Шанс (джен)

I

Осень. Серость. Сырость. Небольшой пожелтевший парк пережил внезапно обрушившийся ливень, который был недолгим, но от того не более приятным. Из-за дерева показалась темная фигура: высокий худой парень с короткими черными волосами в длинном черном пальто и с кожаной сумкой на плече. Он, уткнувшись в воротник пальто, прерывисто шагал по мокрому скользкому асфальту, смотрел себе под ноги и периодически бросал свирепый взгляд на дорогу, чувствуя себя так, словно постоял под водопадом. Бледно-голубые, почти белые глаза и выразительные, хмуро сдвинутые брови, на фоне «черного» облика придавали парню слегка безумный вид. Но, как известно, сколь бы выразительно Дима не стискивал зубы и не демонстрировал раздражение, каких-либо агрессивных действий от него ждать не стоило.

Бульк! Правая нога ухнула во внезапно появившуюся лужу. Мерзкая холодная вода стремительно заполнила ботинок. В этот момент Дима подумал, что уж хуже быть точно не может. Он стоял в холодной луже и не торопился вытаскивать ногу, захваченный мыслями о том, как ему всё осточертело. Но Дима не намеревался так стоять весь день, и едва он поднял взгляд на дорогу, как его лицо исказил испуг, в миг глаза округлились и рот непроизвольно приоткрылся. Бум! Темно. Дима почувствовал гул в голове и тяжесть во всём теле. Ему стоило больших усилий открыть глаза. Он лежал, наблюдая серое небо с хороводом пожелтевших деревьев, и ощущал, что лежит на чём-то твёрдом и неудобном. В любом случае, не стоит здесь долго разлёживаться. Когда головокружение прекратилось, Дима с усилием привстал. Привычная картина мира постепенно восстанавливалась: он сидит посреди парка, промокший до нитки, на грязном асфальте. Как это получилось? Упал? А как же иначе. Ну, по крайней мере, это здорово отрезвляет и возвращает в реальность.

Дима резко встал, отряхнулся и понял, что его голова опустела – поток мыслей резко прервался, будто кто-то нажал переключатель. В какой-то момент он даже решил, что получил серьёзное повреждение мозга, но, постучав себе по голове, убедился, что всё на месте и он ещё вполне способен адекватно мыслить. Дима ощутил желание расправить плечи и спину. Потянувшись, он довольно хмыкнул, и в его голубых глазах отразилось спокойствие и уверенность, что придало ему весьма внушительный вид. Брови уже не сдвигались в агрессивной гримасе и не складывались вымученным печальным «домиком».

Дима осмотрелся вокруг. Если он упал, то при этом пролетел по парковой дорожке метров двести, иначе бы в его поле зрения осталась уже хорошо знакомая лужа. Это невозможно. Ладно, не стоит об этом думать. Лучше поторопиться домой и проверить е-мейл. Наверняка заказчик уже выслал текст, требующий перевода. Диме всегда нравились путешествия, поэтому название «О жизни в Канаде» обещало интересную работу. Думая об этом, он шёл уверенным и бодрым шагом, ловко перепрыгивая возникающие на пути лужи. На его лице блуждала довольная, но сдержанная улыбка.

— Стой!

Дима медленно приостановился и, недоверчиво сузив глаза, оглянулся. Никого не обнаружив ни на дороге, ни среди окружающих деревьев, парень пожал плечами и продолжил свой путь.

— Стой, кому говорю!

На этот раз Дима резко развернулся, уже испытывая легкое раздражение.

— Тут я!

Парень вскинул вверх голову, на звонкий голос, и, с удивлением обнаружил, что на ближайшем облысевшем дубе, почти у самой верхушки, сидел мальчик. На вид ребенку было лет тринадцать-четырнадцать. Короткие белые, взлохмаченные волосы, бледно-голубые глаза, как у Димы. Правда, смотрели последние гораздо уверенней, и, пожалуй, даже насмешливо. Да и шли они худому мальчику куда больше, сочетаясь с белой рубашкой, светлыми джинсами и очень бледной кожей. Диме в какой-то момент показалось, что тот почти светится. Как ангел. Или как мертвец. Почему мертвец-то? Откуда такие мысли…

Пока Дима пытался разобраться с тем, какое впечатление на него производит этот ребенок, мальчишка, криво ухмыльнувшись и всем видом выражающий своё превосходство, с обезьяньим проворством ловко перепрыгнул с ветки на ветку и оказался рядом с парнем. В этот момент Дима заметил, что они друг с другом одинакового роста.

— Саша, — мальчик уверенно протянул руку. Дима в нерешительности ответно пожал ему руку и представился. Саша, почти перебив его, небрежно бросил: «Я знаю». Дима поёжился, чувствуя себя странно и неуютно. Непонимание происходящего усиливало нарастающую тревогу. Когда Дима бросил взгляд себе под ноги и увидел в луже своё отражение, то был поражён: большими бледно-голубыми глазами на него смотрел удивленный черноволосый мальчик, лет тринадцати-четырнадцати.

Саша созерцал происходящее немного в стороне, с очень взрослым, серьёзным видом, совсем не свойственным детям. Он сложил руки на груди, и, склонив голову на бок, холодно и пристально смотрел на Диму, который отчаянно пытался разложить по полочкам то, что разложить невозможно. Глядя на то, как последний круглыми остекленевшими глазами всматривался в грязную лужу и лихорадочно дышал, светловолосый мальчик обреченно вздохнул, быстро подошёл к Диме, схватил его за плечи и резко развернул к себе:

— Слушай, Дима, сейчас ты успокоишься и возьмёшь себя в руки. Я всё объясню, но только тогда, когда ты прекратишь истерику, — Дима каждой клеточкой тела прочувствовал этот режущий, бесстрастный и совершенно пустой взгляд, он не был уверен, что человек способен так смотреть. Здесь и сейчас всё не так, пожалуй, лучше подчиниться. Дима высвободил плечи и отошёл на пару шагов.

— Что всё это значит? – выдавил из себя он, как можно более твёрдым голосом, в попытке скрыть свою тревогу.

— Никогда не видел смысла в подстилании соломы. Ты умер. – Саша смотрел всё так же пристально.

— Ну и чушь! – выпалил Дима, облегченно выдохнув. Ему даже захотелось улыбнуться, но он сдержался.

— Возможно, я сошёл с ума или вижу сон, не так уж важно. Мне просто нужно отдохнуть. Утро вечера мудренее, так ведь говорят? – Дима, несмотря на то, что ему удалось широко улыбнуться, ощущал как неуверенно подергиваются его губы. Саша отвел взгляд и снова склонил голову на бок. У Димы в голове промелькнула мысль, что это выглядит несколько странно и похоже на повадки совы.

— Пошли со мной, я тебе покажу — Саша как-то неожиданно резко развернулся и двинулся по дороге в ту сторону, откуда пришёл Дима. Последний, нетвёрдо ступая, следовал за ним по лужам и редким желтым листьям, распластавшимся на тёмном асфальте, словно узорная плитка.

— Что последнее ты помнишь? – громко спросил Саша, всё так же идя вперёд и не оборачиваясь.

— Ну… Я шёл по дороге, наступил в лужу, а потом сильный удар, затем очнулся… — Дима смотрел то вверх, то влево, стараясь припомнить столкновение. Саша, на мгновение слегка повернул голову в сторону, прислушиваясь к Диме.

— Вот твоя лужа. – Саша остановился и вытянул руку, на что-то указывая. Дима, подойдя ближе, увидел это. Его лицо исказил ужас, сливающийся с отвращением, безумный стук сердца раздавался во всём теле с такой силой, что едва не сшибал с ног. Лужа была грязного тёмно-бардового цвета. От неё тянулась сплошная красная линия, словно дорожная разметка. В двадцати метрах отсюда лежало тело. На ватных ногах Дима двинулся к нему. Он увидел черное пальто, черные волосы, слипшиеся от крови, неествественно вывернутую руку, окровавленный разрез на месте колена, и торчащую из него острую кость. И глаза, потухшие, белые глаза, смотрящие в небо. «Разве не этого ты так хотел?» — пронеслось в затуманенном сознании Димы. Парня пробила дрожь, глаза защипало и перехватило дыхание. Он рухнул на колени и трясущимися руками схватился за голову, стискивая её с такой силой, что казалось, он сломает себе череп.

Тем временем, Саша, немного поодаль, внимательно осматривал черный мицубиси, с, теперь уже разбитой, красно-грязной фарой. Он провел рукой по вмятинам и стал вглядываться в кровавые подтёки, которые стекали по треснувшему лобовому стеклу и капоту. Саша невозмутимо посмотрел в сторону Димы, который стремительно направлялся к нему, с безумным, бегающим взглядом. Едва Дима приблизился к Саше, последний совершенно спокойно сказал: «Посмотри», и отошёл от двери машины. Дима, несмотря на сильную дрожь, заглянул туда, где угрожающе торчали острые обломки бокового стекла.

Водитель. Он лежал, уткнувшись лицом в руль, его руки свободно свешивались. От виска и до кончиков пальцев тянулись яркие алые нити. Дима ощутил, как резким толчком к его голове и рукам прилила горячая, пульсирующая кровь. Он со всей силы стиснул кулаки.

— Где он?! – выкрикнул Дима не своим голосом, со злобным блеском в безумных глазах. Саша смотрел на него очень снисходительно, словно целенаправленно подчеркивая, насколько больше ему известно.

— Он жив, — пылающее сознание Димы будто рассекло ледяным ножом. И снова всё похолодело, кисти и ступни стали стремительно замерзать. Парень тихо опустился на землю.

— Жив… Хорошо…

Саша присел рядом, оперевшись спиной на лакированную, поцарапанную дверь. Дима посмотрел в его сторону и увидел рядом с собой парня лет двадцати, светлые джинсы, белая рубашка, немного непропорционально длинные ноги и руки, короткие светлые волосы, четкие черты лица, бледно-голубые глаза, напряженно и не мигая, смотрящие куда-то вперёд. В какой-то момент Дима хотел задать вопрос, но он не был уверен, что теперь это имеет значение.

— Про солому я немного приврал. – начал Саша, всё так же смотря вдаль. – я специально перенёс нашу встречу немного дальше от того места, где всё произошло. – он сделал паузу, чтобы удостовериться, что нет нужды объяснять причины своего решения. -По поводу внешности и возраста. Отделение души от тела – это новое, невероятно сильное и, часто пугающее, ощущение. Человек и встречающий его ангел на время становятся детьми. Возвращение к детству имеет смысл потому, что это тот период жизни когда окружающий мир больше похож на игру, он ненастоящий. Но самое главное, что ты можешь управлять, делать всё что угодно, ничем не ограниченный и это придаёт уверенности, спокойствия. – теперь уже, глядя на этого серьёзного взрослого парня, стало ясно, откуда было это жуткое ощущение несоотвествия поведения этого ребенка тому, что Дима привык видеть в своей жизни. – Таким образом, душе на первом этапе проще понять и принять то, что произошло. Саша бросил взгляд на Диму, который сидел, бессильно придерживая руками лоб, и взглядом, наполненным болью, смотрел в асфальт. — Сейчас будет ещё лучше, ты постепенно теряешь способность чувствовать.

Саша не соврал. Пустота. Не тяжелая, не успокаивающая, а совершенно безликая, она расползалась по голове, поглощая мысли одну за другой.

— Нет!!! – Дима резко вскочил, схватил Сашу за рубашку на груди и резким рывком поднял на ноги. – Я не хочу! Слышишь?! Я живой! Ты не посмеешь!!! Дима кричал, трясясь от нахлынувшей ярости, очень красноречиво говорящей о том, что он ещё не потерял самых сильных чувств. Он со всей силы сжимал кулак, который собирался отправить в лицо существа (Дима уже не был уверен кто перед ним), смотрящего на него спокойным, ледяным взглядом.

На несколько секунд повисла тишина. Дима ощутил упадок сил, ослабевшая рука, держащая парня за рубашку, свободно упала вниз, а другая больше не была собрана в кулак. Саша поспешно отошёл в сторону и немного раздраженно поправил рубашку.

— Что дальше? – Дима поднял на ангела свой пустой смиренный взгляд.

— Ну, мы сейчас в… как там по-вашему? Чистилище? – по-деловому изрёк Саша и выжидательно посмотрел на Диму. Последний слабо кивнул.

— Может быть ты о чём-то сожалел, хотел высказать невысказанное или снова насладиться пережитыми радостными, счастливыми моментами. Или.. – Саша, закатив глаза, несколько небрежно и заученно рассказывал о том, на что у Димы есть право. Тот, в свою очередь, молча смотрел куда-то в сторону. Саша устало фыркнул.

— Хорошо, тогда я сам выберу что-нибудь наиболее интересное. – ангел как-то странно оживился, его лицо озарила довольная улыбка, которая почти мгновенно сменилась кривой ухмылкой. Он опустился на одно колено и приложил руку к земле. По асфальту быстрыми волнами, словно круги на воде, стало пробегать белое свечение. Диму ослепила яркая вспышка, и он рефлекторно прикрыл глаза рукой. За спиной Саши резко распахнулись широкие сияюще белые крылья, разбросавшие вокруг светящиеся перья. Диму на мгновение охватило чувство восхищения, смешанного с испугом. Возможно, так люди чувствуют Бога. Но Дима быстро прожил это ощущение, воспомнив о том, что для него, в первую очередь, Саша просто довольно странное, высокомерное и взбалмошное существо, несмотря на то, какие бы фокусы последний ни показывал.

Окружающий пейзаж стал расплывчатым, и постепенно вырисовались очертания смутно знакомого коридора, с синими стенами, большими окнами, и бледно-коричневым полом. Ещё спустя мгновение Дима понял, что они очутились в школе. Его лицо исказило раздраженно-страдальческое выражение.

— Почему именно сюда?

— Потому что здесь есть что посмотреть. – Саша с улыбкой и легким наклоном головы, картинно развёл руки, а затем двинулся вперёд по коридору, оставляя за собой гулкие раскаты, которые создавали его неспешные, уверенные шаги. За спиной ангела по-прежнему возвышались невероятно красивые крылья, и, следуя за ним, Дима не мог оторвать от них глаз. В какой-то момент он подумал о том, что мог бы носить такие же, и тогда уже просто невозможно было бы чувствовать себя неуверенно и клянуть судьбу за неудачи. Саша резко остановился, сел на пол по-турецки и сказал:

— Смотри.

Дима, с некоторым беспокойством приблизился к ангелу и сел рядом. Впереди была тёмно-коричневая, несколько обшарпанная дверь, такая, какой её помнил Дима.

— Сейчас, сейчас. Она выйдет. – возбужденно проговорил Саша, слегка наклонившись к Диме. В свою очередь, черноволосый парень, с несколько скучающим видом, гипнотизировал дверь. Вдруг, сквозь неё стала просачиваться синяя дымка, которая постепенно складывалась в очертания, похожие на две человеческие фигуры. Последние стали переливаться голубым свечением. Первая ассоциация, всплывшая в сознании Димы – голограммы. В голографических, светящихся чертах лица он узнал себя и свою одноклассницу Алину.

— Скоро выпускной, ребята с группой сыграют новый альбом, думаю, это разбавит нудные речи о прощании со школой, — раздался звонкий девичий голос в голове Димы, и призрачная фигура девушки засмеялась, прикрывая лицо ладонями.

— Да, наверное. Алина, а ты с кем идёшь на выпускной? — голос в голове сменился на мальчишеский, и слегка ссутулившийся «голографический» парень поднял взгляд на девушку. Дима беспокойно вскочил и осторожно приблизился к двум фигурам. Он вглядывался в знакомые лица и, его собственное лицо менялось от череды нахлынувших воспоминаний.

— Пока не знаю.

— Ясно. – призрачный парень неуверенно кивнул, глядя вслед уходящей девушке. Затем обе фигуры потеряли форму и растворились синим дымом, который слегка окутал Диму. Воцарилась тишина. Дима обдумывал то, что произошло. Это было так давно, что он почти забыл о том, как много для него значил этот разговор. Алина, веселая, невероятно милая девушка, ему очень нравилась. И теперь, по прошествии лет и многочисленных переосмыслений, пожалуй, мог сказать, что любил её. Пока Дима размышлял, за его спиной раздавались какие-то странные звуки, заставившие парня обернуться. Саша сидел на полу и прикрывал рот руками, в попытке скрыть свой смех.

— Что тут смешного? — Дима слегка сдвинул брови, при этом сохраняя серьёзное и уверенное выражение лица. Саша, уже не пытаясь скрыть свои эмоции, беззастенчиво расхохотался. Дима, казалось, успел привыкнуть к подобным выходкам и только помотал головой, понимая, что можно и не пытаться разговаривать серьёзно. Его уже даже не удивляли странные события, представляющие помесь различных кусков реальности и, по большей части его собственных фантазий. Пожалуй, даже, Дима чувствовал себя важной и неотъемлемой частью этого странного, пограничного мира. По крайней мере, последний был ему гораздо ближе того, в котором он прожил двадцать два года.

— Просто невероятно, как же глупо. – Саша всё не унимался, но потом, успокоившись, он уже вполне доброжелательно проговорил – Ну серьёзно. Ты хоть пытался? Конечно, нет. – Саша сделал паузу, — И потом долго не мог себе этого простить – театрально изобразив глубокую задумчивость, продолжил ангел. Во взгляде Димы на миг отразилась настороженность. – Я знаю очень многое, почти всё. Да чтобы это понимать много ума не надо – вздохнув, сказал Саша. Дима подошёл к ангелу и снова сел рядом.

— Ну ладно, допустим, всякое бывает. Но потом судьба предоставила тебе второй шанс, который даётся не всем. – изрёк Саша. Дима презрительно фыркнул, явно не оценив по достоинству подарок судьбы.

Саша, всё так же сидя по-турецки, приложил одну руку к полу. И, уже знакомые, светящиеся волны стали разлетаться под ногами. Дима едва успел отстраниться и прикрыть лицо рукой. Открыв глаза, он увидел новые очертания в окружении, которые превращались в ярко-зеленые стены, необычные, фигурные стулья и столы, которые были несколько бледнее стен. Всё это дало понять парню, что он оказался в кафе Грин, в котором он провёл далеко не один вечер. Однажды, Дима, возвращаясь с учебы, шёл привычной, скучной дорогой, которая осенью казалась прямой черной стрелой, вдоль которой ничего не росло. И только виднелся неровный слой грязного мокрого песка, видимо предназначавшегося для какого-то грандиозного строительства, которое никто не торопился начинать. Однако в этот день всё было немного иначе. Как обычно, погруженный в свои мысли и не ожидающий никаких препятствий на своём пути, Дима, внезапно ощутил, как носок его ноги встретился с чем-то твёрдым. Прежде чем парень успел подумать о том, откуда тут вообще могло что-то появиться, он, стремительно пролетел на пару метров вперёд и впечатался лицом в нечто невысокое, зеленое и неровное. Дима, поднялся и, пошатываясь, отошёл в сторону, при этом прикрывая руками разболевшийся нос.

Теперь уже парень внимательно осмотрелся. Из земли торчал кусок ржавой трубы, а немного поодаль стояла метровая зелёная фигура радостного, кислотно-зелёного инопланетянина, за которой возвышалось небольшое яркое здание схожего цвета. И взгляд Димы упал на неоновую вывеску «Green». Кафе? На пустыре? Странно. Парень задумчиво вернулся взглядом к пластиковому инопланетянину. Последний держал в руке какой-то зеленый обрубок. Дима, подойдя ближе, увидел и поднял с земли кусок пластиковой ложки. Как?! Парень счёл нужным зайти и извиниться, несмотря на то, что ему совсем не хотелось этого делать. Дима осторожно приоткрыл тяжелую, из матового стекла, дверь. Перед ним открылся маленький, пустой зал с парой зелёных столов, стилизованных под кусочки пазла и такими же стульями, про себя Дима отметил, что здесь достаточно уютно, в этой тишине и пустоте.

Из-за кухонной двери, находящейся позади зелёной кассовой стойки послышался торопливый стук каблучков. И перед Димой возникла стройная девушка, с мягкими каштановыми волосами до пояса, одетая в белую блузку, строгую юбку-карандаш и маленькие туфли-лодочки. Она мило улыбнулась и спросила: «Здравствуйте, чем я могу вам помочь?». Дима, несколько оторопел то ли от такой простой и, при этом, невероятно притягательной красоты, то ли от своих мыслей. Он молча, округленными глазами смотрел на девушку. Его взгляд упал на бейдж.

— Алина? – выдохнул Дима.

На милом личике девушки недоверчиво приподнялась тонкая бровь.

— Дима? – лицо Алины просияло, и вернулась улыбка.

— Проходи – садись. – изящная ручка коснулась Диминого плеча.

— Да я.. – парень замялся. И тут взгляд девушки поймал Димину руку, нервно сжимавшую что-то в кулаке. Парень молча разжал кулак, и Алина увидела лежащий на ладони кусок зелёной ложки, которая принадлежала талисману кафе, зеленому инопланетянину Марвину. Девушка смущенно хихикнула, а потом мило рассмеялась, прикрывая рот руками.

— Ну ты даёшь! Это явно очень постараться нужно! – Алина продолжала смеяться.

— Споткнулся – упал – и вот – Дима уже достаточно расслабленно улыбался.

— Так, садись-садись – каблучки снова застучали по полу, приглашая за собой к зеленому столу.

Дима поспешил к Алине. Девушка стала засыпать парня вопросами и рассказывать о себе, активно жестикулируя и выписывая разные картины своими тонкими ручками. Дима кивал, что-то отвечал и при этом его внимание в большей степени привлекал не столько разговор, сколько сама Алина, всё та же милая и весёлая. В его голове зарождались мысли, которые он всегда считал штампованными и оттого пустыми, бездушными, но сейчас они обретали для него смысл. Как давно он не видел её? Кажется, будто они расстались только вчера. Ничего не изменилось, только девочка выросла и сменила яркие кеды на аккуратные туфельки.

Теперь, каждый вечер случайный прохожий, пересекающий пустырь, мог бы увидеть в маленьком зеленом окне две фигуры: стройную девушку в строгой блузке и юбке и черноволосого парня, неизменно в джинсах и черной футболке или свитере. Эти двое то весело смеялись, то шумно доказывали что-то друг другу, при этом активно размахивая руками. Иногда Алина вскакивала и настойчиво тащила Диму из-за стола, который парню явно не хотелось покидать. Девушка брала одну Димину руку в свою, а другую помещала себе на талию, чем вызывала у последнего приступы смущения. Со временем рубленность и дерганность движений Димы превратилась в красивый вальс, слившись с легкими и плавными движениями Алины.

Парень уже на первой встрече заметил как на красивой руке девушки поблескивало тонкое колечко. Дима никогда не отличался знанием различных распространенных и не очень ритуалов, поэтому порой он размышлял, и его одолевали сомнения, обручальное кольцо или нет.

Однажды, гуляя по холодной, но солнечной набережной, Дима ощутил как мимо него стремительно пронеслась женская фигура, за которой на ветру развевалась белая легкая ткань. Невеста радостно подлетела к высокому парню в белом костюме и бросилась ему на шею. Дима, проходя мимо, смерил пару холодным взглядом. Многим людям часто казалось, что в его водянистых ярко-голубых глазах отражался, то холод, то безумие. Редко кто видел обыкновенную человеческую грусть.

Дима обратил внимание на руки невесты в поисках кольца.

Вечером того же дня он уже привычно сидел в «Грин» и старательно поддерживал разговор с Алиной киванием и фразами невпопад. На его лице блуждала грустная улыбка-ухмылка и, он не спускал глаз с женской правой руки и безымянного пальца, на котором поблескивало тонкое колечко.

Воспоминания всплывали одно за другим и складывались в разные картины, наперебой дополняя и достраивая друг друга. Придя в себя, Дима увидел, что за столом в кафе сидят две фигуры, сложившиеся из, уже знакомой синей дымки, и почувствовал тревогу, силы что-то изменить. Он рывком добежал до стола, и едва он коснулся плеча Алины, как последняя быстро растворилась в воздухе, и вслед за ней его собственный голографический двойник.

Саша стоял поодаль и опирался на стену, сложив руки на груди. Он молчал. Дима, окутанный синим дымом испытывал странные чувства, ему понадобилось время чтобы понять, что это уже было, прошло. Не важно, чего он хотел, о чём думал, сейчас всё иначе.

— А тут всё ещё нелепей… — протянул Саша своим привычным высокомерным тоном.

Дима ощутил, как его разум захлестнула внезапная волна злости.

— Кольцо! Идиот! Кольцо! – Дима поднял правую руку на уровне лица и стал раздраженно тыкать на безымянный палец.

— Кольцо! Кольцо! – передразнил Саша.

— А ещё можно делать вот так – внезапно на руке ангела появилось золотое блестящее кольцо, которое он снял и одел на указательный палец, потом на безымянный, потом на указательный, потом на безымянный.

— Что ты пытаешься сказать? – несмотря на то, что действия Саши казались совершенно бессмысленными, Диме почти полностью удалось справиться с раздражением.

— Алина считала себя практически замужней, однако жених сбежал, а кольцо осталось. Она носила его на разных пальцах, но в конечном итоге остановилась на безымянном. – Саша задумчиво катал кольцо между указательным и большим пальцем.

— Как же много сил люди тратят на странные вещи: потом и кровью выстроить целые города иллюзий, гордиться ими, любовно оберегать, и при этом страдать от того, что это просто иллюзии, не имеющие ничего общего с реальностью. Разберитесь уже, наконец, что вам надо.

Саша резко разжал ладонь и кольцо с легким звоном ударилось о керамический пол.

Дима тихо рассмеялся.

— Да, кто бы мог подумать. Я потерял свой шанс, да. – Дима, с легкой улыбкой, выражающей самоиронию, чувствовал себя повзрослевшим и всё, что было в его жизни раньше, теперь всё больше казалось таким далеким и нелепым. Неужели он так резко поумнел? Пожалуй, смерть – хороший ускоритель для того, чтобы быстро решить множество жизненных вопросов.

Саша, ещё немного постояв, сказал:

— Я так понимаю, мы закончили, а теперь пора отправиться в какое-нибудь более привлекательное место, – ангел придирчиво окинул взглядом кафе, присел на одно колено и приложил руку к полу. Дима уже привычно прикрыл лицо рукой, защищаясь от вспышки.

Шум воды, яркое солнце – первое, что почувствовал Дима. Но почему оно не греет? На какое-то мгновение Дима забыл о том, что уже никогда не сможет ощутить солнечное тепло.

Они очутились на зелёной поляне у шумного чистого водопада, который красиво переливался на солнце. Немного поодаль начинался лес: раскидистые деревья с пышной, разветвленной сиреневой кроной. Солнечный свет, пронизывающий листья, окрашивался в схожий, бледно-фиолетовый цвет. И это выглядело завораживающе. Диме показалось, что это больше похоже на что-то райское, сказочное, нежели на какой-то природный уголок, реально существующий на земле.

Саша неспеша подошёл к прозрачной воде, присел на мягкую зеленую траву и пригласительно похлопал по земле рядом с собой. Дима, заворожено оглядывая окрестности, осторожно приблизился к воде и присел. Теперь уже ему было ни хорошо, ни плохо, он чувствовал умиротворение. Он испытывал это раньше, но обычно кратко и еле уловимо. Кто-то ему однажды сказал, что в такие моменты люди чувствуют присутствие ангела-хранителя и это дарит им спокойствие и уверенность. Дима бросил взгляд в сторону Саши – тот, опираясь на одну руку, расслаблено смотрел на стремительный, сверкающий на солнце поток. Наверняка, ангел-хранитель – это милая, воздушная девушка, с доброй, заботливой улыбкой. И уж точно не странный, хамоватый парень.

Дима улыбнулся своей мысли и, последовав Сашиному примеру, стал созерцать прозрачный поток, который был невероятно чист, что позволяло рассмотреть камни на дне.

— Наверное, я не буду оригинален, но хочу спросить. Бог есть?

— Есть. – отстраненно ответил Саша, не меняясь в лице и не отводя взгляда от воды. Немного помолчав, Дима снова заговорил.

— Какой он?

— «Он», если выражаться по-вашему, – это управленческий аппарат из трёх архангелов, которые распределяют обязанности ангелов, — бодро ответил Саша, встряхнувшись и вернувшись в реальность.

Дима сдвинул брови, переосмысливая образ Бога, который складывался в его сознании в течение всей жизни.

— Архангелы?

— Ну да. Они назначают ответственных за определенные области на Земле, в космосе, на других планетах.

Дима задумался ещё больше. А Саша продолжал, не дожидаясь новых вопросов:

— В обязанности ангелов входит регуляция природных катаклизмов, забота о подопечных, чтобы последние не свихнулись под грузом жизненных обостоятельств, ну естественно так же приходится встречать умерших и разъяснять им всё. — ангел небрежно махнул в сторону Димы.

— Если всё так, кто отвечает за справедливость? – с какой-то тихой злобой проговорил Дима.

— Справедливость? Как много людей в истерике кричат мне об этой справедливости… Какой-то очередной ваш священный и непоколебимый постулат, не имеющий под собой никаких оснований. Скажи мне, что же ты понимаешь под справедливостью? – Саша говорил так, словно подчеркивая важность вопроса, или просто испытывая легкое раздражение.

— Каждому — по заслугам – не сдавая позиции, твёрдо сказал Дима.

— Хорошо, пусть так... Но теперь ты будешь знать, что нет такого понятия, принципа, постулата, не существует этой вашей справедливости.

— Ну как же так? – возмущение захлестнуло Диму. – Как же, чёрт побери, вы решаете кому жить, кому умирать, кому жить в золоте, кому в грязи?!

— Случайно. Всё определяет случайность. Существует информация с ограниченным доступом о том кто когда умрёт, и возможность повлиять на исход предоставляется только в исключительных случаях. И эта возможность не в коей мере не зависит от заслуг и регалий человека, будь то отец семерых детей или же бездомный наркоман. – Саша беспомощно развёл руки.

Дима вернулся к прежнему грустно-умироворенному состоянию.

— Знаешь, а вообщем-то примерно это я и ожидал услышать… Люди, при всей своей вере в справедливость, как правило, в глаза её не видят, но продолжают о ней твердить как завороженные... Для себя я давно решил, что справедливость существует ровно до той степени когда ты сам творишь её. Получается, что можно прожить свою жизнь по справедливости, но не привить её всему миру. – Дима слабо улыбнулся.

— Ну, пожалуй. Если даже Мы не управляем этим, то чего говорить о мире людей.

На какое-то время повисло молчание.

Сколько раз Диму занимали размышления о глобальном, о каких-то моральных иделах. Как правильно жить, что необходимо сделать, как разделить жизнь на «хорошо» и «плохо», и не мучиться, бесконечно рассматривая разные события и явления на границе, в нерешительности скинуть их хоть куда-нибудь.

Сколько раз Саше приходилось снова и снова объяснять происходяшее испуганным, кричащим, молящим и потом уже затихающим душам, отвечать на их одинаковые вопросы, ответы на которые для них в сущности ничего не меняют.

Сколько раз…

Неужели даже сейчас, в мире на границе жизни и смерти — двух главных противоборствующих сил, для ангела и человека это обычный будничный день бесплодных размышлений и исполнения привычных обязанностей? Или всё-таки существует возможность получить ответы, способные хоть что-то изменить.

— Откуда берутся ангелы? – внезапно очнулся Дима.

— Все ангелы когда-то были людьми. Кому исчезнуть, а кому нести «великую миссию» тоже определяется случайно. – Саше явно нравилось издеваться над возвышенными и пафосными речами и всем тем, что претендует на особо подчеркнутую серьёзность.

— И ты был человеком? – спросил Дима, прежде чем осознал некоторую нелепость этого вопроса.

— Был. – коротко и достаточно жёстко ответил Саша. Диму несколько покоробило это, так как ему хотелось некоторой равноценности относительно имеющейся информации, ведь Саше было известно о нём всё...

Ангел тяжело встал на ноги.

— Дима, настало время прощаться – твёрдо проговорил Саша.

— Прощаться? Я попаду в Ад? – Дима беспокойно вскочил, и в его голове мигом вспыхнула почему-то именно эта мысль.

— Нет. – странным тихим голосом ответил Саша.

Диму ослепило внезапной вспышкой и до него донесся гулкий голос:

— Живи же наконец, черт тебя побери…

Не успел Дима осмыслить что же произошло, как открыв глаза, обнаружил себя лежащим на мокром асфальте. Он с усилием повернул голову вправо и увидел кожаную сумку. Борясь с головокружением, парень привстал и ощутил, как его ладонь окунулась в холодную бардовую лужу. Он тупым взглядом смотрел на свою руку, и чувствовал как холод быстро расползается по всему телу. Дима как в тумане повернул голову на непонятный звук. К нему бежал человек и что-то кричал. Последний стремительно бросился к Диме, схватил его за плечи и стал трясти.

До Димы доносились фразы:

Очнись!..

Скорую!..

Прости..

Под постепенно затухающие всхлипы Дима провалился в сон…

II

Солнечные лучи нагло били в глаза. Впрочем сейчас Диму, уже неделю созерцающего белые стены и спинку кровати, это вовсе не раздражало. Голова была совершенно пустая и в ней приятно гулял ветер. Дима был расслаблен и с нетерпением ждал выписки, даже не подозревая о том, какое чудо подарил ему ангел. Новая жизнь открыла свои двери.

III

«Дмитрий Крылов, двадцать пять лет. Главный переводчик компании «Шанс». Был найден повешенным в своей квартире, расположенной по адресу г. Москва, ул. Смиренная, д. 98, кв. 55. Следствие постановило, что это было самоубийство».

Кто-то читал эти строки и удивлялся, ужасался или презрительно кривился. А Саше это было не нужно. Он итак всё знал, лучше чем кто-либо.

Сколько раз он пытался что-то изменить.

Впервые это случилось когда Диме было шестнадцать лет. Вздорный мальчишка решил, что разом отомстит всему этому враждебному миру. Он думал о том, как наперебой о нём будут рыдать главные заводилы класса. Смакуя эти мысли, парень сиганул в холодную тёмную воду, которая стремительно заполнила его лёгкие, и приятно заглушила сознание.

Он умер. Но высшие силы распорядились по-своему. Саша решил, что так не будет, не сейчас, не сегодня. Он и сам точно не знал, зачем это всё. Может быть ангелу хотелось хорошо показать себя на новой должности Хранителя? Кто знает. В любом случае, для Димы началась новая жизнь, или же продолжилась старая...

Восемнадцать лет. В ванной лежал окровавленный труп. Дима успешно ушёл из жизни, вскрыв вены, но Саша был не согласен.

Двадцать два года. Осень. Мерзкая, гнетущая сырость. Дима, шёл и размышлял, снова. Он очень часто это делал, но в определенный момент будто что-то щёлкнуло и шаг под несущийся автомобиль казался невероятно лёгким и единственно верным.

И снова Дима умирал.

Сколько раз Саша вытаскивал его, стирал эти болезненные воспоминания.

Сколько раз они говорили о чёртовой справедливости.

И всё по кругу, снова и снова…

Неужели ты всё ещё надеешься что-то изменить?

В тёмной пустой комнате раздавался тихий скрип медленно раскачивающегося мертвого тела.

Где-то в темноте, за окном, промелькнуло большое белое крыло.