Недоверие (джен)

По пути в гостиную я несколько раз стал свидетелем стычек между Пожирателями и учениками, а потом и аврорами. Видя, как боевые маги обмениваются с противником школьными заклинаниями, я удостоверился, что ситуация полностью под контролем коллег и моя помощь никому не требуется, а потому не стал вмешиваться и отправился спать.

В Слизерине царили покой и умиротворение. В отличие от остальных школьников, жадных до приключений, мои сокурсники предпочитали политику невмешательства.

Атмосфера в Хогвартсе изменилась наутро. Постные лица, траурная одежда, разговоры вполголоса… Мы же вели себя как обычно, чем заслуживали постоянные недовольные взгляды. А ещё страх — я чувствовал его едкий запах всё время, когда находился вне гостиной.

Экзамены прошли в обычном режиме — смерть директора никак не повлияла на строгость профессоров, и пора было собираться на каникулы.

Я возвращался от Ады кружным путём, хотелось побыть одному перед встречей с тётей Беллой и, конечно же, Тёмным Лордом. Владение окклюменцией всё же было недостаточно развито, а некоторые мои мысли знать посторонним не следовало. Помня, какая запредельная цена даже у самых слабых ментальных амулетов, я даже заикаться не стал на эту тему — ходить полжизни в должниках мне совершенно не улыбалось, однако всё было решено без моего участия. Реймонд передал амулет, изготовленный его подругой-артефактором, и попросту отмахнулся, когда я завёл речь о цене. Что ж, быть должником Мальсибера, как ни крути, лучше, чем попасть в вечное рабство к Тёмному Лорду. Однако я понятия не имел, насколько амулет действенен, а потому продолжал дёргаться — проверять предстояло опытным путём, и провал ознаменуется для меня в лучшем случае меткой, а скорее всего никто не станет разбираться, и меня тут же заавадят.

За этими невесёлыми размышлениями я ушёл довольно далеко от Хогвартса. Впереди замаячило белое пятно мраморной гробницы Дамблдора, и я уже почти решил изменить направление, как услышал голоса.

— …Ничего не перепутал?

— Сколько раз повторять, Рон? — в голосе Поттера была лишь усталость. — Кто-то подменил крестраж до того, как мы с Дамблдором пришли в пещеру. Нам достался фальшивый медальон.

— Но ты уверен, что этот РАБ его уничтожил? — настойчиво допытывался Уизли.

— Да ни в чём я не уверен! — взорвался Поттер. — Вот, полюбуйся! «Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу». Это всё, что мы знаем. Не представляю, как искать остальные крестражи.

Уизли продолжил сыпать глупыми вопросами, а я задумался. Инициалы РАБ и медальон — это не могло бы совпадением. Итак, я стал хранителем жизни Тёмного Лорда.

У меня вырвался истерический смешок. Я хотел самостоятельно решить, какую сторону занять? Ну что, можно себя поздравить, теперь и чужие жизни зависят от моего решения.

* * *

С вокзала я аппарировал прямо на Гриммо. Пыль, грязь, пикси в шторах… Покачав головой, я прошёл к портрету Вальбурги. После часа разговоров обо всём, начиная с моих школьных успехов и заканчивая обсуждением членов Ордена Феникса, я приказал Кричеру принести медальон.

Да, я не ошибся, это была точная копия того, что достался Поттеру. Вернее, Поттеру досталась копия. Вернув крестраж домовику, я поднялся в библиотеку: способы уничтожения существуют, раз уж Дамблдор поручил своему Избранному их разрушить, а значит, мне нужно их найти. Какое бы решение я ни принял, пути отхода стоит просчитать заранее.

* * *

Наверное, скажи я, что лето выдалось скучным, британские волшебники меня бы прокляли, однако факт оставался фактом: настолько ровных и однообразных каникул у меня ещё не было.

Личной встречи с Лордом я так и не удостоился, как и его метки. И хвала Салазару!

В конце июня Лорд договорился с дементорами и организовал освобождение своих людей из Азкабана, что, в свою очередь, привело к захвату Министерства.

Англию лихорадило, но меня это совершенно не касалось. Как сказала тётя Белла, дети должны быть детьми и не лезть в дела взрослых. Странно было слышать от неё подобное высказывание, но меня полностью устраивала такая позиция. Я вместе с друзьями радовался освобождению их отцов, иногда перемещался в Хогсмид к Аде, занимался в библиотеке Лестрейндж-холла вампирской магией… Несмотря на отсутствие интереса со стороны Тёмного Лорда, Реймонд не прекратил наших занятий боёвкой и пару раз в неделю гонял меня по дуэльному залу своего дома так, что я за малым не бегал по стенам и потолку. А в середине июля он наконец-то познакомил меня со своей подругой-артефактором, которая оказалась мне уже знакома — мы пересекались на моём первом, а её последнем курсе в Хогвартсе, и после обмена любезностями и моей благодарности за амулет, я ещё и в ученики к ней умудрился напроситься.

Учиться было интересно, но ни на что другое меня уже не хватало.

В августе пришлось посетить Министерство и подтвердить чистоту своего происхождения. Не знаю, как бы я выкручивался, но присутствия тёти Беллы хватило, чтобы Амбридж, подобострастно кланяясь, молча заверила документы.

Не за горами был последний учебный год.

* * *

Волшебная платформа, куда мы аппарировали всей компанией, встретила нас тишиной. Родители скомканно прощались с детьми, спеша покинуть открытую зону, студенты — тут же ныряли в поезд, словно, запершись в купе, они будут в безопасности. Меня покоробило поведение Крэбба, грубо оттолкнувшего какую-то девочку, но защищать её я не стал: не моё это дело.

Дорога в этот раз показалась особенно долгой. После проверки, устроенной Пожирателями, никто не смел и рта раскрыть без разрешения моих коллег. Драко игнорировал происходящее, отвернувшись к окну, мы с Теодором читали, а остальные творили всё, что им заблагорассудится.

Большой зал не изменился. Те же флаги на стенах, те же свечи, парящие над столами.

— Он стал директором?! — раздался чей-то изумлённый голос. — После убийства?!

Судя по звукам, парню быстро заткнули рот его же приятели, однако это сподвигло посмотреть на преподавательский стол, и пришла наша очередь удивляться. В директорском кресле сидел Снейп.

Переглядываясь, мы заняли места за слизеринским столом и приступили к обсуждению нового директора. Мальсибер превосходно справился с ролями профессора и декана; весь прошлый год факультет лидировал, серьёзных происшествий не было, слизеринцы стабильно получали положительные оценки… Иными словами, преподавательский дебют удался. После смерти Дамблдора необходимость в личине Снейпа отпала, и Реймонд вполне мог занять вакантное место директора сам, без оборотного зелья. Ведь убийца точно не может шпионить за Орденом Феникса…

— Мы явно не владеем всей информацией, — недовольно констатировал Теодор.

С этим трудно было поспорить. Все довольствовались крохами информации, получаемой от родственников и друзей.

Вообще, после освобождения старой гвардии Лорд утратил интерес к студентам. Единственным исключением стал Винсент, очевидно, покоривший сердца Пожирателей смерти своей жестокостью. Метаморфоза не была внезапной, Крэбб менялся постепенно, но застенчивый молчун, каким он пришёл в школу, лично мне нравился больше того громилы, что явился на последний курс.

Отсутствие Поттера с прихлебателями не стало сюрпризом, как и магглорождённых студентов, но вот прореженные ряды полукровок удивили. Хогвартс был тих и уныл.

* * *

Принудительность Маггловедения здорово нас удивила: при активной демонстрации презрения к магглам сделать предмет, посвящённый им, обязательным для всех студентов… На деле же всё оказалась ещё хуже: студентам псевдонаукообразно вдалбливали, что магглы — не люди, а животные, и обращаться с ними нужно соответственно. Мысли о том, что Алекто Кэрроу к животным ближе любого тупого маггла, я благоразумно оставил при себе, а к концу сентября, при содействии тёти Беллы, получил разрешение не посещать эти уроки.

Вторая проблема была с ЗОТИ. Амикус Кэрроу знал о Тёмных искусствах даже меньше меня, наивно причисляя к таковым непростительные заклинания. Мне было, что возразить, но… Накалять и без того не слишком тёплые отношения я не стал.

Достигнув совершеннолетия по магическим законам, я словно стал другим человеком. На многие вещи я смотрел с недоумённым удивлением: и это задевало меня совсем недавно? Не знаю, было ли дело во взрослении, или это сказывалась вампирская сущность, но я превратился в равнодушного наблюдателя. Изредка мы с Драко и Теодором одёргивали разошедшихся сокурсников, останавливая их жестокие развлечения, однако по большей части я предпочитал не вмешиваться.

Сложнее стало, когда поттеровские дружки решили вылезти из подполья. Кэрроу были в ярости и наказывали всех подряд… Как ни странно, защищал незадачливых диверсантов Мальсибер, а вот я просто плюнул: хочется Долгопупсу «бороться» с режимом — пусть не жалуется на Круциатусы.

* * *

Разбудил меня Кричер. Приложив палец к губам, домовик жестами показал, что случилось нечто важное и мне следует пойти с ним. Быстро одевшись, я вложил пальцы в его ладонь, и мы переместились.

Дом на площади Гриммо — мой дом! — выглядел ещё хуже, чем в прошлый раз. Я уже намеривался спросить, зачем эльф меня разбудил, когда услышал голоса. Узнав голос бабушки, я подавил порыв спрятаться и подслушать, опустил палочку и смело зашагал к портрету.

— Доброе утро.

— О, вот и ты, — улыбнулась Вальбурга и, повернувшись к пейзажу на противоположной стене, где сейчас находился незнакомый мне пожилой волшебник, велела: — Рассказывайте.

Демонстративно поморщившись, он осмотрел меня внимательным взглядом и чуть склонил голову в приветствии.

— Доброе утро, юный Блэк. Простим Вальбурге некоторую торопливость, девочка всегда была импульсивна, — мы с бабушкой переглянулись и хмыкнули. — Я Финеас Блэк, бывший директор Хогвартса, что для нашего дела является очень важным обстоятельством.

— Приятно познакомиться с предком, — прохладно улыбнулся я, не понимая, к чему он ведёт. — Но вы же не ради знакомства со мной решили навестить этот чудесный пейзаж? Скоро начнутся занятия, так что… Вы не могли бы перейти к делу?

— Разумеется, — степенно кивнул Финеас. — Мне известно о медальоне, что прячет домовик. Это крестраж. — Я согласно кивнул, и в его глазах прорезался интерес. — Вижу, ты в курсе, что это. Хорошо. Альбус Дамблдор поручил этому мальчику — Поттеру — уничтожить все крестражи Тёмного Лорда, — не обнаружив на моём лице и тени удивления, Финеас бросил вопросительный взгляд на бабушку. — Он и это знает? Хм. Ладно, тогда обойдёмся без прелюдий. Альбус попросил об услуге — следить за Поттером, чтобы в нужный момент передать сведения о его местонахождении членам Ордена Феникса. Мой портрет сейчас в сумке грязнокровки, и хотя видеть я ничего не могу, зато слышать — прекрасно слышу. Поттер искал настоящий медальон и каким-то невероятным образом вышел на Амбридж…

— Постойте! — попросил я, задумавшись. — Мне известно, что Поттер с Дамблдором получили подделку. Настоящий медальон, как вы верно заметили, у Кричера. При чём здесь Амбридж?

— Уничтожить крестраж можно всего несколькими способами, ни один из которых тебе не подходит…

— А поподробнее? — тут же перебил я. Если Финеас ответит — это избавит меня от долгих поисков в библиотеке.

— Навскидку? Яд василиска и Адское пламя. — Пришлось согласиться. — Ты не можешь сам уничтожить его, потому я и предлагаю подменить медальон Амбридж…

— Зачем?

— Перебивать взрослых неприлично! — возмущённо поджал губы тот. — Тебя не учили…

— Меня учили бить в ответ на каждое замечание, — жёстко усмехнулся я. — Улица, она такая.

Быстрый обмен взглядами с бабушкой, и Финеас склонил голову в полупоклоне:

— Позабыл, что ты был лишён нормального воспитания.

Я кивнул, принимая его слова в качестве извинения, и повторил вопрос:

— Зачем мне избавляться от крестража Тёмного Лорда?

— Ты хочешь, чтобы он победил? — с искренним удивлением воскликнул Финеас. — Вальбурга, мне казалось…

— Я лишь не стану вмешиваться, — в очередной раз перебив, сообщил я. — За информацию спасибо, надо будет понять, что за медальон у Амбридж и примет ли его Поттер за крестраж, но…

Отступать от своего плана я не собирался. Как поступить с крестражем, я решу позже, когда станет очевидно преимущество одной из сторон. А вот убедить Поттера в том, что он на шаг ближе к победе, тем самым вселив в него ложные надежды — идея неплохая.

— Бабушка как-то сказала, что она Блэк и всегда на стороне Блэков. Относится ли это и к вам, Финеас? — после паузы поинтересовался я.

Он долго молчал. Так долго, что я задумался о способе заткнуть его навеки — чтобы не доложил обо мне Дамблдору, который и после смерти продолжает мутить воду с портрета. Но Финеас развеял мои сомнения:

— Я — Блэк! И не желторотому юнцу обвинять меня в недостаточности уважения к чести рода!

— Я лишь спросил.

— Я слишком стар для того, чтобы менять взгляды. Я на твоей стороне, мальчик. Но использовать себя вслепую — не позволю.

Использовать его я пока не собирался: слова словами, а доверие надо заслужить, однако иметь потенциального союзника в стане врага — всегда хорошо.

Что ж, теперь нужно разобраться с медальоном.