечером появится в нашем офисе.

— Вербуем?

— Несомненно. Этим займётся Палач. Нам с тобой нужно будет появиться в соборе.

— Предлагаешь помочь им?

— Нет, разрешение кризиса лежит на их плечах.

— А это именно кризис?

— Данные наблюдения за собором показывают невероятную концентрацию вероятностей в этой точке. Согласно отчёту аналитиков, там должно случиться нечто, к чему мы не должны иметь отношения. Но да, исходя из уровня заинтересованных сторон и прочих параметров, около получаса назад я объявил данную ситуацию кризисом.

— Потрясающе. Теперь Вита ждёт трибунал. — Покончив с едой, длинноволосый откинулся на спинку стула и закурил короткую чёрную сигариллу. Затем потянулся и налил себе ещё водки. — Его упекут в Хранилище лет на триста.

— Боюсь, что единственный субъект, подлежащий трибуналу, согласно кодексам, — это Потерявший Королевство. Вит, как и все Сумеречные, сможет уйти от суда по статье о защите семьи. Багира уже, скорее всего, мертва. А Эрика у нас не получится локализовать даже всем оперативным составом. Разве что ты сам возьмёшься. Но я в этом сомневаюсь. В данном случае, игра не стоит свеч.

— То есть, предлагаешь сидеть тут, ждать, пока всё закончится само по себе, а потом явиться на готовенькое? Ты вообще соображаешь, что нам теперь отчёт по этому делу писать?

— Я выполнил расследование. Дал свои выкладки. Отчёт Его Высочеству я подготовлю сам. Более того, я счёл возможным связаться с ним и изложить свои соображения на этот счёт.

— О, прелестно, ты получил высочайшее одобрение?

— Да.

Неформал хищно ухмыльнулся. Александр покачал головой. В отличие от праздных наблюдателей, он отметил и тоску в глазах собеседника, и вспухшие на скулах желваки. Повисла недолгая пауза. Специалист по связям с общественностью чуть подался вперёд:

— Если ситуация начнет выходить из-под контроля, твоё вмешательство…

— Ни в коем случае. Всё уже решено, так и запишем. Будь так добр, закажи свинины и перцовки. Я голоден, как стая тысячелетних упырей. И хочу настроиться перед работой, тем более что работы, как таковой, не предвидится.

Александр Евгениевич пожал плечами и поднял руку, подзывая официанта.

* * *

По Малому проспекту Васильевского Острова медленно брела невысокая полненькая девушка. Народу в тёплый вечер было много, но праздношатающиеся и спешащие по делам горожане обходили её, будто незримый забор окружал эту странную фигуру. Глаза девушки были пусты. Ни эмоций, ни слёз, только равнодушие. Любой мало-мальски образованный психолог, увидев её, мгновенно констатировал бы глубокий шок, переходящий в затяжную депрессию.

«Братства больше не будет. Никогда».

Эта мысль настигла Сову, когда она вышла из занимающейся пламенем квартиры. Страшное осознание того, что дело, ради которого она жила последние четырнадцать лет, рухнуло, отправило её в нокдаун.

«Даже если выживет Нам. Даже если уцелеет Лис. Если, если… Ничего уже не будет прежним. Мы не сможем доверять друг другу. Жить под одной крышей, делиться секретами. Мы искалечены. Ничего не вернуть».

Она споткнулась, кто-то поддержал её за локоть, и, повинуясь направлявшему, девушка свернула направо. Народу стало поменьше.

«Сестра. Я убила свою сестру. Не по крови, но она стала мне ближе всех. Я верила ей. Настолько, что мысль о предательстве даже не зародилась в моём сознании. Я убила её. И я уничтожила Братство. Надо было попробовать поговорить. Она предлагала поговорить. Быть может, мне удалось бы объяснить. Это могла быть ошибка».

Она вспомнила надпись «Ни о чём не жалею», искажённое лицо, «Сдохни, тварь!» — и обессиленно опустилась на поребрик. Накатила лёгкая дурнота. Она начала заваливаться на бок, но сильная рука не дала ей упасть.

— С древних времён повелось так, что всё новое рождается в муках, — произнёс красивый мужской голос. Сова подняла взгляд, и он встретился с изумительно зелёными глазами, можно сказать, цвета весенней листвы, обрамлёнными густыми чёрными ресницами. — Поверьте, как бы больно вам ни было, это рождение чего-то, — продолжил нежданный собеседник. — Возможно, более прекрасного, чем то, что погибло.

— Что вы можете знать о родах? — прошептала она.

— О, я не смыслю в этом, но прекрасно знаю, что такое боль, — белозубо улыбнулся незнакомец и осторожно сел, укладывая её голову себе на колени. — Простите за вольность, но вы сейчас не в состоянии даже сидеть. Не бойтесь, у меня и в мыслях нет ничего непотребного.

— Мне всё равно. Если вы даже собираетесь меня убить, это будет мне только в радость.

— Боюсь, что такой «радости» я вам доставить не могу, — молодой мужчина нахмурился. — Вы нужны нам живой.

— Нужна? Кто вы?

— Агентство, — он чуть подвинулся, давая ей увидеть табличку на доме: 13 Линия, дом 82. — Мы знали, что вы придёте к нам.

— Как вы могли знать?

— Теория вероятностей. У нас есть целый аналитический отдел для этого и один… хм… человек, который стоит трёх таких отделов. Если даёт себе труд выполнять чужую работу, разумеется.

— И давно вы следите за мной?

— Не следим, а приглядываем. Лично вы попали в поле нашего зрения несколько часов назад. Скажите, вы и есть тот самый гений, что смог сотворить пять компасов по примеру древнего?

— Да. Я многое умею.

— А нам нужен «сисоп», — тоскливо вздохнул собеседник.

— Что-что?

— Системный оператор. Представляете, две сотни серверов, жуткое количество рабочих машин, всё это на сплетении физики и энергетики, я уж молчу про сотовую связь, которая должна работать на Рубеже. И над всем этим нет твёрдой руки.

— Вы что, меня вербуете? — она резко села. Молодой человек смущённо улыбнулся и пожал плечами.

— Выходит, что так.

— А Братство?

— Вы что же думаете, мы запрём вас за семью печатями и запретим сношения с внешним миром? Более того, мы с удовольствием поспособствуем приведению ваших братьев и сестёр в норму. А то и их трудоустройству.

— Но почему вы не вмешиваетесь? Почему не остановите этого ублюдка? Они могут погибнуть!

— Поймите, Сова, мы не охотники за привидениями. И не фронт освобождения. Мы штопаем дыры в реальности, ликвидируем прорывы Рубежа, уничтожаем опасных неразумных и полуразумных. То, что сейчас происходит, — несомненный кризис, но он создан вами. И именно вам надлежит поставить в нём точку. Скажу даже больше: наше вмешательство может привести к катастрофическим результатам.

— Равновесие? — сардонически улыбнулась Сова. Молодой человек скривился, будто надкусил лимон:

— О, только не надо этих избитых терминов. Когда вы начнёте работать на нас, вы сами поймёте, насколько сложна структура и система мироздания. А также то, что «равновесие» — всего лишь штамп. Причём неверный в самой своей сути.

— «Когда»? Не «если»? Вы так уверены в себе?

— Ну, депрессию я от вас уже отогнал, — улыбнулся зеленоглазый, и Сова поняла, что стоит, нависая над ним «руки в боки». — Быть может, вы согласитесь и с остальным?

— Мне нужно съездить в больницу. К Наму.

— Никаких проблем. Машина с водителем рядом.

— Как вас зовут?

— Называйте меня Палач.

* * *

Нам лежал на спине, бледный и еле тёплый. Левая сторона его головы была плотно обмотана толстым слоем бинтов, сквозь который проступало розоватое пятно. Сова судорожно вздохнула, но взяла себя в руки, подошла и села в изголовье.

— Привет, братик. — Голос дрогнул, она сглотнула. — Кажется, удача повернулась к нам лицом. Агентство на нашей стороне. Мы нашли эту скотину. И Лиса нашли. Сейчас Вит, Эрик и Кит порежут эту белоглазую сволочь на ремни, и мы привезём Лиса сюда. Рядом с тобой, небось, будет лежать. Выздоравливать. Всё будет хорошо. Жучок… Она предала нас, да ты, наверное, знаешь. Нам предлагают работу. Мы сохраним то, что осталось от Сумеречных. Обязательно. Ты только не вздумай… Не вздумай, короче. Глупости — это по части Вита. А ты у нас сильный и рассудительный.

Открылась дверь палаты, вошёл Палач. Постоял у входа, дожидаясь паузы в полубессвязном бормотании Совы. Подошёл, положил тёплую ладонь ей на плечо.

— Прогноз пока неясен. Сюда едут профессора из Германии и Швеции. Как только у нас освободится часть личного состава, я своим приказом переброшу к нему целителей. Вытащим.

— Вы правда умеете воскрешать? — немного по-детски спросила Сова. Слухи о возможностях оперативников Агентства ходили совершенно дикие.

— Если тело в пригодном состоянии, с момента смерти прошло не более полутора часов и существо хочет жить, — серьёзно ответил Палач, — так что держи его. Как можешь. Хорошо бы оставить что-нибудь из твоих вещей здесь. Поверь, я сам был в подобном состоянии. Ему будет легче.

— А я письмо напишу, — торопливо пробормотала женщина, хлопая себя по карманам, — есть ручка?

— И бумага, — Палач вынул из внутреннего кармана пиджака перьевую ручку, блокнот и вырвал листок. — Держи.

«Нам, всё будет хорошо, — написала она. — Нас прикрывает Агентство. Если ты очнёшься, а меня не будет рядом, просто попроси телефон, набери меня, и я тут же приеду. Лиса мы нашли. Всё будет в порядке. Я люблю тебя, брат. Очень-очень. У нас всё ещё впереди. Выздоравливай поскорее. Твоя сестра, Сова».

Поставила витиеватую роспись, сняла одну из бесчисленных фенек, надела Наму на руку и подложила под неё сложенный листочек.

— Записка получилась, — извиняющимся тоном сказала она непонятно кому, — но я думаю, будет хорошо.

— Он будет рад увидеть это, когда придёт в себя, — сказал Палач и придержал её за локоть. — Пойдём. Тебе надо поесть и отдохнуть. Когда ты последний раз спала?

— Вчера. У Эрика. Боги… — она зажала рот рукой, в бессильной попытке удержать тошноту, смешанную с рыданиями. Палач подвел её к раковине и терпеливо подождал, пока спазмы закончатся. Затем легко поднял женщину на руки и вышел из палаты.

* * *

Пожар пришлось гасить не один час, огонь не желал тухнуть, несмотря на все усилия бригады. Когда всё наконец закончилось, уставшие и закопчённые мужчины с лёгким матерком принялись разгребать завалы и пытаться выяснить, с чего вдруг заполыхала проклятая квартира. И почему горела только она: пламя, с таким упорством сопротивлявшееся пожарным, не пожелало распространяться ни на другие этажи, ни даже на лестничную площадку. Люди были заняты, но, разумеется, не настолько, чтоб пропустить возникшего на пожарище лишнего человека. И всё же, когда по обугленному полу простучали длинные тонкие каблуки, этого никто не заметил. Высокая и красивая темноволосая женщина в светлом деловом костюме спокойно пересекла выгоревшую прихожую, прошла в гостиную и звонко щёлкнула пальцами. Повинуясь этому звуку, бригада прервала работу и с бесстрастными лицами потянулась к выходу. Нежданная гостья удовлетворённо кивнула: эти люди не вспомнят, что повлекло их на улицу. Покурят и вернутся, как ни в чём не бывало.

Когда квартира опустела, женщина вышла на середину комнаты, безошибочно определив, где именно под рухнувшей штукатуркой лежат человеческие останки. Осторожно провела рукой по полу, счищая мусор. Немного помедлила и извлекла из-под обломков пистолет. Ещё пауза, и на свет появилось небольшое колечко из синеватой хирургической стали. На кольце медленно исчезала гравировка — буква «Б».

— Мне жаль, — негромко прошептала странная посетительница. — Мне так жаль, что я не смогла убить тебя раньше. Может быть, тогда всего этого хаоса можно было бы избежать. Но я опоздала, и теперь расплачиваться за это будут другие. Я придумаю что-нибудь на этот счёт. А ты… прости меня, дочь моя. Прости и прощай.

Она надела кольцо на безымянный палец правой руки, убрала пистолет в сумочку и быстрым шагом покинула квартиру.

* * *

— Нет, я упорно не понимаю, какого чёрта они не обратились к нам сразу же, как эта ситуация зародилась? — Мужчина в «косухе» задумчиво посмотрел на свет сквозь рюмку перцовки и выпил. — Они же не идиоты, в конце концов.

— Осмелюсь обратить твоё внимание, что психологические портреты Сумеречных до сих пор определяют их, как подростков в пределах двадцати — двадцатидвухлетнего возраста. Страх наказания, самомнение и максимализм, совместившиеся с колоссальными возможностями, дали в результате вполне предсказуемый, но довольно-таки бурный коктейль.

— Хм, поясни тогда, чем мы отличаемся от них? Помимо страха наказания, хотя, учитывая Его Высочество, наличествует и это.

— Ты — практически ничем.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Ты импульсивен, в тебе до сих пор играет кровь, ты до сих пор слишком человек, как бы смешно это ни звучало в твоём случае. Я дважды подавал Его Высочеству записки с моим видением данной ситуации, но он оказался глух к моим словам. — Александр хладнокровно разделывался с рыбой, не замечая, как его визави медленно, но верно багровеет.

— Сандер, паскуда ты такая, ты хочешь сказать, что собирался сместить меня с должности?!

— Нет. Вот, к слову, яркий пример того, о чём я говорил. Ты делаешь поспешные выводы, убеждаешь себя в их обоснованности и истинности и начинаешь действовать, подчас не думая о подоплёке событий. Я хотел предоставить тебе эффект временной петли, на время достаточно долгое, чтобы ты мог разобраться в себе и своей истинной сути. Не более того.

Брюнет с шумом выдохнул набранный для гневной отповеди воздух и отвёл глаза. Теперь краска, полыхавшая на его скулах, была признаком не гнева, но стыда.

— Прости, — пробормотал он. — Я и правда… не подумал.

— Твоя положительная сторона в том, что ты умеешь признавать свои ошибки. Отрицательная — ты совершаешь их вновь и вновь. Ты должен научиться делать разумные, взвешенные выводы и следовать им. Я думаю, лет через пятьдесят у тебя получится.

— Хм. Давно хотел спросить, а сколько тебе лет? На самом деле.

— Я думаю, что этот вопрос мы отложим до лучших времён, когда у меня возникнет желание пообщаться на данную тему, и когда вокруг будет меньше посторонних, — невозмутимо ответил блондин, промокая губы салфеткой. — У меня есть более интересный повод для беседы. Сова будет завербована нами. Должность для неё есть. Нам восстановится с вероятностью в пятьдесят три и шесть десятых и, в таком случае, скорее всего, захочет к ней присоединиться. У нас не укомплектованы три группы. Думаю, Нам будет достойным пополнением Агентства, если мы сумеем убедить его. По пробуждении.

— Оперативником?

— Ну, не на связь же его сажать? — неожиданно просто пожал плечами Александр и вернулся к прежнему стилю. — Возможности этого существа, с учётом того, что его дедом был один из высших демонов, а то и бог, будут крайне полезны как Агентству в целом, так и твоим группам в частности.

— Ты давал запрос наверх?

— Если честно, я хотел сначала обсудить данный вопрос с тобой. В конце концов, именно твоя команда столкнулась с Сумеречными десять лет назад, после штурма Храма Посейдона. И потом, Вит…

— Не будем, — оборвал его собеседник и поморщился. — Не хочу это обсуждать. Кстати, почему ты не говоришь об остальных Сумеречных? С Багирой всё ясно, а ещё трое?

— Их пути покуда расходятся с нами, — равнодушно произнёс Александр. — Они не представляют интереса для Агентства и не будут представлять ещё как минимум три года. Если, разумеется, выживут после встречи с Потерявшим Королевство.

— То есть, ты даже в этом не уверен?

— Не буду мучить тебя выкладками из области вероятностей, но уверенности нет, в этом ты прав.

— В кои-то веки. Что ж, я не против присутствия Нама в моём отделе, если он того возжелает. Будем работать вместе.

— Благодарю, — наклонил голову Александр, — твоё мнение в данном вопросе являлось для меня основополагающим. Если ты не против, я начну составлять необходимую бумагу по этому поводу для подачи Его Высочеству.

— И как я тебя только не прибил ещё? — вздохнул длинноволосый. — Разумеется, я не против. Составляй. Ответь только на последний вопрос: почему ты решил, что вопрос о твоём возрасте привлечёт ненужные уши, а обсуждение внутренних дел Агентства — нет? Притом, что ты сам накинул вуаль на наш столик сорок минут назад?

Щёки Александра Евгениевича чуть порозовели, к явному удовольствию его визави.

— Я счёл эту тему для беседы неудачной и, признаюсь, выбрал не самое лучшее оправдание, — несколько скованно ответил он.

— Я так и подумал. Прошу простить, пойду, ознакомлюсь с планировкой местности.

Блондин спокойно кивнул и чуть вздрогнул, когда из-за пределов вуали до него донёсся громкий возглас:

— В смысле, помочусь.

* * *

От могучего пинка дверь влетела в купол и загрохотала по винтовой лестнице. Эрик вошёл первым и, пригнувшись, начал спускаться.

— Кой чёрт придумал такие ступени? — зычно вопросил он. — Шею свернёшь и не заметишь.

— Это последняя линия обороны, — отозвался за его спиной Вит. Трое нервничали, понимая, что встреча их ждёт не самая приятная, а потому натянуто хохмили, набираясь весёлой злости, так необходимой для боя.

— А я вот вообще удивляюсь, как ты пролез с твоими боками, — подала голос Кит. Эрик на секунду замер на ступеньке.

— Хочешь сказать, что я толстый?

— Ни в коем случае. Я помню про умеренную упитанность.

— То-то же.

Спуск занял у них почти пять минут. Троицу встретило шуршание крыс у стен, неверный свет горевших факелов и неожиданный прыжок огромной рыси из темноты. Эрик стремительным ударом пудового кулака отбросил лесную тварь в сторону, огляделся и принялся стаскивать плащ. Кошка затравленно зашипела и бросилась по ступенькам наверх. Вит, покосившись на спину рыжего, уважительно присвистнул.

— Тебе ходить не тяжело с этим дерьмом?

— Я привык, — мрачно ответил Эрик, отшвыривая плащ в сторону. — Эй, есть кто живой? Выходи на кулачках побороться.

— Признаюсь, я ожидал увидеть здесь несколько иной состав, — насмешливо произнёс красивый мужской голос. — Вит, ты принёс то, что мне требуется?

— Обломись, красавчик, — криво улыбнулся Вит. — Компас уже на другой Грани, и получишь ты его только через наши трупы.

— Сколько пафоса… — Стройная фигура выступила из теней. Тонкие пальцы картинно прижались к щеке. На молодом человеке была лёгкая белая шёлковая рубаха, расстёгнутая на груди. В вырезе виднелся рваный шрам, проходящий чуть левее грудины и уходящий под ткань. Широко раскрытый белый глаз насмешливо сверкал, синий был прищурен. — А ты думал о том, что после подарка моей Королевы меня нельзя убить ничем, имеющимся у вас?

— Ты и в самом деле думаешь, что это был подарок, Кай? — негромко спросила Кит. Ледяной принц провёл пальцами по шраму, коснулся глаза.

— Эти осколки льда были самым ценным, что я получил в жизни, — тихо ответил он. — Помимо новых коньков и почти что власти над миром. Она дала мне всё. Герда едва не забрала это, но тёмная Леди с Тенью за спиной убила её. И напомнила мне, в чём моё предназначение.

Он сделал небрежный жест рукой. Воздух со свистом прорезали острые куски льда и разбились о стремительно возникшую перед ними стальную ленту. Эрик повёл плечами, и четыре полосы тёмно-серого металла, росшие из его позвоночника на хитроумном кронштейне, завибрировали в воздухе.

— А ты ещё кто такой? — изумлённо спросил Кай.

— Меня зовут Эрик Карлссон, — густым басом ответил рыжий, — а один американский еврей с румынскими корнями, сосчитав мои конечности, назвал меня Октопусом, сиречь осьминогом. По эту сторону океана я известен, как объект «сто восемнадцать К». И, боюсь, ты меня недооцениваешь. Равно как и всех, собравшихся здесь.

— Прелестно, — улыбнулся Кай. — Просто какой-то парад существ с разных Граней. Не хватает только вашей Совы на пару с Пухом.

— Жаль, что их здесь нет, — серьёзно откликнулся Вит. — Если обмен любезностями окончен, то предлагаю, наконец, перейти к делу.

Он метнулся вперёд, и в этот момент разом погасли все факелы. В комнате повисла непроглядная тьма.

* * *

Высокая худощавая женщина лет тридцати пяти, сидевшая за секретарской стойкой в доме номер 82 по 12 Линии Васильевского острова нажала на пульте синюю кнопку.

— Говорит Агентство «Альтаир». Здесь Мэрионн. Всем оперативным бригадам. Вероятностная аномалия. Пятый уровень с перспективой подъёма до седьмого. Исаакиевский собор. Готовность «один». Повторяю: готовность «один».

 

Александр Евгениевич поднял глаза от блокнота и встретился взглядом с брюнетом, допивающим перцовку.

— Началось, Воин.

— Да, Сандер. Пожалуй, нам пора. Официант, счёт!

* * *

«Говорят, когда умираешь, перед глазами проносится вся жизнь».

Избитая фраза мелькнула в мозгу в тот самый момент, когда в левом глазу вспыхнуло ослепительное солнышко боли. Сознание милосердно погасло.

* * *

Десять лет назад. Август. Где-то в пространстве снов.

Кит стояла на берегу моря. Свободное белое платье, широкополая шляпа. Мокрая галька под слоем воды приятно холодила босые стопы. Лёгкая облачность, рассвет, приятные пастельные тона. Неожиданный порыв ветра разом очистил небо. Засияло солнце, под ногами вместо камушков возник мелкий белый песок.

Небольшой серебристый дракончик заложил над водой крутой вираж и с шумным плеском обрушился в полосу прибоя. Девушка взмахнула рукой, отбрасывая от себя брызги.

— Любуешься? — Вит поднимался из воды, приняв человеческое обличье. — Не самая подходящая одежда для предстоящей заварушки.

— Сто лет не была на море, — невпопад отозвалась Кит. — Ты опять выкобениваешься?

— Чем тебе не нравится? Удобный и практичный облик.

— Позёр. Простые птицы тебя уже не устраивают?

— Между прочим, дракон — мудрое древнее создание.

— С каких пор ты мудрый и древний?

— Слушай, отстань. Где остальные?

— Скоро будут. Я их чувствую. Гремят, как колокола.

Братья и сёстры приходили по очереди. Лис в образе своего тотемного тёзки, Багира, с трудом прорывавшаяся сквозь реальности. Нам попросту встал из воды, оправдывая свою наследственность: внуку высшего демона вода повиновалась охотно. Сова традиционно прибыла последней и с недовольным видом уселась на выступавший из моря обломок скалы.

— Кто тебя укусил, Сова? — окликнул её командир.

— Дурные предчувствия.

— Решила переквалифицироваться в гадалку? — поднял брови Вит. — Расслабься, мы всё продумали.

Она встряхнулась и выдавила улыбку.

— Наверное, ты прав. Просто не в настроении, видимо. Бывает.

— Итак, все помнят карты и маршруты? — Лис снял шляпу и откинул её в сторону. — Хорошо, Вит, мы ждём.

— Н-начит так, Сова, на тебе наша связь. Мы должны слышать друг друга вне зависимости от ситуации.

— Поняла. Моё место на Башне Ветров. Оттуда я смогу держать вас всех.

— Кит, твоя задача — внести панику в ряды этих товарищей. Ты идёшь первой, копируешь кого-нибудь из офицеров охраны и атакуешь изнутри, когда наша троица штурмовиков начинает шуметь. Я тебя знаю, твоего пламени хватит, чтобы устроить им «похохотать».

— Поняла.

— Прекрасно. Жучок, с оружием всё в порядке?

Багира в ответ распахнула плащ жестом опытного эксгибициониста. Метательные ножи, два меча, сюрикены, серпы… Вит уважительно хмыкнул.

— Ясно. Задача твоя, Нама и Лиса — оттянуть защитников на себя с трёх сторон. Я перемещусь за центральный алтарь и управлюсь с Оракулом. Вопросы?

— Никаких.

— Всё просто, как гвоздь. Если не будет лажи, то справимся за час и отправимся домой пить и получать вечную жизнь. Готовы?

— Да.

— Свечи все взяли?

— С ума сошёл? — Нам покопался в кармане и вытащил на свет небольшой огарок. В руках прочих членов Братства появились их свечки-якоря.

— Надо бы новую заговорить, — задумчиво процедил Нам. — Часа на четыре осталось.

— Пока хватит, а закончим дело — я займусь, — отозвалась Сова, — давно хочу попробовать сделать эту дрянь несгораемой.

Свечи вспыхнули разом, и у Братства вырвался слитный вздох. Где-то далеко в шести кроватях остались нагретые одеяла и смятые простыни. Тела, лежавшие в них, медленно истаяли в воздухе и очутились здесь, слившись с сознанием своих хозяев. Язычок пламени на свече Нама сменился камушком и, наконец, застыл трепещущей на ветру водой.

— Ты называешь это настройкой? — Багира с усмешкой кивнула на «пылающую» водой свечу. С фитиля сорвалась капелька и улетела в небо. Нам пожал плечами:

— Мне так привычней. Стартуем, что ли? Времени мало.

Вит привычным жестом размял пальцы и поболтал ладонями в воздухе, разгоняя кровь.

— Приготовились, сейчас я нас смещу.

Воздух над морем чуть задрожал, будто над кипящей кастрюлей, и из-под земли на берегу рванулись сосны. Несколько мгновений, и Братство оказалось в глухом лесу. Стояла ночь, где-то вдалеке слышался собачий лай.

— Отлично, мы на месте. Начали.

Захлопала крыльями огромная сова. Рыжая шкура мелькнула меж стволов. Темноволосая девушка ушла по руслу весело щебечущего ручейка. На фоне полной луны взмыл в воздух дракон. Кит усмехнулась.

— Позёр он, всё-таки.

Крупный хамелеон упал в траву, постоял несколько минут, ловко сбил языком мохнатую бабочку и с удивительной для своего вида скоростью пополз на северо-запад.

* * *

Обугленные развалины, чадящее пламя, стоны и крики раненых. Лис с трудом опустился на колени рядом с Намом. Изломанное тело чуть содрогалось. Сверху, будто пытаясь закрыть собой брата, лежал Вит. В руке его была зажата синяя коробочка.

— Сова, связь.

Молчание. Он поискал взглядом Башню Ветров и застонал сквозь зубы. На её месте возвышался пылающий остов. Искать Багиру и Кит было, скорее всего, бесполезно. Сзади послышались лёгкие шаги. Он обернулся: высокая женщина в белоснежном одеянии иронически улыбалась, глядя на него. Длинные чёрные мелко вьющиеся волосы трепал горячий ветер. Тёмные глаза прищурились.

— Ну что же ты сидишь, Лис? У тебя есть все шансы получить то, за чем ты пришёл, — она протянула вперёд руку и медленно разжала ладонь. Два сапфира чистой воды подмигнули ему искрами на гранях. Он заскрежетал зубами.

— Я…

— Ты любишь своих братьев и сестёр и не хочешь терять, рыжий демон, — она продолжала улыбаться. — Что же ты будешь делать?

— Не знаю, — прошептал он. — Не знаю, но понимаю, что Очи мне теперь не помогут.

— Умница. А теперь перейдём к правильным вопросам.

— Ты можешь им помочь?

Она медленно кивнула.

— Могу.

— Что ты хочешь?

— Я? Ничего.

— Тогда что я могу отдать тебе за то, чтобы ты им помогла?

— А что у тебя есть, Лис? — расхохоталась она. — Что ты предложишь за жизнь своих любимых?

Он опустил голову, понимая, что почти любой ответ будет неверным. Текли минуты. Наконец, он решился:

— Себя. Всего, без остатка. Жизнь, смерть, кровь, дар. Всё.

— Я же сказала, что ты умница, — на красивом лице мелькнуло удовлетворение. — Но сейчас ты мне не нужен. Ты понадобишься потом. Когда сам окажешься на их месте.

— В смысле, когда буду мёртв?

— Не перебивай, — лёгкое раздражение в её голосе заставило Лиса содрогнуться. Сейчас в руках этого странного создания были жизнь и смерть Братства. — Ты умрёшь, Лис. Умрёшь страшно, так, как я предсказала. И, так же, как я и предсказала, ты сможешь стать бессмертным. Как и твои братья и сёстры. Хоть и не все… теперь. Ты понял моё пророчество по-своему, сделал свой ход и изменил свою судьбу. Негодным, скверным путём, но изменил. А судьба очень не любит, когда её меняют такими методами. Всё могло быть иначе, но станется так, как станется. Позови меня, когда поймёшь, что пришла твоя последняя минута. И тогда сможешь расплатиться и за свой промах, и за то, что я сделала.

Он взглянул на тела. Раны исчезли, предсмертные конвульсии остановились. Глубокое, мерное дыхание, здоровый цвет лица: обычный сон.

— Но как тебя зовут? Какое имя мне назвать?

Она вновь рассмеялась и осторожно наклонилась к его уху.

— Меня… зовут…

* * *

2009 год. Июль. Санкт-Петербург, центр города.

«Говорят, когда умираешь, перед глазами проносится вся жизнь».

— Брехня… — прошептали искусанные губы. Лис умирал, и происходило это страшно, как ему и предсказали. Сожранные крысами ноги, пустая глазница, оставшаяся после близкого знакомства с коготками Багиры (цена его торжествующей улыбки), разбитые суставы — всё это причиняло адскую боль, а сознание не спешило уходить. Нечеловеческая выносливость, один из подарков отца-демона, обернулась против него самого.

Грохот выбитой двери прозвучал для Лиса сладкой музыкой, но было уже поздно, он осознавал, что уже перешёл через грань жизни и смерти. Часом ранее, быть может, его ещё удалось бы спасти, но опалённый болью разум устал цепляться за искалеченное тело. Звуки начали отдаляться и стихать. Лис понял, что последние мгновения его жизни утекают. Чудовищным усилием он заставил язык шевелиться.

— Ти… — голоса не было. Он собрал остатки сил. — Тихе! Взываю… Ти…хе…

* * *

— Восьмой уровень! Повторяю, восьмой уровень, с перспективой подъёма до десятого. Александр Евгениевич, эвакуация…

— Отставить. Ждём. Никому не двигаться без команды.

* * *

Факелы погасли разом. В непроглядной тьме Вит застыл на несколько мгновений. Он не старался прислушаться или привыкнуть к темноте. Он плёл заклятье. Справа послышался резкий свист и влажный удар: нечто острое вонзилось в человеческое тело. Оглушительно взревел Эрик.

— Aierte! — выкрикнул Вит, завершая плетение, и взмахнул рукой. Вспыхнуло пламя. Он не стал вновь зажигать факелы, а подошёл к делу радикально — в комнате запылал весь потолок. В ярком оранжевом свете Виту открылась картина, поистине достойная быть запечатлённой в эпичном блокбастере. Кай стоял у стены, направив на приближавшегося Карлссона поток ледяных игл с кончиков своих пальцев. Гибкие лопасти на спине «объекта сто восемнадцать К» вращались с безумной скоростью, образуя вокруг своего обладателя непроницаемую сферу. Как они при этом не задевали ни каменный пол, ни его ноги, оставалось только гадать. Эрик рванулся вперёд, и широкая полоса серого металла навылет пробила грудь Снежного Принца. Обстрел прервался. Кай с некоторым недоумением воззрился на лопасть, торчащую напротив его сердца.

— Ты, верно, не расслышал, Эрик, — тихо произнёс Потерявший Королевство, — меня нельзя убить ничем из того, что у вас есть.

Плавное, даже ленивое движение кистью. Карлссона отбросило к середине комнаты, и в этот момент Вит увидел то, что до того скрывала массивная фигура рыжего. У дальней стены стояла, безвольно уронив руки, Кит. Её левая глазница была пробита длинным ледяным осколком. Девушка была безнадёжно мертва.

Внутри у полукровки что-то оборвалось. Вит диким взглядом обвёл помещение: Лиса не было! Лужа крови на небольшом пьедестале у стены, ржавые кандалы на том месте, где совсем недавно висело тело его брата, и ничего более.

— Где Лис? — От голоса Вита огонь под потолком загудел сильнее. — Куда ты его дел?

Кай невозмутимо пожал печами и одёрнул рубашку. Рана от удара Эрика затягивалась на глазах.

— Не имею представления, милейший. Ты наверняка почувствовал все заклятья, которыми я пользовался. Переноса среди них не было. Видимо, он всё-таки подох, и кто-то его прибрал. Может, ваш папочка?

— Зря ты так, — устало сказал Вит. Кай коротко рассмеялся.

— Будешь просить пощады? Твой брат так и не попросил. Надеюсь, ты окажешься умнее.

Вит медленно поднял голову. В глазах его отражалось пламя.

— Кай. Ты знаешь, кто такая Химера?

— Существо, которое нельзя убить. Бессмертная хтоническая тварь тысячелетней древности. Ты решил прочесть мне лекцию?

— Химеры разумны, — не обращая внимания на подначку, продолжал Вит, — с ними можно договориться. Договор с подобным существом очень полезен, посуди сам: их кровь — идеальный яд, их чешуя — абсолютная защита. А ещё у Химер есть кости и зубы.

Пламя на потолке оглушительно заревело, огромный протуберанец обрушился на Вита, он исчез в огненном вихре, а в следующий момент оказался за спиной Снежного Принца. Левой рукой он сжал его глотку, а правой до основания погрузил ему в пах короткий кинжал. Кай задохнулся на мгновение и закричал. Множество лет он не испытывал боли, успел забыть, что это такое, и теперь острое костяное жало причиняло ему невыносимые страдания.

— Ты зря связался с нами, — нежно прошептал Вит, проворачивая лезвие, — и моих братьев и сестёр ты тронул напрасно.

Руки Кая судорожно заметались, то пытаясь разжать каменный захват на горле, то вытащить лезвие, от которого по телу прокатывались жгучие волны. Вит вырвал кинжал из раны и снова вонзил его, на этот раз в печень.

— Твоя смерть не принесёт мне покоя, — поворот кисти, и клинок начал медленное движение через брюшину, — и твои мучения не удовлетворят меня. Но ты сдохнешь, тварь. Хотя бы потому, что заслужил это.

Кай хрипел, пальцы на его глотке сжались сильнее, и он не мог кричать. Руки его повисли вдоль тела и лишь бессильно трепетали. Вит вновь вытащил кинжал, проколол кожу на шее Снежного Принца и, резко развернув, оттолкнул от себя то, что недавно было Потерявшим Королевство. Кай рухнул на пол, заливая его своей кровью. Если он и хотел сказать что-то напоследок, у него ничего бы не вышло — остро отточенная кость рассекла ему голосовые связки.

Вит рассеянно посмотрел на клинок, выронил его и медленно подошёл к телу сестры. Протянул руку — удерживавший тело у стены осколок растаял. Труп начало безвольно оседать, и мужчина подхватил его.

— Как же ты так, Хамелеончик? — прошептал он. В правом, уцелевшем глазу девушки застыло удивление. Вит опустился на колени, устроил её голову у себя на бедре, осторожно закрыл ей глаз и тихо завыл.

* * *

— Может быть, проще пойти к ним и изложить ситуацию?

— Не хочу погибнуть на иной Грани, неизвестно за что…

— Сто лет не была на море…

— Я тебя прощаю…

* * *

— Прости меня, сестрёнка… снова прости...

— Я не успел, Вит. — В голосе Эрика звучала неподдельная боль. — Не успел. Я могу помочь тебе? Хоть чем-то.

Полукровка застыл, переводя дух и сглатывая слёзы.

— Унеси её отсюда, Карлссон, прошу тебя. И помоги приготовиться к похоронам. — Он замолчал и потом продолжил окрепшим голосом. — У меня ещё будут дела. Сова. Нам. Агентство. Надо расплатиться с долгами.

— Я всё сделаю. Вит…

— Я справлюсь.

* * *

— Смещение линий завершено. Одиннадцатый уровень, дамы и господа. Что-то я давненько не видела подобного следа. — Спокойный женский голос на канале связи.

— Согласен с вами, Жрица. Это Чтец. Последний раз я встречал подобную его активность лет двести назад. — Александр Евгениевич поправил галстук.

— Операция закончена? — Мэрионн.

— Да, отыщите выживших. Кризис Сумеречного Братства считаю завершённым. Теперь нам осталась только рутина.

— Что делать с Витом?

В переговоры вклинился уверенный мужской голос. Хаотическое обсуждение произошедшего мгновенно стихло.

— Пусть делает, что хочет. Я подтверждаю его невиновность.

— Да, Ваше Высочество.

— Ещё одно. Они собираются забрать тело Кит. Не допустите этого. Её останки необходимы для дальнейшего расследования.

Александр Евгениевич отключил рацию и посмотрел на Воина. По подбородку главы отдела текла кровь из прокушенной губы.

— Воин, я могу поговорить с Его Высочеством. В конце концов…

— Нет. Всё, что обретено здесь, идёт мне только на пользу. Это жестокий урок, Сандер, но я понимаю его. — Он стёр с лица кровь и улыбнулся страшной улыбкой. — За всё нужно платить.

— Именно так, друг мой, — медленно сказал Александр, не сводя взгляда со своего собеседника. — За всё нужно платить. Только не всегда цена кажется нам адекватной.

* * *

Боль ушла неожиданно и сразу. Он не открывал глаз, просто наличие или отсутствие век перестало что-либо значить для него. Над ним склонилось безумно красивое женское лицо.

— Я и не замечал, как ты прекрасна, — прошептал Лис.

— А многие говорят, что я уродлива. — Она улыбнулась. — Да и ты имеешь все основания считать так.

— Ты… жизнь?

— О нет, мой рыцарь, я не жизнь, ты ведь позвал меня одним из моих имён. Так и не удосужился за десять лет узнать, кто я такая?

Он неловко пожал плечами и обнаружил себя сидящим на ступенях храма из белого и золотого камня. Это не был храм Посейдона, который они когда-то разрушили, но женщина была та же. Только она стала неизмеримо красивее.

— Извини. Было не до того. — Он повертел головой. — Как-то не так я представлял то место, где мне придётся искупать свои грехи.

— А кто говорит об искуплении? — Тихе звонко рассмеялась. — Ты наделал ошибок, тут я согласна; получил от меня помощь, это также было. Или ты рассчитывал оказаться в аду, где тебя будут поджаривать на медленном огне? Так в аду ты уже побывал, разве нет? Очищение страданием произошло.

Он перевёл взгляд на свои ноги. Ноги были как ноги, в тёмных брюках со стрелкой и почему-то босые.

— Я буду жить?

— Вечно, мой рыцарь. Ты будешь жить вечно.

— Почему ты называешь меня своим рыцарем?

— Потому, что ты отдал мне себя без остатка, помнишь? Или будешь юлить и отказываться? — она притворно нахмурилась.

— О, нет, я не отрекаюсь от своих слов. Прости, трудно соображать, когда ты должен был умереть и вдруг оказался бог знает где. Кстати, где мы?

— У меня дома, — с улыбкой ответила она, — и у тебя теперь тоже. Это храм Судьбы.

— Так ты…

— Дошло, наконец? — Тихе вновь рассмеялась. — Фортуна, Тихе, Фатум, Рок, Судьба… всё это — мои имена, рыцарь. Призвав меня, ты вытащил самую счастливую карту на свете. Мне не могут служить люди — они слишком слабы. Существа с Рубежа и иных слоёв реальности, такие, как твой отец, чересчур своевольны. Различные же нелюди, рождённые на гранях мира, не всегда подвластны мне. Их путь зачастую пишется без моей помощи. Я всего лишь храню этот текст, но не в силах изменить его. А ты — идеальный вариант. Полукровка, родившийся и выросший в жестоком мире людей и обретший силу.

— Текст? То есть, книга Судьбы….

— Я и есть книга. Скрижали, свитки и моток нитей в придачу. Что, не похожа?

Он покачал головой.

— Но зачем я тебе? Ведь ты всесильна.

— О, вот тут ты глубоко заблуждаешься, мой рыцарь. Я могущественна, и, тем не менее, многие мелкие дела ускользают от моего взора. Я вижу лишь общий рисунок и меняю его. Но нити, вплетённые в этот гобелен, плетут мои эмиссары. Ты же будешь челноком, что поведёт за собой эти нити, — её голос стал торжественным. — Встань, названный Лисом.

Он поднялся.

— Встань и слушай меня. Отныне ты тот, над кем не довлеет ни время, ни пространство. Ты тот, в чьём тексте никогда не будет поставлена последняя точка. Ты тот, в чьей власти будет расставить запятые в книге чужих судеб.

Он тихо хмыкнул.

— А другие знаки?

— Другими знаками займутся другие, — очень серьёзно сказала Тихе. — Ты сделал свой выбор, приведя Сумеречное Братство на край гибели ради собственного бессмертия. Ты отдал свою жизнь, смерть, кровь и дар в мои руки, а твоя душа не принадлежит тебе после смерти. С этого мгновения и навсегда ты — мой рыцарь. Чтец Судьбы.

Тихе неожиданно оказалась совсем близко, и Лис задохнулся, когда тёплые губы Судьбы коснулись его губ. Он прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, мир вокруг него изменился, как и сам Лис. Навсегда.

С его кожи пропали редкие веснушки, она посмуглела. Волосы, забранные в хвост, сделались чуть темнее, приобретя цвет благородной меди. Чтец поднял глаза к небу, и солнце отразилось в многоугольных радужках цвета благородного сапфира. Зрачки медленно изменили форму. На мир взглянули Очи Чтеца: две запятые. Он почувствовал что-то в своей руке и опустил взгляд. В ладони была крепко зажата небольшая книга в светлом металлическом переплёте. Он открыл её и, не отрывая глаз от страниц, сделал шаг вперёд.

 

Тальк сделал несколько шагов и споткнулся о ногу какого-то придурка, не отрывавшегося от книги на ходу.

 

Рыжий волос истаял рядом со слепком ауры, так похожей на ауру Багиры, и телом Герды.

 

Чья-то рука чуть поддержала за локоть споткнувшуюся Сову, с отсутствующим видом шедшую по Васильевскому острову, и она, повинуясь этой руке, свернула на тринадцатую линию.

 

— Ты понял, как это надо делать?

— Да, моя госпожа. Позвольте последнюю просьбу. Пока я ещё не перестал окончательно быть человеком.

— Позже, мой рыцарь. Ты видишь, что это нужно будет сделать чуть позже. Или раньше. Ты видишь?

— Да, моя госпожа. Спасибо.

 

Чтец сделал следующий шаг и перевернул страницу. Ему хотелось кое-что перечитать, тем более что теперь он гораздо лучше понимал этот текст.

* * *

Десять лет назад. Август. Санкт-Петербург, район у станции метро «Спортивная».

— Значит, всё-таки, миф… — разочарованно протянула Багира. — И всё, что нам удалось вынести, помимо пожизненного запрета на переход меж Гранями, — вот это дерьмо?

— О нет, сестрёнка, это отнюдь не дерьмо, — задумчиво пробормотала Сова, внимательно изучая лежавшую на столе синюю коробочку.

Они сидели там же, на кухне Нама. Вит меланхолично пил водку, Нам отсыпался, а Лис безостановочно курил, глядя в окно на далёкие крыши. Братство ничего не помнило. То есть, они помнили успешный штурм, полное отсутствие Очей, равно как и самого Оракула, но не собственную смерть. Спустя всего лишь несколько секунд после того, как все они пришли в себя и собрались вместе, сквозь ткани реальности к разрушенному храму вышли пятеро… Назвать их людьми не поворачивался язык, хоть они и выглядели вполне антропоморфно. Их главный — невысокий широкоплечий парень — назвался старшим оперативником Агентства «Альтаир». И незамедлительно продемонстрировал свои способности, скрутив всех членов Братства в бараний рог за считанные мгновения. Сила и умения этого существа просто поражали. «Старший оперативник» при молчаливой поддержке подчинённых предложил Сумеречным простой выбор: либо они умирают здесь и сейчас, либо дают полную клятву крови не переходить отныне через Грани без соответствующего на то разрешения со стороны Агентства. Как говаривал Майкл Корлеоне, это было предложение, от которого невозможно отказаться. Домой их вернули разве что не пинком под зад, и приятного в этом было немного. Теперь все дожидались пробуждения Нама и принятия простого решения: что дальше?

Вит отвлёкся от созерцания очередной стопки и перевёл взгляд на Сову:

— Ты сможешь разобраться в этой дряни? Не зря я в неё вцепился, выходит? И да, не спрашивайте, где я её прятал при обыске.

— Смогу, братик. — Интонация Совы стала хищной. — И я скажу тебе больше: ты вцепился в единственную стоящую вещицу в этом проклятом богами храме. Вполне вероятно, что именно она даст нам возможность в обозримом будущем плевать на разрешения этого «агентства». Кто-нибудь, к слову, займётся сбором информации о них?

— Я займусь, — отозвался Лис. — Мы ещё заставим их бояться нас. Когда ты поймёшь, что это за штука?

— Уже поняла, — торжествующе сказала Сова, откидывая крышку коробочки, — это компас.

— Спасибо, капитан, — усмехнулся Вит, против обыкновения, почти не опьяневший. — А я думал, это машинка для производства Пангалактического Грызлодёра.

— Ты идиот, — гневно фыркнула Сова, — причём, безнадёжный. Этот компас не укажет тебе на север, но, думаю, что география тебе без надобности. Он указывает на сокровенное желание того, кто его держит. Плюс маленькие дополнительные условия.

— Не может быть, — прошептала Багира, чуть подаваясь вперёд.

— Скажу больше: я смогу создать подобные. Правда, не уверена в том, что они будут указывать на то же самое… но я попробую.

— Уверена? — Вит поднялся на ноги, вытащил из холодильника вторую бутылку водки, открутил крышку и сделал глоток из горлышка.

— Брат, — у Лиса округлились глаза, — ты же…

— Заткнись, Лис, — холодно отозвался тот, — у меня момент осознания.

— Какого осознания?

— Собственной сути. Умоляю, не приставай.

— Ладно… Сов, когда ты начнёшь?

— Завтра. Это будет моя лучшая работа. Таких артефактов я ещё не делала.

— Искренне надеюсь, — в дверях появился заспанный Нам. — Отвратительные ощущения от жизни.

Багира коротко обняла старшего брата и вышла из кухни. Ей нужно было немного побыть одной. Печать договора с Агентством неистово жгла душу и самолюбие.

— Ничего, мои дорогие, — процедила девушка, открывая дверь на балкон. — Вы забрали у меня возможность ходить через сны, но Рубеж никто не отменял. Я уже была там. И знаю, что там есть тот, кто мне поможет. Главное — действовать осторожно…

 

В то же самое время, на другом конце города, «представитель Агентства», так же, как и Вит, пил водку из горлышка, сидя над дымящейся пепельницей. В углу небольшого, скромного кабинета уже валялось две пустые бутылки, но на лице пьющего не было ни следа опьянения. Твёрдый взгляд, крепко сжатые губы, ни малейшего румянца на скулах. Хлопнула дверь.

— Я бы не стал так набираться, Воин. Особенно перед завтрашней церемонией вступления в должность. Кстати, хочу поздравить: ты — второе существо твоей расы, достигшее подобного положения в нашей организации.

При первом звуке этого голоса сидевший вскочил, будто от укола в ягодицу.

— Ваше Высочество…

— Без чинов, Воин. Сегодня вечер, когда ты можешь сказать мне в лицо всё, что думаешь. Без последствий. Но только сегодня.

Воин медленно опустился в кресло и внезапно криво улыбнулся. Правая сторона его лица осталась неподвижной, уголок рта даже чуть опустился, придавая ей страдальческий вид, на левой же возник оскал животной радости.

— Могу? И даже без последствий? Вы очень щедры, мой принц. Наша организация сотнями уничтожает моих сородичей, но вот нашёлся кретин, умудрившийся оставить потомство, и вы решили его приручить… как тебе результат, принц? Удовлетворяет? Я верно выполняю твои команды?

— Вполне, — Его Высочество спокойно кивнул. — Я рад твоим успехам и тому, что в Агентстве есть столь ценный и исполнительный сотрудник.

— В задницу исполнительность! Почему я не знал, что они сноходцы? Почему ты не дал мне найти их?! Почему я ничего не смог сказать им?! Они могли погибнуть!

— Всё? — на лице принца не отразилось ни единой эмоции.

— Нет! Дай мне хоть одну причину, почему я не должен послать тебя с твоим «Альтаиром» к такой-то матери прямо сейчас. Теперь всё.

— Ты ещё слишком молод. По меркам инкубов ты вообще подросток. Сила твоего потомства, как и любых полукровок, в том, что они должны обрести её сами. Теперь ты сможешь присматривать за ними, но встречаться я вам запрещаю. Ничего, кроме своей бесшабашности и иллюзии вседозволенности, ты им всё равно не сможешь дать. Их жизнь и смерть вне твоей компетенции. И не стоит убеждать себя во внезапно проснувшемся отцовском чувстве. Это такая же иллюзия.

Его Высочество сделал паузу.

— Что касается твоего вопроса, ты правильно заметил: мы уничтожаем таких, как ты. С некоторых пор ты тоже в этом участвуешь. И то, что я сохранил тебе жизнь, воспитал тебя и продолжаю учить и изменять, я считаю достаточной причиной того, что тебе не стоит уходить от нас. Однако если ты хочешь вернуться к началу своих взаимоотношений с Агентством, тебе достаточно просто сказать об этом. Я ответил на твои вопросы?

— Вполне, — процедил сквозь зубы Воин.

— Теперь о деле. Они узнали тебя?

— Нет. Я уверен.

— Прекрасно. Клятва принесена?

— Да.

— Хорошо. Сегодня и завтра можешь отдыхать и приходить в себя. Я перенесу церемонию на послезавтра.

— Спасибо, Ваше Высочество.

Принц открыл дверь и на пороге обернулся.

— Подумай, Воин. Всё, что ты обрёл рядом с нами, пошло тебе только на пользу. Неужели ты до сих пор уверен, что здесь тебе кто-то искренне хочет зла?

Дверь закрылась.

 

Эпилог

2009 год. Начало августа. Санкт-Петербург, центральный офис Агентства «Альтаир».

Обстановка этого кабинета, равно как и его размеры, менялась от раза к разу, в зависимости от настроения и предпочтений владельца. На сей раз это было небольшое помещение без окон, обставленное в безликом, деловом стиле. Мужчина, что сидел за единственным столом в кабинете, медленно просматривал содержание картонной папки, лежавшей перед ним. Перед столом стоял тот, кого в Агентстве называли «специалистом по связям с общественностью», хотя в его обязанности входило и многое другое. Наконец, мужчина оторвался от папки и поднял взгляд.

— Мы ошиблись в них, — негромко произнёс он.

— Мы просто ошиблись, Ваше Высочество, — холодно ответил Александр, не отрывая взгляда от точки где-то за левым ухом своего непосредственного начальника. — Мы ошиблись с самого начала. Я предупреждал вас, что Братство надо было вербовать ещё десять лет назад, после штурма Храма.

— И кто, по-твоему, возился бы с этими детьми? — возразил Его Высочество. — Ты? Сомневаюсь. Воин? С ним и так полно хлопот, и я даже не представляю, во что бы вылился тогда его нежданно проснувшийся отцовский инстинкт. Жрица? Мэрионн? Я?

— У нас целый штат оперативного состава… — начал Александр, но собеседник прервал его:

— Которые прекрасно справляются со своими обязанностями, но совершенно не умеют обращаться с детьми. Нет, мы всё сделали верно. Мы контролировали ситуацию, и если бы не вмешательство Чтеца, всё закончилось бы благополучно, а мы получили бы пятерых сноходцев, отвечающих всем требованиям Агентства. Единственной нашей ошибкой было то, что мы пропустили компас. Интересно, как его смогли укрыть от нас.

— Задолго до того я предупреждал, что вообще не надо было всё это начинать. В любом случае, это уже не важно, — Александр Евгениевич вздохнул. — Вит в ультимативной форме потребовал от нас не приближаться к Наму, и, полагаю, Син его поддержит. А вступать с ней в прямое столкновение сейчас не выгодно.

— Общий итог?

— Нам в коме, из которой он выйдет с вероятностью всего в тринадцать процентов. Я недооценил степень его увечий. Удар пришёлся не только по телу, но и по всей энергетической структуре организма. Кроме того, поражение мозга… Сова завербована, не желает в данный момент вспоминать и думать о Братстве. Более того, она взяла себе новое имя, что для неё равнозначно перерождению.

— Какое?

— Птаха.

— Хорошо. Это значит, что теперь она навсегда привязана к этой Грани, а, следовательно, и к нам. Продолжай.

— Тело Кит помещено в Хранилище. Могила на Южном кладбище. Дальнейшими исследованиями способностей этой девочки займётся Жрица. Похороны Багиры прошли спокойно. Наблюдатели доложили, что никто так и не появился. Отчёт уже приложен к делу. Вит морально сломлен. Скорее всего, он уже никогда не восстановится, но мы будем за ним приглядывать.

— Он в Воронеже?

— Да, и судя по всему, там и останется.

— Прекрасно. В таком случае, дело будет открыто до момента, когда определится судьба Нама. Можешь идти.

Александр Евгениевич поклонился и вышел из кабинета. Его Высочество помедлил, закрыл папку, на обложке которой крупными буквами красовалась надпись «Проект “Сумеречное Братство”», и убрал её в ящик стола.

* * *

За неделю до вышеуказанной беседы. Где-то под Воронежем, частный дом.

О чём может думать перед сном человек? О чём можно размышлять, если еженощное погружение в страну Морфея становится поединком с самим собой, если малейший звук, будь то скрип рассохшихся половиц под мягкими шагами кота или шорох страниц книги под ледяными пальцами ветра становится оправданием тому, чтоб не засыпать? Как вообще можно спать, когда понимаешь: один шаг, одно движение в обход давно обманутой клятвы, и можно уйти в иные миры, погрузиться в паутину интриг или амок кровавых битв, и забыть, забыть о том, что ты сделал, забыть о своей вине и горечи…

— Да ну его на хер, — выругался Вит, спуская ноги с кушетки. Погладил кота, привычным движением отыскал под лежбищем бутылку, отхлебнул, поднялся, включил свет и подошёл к столу. На потемневшей деревянной поверхности лежали пять компасов. Он обвёл их взглядом, подолгу останавливаясь на каждом.

Первый — «Богатство». Лис. Вит успел схватить его со столика Кая, когда по лестнице уже гремели шаги оперативников Агентства.

«Власть». Кит. Власть над умами и сердцами, власть над собственным даром, в первую очередь. Он помог ей. Не смог помочь только в последний момент. Сдёргивать кольцо с её пальца было некогда, и командир забрал то, что успевал.

«Смертельная опасность». Нам. Упорно цепляющийся за жизнь в больнице Нам. Кит забрала компас в больнице, но кольцо… кольцо потеряно. Когда Вит приехал проведать брата, его уже не было.

«Любовь». Багира. Предавшая братство, предавшая всех, погибшая от рук Совы… Она бросила компас на Базе, бежала, охваченная безумием, но… Вит скрипнул зубами.

«Четыре бесполезные вещицы. Кольца пропали. Все. Скорее всего, они в руках Агентства. Хорошо, что меня не догадались обыскать или просто не сочли достойным».

Он перевёл взгляд на пятый футляр, поверх которого лежало единственное оставшееся в его распоряжении кольцо.

«Сокровенное желание». Вещица, ради которой они чуть не погибли тогда. Та, которая указала ему на путь к бегству.

— И что нам всё это принесло? — привычно обратился Вит к коту. — А я тебе отвечу, Лис. Ни-хре-на. Сова завербована, Кит мертва, Лис мёртв, Багира мертва, Нам неизвестно сколько продержится, а я…

— А ты жив, — раздался от входа в комнату женский голос. Вит резко обернулся, вскидываясь, и тут же поник. В дверях стояла Син. — У тебя было открыто, — спокойно сказала она, осматриваясь. Задержала взгляд на бутылке. — Опять пьёшь?

— Я подвёл их, — с трудом выговорил бывший командир бывшего Братства. — Они мертвы.

— И что теперь ты намереваешься делать? — Син прошлась по спальне-кабинету, с интересом рассматривая картины на стенах. — Сбежать на иную Грань? Сидеть здесь в Воронеже, спиваться и лелеять новую боль и так называемую вину?

— Я виноват!

— В чём? В том, что рехнувшийся иномирец похитил и убил твоего брата? В том, что он же напал на моего мужа, которого я не смогла защитить, но смогла спасти? В том, что одна из вас, напившись силы Рубежа, тоже свихнулась и нашла смерть от рук Совы? В том, что слепой случай и слепой удар принёс смерть твоей любимой?

— Ты… всё выворачиваешь наизнанку, — пробормотал Вит, подошёл к шкафу и вытащил стаканы. — Будешь?

— Пожалуй. Хорошо, я не буду протестовать. Ты виноват. Dixi. Что дальше?

— Не знаю, — ответил Вит, разливая по стаканам ром. — Совершенно не представляю. Компасы бесполезны без колец, Агентство теперь будет следить за мной в шестнадцать глаз, а Братство… его больше нет.

— Агентство… — медленно произнесла Син. — А если я тебе скажу, что они следили за вами с самого начала? Что твой отец прекрасно знает о вашем существовании? Что он был одним из тех, кто стоял возле Исаакия, пока вас там убивали? И что вербовка осколков Братства была в их интересах?

Вит отставил стакан и пристально посмотрел на жену своего брата.

— Продолжай, — потребовал он. Син тонко улыбнулась.

— Ещё я могу сказать, что у тебя колоссальный потенциал, не уступающий моему. И что, в полной мере пройдя обучение у меня, ты сможешь и разобраться со своей маленькой семейной проблемой, и достойно ответить тем, кто сыграл вас всех вслепую, и, возможно… — Она выделила интонацией это слово, сделала паузу и закончила: — Возможно, вернуть часть того, что было тебе так дорого.

Вит помолчал, вновь взял стакан, отпил из него и посмотрел на свет сквозь янтарную жидкость.

— Получается, что ты тоже играла нас втёмную, старшая, — произнёс он. — Раз столько знаешь, столько можешь и никогда ничего не говорила.

Син покачала головой.

— Ты никогда не спрашивал, малыш. Поверь, Нам прекрасно знал, и кто я такая, и сколько могу, и что одна из моих целей — некоторое… скажем так, противостояние Агентству. По возвращении из Китая я хотела собрать вас и понемногу начинать действовать.

— Но вышло, как вышло. Ладно, предположим. Но нахрена тебе я? Потенциал?

— Не только, малыш, — Син грустно улыбнулась. — Дело в том, что в моём положении мне попросту опасно оставаться одной. А ты — единственный, кто сможет меня защитить. Так что, я прошу помощи, Вит. Ты нужен мне.

— В поло… ох, ёлки. — Вит залпом допил и налил себе ещё. — Вот, значит, как, — протянул он. — И теперь Агентство… блин, какая задница.

Син посмотрела на него, потом протянула руку и взъерошила ему волосы.

— Не сходи с ума, Витти. Допивай свой ром, отсыпайся и собирайся с силами. Завтра мы уедем отсюда, оставив твоим наблюдателям хороший, качественный морок. И заканчивай с виной и отчаянием. Ты жив, малыш. И ты нужен. Мне, Наму, Сове, которая так и не разобралась, во что она на самом деле влезла, и тем, кто ещё будет рядом с тобой. Отдыхай.

Она встала и вышла из комнаты, а Вит, стиснув руки в кулаки, всё сидел и сидел за столом.

— Я жив, — беззвучно шептали его губы. — Я жив. А значит, я нужен. Я. Жив.

2011 — 2012

Воронеж

2015

Санкт-Петербург