Laer. Cerveth (часть 1) (джен)

Трандуил нагнулся и приложил ухо к каменной поверхности — холодная, шершавая. И такая знакомая.

Он присел на край скамьи, погладил место рядом с собой, где всегда сидела она.

Там, наверху, в верхних залах, сейчас идет праздник. Он поступил трусливо и недостойно, когда проигнорировал Галиона, проигнорировал своих эльфов, когда он трусливо отвернулся от Леголаса, который с силой, что аж побелели суставы, сжимал свою лютню, и сказал ему, что у него, Трандуила, нет времени на праздник. Он даже сейчас чувствовал, как обиженный взгляд Леголаса прожигает насквозь его затылок.

Он ненавидел, когда в нем просыпается сентиментальность и когда появляется непонятная чувственность. Когда он теряет сам себя и превращается в нечто жалкое и ностальгирующее.

Сейчас он лихорадочно вслушивался в музыку и ждал, когда же заиграет Леголас. А он заиграет. Любовь его сына к музыке приравнивалась к его любви к звездам, ветру, цветущей листве и запаху цветов, он просто не смог бы удержаться.

В соседней галерее раздался мелодичный смех, Трандуил напрягся — ему бы не хотелось, чтобы его тревожили. Не сейчас, когда столько мыслей и воспоминаний. Когда на него так неожиданно нахлынула эта глупая сентиментальность. Ему казалось, что после всего, что он пережил, он стал тверже и черствее, что поэтому им с Леголасом так тяжело. Но он ошибся и с каждым годом становился все слабее, чувства настигали его неожиданно и захватывали полностью, не давая вырваться из этого омута.

Он снова погладил ее место и вздохнул.

* * *

— Это всего лишь сон, Laegolas! - Трандуил внимательно изучал взволнованный взгляд Леголаса. — Ol.

Леголас как-то весь сжался и с еще большим испугом и отрицанием посмотрел на Трандуила.

— Ubed, ada, - упрямо нахмурив брови, промямлил Леголас. Он как будто хотел что-то сказать, но то ли боялся чего-то, то ли не доверял или что-то другое останавливало его. — Это... Это... Как пророчество!

Ни с того ни с сего вдруг выпалил Леголас.

Пророчество? Не сон? Кто так запугал его сына? — думал Трандуил.

— Ты таял, ada, как только я подходил, — залепетал Леголас. — Она ушла от нас, и тебя не было больше рядом... Ты отправился за ней...

* * *

Почему он вспомнил это сейчас? Она... Леголас все знает. Как же он живет с этим?

Он просто еще мал. Он никогда не знал Narbeleth так, как знал ее Трандуил. Он многого не понимал.

Когда-нибудь он поймет и, быть может, простит его.

А пока они вместе, когда они хоть немного поняли друг друга и стали как будто ближе друг к другу — они будут вместе.

Трандуил решительно встал, накинул тяжелую мантию и быстрым шагом направился на пир, чтобы послушать, как играет Леголас.

* * *

Галион такой смешной, думал Леголас, счастливо заливаясь смехом на празднестве, посвященном середине лета.

Самый изнурительный месяц — июль, самый жаркий, самый обильный на пиршества и музыку, когда эльфы набираются сил перед Яавиэ, ранней осенью, когда на отдых и празднества просто не останется времени — наступит пора сбора урожая, заготовок на зиму, приготовление дворца к осени и холодам.

— Талаган, сыграй нам! — заливисто смеясь, Галион снова пустился в пляс, обходя длинные дубовые столы, уставленные яствами. Галион шутливо запрыгнул на одну из лавочек, несколько эльфов тут же вскочили и переливчато захохотали, а Галион закружился, быстро и как будто бы паря над скамьей, запрокинув голову и прикрыв глаза, потом он спрыгнул со скамьи, даже не пошатнувшись и отвесил во все стороны шутовские поклоны — зала грянула взрывом аплодисментов и хохота — Галион был лучшим танцором и акробатом, а так де самой настоящей эльфийской душой, он был любимцем всего Лихолесья.

Галион ловко закинул себе в рот пару виноградин, высоко подкинув их над собой, Леголас захохотал еще громче — все-таки он уморительно смешной, Галион, когда он снимает богато украшенную мантию, оставаясь в длинном кафтане и парчовой рубахе, когда волосы свободно падают ему на плечи, когда на щеках его алый румянец, когда нет его обычной строгости, когда забываются заботы, и нет неотложных дел, а только веселье и музыка.

— Леголас, иди к нам!

Леголас не долго думая, схватил свою лютню, богато украшенную резьбой, как кружевом, и отрицательно покачал головой в сторону Галиона, который тут же наиграно надулся, и сел рядом с Талаганом.

Дыхание его замерло и Леголас, нежно, аккуратно, провел пальцами по туго натянутым струнам.

Все эльфы тут же замерли, тишину можно было осязать. Все смотрели на принца Лихолесья.

Леголас провел по струнам еще раз — лютня звонко, протяжно, переливаясь под ловкими пальцами Леголаса, звучала колокольчиком, как весенний ручей, как жаркое солнце, как свободный ветер...

Талаган, кивнув Леголасу, осторожно коснулся струн своей золотой арфы и тихо-тихо вступил, подыгрывая Леголасу; он держал золотой инструмент нежно и трепетно, как будто она не была в два раза больше самого Леголаса. Струны длинные, тонкие и толстые, звучащие как-то особенно красиво, создающие в воздухе странную вибрацию, от которой в груди все трепетало и "поднималось вверх".

Леголас, играя на лютне песню о весне и ветре, завороженно следил, как Талаган ловко и искусно перебирает тугие струны арфы — как же красиво!

У Леголаса не хватало воздуха, он как будто задыхался от восторга и какого-то непонятного экстаза — такое с ним бывало только в такие музыкальные, "особенные" минуты, когда все служило, повиновалось и покорялось музыке.

Только она властвовала. А они подчинялись ей. И он, Леголас, и Талаган, запрокинувший голову назад, раскачивающийся из стороны в сторону, и Галион, грациозно и умело танцующий, легко кружащийся и чинно вышагивающий.

Тихие разговоры, звонкий смех, жар и "атмосфера" — все, что обожал Леголас в такие особенные вечера.

Зала снова начала заполняться звонкими голосами, еще более звонким смехом и танцующими.

А Леголас все играл и играл... Он не мог остановиться, он полностью отдал себя этому таинству и очарованию.

Он даже почти не расстраивался, что отец так и не появился, но для полного счастья ему не хватало именно этого.

* * *

Трандуил специально сделал круг и не пошел прямым путем в трапезную залу.

Каменные стены будто давили, голоса раздражали слух и неприятным осадком оставались в душе. Если он появится на пиру, как снег на голову, да еще и с таким хмурым, раздраженным выражением лица, то только испортит праздник, расстроит эльфов, Галиона, который так уговаривал его, как будто он, Трандуил, малое и неразумное дитя. Но главное — он тогда расстроит Леголаса.

Трандуил вздохнул и попытался избавиться от тяжких мыслей и подумал о празднике, о музыке и о своих подданных, которые даже и не надеялись на его появление, так редко он появлялся на пирах.

Трандуил вздохнул и решительно свернул в широкий коридор — послышалась музыка. Трандуил прислушался — лютню Леголаса он узнал бы из тысячи.

Вот и галерея, колонны, окружавшие в вытянутый прямоугольник трапезную, деревья, клумбы, еще один ряд колонн и можно увидеть длинные столы, праздничное убранство и эльфов: кто стоит, кто сидит за столами, кто танцует.

Трандуил увидел Галиона и усмехнулся — вот кого любило все Лихолесье — тот плавно двигался и одновременно ел винные ягоды.

Трандуил не стал входить в заду, а решил тихо, не привлекая внимания, пройтись за колонами, иногда останавливаясь и проникаясь звуками музыки, смехом и всеобщей гармонией.

Энергия, яркая, приятная и наполненная теплотой, огромными волнами исходила из зала, он чувствовал это и радовался за эльфов.

Трандуил остановился в очередной раз и отошел за колонну, очертил пальцем узор, и вгляделся в яркое рыжее пятно, за которое зацепился его взгляд. Что-то показалось ему смутно знакомым...

Трандуил вгляделся: девочка-эльфийка, еще совсем малышка, кружилась на месте и заливисто смеялась. Ее рыжие кудряшки, как маленькие пружинки, подпрыгивали на лету, приводя девочку еще в больший восторг.

Трандуил наконец вспомнил, откуда она показалась ему знакомой.

"Перед ним стояли две совершенно одинаковые девочки-эльфийки, они были еще совсем малышки. Большие зеленые глаза, распахнутые в удивлении и испуге, пухлые детские щечки, наивно приоткрытые рты. И огромная, густая копна огненно рыжих волос...

— Тауриэль, какой он красивый!

— Это был сам Владыка!

— ... Какой у него взгляд...

— ... Я так испугалась...

— Там весна, Тауриэль!..."

Его испугались, его взгляд... Это воспоминание заставило его улыбнуться. Ничего не значащий для него жест тогда — когда в его груди бушевали волнения, связанные с Леголасом — был неосознанный, и теперь отозвавшийся приятным воспоминанием.

Трандуил улыбнулся, смотря на танец эльфийки и на ее, предполагаемо, родителей, которые громко аплодировали своей дочери и смеялись, а ее отец — такой же огненно рыжий — вдруг тоже начал танцевать, взяв девочку на руки, как будто со взрослой эльфийкой; ее мать захохотала громче, отец девочки обнял ее за талию и прижался щекой к женщине, нежно проведя рукой по ее русым волосам.

Это стало последней каплей. Трандуил сжал зубы и выдавил из себя непонятный звук, то ли рычание, то ли стон.

Он мог бы сейчас так обнимать Narbeleth, мог бы ее целовать, любить ее, вдыхать запах ее волос, пахнущих лавандой и розмарином, перебирать пряди и плести ей косы, которые та, смеясь, тут же бы расплетала.

Боль и воспоминания захлестнули Трандуила, что тот с силой укусив нижнюю губу, прижался спиной к колонне и немного съехал по ней вниз.

Как они могут вселиться, петь и танцевать, как будто им все равно! Как будто они забыли! Забыли ту боль и глубокий траур! Как они только могут!?

Ярость и боль захлестнула его и он сжал кулаки, сдерживаясь, чтобы не разнести галерею в пух и прах.

Тихо застонав, он прижал ладони к глазам, которые уже готовы были опять кровоточить.

Они любят друг друга, семья... О, Narbeleth!...

Чем он прогневил Эру, за что ему эти муки!

Зря о спустился на пир, зря вслушивался в музыку, все зря и напрасно!

Рыкнув, Трандуил резко распахнул глаза, встал и только сделал стремительный шаг вперед, как... уткнулся в взгляд голубых глаз, любопытный и... испуганный?

Поминая всех чертей, и позабыв о вежливости, и о королевском достоинстве, Трандуил только открыл рот, как...

— Это вам... — не смелый, дрожащий от испуга голосок, вернул его на землю и остудил ярость.

— Man?... — Трандуил начал было резко что-то говорить, но и тут же захлопнул рот и удивленно посмотрел в пустоту перед собой, затем опустил взгляд ниже, еще ниже, пока не уткнулся в рыжую макушку, большие, зеленые глаза и тоненькую фарфоровую ручонку с маленьким синим цветком.

"Lissuin", тот, чей аромат приносит легкость сердцу. Трандуил неосознанно вздохнул легкий медовый аромат и опустился рядом с эльфийкой на колени. Снова вздохнул легкий запах и сразу почувствовал, как усталость и боль отпускают его, как медовый аромат заполняет его и тяжелые мысли заменяются одухотворенностью и легкостью.

Он взял цветок и посмотрел на девочку.

Та смотрела на него своими огромными глазами и улыбалась уголком губ. Спокойная и по-детски непосредственная.

Трандуил вдруг вздрогнул и словно что-то такое через него прошло, острое, приятное, словно томная нега и ожидание, яркое, звонкое, знакомое...

Играл Леголас. Всех слов синдарина не хватило бы, чтобы описать его игру, такую тонкую и красивую, как божество. Так играла только она.

Ему вдруг пришла в голову безумная и одновременно странно-трепещуще-приятная мысль.

Он встал, снова посмотрел на эльфийку, которая все еще стояла перед ним.

Трандуил отряхнул тяжелую мантию, сделал шаг вперед и с легким поклоном подал руку девочке.

Только ради этого момента стоило ему поклониться ей. Хоть совсем еще малышка, даже младше Леголаса, она понимала, кто перед ней и знала, что это не просто эльф, а сам Владыка. Страх и любопытство. Трандуил улыбнулся ей.

Что на него подействовало: эта детская простота или дурманящий аромат Лиссуина? Он не знал. Может это музыка его сына.

Трандуил все еще стоял перед эльфийкой в поклоне, а та, похоже, колебалась.

Но раз уж ей хватило смелости подарить ему цветок, что однозначно было проявлением симпатии, ну и пусть эта симпатия была направлена на Владыку, она же еще совсем дитя.

Трандуил поймал себя на мысли, что ему легко и весело.

— Hennaid evyr, — Трандуил улыбнулся так же, как и эльфийка, уголком губ. Девочка как будто очнулась, смущенно опустила взгляд и судорожно сжала складку своего наряда: легкое платье, накидка, летние тканевые сапожки.

— Erady, — пробормотала она себе под нос, а Трандуилу захотелось расхохотаться.

Он совсем забыл, что дети могут быть такими... такими трогательными. Леголас почти вырос, Трандуил помнил, каким он был, каким малышом, каким ребенком, его "детскость" почти пропала; у него почти не осталось той непосредственности и трогательной наивности, хотя Трандуил чувствовал, что временами Леголас очень хочет быть взрослым и тем самым показывая — какой же он еще ребенок.

— Padam? — он пригласил ее в ответ как можно мягче, девочка легко кивнула, переступила с ноги на ногу и помяла в ладошке локон своих огненных волос. Трандуил решил взять инициативу на себя, хоть и по правилам должна была сделать это она, раз пригласила его первая.

Он шагнул к ней и снова протянул руку, маленькая ручка опустилась в его ладонь. Такая крохотная, что кажется, сожмешь ее и она сразу сломается.

Он, с наигранно серьезным видом, впрочем, от этого серьезного вида тут же посторонились стражники с серьезными лицами, что снова непонятным образом развеселило Трандуила.

Он скосил глаза вниз — девочка была очень маленькая, едва-едва доставала ему до талии — она вся покраснела и засмущалась еще больше.

Еще бы, подумал он, Владыка пришел таки на праздник и пригласил ее танцевать. Трандуил подавил смешок.

Они вошли через боковой вход, поэтому их не сразу заметили. Но когда они обошли большие дубовые бочки с вином, которые скрывали их, в зале воцарилась тишина, которую можно было потрогать руками.

Трандуил кивнул и улыбнулся всем эльфам, те тут же расслабились, послышались звуки арфы, переговоры и смех. Зала начала заполняться звуками, хоть все и были удивлены появлением Трандуила.

Девочку никто не заметил.

Послышалась звонкая, текучая, невероятно очаровывающая лютня — Леголас. Трандуил нашел его глазами и поймал его взгляд. Лицо его сына озарилось радостью и неподдельным счастьем — он ведь так ждал его. Потом он нахмурился, тонкие брови сошлись на переносице, а в глазах появилось недоверие и вопрос.

Трандуил тепло улыбнулся сыну, попытался передать ему свое настроение и успокоить взглядом, показать, что это не обман и он по доброй воле здесь; он слегка кивнул головой вниз. Леголас заметил эльфийку и недоверчиво улыбнулся уголком губ, его глаза светились чем-то непонятным, он обвиняюще посмотрел на Трандуила. Трандуил строго нахмурил брови и покачал головой, но глаза его горели веселым блеском, а в уголках губ играла улыбка. Леголас озадаченно вгляделся в Трандуила с немым вопросом и его глаза хитро сверкнули.

Был праздник и они могли играть в такие гляделки. И никто бы не понял их немой диалог, никто бы не понял, что происходит. Это было только их и больше ничье, только им принадлежало их таинство, что помогало им сближаться.

— Lasto, — Трандуил наклонился к девочке и шепнул ей на ухо, она вздрогнула и снова засмущалась. Он указал ей на музыкантов и на Леголаса, девочка прислушалась и через несколько секунд на ее лице отразилось неподдельное восхищение.

Она заметила Талагана и Галиона, кружащегося вокруг него и захлопала в ладоши.

Леголас начал наигрывать более спокойную мелодию, которую тут же подхватили остальные музыканты.

Трандуил снова подал руку девочке, которую та взяла, уже не так сильно робея.

Трандуил кивнул сам себе и повел девочку в середину танцевального круга. Послышались восхищенные ахи, хлопки и добрый, радостный смех. Никто не ждал, что Владыка не только посетит пиршество, но и — вот действительно событие! — будет танцевать!

Все прекрасно помнили, что Трандуил почти никогда не появлялся на праздниках, а если и появлялся, то ни в коем случае не танцевал.

Трандуил и сам это прекрасно помнил, и воспоминания эти резали ножом, задевая самые болезненные струны души. Последний раз он танцевал с Narbeleth...

Что с ним сделала эта маленькая эльфийка, раз он пренебрег своими же обетами? Это все ее очарование или дурманящий запах цветка?

Трандуил не знал, как ответить на свои собственные вопросы.

Он медленно вышагивал — тяжелая, далеко не летняя, мантия, мешала ему двигаться быстро и плавно. Трандуил чувствовал неловкость рядом с плавными и даже изящными движениями маленькой эльфийки.

И еще, в эту самую минуту, когда мягко держал руку девочки и приподнимал ее, чтобы она могла кружиться вокруг него, он чувствовал себя старым. По-настоящему древним старцем, страдающим неуместными сантиментами и с больной душой.

В эту самую минуту он понял, что беспросветно погряз сам в себе.

А девочка все кружилась и кружилась...

Музыка замедлилась и Трандуил взял ее руки в свои, и хотел было медленно пройтись с ней, как эльфийка стала раскачиваться и начала опять кружиться, да так, что Трандуилу тоже пришлось кружиться вместе с ней.

Такого унижения он еще не испытывал. Король Лихольсья, Владыка лесных эльфов! Уму не постижимо!

Несмотря на свой внутренний монолог, Трандуил продолжал чувствовать легкость и это особенное "летнее" настроение, когда все равно, что подумают подданные. Ему нравилось мысленно брюзжать и ворчать, на деле, в данный момент не испытывая ничего подобного. Маленькая эльфийка заставила его смутиться!

Тем временем зала наполнилась голосами, танцующими, слышался звонкий смех и аплодисменты. Он обвел залу взглядом и словно "вдохнул" всю энергию, исходящую от эльфов.

* * *

Леголас откинул волосы за спину и на секунду прекратил играть, оглянулся.

Он настолько увлекся, что не видел, что происходило в зале. А происходило многое.

Эльфов стало больше, воздух жарче, а яства, казалось, скоро проломят под своей тяжестью дубовые столы. Эльфы смеялись, разговаривали и танцевали.

Леголас отложил лютню, чтобы дать пальцам отдохнуть. Еще раз оглядел залу и ахнул.

Отец!

Леголас только сорвался и слова радости уже были готовы слететь с языка, как он заметил, что отец не один. Леголас прикусил себе язык.

Маленькая девочка, шла рядом с Трандуилом, красная от смущения и счастливая, как маленькое солнце. Ее кудряшки подпрыгивали, как пружинки, зеленые газа светились каким-то совершенно невероятным светом, ее губы улыбались до ушей и на шеках были ямочки.

Леголас судорожно выдохнул — какая же она красивая!

Он посмотрел на отца и увидел у него в другой руке Лиссуин и все понял. И тут же готов был расхохотаться!

Он ни разу за свою свою жизнь не видел, как танцует отец, ни разу не видел у него в руке приглашение — да от кого! Но... Леголас нахмурился. Почему его отец не танцевал столько лет, что случилось с ним? Он повнимательней вгляделся в него и тут Трандуил поймал его взгляд.

Леголас ничего не мог понять. Что изменилось? Он хмурился, а в глазах его отца был свет и легкость. Это только из за праздника, только из-за него одного? Он это делает для него, для Леголаса?

Как бы Леголасу хотелось, чтобы это было так. У него было столько вопросов, он искал ответы, а отец всегда отгонял его, отталкивал, а теперь он здесь? Леголас обвиняюще посмотрел на отца, Трандуил печально улыбнулся и кивнул на девочку. Ради нее? Леголасу захотелось прыснуть.

Трандуил снова нахмурился, а Леголас взялся за лютню.

* * *

Леголас снял мантию, кафтан, брюки и сапоги. Было невыносимо жарко и душно. Он снял и рубашку, и остался в одной нижней сорочке, натянул на себя тонкие, хлопковые штаны и босиком прошлепал из своих комнат до садов, так удачно примыкающих к его комнатам; обычно в этих садах не было никого и Леголасу казалось, что сады построены для него одного; он добежал до пруда, уселся на бортик и посмотрел на свое отражение. Последнее время он часто так делал. Это помогало взглянуть на себя со стороны.

И Леголас смотрел и видел другого эльфа, не себя, а какого-то потерянного малыша.

Праздник закончился, но из Трапезной залы все еще раздавались музыка и пение, а так же смех и разговоры. Это были посиделки исключительно для взрослых, а Леголаса, хоть он и был принцем, на них не пустили.

Он бы обязательно остался тайком, но отец его, предварительно поклонившись и поблагодарив ту эльфийку, ушел из Трапезной и скрылся в коридорах дворца. Поэтому Леголас, оставивший надежды поговорить с ним, отправился в свои комнаты.

Леголас стащил с волос заколку и послал лунный зайчик в отражение. Белое пятнышко зайчика дрожало на его щеке, Леголас перевел зайчика себе в глаз и зажмурился от его "щекотки", потом он перевел зайчика на отражение самой луны и зайчик потерялся в лунном свете.

Леголас поднял лицо к небу и посмотрел на Менельвагор — красивое созвездие, светлое, притягивающее взгляд и такое холодное. Леголас любил на него смотреть, это созвездие напоминало ему отца — он тоже был всегда особенно далекий, любимый и холодный.

Леголас снова посмотрел в отражение и охнул — из воды на него смотрел отец! Леголас потер глаза, но отец не желал пропадать, он печально, но светло улыбался ему, на нем была та же тяжелая мантия, что и на празднике.

Леголас направил ему в лицо лунный зайчик. Отец в отражении зажмурился и прикрыл лицо ладонью.

— Что ты делаешь, Laegolas? — мягко спросил Трандуил. — Ты замерзнешь.

Нет, он не замерзнет, хоть и сидит на ледяном камне в одних тонких, нижних штанах, едва прикрытый сорочкой. Поздно смущаться, подумал Леголас, краснея, и виновато смотря на отца.

Трандуил подошел и сел рядом на бортик, его мантия почти касалась воды. Он посмотрел на заколку, которую Леголас все еще держал в руке, вопросительно посмотрел на Леголаса и взял украшение в руку.

Он наклонился над прудом и послал лунного зайчика себе на щеку. Зайчик почти полностью потерялся в восковой бледности лица Трандуиа. Потом он послал зайчика на Леголаса, ему на щеку, затем в глаза. Леголас зажмурился — ему стало тепло и щекотно.

Он посмотрел на волосы отца, которые рассыпались белоснежно-золотым светом по его плечам и ему пришла в голову забавная мысль.

— Почему ты их не собираешь? — Леголас указал на волосы Трандуила и приподнял пару локонов.

Трандуи вспомнил, как она расплела их в свой последний день, как она их гладила и целовала, как ее запах навечно остался в его волосах. И содрогнулся. Почему он больше их не собирает?

— Потому, что я... — что ему ответить? Просто вопрос, а он, Трандуил, даже не знает, что сказать. — Я так привык.

Леголас протянул руку и завел за голову одну из прядей волос, свисавших по бокам, приоткрыв лицо и уши. Он отпустил руку и волосы опять упали.

Трандуил мягко улыбнулся.

Леголас встал, протянул руки и собрал волосы в руку, разделил их на несколько частей так, чтобы остались пряди по бокам и на макушке, из которых он сплел тонкую косичку и пустил ее на волосы; и закрепил всю эту конструкцию боковыми прядями. Потом хотел было взять у Трандуила заколку и все это закрепить надежнее, но Трандуил тряхнул головой и прическа немного рассыпалась.

— Что ты делаешь, Laegolas? — Трандуил повторил вопрос, потрогал волосы и нахмурился, думая о том, что там наплел его сын.

Леголас улыбнулся и сел рядом с отцом. Трандуил с наиграным укором взглянул на Леголаса, потом погладил одним пальцем заколку и сказал.

— Эту заколку мне подарила твоя мать, — медленно и грустно сказал Трандуил.

— Я знаю, ada, — Леголас понял это давно, он всегда чувствовал ее.

Трандуил удивленно и со страхом посмотрел Леголасу в глаза. На лице его была странная нежность, боль и любовь.

— Manen?

— Im lau iston, - ответил Леголас и пожал плечами. — Я как будто бы знал всегда. Ее любовь всегда со мной, я... я просто знаю это...

Он запнулся и увидел в отражении на лице Трандуила еще одного лунного зайчика, более яркого, как меленькая льдинка. Леголас поднял голову и увидел этого зайчика, который затерялся в бездонных, серебрянно-голубых глахах. Слезы, готовые скатиться по щекам его отца, но Леголас не хотел этого.

Он протянул руку и коснулся щеки Трандуила — холодная. Он погладил его и вытер слезы.

— Ion-nin, — голос Трандуила хрипел и срывался. — Я умру, если потеряю тебя!

— Не потеряешь, ada — как можно тверже сказал Леголас и вдруг почувствовал что-то мокрое на своей щеке. Трандуил улыбнулся и вытер маленькую слезинку.

— Лунный зайчик, — прошептал Трандуил, а Леголас судорожно обнял его и сжал так сильно, как только смог. Они материальны, магия есть и они не одиноки!

Леголас почувствовал купол любви и света, который будто навис над ними. Под ним было тепло и так, как будто это она обнимает сейчас их. Чувства переполнили Леголаса, его сердце словно остановилось, а в легкие не поступал воздух, но тепло не уходило и было с ними.

— Она здесь, — шепнул ему на ухо Трандуил.

— Я знаю, — ответил Леголас.

_________________________________________

Talagan (синд.) — арфист.

Ol (синд.) — сон.

Ubed, ada (синд.) — нет, папа.

Man (cинд.) — что (вопр.)

Lissuin (синд.) Лиссуин — сладко пахнущий цветок с Тол Эрессеа, «чей аромат приносил лёгкость сердцу». Некоторые из этих цветов были привезены эльфами в Нуменор для украшения свадебного пира Алдариона и Эрендис. Первая часть названия цветка, очевидно, происходит от квенийского «лис» — «мёд», имея в виду его запах.

Hennaid evyr (синд.) — спасибо большое.

Erady (синд.) — пожалуйста.

Padam (синд.) — идем (вопр.)

Menelvagor (синд.) — Менельвагор. «Небесный меченосец» на квенья, также известно как Менельвагор (на синдарине) или Телумехтар, соответствует нашему созвездию Орион.

Manen (синд.) — как (вопр.)

Im lau iston (синд.) — я не знаю.

Ion-nin (синд.) — мой сын.